Строптивая мишень 9 страница

Я всхлипнула еще раз, он сел рядом, мне в лицо уставился. Было это обременительно для моих нервов: любить я его, к сожалению, любила, но правду говорить не собиралась.

— Я тоже хорош, — вдруг вздохнул он. — Чуяло мое сердце, что-то не так. Ведь спал с тобой и понять бы должен, что шлюха из тебя, как из меня евнух…

Неожиданное возвращение в стан порядочных женщин меня прямо-таки осчастливило, слезы благодарности катились по щекам крупным горохом.

— Кончай реветь, — сказал он.

— Я так сразу не могу остановиться, — сообщила я доверительно и решила на судьбу пожаловаться:

— Испугалась я очень, Алеша. Там, на заводе. Потом-то я уж знала, что ты живой, мне брат твой сказал.

— Какой, к черту, брат?

— Ну… не знаю… крестному я звонила, не в первый раз, а во второй, там какой-то со мной говорил, сказал, брат он твой…

— Это он в том смысле, что все люди братья.

— Что, нет у тебя брата? — пролепетала я.

— Есть, Колькой звать, с ним и болтала.

— Он меня сучкой обозвал, — сочла я нужным пожаловаться.

— Я ему зубы выбью, идет?

— Не надо, он вообще-то ничего. Опять же я сама его придурком назвала, обиделся, наверное.

— Знаю я про твой звонок, доложился Колька…

Я вздохнула.

— Ты уж извинись перед ним за меня. Только я как эту лужу увидела… — В этом месте я опять Лешкину ногу ухватила и ему в коленки уткнулась.

— Какую еще лужу? — не понял он.

— Там, где наша «Нива» стояла, кровь, лужа целая…

— А теперь-то чего ревешь?

— Не знаю, колотит всю…

Алексей меня поднял и вроде бы даже обнял, не слишком ласково, но душу согрел.

— Ты меня сразу допрашивать будешь или чаю попьем? — спросила я. — Есть я, наверное, уже не смогу…

— Идем в кухню, — кивнул он. И мы пошли, он вперед, а я за ним.

Я была полной идиоткой, затеяв утром скандал. То, чего нельзя было добиться угрозами, легко достигалось слезами. Савельич, хоть и подлец, но в одном был прав: душа у крестника добрая, и бабьи слезы ему нож острый. Чему я, само собой, от души порадовалась.

На кухне Алексей выдал мне стакан чаю и бутерброд с колбасой. Чай я кое-как выпила, вздрагивая и всхлипывая, а от колбасы наотрез отказалась.

— Алеша, — спросила я, понемногу успокаиваясь, — а когда ты говорил, что шлюха из меня, как… я там дальше не точно запомнила. Это как понимать?

Он нахмурился в заметном недоумении. Я закончила почти шепотом:

— Это в том смысле, что я никудышная любовница?

— Это в том смысле, что ты дура редкая, — прорычал он.

— Нет. Что-то ты имел в виду, верно?

— Я тебе потом объясню, что в виду имел. Чай свой допила?

— И избил меня, — не слушая его, забубнила я. — Может быть, я в чем-то виновата, но драться — это подлость страшная. Мне ведь больно.

— Ничего, в самый раз, — усмехнулся он. — Впредь умнее будешь.

— У меня теперь все тело в синяках, не стыдно тебе?

— Переживешь. Тебе на пользу, а синяки — ерунда. Я наставил, я и залижу.

— Что за психология такая…

— Стоп, — перебил он. — Про психологию потом. Муж где?

— Олег?

— А что, у тебя их два?

— Нет, конечно. Олега правда убили. Я ведь не врала, честно, я просто не все рассказала.

— Здорово, а вот теперь рассказывай как на духу. Иначе к твоим синякам новые прибавятся.

— Мне трудно рассказывать. Ты лучше спрашивай, а я отвечать буду. Ладно?

— Ладно. Эдичку ты знаешь? — Вопрос звучал, как утверждение.

