Шесть лет назад 1 страница

Джейк

Прошло целых шесть месяцев с тех пор, как я виделся с ними. Целых шесть месяцев с тех пор, как я сижу в этом самом баре, ночь за ночью, напиваясь до беспамятства, надеясь изгнать свои страхи и демонов. Они оба пытаются увидеться со мной — особенно она, и я так больше не могу. Особенно не могу врать самому себе.

Роуз приезжала к моей двери, стуча и стуча весь день напролет. Она сдалась через неделю. Но не по телефону — звонить она не прекратила. Блэк знает, что я жив и все еще избегаю членов клуба. Кажется, ему вообще все известно, и поэтому он не пытается со мной связаться. Просто знает меня и то, что я не отвечу, пока полностью не излечусь и не буду к этому готов.

Я живу, будто на автопилоте. Повторяю действия, которые знает тело: хожу в душ, одеваюсь, таскаюсь в бар. Каждодневная рутина. Ничего не меняется. Интересно, настанет ли тот день, когда я захочу изменить хоть что-то?

Я покидаю это место, обычно, раз в неделю — необходимо ездить в клуб и создавать видимость моего присутствия там. Парни становятся беспокойными, раздраженными, злыми. Кроме этой проблемы мне, кажется, совершенно все равно, что они там думают.

— Как обычно?

Она спрашивает каждый раз, словно однажды я могу передумать и не кивну, с громким хлопком опуская ладонь с деньгами на стойку. Этого никогда не случится. У меня ежедневный ритуал, и я не могу прервать эту простую рутину. Может быть, я уже превратился в алкоголика, неспособного уснуть без определенного градуса в крови. Я пытался прекратить и облажался. Все снова закончилось тут, за барной стойкой, в месте, где громко играет музыка, тусят женщины, одетые как шлюхи, и мужики, которые хотят потрахаться. И еще все та же бармен, обслуживающая меня каждую ночь. Но я даже не смог бы ничего сказать о ее внешности или вообще, кто она такая. Просто девушка, которая помогает мне убежать от реальности, не задавая никаких вопросов, чему я безумно рад.

Слышу вздох, когда бросаю деньги на стойку, и она ставит шот передо мной. Проглатываю его мгновенно, затем снова протягиваю деньги и указываю, что надо повторить. В этот раз она обслуживает меня без вздоха, и я поднимаю взгляд, в первый раз, наверное, заметив ее саму. Без алкогольной дымки, которая обычно затуманивает мой взгляд, я вижу ее, и мое дыхание сбивается. Она смотрит прямо на меня и приподнимает брови.

— Ты смотришь на меня? — Это и утверждение, и вопрос.

Ее голос — чистый секс.

— А ты горячая штучка. Как же я раньше не заметил?

Она оглядывается, а потом качает головой.

— Надо было бы выбросить тебя из этого места. Или вылить на тебя этот шот.

Говорит так, будто я предложил ей что-то непристойное. Может быть, я реально так и сделал? Об этом стоит подумать... но слова снова покидают мой рот без участия мозга:

— Я говорю об очевидном, Золотце. — Я вскидываю руки, словно защищаясь.

Она качает головой и наклоняется над барной стойкой. Ее губы так близко, а глаза... мне виден их глубокий шоколадно-карий цвет.

— Я. Тебе. Не. Золотце, — заявляет она, делая паузу после каждого слова, а потом разворачивается и уходит.

Мне хочется ударить себя. Хочется вернуться обратно в свой пузырь, в место, в котором не нужно беспокоиться ни о чем, кроме того, что творится в моей голове. Теперь же, я увидел ее, незнакомку, которая так долго помогала мне убегать от реальности, и, черт побери, она просто шикарна.

Ее лицо обрамлено локонами — волосы длинные и вьющиеся. Кожа оттенка мягкой карамели, подтянутая фигура, идеальная задница. Она просто поразительно красива, с потрясающими чертами лица. Она ни на кого не похожа. Никогда таких не встречал.

