Сильвия Мерседес «Королева яда» («Хроники венатрикс» - 6) 3 страница

- Ч-что это было? – прошептал он. – Что ты со мной сделала?

- Прости, - заговорил голос без возраста тем маленьким ртом. Слова точно не были детскими. – Видения приходят к нам внезапно, и моей Нилли больно, если я не покажу их сразу. Я не хотел навредить тебе, смертный.

- Твоей… Нилли… - Герард покачал головой, волосы упали на глаза. Он убрал их, смотрел на ребенка, едва веря в то, что видел и слышал. Он знал это имя. – Ты - Нилли ду Бушерон. Рожденная с тенью. Пророк.

- Она тут, да. И она в безопасности. Со мной. Я защищаю свою Нилли.

Тень защищала дух сосуда? Как это? Тени захватывали тела и выгоняли из них души тех, кому не хватило сил сопротивляться. Так ему говорили.

Но ему рассказывали много лжи. Почему это открытие должно было удивить его?

- И… как тебя зовут? – спросил он.

Что-то мелькнуло на лице девочки. У Герарда не было теневого зрения, он не мог видеть мир духов. Но он подумал, что его вопрос понравился существу перед ним.

- Я – Расанала, - сказала тень. – Я с Нилли. А она со мной.

Герард кивнул. Имя ощущалось странно для него, но он попробовал его произнести.

- Расанала. Ты… можешь объяснить значение видения?

- Это твое будущее.

- Будущее?

Он вспомнил Айлет на полу в ее комнате-темнице, она смотрела на него своими темными опасными глазами. И ее голос хрипло спросил с ужасными эмоциями:

«Нилли ду Бушерон, рожденная с тенью. Она дала мне видение. Я видела вас с мечом. Вы были печальны, но не мешкали. Вы отрубили мне голову… и я была благодарна».

- Мое будущее, - прошептал Герард с ужасом в сердце. Он снова видел ночное небо. Корону на голове Айлет. Корону из эйтра, скорее всего. Внутри была душа опаснее той, что в самой Жуткой Одиль.

А Айлет? Она была крови Одиль, крови Моваля. Она могла носить корону и выжить, и двух внутри мог передавать ей силу.

Такой была судьба Айлет? Стать сосудом для короны из эйтра? Она и весь Перриньон будут обречены… если только Герард не станет действовать?

Он должен отрубить Айлет голову, как его отец отрубил голову Одиль?

Он поклялся. Пообещал Богине искупить грехи до конца жизни. Она услышала его. Ответила ему на молитву, отправив этого ребенка, этот дух с видением, которое не удавалось игнорировать.

Маленькая Нилли смотрела на него. Он видел в ее лице и ребенка, и тень, они существовали в сосуде бок о бок. Она медленно раскачивалась, обвив себя руками.

Герард коснулся мягко ее плеча.

- Все хорошо. Хорошо, что ты поделилась со мной. Спасибо, Нилли. Спасибо, Расанала, - он вдохнул и медленно выдохнул. – Я знаю, что должен делать. Богиня, дай мне силы!

* * *

- Она – не то, что нам нужно, - сказала великая Вандериан. Она сказала это мне в лицо, глядя мне в глаза, но говорила с другими.

Я глядела на нее ошеломленно. Даже сейчас огромная сила, которую я призвала, обжигала кончики пальцев. Я управляла обливисом, такой стихии не было в мире, она давала почти бесконечные возможности. И я управляла этим. Я. Та особенная, в которой они нуждались.

Я показала свои способности. Они привели захваченных тенью, зверей и людей, полных неподавленных сил. Я убрала их одного за другим, сковав цепями из обливиса, созданными из воздуха, а потом пронзив их дротиками и прогнав их души. И когда сражения произошли, я показала им свой творческий потенциал, создавая идеальную копию великой Вандериан из чистого облидита.

Они хлопали мне. Словно я была хорошей собакой, выполнившей трюк.

А потом великая Вандериан сказала:

- Она – не то, что нам нужно, - и мой мир накренился.

