История третья НИЧЬЯ СИЛА 1 страница

Пролог

Отдых в Подмосковье всегда был уделом людей либо бедных, либо богатых. Это средний класс выбирает турецкие отели с программой “все включено, пей, сколько влезет”, знойную испанскую сиесту или чистенькое побережье Хорватии. В средней полосе России средний класс отдыхать не любит.

Впрочем, среднего класса в России немного.

Профессия учителя биологии, пусть даже и в престижной московской гимназии, к среднему классу никак не относится. Если же учитель - женщина, если сволочь-муж три года назад ушел к другой, никак не посягая на право матери воспитывать двоих детей, то о турецких отелях можно только мечтать.

Хорошо еще, что дети пока не вошли в ужасный подростковый возраст и искренне радуются старенькой даче, мелкой речушке и начинающемуся за самой околицей лесу.

Плохо то, что старшая дочь уж слишком серьезно воспринимала свой статус старшей. В десять лет можно неплохо присматривать за пятилетним братиком, бултыхающимся в речке, но никак не стоит забираться далеко в лес, полагаясь на знания из учебника “Природоведение”.

Впрочем, десятилетняя Ксюша пока и не предполагала, что они заблудились. Крепко держа брата за руку она шла по едва угадывающейся тропинке и рассказывала:

- А тогда его снова сосновыми кольями пробили! Один кол вбили в лоб, а другой в живот! А он из могилы встал и говорит: “Все равно не убьете! Я уже давно мертвый! А зовут меня... ”

Брат тихонько заныл.

- Ладно, ладно, пошутила, - сказала Ксюша серьезно. - Он упал и умер. Его похоронили и пошли праздновать.

- С-с-страшно, - признался Ромка. Заикался он не от страха, заикался он всегда. - Ты б-больше не рас-с-сказывай, ладно?

- Не буду, - сказала Ксюша, оглядываясь. Тропинка была еще видна за спиной, но впереди совершенно терялась в опавшей хвое и прелой листве. Лес как-то незаметно стал сумрачным, суровым. Совсем не таким, как у деревни, где мама снимала “дачу” - старый заброшенный дом. Надо было поворачивать назад - пока не поздно. И Ксюша, будучи старшей и заботливой сестрой, это понимала. - Пойдем домой, а то мама ругать будет.

- Собачка, - неожиданно сказал брат. - Гляди, соб-бачка!

Ксюша повернулась.

За спиной и впрямь стояла собака. Большая, серая, клыкастая. И смотрела, разинув пасть - будто улыбалась.

- Хочу такую собачку, - сказал Ромка совсем без запинок и гордо посмотрел на сестру.

Ксюша была девочкой городской и волков видела только на картинках. Ну, еще в зоопарке, только там были какие-то редкие суматранские волки...

Но сейчас ей стало страшно.

- Пойдем, пойдем, - тихонько сказала она, хватая Ромку покрепче. - Это чужая собачка, с ней играть нельзя.

Наверное, что-то в ее голосе брата испугало. Причем испугало так, что он не стал ныть, а сам вцепился в сестру и послушно пошел следом.

Серая собачка постояла немного и неспешно двинулась за детьми.

- Она з-за нами идет, - сказал Ромка, озираясь. - Ксюха, эт-то волк?

- Это собачка, - сказала Ксюша. - Только не беги, ясно? Волки кусают тех, кто бежит!

Собачка издала кашляющий звук - будто засмеялась.

- Бежим! - закричала Ксюша. И они побежали - напролом через лес, сквозь колючие цепкие кусты, мимо какого-то чудовищно огромного, в рост взрослого, муравейника, мимо череды замшелых пней - кто-то, когда-то, вырубил здесь десяток деревьев - да и уволок.

Собака то исчезала, то появлялась. Сзади, справа, слева. И кашляла-смеялась время от времени.

- Она смеется! - сквозь слезы закричал Ромка.