— Да, — пришлось сознаться мне. — Я знаю, кто он. Гера рассказал, когда Олега убили. До этого дня я ничего не знала, совсем ничего. Честно говоря, просто не интересовалась. Мы с мужем вообще мало разговаривали…

— Он что, действительно гомик? — удивился Алексей.

— А ты считаешь такое придумать можно? Ну вот, перед самой смертью, где-то за неделю, он стал вести себя странно, словно тосковал или чего-то боялся. Я забеспокоилась… Не умею я рассказывать, длинно и глупо как-то выходит…

— Ничего, — нахмурился Алексей, — я терпеливый.

Вздохнув, я продолжила:

— В тот вечер на меня тоска напала, и я решила к Наташке поехать, потрепаться. Как раз возле кирпичного завода у меня машина заглохла. Место я тебе показывала. И я пошла к Олегу. Только… в общем, в кабинете был Гера и два трупа, Олег и его убийца.

— Он что, сам застрелился? — съязвил Алексей.

— Нет. Киллера застрелил Гера, по крайней мере, он так сказал. Гера приехал за несколько минут до меня и столкнулся с ним в дверях. Ударил парня в грудь, тот ничего подобного не ожидал и растерялся. Упал, пистолет выронил. Гера успел схватить его раньше и выстрелил парню в лоб. Пистолет был с глушителем, охранники в будке телевизор смотрели и ничего не слышали.

Я вздохнула, пытаясь выровнять дыхание: возвращаться к той ночи было нелегко. Несколько минут я сидела молча.

— Дальше, — нахмурился Алексей.

— Я вошла в кабинет и увидела Геру. Он выглядел невменяемым, лицо безумное, глаза пустые. За столом Олег в своем кресле… мертвый, на полу парень с простреленной головой. Абсурд какой-то… Я даже кричать не могла, стояла как пень и смотрела. Гере было еще хуже. Он винил себя, что не приехал минутой раньше. Все-таки он сумел взять себя в руки. Подошел ко мне и сказал: «Диночка, у нас страшная беда. Если узнают, что Олег убит, мы не проживем и трех дней. Ты понимаешь? » Конечно, ничего я не понимала, а он сказал: «Олега и этого типа надо увезти отсюда. Ты должна мне помочь». Я кивнула. Он объяснил, что я должна сделать, и я сделала. Точно в беспамятстве, как автомат.

— Куда дели трупы? — нахмурился Алексей.

— Трупы я вывезла на машине Олега. Она стояла возле офиса, ты сам мог убедиться, охране не видно, что с этой стороны делается. Первым уехал Гера, через десять минут я. Он велел мне заявить в милицию и сказать, что мы видели Олега живым и здоровым. Потом я отправилась домой, Гера позвонил Наташке, и они вдвоем закопали трупы.

— Где? — спросил Алексей, а я поежилась.

— На кладбище. В могилах, подготовленных на следующий день. Углубили ямы, а утром похороны, и ни одна живая душа искать их там не будет. Ночью, вернувшись с кладбища, они отогнали мою машину за объездную дорогу, где ее потом и нашли. И приехали ко мне. Гере пришлось нам все объяснить. К моему удивлению, Наташка о многом догадывалась. Я была подавлена гибелью Олега, но, когда поняла, чем она нам грозит, стало совсем худо. Гера заверил, что мы живы до тех пор, пока никто не знает о смерти Олега. Вот тогда он рассказал об Эдичке. Гера был убежден: убийцу подослал он. Партнерство становилось обоим в тягость. Наше вмешательство спутало все карты. Олег исчез, киллер тоже, о том, что произошло той ночью, Эдичка мог только догадываться. У нас был шанс, что некоторое время он ничего предпринимать не будет. Мы надеялись, что успеем собрать деньги и исчезнуть. Но Олег перед смертью начал какую-то свою комбинацию. Не доверяя Эдичке, он подменил наркотик, а Гера понятия об этом не имел. Для нас это был страшный удар. Эдичка обнаружил подмену, и мы стали мишенями. Возможно, он надеялся таким образом выманить Олега или просто мстил… — Я замолчала, выжидающе глядя на Алексея.

Он тоже молчал, как видно, прикидывая, стоит мне верить или нет. Для меня от этого многое зависело. Я настороженно ждала.

