Бадди Шарп 1 страница

Глава 2

Мне бы это понравилось

Тридцать четыре часа спустя...

Я выглянула из окна закусочной, стараясь не замечать того, что видела. Но я видела это.

Я побывала во многих городках многих штатов, и я уже встречала такое.

Главный город округа, тихого округа. Главная площадь города, в центре которой находилось здание суда-тире-полицейский участок из красного кирпича и цементного раствора цвета слоновой кости. Симпатично. Вверху, с обеих сторон, широкие лестницы с большими вазонами у основания балюстрад, которые, несомненно были бы в цветах, если бы не январь. Внизу - две другие лестницы, не привлекавшие особого внимания. Это объяснялось тем, что на первом этаже были камеры предварительного заключения. Кабинеты и залы судебных заседаний

располагались на следующих трех этажах. Над зданием, на флагштоке, развевался большой американский флаг.

Площадь представляла собой большие участки, которые весной и летом несомненно будут покрыты зеленой ухоженной травой, но в настоящий момент там лежал снег. Огромные деревья, которые росли тут десятилетиями, а может и дольше, сейчас стояли без листвы, но с весны до осени они будут отбрасывать большую тень. Скамейки, чтобы люди могли посидеть. Более крупные, но соответствующие по стилю вазоны в настоящее время пустовали, но летом будут усеяны цветами. Пересекающиеся тротуары, ведущие к четырем сторонам здания суда, были тщательно очищены от снега вплоть до газонов. Красивые уличные фонари с причудливыми завитушками из кованного железа больше не были украшены рождественскими декорациями.

В конце января в этом городке уже не было рождественских украшений. Этот городок заботился о себе. Город украшали к торжественной церемонии зажжения Рождественской елки, на которую собирались все горожане на следующий день после дня Благодарения, а затем украшения тихо снимали и убирали сразу после Нового Года. Я провела здесь уже три дня, был конец января, так что я не знала об этом наверняка, но все же была уверена, что это так.

Мой взгляд переместился на здания, окружавшие площадь. Большинство из них, как и то, в котором располагалась закусочная, были двухэтажными и из красного кирпича. На некоторых, ближе к крыше, висели известково-цементные кремового цвета таблички с датами. На одной был указан 1899 год, что удивило меня, старинное здание, особенно для этого места. Другая гласила 1907. Магазины, рестораны и закусочные на первых этажах, офисы с вывесками на окнах (в основном адвокаты и поручители) на верхних этажах.

Одно здание, правда, было занято огромным универмагом. Табличка на здании утверждала, что оно было построено в 1912 году. Как, черт возьми, оно сохранилось, я никогда не узнаю, учитывая, что здание бесспорно принадлежало местным владельцам и не было поглощено конгломератом. Это многое говорило о городе. Если горожанам нужно было что-либо, что продавалось в этом универмаге, они не ходили в какой-то другой магазин, где могли бы купить то же самое, возможно, за меньшие деньги. Они заботились о своих интересах, желая поддержать такую достопримечательность. Этот универмаг возможно принадлежал одной семье на протяжении четырех, пяти поколений, а может и с самого его основания, с 1912 года. И город не позволит ему исчезнуть.

То же самое и с мясной лавкой, расположенной по ту сторону площади напротив закусочной. Ни в одном городе больше не было мясных лавок. Мясо тут стоило, вероятно, вдвое дороже, чем в продуктовом магазине, и даже если, оно было лучше, чем вы могли бы купить в любом продуктовом магазине, двойная цена всегда была двойной, а деньги всегда оставались деньгами. И все же, лавка была там, и в ней было многолюдно.

Как и на тротуарах. Люди прогуливались, улыбаясь и приветствуя друг друга.

