Шесть лет назад 2 страница

Да, Роуз была здесь несколько раз. Ее все принимали радушно. Они знали о ней, знали, что я к ней чувствую еще до того, как я сам это осознал.

Мы поднимаемся вверх по лестнице, и я прекращаю мечтать, возвращаясь к вопросу, где же мне разместить гостью. Может, в комнате для шлюх? В той, куда мужики отводят женщин после того, как покувыркаются. Или ко мне, хоть я и не бывал там несколько месяцев? Останавливаюсь на первом варианте. Там хотя бы есть кровать, душ, туалет и телевизор.

— Чья это комната? — спрашивает она, когда я распахиваю дверь и взмахом руки приглашаю ее войти.

— Это комната для шлюх.

Ее рот удивленно приоткрывается.

— Комната для шлюх? — спрашивает она, подняв упавшую челюсть с земли.

— Ага.

— Ее убирают? Я ничего тут не подцеплю?

Я осматриваю комнату. Постельное белье обычно меняют раз в неделю, и если кровать застелена — то все хорошо.

— Она чистая.

— Я не хочу оставаться здесь. — Она качает головой и отступает к противоположной от двери стене.

— Ну, единственный способ попасть в другую комнату, это трахаться с кем-то из членов клуба.

— Я не собираюсь трахаться ни с кем из вас, — практически выплевывает она.

— Тогда эта комната в твоем распоряжении, — говорю я, сваливая к себе.

Когда я вхожу, вижу, что ничего не изменилось, все в точности так, как и было. Полупустая бутылка у кровати, всюду разбросана грязная одежда — даже по столу, — кровать не застелена.

Я не хочу быть здесь. Мне нужно больше времени, нужно избавиться от собственных демонов.

Оставив все как есть, падаю на постель. Дело в том, что я просто не люблю убираться, и моя комната четко подтверждает этот факт. Поэтому, когда ложусь и закрываю глаза, мне хочется знать, почему все становится белым.

***

Просыпаюсь, когда уже стемнело. Телефон в кармане просто разрывается. Хватаю его и подношу к уху, не посмотрев на экран.

— Почему она звонит мне, Джейк?

— Что? — говорю я, потирая глаза, и сажусь.

— Она, блядь, звонит мне, не переставая. Ты согласился увезти ее, а не давать ей долбаный телефон, чтобы она села мне на уши. Блядь! Просто отошли ее назад и дай убить. Мне похер!

— У тебя осталась одна единственная услуга. Ты точно хочешь ее вот так просрать? — спрашиваю я.

На секунду он замолкает, а потом снова начинает говорить:

— Блядь! Она уже списана со счетов. Мне посрать что ты там с ней сделаешь. Отошли ее домой, трахни, мне все равно.

Он вешает трубку, а я выхожу и направляюсь прямо в комнату для шлюх. Распахиваю дверь, но не нахожу ее там. Слышу снизу смех и следую на звук. Останавливаюсь, когда вхожу на кухню и вижу, что она готовит. Жена Бадди стоит рядом, и они вместе хохочут. Она так красива с улыбкой на лице, и эти счастливые ямочки на щеках... Затем она замолкает, поймав меня на подглядывании.

— Где твой телефон?

Она широко распахивает глаза и роняет кухонную лопатку.

Рошель, жена Бадди, смотрит на нее, а потом говорит в ее защиту:

— Ей нужно было позвонить бойфренду.

Я качаю головой. Рошель выходит из комнаты, по пути забирая свой телефон с тумбы.

— Почему она ушла? — спрашивает моя «гостья», глядя вслед Рошель.

Жена Бадди — его полная противоположность. Если он сам около двух метров, то она едва дотягивает до полутора. Рошель добрая, совершенно не похожая на Бадди, но не боится его и, прежде всего, всегда готова выслушать.

— Больше не трогай телефон вообще! Мику не звони.

Она скрещивает руки на груди, пачкая себя отпечатками ладоней от ссыпавшейся муки.

— От него я этого не слышала.