- О чем вы? – осведомилась домина Дарканд. – Она из рода Моваля. Она умелая не по годам, сильнее многих в этом зале. Она управляет такой силой, какая нам и не снилась, и у нее это выглядит просто! А еще она верна Ордену и использует все дары, которые мы дадим ей, чтобы продолжать дело Богини в мире смертных.

- Я не сомневаюсь в ее способностях. Но верность… - великая Вандериан покачала головой. – Это верность ребенка. Непроверенная. Она не видела то, что видели мы. Она не знает, что мы знаем. Она не может хотеть этого сама.

- Я хочу! – заявила гневно я. – Я могу носить корону из эйтра!

Великая Вандериан смотрела на меня, но все еще говорила с моей доминой, отказываясь говорить со мной:

- Ее пыл дан ей тобой. Пока она не поживет, не потеряет, не пострадает… она не узнает. Не по-настоящему. Пока ее пыл не станет только ее, я не дам ей то, что ты от меня просишь.

Я закрыла рот. Хоть моя домина продолжала возражать, спорить, я молчала. Я видела по лицу великой Вандериан, что моим надеждам пришел конец. Никому не было дела, что я была особенной.

Этого было мало.

ГЛАВА 6

Было темно, и Айлет задумалась, не умерла ли она.

Но нет. Она ощутила запах сосен, когда вдохнула. Она была в лесу своего разума? Сжалась в комок в темноте, но выжила?

Она не помнила последние мгновения в реальном мире. Она думала, что они были жестокими. Если она думала об этом, а не о безопасной тьме, ее ждала боль разрываемого тела.

- Просыпайся, венатрикс.

Террин?

Хоть инстинкт говорил ей сжаться сильнее, стать меньше и спрятаться во тьме, пахнущей соснами, быть почти ничем, она не сдержалась. Ее смертные ощущения встрепенулись, стали чувствовать ее тело, мир вне ее головы. Она ощущала запах соломы, гнилого дерева. Тело двигалось рядом с ней.

- Пора просыпаться.

Это не мог быть Террин, да? Он был мертв.

Но он не мог умереть. Она не могла принять это. Не Террин. Она должна была увидеть его еще хоть раз. Последний раз был у галереи в Дюнлоке, они стояли напротив друг друга, и тело мертвого короля лежало между ними… Она не хотела верить, кто он вышел из этой комнаты, а потом погиб.

- Венатрикс.

Голос звучал как у Террина. Но и… не так.

Не важно. Она быстро приходила в себя. Тьма за ее веками сменила тьму соснового леса. Боль ревела в ее теле от множества мелких ран, и, когда она вдохнула, боль в теле усилилась. Одно или несколько ребер были сломаны. Теплая кровь текла из мелких порезов, включая один на виске.

Воспоминание вернулось – хватающие руки, мертвые глаза, раскрытые рты и кровь. Мертвые толпились вокруг нее.

- Венатрикс, - слово ударило как хлыст. – Открой глаза.

Она послушалась. Тьма в голове рассеялась от болезненного света дня, и остальные смертные чувства пробудились. Она смотрела на темное лицо с острыми скулами, длинным носом и черными волосами, падающими на лоб. Она на миг поверила, что это был Террин.

Но на этом лице не было шрама. И глаза были черными, а не голубыми.

- Ах. Вот и ты.

Ладонь сжала ее воротник и подняла ее с земли. Она закричала от боли в ребрах, и когда попыталась вернуть равновесие, поняла, что ее руки все еще были в проклятых железных оковах. Мужчина отпустил ее, но длинные пальцы тут же потянулись по бокам и поймали ее за плечи. Двое мертвецов склонились над ней, пустые глаза смотрели в никуда. Их рты были раскрыты, языки свисали. Но их мертвые ладони впивались сквозь ткань в ее плечи, оставляя синяки.

Мужчина с лицом Террина встал и отошел от нее, махнул при этом рукой. Трупы подняли Айлет на ноги, не слушая ее крики боли. Она повисла между ними, один был юношей, чуть старше подростка, а другой – стариком с окровавленной бородой перед туникой. Они стояли в перекошенном амбаре. Часть крыши обвалилась, дверь лежала на полу, позволяя легко выйти. Она видела в дверной проем поля.