Собака куда-то исчезла. Ксюша остановилась у могучей сосны, прижимая к себе Ромку. Братец давно таких нежностей не терпел, но сейчас не сопротивлялся, вжался в сестру спиной, а глаза испуганно закрыл руками. И тихонько повторял:

- Не б-боюсь, не б-боюсь. Никого нет.

- Никого нет, - подтвердила Ксюша. - Да не ной ты! У вол... у собачки тут щенки были. Она нас и прогнала от щенков. Понял? Мы сейчас пойдем домой.

- Пойдем, - с радостью согласился Ромка и отнял руки от лица. - Ой, щенки!

Страх его пропал мгновенно, едва он увидел выходящих из кустов щенков. Их было трое - серых, лобастых, с глупыми глазами.

- Щ-щеночки... - восторженно сказал Ромка.

Ксюша панически дернулась в сторону. Сосна, у которой они стояли, не пустила - ситцевое платьице приклеилось к смоле. Ксюша дернулась сильнее, так, что затрещала ткань, отлепилась.

И увидела волка. Волк стоял сзади и улыбался.

- Надо на дерево залезть... - прошептала Ксюша.

Волк засмеялся.

- Она хочет, чтобы мы с щенками поиграли? - с надеждой спросил Ромка.

Волк замотал серой, в темных подпалинах головой. Будто отвечая - нет, нет. Я хочу, чтобы щенки поиграли с вами...

И тогда Ксюша закричала - так громко и пронзительно, что даже волк отступил на шаг и сморщил морду.

- Убирайся, убирайся! - забыв про то, что она уже большая, смелая девочка, кричала Ксюша.

- А ну не кричите, - донеслось со спины. - Весь лес перебудили...

Дети, с проснувшейся надеждой, обернулись. Рядом с щенками стояла взрослая женщина - красивая, черноволосая, в длинном льняном платье и босиком.

Волк угрожающе зарычал.

- Не балуй, - сказала женщина. Наклонилась, схватила за шкирку одного щенка - тот повис в ее руках безвольно, будто уснув. Остальные тоже застыли на месте. - Это у нас кто?

Волк, уже не обращая внимания на детей, угрюмо двинулся к женщине.

- Волчья чаща, тьма и жуть,
Вам меня не обмануть,

- нараспев сказала женщина.

Волк остановился.

- Вижу правду, вижу ложь,
На кого же ты похож?

- закончила женщина, глядя на волка.

Волк оскалился.

- Ай-яй-яй... - сказала женщина. - И что делать будем?

- Уй... ди... - пролаял волк. - Уй... ди... ведь... ма...

Женщина бросила волчонка на мягкий мох. И будто оцепенение спало - щенки в панике бросились к волку, замельтешили у него под брюхом.

- Три травинки, береста,
Волчья ягода с куста,
Капля крови, капля слёз,
Козья шкура, прядь волос...
Я мешала и месила,
Я варила зелье впрок...

Волк попятился, за ним - щенки.

- Нет в тебе отныне силы,
Колдовству выходит срок! -

торжествующе произнесла женщина.

Будто четыре серые молнии - одна большая и три маленькие, ударили с поляны в кусты. В воздухе закружились клочья серой шкуры. И резко запахло псиной - будто стая собак сохла здесь после дождя.

- Тетя, в-вы в-ведьма? - тихонько спросил Ромка.

Женщина засмеялась. Подошла к ним, взяла за руки.

- Пойдемте.

* * *

Избушка была вовсе не на курьих ножках и это Ромку разочаровало. Самый обычный бревенчатый домик с маленькими окошками и крошечными сенями.

- А б-баня у вас есть? - вертя головой спросил Ромка.

- Зачем тебе баня? - засмеялась женщина. - Помыться хочешь?

- Вы д-должны вначале баньку истопить, потом нас п-покормить, а только потом съесть, - серьезно сказал Ромка.

Ксюша дернула его за руку. Но женщина не обиделась, засмеялась:

- Ты меня с бабой-ягой не перепутал? Можно я не стану баньку топить? У меня ее все равно нет. И есть вас не стану.

- М-можно, - обрадовался Ромка.