Я качаю головой. Она заботится об отношениях, которые и гроша ломанного не стоят.

— Слушай, вы трахались, и больше ничего. Не звони ему больше. Ну, разве что ты не хочешь, чтобы он за тобой послал кого-то еще.

— Он бы никогда...

— Ага. Уверена? А ты думала, что какая-то особенная? Думала, ему до тебя дело есть? Давай говорить прямо, ему похер, а ты на него давишь, а он давит на меня, между прочим. У тебя клевая попка, классные сиськи и хорошенькая мордашка. Я не отказался бы вдуть тебе, но прямо сейчас готов отдать тебя назад. И уж поверь мне, когда я говорю, что тебе лучше быть со мной, чем с ним.

Реакции я ждать не хочу, поэтому просто сваливаю от нее подальше.

Глава 8

Эдди

Музыка так ревет, что даже из комнаты, в которой я нахожусь, ее прекрасно слышно. Мужские аплодисменты, женские крики, поэтому я закрываю уши ладонями. Я должна быть на работе, в баре, обслуживать завсегдатаев. Но вместо этого я здесь, слушаю звуки вечеринки внизу. Это последнее, чем мне хотелось бы заниматься.

Ранее, когда Рошель была так добра ко мне, я подумала, что, возможно, смогу тут пожить время достаточно долгое, чтобы все это закончилось. А потом он спустился, начал разговаривать со мной, как с дерьмом, и все испортил. После этого мне захотелось домой, и неважно, останусь я в живых или нет. Обычно я не позволяю людям так ко мне относиться, не позволяю таким людям, как Мик, обращаться со мной так. Иногда удивляюсь, почему я это позволяю? Действительно ли оно того стоит? У нас с ним кое-какие договоренности, иначе он не получил бы ничего, на что претендует. Мы бы даже рядом не стояли.

Дверь в комнату распахивается и входят несколько девушек с алкоголем и наркотиками в руках. Им наплевать, что тут нахожусь я. Одна из них даже пытается поделиться своим напитком со мной, но я отворачиваюсь. Не хочу показаться грубой, но и брать от них ничего не буду. Они хихикают, и я невольно слушаю их разговор.

— Видела его? — Она обмахивает себя рукой и выглядит как-то... потерянно.

— Ага. Поверить не могу, что он вернулся.

— Знаю. Я сегодня так испугалась. — Они принимают наркотики, встают и идут к двери.

Так эта комната для подобной херни? Почему он поселил меня тут, если знал про такое? Снова хочется набрать Мику, чтобы он приехал и забрал меня. Я на такое не подписывалась. Что я вообще здесь делаю?

Спускаюсь вслед за девочками вниз, держась позади, и осматриваю место, куда они вошли. Это открытый бар, находящийся в сарае. Створки широко открыты, неподалеку яма, в которой разведен костер. Вокруг него сидят все те, кто вышел встречать нашу машину, когда я приехала сюда впервые. Сразу узнаю Рошель, которая сидит на коленях у своего мужа, и придурка рядом с ними — именно он притащил меня сюда.

Раньше я не думала об этом, но... я даже имени его не знаю. Рошель называет его Президентом, равно как остальные.

И как я могла упустить такую важную деталь?

Я знаю его всего несколько месяцев. Иногда даже видела по пять дней в неделю. И ни разу не озаботилась тем, чтобы спросить у него имя. Он классный, весь такой секси-плохой-мальчик с цепляющим взглядом и выражением лица «мне-не-нужна-компания». Вот именно поэтому я и не давала ему ни единого шанса, делала только необходимое — обслужить, взять деньги, посмотреть, как уходит.

У него на коленях сидит девушка, что-то шепчет ему на ухо, хотя не получает особо много внимания в ответ. Нет, внимание достается бутылке пива в руке, а его взгляд — абсолютно пустой. Точно такой же, какой бывал в баре. Я подхожу к нему, но девушка даже не замечает, как я нависаю над ней. Потому что сидит, уткнувшись лицом ему в шею. Я щелкаю пальцами перед его лицом, ощущая, как на меня обращаются все взгляды. Стараюсь не смотреть по сторонам — мне нужно только его внимание.