Это место могло бы быть жутким, если бы треть квартала двухэтажных зданий из красного кирпича, располагавшихся через улицу за зданием суда, не были бы снесены, а их место не занял бы современный (на тот момент, я думала, что это, как минимум, два десятилетия назад), застекленный, в какой-то мере пафосный (сейчас

потускневший со временем, старомодный и не в хорошем смысле, ему потребуется по меньшей мере еще десятилетие или два, чтобы приобрести ретро стиль) ресторан. Кто-то повлиял на Городской Совет, чтобы построить это уродливое сооружение. Оно запятнало это место, выбивалось из общей картины, и выглядело ужасно. Кто-то полагал, что его дерьмо не завоняет, думал, что это круто, и так будет всегда. Они ошибались. И все же, наличие этого ресторана доказывало, что город не идеален. Что он не был жутким, странным, потерянном во времени городком, в котором мы

с Кейси каким-то образом оказались и никогда не выберемся отсюда, потому что, в конечном итоге, нас поймают, перепрограммируют в идеальных жителей маленького городка. Я - домохозяйка, а Кейси по-мужски обеспечивает семью. Или нас съедят зомби, или мы сами станем зомби.

Так что, хорошо, что тот ресторан был тут.

Мне кажется, уродство этого ресторана заставило меня полюбить этот городок еще больше.

По-моему, этот ресторан превратил городок с невероятно крутым названием Мустанг в неидеальное совершенство.

— Привет.

При этом слове, произнесенным низким мужским голосом, я моргнула, глядя в окно, и повернула голову.

А затем замерла.

Потому что в кабинке, напротив меня, сидел тот мужчина из бара, мужчина, которого я встретила тем вечером на детской площадке.

Неужели я настолько потеряла бдительность, что даже не почувствовала не только его приближение, но и то, что его задница оказалась в кабинке напротив меня, его глаза смотрели на меня, а его великолепная рука разматывала шарф?

— А... привет, — тихо ответила я. Нехорошо все это.

Стоял солнечный день. В закусочной были огромные, витринные окна, и моя кабинка была как раз у одного из них. Это не затемненный бар и уж тем более не темная детская площадка.

И он не был привлекательным. Он был красивым.

Я была потрясена, увидев, что его волосы не темно-каштановые. На самом деле они были русыми, но я никогда не встречала такого цвета раньше. Очень темный русый

с оттенком рыжеватого блеска, который совсем не делал из него рыжеволосого, лишь слегка облагораживал его густые, длинноватые волосы, отчего они выглядели не просто фантастическими, а потрясающими.

Его телосложение не было крепким, рельефным и привлекающим внимание. Оно было великолепным.

И я могла рассмотреть цвет его глаз, опушенных густыми, длинными, темными ресницами, с тем же самым рыжеватым оттенком, как и его волосы.

Они были насыщенного, темно-голубого цвета.

А когда он снял шарф, я увидела жилистую, в высшей степени мужественную шею, отчего мои ладони вспотели.

Черт!

Я взяла себя в руки.

— Я могу вам чем-то помочь? — спросила я.

Он открыл рот, чтобы ответить, бросив шарф рядом с собой на сиденье, но я услышала окрик,

— Грей! Завтрак или кофе?

Он повернул голову, и мой взгляд последовал за ним, я увидела свою официантку на другой стороне прохода. На ней были потертые джинсы, чересчур в обтяжку, определенно купленные до того, как она набрала лишние пятнадцать фунтов, и эти пятнадцать фунтов стали дополнением к лишним тридцати, которые уже у нее были. То же относилось и к ее свитеру. Передник был повязан на ее исчезающей талии, что, к сожалению, ее не красило.

— Уже позавтракал, Энж, только кофе, — ответил он и повернулся ко мне. Сняв свою куртку, он перекинул ее вперед и бросил на свой шарф. — Я Грей, — заявил он, устроившись.

— Привет, Грей, — ответила я, а затем повторила, — Могу я тебе чем-то помочь? Он улыбнулся, и ему действительно не стоило этого делать. Правда, не стоило этого делать.