Она игнорирует меня, обслуживая других клиентов. Оставляет меня смотреть в пустой стакан на том самом месте, где я обычно сижу. Смотрю на нее, и она знает, что я пялюсь. Время о времени осматривается и ловит меня на этом. Качает головой и отводит взгляд. И возвращается к тому, чем она там была так занята.

— Откуда ты? — спрашиваю я, заставив ее прекратить разговор с мужиком у бара, который пялится в вырез на ее груди, вместо того, чтобы смотреть на лицо.

Ее взгляд останавливается на мне. Глаза такие большие, шоколадно-карие, просто очаровательные...

— Solo vete a casa (исп. Просто иди домой).

Ее голос настолько сексуален, что просто сочится страстью. Я хочу трахать ее, целыми днями напролет. Хочу, чтобы она шептала на этом языке всякую чепуху, пока мой член будет глубоко похоронен в ней. Приподнимаю бровь и хмурю лоб, пытаясь понять, какой же она национальности.

— Я сказала... просто иди домой, — отвечает она на мой невысказанный вопрос, пропуская вторую часть.

— Как только ты назовешь мне свое имя.

Она вдыхает, готовясь ответить, но тут стул рядом со мной отодвигают. Я не смотрю. Мне все равно кто это. Просто сижу и жду. Ее глаза становятся огромными, словно она сильно напугана, и это побуждает меня все же посмотреть, кто же подсел рядом. И тогда я понимаю, из-за чего весь этот ужас.

— Я готов выволочь тебя из этого места за волосы, — говорит Блэк, хлопнув по барной стойке.

Смотрю, как она подходит к моему другу, нервничая и вытирая ладони о джинсы. Избегая его взгляда.

— Воды, — бросает он единственное слово. Предсказуемо.

Она кивает, дрожащими руками подает ему стакан и быстро уходит.

— Ты пугаешь кандидатку в мою постель, — жалуюсь я Блэку, желая, чтобы он ушел.

— А ты пугаешь мою женщину, — парирует он.

— Скажи Роуз, что я в порядке.

Блэк не двигается, просто смотрит на меня, но я замечаю, что в баре становится тише. Ну, по крайней мере, не так шумно, как обычно. Может быть, мне нужно еще выпить? Смотрю вперед и замечаю прекрасную незнакомку в дальнем конце барной стойки. Маню ее к себе пальцем, а она отказывается, качая в ответ головой. Снова смотрю на Блэка, замечая, что он не обращает на нее внимания. Неа, он весь в своем телефоне, и это крайне необычно.

— Блядь, мне нужно выпить.

— Мы в гребаном баре, — замечает Блэк.

Но бармен, кажется, не хочет нас обслуживать. Даже просто подойти не хочет.

— Ты испугал ее. И она не вернется. — Он смотрит на нее, как и я, а она быстро делает вид, что крайне занята.

— Ты едешь домой.

— Нет, папочка, не еду. — Встаю и бросаю на стойку приличные чаевые, хотя нормального обслуживания так и не получил.

Разворачиваясь, слышу, как отодвигается стул, и он следует за мной. Блэк делает это не для себя. Его послала Роуз, я знаю. Блэк вообще не из тех, кто будет кого-то преследовать, он лидер, а не ведомый. В этом весь он.

— Она — твой друг, Джейк. И она скучает.

Я останавливаюсь. Это больно, а я не хочу делать ей больно. Я просто... не могу быть рядом. Наблюдать за ними. И не буду. Я отказываюсь.

— Блэк, не проси меня вернуться. Я сделал, что ты попросил меня тогда — присмотрел за ней. — Я поворачиваюсь к нему, смотрю ему прямо в лицо, которое не выражает ни единой эмоции. — У тебя больше нет права просить сделать что-то для нее. Это все, что я мог, вообще все. Но она всегда любила тебя одного. Так что нет, я не вернусь. И нет, ты не можешь просить меня о таком. Ты тоже мой друг. Поставь, блядь, себя на мое место.