— Йоу, — говорит один их парней рядом.

Я продолжаю щелкать, но желанный собеседник не обращает на меня внимания. Он отправился в свой собственный космос.

— Йоу! — повторяет парень.

Чувствую, как кто-то подходит и становится за мной, трогая за бедра, что приводит меня в бешенство. Он тянет меня назад, но тело мое напряжено, я буквально одеревенела. А потом верх берут рефлексы, те, что я помню еще со школьных тренировок — поворачиваюсь настолько быстро, что он даже не понимает, что произошло. Моя ладонь врезается в кончик его носа, слышится треск, и я буквально ощущаю, как вдавливаю собственную ладонь в чужое лицо. К моей руке тянется еще одна, я приседаю, подныривая под нее, по инерции бью по ногам и валю этого человека на землю. А потом слышу «клик» и ощущаю холод металла, приставленного к моей голове.

Слышу тяжелое дыхание того, кто держит пистолет. Мысленно считаю до трех, пытаясь угадать намерения этого человека, потом вздергиваю правую руку вверх и ударяю его чуть ниже запястья, а правой в этот момент выхватываю пистолет. Движения четкие, быстрые и плавные. Я быстро поворачиваю пистолет дулом на него.

Попутно замечаю, что это муж Рошель, и ругаю себя. О-о-о, черт!

— Воу... — раздается позади меня.

Но я не оборачиваюсь. Я просто слишком сильно боюсь отвести взгляд от человека напротив. Того, кто, кажется, готов разорвать меня голыми руками, несмотря на пистолет в моей руке. Слышу смех и мгновенно его узнаю.

— Золотце, скажи мне, что это было за движение?

Злость поднимается во мне еще до того, как я понимаю это. Поворачиваюсь и направляю пушку ему в лицо, но он просто смеется. Ублюдок.

— Надеюсь, в койке ты так не делаешь?

Он слишком наглый для человека, в лицо которому направлен пистолет, а еще умудряется шутить, хотя у него получается из рук вон плохо. Я закрываю глаза и понимаю: то, что сейчас сделала — нехорошо. Очень. Его нельзя недооценивать. Он делает ровно то же самое, выхватывая оружие из моей руки. Вот только не толкает мое запястье, вырывая пистолет, а хватает и прижимает к своей груди, обхватывая одной рукой. Держит пистолет, дулом касаясь моей спины, и смех рокотом отдается у него в груди.

— Золотце, это движение мне понравилось.

Я отталкиваю его, а он снова смеется. Прижимает к себе, не давая двигаться. Шум вокруг утихает. Поворачиваю голову и вижу, что все, кто имеет оружие, направили его на нас. Ну, вообще, не на нас, а на меня. А потом ощущаю, как он кивает, и все разом опускают оружие.

Делает шаг назад и тащит меня за собой, через несколько шагов выпуская из тисков объятий. Хватает за руку и тянет за собой через толпу. Они расходятся в стороны, пропуская нас, и он продолжает тащить меня в ту же сторону, откуда я пришла. Хочется вырвать ладонь, хочется освободиться.

Я не вернусь в ту комнату. Нет уж. Хрена с два.

Он останавливается, когда мы оказываемся у лестницы, разворачивается и смотрит на меня.

— В ту комнату я не вернусь. И спать там не буду. В комнате для наркоманок я не останусь ни минуты.

Его губы дергаются, и он снова тянет меня на себя. Я пытаюсь остаться на месте, свободной рукой хватаясь за перила, стараясь удержаться. Он смеется и одним быстрым движением забрасывает меня к себе на плечо так, что я свисаю с его спины. Поднимается, перепрыгивая через ступеньку, и мы попадаем наверх очень быстро. Он проходит мимо двери комнаты, в которой я не хочу оставаться, и вместо этого продолжает идти прямо до конца коридора. Он открывает какую-то дверь, делает несколько шагов вперед и бросает меня спиной на кровать.