Тяжело дыша, Айлет подняла голову и хмуро посмотрела на живого мужчину перед ней. Трупный ведьмак. Гиллотин ду Висгарус. Он стоял тут в теле, похожем на Террина, и в ее горле появился ком от страха. Он не смотрел на нее. Он стоял с отрешенным выражением лица, показывая ей профиль с длинным носом, подняв ладони, каждый палец двигался, словно на струнах инструмента. Айлет не нужно было теневое зрение, чтобы знать, что он играл с нитями проклятий, управляя множеством трупов.

Сколько было в его власти одновременно? Не меньше шестерых было послано забрать ее и убить венатрикс, сторожившую ее. Но это не было важно. Он был отвечен в этот миг…

Игнорируя уколы боли в теле, Айлет вдруг пригнулась, высвободила плечи из рук трупов и повернулась. Агония пронзила ребра, но она устремила кулаки в сердце трупа старика. Удар не мог разбить проклятие в этом трупе, но он упал от силы удара. Она повернулась и ударила по трупу юноши, задела лицо так, что он развернулся.

Ей нужно было принять решение – прыгнуть к двери или напасть на ведьмака?

Но выбора не было. Не для Айлет.

Она бросилась на Трупного ведьмака, тянулась руками к его горлу. В оковах или нет, не важно. Она схватит его и будет сжимать, пока не выдавит из него воздух. Она убьет этого монстра, она…

Ее ноги приковало к полу.

Айлет застыла, ее глаза расширились, она посмотрела на свои ноги. Без теневого зрения она не видела и не ощущала проклятие, но как-то чувствовала нити вокруг ее ног, тянущиеся между ней и Гиллотином.

Холлис рассказывала ей о силах Трупного ведьмака. Он получил титул из-за того, что выбирал трупы, которыми было проще управлять. Но он мог и порой вкладывал проклятия в тела живых.

Крик ярости вырвался из-за сжатых зубов Айлет. Она подняла ладони в оковах, хотела задушить похитителя. Но не могла сделать ни шагу.

Все еще глядя вдаль, Трупный ведьмак улыбнулся. Улыбка проступила медленно, сначала только дрогнул уголок рта. Но потом улыбка стала широкой, на щеке появилась глубокая ямочка. Он медленно опустил руки, отпуская трупы на миг, и повернулся к Айлет. Хоть он оставался вне досягаемости ее рук, она видела пятна на его коже от ядовитого влияния Ведьминого леса на украденном теле. На нем не проросли грибы, как на его товарищах, и его тело осталось сильным и красивым. Но слабым. Он явно ослабел.

Если она дотянется до него, ей не потребуется сила Ларанты. Она прикончит его сама.

Он окинул ее взглядом, все еще жутко улыбаясь.

- Ты очень похожа на нее, - сказал он. – Красивая. И яростная. Если бы я не знал лучше, принял бы тебя за нее.

Айлет мутило. Она кашлянула и плюнула под ноги ведьмаку.

Он отпрянул на шаг, улыбка пропала с губ, бровь приподнялась на лбу, как у Террина. Было больно видеть такое. Он чуть склонил голову, словно смотрел на нее с другого угла.

- Я хочу… - сказал он низким и ужасно знакомым голосом. Он покачал головой, скривил губы. – Я хочу убить тебя, - он шагнул ближе, следя за ее руками, протянул руку и погладил ее щеку пальцами.

Айлет попыталась укусить его. Ей не хватило скорости. Трупный ведьмак рассмеялся и отодвинулся на пару шагов.

- Может, и убью, - отметил он. – Я пострадаю за это. Она уничтожит меня. Она даст мне боль, какую не перенести, а потом прогонит мою душу в Прибежище. Но если так я смогу защитить ее… даже от себя…

Он отвернулся, опустил плечи и голову, и темные волосы скользнули по плечу и закрыли его лицо. Он отбросил их, тряхнув головой, как кокетливая девушка.