Потому что на левой щеке у него была ямочка, что превращало его из потрясающе красивого в потрясающе красивого с налетом очаровательности как дополнение. И как будто этого было недостаточно, его улыбка привлекла мое внимание к его губам, которые, я не знала, почему не заметила раньше, были полными и соблазнительными.

У меня пересохло во рту.

— Я - Грей, — повторил он, я оторвала взгляд от его теперь двигающихся, великолепных губ и посмотрела в его не менее прекрасные глаза, и он продолжил,

— А ты?

Я снова взяла себя в руки.

— А я задаюсь вопросом, чем могу тебе помочь.

В его взгляде появилось веселье, и, слегка наклонив голову на бок, он посмотрел на меня, оценивающе и внимательно.

Затем выпрямился и заметил,

— Ты все еще в городе.

Я посмотрела вниз на себя, потом на него, и согласилась,

— Ага.

Он снова улыбнулся. Черт побери!

— Ты согрелась той ночью? — спросил он.

— Ага, — повторила я.

— Хорошо, — пробормотал он, и Энж, наша официантка, подошла к столу с кружкой кофе для Грея.

Мы оба посмотрели на нее. Она смотрела на Грея.

— Как Мирри? — спросила она.

— Она в порядке, — ответил Грей, снова улыбаясь и демонстрируя ямочку. О, Боже, эта улыбка.

Нужно убираться отсюда.

— Давно я ее не навещала. Ей нужна компания? — спросила Энж Грея.

— Всегда, — ответил Грей.

— Она сможет пережить визит выводка? — продолжила Энж, и улыбка Грея стала шире.

Да. Ах, да. Пора уматывать отсюда.

— Ты же знаешь, что сможет, Энж, — ответил он.

— Тогда ладно, я соберу своих монстров и заскочу сегодня после школы, — заявила Энж, кивнула Грею, взглянула на меня, оглядев с головы до груди, затем снова посмотрела на Грея и, склонив голову на бок, она понимающе ухмыльнулась, а затем ушла вразвалочку (надо сказать, что это определенно была походка вразвалочку).

Великолепные голубые глаза Грея вернулись ко мне.

— Это Энж, — сказал он мне.

— Я поняла, — прошептала я.

Он снова улыбнулся.

Боже. Мне нужно выбраться отсюда.

— У нее один мальчик, три девочки, мальчик... -- по-прежнему улыбаясь, он покачал головой. — Не уверен, какой путь выберет этот малыш, только предполагаю, но думаю, мое предположение оправдается. Все ее девчонки - пацанки. Дикие. Никогда не видел ничего подобного. Они больше мальчишки, чем большинство мальчиков, а ее парнишка более женственен, чем любая девочка.

— Это интересно, — сообщила я. Так и было, и даже больше, мне было приятно, что он рассказал об этом. Я не знала, почему. Может из-за того, с какой легкостью он это сделал, словно мы общались, чтобы познакомиться друг с другом поближе, словно это могла быть одна из многих подобных ситуаций, в которых мы окажемся, вместе, как тогда, общаясь, делясь, узнавая друг друга, пока не сблизимся, вот почему мне нужно было прекратить это. — Но ты все еще не ответил на мой вопрос. Его улыбка исчезла, а взгляд стал настороженным. Он ничего не говорил.

Какое-то время он изучающе смотрел на меня, пока я рассматривала возможные варианты своих действий и решила достать деньги, бросить их на стол, чтобы заплатить за свой уже съеденный до чистой тарелки завтрак и почти допитую, но не до конца, третью кружку кофе, взять свои вещи, попрощаться, не грубо, но окончательно, и убраться ко всем чертям.

Прежде чем я смогла осуществить свой план, Грей снова заговорил.

— Мужчина с которым ты здесь, недостаточно взрослый, чтобы быть твоим отцом, очень похож на тебя, должно быть твой родственник. Он твой брат?

Это привлекло мое внимание. Когда он успел увидеть Кейси? Но я не спросила об этом.

Вместо этого я высказала предположение.