— Сегодня я планировал поспать, — качает головой он, отворачивается и достает бутылку.

Он слишком много пьет.

Я пожимаю плечами.

— Ты же не в настроении, да?

Открываю рот и отодвигаюсь к другому концу кровати. Подальше от него.

Теперь он пожимает плечами.

— Стоит выпить.

— А ты только и делаешь, что пьешь?

Он присаживается на постель и снимает ботинки.

— До хрена пью... — он делает паузу, потом поворачивается ко мне, — и еще трахаюсь. В этом я хорош. Я безбожно хорош в постели. Хочешь попробовать?

— Господи, да когда ты уже заткнешься? Я не собираюсь с тобой спать!

— Ну, технически, ты со мной спать и будешь, пока находишься в этой спальне. Учитывая, что спать тут больше негде, то... ты будешь в моей койке. И, скажу я тебе, женщина, которая просыпается здесь — просыпается счастливой. — Он подмигивает мне, а затем медленно снимает жилет. — Я тоже в каком-то роде остался против своих. Если ты такую хрень еще раз выкинешь, я тебя больше спасать от пули в затылок не стану.

— Они бы меня убили?

— Не хочешь лучше поговорить о том, как женщины просыпаются в моей койке счастливыми?

Я хмурюсь. Он не может сейчас говорить серьезно. Или может?

— Да! Прикинь, они счастливы! — наконец, отвечает он на невысказанный вопрос. — О, и да, я сплю голым.

Он снова подмигивает и стягивает с себя футболку. Я ничего не предпринимаю, но не могу удержаться и пялюсь. Его грудь в шрамах, как и спина. Шрамы на лице я видела раньше — линии у рта, которые просто добавляют шарма его внешности. А теперь я вижу отметины, пересекающие кожу по всему его телу. Интересно, откуда они? А парень, не обращая внимания на мой взгляд, продолжает раздеваться. Стягивает штаны, и у моего лица появляется полувозбужденный член.

— Прикройся, — пищу я, прикрывая глаза ладонью.

Я слышу, как он смеется, и медленно убираю руку. Ну, блин, а как я могу устоять. От него просто слюни текут. Хоть он и мудак.

— Нет, Золотце, без шансов. Моя койка — мои правила. — Он подходит к двери и захлопывает ее, а его накаченная задница напрягается с каждым движением.

Он ловит меня на подглядывании, когда разворачивается к кровати, и его глаза блестят от восторга. Я остаюсь на месте, неспособная пошевелиться. Я никогда не была с кем-то таким, как он.

— Я даже имени твоего не знаю. — Я откидываюсь назад, все еще оставаясь на краю постели.

— А это важно?

— Да. Я бы предпочла знать.

— Джейк. И теперь, когда формальности позади... у нас будет секс? Потому что если нет, заткнись и дай мне отрубиться.

Джейк. Ему подходит.

Я встаю, снимаю обувь, но остаюсь полностью одетой. Когда поворачиваюсь и смотрю на Джейка, его глаза закрыты. Проскальзываю в постель рядом, он щелкает выключателем и погружает нас в темноту.

Глава 9

Джейк

Следующим утром, когда открываю глаза, она все еще спит. Кудри закрывают ее лицо, а ноги обнажены. Наверное, ночью она сняла свои штаны.

А я даже не заметил этого.

У меня стоит член. И хотелось бы сказать, что это просто утренний стояк, вот только... это неправда. Это из-за нее и ее, черт возьми, охренительного тела, и запаха, что волновал меня всю ночь. Я проснулся среди ночи, уткнувшись носом в ее волосы. Не нужно было позволять ей оставаться тут, нужно было отправить ее туда же, где она была.

Я встаю, натягиваю штаны, не беспокоясь о том, чтобы надеть футболку, и выхожу из комнаты. За дверью, со скрещенными на груди руками ждет Бадди. Он заглядывает внутрь, видит спящую Эдди и, покачав головой, уходит.