Он опускает голову и долго смотрит в пол, а потом снова поднимает взгляд. И его глаза абсолютно черные.

— Я не только из-за нее прошу, ты должен это знать. Да, она подтолкнула меня к тому, чтобы я пришел, но дети по тебе скучают. А больше всего скучаю по тебе я, ты, чертов засранец. У меня больше нет друзей, и тебе об этом прекрасно известно. И даже зная, что ты в нее влюблен, все равно хочу, чтобы ты был рядом. Я знаю, это эгоизм. Но это же ты...

Блэк отодвигается.

Думаю, это самое большое количество слов, что он сказал мне за раз, к тому же, приправленное чувствами. Это ошеломляет меня. Его слова ставят в тупик, чего раньше никогда не происходило.

— Не сейчас. Пока я не могу.

Он кивает, отворачивается и уходит. Ничего не говоря, просто оставляя меня на том самом месте, позволяя мне смотреть ему вслед.

— Ты — все, что у меня есть. Как бы глупо это ни звучало.

Но он меня слышит, даже несмотря на все это расстояние между нами. И останавливается.

— Нет, это не так. Разуй глаза, а потом возвращайся, когда поймешь.

После он исчезает, уходит во тьму. Теперь уже по-настоящему.

Глава 6

Эдди

Он высокомерный, дерзкий и совершенно мне не нравится.

Возможно, он и заинтриговал меня в начале, но это продолжалось только до тех пор, пока он не открыл рот и не выбесил меня. И его друг напугал меня до чертиков. Я где-то видела его раньше, но не могу вспомнить где. Но знаю точно, что он опасен. Этот друг посмотрел мне в глаза и словно проник прямо в мою душу. Я сразу отвернулась, не желая быть той, на ком такой человек может остановить свой взгляд — слишком пугающе. А потом он громко отодвинул стул, вставая, продолжая наблюдать за мной. Я не осмелилась снова повернуться к нему, пока не услышала, как захлопнулась дверь, и не удостоверилась, что он ушел.

— Неприятности, Эдди. Вот все, что приносят такие мужчины.

Это мой постоянный клиент, который приходит каждую вторую ночь после того, как заканчивает работать. Саймон. Пожилой джентльмен, очень мудрый. Он многое подмечает и говорит совершенно правильные вещи, из-за чего я верю, что он знает намного больше, чем говорит.

— Я в курсе, Саймон. В курсе.

Он качает головой.

— Все это время мужик приходил сюда и даже ни разу не взглянул и не заговорил с тобой. Сегодня — исключение. Держись подальше от него, потому что он теперь не будет.

— Не беспокойся. Я знаю, как за себя постоять.

Саймон вопросительно приподнимает бровь. Думает, что знает обо всех моих неприятностях, что, увидев меня с Миком, это каким-то образом поведало ему обо всем, что ему нужно знать. Но он ошибается.

Не спеша я закрываю бар. Саймон уходит, как только я выключаю свет. Он машет мне на прощание, и я запираю за ним дверь. Потом складываю свою форму, чтобы забрать домой и освежить ее, и выхожу через заднюю дверь. Там, на улице, в тени, стоит человек. Не могу понять, кто это, но точно не Мик.

— У меня газовый баллончик! — Я лезу в сумку, крепко сжимая ладонью заветную штуковину.

Человек делает шаг вперед, и мое сердце начинает стучать еще громче. Хочется развернуться и побежать, хотя знаю, что делать этого нельзя. Он все равно меня поймает.

— Я тебя знаю... — У него мягкий, спокойный голос.

Отрицательно качаю головой, чтобы не отвечать вслух. Мужчина делает еще один шаг ко мне, так что я могу различить черты его лица.

— Я точно тебя знаю. И знаю, с кем ты мутишь.

Мой мозг судорожно пытается сообразить, кто же он. Но я не могу вспомнить.

— Не знаю, о ком ты говоришь, — качаю я головой.

— Я скажу только один раз. Если он пострадает, я уничтожу всех, кто тебе дорог. Одного за другим.