Внутри домик тоже никак не походил на жилище уважающей себя бабы-яги. Тикали на беленой стене ходики, под потолком висела красивая люстра с бархатными кистями, на шаткой этажерке стоял маленький телевизор “Филипс”. Русская печь имелась, но так заставлена всяким хламом, что сомнений не оставалось - в ней давно не жарили добрых молодцев и малых детей. Разве что большой книжный шкаф со старинными книгами выглядел солидно и таинственно. Ксюша подошла к шкафу, посмотрела на корешки. Мама всегда говорила, что интеллигентный человек в чужой квартире первым делом должен посмотреть на хозяйские книги, а потом уже на все остальное.

Но книжки были потертыми, с едва различимыми названиями, а то, что удалось прочитать, хоть и было написано по-русски, но оставалось совершенно непонятным. У мамы тоже были такие книжки: “Гельминтология”, “Этногенез”... Ксюша вздохнула и отошла от шкафа.

Ромка уже сидел за столом, а ведьма наливала ему чай из белого электрического чайника.

- Будешь чаек? - дружелюбно спросила она. - Вкусный, на травках лесных...

- Вк-кусный, - подтвердил Ромка, хотя он больше макал в мед бублики, чем пил чай. - С-садись, Ксюха.

Ксюша села, вежливо взяла чашку.

Чай и впрямь был вкусным. Ведьма тоже его пила и улыбалась, глядя на детей.

- А мы не превратимся в козликов, когда чая выпьем? - вдруг спросил Ромка.

- Почему? - удивилась ведьма.

- А вы нас заколдуете, - объяснил Ромка. - Превратите в козликов и съедите.

Видимо, полного доверия к таинственной спасительнице он не питал.

- Ну зачем мне превращать вас в вонючих козликов и потом есть? - возмутилась ведьма. - Если бы я хотела вас съесть - так и съела бы без всяких превращений. Меньше Роу смотри, мальчик!

Ромка надулся, тихонько пнул Ксюшу и шепотом спросил:

- А кто такой Роу?

Ксюша не знала и шикнула:

- Пей чай и молчи! Колдун какой-нибудь...

В козликов они не превращались, чай был вкусным, а мед и бублики - еще вкуснее. Колдунья расспросила Ксюшу, как она учится в школе. Согласилась, что четвертый класс - это просто ужас, совсем не как третий. Выговорила Ромку за то, что тот пил чай прихлебывая. Поинтересовалась у Ксюши, как давно ее брат заикается. А потом рассказала, что никакая она не колдунья. Она ботаник, собирает в лесу всякие редкие травки. И, конечно же, знает, каких травок волки боятся как огня.

- А почему волк говорил? - спросил недоверчивый Ромка.

- Вовсе он не говорил, - отрезала колдунья-ботаник. - Он лаял, а вам показалось, что волк говорит. Верно?

Ксюша подумала и решила, что так и было на самом деле.

- Я вас до опушки провожу, - сказала женщина. - Оттуда деревню видно. А в лес больше не ходите, а то волки съедят!

Ромка подумал и предложил помочь ей в сборе травок. А чтобы их волки не трогали, надо было ему дать специальную травку от волков. И, на всякий случай, от медведей. И можно еще от львов, потому что здесь лес совсем как в Африке.

- Никаких травок! - строго сказала женщина. - Это редкие травки, в Красную Книгу занесены. Их просто так не рвут.

- Я знаю, что такое Красная Книга, - обрадовался Ромка. - А скажите пожалуйста...

Женщина посмотрела на часы и покачала головой. Воспитанная Ксюша немедленно сказала, что им пора идти.

На дорогу дети получили по куску медовых сот. Женщина провела их до опушки - та оказалась совсем-совсем рядом, будто тропинки сами бежали под ногами.

- И в лес больше ни ногой! - наставительно повторила женщина. - Не окажется меня рядом - и съест вас волк.

Спускаясь с пригорка к деревне, дети несколько раз оглядывались.

Вначале женщина стояла, смотрела им вслед. А потом исчезла.