— Ей нужно уехать, — говорит он, как только мы заходим на кухню.

Жена целует его в щеку и выходит, оставляя нам завтрак и возможность поговорить наедине.

— Не указывай, что мне делать.

Он садится ровнее, с громким звоном роняя вилку.

— Рискованно оставлять ее здесь, разве ты не видишь?

— И почему это?

Прежде чем ответить, он снова берет вилку и подцепляет кусок бекона.

— Для начала, рядом с ней ты ничего не видишь вокруг. Потом еще то небольшое представление вчера. Откуда, как ты думаешь, она этого понабралась? Считаешь, что она такая невинная?

— Она — услуга, не больше. Прекращай пытаться разглядеть то, чего нет. Я знаю, как держать себя в руках.

Он смеется, и это не просто смех. Это смех, который значит «ты идиот».

— У тебя, кстати, гость. Мы оставили его за дверью.

— Кто?

— Бойфренд твоей девчонки, — ухмыляется он, качая головой, и выходит из комнаты.

Делаю несколько глотков сока, прежде чем выйти наружу, где, расхаживая по газону, меня ждет Мик. Увидев меня, он останавливается, шарит взглядом по моему телу и идет прямо ко мне.

— Я думал, ты сможешь ее удержать. Но ты, очевидно, не смог. — Он качает головой. — Так где она? Я отвезу ее назад в эту гребаную квартиру, пусть сдохнет, мне все равно.

— Ты чего приперся, Мик?

Он смотрит на меня таким шокированным взглядом, будто я должен поверить в каждое слово, вылетевшее из его грязного рта. Но у меня есть навык, я пиздеж за километр чую. Это одна из причин, по которой отец не пустил меня в расход.

— Я же тебе сказал.

— Ты мне лапши на уши навешал, Мик. А теперь скажи, зачем на самом деле она тебе нужна.

— Я тебя не телохранителем просил быть. Я просил тебя просто присмотреть за ней. Тут сложно накосячить. Хотя все знают, что если вмешался ты, то все пойдет к чертям собачьим.

Быстро сделав два шага, я хватаю его за воротник куртки, приставив к шее нож. Он широко распахивает глаза, когда чувствует холодную сталь у своей кожи.

Притягиваю его поближе и шепчу в ухо:

— Со мной разное бывало, Мик. Но, как ты думаешь, кто все еще держит удар?

Затем убираю нож и делаю шаг назад. Он дрожит.

Дернувшись, становится прямо, прикрывая джинсы спереди.

— Она дорого стоит... для меня. Если бы мне не были нужны эти деньги, мне бы было на нее насрать. Но она должна жить. Хотя бы еще несколько дней.

— Ты ею воспользовался? — Он кивает. — Трахал?

Мик ухмыляется.

— Она мне больше не дает... жадная сука. — Он усмехается, и мне хочется его ударить. За нее. — Скажи ей, пусть поторапливается, мне нужно идти. Сейчас же.

Направляюсь в дом, оставляя его стоять на месте. Он пробует увязаться за мной, но двое парней, которые стоят на входе, не дают ему зайти внутрь. Мик поднимает руки, словно сдается. Путь до комнаты я преодолеваю, перешагивая по две ступени за раз. Когда открываю дверь, вижу, что она спит на моей половине постели, прикрытая лишь простыней, а волосы разметались по сторонам. Закрываю дверь с громким хлопком, и она испуганно распахивает глаза. Смотрит на меня, трет глаза и садится.

— У тебя кровать, как облако в раю. — Ее голос звучит более томно утром, и мне приходится удерживать себя от попытки присоединиться к ней в кровати.

— Твой бойфренд внизу.

Она удивленно приподнимает брови, потом вскакивает и натягивает штаны. Я смотрю, как она это делает, наслаждаясь шоу.

Серьезно, мне нужно потрахаться.

Нужно выбросить ее из моей головы.

— Боже, спасибо, я могу вернуться домой!