Меня начинает трясти. Я верю каждому его слову. Он убьет каждого, кого я знаю и люблю. И точно никого не пропустит.

Смотрю, как он молча уходит во тьму — так же, как и пришел. Интересно, откуда я его знаю? И откуда он знает меня? Никак не могу понять. Мужик выглядит опасным, и его близость пугает меня так, как не пугал ни один человек до этого.

***

Новая ночь, такая же, как и любая другая. Сначала я думаю, что, может быть, он не придет, и это будет впервые. Что, возможно, с тех пор, как он перекинулся парой слов с тем человеком, он больше не хочет общаться?

Саймон садится напротив, сжимает в руке пиво и смотрит спортивную передачу по телеку. Сегодня не так много людей — все заняты, не то что в выходные. Ну что ж, мне же лучше — больше времени на уборку. Начинаю с того, что вытаскиваю весь дорогой алкоголь и протираю полки. Сделав примерно половину, слышу похотливый свист. Поворачиваюсь прямо на стуле, на котором стою, и вижу его, сидящим на том же самом месте, что и прошлой ночью с тем человеком. Оглядываюсь. Хочу убедиться, что он один, без своего собеседника, с которым я больше не хочу иметь никаких дел, да и просто быть рядом.

— Я бы такое сделал с этой попкой... — покачивает он головой.

— Я бы такое сделала с этим ртом, если бы это было законно, — сухо отвечаю я и спрыгиваю вниз.

— Не давай обещание, если не собираешься его сдержать, — говорит он.

Даже не отвечаю, признавая его правоту — это бесполезно. Беру бутылку с алкоголем, который парень обычно заказывает, и он кивает. Поэтому наливаю и вручаю ему. Его пальцы касаются моих — наш первый контакт за все время. У него такое грубое, тяжелое прикосновение. Совершенно не похоже на то, как дотрагивались до меня другие мужчины.

Одергиваю руку так быстро, будто обожглась. Он замечает это и улыбается, словно это он заставил меня так сделать. Наверное, так и есть.

— В какое время ты заканчиваешь? — спрашивает он, прижимаясь губами к стакану. Я игнорирую его, и он повторяет вопрос: — В какое время ты заканчиваешь?

— Для тебя — слишком поздно.

— Никогда не бывает слишком поздно, Золотце.

Хочу сказать ему, чтобы не называл меня так, но предпочитаю просто проигнорировать его и возвращаюсь к уборке. Пока я занята, он молчит, но стоит мне повернуться, как он сжимает руки в кулаки. Он снова потерялся в том мире, куда всегда уходит — брови сильно нахмурены, а взгляд такой, словно он находится за тысячу километров отсюда.

Не знаю почему, но мне его жаль. Подхожу ближе и наливаю ему еще. Придвигаю к нему стакан и легонько дотрагиваюсь, возвращая из того места, где он только что был. Он смотрит на меня пустым взглядом, и я понимаю, что его поражает осознание того, где только что находился. Он кивает, отталкивает от себя пустой стакан, хватая полный, и прижимает мою руку к себе.

— У тебя нежные руки, — говорит он, поглаживая пальцами тыльную сторону моей ладони.

— А у тебя грубые, — отвечаю я, отталкивая его.

— Как и их владелец. — Он опускает взгляд.

Оставшуюся часть ночи мы не общаемся друг с другом. Спустя какое-то время, обернувшись, я вижу, как он выходит через дверь.

***

Он вновь приходит следующей ночью, занимая свое обычное место. Сидит, опустив голову. Я смотрю на его ноги в этих темных штанах, как черная рубашка облегает тело. Она не мала ему, просто от каждого движения ткань касается кожи. Он выглядит одновременно и хорошо, и очень-очень плохо.

— То же, что и всегда? — спрашиваю я, хватая бутылку.

Он кивает, потом достает телефон и кладет рядом на барную стойку. Никогда не видела его с мобильным. Обычно он просто с деньгами.

— Работаешь каждую ночь, Золотце?