- Все-таки она ведьма, правда, Ксюха? - спросил Ромка.

- Она ботаник! - заступилась за женщину Ксюша. И удивилась: - Ты больше не заикаешься!

- Заи-заи-заикаюсь! - принялся дурачиться Ромка. - Я и раньше мог не заикаться, это я просто шутил!

Глава 1

И кто сказал, что парное молоко - это вкусно?

Наверное, это идет с первого класса. С какой-нибудь “Родной речи”, где написано про вкусное-превкусное парное молоко. И наивные городские дети верят.

На самом деле, вкус у парного молока достаточно своеобразный. Вот постоявшее денек в подполе, остывшее - совсем другое дело. Его пьют даже те страдальцы, что обделены нужными пищеварительными ферментами. А их, кстати, немало. С точки зрения матушки-природы взрослый человек молоко пить не должен, молоко нужно детям...

Но люди редко слушают мнение природы.

А уж тем более - Иные.

Я потянулся за кувшином, налил себе еще стакан. Холодненькое, с пенкой... почему от кипячения пенка такая гадкая, а в домашнем молоке она же - самая вкусная часть? Сделал большой глоток. Хватит, надо Светке и Надюшке оставить. На всю деревню - немаленькую деревню, пятьдесят домов, всего одна корова! Хорошо, хоть одна... И есть у меня сильное подозрение, что великолепным надоям безродная буренка обязана Светлане. Зря гордится собой “баба Саша” - сорокалетняя русская старуха, хозяйка коровы Райки, борова Борьки, козла Мишки и мелкой, безымянной птичьей живности. Просто Светлана хочет, чтобы дочка пила настоящее молоко. Вот и минуют корову все хвори. Да баба Саша могла бы ее опилками кормить - ничего бы не изменилось!

Нет, все-таки настоящее молоко - это хорошо. Пусть герои рекламы приезжают в деревню с пакетами молока и с задорным блеском в глазах повторяют “настоящее! ” Им положено. Им за это деньги платят. Да и крестьянам, давно и прочно отученным держать хоть какую-то скотину, проще. Можно продолжать ругать демократов и “городских”, а не коров пасти.

Отставив пустой стакан я развалился в повешенном между деревьями гамаке. Вот ведь буржуй, с точки зрения местных жителей. Приехал на роскошной машине, жене заморских продуктов привез, весь день в гамаке с книжкой провалялся... А тут, понимаешь, весь день народ бродит, опохмелиться не на что...

- Здравствуйте, Антон Сергеевич, - будто мысли мои прочитав, поздоровался через забор местный алкоголик Колян. И как он мое имя-то запомнил? - Хорошо добрались?

- Здравствуй, Коля, - барски поприветствовал я его, не делая даже попыток выбраться из гамака. Все равно не оценит. Не за тем пришел. - Спасибо, все нормально.

- Помочь вам ничего не надо, по хозяйству или как... - безнадежно спросил Коля. - Иду, дай думаю, спрошу...

Я закрыл глаза - сквозь веки кроваво светило клонящееся к закату солнце.

Ничего я не могу поделать. Ничегошеньки. Хватило бы вмешательства шестого-седьмого уровня, чтобы у бедолаги Коли пропала тяга к алкоголю, прошел цирроз и появилось желание работать, а не водку пить и жену поколачивать.

И я даже могу, вопреки всем Договорам, тихонько провести это самое вмешательство. Легкое движение руки...

А что дальше? Нет в селе работы. И в городе бывший механизатор Коля никому не нужен. И денег, чтобы начать “свое дело” у Коли нет. Даже поросенка ему не купить.

И пойдет он снова искать самогон, перебиваться случайными заработками и вымещать злость на такой же спивающейся, уставшей от всего жене. Не человека надо лечить, а всю Землю.

Или, хотя бы, эту одну шестую часть земли. С названьем гордым Русь.

- Антон Сергеевич, сил нет... - проникновенно сказал Коля.

Кому нужен бывший алкоголик в умирающей деревне, где колхоз развалился, а единственному фермеру три раза пускали красного петуха, пока намеков не понял?