Я качаю головой, она останавливается и смотрит на меня.

— Почему?

— Он тебя использует. Ты в курсе? — Я делаю шаг в ее направлении.

— Нет. У нас не так часто бывает секс, — качает она головой.

— Я не об этом. Что-то связанное с деньгами. Ему нужно продержать тебя живой и беззащитной пару дней.

Она широко распахивает глаза и хватается за живот.

— Ты что, беременна?

— Конечно нет, идиот, — говорит она, тут же убрав руки с живота.

— Точно я? А то мне показалось, что это твоя привилегия.

Девчонка хватает один из моих ботинок и кидает в меня. Я успеваю поймать его, пока он не попал мне в лицо, но пропускаю другой, который прилетает мне прямо в глаз.

— Ты не понимаешь!

Сначала до меня не доходят ее слова, я просто хватаюсь за место удара и прижимаю его ладонью. Вот ведь тупая сучка.

— Вали к своему хахалю, если думаешь, что так будет правильнее. Если думаешь, что будешь в большей безопасности, чем тут... валяй.

— А что мне делать? Тут, с тобой остаться? Твои люди меня ненавидят. Лучше я выберу того, кто предпочтет мою компанию.

Она машет руками и говорит очень быстро, а потом вообще переходит на другой язык. Я качаю головой. Какого хрена она говорит? Обхватываю ее лицо ладонями, останавливая словесный поток.

— Если ты останешься тут, то будешь жива. Мои люди тебя не тронут. Но я не могу гарантировать этого же с Миком.

Она снова начинает говорить — опять на другом языке — и говорит так, словно я должен понимать каждое сказанное ею слово. Но я не понимаю.

— Английский, Эдди. Говори на чертовом английском.

— Прости, — бормочет она. И спрашивает, наконец, на английском: — Он там, у входа?

Я убираю руки и киваю. Она выходит из комнаты и, не оглядываясь, идет прямо к входной двери.

Глава 10

Эдди

Поцелуй — это такой акт самоутверждения самца. Как декларация «ты — моя, я владею тобой». Но поцелуи также могут быть и отвратительными. Иногда без той искры, что необходима, без ощущения, что действо тебя захватило, без желания. А последнее — это то, чего я желаю. Хочу, чтобы меня грубо схватили, провели руками по телу, сжали бедра, запустили одну руку в волосы, пока другая будет лежать на заднице. А потом, чтобы его губы смяли мои, выпивая все дыхание. Так, чтобы вообще все ощущения, кроме как от этого поцелуя, пропали. Такой поцелуй, который может как бросить в ад, так и возвысить до рая.

Сейчас руки Мика на мне, я чувствую его влажные губы, рот, и меня сейчас просто вырвет. Хочется отпрянуть, но просто не смею. Он не любит, когда я так делаю. Но я не целую его в ответ, лишь думаю о том, что сказал Джейк: что меня используют — он меня использует. Думаю, где-то глубоко внутри я всегда это знала. Просто игнорировала. Но Джейк подтолкнул меня к тому, чтобы увидеть это, подтолкнул к тому, чтобы осознать, что все это неправильно. И когда Мик, наконец, понимает, что я не отвечаю ему, он отступает и напоследок проводит рукой по моей щеке.

— Пора возвращаться домой. — Он разворачивается и хватает меня за руку.

Я не двигаюсь и вырываю руку из его хватки. Мик останавливается, его лицо наполнено гневом — он не любит, когда я ему перечу.

— Эдди! Живо! — говорит он сурово, как отец непослушному ребенку.

Но я не его ребенок.

— Я остаюсь здесь.

Он качает головой и лезет в карман. Вытаскивает телефон, набирает что-то и прячет его снова.

— Это тупо, Эдди. Ты должна это знать. Этот мужик не сможет тебе помочь.

Мик кивает в направлении Джейка. Я оглядываюсь, ожидая увидеть, что он здесь, но его нет. Здесь нет никого, даже охраны, которая была близко, но теперь скрылась за дверями клуба. Меня оставили наедине с Миком.