Ну вот. Опять это слово. Я киваю.

— Я тебе не нравлюсь? — спрашивает он с улыбкой. — Может... ты меня боишься? — Эта догадка правильная. — Бинго, — говорит он, когда я буквально роняю стакан перед ним. — Люблю, когда боятся, так веселее всего. Не находишь?

— Тебе больше не к кому приставать? Друзья там какие?

— Ну, ну. Это не слишком гостеприимно, учитывая, что ты должна быть образцом радушия.

— Не настолько, — отвечаю я, не понимая, почему все еще стою здесь и говорю с ним.

Нужно переключиться. Вот только мне нравится, как он разговаривает. Разговор с ним освежает. Он честный врунишка. И сексуальный.

Я отхожу, чтобы обслужить других клиентов, а когда поворачиваюсь, его уже нет.

***

Просыпаюсь от того, что кто-то раздвигает мои ноги. Обнаженные ноги, которые не были такими, когда я ложилась в постель. Открываю глаза и вижу его, нависшего надо мной. Мик смотрит на меня так, будто хочет съесть. Может быть, так и есть. Он высовывает язык и лижет мой живот. Переворачиваюсь, желая избежать его прикосновений, но он оказывается быстрее и ловит меня за ногу, удерживая на месте. У него тяжелый взгляд.

— Ты что делаешь, Эдди? — произносит с угрозой, требовательно.

Я отрицательно качаю головой.

— Нельзя. Сейчас не подходящее время месяца.

Он одергивает руки так быстро, будто я заразная. Мик ненавидит месячные, и мне интересно, когда, наконец, он поймет, что время моей «болезни» все время меняется. Он садится на край постели, пробегает пальцами по своим коротким белокурым волосам и смотрит на меня.

— Если ты не можешь дать то, что мне нужно и когда мне нужно, Эдди, то я пойду поискать это куда-то еще.

«Давай уже», — так и хочется сказать. Кроме того, я знаю, что он уже так сделал. Я ведь не слепая и вижу, что Мик уже спутался с другой женщиной. Он пахнет ею, и я видела на нем следы губной помады.

— Это не моя вина, — лгу я и встаю, одергивая рубашку, чтобы он ни о чем не догадался.

— Лучше бы твоему месячному недомоганию закончиться завтра. Мне нужен секс, Эдди. Ты должна меня трахать. Я, блядь, твой мужик!

Кладу руку ему на плечо, наклоняюсь и целую его в щеку. Естественно, это всего лишь попытка его успокоить. Я не хочу, чтобы он разгромил квартиру только потому, что я отказалась с ним потрахаться. Не то чтобы мне хотелось.

— Я не могу контролировать месячные.

Он встает и теперь просто возвышается надо мной. Его карие глаза, так похожи на мои, буквально впиваются в меня.

— Так сходи к врачу и исправь это. Нам не нужны дети, которые будут прилагаться к этому сладкому телу.

Мне хочется сказать ему, что он спятил, но предпочитаю держать рот на замке. Когда-нибудь я хочу детей. Но не с ним, ни за что. С ним я не останусь. Если от меня он не получает того, что ему нужно, то и я ему не нужна тоже.

Больше он ничего не говорит. Просто уходит, закрывая за собой дверь.

Я запираю за ним и надеюсь, что он больше не вернется. До вечера мне не нужно на работу и, вместо того, чтобы проспать весь день, как и планировала, я решаю пойти за покупками.

***

А вы можете понять, когда вас преследуют? У меня никогда такого не было, но я вижу парня, который, не глядя на товар, идет за мной хвостом по овощному рынку.

Неа. Он следит.

Идет за мной последние минут пятнадцать, наверное. Сначала я подумала, что, возможно, парень потерялся и просто осматривается. Но чем дальше отхожу, тем меньше пространства он оставляет между нами — вот так я и догадываюсь, что за мной следят. Но понятия не имею зачем.