- Коля, - сказал я. - У тебя какая специальность армейская? Танкист?

Есть же у нас какие-то наемники? Пусть уж лучше на Кавказ отправится, чем загнется через год от суррогатов...

- Не служил я, - убитым голосом сказал Коля. - Не взяли. Механизаторы тогда нужны были очень, мне всё отсрочку давали, а потом возраст вышел... Антон Сергеич, если кому надо морду начистить - я и так смогу! Не сомневайтесь! На ветошь порву!

- Коля, - попросил я. - Ты мне мотор в машине не посмотришь? Что-то вроде стучал вчера...

- Посмотрю! - оживился Коля. - Да я...

- Держи ключи, - я бросил ему брелок. - А с меня бутылка.

Коля расплылся в счастливой улыбке:

- Хотите, я вам еще машину помою? А то дорогая, небось... по нашим-то дорогам...

- Спасибо, - сказал я. - Буду очень благодарен.

- Только водки мне не надо, - вдруг сказал Коля и я даже вздрогнул от неожиданности. Это что же, мир перевернулся? - Вкуса в ней никакого нет... вот самогона пузырек...

- Договорились, - сказал я. Счастливый Колян отворил калитку и двинулся к сараюшке, куда я загнал вчера машину.

А из дома - я не увидел, почувствовал, вышла Светлана. Значит, Надюшка угомонилась и вкушает сладкий послеобеденный сон... Света подошла, стала в голове, помедлила - потом положила прохладную ладонь мне на лоб. Спросила:

- Плохо?

- Угу, - буркнул я. - Светка, я ничего не могу сделать. Ничего. Как ты здесь держишься?

- Я в эту деревеньку с детства езжу, - сказала Светлана. - Я дядю Колю еще нормальным помню. Молодой, веселый. На тракторе меня, соплюху, катал. Трезвый. И песни пел. Представляешь?

- Раньше было лучше? - спросил я.

- Пили меньше, - кратко ответила Светлана. - Антон, а почему ты его не реморализовал? Я же чувствовала - уже собираешься, по Сумраку дрожь прошла. Тут никаких дозорных нет... кроме тебя.

- Надолго собаке хвост? - грубо ответил я. - Извини... не с дяди Коли начинать надо.

- Не с дяди Коли, - согласилась Светлана. - Но вмешательство в деятельность властных структур запрещено Договором. “Человекам - человеческое, Иным - иное... ”

Я промолчал. Да, запрещено. Ибо это самый простой и верный способ направить человеческую массу к Добру или Злу. А значит - нарушение равновесия. Бывали в истории короли и президенты, принадлежащие к Иным. И кончалось это такими войнами...

- Ты тут закиснешь, Антон... - сказала Светлана, гладя мне волосы. - Давай уедем в город.

- Надюшка же радуется, - возразил я. - Да и ты хотела еще неделю пожить, верно?

- Ты же мучаешься... А то езжай сам? В городе тебе веселее будет.

- Можно подумать, что ты меня хочешь спровадить, - буркнул я. - Что у тебя тут любовник.

Светлана фыркнула:

- Хоть одну кандидатуру предложишь?

- Нет, - сказал я, поразмыслив. - Разве что кто из дачников...

- У нас тут бабье царство, - отбилась Светлана. - Либо одиночки, либо мужики вкалывают, а женщины детишек выгуливают... Кстати, Антон. Тут одна странность случилась...

- Ну? - насторожился я. Уж если Светлана говорит “странность”...

- Помнишь, вчера Анна Викторовна ко мне заходила?

- Училка? - усмехнулся я. Анна Викторовна была такой типичной “училкой”, что ей только в “Ералаше” сниматься. - Она, вроде как, к маме твоей заходила.

- К маме, и ко мне. У нее двое детишек - Ромка, маленький, лет пяти, и Ксюшка - ей десять.

- Хорошо, - одобрил я Анну Викторовну.

- Не ерничай. Два дня назад детишки заблудились в лесу.