- Но нет, - он сверкнул зубами, но не в улыбке, а решительной гримасе. – Я так трудился, чтобы вернуть богиню, для того, чтобы сразу же ослушаться ее?

Он говорил об Одиль? Наверное, но в этом не было смысла. Одиль точно приказала бы убить Айлет на месте. Если Айлет, судя по Краван Друк, была той, кто мог убить ее смертное тело, Одиль стоило убрать настоящую угрозу. Так почему она была все еще жива?

Трупный ведьмак отвернулся от нее, ругаясь. Он прошел к открытой двери и выглянул наружу. Он поднял руку и поманил. Ноги Айлет сами зашагали за ним. Два трупа двигались по бокам от нее, их головы раскачивались, ладони сжимали ее локти.

«Ларанта! » - закричала Айлет в голове, желая получить хоть немного силы.

Трупный ведьмак остановился. Он не обернулся, не смотрел на нее. Но его голос был четким, когда он заговорил:

- Еще раз потянешься к тени, венатрикс, и я клянусь кровью богини, что вырву тебе руки и доставлю тебя живой, хоть и покалеченной.

* * *

Я вернулась в каструм и вскоре была отправлена служить в районе. У меня были братья и сестры по охоте, мы патрулировали области, то вместе, то порознь. Я сталкивалась с монстрами, большими и маленькими, и каждого одолела.

Даже так порой я думала о великой Вандериан и ее словах. Мой пыл должен был стать моим… но что это значило? Не было слуги святого с большим пылом, чем я! Как все мои братья и сестры по охоте, я преследовала добычу и молилась, благодарила Богиню за каждую спасенную душу. Что еще она могла от меня хотеть?

Вопрос терзал меня изнутри, но я не находила ответа.

Через два года я покинула первый район и перешла в место лучше. Через три года после этого получила место в городе Хьюлон, охотилась на захваченных тенями на улицах и в трущобах, в переулках и сточных канавах, при этом следя, чтобы жрицы в их святой цитадели были в безопасности и могли молиться. Я делала это без жалоб, без вопросов, и вскоре захваченные тенями в Хьюлоне шептали мое имя со страхом.

И я не была достойна короны? Короны, которая, если ее отдадут мне, поможет спасать жизни, а не убивать?

ГЛАВА 7

Они гнали украденных лошадей по холмам и полям, Инрен старалась не оглядываться. Она старалась не искать красные капюшоны и блеск скорпионы. Но порой сдержаться не удавалось.

Гиллотин выполнил работу? Остановил их или хотя бы замедлил? В свое время он был сильным, выделялся своей Анафемой среди Алых дьяволов, превосходя даже способности Илейр. Но он вдохнул слишком много обливиса за годы. Он был не таким, как раньше. И так было со всеми ними.

А Фендрель… был все тем же жестоким монстром. Он устроил падение Одиль, даже когда она была сильнее всего.

Инрен посмотрела на фигурку, едущую перед ней в седле. Одиль была слишком слабой, чтобы ехать одной, и Инрен обвила ее руками, прижимала к себе, как ребенка. Запах гнилой горелой плоти бил по носу, и ее почти тошнило.

Ее сердце сжималось. Это была не Одиль. Это существо было печальным, сломленным. Но разве у них была другая надежда?

Инрен не нашла ответа, прижала Одиль к себе сильнее и склонилась над седлом, подгоняя лошадь на холме. Внутри ее носителя шевелился дух Фейлин, впивался в безнадежность Инрен, используя ее, чтобы стать сильнее, желая вернуть власть над телом.

Инрен зарычала. Что бы ни случилось, она не даст этому мелкому существу с разбитым сердцем подавить ее. Она не допустит этого!

Они добрались до вершины холма, Инрен, потом Зарк и Зилла. Они смотрели на долину, где когда-то стоял Кро Улар, гордо охраняя чудесную Королевскую дорогу. Одиль не поднимала головы, не смотрела на развалины когда-то могучей башни. Может, она задремала. Инрен решила не будить ее. Она уже настрадалась за часы после возвращения. От этого кошмара она решила ее избавить.