На мне спортивные штаны, куртка и кроссовки. Не для бега, скорее просто так — я не спортсмен от слова «совсем», и мои бедра буквально «говорят» об этом каждый раз, когда я хочу пробежаться. Я останавливаюсь возле стойки с яблоками на углу рынка, поближе к главной улице. Смотрю прямо на него, и он отводит взгляд. Боже, маскировку держит просто дерьмово. Когда он берет несколько фруктов, делая вид, будто рассматривает их, я бегу вдоль рынка, прямо на главную улицу. Люди прогуливаются, делают покупки, а я бегу дальше, ближе к месту, где живу. Моя грудь подпрыгивает, бедра трутся друг о друга, и я уже запыхалась.

Черт! Наверное, стоит привести себя в форму...

Добираюсь до передней двери, умудряюсь разблокировать ее и проскользнуть внутрь, за рекордно короткое время замкнув все снова и забаррикадировавшись диваном. Сердце заходится — я прямо чувствую, как оно выпрыгивает из груди. Наклоняюсь и стараюсь успокоить собственное дыхание — у меня вспотели ладони и лицо. Когда терпеть больше невозможно, я снова выпрямляюсь и сажусь на диван, потому что если останусь в таком положении еще немного, то просто упаду на пол.

Интересно, что мне делать?

И... он преследовал меня до дома?

Он, вероятно, прекрасно знает, где я живу, раз уж знал, куда я хожу по воскресениям!

— Что?.. — рычит Мик, когда отвечает на мой звонок.

Я должна была набрать его, у меня нет выбора.

— Кто-то следил за мной, — выпаливаю я между несколькими вдохами.

Черт возьми! Мне точно надо начать бегать или просто ходить больше. Ну, честно, тут любой выход будет хорош.

— Что? Где? — Иногда он может быть «таким заботливым».

— На рынке. Какой-то мужик ходил за мной. Ты слушаешь вообще?

Я слышу шум на другом конце линии, а потом вопли.

— Оставайся в доме. Наверное, кто-то проследил за мной до твоего дома. Придет человек, чтобы забрать тебя, пойдешь с ним. Можешь, конечно, не идти, но тогда тебя, скорее всего, убьют.

Если я выберу не идти, то... что за херня?

— Убьют?

— Слушай, Эдди. У меня нет времени, чтобы с тобой нянчиться. Мне тут надо поймать большую рыбку. Я пошлю кого-нибудь. Просто не трахай ему мозг, мужик мне еще понадобится. И помни, у тебя еще есть кое-какая работа. Все скоро встанет на свои места.

— Тебе вообще все равно?

Не знаю, почему спрашиваю, ведь ответ очевиден — я ему нужна только чтобы потрахаться.

— Боже! Мне так не все равно, что я говорю с тобой сейчас!

Слышу хихиканье на заднем плане. Гребаный мудак. Вешаю трубку, потому что смысла спорить нет.

Сажусь на то же самое место и не встаю больше часа. Когда раздается тяжелый стук в дверь, я на автомате подпрыгиваю, падая на пол. Не двигаюсь, пока не слышу этот звук снова.

— Последний шанс… — бубнят за дверью.

Я все еще не двигаюсь. С чего бы? Это его «последний шанс» звучит, словно я приговорена к смерти.

— Женщина, у меня куча мест, куда надо попасть, и людей, которых требуется поиметь. Серьезно, я не собираюсь быть твоей нянькой и целый день сидеть возле двери.

Кажется, этот голос не звучит так, словно его обладатель хочет меня убить. Вообще-то, он говорит так, будто это последнее место на земле, где ему хочется быть. Я заставляю себя встать, подойти к двери и отодвинуть диван. Протягиваю руку, чтобы открыть дверь, но потом решаю, что хорошо бы иметь хоть какое-то оружие, на случай если там подосланный убийца. Хватаю первое, до чего могу дотянуться — сковородку — и открываю первый замок, спрятав свое оружие за дверь.

Почти смеюсь, когда вижу, кто стоит там, почесывая в паху со скучнейшим выражением лица.

— Ты! — с шипением произношу я.