— Так, — наконец сказал он без всякого выражения. Я перевела взгляд на свои руки. Изображать волнение было ни к чему, я действительно волновалась.

— Остальное я тебе рассказывала. Наташка повздорила со своим хахалем и заработала фингал. Гера был в Москве. Ему ведь приходилось заниматься делами фирмы, делать вид, что ничего не случилось… В общем, я встретила этого Аркадия Юрьевича под видом Натальи. Глупость, конечно, назваться чужим именем, а тут еще это убийство. Выходило, я всех подвела. Вот я и сбежала на дачу, надеясь, что за пару дней все как-то утрясется. Детская выходка спасла мне жизнь. Наталью убили в моей ванной, думаю, приняли за меня. Она была в моем халате. Я поехала к Гере, надеясь его предупредить. И нашла трупы. Выход один: бежать. Я приехала на Наташкину квартиру, забрала деньги и паспорт. Там они меня и нашли.

Алексей помолчал, потом заметил с легкой усмешкой:

— Уж больно хочется Эдичке тебя достать, прямо из кожи лезет. Тут нужна причина покруче мести бывшему дружку. Что-то интересное ты знаешь, верно?

— И ты туда же? — усмехнулась я.

— Несчастную из себя не строй, рано еще… В твою искренность плохо верится, дорогуша, потому как за нос ты меня водила довольно долго. Откуда мне знать, что сейчас ты не врешь? Свистнули у Эдички зелье на пару с муженьком…

— Олег мертв.

— Это ты говоришь.

— Хорошо, — стараясь держать себя в руках, кивнула я. — Ты мне не веришь, я не могу ничего доказать. Что дальше?

Он глядел на меня, как солдат на вошь, и ухмылялся. Мне стало не по себе. У него репутация решительного человека, и он не благородный принц, а бандит, напомнила я себе. Алексей прошелся по кухне, насвистывая мотивчик, остановился возле меня:

— Сколько там?

Я опять усмехнулась. Направление его мыслей было мне понятно.

— Не знаю.

— Ага, — кивнул он.

— Что ага? — разозлилась я. — Будешь мне дверью пальцы ломать?

— Не буду, — ответил он. — Хотя, может, и стоило бы. Ты, моя радость, перемудрила. Откуда ты знаешь мою фамилию? — Он наклонился и заглянул мне в глаза. — Это я при крестном смолчал, а теперь знать хочу.

Я поежилась:

— Ты говорил, наверное, откуда ж еще? Просто забыл. Вот успокоишься, вспомнишь.

— Нет, сладкая моя, не вспомню. Нечего вспоминать. Не говорил, и баста!

— Откуда же я ее тогда знаю?

— Действительно, откуда? — теперь он откровенно издевался.

— Может, она мне приснилась? — съязвила я.

— Любопытные сны. Деточка, ты играешь в опасные игры.

— Ни во что я не играю. Тебе просто очень хочется самого себя убедить в том, что я сволочь. Тогда и пальцы ломать сподручнее. Я не помню, откуда мне твоя фамилия известна. Может быть, кто-то назвал тебя в ресторане, пока ты с Серым развлекался… Если бы я знала, как это важно для тебя, — непременно бы запомнила.

Глаза его по-прежнему смотрели зло. Он убийца, напомнила я себе, и по спине побежали мурашки.

— Попытаемся говорить спокойно, — предложила я. — Возможно, я знала, кто такой крестный. Возможно, Гера говорил о нем. Возможно, поэтому я и осталась с тобой.

— Здорово. Значит, все не случайно? И кто ж придумал такой хитроумный план?

— Ты спятил, — покачала я головой. — Опомнись! Это ты сел ко мне в машину. Ты, а не я. Не можешь же ты всерьез думать, что все подстроено? — Он нахмурился, а я торопливо продолжила:

— Когда ты про крестного сказал, я подумала: «Может быть, если ты захочешь помочь, я и останусь жива…» — Тут я опять заревела, но успокоилась довольно быстро. Умылась и подогрела чай. Лешка наблюдал за мной с обезьяньим любопытством.