Инрен повернулась в седле, посмотрела на дорогу, надеясь увидеть Гиллотина, боясь увидеть преследователей. Но пейзаж был тихим и пустым.

- Вперед, - сказал Зарк. – Мы никуда не доберемся, если так мешкать.

- Уверена, что это правильный путь? – перебила Зилла. Было странно слышать Ведьму ветра с таким слабым голосом. Зилла всегда захватывала только сильные юные тела. Она повернула морщинистое лицо к Инрен. – Мне это не нравится, - сказала она. – Нести нашу богиню в Ведьмин лес. Ты знаешь, что это с ней сделает.

Инрен поежилась, но скрыла эмоции на лице.

- Что ты предлагаешь, Зилла? Отправишься в Дулимуриан сама и принесешь корону?

Ведьма ветра склонила голову. Они все знали, что это было невозможно. Они не могли коснуться короны и выжить. Их носители рассыплются от контакта, их души улетят с криками в Прибежище.

Нет. Они не могли принести корону к Одиль. Они должны были принести Одиль к короне.

И они погнали лошадей вперед, спустились в долину. Проезжая руины Кро Улар, они только взглянули на них. Было страшно думать о последнем бое там. О потерянных друзьях, о смертях. Когда Башня крови и глаз пала, они поняли, что конец был близко.

Но конец оказался не концом. Может, из него еще можно было сделать начало.

Инрен вела их к развалинам Королевской дороги. Камни из облидита пропали, но шрам от дороги остался. Они направились в лиственный лес, неслись под голыми ветками на восток, глядя в сторону далекого Дулимуриана.

Не так далеко впереди гудел силой Великий барьер. Сердце Инрен трепетало от звука чаропесен в лесу.

Стон напугал ее, и она опустила взгляд. Одиль медленно мотала головой. Еще стон, ее голова чуть приподнялась. Ее ладони сжали руку Инрен.

- Что… что…? – ее хриплый голос обрывался.

- Моя королева, - Инрен старалась звучать утешающе. – Мы везем вас к вашему городу. Мы везем вас к вашей короне.

- Моя дорога, - сказала Одиль и тонким голосом взвыла. – Моя дорога!

Она выскользнула из защищающих объятий Инрен, рухнула на истерзанную землю на месте ее дороги. Она упала, рыдая, сжимая ладонями землю.

Инрен поспешила спрыгнуть. Зилла и Зарк тоже спешились. Они собрались вокруг королевы, молчали и не знали, что сказать. Они с неуверенностью поглядывали друг на друга. Что они могли сделать для рыдающей богини?

Пальцы Одиль рылись в земле, что-то вытащили – кусочек сияющего черного камня. Инрен узнала осколок облидита. Королева прижала его к сердцу, покачиваясь. Ее рыдания утихли, сменились тяжелым дыханием, полным боли. Ее хрип было больно слушать.

Но…

Небольшой вихрь тьмы поднялся с медленно разжавшихся ладоней Одиль. Кусочек облидита снова стал чистым обливисом. Теневой свет вспыхнул в глазах Одиль, и она открыла рот и вдохнула обливис.

Инрен моргнула. А потом еще раз, уверенная, что глаза обманывали ее. Одиль изменилась. Ее кожа еще была красной, но уже не черной и рассыпающейся. Ее шея стала сильнее, поддерживала ее голову без видимых усилий. Даже ее волосы как-то стали гуще. Местами еще виднелись лысые участки, но они были не такими заметными.

Одиль встала, покачиваясь. Без слов, не взглянув на лейтенантов, она пошла по центру разбитой дороги. Ведьмы переглянулись, оставили лошадей позади и пошли за королевой. Они миновали лес, были все ближе к Барьеру. Гул чаропесни усилился, становился глубже и сложнее, и Инрен ощущала его костьми. Она поежилась, ее ноги запинались. Но Одиль все шагала вперед.