— Ты... — улыбается он, потом толкает дверь, чтобы открыть ее шире.

Я позволяю ему, потому что ошеломлена происходящим. Он заходит и смеется, когда видит меня. Смотрю, куда он указывает — на мою руку — и прижимаю сковородку к груди.

— Золотце, ты меня этим хотела шарахнуть? — дразнит он меня.

Ублюдок.

— Я рассматриваю такую возможность.

Он полностью заходит, заслоняя собой весь дверной проем. Теперь он так близко... и от него так хорошо пахнет. Наклоняет голову набок и смотрит на меня.

— Поверить не могу, что это ты. Ты себя-то защитить не в состоянии, не говоря уже о ком-то. Хотя, возможно, у бутылки бурбона был бы шанс, — говорю я.

— У меня много скрытых талантов, — отвечает он, вторгаясь в мое личное пространство.

Слишком близко. Я делаю шаг назад, он ступает вперед, и я поднимаю сковородку, чтобы она была между нами. Он приподнимает брови и накрывает мою руку своей.

— Тебе стоит уйти. — Я киваю в сторону двери.

— А только стало весело. Подумай об этом... ты и я, заперты в секретном месте до конца своих дней... Как классно мы могли бы провести время...

О, черт. Я медленно киваю, как будто в какой-то замедленной съемке — вперед и назад — а он просто улыбается.

— Без шансов.

— Но так и есть. Так и есть... — Он двигается быстро, и я едва замечаю, что сковороды уже нет, а я сама плотно прижата к нему.

Как это произошло? Я толкаю его в грудь.

— У тебя что, нет женщины для секса?

Он перестает прижимать меня так сильно, и мне удается отпрянуть от его груди. Теперь на мне только его руки, где-то в районе бедер.

— Я нашел одну только что. — Улыбка не покидает его лица.

— Ох, ну блин, ты и я, это... — я указываю между нами, — так нереально.

Он убирает руки с моих бедер и осматривает квартирку.

— Вы с Миком... встречаетесь? — спрашивает он, подняв куртку Мика с дивана.

— Ага, — тихо говорю я, но этого достаточно. Он удивленно приподнимает брови, но ничего не спрашивает. — Это он тебя послал?

Мужчина кивает и направляется к холодильнику.

— Ты на него работаешь?

Игнорируя вопрос, он копается на полке, пока не находит пиво, запрятанное в дальнем углу. Наблюдаю, как он достает одну бутылку и подстраивает крышку под столешницу, чтобы открыть. Раздается характерный хлопок.

— Я ни на кого не работаю, — наконец говорит он, отстраняя горлышко бутылки от своих губ, после того, как сделал несколько глотков.

В этом нет никакого смысла.

— Так зачем тогда ты здесь?

— Я должен услугу.

— Услугу? — бубню я, не понимая.

— Да, услугу. Я не хотел ее оказывать. Но потом узнал, для кого она будет.

Мы оба приподнимаем брови.

— Кто-то преследовал меня.

Он становится серьезным и бросает уже пустую бутылку в урну.

— Забирай свои шмотки. Мы уходим.

— И что мы будем делать?

Он качает головой.

— Вопросы, вопросы... Хоть бы спасибо сказала за то, что задницу твою спасаю.

— Ага, сейчас. — Я пожимаю плечами и направляюсь в спальню.

Глава 7

Джейк

Сюрприз-сюрприз. Ну в самом деле. Я не собирался быть обязанным Мику. Надеялся, что тот, кого нужно будет проверить, либо уже сбежал, либо сдох. И тогда я мог бы вернуться в койку, потому что оставаться на ногах, когда ты пил всю ночь — издевательство. А потом она открыла дверь, ахнула, побледнела и шокировано прижала руку к груди. Не потому, что там был я, а из-за чего-то другого.

Приходя в тот бар, я не напивался до беспамятства, потому что мне нравилось, как она на меня смотрит. Как на человека. Будто может надрать мне зад, если захочет. Мне она нравится, и это может стать проблемой.

