Глава Один

Лот вздохнул и тряхнул цепями кандалов, надежно прикрепленными к холодному камню стены в крепости Делакорт. Как и все остальное в Делакорте, крепость эта была тем еще отстойником. Лот пробыл здесь всего пару дней после побега с корабля из Каллиера, но уже считал себя достаточно компетентным, чтобы вынести такое суждение. Голова его раскалывалась – то ли от количества эля, выпитого прошлой ночью, то ли от «нежности» охранников при аресте. На память рассчитывать не приходилось, но на любимом синем камзоле зияла дырка, и он был совершенно уверен, что не сможет вывести пятна с колен на штанах. Вообще, подобное было для него не в первой, да и на коленях стоял он по собственной воле, а не потому, что его тащила по улицам кучка головорезов в ливреях короны. И да, просыпаться в цепях тоже было не самым его любимым способом начать день. Если такими не были планы, конечно.

– Должно быть, ты задаешься вопросом, как оказался в такой переделке, – громко заявил он в темноту.

Куча соломы на другом конце камеры зашевелилась, и из нее вынырнуло грязное лицо.

– Не задаюсь. Вообще.

– Это я не тебе, – сказал Лот сокамернику.

– И кому же тогда? – потребовал тот, выпятив челюсть.

– Себе, – сказал Лот. – Ну, по крайней мере, так я думал, пока кое-кто не открыл свой рот.

– Почему бы тебе не закрыть свой?

Лот фыркнул.

– И как мне тогда монолог вести? Тише. – И прочистил горло. – Должно быть, ты задаешься вопросом, как я оказался в такой переделке.

– Не задаюсь! – зарычал сокамерник. – Я пытаюсь заснуть! Заткнись!

– Пока не заснул, – сказал Лот. – Не подскажешь, какое в этих краях наказание за карманничество?

– Очень надеюсь, отрезание языка – его часть.

Лот хмыкнул.

– Это стало бы ужасной потерей. Мой язык оплакивали бы по всей земле.

– Очень сомневаюсь, – ответил раздраженный сокамерник. – До сих пор ничего важного он не произнес.

Лот усмехнулся.

– О, милый, не о разговорах шла речь.

Глаза в темноте расширились, и солома зашуршала, когда сокамерник снова стал закапываться.

– Заткнись!

Лот откинул голову на стену и рассмеялся. Нужно ведь как-то себя развлекать, пока он тут, правильно? Его сокамерник – грязное унылое существо, похоже, состоящее из одной соломы – был как раз из тех колючих засранцев, которых было так забавно поддразнивать. Веселее ситуацию делали цепи, приковывающие их к противоположным стенам – Лот успел убедиться, что дотянуться до него тот не сможет. Стоит ему рвануть в сторону Лота в припадке ярости, и те его остановят. Лоту рано пришлось уяснить, что выжить с таким ртом, как у него, можно только с очень развитым чувством самосохранения.

Не то чтобы соломенный человек представлял такую уж угрозу. Лоту он напоминал разъяренного грызуна – дрожащий комок бессильной ярости – занятный, нежели опасный. Так что он решил поддразнить его еще немного, просто чтобы развлечься.

– Так и почему ты здесь? Давай-ка посмотрим, смогу ли я угадать.

– Нет! – рявкнул грязный беспризорник. – Свали!

– Да я-то не прочь, но… – Лот звякнул цепью. – А давай так. Я задам тебе три вопроса и потом выдвину три предположения. Если не отгадаю преступление, то буду молчать до конца дня. Идет?

Солома раздвинулась, и мальчик – нет, парень – сел. Он был старше, чем Лот сначала подумал, длинный и долговязый, черты лица достаточно утонченные, чтобы их можно было назвать красивыми даже под всей этой грязью, и все же он представлял собой то еще убожество.

– Ты, правда, заткнешься?

– Определенно об этом подумаю.

Парень в размышлении склонил голову, и волосы его вспыхнули рыжим под лучами солнечного света из крошечного зарешеченного окна. Оттенок был светлее, чем у Лота, но, с другой стороны, у Лота-то он был благодаря хне, а не генетике. И глаза у него были очень красивыми. Переливались ярко-зеленым от солнца. Какое расточительство – хмурый вид портил то немногое, с чем можно было бы работать.