Наконец, они вышли из-за деревьев туда, где лиственный лес отпрянул от Барьера и Ведьминого леса за ним. Теневым зрением было видно красные сплетенные нити магии Анафемы. Фендрель ду Глейв был настоящим мастером, несмотря на ограничения Ордена.

- Ч-что это? – Одиль замерла у края лиственного леса.

- Когда вы пропали, - сказала Инрен, - корону оставили там, усиленную чарами, которые применили эвандерианцы. Она взяла обливис из Прибежища и создала этот лес…

Одиль подняла ладонь.

- Тихо, - выдохнула она. – Я слушаю.

Инрен закрыла рот. Она, Зарк и Зилла следили с тревогой, а их богиня вышла из леса и приблизилась к Великому барьеру. Она уже не шаталась на ногах, но выглядела хрупкой, стоя в свете зимнего солнца. Ее тело покачивалось, она прошла по траве к огромной чаропесне. Она повернула голову на тонкой шее, глядя на размах чар.

Она вдруг вытянула руки и поймала нити чар. Они вспыхнули магией и впились в ее кожу до крови.

- Моя королева! – охнула Инрен. Она и брат с сестрой бросились к их богине. Они не успели ее коснуться, Одиль рявкнула:

- Назад! – и они послушались, сжавшись, как хорошо обученные гончие. Инрен смотрела теневым зрением, увидела, как дух в Одиль тянется из нее. Тянется через нити чар в Ведьмин лес.

Она видела, как обливис отвечал на зов Элементаля.

Он собрался по другую сторону Барьера туманом темных пылинок. Он слушался тени, а тень подчинялась Одиль. Чары барьера Фендреля вспыхнули сильнее, забирая больше крови из ладоней Одиль. Королева не вздрогнула.

Облако обливиса извивалось, все больше собиралось у Барьера. Обливис хотел к госпоже, хотел ответить на ее зов. Барьер изогнулся. Давление росло.

Инрен посмотрела на Зарка и Зиллу. Они глядели на нее.

А потом они бросились на землю у ног Одиль.

И вовремя.

Великий барьер взорвался, нити магии рвались. После двадцати лет укреплений чаропесня Фендреля разбилась, и обливис вырвался в мир. Волна тьмы пронеслась над головой Инрен. Она не могла даже бояться. Она не ощущала ничего, ее смертные ощущения застыли. Ее тень кричала, сжалась в ней, а другой дух – маленькая паразитка – дрожала от ужаса на глубине.

Волна отступила. Ощущения легко вернулись, и Инрен оказалась лицом на земле, ладони были над головой, все тело дрожало. Она с трудом приподнялась на локтях и оглянулась.

- Прибежище нас поглоти! – охнула она.

Лиственный лес пропал. На его месте был лес из чистого облидита, застывший идеальными черными статуями.

Задыхаясь, давясь от биения своего сердца, Инрен посмотрела на женщину над ней. Хрупкое создание… она уже не была хрупкой. Ее руки были вытянуты, сильные и властные. Ее голова была высоко поднято, густые черные волосы развевались. Ее кожа восстановилась, мягкая, упругая, сияющая жизнью и магией. Тьма вырывалась из ее глаз, и ее рот изогнулся в ужасной улыбке.

- Моя королева, - выдохнула Инрен. – Моя богиня.

Одиль застонала и упала на колени. Темные волосы закрыли занавесом ее лицо, она сжалась, обвив живот руками.

Бум… бум… бум…

Земля под ее ладонями дрожала. Глаза Инрен расширились. Она знала, что это был за звук.

Ведьмин лес. Он пробудился. Ощущал.

Он двигался.

Инрен вскочила, ее глаза округлились, пока она смотрела, как лозы тянутся по земле, от ствола к стволу, по веткам. Темная масса извивающихся щупалец тянулась из сердца Ведьминого леса к разбитому барьеру и миру, которую лес хотел поглотить.

- Моя королева! – закричала Инрен, сжимая изорванные юбки Одиль. – Моя королева, помогите нам!

Одиль не двигалась и не говорила. Она оставалась на коленях, обвив себя руками, словно не давала себе развалиться надвое.