— И долго ты будешь меня разглядывать? — спросила я.

— Пока не надоест.

— Что ж во мне такого интересного?

— Много чего.

— Не забивай себе голову. Все гораздо проще. Ты хочешь получить чертово зелье, а моя жизнь в таком раскладе не дороже копейки. Не буду врать, что меня это удивляет. Так что не стесняйся. Я уже полчаса смотрю в будущее без оптимизма.

Алексей извлек из холодильника бутылку водки, налил целый стакан и залпом выпил. Я поморщилась, а он взял огурец и смачно захрустел.

— Вот что, дорогуша. Все, что ты рассказала, может быть правдой, а может — враньем. Я в жмурки играть не люблю. Поэтому хочу убедиться, что ты мне лапшу на уши не вешаешь.

— Что ты предлагаешь? — Я насторожилась.

— Вот что. Мы едем на кладбище, и ты покажешь мне эти могилы.

— Зачем? — удивилась я.

— Если там есть два лишних жмурика, значит, ты говорила правду.

— Ты что, хочешь могилы разрыть? — Я ушам своим не поверила.

— Точно. Отчего ж не разрыть? И убедиться, что любимая женщина не держит тебя за идиота.

— Алеша, да как же…

— Лопатой. Через час стемнеет, самое время.

— Алеша…

— Заткнись. Или гони новую историю, потому как, если жмуриков не окажется, я тебя в этой могиле и зарою. И памятник поставлю. Мраморный. Ну, будешь рассказывать? Или на кладбище?

— На кладбище, — обреченно сказала я.

Он нашел лопату и швырнул ее в багажник. Заняться на ночь глядя гробокопательством — глупость несусветная, но разубеждать Алексея сейчас было бесполезно. И мы поехали на кладбище. В абсолютном молчании, взращивая ненависть в душах.

У поста ГАИ свернули направо, до кладбища оставалось двенадцать километров. Алексей на меня покосился:

— Ты найдешь в темноте могилы?

— Найду, — кивнула я.

— Может, забыла, где они, или вовсе не интересовалась?

— Я интересовалась, я не забыла, и я найду. Все?.. Не сворачивай, проедем по дороге еще с километр, получится ближе, чем от центрального входа. И машину в лесу можно спрятать.

Так мы и сделали. Найти проход в кладбищенской ограде было нетрудно, кажется, она вся состояла из таких проходов. Мы вошли, я остановилась, пытаясь сориентироваться. Справа большой мраморный крест, значит, берем левее. Я пошла между могил, стараясь ступать осторожно. Впереди кривая береза, от нее третий ряд… Продвигалась я довольно уверенно, Алексей за мной.

— Спички есть? — спросила я. — В темноте фамилию не увидим.

— Есть.

— Олег в одной могиле с Филимоновым Степаном Петровичем, киллер в следующей.

— Это Гера сказал?

— Да. Я была здесь, на девятый день.

— Зачем? — усмехнулся Лешка.

— Затем, придурок, что там мой муж. Отсчитав три ряда от березы, я уверенно вышла к могиле.

— Посвети…

Алексей щелкнул зажигалкой, аккуратно прикрыв ее ладонью, и осветил надпись на дощечке «Филимонов». Bенки с могилы убрали, а о памятнике, хоть сорок дней уже прошли, никто не побеспокоился, и могила выглядела сиротской. О чьем-то посещении говорили яйцо с карамелью у изголовья да три увядших цветка в литровой банке. Лешка равнодушно сдвинул их ногой. До последней минуты я сомневалась, что он всерьез решил разрыть могилу. Как оказалось, зря. Алексей был натурой целеустремленной и все доводил до конца.

Участвовать в этой затее я не собиралась, отошла на пару метров и села между могил, спиной к нему.

— Посматривай, — сказал он через несколько минут. — Не ровен час, пойдет кто.

— Посматриваю, — огрызнулась я.

Трудился он быстро и без особого шума. Я понемногу успокоилась и смогла рассуждать здраво. Если дураку силу некуда девать, пусть поразвлекается. В этот момент послышался глухой удар, Алексей чертыхнулся и позвал меня.