— А ты шериф или кто?

Он покачал головой, не отводя от меня взгляда.

— В таком случае, не могу сказать, что мне по душе такое внимание, — сказала я ему.

— Еще бы, — тихо ответил он.

— Я — я начала говорить, но замолчала, когда он наклонился ближе.

— Не могу сказать, что мне нравится это говорить, но все равно скажу. Ты здесь не для того, чтобы подработать официанткой у Дженкинса, лучше тебе и твоему парню

уехать.

Нехорошо.

— Извини? — спросила я еще тише, чем он говорил.

— Не знаю, в какие игры вы играете, меня это не волнует, и я не жду, что ты поделишься этим, так как даже не назвала мне своего имени. Но я знаю, что он делает, и не я один. Не знаю, когда он потребует, чтобы ты выполнила свою часть работы. Что хочу сказать, если ты пойдешь по тому пути, который он выбрал, попадешь в неприятности. Они рассчитывают на это. Его засекли. Тебе нужно уезжать.

Я была права. Это плохо.

Кейси выследили. И Грей, понимая, что я скрывалась, вычислил меня. Грей был прав. Нам пора было двигаться дальше.

Я уже собиралась это сделать, когда он продолжил говорить.

— И все же, девочки Дженкинса получают хорошие чаевые. Еда превосходная, дорогая, и всегда была. Чаевые большие. Шелли, старшая официантка, получила почти сорок тысяч за прошлый год. Немалые деньги. Ей доплачивают за найм и обучение персонала, но всем девочкам, которые работают там уже какое-то время, нравится там работать. Только Диана ушла, ее муж получил работу в Оклахоме, поэтому ей пришлось. Отличное место, чтобы остаться, если ты ищешь такое место. Я уставилась на него, и теперь у меня пересохло во рту и в горле. Не потому, что он был красив, и все такое, а потому, что он сидел там и спокойно предлагал мне мечту. Я, наверно, была единственной девушкой в мире, которая хотела бы быть официанткой.

И не официанткой я хотела быть. Но меня бы это устроило.

В этом городе.

С ним в этом городе. Связи.

Знакомства.

Каждое утро просыпаться и знать, где ты находишься, и каждый вечер ложиться спать, зная, что проснешься там же.

Мне бы это понравилось.

И от самой мысли об этом мне хотелось заплакать. Поэтому, я должна была убраться прочь к чертовой матери.

Чем я и занялась, доставая деньги и кутаясь от холода, и одновременно пробормотав,

— Я благодарна, Грей. За твое время. За твою честность.

Я не застегнула свою кофту и не замотала шарф, едва положила свой кошелек обратно в свою сумку, когда выскользнула из кабинки, все еще натягивая пальто на одно плечо, шарф в руке, сумка зажата вместе с ним.

Но я позволила себе это, одну последнюю вещь. Глупо. Но мне этого хотелось. Ужасно. И я не получила то, что хотела, так что позволила себе это.

Я снова посмотрела в его прекрасные глаза на его потрясающем лице, с его великолепными губами, густыми, необыкновенными волосами, все это поверх широких плеч и мощной груди, скрытых под джинсовой рубашкой в стиле " Вестерн" с перламутровыми пуговицами-кнопками, и я прошептала,

— Удачи.

Затем я свалила оттуда ко всем чертям.

Глава 3

Я обязана ему всем

Пятнадцать минут спустя...

— Меня это устраивает, — заявил Кейси, и я уставилась на него.

— Что? — спросила я.

Он улыбнулся, и я узнала эту улыбку.

Мой брат.

Проклятье.

— Прошлой ночью поимел горячую штучку, собираюсь повторить это снова. Хорошо, когда есть свободное время, и не надо работать.

Я рассказала ему о том, что сказал Грей, что его засекли, что Грей вычислил меня. Ситуация была опасной. Мы не могли тут оставаться.

Мы должны были убраться из этого города.