- Быстрее! – закричала Зилла, вскакивая рядом с Инрен. – Нужно защитить ее!

Зарк тоже поднялся, и брат с сестрой встали перед Одиль. Лозы направились в пространство между Ведьминым лесом и окаменевшим лиственным, и порыв ветра ударил по ним, отгоняя. Волоски на шее Инрен встали дыбом, и удар молнии обрушился в десяти футах от нее. Лозы шипели, другие отпрянули, тихо шелестя.

Ведьма ветра, широко раскинув старые руки, прокричала приказ. Ее магия лилась по хрупкому телу, еще один порыв ветра ударил, разрывая лозы.

Но несколько лоз пробралось дальше, они обвили ноги Зарка и сбили его. Ведьмак бури с воплем удивления упал на землю и оказался в корчащейся массе. Он пропал на миг и вернулся высоко над их головами. Он закричал от боли, лозы ловили его за руки, обвили его шею и торс.

- Зарк! – закричала Зилла и послала порыв ветра. Лозы порвались, но другие заняли их место. Крики Зарка усилились и оборвались.

Кровь полилась с неба.

- Нет! – завизжала Зилла. Ее ладони двигались, управляя магией, ветер окружил ее, бушевал, поднимая пыль вихрем. Когда она взмахнула руками, словно запускала снаряд, порыв ветра полетел от нее и ударил по Ведьминому лесу, терзая деревья, лозы и землю.

Но обливис поднялся, поймал ветер и подавил магию стихии. Зилла пошатнулась, ее чары разбились. Лозы Ведьминого леса собрались, готовые ударить по ней, порвать ее на куски, как сделали с ее братом.

Инрен потянулась к якорю проклятия. Пора было убираться отсюда, забрать Одиль и…

Ладонь сжала ее запястье.

- Нет.

Инрен подняла взгляд. Одиль смотрела на нее, черный огонь пылал в глазах.

- Нет, - ее богиня поднялась на ноги. – Мы не убежим, - в три широких шага она оказалась между Зиллой и лозами. Лозы направились к ней, но Одиль подняла руку. Ее тень вырвалась из нее, магия кипела, и обливис в воздухе ответил на ее приказ. Он поднялся миллионом сияющих пылинок, став непроницаемой стеной.

Ведьмин лес остановился. Лозы, казалось, шипели, отступая.

- Оромор.

Голос Одиль был тихим, но гремел в этой атмосфере. Ведьмин лес напрягся.

- Я иду за тобой, Оромор.

Лозы дрожали. Так же резко, как они появились, они отступили к деревьям, по земле и веткам, уползая все дальше. Вскоре лес оказался голым. Инрен даже видела небо среди ветвей.

Стало видно и кое-что еще. Инрен удивленно охнула. Королевская дорога! Она еще была там, брусчатка из облидита сияла. Дорога вела по Ведьминому лесу по прямой, тянулась на мили. Если повезет – если их богиня была такой, как они надеялись – они попадут в Дулимуриан.

Одиль не оглянулась на двух оставшихся лейтенантов. Как только стало видно дорогу, она пошла по центру в Ведьмин лес. Бесстрашная и опасная. Королева вернулась в свое королевство.

Инрен встала. Она повернулась к рыдающей Зилле на земле.

- Его душа! – выдавила Ведьма ветра. – Его душа! Я не видела его душу! Куда она делась? Где душа моего брата?

- Соберись, - прорычала Инрен. Она схватила старую руку ведьмы и подняла ее на ноги. – Зарк найдет новый сосуд. Если нет, он выполнил свою цель. Теперь ты должна выполнить свою, - она сжала плечи Зиллы. – Вернись в Кро Улар. Жди там Гиллотина. Если он не остановил Фендреля ду Глейва, ты должна убить его сама.

Зилла вытерла лицо руками и кивнула, теневой свет сиял в глазах.

- Охраняй нашу королеву, Инрен, - ее голос дрожал. – Оберегай ее.

- Своей жизнью, - ответила Инрен.

Обещание звенело в ушах, Инрен повернулась и поспешила по широкой дороге за Одиль. В этот миг еще одна душа в ней молчала. В этот миг Ведьмин лес отступал.