– Ладно, но задавай так, чтобы ответить можно было только «да» и «нет».

Наглый мелкий засранец.

– Так уж и быть, что-нибудь придумаю. – На самом деле, Лот и не думал, что сможет угадать провинность парня, но попытки должны были принести массу удовольствия. Рыжих было так просто заставить краснеть – и не только лицом.

Лот осмотрел парня и издал задумчивый звук – одной тяжести взгляда хватило, чтобы щеки жертвы порозовели.

– Хм. – Стал Лот размышлять вслух. – Сомневаюсь, что ты шлюха, пусть и такой хорошенький – я и золотой монеты не пожалел бы.

У парня аж челюсть отвисла; лицо покраснело, словно свекла, глаза расширились. От унижения или возмущения, Лот так и не понял.

– Ладно, забудь. С такой чопорностью это ты бы скорее мне заплатил. А ты холоднее яиц ледяного гиганта, да? – Лоту показалось, что сокамерник собрался вставить слово, и поднял вверх палец. – И прежде чем ты спросишь, это был не вопрос, а домысел, так что не считается.

Парень, может, и был холодным, но взгляд его пылал огнем.

– Хм. – Лот на мгновение стиснул зубы. – Знать бы, является ли в этой части королевства преступлением быть грубым маленьким придурком. Потому что, если да, тебе грозит смертельная казнь. Готов поспорить, это что-то презренное, вроде твоего низкого положения. Вроде кражи репы или траханья лошадей.

Губы парня сжались, Лот буквально видел происходящую внутри него борьбу.

И парень определенно ее проиграл, стоило Лоту добавить:

– Просто из интереса, ты подающий или принимающий? Есть какое-то специальное приспособление или ты с собой скамеечку для ног таскаешь? Разница в росте заводит меня в тупик, так что развей тайну.

– Да как ты смеешь! – Вырвалось у него. – Я – политический заключенный, а не…

– Это ты-то, любитель лошадей? – И – ох – что за подарок? Теперь Лот не сомневался, что этот грязный помятый маленький мышонок, несмотря на внешность, не был крестьянином. Может, и выглядел так, но акцент выдавал его с потрохами. И, в отличие от Лота, у него он не был фальшивым. – Политический? Ага, рассказывай. Незаконный отпрыск высокопоставленного чиновника? А, может, шпион?

– Нет и нет, – сказал парень; возмущение волшебным образом исчезло. – Это два вопроса, – заметил он с тихим самодовольством. – Еще один, и тебе придется вести себя тихо.

Может, он и не был так глуп, как казалось.

Лот ухмыльнулся. Как же весело это было. И он не собирался молчать, пусть и заявил об этом ранее, а потому решил придумать самую нелепую вещь, которую только мог, чтобы посмотреть, как парень начнет заикаться, брызгать слюной и краснеть.

– Ты действительно выглядишь так, словно пробыл здесь очень долго. И ничто в тебе не выдает простолюдина. К тому же, любая мелочь заставляет тебя вести себя ужасно властно. Да нет, быть не может. Возможно ли, чтобы ты, мой маленький Червячок, на самом деле, был давно потерянным принцем Тарквином из Агилона, запертым собственным дядей?

Конечно же, он просто дразнился. Несмотря на слухи, распространяемые идиотами и бардами – что, в общем-то, было одним и тем же – Лот был готов поспорить на все содержимое своего кошелька (две серебряные монеты и оторванную пуговицу), что принц Тарквин вовсе не потерялся, а был там, где его и оставил дядя – разрезанный на кусочки в безымянной могиле. Такова политика.

Парень прищурил глаза и выпятил подбородок.

– И что, если так? – упрямо потребовал он.

Лот задумчиво промурлыкал:

– Нет, ты определенно трахатель лошадей.

Парень зарычал от ярости и кинулся на Лота, несмотря на всю бесполезность такого движения. Цепи остановили его примерно в центре камеры.