— Домкрат давай.

Только тут я заметила возле могилы домкрат, который он прихватил из машины, и передала его Алексею. Нагнувшись, я смутно различала гроб внизу, отрыт он был как-то неравномерно. Алексей решил себе работу облегчить, приподнять гроб с одной стороны и под ним раскапывать. Глядеть на это у меня желания не было, и я вернулась на свое место. Где-то минут через десять Лешка грязно выругался и опять меня позвал, чтобы домкрат вернуть. Потом выбрался из могилы и стал ее зарывать.

Я присела рядом, наблюдая за ним. Трудился он деловито, я бы сказала с удовольствием, только что не насвистывал.

— Все? — спросила я, когда он закончил.

— Где второй? — поинтересовался он. — Слева, справа?

Я не поверила своим ушам.

— Ты что, будешь второго откапывать?

— Конечно. Все надо доводить до конца.

— А ты не устал, Алеша? — съязвила я.

— Ничего, потерплю. Один труп не доказательство. Черт знает, кого вы здесь с муженьком зарыли…

— Это Олег.

— Дай мне убедиться в том, что ты не врешь.

— Вот эта, — ткнула я пальцем и собралась уйти, но он схватил меня за плечо, подтащил к деревянной скамье у соседней могилы и ловко приковал к ней наручниками

— Если кто-нибудь появится, мне бежать вместе с лавкой? — поинтересовалась я.

— Не беспокойся, я тебя не брошу. Ты мне очень дорога.

Фраза показалась двусмысленной, но я промолчала. Небо серело на востоке, когда он закончил труды. Освободил меня, подхватил домкрат, лопату и сказал:

— Потопали.

— Ну и что? — поинтересовалась я, когда мы уже подходили к машине.

— Ничего.

— Что значит «ничего»? Нашел, что искал?

— Ну…

— Ясно. Нашел, но это тебя не убедило. Теперь прикидываешь, к чему бы еще прицепиться. Хочешь, отгадаю с первого раза почему? Да потому что ты ничем не лучше моего муженька и всех прочих ублюдков! Удавитесь за деньги, чего я вам от души желаю. — Тут я извлекла из кармана куртки гранату и продемонстрировала ее Алексею. — Прошу прощения, что прихватила ее без твоего на то согласия, только теперь тебе лучше отойти подальше. Сам говорил о каком-то радиусе, так что не нарывайся.

— Убери гранату, дура! — занервничал Алексей. — Это не игрушка.

— Даю тебе честное слово: я швырну ее. Так что бросай ключи от машины и отойди в сторону.

— И куда ты, интересно? — усмехнулся он.

— Главное, чтоб от тебя подальше, ласковый ты мой.

— Бросишь гранату и сама на ней подорвешься.

— Все ж лучше, чем к хорошему человеку в руки попасть. Я принципиальный противник пыток, особенно когда пытают меня. Гони ключи и проваливай.

— Не сходи с ума! — разозлился он по-настоящему, но и я разозлилась.

— Все! Заткнись! Давай ключи.

— Идиотка несчастная, — прошипел он, но ключи бросил. Как ни странно, я смогла их поймать, чем удивила себя и потрясла Алексея.

— К машине не подходи, — напомнила я. Он, конечно, подошел, но дверь я уже заперла и завела мотор.

— Послушай, ненормальная! — рявкнул он, грохнув кулаком по капоту. — Куда ты поедешь? — Я прикинулась глухонемой. — Ладно, ты была права, а я дурак… Открой дверь… Хорошо, давай поговорим… — Я плавно тронулась с места, Лешка кинулся следом. — Подожди… послушай… пропадешь одна… стой, дура… Наташка, о черт, как тебя там…

Не знаю, долго ли он собирался бежать за мной. Я выехала на шоссе и вдавила педаль газа. Лешка все еще орал и размахивал руками. А мне стало смешно. Я проехала метров триста и затормозила.