— Кейси, не думаю, что должна напоминать тебе, но у нас осталось пятьсот двенадцать долларов и тринадцать центов. Нам пора уезжать.

Его улыбка ничуть не померкла.

— Только одна ночь, — ответил он.

Я покачала головой,

— Нет, мы должны ехать.

— Айви, — его голос стал подлизывающимся, и он двинулся ко мне, — у нас есть ночь.

— Нет. У нас есть пятьсот двенадцать долларов и тринадцать центов без всяких заигрываний. Мы должны уезжать, найти новый городок, найти новый заработок. На это нужно время. У нас есть неделя до того, как мы останемся без денег.

— Дорогая, — определенно подлизывался, его улыбка стала шире, — это всего лишь одна ночь.

— Одна ночь означает еще одну ночь в отеле, и один день мы не в пути, день, который мы теряем. У нас нет еще одной ночи.

Кейси отступил назад, и выражение его лица стало сердитым. Это тоже было плохо.

Моя жизнь была наполнена проблемами. Такое часто случалось. И чаще это происходило тогда, когда Кейси вел себя таким образом.

— Господи, Айви, какого хрена? Это всего лишь одна ночь! — громко огрызнулся он.

— Кейси —

— Нет, — он покачал головой. — К черту все. Она мне понравилась. Она заставила меня смеяться. Твое общество, я люблю тебя, сестренка, ты знаешь это, — он ударил себя кулаком в грудь, — всем сердцем, ты ведь знаешь, - последние три слова он

произнес, подавшись вперед и особо подчеркнув их своим тоном, своим телом, своим лицом, он часто делал на этом ударение, — но с тобой не прикольно, солнышко. Она заставила меня смеяться. Мне было весело. У меня такое не часто бывает. Я не прошу неделю, я прошу лишь об одной ночи. Это самое малое, что ты можешь мне дать.

За последние десять лет было очень много " самое малое, что я могу дать Кейси"

И как и тогда, я дала им это.

— Одна ночь.

Он не перестал злиться.

— Господи, — пробубнил он, удаляясь, — почему ты заставляешь меня плясать под твою дудку... — он умолк, и я закрыла глаза.

Я делала это, потому что научилась давным-давно. Я управляла нашими сбережениями. Я следила за ними. Я не давала нам сбиться с цели. Кейси не был в этом хорош.

Кейси не был хорош во многом. За исключением заботы обо мне. По-своему.

И я точно знала, как долго пятьсот двенадцать долларов и тринадцать центов смогут добывать нам еду, бензин и проживание в отелях.

У нас была неделя.

Мы не могли потратить впустую лишний день.

Но я потеряю один день ради Кейси. Я задолжала ему это. Я обязана ему всем.

— Сегодня вечером мне надо, чтобы ты исчезла отсюда, — заявил он, взяв свой телефон с подставки для подзарядки.

О, нет.

Я предоставляла ему ночь, он не получит номер.

— Ни за что, — ответила я, повернувшись к нему лицом. Его по-прежнему сердитый взгляд вернулся ко мне.

— Что?

— Ни за что, — сказала я. — Номер был в твоем распоряжении прошлой ночью. Только не снова. Я сидела в баре три часа, а потом на холоде на улице. Тебе нужно встретиться со своей горячей штучкой, прояви фантазию, но номер мой.

Он вернул телефон на подставку и развернулся,

— Я не могу трахнуть ее в машине. Она - высший класс. Конечно. Она была высшим классом.

Я ни на секунду не поверила в это.

Мой брат перетрахал изрядное количество шлюх, но ни одна из них не относилась к высшему классу.

— Тогда, как я сказала, прояви фантазию, — ответила я.

— Это некруто, — огрызнулся он

— Что? — спросила я. — Мы не должны оставаться здесь лишний день, и ты это знаешь. Хочешь немного повеселиться, посмеяться, насладиться ее обществом, пожалуйста. Я сдалась. Мы не можем себе этого позволить, но она твоя. К тому же, прошлой ночью номер был твой. Сегодня, он мой. Я знаю, что ты можешь быть изобретательным, Кейси. Так что, прояви изобретательность.

