Марта: Это не мало.

⇐ ПредыдущаяСтр 3 из 4Следующая ⇒

Мартин: Много ли это?

Марта: Не надо так, Марти! А если операция будет успешной?

Мартин: А если не будет?

Марта: А если мы оба выживем?

Мартин: А если не выживем?

(колыбельная песня)

Пауза

А если выживешь только ты, или только я? Что тогда? Будут хранить твое тело в морге до тех пор, пока я не буду в состоянии похоронить тебя?

Марта: Марти, не надо.

Мартин: Или ты прийдешь и увидишь меня в холодильной камере, голым, и с номером на большом пальце левой ноги?

Марта: Марти, пожалуйста.

Мартин: Либо мэрия похоронит тело? Может быть там будет множество телевизионных камер и продюссерызахотятсделать реалити-шоу, что-то вроде „Уцелевший урод”?

Марта: Ты не имеешь права так поступать со мной!

Мартин: Нет. Это ты не имеешь права так поступать со мной!

Марта: Я имею право желать нормальную жизнь. Не лишай меня этого права. Я хочу, когда у меня менструальный период, чтобы ты не знал, я хочу чтобы ты мне был братом, но не был моим телом, я хочу быть одной, быть самостоятельной.

Мартин: И это твои важные доводы „за”. Эгоистка этакая. Нам осталось только несколько часов до глупой операции, только несколько часов, во время которых с уверенностью мы будем живыми оба, несколько часов, во время которых мы можем... я не знаю что мы можем за эти несколько часов, а ты думаешь только в первом лице единственного числа.

Марта: Эгоист называет меня эгоисткой. Я хочу свободы для обоих, дурак. Ты отстаиваешь только свою позицию. Тебе ни по чем, что я хочу. Пусть будет так, но до завтрашнего дня!

Мартин: Перестань размахивать этим „завтра”, как будто за этим стоит что-то надежное.

Марта: Ты не грози мне пальцем. Если понадобится, я тебя силой потащу в больницу.

Мартин: Если я захочу - силой тебя удержу здесь.

Марта: Иди к черту!

Мартин: К черту твоя менструация, эгоистичная сучка! Ты думаешь что мне хорошо в двадцать семь лет быть девственником!? Думаешь, что мне приятно тайком мастурбировать пока ты спишь или притворяешься, что спишь!? Разве я говорил, что не хочу детей!? А!? Говорил!? Хочу, даже очень. На много больше, чем смотреть на твое заспанное лицо каждое утро, день за днем, год за годом. Я хочу все, чего хочешь ты. Но не ценой твоей жизни, чтобы я смог разлечься в нашей постели, не хочу этого, если я знаю, что твоя жизнь хоть на мгновение окажется под угрозой, потому что ты моя сестра, потому что ты это я и, потому что я это ты, я скорее предпочту провести каждый день, оставшийся мне до моей смерти, прикованным к тебе. Это лучше, чем стоять перед неизвестностью исхода нашего разрезания.

Марта: Разделения...

Мартин: Потому что мы по рождению одно целое, так нас воспитывали, как одно целое, таковы мы и до сегодняшнего дня, и не вижу, почему это не могло бы продолжаться?

Марта: Это твои важные доводы „против”? Облучаешь меня своими страхами и таким образом не оставляешь мне возможности сопротивляться. Очень удобно, но это меня ни чуть не пугает.

Мартин: Ты не знаешь что такое страх.

Марта: Это еще одна лекция, которая опять начинается словами „Ты не знаешь”. Ну и хорош же ты, демагог. Только у меня эти твои номера уже не пройдут.

Мартин: Ты жмешь не на ту кнопку, сестренка.

Марта: Нет здесь кнопок, ты ворчливый человечек, которого я всю жизнь тащу на своей спине.

Мартин: А ты ведешь себя так, как будто уже находишься в критическом возрасте.

Марта: Размечтался!

Мартин: Дальше собственного носа ничего не видишь, вцепилась в свою идею быть одной, быть самостоятельной. Тебе мое присуствие невыносимо?

Марта: Давно.