Он подбежал, топая как слон. Я перебралась на соседнее сиденье, подтянула колени к подбородку и в окно уставилась. Он открыл дверь, посмотрел на меня и головой покачал:

— Вот ненормальная, мать твою… убил бы, ей — Богу… — Сел за руль и на меня покосился. — Кончай дурить, — сказал виновато. — Ну, погорячился я, с кем не бывает, что ж теперь… Очень мне обидно стало, что ты мозги мне крутишь, а вдруг еще и с муженьком… Ну виноват. Мир?

Я кивнула и даже обняла его. Это было воспринято благосклонно, после чего я торопливо поведала о своих страхах, а Алексей — о своих обидах. Гранату он у меня отобрал и строго-настрого запретил впредь брать их в руки, потому что они имеют обыкновение взрываться. Гранаты меня в настоящий момент интересовали мало. Я радовалась воцарившемуся миру, голову пристроила Алексею на плечо, сидеть так было неудобно, зато приятно. Алексей стал сама покладистость, прямо-таки хвостом вилял на манер добродушной дворняги, будто только что не скалился волком. Ссориться с ним не стоило, это до меня уже дошло: добиться от него можно чего угодно, не прибегая к скандалам и угрозам. До статочно быть доброй, беззащитной и ласковой Красной Шапочкой. Остальные грани моего характера просто ни к чему выставлять на обозрение. Не будь я такой дурой, давно бы поняла это раньше.

На даче Алексей по привычке ринулся к холодильнику, а я в ванную. Мы встрети лись в кухне, он самозабвенно жевал, а я на него смотрела.

— Чего не ешь? — спросил он.

— Не хочу. После таких аппетитных занятий…

— Ерунда, просто вам, бабам, нравится морить себя голодом. Что за придурок внушил вам мысль, что от голодухи вы смотритесь лучше?

— Это ты обо мне? — удивилась я. По-моему, он даже не понимал, какой подарок получил от судьбы.

— Не только…

— А-а-а, — протянула я, стараясь не злиться и сказала себе: «Не обращай внимания, Дина, он ведь почти что идиот. Рос среди алкашей и уголовников и даже не все понимает из того, о чем говорит».

Я подперла щеку кулаком, уставилась на его активно жующую физиономию и спросила:

— Алеша, а ты был женат?

— Я? — Он вроде бы удивился. — Нет, конечно.

— Почему это конечно? — пришла моя очередь удивляться.

— Потому. Кто ж за меня пойдет? Шлюх я не жалую, в том смысле чтоб жениться, а путной бабе на что я нужен? Опять же, если честно, путных я и не встречал.

— Интересно, — сказала я.

— Ага, не везло, наверное.

Все-таки он своего добился: мне хотелось запустить в него чашкой. Недавняя добродушная дворняга вдруг обернулась бродячим псом, который в ответ на доброе слово презрительно рычал. Я поднялась и сказала:

— Спать пойду, спокойной ночи.

Ушла и закрыла дверь в своей комнате на щеколду. Лешка ткнулся в дверь, я замерла, а он позвал:

— Эй, в чем дело?

— Я сплю, — сообщила я, натягивая одеяло на голову.

— Чего опять, а? — Теперь он злился и голос повысил.

— Ничего, иди отсюда.

— Открой дверь, слышишь? — заорал он. — Открой, пока я не вышиб ее к чертовой матери…

Слово с делом у него не расходилось, он пнул дверь ногой пару раз, и та распахнулась. Алексей влетел в комнату, злющий как черт, и ринулся к кровати. Я вцепилась в одеяло, он тянул его в свою сторону, я в свою. Выглядело это до того глупо, что я согласилась, когда Лешка рявкнул:

— Да это ж белая горячка! Ты меня с ума сведешь! Что опять не так?

— Уходи, — пробурчала я. — Спать хочу.

— Ну чего ты добиваешься, идиотка? Чтобы я сказал, что люблю тебя? Я тебя люблю. Довольна?

Я схватила подушку и с чувством стукнула его по пустой голове.

— Обратно нехорошо, — зло засмеялся он. — Ну что, что я должен сделать? На уши встать? Давай, встану. Я знаю-то тебя несколько дней, а ты мне уже всю душу вы мотала.