Но парня это должно было порадовать, потому что, спустя мгновение, на место, где он сидел, рухнула стена – сквозь нее прорвался орк.

***

Лот закашлялся и попытался разглядеть что-нибудь сквозь клубы пыли. Там, где когда-то стояла стена, теперь валялась гора обломков с орком на вершине. Он был большим и уродливым – по человеческим меркам; кто знает, может, для других орков он был очень привлекательным – между губами из нижней челюсти торчали два зуба подобно клыкам. И он был почти лысым, не считая нескольких пучков на макушке, и таким же зеленым, как древесная лягушка.

– Упс, – сказал он голосом, прогрохотавшим подобно грому.

Рядом с ним показалась еще одна фигура. На этот раз, человек. Парень с широкими плечами в героической позе, которая, должно быть, знатно натягивала швы на штанах, и несколькими не особо привлекательными волосками на лице, из которых явно хотели соорудить лихую бородку. Он заглянул в камеру.

– Ты придавил его? Поэтому сказал «упс»?

– Их тут двое, – сказал орк, и Лот подумал, что этот был самым умным из всех орков, с которыми ему только приходилось сталкиваться.

Человек перевел взгляд с Лота на его сокамерника, и у него отвисла челюсть:

– Их тут двое.

– Я так и сказал! Двое! – казалось, орк был безмерно доволен тем, что его блестящие умственные способности подтвердили.

– Но они сказали, что он будет один! Спасать рыжего, сказали они! Никто не говорил о втором!

Лот понятия не имел, что тут происходило, но не мог упустить возможность.

– Так и было, – заявил он. – До вчерашнего дня я был тут один, но ко мне поместили этого бродягу. Я так понимаю, вы тут за мной?

Его сокамерник попытался что-то сказать, но поперхнулся пылью.

Мгновение спустя на груду обломков забралась третья фигура:

– Что так долго?

Гном. Для гномов было необычно забираться так глубоко на юг. Большинство предпочитало держаться гор на севере, подальше от всего «человеческого дерьма», как они его называли. Лот их не винил. С другой стороны, как одному из этих самых дерьмовых людей, трудно было не принимать оскорбление на свой счет.

У гнома была густая каштановая борода до самых колен на оттенок темнее волос на голове. Вплетенные в нее косы заставили Лота предположить, что перед ним была женщина, но с гномами никогда нельзя было знать наверняка, а спрашивать считалось невежливым – это был урок, который он усвоил на собственном горьком опыте. Глаза гнома подозрительно прищурились, так что их трудно было как следует разглядеть, но если бы Лоту пришлось угадывать их оттенок, он бы определил его где-то между недоверчивым и убийственным.

– Их тут двое, – гордо сказал орк, указав на Лота и его сокамерника.

– Просто хватайте рыжего и двигаем! – воскликнула гном.

– Они оба рыжие, – объяснил человек. – Мы не знаем, кого хватать.

Гном вздохнула.

– Вы их спросили?

– А! – сказал человек. И прочистил горло: – Мы здесь, чтобы спасти потерянного принца Тарквина. Не укажете ли, кто он из вас?

– Я, конечно же, – сказал Лот, потому что ему понравилось, как прозвучало слово «спасти».

Его сокамерник возмущенно вскрикнул:

– Это я! Я!

– Их двое! – прошептал Орк с глазами, огромными как обеденные тарелки.

– Не слушайте моего несчастного сокамерника, – приказал Лот, сопроводив слова, как ему показалось, благородным жестом. – Он простофиля. И закоренелый лжец, растлитель сельских животных.

– Это не я!

– Вот! Говоришь, что ты не принц? Отлично. Нам пора. Кто говорил о спасении?

Орк поковырялся под обломками и выдернул из стены цепи, удерживающие кандалы Лота так просто, словно оборвал нитку.

– Чудесно, – сказал Лот, поднимаясь на ноги. Стряхнул пыль с камзола и изобразил поклон, завершив его взмахом руки в сторону сокамерника. – Червячок, это был незабываемый опыт.