Я не ожидал, что такая девушка, как она, будет путаться с Миком. Он просто король мудаков, а если так думаю я, то это о чем-то говорит. Интересно, знает ли она, что он прямо сейчас трахает какую-то девку? Интересно, расстроит ли это ее настолько сильно, чтобы броситься в мои объятия? Чтобы я мог попробовать. Хотя она не кажется девушкой, которая ищет приключений на одну ночь, а мне нужно именно это — потрахушки на ночь, чтобы потом свалить. Ну, если это вообще возможно.

Она выходит из спальни одетая в джинсы, которые обтягивают ее шикарное тело. Пышная попка и бедра, которые так и молят о прикосновении.

Блядь! Я говорю себе о том, что нужно потрахаться, и запускаю пальцы в собственную шевелюру. Ага. Это все, что мне нужно. Секс. Желательно с ней.

— И куда ты меня везешь?

— Домой.

Больше она не говорит ни слова, просто идет за мной на улицу, и я думаю, а достаточно ли это хорошая идея, тащить ее к себе?

***

Не знаю, почему привожу ее сюда. Даже не знаю, почему сам сюда приехал. Это последнее место, где я хочу находиться, но оно самое безопасное. Нет никого, кто был бы настолько туп, чтобы вломиться сюда и забрать то, что принадлежит мне. Прошло несколько месяцев с тех пор, как я был тут и видел всех.

Когда ребята слышат меня, то выходят наготове с пушками в руках. Эдди смотрит вперед с широко открытыми глазами. Она вцепилась в свою сумку, словно в спасательный круг, так, что побелели костяшки пальцев. Я не из тех, кто успокаивает окружающих, чтобы придать им сил или бесстрашия. И не тот, кто будет кого-то спасать, неа. Я просто не такой.

— Где мы? — Ее голос дрожит.

Я не отвечаю, просто выхожу из машины, оставляя ее внутри. Иду к двери и прохожу внутрь вместе с парнями. Вице-президент — Бадди — хватает меня за руку и притягивает в крепкие объятия. Хлопает по спине, потом отстраняется и кивает в окно, на машину.

— Что за деваха?

Оглядываюсь, чтобы увидеть, как она, спрятавшись за стеклами солнцезащитных очков, смотрит в нашу сторону.

— Я задолжал услугу.

Бадди качает головой.

— Кому?

— Мику, — отвечаю я и провожу ладонью по волосам.

Мне этот ублюдок не нравится, но сделка есть сделка.

— Последнюю... надеюсь. Я, блядь, ненавижу этого членососа.

Бадди — прямолинейный парень. Если он вас ненавидит, то так и скажет. Если вы ему понравитесь — тоже.

— Ага.

— Ты оставишь ее в машине?

Пока буду ее хотеть, так и планирую сделать. Но прямо сейчас я желаю, чтобы она держалась подальше. Хочу побыть в одиночестве. Утопить свое горе на дне бутылки бурбона и забыть обо всем.

Она все еще сидит, сгорбившись, когда я подхожу к машине, и поворачивается ко мне, чтобы посмотреть, когда я открываю дверь. А после совсем не двигается. Интересно, она хотя бы моргает?

— Я хочу домой, — наконец, говорит она.

— Рискнешь быть замученной или убитой? — Приподнимаю брови, когда она поворачивается и смотрит на мужчин, собравшихся вокруг. Они спокойно стоят по сторонам и ждут, с оружием в руках. — Ну, или ты можешь вытащить свою попку из машины, встать на ноги и пойти внутрь. Выбирай, Золотце.

— Не зови меня так. — Она издает нервный смешок, хватает свою сумку и вылезает из машины.

Парни стоят и смотрят на нее. Она идет, держась как можно ближе ко мне, так, что я могу слышать шаги прямо за собой, а дыхание практически на своей шее. Мужчины провожают нас взглядами. Здесь нет женщин, только жены членов клуба. Исключения бывают, в общем-то, только по одной причине — когда нужно потрахаться.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