Мартин: Сука ты этакая...

Марта: Какая?

Мартин: Сука холоднокровная.

Марта: Собаки теплокровные животные, даже бродячие.

Мартин: Я язык тебе оторву.

Марта: Как только у меня появились собственные желания, стала сукой, при этом холоднокровной.

Мартин: Твое собственное желание убьет нас.

Марта: Давай проверим.

Мартин: Я боюсь за тебя.

Марта: Ты боишься за себя.

Мартин: Я боюсь за нас.

Марта: Я и ты, это не мы.

Мартин: Наоборот, это мы.

Марта: Это изменится.

Мартин: Ты или слабоумная, или нарочно раздражаешь меня.

Марта: Не будь инфантильным, я не хочу тебя раздражать, ты подписал документ, что согласен с операцией.

Мартин: Мне нужно было время убедить тебя отказаться и попробовать влить капельку здорового смысла в твою голову.

Марта: Тебя покинул здравый смысл. Ты хочешь чтобы я отказалась от того, о чем всю жизнь мечтала, Марти! Я делаю это не только из-за себя, а и из-за тебя.

Мартин: Всю жизнь? С каких пор ты хочешь, чтобы мы были разделены? Урод!

Марта: Даже если я и скажу тебе, это не меняет ничего.

Мартин: Я настаиваю, я имею право знать. Ты начала говорить о разделении после смерти мамы. Я подумал, что это ради...

Марта: Гораздо раньше.

Мартин: Значит это заговор, это планировалось день за днем, год за годом. Ты искала, ждала удобный случай, чтобы прогнать меня, и то что мама была живой, мешало тебе.

Марта: Да.

Мартин: Змея! Я просыпался с змеей, засыпал с нею, она кормилась вместе со мною, выросла, сейчас обвивается вокруг моей шеи и сжимает меня, я задыхаюсь, а она сжимает. Я агонизирую, а она продолжает сжимать. Прошу о милости, а она усиливает свою хватку. Я умираю, а она убивает меня, чтобы быть свободной. Потом она проглотит меня и впадет в состоянии вегетации на несколько месяцев, сменит свою шкуру и выползет из нее наружу, чтобы искать новую наивную жертву, которую будет гипнотизировать.

Марта: Однажды утром, все равно какое утро, я проснулась от твоего дыханыя. Я внезапно испугалась тебя, мы были потными, я хотела сразу уйти. Тогда я в первые осознала потребность быть одной. Это стало моей идеей фикс. Разумеется, я подавила ее, чтобы не быть в тягость тебе, но вот пришел назначенный час. Называй его как хочешь, называй меня как хочешь – это моя свобода, верю, что она хорошая и для тебя.

Мартин: Я запрещаю тебе думать вместо меня!

Марта: Тогда не запрещай мне думать о себе. Никогда!

Мартин: Я тебе не запрещаю. Ты решила вместо меня.

Марта: Ты согласился.

Мартин: Увидим завтра, буду ли я согласен.

Марта: Ты мне мешаешь. Я хочу уйти.

Пауза.

И сейчас продолжаешь делать это.

(Мартин молчит)

Марта: Перестань пить, меня тошнит.

Пауза

Мартин:

Кто-то тебя съест, паук пришел.

Паук ходит в школу, паук ходит в школу.

Бегите дети от этого страшилища, от этого страшилища.

Упала черная доска – паук умер! Паук умер...

Марта: Чего ты хочешь от меня?

Мартин: Ничего, просто играю.

Пауза

Марта: (к публике) В первом классе - в первый учебный день один мальчик, увидев нас, начал плакать, прижался к своей матери и закричал: ”Мама, мама, чудовище! Мама, мама, не хочу чтобы чудовище входило в комнату к нам. ” Мы стояли там, только что переступив через порог, я всеми силами сжимал твою руку, и пыталась не заплакать, мама нас подталкивала в спину, я ни шагу не могла сделать, стояла как окаменевшая, мальчик кричал: „Выгоните это чудовище, выгоните это чудовище”, его мать пыталась успокоить его, но в ее глазах я видела все то, о чем говорил ее сын. Они боялись нас. Как будто мы были заразными. Как будто мы могли бы их укусить. Люди не хотели видеть нас, они хотели чтобы нас не было, чтобы мы не портили им пейзаж, чтобы мы не портили первых дней учебы их детей.