– Но… Это я! Я – Тарквин! Он лжец! – запротестовал Червячок, хватаясь за волосы. – Видите? Рыжие, как у моего отца.

Человек в замешательстве сморщился.

Гном нетерпеливо вздохнула и сказала:

– Хватайте обоих.

– Да! – воскликнул человек. – Отличный совет, Ада, отличный. И вот мое решение – берем обоих!

Гном закатила глаза и потопала прочь. Лот пробрался сквозь обломки и пошел за ней.

Орк хмыкнул, пожал плечами, поднял Червячка, перекинул его через плечо и пошел следом.

***

Побег из камеры крепости Делакорт прошел куда более гладко, чем должен был. Они вообще не наткнулись ни на одно препятствие, что, по мнению Лота, ставило огромный знак вопроса в профессионализме охранников. Прошлой ночью, когда его арестовывали, они не были такими расслабленными. Конечно, он обокрал жену старшего охранника, так что они могли принять инцидент близко к сердцу.

Но это было уже в прошлом, куда больше Лота волновала его маленькая спасательная команда. Похоже, они думали, что он – принц, а значит, его должны были, как минимум, накормить, и все же – он очень надеялся, что после того, как его покормят – ему придется с ними расстаться, пока они не поняли свою ошибку. Но об этом можно было поволноваться и позже. Сейчас Лот прекрасно понимал, что, хоть он и вышел из камеры, все еще не был на свободе. Он бы предпочел, чтобы между ним и охранниками образовалось несколько миль, и тогда уж он перестанет оглядываться.

Лот нацепил на лицо неопределенное царственное выражение и последовал за своими спасителями к свободе.

Гном вывела их во двор к эльфу с несколькими лошадьми. Он был высоким и гибким, с темными блестящими локонами. И поразительно красивым, как и все эльфы, а еще хмурился. И снова – как все эльфы.

– Нашли? Целая вечность прошла, – проскрежетал эльф. – Я стою тут так долго, что успел провоняться лошадьми.

В его тоне сквозила раздражительность, и Лот присмотрелся повнимательнее. Ему показалось, эльфу было не больше пары сотен лет, что по эльфийским меркам делало его подростком.

Лот подавил желание закатить глаза – не стоило смотреть дареному в зубы. Вместо этого он сказал:

– Прощу прощения за задержку. Возникли трудности с опознанием. Моему сокамернику показалось забавным заявить, что принц – он. Но, конечно, одного взгляда хватит, чтобы понять, что он лжет.

– Сокамернику? – спросил эльф с неохотным интересом. – Не должно было быть никакого сокамерника.

– Его заселили вчера вечером. Это, – сказал он, кивнув. – Червячок. Ему нравится… спать с лошадьми, так что я бы держал его подальше от ваших. Хотя… – Лот демонстративно огляделся по сторонам. – Похоже, у него нет с собой его трахательного стула, так что, думаю, они в безопасности.

– Я не… делаю этого с лошадьми, – выдавил Червячок, сжав руки в кулаки.

– Нет, без своего стула не делаешь, – беззаботно согласился Лот и похлопал его по плечу. – А теперь, может быть, увеличим расстояние между нами и этим местом, пока не прибежали разбираться стражники?

– Да, мой принц, – сказал человек с бородкой, и в глазах его засверкали звезды, когда он посмотрел на Лота.

– Он не мой принц, – проворчал эльф.

– Нет? – спросил орк.

– У эльфов нет принцев, – сказал эльф и закатил глаза. – У нас коллектив анархистов.

– Но он мой принц? – спросил орк с любопытством.

Эльф снова закатил глаза.

– Нет, Дейв! Он – человек. Орки едят людей!

– Ох, точно, – согласился Орк, кивнув. Блеснули его клыки. – Я и забыл.

Как бы это ни отвлекало, Лот давно понял, что гораздо легче убедить людей делать то, что ему нужно, если он что-то о них знает, так что он вклинился в разговор:

– Так и кто вы?

Человек выпрямился во весь рост, будто только и ждал этого момента:

– Мы – ваша спасательная группа, милорд! Прибыли вызволить вас из лап тирании!