— Он хотя бы меня не использует.

Я делаю шаг назад. Его лицо краснеет и буквально пылает гневом.

— Что он тебе наговорил? Он все врет. Ты кому решила поверить, мужику, с которым познакомилась всего пару дней назад, или мне?

Мне хочется на него наорать. Даже не имея полного моего доверия, Джейк заслуживает больше, чем когда-либо Мик.

Он принимает молчание за ответ и приближается ко мне, став со мной лицом к лицу.

— Однажды ты вернешься в город, Эдди... и пожалеешь об этом. Это твой последний шанс. И помни, у тебя все еще есть работа. Не думай, что ты сможешь игнорировать то, о чем я тебя попрошу. Этому не бывать.

Мик протягивает руку, предлагая ее мне, но я не принимаю ее. Покачав головой, он идет к машине, садится и выворачивает руль. Я смотрю, как из-под колес летит грязь и камни — он уезжает, как настоящий мудозвон. Оставляет меня стоять там и размышлять, поступила ли я крайне глупо или же умно.

Медленно поднимаюсь в комнату Джейка, не желая снова возвращаться в пристанище шлюх. Когда вхожу, он лежит на кровати, прижимая телефон к уху. Смотрит вверх и ловит мой взгляд, все еще продолжая разговаривать. Есть у меня одна мысль, кому он говорит: «Нет, ты не сможешь ее заполучить». Продолжая удерживать зрительный контакт, он произносит: «Только через мой труп». Весь разговор я разобрать не могу, но, в общем, голос звучит не слишком приятно.

Интересно, сглупила ли я. Интересно, не стану ли причиной войны между ними, из-за того, что предпочла остаться здесь. Я ведь его не знаю. Он же алкоголик, помешанный на сексе, который говорит так, словно все время хочет меня поиметь. Поэтому стою там и смотрю на него так же, как и он на меня. Его грудь и тело обнажены и полностью покрыты татуировками. Даже руки полностью забиты. Волосы длинные на макушке, и он лежит, запустив в них пальцы, зачесав назад всей пятерней. И везде пирсинг, даже на месте, которое мне не стоило видеть вчера вечером. Но я, конечно же, взглянула украдкой, пока он раздевался. Сложен он так, что слюни текут, но вместе с тем я не могу не удивляться, сколько в него может поместиться алкоголя.

Когда он время для тренировок-то находит?

Джейк встает и идет ко мне, все еще держа телефон. Поднимает свободную руку, и я читаю слово «смерть», вытатуированное на костяшках его пальцев, перед тем, как он убирает с моего лица выпавший из прически локон волос.

Закончив разговор, он убирает телефон. Его нижняя губа чуть дергается, и он накручивает этот локон на свой палец.

— Это был он? — осмеливаюсь спросить я. Джейк не отвечает вслух, просто кивает. — Он угрожал тебе? — Еще один безмолвный кивок. — Я остаюсь.

Его губы снова дергаются.

— Это я понял.

— В твоей комнате. Не в той комнате для шлюх.

Стараюсь вести себя увереннее, чем обычно, казаться стойкой. Джейк отпускает мой локон и отходит.

— Ладно. Но не бей меня, если ночью я начну приставать или постараюсь раздеть, — замечает он.

— Мог бы побыть джентльменом и поспать где-то еще.

— Если ты думаешь, что я мог бы быть джентльменом, то ты глупее, чем кажешься, Золотце. — Его дыхание касается моего уха. Он двигается так быстро, что я не успеваю отреагировать. — Я. Сам. Дьявол, — говорит он, выделяя каждое слово, затем проходит мимо меня и уходит.

Я остаюсь на месте и просто пялюсь ему вслед. Потом слышу, как он возвращается и бросает на кровать сумку — мою сумку на его кровать — и снова выходит.