Мартин: И тогдая обрадовался и захотел пойти домой и не возвращаться никогда в школу, потому что ты была единственным человеком, кого я хотел видеть возле себя. Не хотел быть с другими, не хотел становиться ими.

Марта: Тогда я пробовала убежать и, конечно, не смогла. Ты не был готов бежать. Это никогда нам не удавалось - бегать, как и многое другое. Я пробовала убежать, ты реагировал медленнее, спотыкнулись друг друга и мы упали. Я лежала на полулицом вниз, осознавая, что моя юбка поднялась до самой талии, что наверно мои трусики видны, но мне было все равно, ты упал возле меня, мы лежали, и я помню очень четко, что в тот момент я действительно хотела умереть. Просто умереть и чтобы все кончилось. Тогда я в первый раз сознательно пожелала этого, приблизительно в семь лет... чудесный возраст для такой мысли... Я пробовала выпрямиться, ты лежал, не хотел пошевелиться, я повернула голову и увидела маму. Она стояла неподвижно, ее губы были сжаты в точку, она смотрела на нас, и в ее глазах был стыд. Она подошла к нам, присела на корточки, начала ласкать мое лицо, твою голову, я помню как слегка дрожали ее руки, она помогла нам встать, почистила пыль с нашей одежды и вывела нас из класса. Я тогда как будто родилась заново и почувствовала облегчение.

Мартин: Мир нас не хотел, мы его тоже. Мы могли остаться сами с собой. Одну волшебную неделю мы провели дома. Когда мама начинала говорить о школе, ты начинала плакать, а мне становилось плохо.

Марта: Потом позвонил директор и сказал, что если мы будем своевольно, представляешь себе, своевольно отсуствовать в школе, он будет вынужден прекратить наше образование, так и выразился, прекратить.

Мартин: Я любил этого человека, даже не зная его. Ты ведь знаешь, сколько усилий ей стоило записать нас в нормальную школу, сколько просьб, разговоров с директорами, сколько писем во всевозможные инстанции, всевозможные комиссии, органы, министерства, сколько взяток.

Марта: В конце концов, весь первый класс в школе мы посещали что-то вроде индивидуального обучения. Мама вела иногда нас в школу после второго урока, иногда после третьего. Нам оставили свободной первую парту в ряду возле двери. Мы приходили во время перемены, когда другие дети были еще во дворе, садились за парту и умолкали. Учительница входила, она была одна по всем предметам, милая женщина, весь год пыталась привыкнуть к нам, наши одноклассники входили после звонка, обходили нашу парту и постоянно... были заняты обсуждением нас, а мы пристально смотрели на доску перед собой.

Марта и Мартин: Показывали нас редко и на короткое время. Чтобы дети смогли привыкнуть к чудовищу.

(конец рассказа публике)

Конец воспоминаний!

Мартин: А мальчик, который начал плакать в первый день учебы... его звали Боби. Когда он убедился, что мы не заразные и не кусаемся, даже немного разочаровался.

Марта: Да, он был милый мальчик. Хороший и воспитанный.

Мартин: Хороший и воспитанный мальчик, в которого позже ты влюбилась, Марта!

Марта: Влюбленность, которую ты так и не простил мне, Мартин. Ты ревновал меня!

Мартин: Не правда!

Марта: Правда, ты как-то разочаровался во мне тогда... В каком классе мы были уже? В седьмом, в восьмом?

Мартин: Летние каникулы между восьмым и девятым классом. Он уезжал учиться в другое место и ты настаивала на встречах с ним каждый день. И я не только разочаровался, не только ревновал, я возненавидел тебя.

Марта: Почему?

Мартин: Ты не хочешь знать.

Марта: Наоборот, хочу.

Мартин: Ночь откровений, да?

Марта: Что-то в этом роде.