– И я чрезвычайно благодарен. Но я имею в виду ваши имена. Не могу же я продолжать звать вас орк, эльф, гном и человек. Так вся эта ситуация становится какой-то сомнительной. А я уверен, что это не так, – поспешно добавил он, увидев оскорбленный взгляд человека.

– Тут только ты сомнительный, – пробормотал Червячок себе под нос.

– Тшш, мой маленький блудник с фермы, взрослые разговаривают, – сказал ему Лот, пусть и был всего лет на пять старше напыщенного мальчишки.

– Не поговорить ли нам по дороге, принц? – спросила гном, уперев руки в бока. Лот задался вопросом, был ли акцент на его фальшивом титуле сделан потому, что она знала, что он лжет, или потому, что правда не хотела торчать здесь, дожидаясь, пока ее арестуют. Винить ее было не за что.

– Так и поступим, – согласился он. Вообще-то было даже приятно осознавать, что хотя бы у одного из них были мозги.

***

Спасательная группа, рассчитывающая спасти одного рыжеволосого заключенного из указанной им камеры, привела только одну дополнительную лошадь, так что Лоту пришлось делить ее с Червячком, к большому недовольству которого ему досталось заднее место. Лот никак не понимал, чего тот был так недоволен. Да парень настоящий счастливчик, раз может просто так сидеть и тереться о задницу Лота, обхватив его руками за талию. Тысячи были бы готовы заплатить за такую привилегию! Больше, чем тысячи.

Пока они выбирались с улиц Делакорта, то и дело оглядываясь, чтобы убедиться, что их не преследуют, Лот узнал имена своих спасителей.

Человека звали Скоттом. Сам он назвал себя скромным бывшим батраком, но Лот не был уверен, что он подразумевал под «скромным», поскольку тот считал, что стал крестьянином по недоразумению и, на самом деле, должен был родиться дворянином. Он потратил немало времени, размышляя о том, сколько бардов будет петь о его героических подвигах, сколько сердец и титулов он ими завоюет.

К счастью, несмотря на не замолкающего Скотта, Лоту удалось узнать имена остальных. Ада была гномом, которого он подобрал в камере, а Дейв – орком. Эльфа-подростка звали Калариан. Ада присоединилась к поискам, потому что Скотт пообещал ей вознаграждение. Дейв, казалось, не особо понимал, почему он здесь и что должен делать. Мать Калариана выгнала его из дома, сказав, чтобы он перестал сидеть без дела, играя в «Дома и люди», и пошел искать работу.

– А как же коллектив в коллективном анархизме? – пробормотал Червячок.

– Я все слышу! – усмехнулся Калариан. – У меня исключительный слух!

– Конечно, исключительный. У тебя уши, как летучие мыши, – пробормотал Лот.

– Достаточно! – сказал Калариан. – Я иду домой!

– Ты не можешь уйти! Эльф добавит весомости, баллады будут звучать лучше, – настаивал Скотт. – Бесстрашный вождь и его бравая команда веселых людей. – Он вздрогнул, когда Ада громко откашлялась. – Персон.

Вообще-то Лот считал их бравыми с большой натяжкой. Калариан ныл о том, что солнце испортит цвет его лица, Ада выглядела так, словно могла убить Скотта в любой момент (но такую реакцию Скотт, похоже, вызывал вообще у всех), а Дейв находился где-то между недоумением от того, почему он здесь, и восторгом от того, что их было двое, и он все правильно сказал.

Червячок? Он, бесспорно, был рассержен.

– Слушай, – сказал Лот, повернув голову так, чтобы только Червячок услышал его слова. – Понимаю, принца хотел сыграть ты, но оставь это на меня, ладно? Я подхожу куда больше.

Червячок позади медленно закипал:

– А ты, похоже, совершенно уверен в том, что я не принц! – прошипел он на ухо Лоту.

Лот фыркнул.

– Конечно, уверен. – И указал на пустую улицу за их спинами. – Если ты принц, мой дорогой Червячок, тогда какого черта за нами никто не гонится?

Наградой ему было молчание Червячка до самого выезда из города.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