Я остаюсь в комнате какое-то время, пока дверь с грохотом не распахивается и на пороге не появляется женщина. Сначала я не уверена, стоит ли мне волноваться по этому поводу. Она смотрит на меня с яростью, потом улыбается и разворачивается к Джейку. Я не уточняла, есть ли у него девушка, даже не подумала об этом. Он говорил так, словно таковой не существует. И он бы не позволил мне спать с ним в одной постели, если бы она была, так ведь?

— Давай. Ты на нее посмотрела. Теперь просто иди.

Она поворачивается ко мне с теплой улыбкой.

— Я поговорю с этим милым человеком внизу. Пожалуйста, спустись к нам, скажем... минут через пять. Мне хватит, чтобы надрать ему задницу, — говорит она, разворачиваясь, потом хватает его за руку и тащит за собой.

Я сижу в комнате еще добрых пять минут, и только затем спускаюсь вниз, как она и велела. И когда захожу на кухню, вижу, как они обнимаются. Тело Джейка не такое напряженное, как обычно, он полностью расслаблен: плечи спокойно опущены, руки обнимают ее за талию, а его голова покоится в изгибе ее шеи. Она тоже его обнимает, потирая спину одной рукой и шепча что-то. Я вижу, как Джейк кивает в ответ.

Она замечает меня, отпускает его и улыбается мне. Джейк поворачивается не сразу, поэтому она хватает его за руку и сжимает, затем подходит ко мне. Я стою как вкопанная, не зная, что должна делать, даже не понимая, стоит ли мне зайти.

— Он хорошо воспитан, клянусь. Просто нужно немного времени, чтобы начать контролировать его, — смеется она, протягивая мне руку.

— Я вам не собака, — рычит Джейк позади нее.

Она поворачивается к нему, пожимая мне руку.

— А ты мог бы одурачить меня, красавчик. — Затем снова смотрит на меня и подмигивает. — Я Роуз, кстати.

— Эдди, — отвечаю я, вырывая свою руку.

Не хочу, чтобы она мне нравилась, хочу найти в ней недостатки, чтобы обосновать свою неприязнь. Вот только проблема в том, что недостатков в ней нет. У нее милая улыбка, нежные прикосновения, плюс она очень красивая: длинные светлые волосы, добрые голубые глаза. И... она заботится о нем.

Я смотрю, как она отступает, рукой легонько касаясь Джейка, но в этом жесте только нежность. Так касаются, когда хотят сказать «все в порядке». Роуз очень заботливая, я могу сказать это, даже несмотря на то, что совсем не знаю ее. И то, как к ней относится Джейк, совсем не похоже на его отношение к другим женщинам, даже ко мне.

Он следит за каждым ее движением так, словно боится, что она сейчас уйдет и больше не вернется. А она поднимает с пола сумку и начинает распаковывать ее, вытаскивая овощи. На кухню входит Бадди. Заметив меня, останавливается и качает головой. Смотрит на меня хмуро и проходит дальше, обнаруживая Джейка и Роуз. Оборачивается ко мне и ухмыляется, прежде чем снова повернуться к ним.

— Эй, большой мужик, ты же был с ним милым, не так ли? — шутит Роуз, обращаясь к Бадди, а потом легонько трогает его руку и проходит мимо с овощами.

— Конечно, как всегда, Роуз, — язвит Джейк, и Бадди бьет его под дых, заставляя закашляться.

— Мальчики... — говорит она, глядя в холодильник, даже не оборачиваясь на шум.

Роуз одета в юбку-карандаш и блузку на пуговицах, будто только что вернулась с работы.

— Уже познакомилась с новой игрушкой Джейка? — спрашивает Бадди.

Он мне не нравится. И пугает меня.

Роуз поворачивается и чешет кончик своего носа.

— Бадди, Джейк когда-нибудь называл Рошель твоей игрушкой?

Джейк снова кашляет, на этот раз пытаясь скрыть смех. Бадди опускает голову и отрицательно качает ею. Интересно, почему рядом с ней они все ведут себя так? Она же не может быть его женой, да?

— Мне нужно идти, Джейк. Проводи меня.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