И Инрен позволила себе надеяться.

* * *

В мой каструм пришла весть о заражении в горах Скада. Говорили, мужчины и женщины, захваченные тенями, собрались в скрытой долине, основали колонию и стали размножаться, растить детей, рожденных с тенями, с их грешными силами. В те дни такие слухи звучали часто, и Орден всегда быстро проверял и, если нужно, подавлял такие колонии.

Меня вызвали на такую охоту, забрав с улиц Хьюлона и отправив с братьями и сестрами по охоте со всего Перриньона в горы. Я думала тогда, что приготовила сердце ко всему, что от меня требовал Орден.

Но на самом деле… я еще не участвовала в ритуальном очищении души рожденного с тенью. Все рожденные с тенью до этого были или взрослыми, или зверями, и мы не отделяли их души, а просто прогоняли их в Прибежище. Но детей нужно было спасти.

Перспектива была мрачной. Я не знала, хватит ли мне выдержки.

В голове звучала такая мысль: это была последняя проверка? Тут я докажу свой пыл? После этой миссии Совет Аглы примет меня и посчитает достойной их великого сокровища?

ГЛАВА 8

Серина лежала с открытыми глазами, проснулась, но не полностью в сознании. Она ощущала мягкую подушку под головой, легкое одеяло на теле. Она ощущала тяжесть в конечностях, как паралич. Но это был не настоящий паралич. Она могла двигаться, если хотела. Если бы отыскала силу воли.

Как она оказалась в кровати? В голове мелькали смутные воспоминания и впечатления, сильные руки несли ее, нежные ладони вытерли кровь с ее лица и укрыли одеялом. Но больше она не знала.

Она закрыла глаза. Но в ее голове были жестокие картинки, которые ощущались как кошмар. Она видела, как ее руки ломались, становились жуткими отростками с множеством сочленений. Она видела, как Герард смотрел на нее в ужасе, прикрываясь рукой. Она помнила жуткое желание порвать его, бушующее в ее венах.

Голосок зазвучал в ее разуме:

«Помоги нам! Помоги нам! » - он задел ее ухо, как дыхание призрака. И пропал.

Дрожа, Серина покачала головой, глаза были еще закрыты. Где был Герард? Он был еще жив? Она не убила его… да? Она снова ощутила жуткую боль пальца Илейр, вонзающегося в ее лицо, оставляя на глубине печать. Она помнила, как Инрен, нося лицо Лизель, сунула что-то в ее рот, закрыла ее рот и зажала нос, заставляя проглотить.

Почему она не отбивалась сильнее? Почему не заставила убить ее, а не подчинить? Ее желудок и горло болели, пылали после магии, которой ее стошнило ночью.

Мягкий шелест вернулся к ее уху.

«Помоги нам! Помоги нам! » - шептал он и снова пропал.

Серина нахмурилась. Она из оставшихся сил повернула голову на подушке и осмотрела комнату. Шторы закрывали окна, делая свет тусклым. Она не знала бы, что был день, если бы не полоска света, падающая из одного окна на стену. Штора на том окне чуть сдвинулась. У вершины звучало хлопанье крыльев. Птица?

«Помоги нам! Помоги нам! ».

Хоть перед этим она не шевелилась, Серина села. Голос не мог ей показаться. Он был настоящим, отчаянным. Странным. Она свесила ноги с кровати, одеяло упало на пол. Ее босые ноги сжались на холодном полу, она прошла по комнате и заглянула за штору.

Там была птица. Почти. Даже в тусклом свете Серина поняла, что это была скорее тень, чем плотное существо. Она видела узор шторы сквозь тело птицы. Может, ей это снилось.

«Помоги нам! Помоги нам! ».

- Кто ты? – тихо спросила Серина.

Маленькое существо повернуло голову с клювом к ней. Ее зрение словно прояснилось, она увидела, что существо еще меньше походило на птицу, чем она думала. Крылья напоминали рыбьи плавники, а хвост разделялся, как у ласточки, и был как из пара.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