Сонливость с меня сразу сдуло, я сел в гамаке, придержался рукой за дерево. Посмотрел на Светлану:

- Ты что сразу не сказала? Договор - Договором, но...

- Да не волнуйся, как заблудились, так и нашлись. К вечеру сами пришли.

- И впрямь редкость, - не удержался я. - Дети на пару часов в лесу задержались! Неужели землянику любят?

- Когда им от мамы влетело, они стали рассказывать, что заблудились, - невозмутимо продолжала Светлана. - И встретили волка. Волк их гнал по лесу - и выгнал аккурат на волчат...

- Так... - пробормотал я. И почувствовал, как что-то тревожно забилось в груди.

- В общем, дети перепугались. Но тут появилась какая-то женщина, прочитала волку стишки и тот убежал. А женщина привела детей к себе в домик, напоила чаем и проводила до околицы. Сказала, что она ботаник и у нее есть такие травки, которых волки боятся...

- Детские фантазии, - отрезал я. - С детьми все в порядке?

- Совершенно.

- Я уже ожидал какой-нибудь гадости, - сказал я и снова улегся в гамак. - На магию проверяла?

- Абсолютно чисто, - сказала Светлана. - Ни малейших следов.

- Фантазии. Или и впрямь кого-то испугались... может и волка. А какая-то женщина их вывела из леса. Детям повезло, но хороший ремень...

- Младший, Ромка, заикался. Довольно сильно. Сейчас - говорит совершенно свободно. Тараторит, стишки какие-то рассказывает...

Я немного подумал. И спросил:

- Заикание лечится? Внушением там, гипнозом... что еще бывает?

- Ничем оно не лечится. Как насморк. И любой врач, что пообещает тебе гипнозом заикание убрать - шарлатан. Нет, если это был какой-то реактивный невроз...

- Избавь меня от терминов, - попросил я. - Значит, не лечится. А народная медицина?

- Разве что дикие Иные. Ты же можешь заикание вылечить?

- Даже энурез, - буркнул я. - И энкопрез. Света, но ведь магии ты не почувствовала?

- Но заикание прошло.

- Это может означать только одно... - неохотно сказал я. Вздохнул и все-таки встал с гамака: - Света, это уже нехорошо выходит. Ведьма. Причем с Силой, превосходящей твою. А ты ведь - первый уровень!

Светлана кивнула. Я редко упоминаю, что ее Сила превосходит мою. Это ведь то главное, что нас разъединяет... может когда-нибудь разъединить.

И ведь Светлана специально ушла из Ночного Дозора! Иначе... иначе она сейчас была бы волшебницей вне категорий.

- Но с детьми ничего не случилось, - продолжал я. - Гнусный колдун не лапал маленькую девочку, злая ведьма не сварила из мальчика суп... Нет, но если это ведьма - откуда такой добрый поступок?

- Ведьмы вовсе не испытывают потребности в людоедстве или сексуальной агрессии, - веско, будто лекцию читала, сказала Светлана. - Все их поступки определяются обычным эгоизмом. Если бы ведьма была очень голодна - она и впрямь могла бы слопать человека. Просто по той причине, что не причисляет себя к людям. А так... ну почему не помочь детям? Ей это ничего не стоило. Вывела из леса, еще и заикание малышу убрала. У нее ведь тоже, наверное, дети есть. Ведь ты бы покормил бездомного щеночка?

- Не нравится мне это, - признался я. - Ведьма такой силы? Они ведь редко достигают первого уровня?

- Очень редко, - Светлана пытливо посмотрела на меня. - Антон, ты хорошо представляешь себе разницу между ведьмой и волшебницей?

- Работал, - кратко ответил я. - Знаю.

Но Света не унималась:

- Волшебница работает с Сумраком непосредственно и берет оттуда Силу. Ведьма пользуется вспомогательными материальными предметами, заряженными Силой в той или иной мере. Все магические артефакты, существующие в мире, созданы ведьмами или ведьмаками, это, скажем так, их “протезы”. Артефактами могут быть вещи или органы тела ороговевшей природы - волосы, длинные ногти... Вот почему ведьма безопасна, если ее раздеть и обрить, а волшебнице надо еще заткнуть рот и связать руки.