— Как будто у тебя есть душа! — усомнилась я.

— Это потому, что серенад не пою? Так не умею. Не научили дурака. Я ж сказал, что ты хотела. Чего еще?

— О любви так не говорят, — вздохнула я.

Алексей пошел пятнами и вылетел из комнаты. Назад он вернулся с листком бумаги и авторучкой.

— На, — сказал зло, — пиши. Я все повторю слово в слово.

— Ты, Алеша, придурок, — констатировала грустно я. — Топай отсюда. Каждому свое, как говорится. Ты вот хорошо покойников откапываешь, с душой.

— Так… — протянул он и заметался по комнате. — Спокойно, — то ли он себя уговаривал, то ли меня. — Давай по-доброму… — Он сел ко мне на кровать. — Допустим, я не подарок. И тебе не подхожу. Но я стараюсь. У нас куча времени впереди, давай отложим все это до лучшего будущего. Я способный, я буду учиться, идет?.. А пока, ради Бога, не изводи бабскими фокусами, у меня не о том голова болит. Все?

— Все, — согласилась я, чувствуя себя глубоко несчастной. — Ты меня правда любишь?

— А что, не похоже?

— Любишь или нет?

— Люблю.

— Ты меня избил.

— За вранье. Соврешь еще, опять всыплю.

— Вчера на заводе ты стрелял?

— Я.

— Чтобы меня предупредить?

— Конечно.

— Очень мило с твоей стороны.

— Я вообще такой… милый.

— Ага…

— Ага.

— Алеша, а ты хочешь на мне жениться, когда все кончится?

Он открыл рот, потом закрыл, кашлянул и сказал:

— Само собой. Я бы и сегодня женился. Но знаешь, хочется чтоб все по-людски было. «Мерседес» с лентами, венчание, две видеокамеры, на тебе платье белое, с этой… ну, штука такая на голове…

— Ты издеваешься, да?

— Какое там! Мечтаю, век свободы не видать… каждую ночь во сне вижу.

— Все-таки издеваешься, — я тяжело вздохнула.

— Да нет, ей-Богу…

— А мне всех этих «Мерседесов» и платьев совершенно не надо… не в них же дело.

— Нет, тут ты не права, такое раз в жизни бывает, надо чтоб все на уровне…

— Алеша, ты идиот. Ты об этом не догадываешься?

— Догадываюсь, — охотно согласился он. — Разве ж нормальному человеку придет в голову на тебе жениться? Лучше на всю жизнь в одиночную камеру.

— Уходи… — начала я, но он пресек меня довольно сурово:

— Все. Заткнись. Я люблю тебя. Я женюсь на тебе. Я готов мучиться всю жизнь. Как хочешь, но, на мой взгляд, это стоит недешево. А свое я привык получать.

«Отвыкнешь», — злорадно решила я, но злилась недолго. Алексей — человек неплохой, просто темный. Кстати, он прав, что меня дурой назвал. Дура и есть. О чем я, несчастная, думаю? Как выйти замуж? А о чем думать должна? Нет, точно дура.

Ночью я проснулась от холода. Шел дождь, окно открыто, а любимого рядом не было. Я поднялась и тихонько вышла из комнаты. Алексей был на веранде, куpил и вышагивал из угла в угол.

— Ты чего не спишь? — спросила я.

— Так, не спится…

— Врешь. Плохи наши дела, верно? Он остановился возле меня, осторожно обнял и сказал с легким вздохом:

— Дела нормальные. Живы будем, не помрем.

— Это конечно, — согласилась я, садясь в кресло. — Ты бы поговорил со мной, Алеша, чего в одиночку мучиться? Психологи считают, что вслух думается лучше.

— Брось, это я так, покурить вышел.

— Меня ремнем стегал, а какой пример показываешь? Нехорошо.

— Ладно, топай отсюда, — нахмурился он. — Тебе спать положено.

— Не хочу без тебя.

— Тогда сиди молча.

— Молча я не умею.

— Что за гнусный у тебя характер, а?

— Нормальный. — Я помолчала, вздохнула и спросила:

— Ты чего злой такой?