Мартин: Ночь откровений перед днем операции. Не мелодраматично ли немного это?

Марта: Пока нет. Расскажи почему ты меня возненавидел.

Мартин: Я могу сказать тебе, почему я ненавижу тебя сейчас.

Марта: Давай.

Мартин: Я ненавижу тебя, потому что люблю тебя.

Марта: Это глупо. Из-за этого испытывай ненависть к себе, а не ко мне. Я не просила твоей любви. Она мне и так полагается.

Мартин: А мне полагается твоя.

Марта: Она всегда у тебя была.

Мартин: Но не сегодня, сегодня ты любишь только себя.

Марта: А ты сегодня любишь ненавидеть меня.

Мартин: Я ненавижу тебя, потому что ты хочешь навязать мне чужой мир. Он мне не нужен. У меня есть свой мир и мне хорошо в нем. Так называемый, внешний мир, враждебный, он приносит мне только боль, тебе тоже.

Марта: Выйди из своей норы.

Мартин: Марта, образумься.

Марта: Ты повзрослей. Мир, который я тебе предлагаю - свободный. Он враждебен по отношению к нам не больше, чем по отношению ко всем остальным. А мир, в котором ты хочешь держать меня вечно прикрепленной к тебе - тюрьма. Я предпочитаю опасности свободного мира надежности тюрьмы.

Мартин: Ты не моя сестра. Кто-то подменил тебя. Это случилось наверное пока я спал.

Марта: Я та же самая, только мы думаем по разному и это тебя сводит с ума.

Мартин: Не хочу твоего подмененного варианта, я хочу тебя.

Марта: Явно хочешь другую Марту, а она уже умерла.

Мартин: Я ненавижу эту твою привычку.

Марта: Ненавидишь и меня, и привычки мои. Погряз в своей ненависти. А мои глаза, волосы, мой нос, ты их тоже ненавидишь?

Мартин: Ненавижу тот факт, что ты, неудовлетворенная шлюха.

Марта: Эгоистка, сука, урод, шлюха – что еще? Продолжай!

Мартин: Не перебивай меня! Я ненавижу тебя, потому что ты не думаешь так же как и я, да, ненавижу тебя, потому что, … потому что ненавижу. Если бы ты не была такой, положение сейчас не было бы таким плохим.

Марта: Положение плохое из-за тебя.

Мартин: Перестань думать только о себе.

Марта: Всю жизнь я считалась только с тобой, с твоими интересами. Хватит!

Мартин: Меня тошнит от тебя.

Марта: Ну и пусть тебя вырвет.

Мартин: Заткнись.

Пауза

Марта: Сейчас тебе лучше?

Мартин: Нет.

Марта: Могу я тебе помочь?

Мартин: Оставь меня в покое.

Пауза

Марта: А почему ты возненавидел меня тогда, в тот первый раз?

Мартин: Я тебе сказал, оставь меня в покое.

Марта: Скажи мне, за что ты меня возненавидел?

Мартин: Было то самое лето, перед девятым классом.

Марта: Это я уже слышала.

Мартин: Ты хочешь услышать историю или нет?

Марта: Хочу, продолжай. Просто-напросто, не очень легко услышать, что твой собственный брат ненавидит тебя. Или и это мелодраматично?

Мартин: Было то самое лето, лето, в котором я возненавидел вас обоих. Сперва Боби, потому что он обращал внимание на тебя.

Марта: А потом меня, потому что я обращала внимание на него.

Мартин: Нет. Не за это. Слушай. Он часто приходил к нам домой, все то лето. Ты хотела встречаться с ним. Я хотел оставаться один. Два несовместимых желания. Потому что мы с тобой сообщающиеся сосуды, Марта. Не можем один без другого, как говорится. Он часто приходил и смотрел на тебя своими большими, влюбленными, коровьими глазами, ласкал тебя. Вы не могли ни о чем таком любовном говорить друг с другом, потому что я всегда был с вами... Иногда мы вместе, втроем, читали какую-нибудь книгу, что было плохо, читали вслух по очереди, а я люблю читать свои книги про себя. Или слушали музыку, что было еще хуже, потому что мне хотелось выбрать себе песню по моему желанию и слушать ее непрерывно, только ее, все лето. А самое плохое было, когда, перед его приходом, я тебе говорил, что мне плохо из-за жары, и я хочу прилечь. Тогда он приходил и вы...