Он бросил на меня сердитый взгляд.

Я позволила ему.

Я много раз уступала, в большинстве случаев я позволяла ему вытирать об себя ноги.

Я была ему обязана, поэтому позволяла ему это.

Но, я не собиралась сидеть в том баре, не сегодня вечером, не тогда, когда Грей мог войти. Грей, который знал, что Кейси из себя представлял, что я из себя представляла. Ни в коем случае. Ни за какие деньги.

Кейси ждал, надеясь, что я смягчусь. Я часто это делала, поэтому он был полон надежд.

Я выдержала его сердитый взгляд и не смягчилась.

— Бл*дь, — прошипел он, схватил телефон с подставки, порылся в заднем кармане и вытащил клочок бумаги. Затем посмотрел на него и начал со всей силы нажимать на кнопки телефона.

— Дам тебе минуту, чтобы поговорить со своей девушкой, — пробормотала я, и он косо посмотрел на меня.

— Спасибо, как благородно с твоей стороны, — язвительно сказал он.

Я вздохнула.

Затем он перевел взгляд на свои ноги, и на его лице появилась улыбка.

— Привет, красотка, это Кейси, — сказал он в телефон. Я вышла из номера.

Глава 4

Нецелованная

— Кухня еще работает? — спросила я бармена.

Я вернулась в бар. Глупо было сюда возвращаться. Это последнее место, где мне стоило бы быть. Последнее место, где я хотела находиться. Но, я была здесь.

И я знала почему. Потому, что лгала себе.

Это не было последним местом, где я хотела находиться. Это — единственное место, где, я знала, мог быть он.

Идиотка.

Это был тот же бармен. Большая копна густых, темных волос, почти такой же длины, как и мои, которые струились по ее плечам и спине. И хотя стоял январь, она была одета в обтягивающую майку и узкие джинсы. Думаю, так больше давали чаевых. Она была высокой и, как ни странно, очень подтянутой, ничего лишнего, хотя у нее была большая грудь. Она казалась натуральной, хотя, я, естественно, не знала этого. Либо кто-то сделал феноменальную работу, либо Бог ее очень любил.

Я решила, что Бог любил ее гораздо больше. При более близком рассмотрении, она была не на пять лет старше Грея, и не на семь-десять лет старше меня. Она была на десять лет старше Грея, но не выглядела на свой возраст. Она не скрывала свой возраст. А выглядела моложе своих лет.

Она чувствовала себя в своей тарелке. На своем месте.

Она либо владела этим баром, либо спала с его владельцем. Это было ее место, и ей

нравилось находиться тут.

— Пять минут, дорогая, — сказала она мне с искренней, доброжелательной улыбкой.

— Тебе повезло.

Я кивнула и улыбнулась в ответ, моя улыбка, возможно, не была искренней или приветливой, но мне хотелось, чтобы она такой была.

— Тогда, можно мне бутылку холодного пива и то, что проще приготовить, так как я не привередлива, и кухня сможет закрыться после приготовления моего заказа. Ее улыбка стала шире.

— Сэндвич с рубленной свининой, — ответила она. — Не знаю, является ли он самым простым в приготовлении, но ты не можешь уехать из Мустанга не попробовав один из сэндвичей Rambler с рубленной свининой. И мы подаем картошку фри в виде спиралек, изысканное лакомство.

Моя улыбка тоже стала шире, и я снова кивнула.

— Звучит прекрасно.

Она склонила голову на бок,

— Никаких предпочтений, как прошлым вечером?