- Тебе точно никто рот не заткнет, - усмехнулся я. - Света, ну зачем эти лекции? Я не великий маг, но азбучные истины знаю, не надо напоминать...

- Извини, я не хотела тебя задеть, - сразу же извинилась Светлана.

Я посмотрел на нее - и увидел в ее глазах боль.

Какой же я скот!

Ну сколько можно вымещать свои комплексы на любимой женщине!

Хуже любого Темного...

- Светка, прости... - прошептал я, коснулся ее руки. - Извини дурака.

- Да и я хороша, - призналась Светлана. - И впрямь, зачем я тебе ликбез читаю? Ты в Дозоре каждый день с ведьмами дело имеешь...

Мир был восстановлен и я торопливо сказал:

- С такими сильными? Да брось, на всю Москву одна ведьма первого уровня, и та давно от дел отошла... Что будем делать, Света?

- Реального повода для вмешательства нет, - озабоченно сказала Света. - Дети в порядке, мальчику так даже лучше стало. Но остаются два вопроса - что за странный волк гнал детей к волчатам?

- Если волк вообще был, - заметил я.

- Если был, - согласилась Светлана. - Но как-то уж очень складно дети все рассказывают... Ну а второй вопрос - есть ли у ведьмы регистрация в данной местности, что на ней числится...

- Сейчас узнаем, - доставая мобильник, сказал я.

Через пять минут я получил ответ, что по досье Ночного Дозора никаких ведьм в окрестности нет и быть не должно.

А еще через десять я вышел со двора, вооруженный инструкциями и советами своей жены - по совместительству несбывшейся Великой Волшебницы. Проходя мимо сарая я заглянул в открытые двери - Колян завис над открытым капотом, на разложенной газетке лежали какие-то детали. Ой-ей, я же просто так про стук в моторе сказал!

И еще дядя Коля пел, мурлыкал себе под нос:

- Не кочегары мы, не плотники,
Но сожалений горьких нет!

Видимо, его память сохранила только эту строчку. И он повторял ее как заведенный, увлеченно копаясь в моторе:

- Не кочегары мы, не плотники,
Но сожалений горьких нет!

Увидев меня, дядя Коля радостно воскликнул:

- Тут, Антоша, поллитрой не обойдешься! Совсем японцы одурели, чего с дизелем наделали, страшно смотреть!

- Это не японцы, это немцы, - поправил я его.

- Немцы? - удивился дядя Коля. - А, так это ж “БМВ”, а я раньше только “Субару” чинил... чего, думаю, по другому все сделано... Ничего, исправлю! Голова только гудит, зараза...

- Ты загляни к Свете, она тебе плеснет, - смирился я с неизбежным.

- Нет, - дядя Коля покачал головой. - На работе никак нельзя. Я тебе иначе наработаю... Меня еще наш первый председатель, земля ему пухом, научил - пока с железом возишься, капли в рот не бери! Да ты иди, иди. Мне тут до вечера дел хватит.

Мысленно попрощавшись с машиной я вышел на пыльную жаркую улицу.

* * *

Маленький Ромка моему визиту был несказанно счастлив. Я зашел в тот момент, когда Анна Викторовна терпела постыдное поражение в войне за дневной сон. Ромка, тощий и загорелый пацаненок, прыгал на пружинной кровати и восторженно орал:

- Не хочу я спать у стенки! Подгибаются коленки!

- Вот что с ним делать? - обрадовалась моему появлению Анна Викторовна. - Здравствуйте, Антон. Вот скажите, ваша Наденька так себя ведет?

- Нет, - соврал я.

Ромка перестал прыгать и насторожился.

- А возьмите-ка его себе, - коварно предложила Анна Викторовна. - Зачем мне такой охламон? А вы человек строгий, вы его воспитаете. Он будет за Наденькой ухаживать, пеленки ей стирать, полы вам мыть, мусор выносить...