— Нормальный, — передразнил он, но, сменив гнев на милость, сел рядом, обнял меня и сказал задумчиво:

— Тебе уехать надо. Есть у меня дружок, в районе живет, мы с ним… в общем, он мне должен, и мужик стоящий. Укроет тебя, пока я здесь разберусь.

— Одна никуда не поеду, — насторожилась я.

— Поговори еще… Поедешь. В городе тебя надежно не спрячешь, а здесь теперь опасно. Найти нас легче легкого.

Я помолчала и задала свой главный вопрос:

— А крестный нам не поможет? Мне показалось, он неплохо к тебе относится.

— Может, и неплохо. Только на кой черт ему с Эдичкой ссориться?

— Я думала, крестный твой — человек в городе не последний.

— Точно. Но связываться с Эдичкой ему не резон. Тем более из-за тебя. Эдичка только с виду клоун, а власть имеет — ого-го!

Это я знала не хуже Алексея…

— Конечно, из-за меня им ссориться довольно глупо, — согласилась я. — Но ведь деньги у твоего Савельича не лишние. Предположим, мы найдем пропавшее зелье, как он тогда поступит?

— Он наркотой не занимается. У него другой бизнес.

— Так ведь и не надо ничем заниматься. Он просто получит деньги… — Алексей смотрел вопросительно и хмурился, а я продолжала:

— За товаром приедут. Приве зут деньги, Савельич отдает зелье, получает баксы. И все. Взамен он делает доброе дело, то есть гарантирует мне долгую жизнь и смерть от старости, а не от пули.

— Сколько там? — слегка усмехнулся Алексей.

Я повернулась и вывела сумму на оконном стекле. Он присвистнул.

— Не слабо, да? — спросила я.

— Не слабо, — кивнул он. — Только трудностей выше крыши. К примеру, покупатели, кто они?

— Какая разница? — удивилась я. — Главное — они деньги за товар выложат.

— Что значит «какая разница»? Захотят они иметь дело с крестным? Как вообще с ними связаться?

— Я с ними связалась, — сообщила я как можно мягче, помятуя о Лешкиной привычке под горячую руку крушить все подряд. Он моргнул, приоткрыл рот, собрался с силами и рявкнул:

— Что? Когда?

— Давно, — туманно ответила я. — И получила подтверждение. Они приедут.

— Стоп! — Он начал покрываться пятнами. — Какое подтверждение? Когда? Я тяжело вздохнула:

— Ты в компьютерах разбираешься?

— Видел.

— В кино, что ли?

— Ну?.. — насторожился Лешка.

— Ясно, — усмехнулась я. — Значит, объяснять бесполезно. Просто поверь на слово: я послала сообщение и получила ответ. Они приедут.

— Какой, к черту, компьютер? — вскочил он. — Ты ж сказала: бешеные бабки, так неужто они такие идиоты, что повезут баксы просто потому, что кто-то позвал, мол, давайте, ребята!

Я поморщилась:

— Не лез бы ты на чужую территорию. Я вот, к примеру, не учу тебя кулаками махать… Извини. Это сообщение всегда посылала я. Имеется система защиты, если бы вместо меня кто-то решил с ними связаться, увидеть подмену не составило бы труда. Они приедут.

Что там Алексей видел по телевизору, не знаю, но о компьютерах он имел представление весьма смутное, потому спорить не стал, подумал немного и спросил:

— Когда приедут?

— В воскресенье.

— Вот в это? — В голосе слышалось недоверие.

— Да. Встреча на кирпичном заводе, я покажу где и все объясню. Инструкции надо соблюдать точно. Тогда крестному останется только привезти товар и забрать деньги. Выгодная сделка. Правда, небезопасная… — Алексей смотрел выжидающе, и я продолжила:

— Есть пять определенных мест встречи, они высчитываются. Так же как дата, время… Чего ты злишься, я же объясняю. День высчитываем так: дата предыдущей встречи плюс тринадцать дней, плюс один день, если попадает понедельник, плюс два, если попадает вторник, и так до семи…

— Стоп, — перебил Алексей, как видно, мало что понимая. — Скажи по-русски.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