Марта: Не говори этого. Ничего такого мы не делали.

Мартин: Я знаю, ведь я был там. И когда я притворялся, что сплю или что мне плохо, вы шептались о чем-то. Он говорил тебе на ухо, ты ему, я думал, знал, что у вас свои тайны от меня.

Марта: Никаких тайн у нас не было. Он говорил мне, что я красивая. Единственный мальчик, единственный мужчина в моей жизни, который говорил мне, что я красивая.

Мартин: А я?

Марта: Что ты?

Мартин: Разве я не говорил тебе, что ты красивая?

Марта: Говорил, конечно, но ты не в счет!

Мартин: Ах, так? И почему?

Пауза

Все равно. Ну и однажды вечером, это было в конце августа, ты захотела выйти на час-два, чтобы увидется с Боби! Мы приняли душ. Ты причесала свои волосы, сделала себе прическу, придралась ко мне, что у меня грязные уши, мы вышли и пошли во двор старой школы.

Марта: Помню.

Мартин: Мы сели под деревом. Молчали, ты ждала Боби, а я молился, чтобы он не пришел.

Марта: Почему?

Мартин: Потому что я знал, что будет. Я ощущал.

Марта: Ничего не случилось тогда.

Мартин: Он опоздал, как обычно, потом мы услышали его шаги, он появился когда уже ложился мрак ночной, ведь так говорится в книгах, ложится мрак ночной... Он увидел нас, сел возле нас, возле тебя и вы забыли обо мне. Через некоторое время начался дождь. Он снял свою куртку, или это была блуза с длинными рукавами, не помню, накинул ее на твои плечи, чтобы ты не промокла, обхватил твое лицо руками и начал тебя целовать.

Марта: Это был самый лучший поцелуй в моей жизни. Первый.

Мартин: Он целовал тебя, ты ему отвечала, дождь лил, вы забыли обо мне, я сидел на мокрой земле, прислонясь спиной к дереву. Одиночество, холод. Холод внутри тебя. Я был самым одиноким существом на земле.

Пауза

Марта: Продолжай.

Мартин: Я был самым одиноким существом на земле, потому что в первый раз мы с тобой не были мы, ты была ты, и была счастливой, я был я, возле меня не было девушки, которая бы целовала меня, и тогда я заплакал. Немного попозже, словно она всегда была там, у меня появилась эрекция. Первая в моей жизни. И тогда я тебя возненавидел.

Марта: Я люблю тебя.

Мартин: Ты ничего не понимаешь.

Марта: Еще что-нибудь есть?

Мартин: Есть.

Марта: Почему ты не расскажешь мне?

Мартин: Потому что это тяжело.

Марта: Пожалуйста.

Мартин: Я боюсь.

Марта: Нечего бояться.

Мартин: Если бы это было так просто...

Марта: Что происходит, когда дом сгорел?

Мартин: Ты это серьезно?

Марта: Серьезно.

Мартин: Новый строится.

Марта: А пока горит?

Мартин: Все распадается.

Марта: Точно. Воспоминания сгорают. Умирают. Пока прошлое живое, оно и настоящее. Не могут наступить перемены, пока не сожжем прошлое. Так думаю я.

Мартин: В данный момент наш дом горит, а я этого не желаю...

Марта: Скажи мне!

Мартин: Я влюблен в тебя. Хочу тебя!

Марта: ...