При этих словах Анна Викторовна усиленно мне подмигивала, будто я мог и в самом деле воспринять предложение всерьез и уволочь в охапке малолетнего раба.

- Подумаю, - поддержал я ее педагогические усилия. - Если совсем слушаться не будет - возьмем на перевоспитание. У нас и не такие детки становились шелковыми!

- А вот и не возьмете! - храбро сказал Ромка, но прыгать перестал, сел на кровать и натянул на ноги одеяло. - Зачем вам такой охламон сдался?

- Тогда отдам тебя в интернат, - пригрозила Анна Викторовна.

- В интернат детей только бессердечные люди отдают, - явно повторяя услышанную фразу, сказал Ромка. - А ты сердечная!

- Вот что с ним делать? - риторически повторила Анна Викторовна. - Вам квасу налить холодненького?

- И мне, и мне! - пискнул Ромка, но под суровым взглядом матери замолчал.

- Спасибо, - кивнул я. - Да я, собственно говоря, из-за этого охламона и зашел...

- Что натворил? - по-деловому подошла к вопросу Анна Викторовна.

- Да рассказала мне Света про их приключения... про волка. Я же охотник, а тут такое дело...

Через минуту я был усажен за стол, напоен холодным вкусным квасом и всячески обласкан.

- Нет, я сама учительница, я все понимаю, - говорила Анна Викторовна. - Волки - санитары леса... ну, вранье, конечно, волк режет не больных зверей, волк режет все зверье подряд... Но все-таки живое существо. Волк не виноват, что он волк... Но тут - рядом с деревней! Гнаться за детьми! Он же их на волчат выгонял, понимаете, что это значит?

Я кивнул.

- Учил волчат охотиться, - в глазах Анны Викторовны появился то ли страх, то ли та материнская ярость, от которой убегают в чащу волки и медведи. - Это что же - волк-людоед?

- Не может такого быть, - сказал я. - Не было здесь случаев нападения волков на людей. Волков-то тут давно не осталось... скорее - одичалая собака. Но я хочу проверить.

- Проверьте, - твердо сказала Анна Викторовна. - И если... даже если собака. Если детям не почудилось...

Я снова кивнул.

- Пристрелите ее, - попросила Анна Викторовна. И шепотом добавила: - Я ночами не сплю. Как представлю... что могло случиться.

- Это собачка была! - подал с кровати голос Ромка.

- Цыц! - прикрикнула Анна Викторовна. - Ладно, иди сюда. Расскажи дяде, как все было.

Ромка без лишних уговоров слез с кровати, подошел и очень деловито забрался мне на коленки. Требовательно посмотрел в глаза.

Я потрепал его по жестким выгоревшим волосам.

- Дело, значит, было так... - удовлетворенно начал Ромка.

Анна Викторовна как-то очень грустно смотрела на Ромку. И я ее понимал. Вот отца этих ребятишек понять не мог. Всякое бывает, разошлись и разошлись... но родных детей после этого вычеркивать из жизни, отделываясь алиментами?

- Шли мы и шли, гуляли, значит, - томительно медленно рассказывал Ромка. - Гуляли и пригуляли в лес. А там Ксюха стала страшилки рассказывать...

Я внимательно слушал его рассказ. Что ж, “страшилки” - лишний довод к тому, что вся история придумана. Но вот же - говорит ребенок совершенно чисто, кроме обычного в его возрасте повторения слов не к чему придраться.

На всякий случай я просканировал ауру мальчика. Человек... человечек. Хороший человечек, хочется верить, что и человеком вырастет хорошим. Ни малейших следов потенциала Иного. И никаких следов магического воздействия.

Хотя если уж Светлана не углядела... куда мне, с моим вторым уровнем...

- А волк как засмеется! - радостно махая руками, воскликнул Ромка.

- Ты не испугался? - спросил я.

К моему удивлению, Ромка надолго задумался. Потом сказал:

- Испугался. Я же маленький, а волк большой. И у меня никакой палки не было, где я в лесу палку возьму? А потом стало нестрашно.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