Да. Ее чаевые были огромными. Она обращала внимание на своих посетителей. Была середина недели, но в этом городке имелось два бара, и только этот находился в нескольких минутах ходьбы от главной площади и жилых кварталов, так что, я не сомневалась, что бывали вечера и даже дни, когда тут становилось довольно оживленно. На самом деле, бар располагался на площади суда. В другом баре мы с Кейси собирались заняться нашим делом. Он был все еще в черте города, но далеко от центра. Когда мы первый раз проехались по городу, я сказала Кейси, что не собираюсь работать в Rambler. Второй бар был злачным местом, не таким гостеприимным, и даже близко не таким славным, то же самое и с его посетителями.

Я не возражала поднять там деньги. Однако, с любым, кто заходил в Rambler, совсем другая история.

Но она запомнила меня с прошлого вечера, пусть даже в баре было не многолюдно. Это было мило, позволить мне узнать о том, что меня запомнили.

Она была милой. Ей нравился Грей. Грею нравилась она.

Ее улыбки были искренними.

И снова я поймала себя на том, что мечтаю о другой жизни.

— Никаких предпочтений, — подтвердила я. — Любое пиво, которое под рукой.

— Хотелось бы мне, чтобы все мои клиенты были как ты, — не переставая улыбаться, сказала она.

Но она не знала. Она не знала меня. Если бы она знала меня, она, наверное, вышвырнула бы меня вон.

Она достала бутылку Короны, открыла ее и поставила передо мной.

— Пойду, передам твой заказ. К счастью для тебя, уже поздно, и они не будут возиться.

Я кивнула еще раз, а затем пробормотала,

— Спасибо.

Она направилась к середине бара и вышла через двустворчатые двери на кухню.

Я скользнула взглядом по помещению.

Было без пяти девять. В нашем номере имелось кабельное телевидение, но не так много каналов. Я этого не хотела, но мне стало скучно.

Мы с Кейси путешествовали налегке. Я читала три книги, которые держала при себе, по меньше мере раз десять. У нас не было денег, чтобы заскочить в книжный магазин, который я видела на площади, и купить еще одну. После телефонного разговора Кейси выскочил из номера злой и сказал мне не ждать его. Я подозревала, что это означало, что он заявится домой не раньше рассвета. Это также значило, что на следующий день первой машину поведу я. Обычное дело.

Я должна была остаться в номере, в тепле, просто остаться.

Я этого не сделала. Я ушла. Я сглупила. Освежила свой макияж. Взбила волосы. Надушилась. Обула свои чуть более симпатичные ковбойские сапоги.

Затем я совершила еще большую глупость, придя в этот бар.

Я не делала глупостей. Вела себя осторожно. Не рисковала. Никогда.

Я не знала, что на меня нашло.

Но мне хотелось есть, и мне было скучно, и я провела в этом гостиничном номере весь день, и по телевизору ничего интересного не показывали, а в баре было тепло, прошлым вечером я чувствовала запах еды, и видела еду, и выглядела она вкусно.

И Грей мог бы быть тут. Его не было.

Я сказала себе, что почувствовала облегчение. Но это не так.

Этим вечером народа в баре было меньше, чем вчера. Толпа ужинающих (если тут такая была) рассеялась, люди находились дома перед своими телевизорами.

Двое мужчин сидели за квадратным столом, рядом друг с другом, а не напротив. Навалившись на стол, ссутулившись, бутылки пива на столе зажаты обеими руками. Их разговор был тихим и вероятно неинтересным. У них либо были женщины дома, с которыми они не хотели находиться, или, судя по их виду, у них не было ни женщин, ни перспектив. Они оба нуждались в парикмахере. Их одежда нуждалась в лучшем уходе и ей не помешала бы стирка. Их тела не были храмом души. Ссутуленные плечи означали, что они не хотели привлекать внимание и/или старались отвлечь его от нездорового объема своих тел. Они были здесь прошлым вечером. Они, возможно, являлись лучшими посетителями красивого, опрятного, пышногрудого, искренне дружелюбного, веселого бармена. Они, наверно, приходили сюда каждый вечер, в основном потому, что ничего хорошего их не ждало дома, и им не хотелось вспоминать об этом.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