Мартин: Я понял это, когда Боби поцеловал тебя. Сперва подумал, что это ревность, но нет... Это была любовь. И есть любовь. Большая и сжигающая. Пришла незванной, а я и не хочу ее выгонять. Я хотел только сказать тебе это, но у меня не было возможности. Я не имел права. Это аморально. Так не полагается. Это неправильно. К черту мораль, к черту порядки, к черту правила. Мой мир распался, ты хочешь операцию, а я хочу тебя для себя. Ты женщина моей жизни. Это не случайно, что мы связаны и так должно быть всегда. Понимаешь? Если ты цветок, то я - неизбежные капельки росы на тебе рано утром. Я не могу отпустить тебя. Ты придаешь смысл моему пробуждению. Я не хочу тебя отпускать. Твое присутствие успокаивает мои тревоги вечером. Я тебя не отпущу. Ты заставляешь меня продолжать бороться каждый день. Я живу, чтобы сберечь тебя и быть с тобою. Все остальное это самообман. Я люблю тебя. Мне наплевать, что я твой брат, мне все равно что бы не говорили люди, мне не наплевать на то, что я не могу лечь на тебя, а я этого хочу каждый день. Я хочу детей только от тебя. Мне хочется верить, что есть хоть малейший шанс быть вместе, если мы переживем операцию. Я хочу, чтобы мы были вместе. Я очень боюсь, что завтра потеряю тебя, что ты умрешь. Я знаю, что ты умрешь во время операции. Я чувствую это. Предчувствую это.

Марта: Марти...

Мартин: Не говори ничего! (целуются)

Марта: Хочешь закурить сигарету?

Мартин: Тебе понравилось.

Марта: Что?

Мартин: Не притворяйся, я почувствовал это.

Марта: Что ты почувствовал?

Мартин: Тебе понравился мой поцелуй, ты ответила на него.

Марта: Неправда.

Мартин: Ответила и еще как.

Пауза

Ты возбудилась.

Марта: Ты ненормальный.

Мартин: Твои соски натопорщились, дыхание участилось.

Марта: Я просто поцеловала тебя, больше ничего.

Мартин: Сейчас это был не просто поцелуй.

Марта: А что это было?

Мартин: Было желание. Ты желаешь меня, признайся.

Марта: Мне нечего признаваться и я не желаю тебя.

Мартин: Тогда почему ты меня поцеловала?

Марта: Ради тебя.

Мартин: Ты очень милостива.

Марта: Это не мылостыня, это любовь.

Мартин: И любовь твоя ничего не изменяет.

Марта: Да. Я люблю тебя и хочу уйти. Хочешь сигарету?

Мартин: Ничего я не хочу.

Марта: Я хочу, чтобы было уже завтра, чтобы все уже кончилось и действительно мы стали двумя отдельнымие личностями.

Мартин: Или не стали.

Марта: Милый мой Мартин, милый мой братишка.

Мартин: Не называй меня братишкой, знаешь, что я не люблю.

Марта: Любишь, только делаешь вид... Я люблю тебя. Запомни это, люблю тебя.

Пауза

Мартин: Спосибо, что ты поцеловала меня.

Марта: Пожалуйста.

Пауза

Мартин: Скажи что-нибудь.

Марта: Не хочу заниматься глупостями.

Мартин: Я сохраню эту глупость навсегда, для меня она мост к вечности.

Марта: Ты плохой поэт. Для меня это магистраль к операции. Запомни, также навсегда, причину, из-за которой я тебя поцеловала тебя.

Мартин: Не запомню.

Марта: Я поцеловала тебя, чтобы угодить тебе, потому что, во что бы то ни стало, хочу свою сраную операцию, сразу! Даже трахнула бы тебя, чтобы ты согласился со мною, ясно тебе?

Мартин: Ясно. Трахай и я соглашусь с тобою.

Пауза

Марта: Урод! Я все бы сделала с каждым, лишь бы тебя скорее отрезали от меня... Запомни это, Мартин...

Мартин: Урод...

Марта: Урод! Тяни-толкай. Лошадь, гермафродит. Паук. Клеточное деление, женщина-мужчина, Паук! Ошибка, отросток, змей, скульптура, Компания-Сиам, апокалипсис. Паук. Паук.

Мартин: Бытие 2: 21

21 И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и, когда он уснул, взял одно из ребер его, и закрыл то место плотию.

22 И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку.

23 И сказал человек: вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женою, ибо взята от мужа.

24 Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут одна плоть.

25 И были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились.

(Цитата из Библии)

Марта: Потому что Господь пастырь твой...

Мартин: Да!

Марта: И к тучному пастбищу ведет тебя.

Мартин: Да!

Марта: Потому что ты овца, вот поэтому. Потому что ты стадо. Потому что ты примитивный и слепой. Нет Бога, не было и не будет. Он никому не нужен... особенно сейчас.

Мартин: Прости, Господи, она не знает что говорит.

Марта: Набожный дурак! Не он мне, а я ему должна прощать! Ясно тебе, дурак? Я ему. Но не хочу. Не буду. Не могу. И пусть он сто раз приходил бы, и на коленях волочился, и кровавыми слезами надрывался бы – я опять ему не прощу. Не прощу ему то, что он издевается над нами, надо мной, над тобой. Ты слепой, что ли? Разве не видишь? Ты чудовище, ты ошибка, ты издевательство его промысла Божьего. Я тоже. Но я не виновата в этом, что я так родилась. И не буду искупать ничью вину. И не верю в библейское говно о первородном грехе. Я не родилась грешницей. Я свободная женщина, верю в науку и завтра операция состоится. Потому что наука мой Бог, и я надеюсь на ее силу, и технический прогресс мой Отец, и реабилитация - Святой Дух. И это триединство, единственное триединство, на которое я рассчитываю.

Мартин: Перестань. Бог слышит.

Марта: Слышит?! Что слышит? Подуманное или высказанное? А видит ли он? Подожди... Это он услышал? А ты понял это? С каких пор он слышит? Эй!... Он многое услышал, а ничего не сделал. Где Бог, где твой Бог сейчас, когда ты живешь с греховными помыслами, а я осмеиваю его? Где он был, когда рожались мы? Где он был, когда мы убивали маму? Почему он не накажет меня? Почему он не накажет нас обоих? Пусть обрушится на нас его справедливый гнев.

Пауза

Марта: Нет возмездия, нет мороженного... Мать его, мать твою, мать вашу обоих.

Пауза

Мартин: Мы созданы по его образу и подобию.

Марта: Значит Бог урод.

Мартин: Нельзя богохульствовать.

Марти: А мне хоть бы что! Возненавидь меня! Держи своего Бога, стой себе с ним, живи с ним, спи с ним, пришейтесь друг к другу, если хотите, потом делайте себе операции, спорьте, деритесь, пейте себе на спокойствие, рвите, болейте, купайся с ним, ходите вместе в туалет, пусть он тебе завязывает обувь, а я буду посылать вам посылки и инвалидную пенсию.

Мартин: Я радуюсь тому, что я имею и благодарен, что имею его каждый божий день. Я благодарен, что имею тебя, потому что ты один из Его даров мне.

Марта: Отпусти меня, пожалуйста. Я не молю тебя, как брата, как Бога тебя молю.

Мартин: Ну, хорошо, раз Ты ставишь на моем пути это испытание, я ему подвергнусь. Я Тебе докажу свою веру и Ты не отведешь свой взор от меня, как ты отвел его от неё.

Марта: Все ясно! Ты согласишься на операцию?

Мартин: Я буду молиться за тебя. Ты сумасшедшая.

Марта: Пока ты молишься, включи и себя в свои молитвы и выпроси прощение за то, что поцеловал меня так, как мужчина целует женщину, за то что желаешь меня так, как мужчина желает женщину.

Мартин: Мама сама умерла.

Марта: С днем рождения.

Пауза

Марта: Трус.

Мартин: Я не боюсь. Для меня ты моя смерть.

Марта: Ты боишься. Тебе когда-нибудь хотелось, чтобы я умерла?

Мартин: Да, я хотел, чтобы вы все умерли - ты, мама, Боби. Я хотел только минуту спокойствия, и потом умереть.

Марта: Смерть всегда чужая, пока не прийдет твоя очередь.

Мартин: Она и демократична – приходит ко всем.

Марта: У тебя мозги набекрень.

⇐ Предыдущая 1 234 Следующая ⇒