…Глава. Возвращение на работу.

Я вновь остался в одиночестве. Мне крайне стыдно признаться, но в этот момент я ликовал. Я радовался, к счастью, не долго, но все же и такой момент был. У нее никого нет! О нет… Я стразу приглушил в себе радость и стал думать о её словах. Судя по всему, она вполне честна. К тому же, эта девушка на пару дней и сейчас меня удерживает лишь мимолётное влечение.

Вот и пролетели эти несчастные 3 недели. Я собрал те единицы вещей, которые у меня были с собой и вышел в коридор. Наконец-то уеду из этого цирка с их циркачами! На выходе меня встретила немного грустная Лизавета.

— Уезжаете?

— Да, наконец-то уеду из этого цирка.

— Вообще-то вы тоже здесь работаете, не забывайте.

— И не напоминай; и без того плохо.

— Вы же выздоровели, что же плохого?

— Если не считать, что я покидаю цирк, то все ужасно.

— Ой, мне надо идти, удачи, до свидания!

— До свидания, — сказал я немного грустно. Мы ведь вероятно никогда не увидимся. Может и пересечемся пару раз, но… Даже жаль немного. Так, Алексей, будь проклято это имя, соберись! Подумаешь, ты знал ее 3 недели и всё! Она ничем не отличается от всех. Ничем…

Пытался себя успокоить как мог. А чего я собственно переживал? Мимолётное влечение… Вернусь к прежней жизни… Фу! Не хочу даже думать об этом! Работа, работа, какое плохое слово! Начальство, жмоты, дуралеи, синонимы… Да… Всё хуже и хуже.

На улице дикий мороз. Деревья трещат по швам. Противогололёдными компонентами, к счастью, уже обработали. А то снова в больницу что-то не тянет. И на улицу не тянет. Домой и подавно не тянет. Я уж молчу про работу. Ах, жизнь моя жестянка!

Дом, такой мерзкий, даже описывать эти пещеры Нижнего Тагила не стану. Есть время до второй половины дня. Поесть что ли. В холодильнике лишь немного, так, на пару недель просроченные продукты, и висящая мышь. Ещё и в магазины после работы. Что за день-то такой! Опять потом на работу… Ой, не хочется и вспоминать. Лучше вообще не думать, особенно выбрасывая макароны.

Здравствуйте, здравствуйте! Так противно говорить это этим глупцам и слушать «как самочувствие? », «рад что ты вернулся! ». Да рад, конечно, да-да! Я вот тоже очень «рад» вам всем… А уж тем более«рад» вам, начальник мой любимый! Спасибо, спасибо… Извиняюсь, да-да…

Снова этот пустой, холодный кабинет, дышащий детскими страхами. Взрослые пугают детей этими инструментами, мной тоже. Я просто ужас для них, то, что символизирует зло, а мой кабинет вместе со мной. Холодный, пустой… И страшно душный. Окно открыть что ли.

Стало свежее и ещё холоднее. Теперь пациенты снаружи чувствуют холод от моего кабинета. Преисподняя, вот серьёзно. И за что все так ненавидят меня?.. Я же им помогаю, глупцам! Ох, какой глупый и бесполезный этот мир! Вот бы всё исчезло разом…

Я был страшно раздражен, но так как ко мне приходили дети, срываться на них я не мог и пришлось со временем успокоиться. Луна взошла над помойкой. Обычно все говорят «над городом», но любой город – просто помойка. Солнце уже давно скрылось за горизонтом, и на город опустилась тьма. Я шел освещаемый фонарями по пустынным улицам. В такое время по улицам ходят лишь маньяки. Или просто Алексей, детский врач-стоматолог.

Магазины уже закрыты, в холодильнике ничего. Везучий же я, однако. Эх, кушать хочется. Ладно потерплю до завтра.

Начали тянуться серые будни полные детских слез. Опять этот гадкий будильник, завтрак; отвратительная работа, ужин, сон, жизнь. Я бы не сказал, что до этого было лучше, но сейчас ещё хуже. Но что же изменилось? В больнице было ещё кое-как. Эх, как всё ужасно. Пойти что ли повеситься? Выходные, на что они мне, если делать всё равно нечего? Может хоть понедельник принесет хоть что-то хорошее.

Ещё как принесет! Переводится новенькая, молодая говорят. О, лишь бы это была Лизавета! Или все что угодно, кроме этого… Да что я за человек такой! Ох, знайте, этот тупица - Алексей… «Лучше бы не она все же», — пытался думать я, но в душе надеялся на обратное.

— Позвольте представить, Елизавета!

Вышла Елизавета. Лизоветочка! Как же я ликовал в тот момент. Я ликовал на столько сильно, что даже не корил себя за это. А стоило бы.

— Здравствуйте, — сказала она, оглядывая новый коллектив. Наконец, она заметила меня. Тихонько улыбнулась. Видимо, ей стало легче от того, что она знает хоть кого-то. И не важно, я это, или кто-то другой.

— Она будет работать с одним из вас, перенимать опыт, так сказать.

«Перенимать опыт, так сказать». Фу!

— А можно, — встряла тихонько Лизавета, — а можно я буду у Зубова?

В этот момент мое дыхание остановилось. Замерло. Я перестал дышать, слушая фамилию. Зубов. Зу-у-убов. Стойте. Так это же я. Так вот чего все так странно на меня смотрят. Я уж и забыл, что помимо Алексея, я ещё и Зубов. Хорошая фамилия для стоматолога, не так ли?

— Я… — догадался сказать я. Тупица!

— Так можно? — спросила неуверенно Лизавета, обращаясь не то ко мне, не то к моему начальнику. Он был немного в шоке, видимо, планируя отдать Лизавету кому-то другому. Я был рад. Во-первых, у меня появится помощница. Это ускорит работу. Это плюс. И мне абсолютно всё равно, какая это девушка, и девушка ли это вообще. Главное, что она будет работать на меня. А так мне всё равно.

Ладно, я страшный любитель врать самому себе. Лизавета работает на меня! Ура! Лучшее, что могло случиться.

Начальник удивленно посмотрел на меня.

— Вы… Вы знакомы? Неожиданно… Раз уж так, то ладно, пусть… Если Алексей, конечно, не против.

Он подтвердил, что я не против, или задал вопрос? Жаль, что начальнику нельзя дать по морде словарем Даля. А то я бы с удовольствием.

— Я не против, — подтвердил я на всякий случай. Вдруг это был вопрос?

Народ на меня, конечно, смотрел как на заклятого ~~врача~~врага. Конечно, это очевидно. Большинство работников нашего корпуса - мужчины от 30 (я чуть ли не самый младший) до 40 лет. Самому старому 45 лет. Около 40% не замужем. Ещё 40% не прочь изменить женам с такой красивой, молодой девушкой. Девушки мне теперь благодарны, что вызывает ещё большее недовольство мужчин. Эти надоедливые соплячки мне тоже совсем не к чему. Остальные просто хотели бы помощницу. Теперь меня ненавидят все. Что ж, мне эти глупцы не особо-то и нужны. Лизавета лучше. Надеюсь.

Все разошлись. Мы с Лизаветой остались вдвоем в пока ещё пустом коридоре.

— Вот мой кабинет, — сказал я, указывая на мою дверь. Я работал на втором этаже в центральном холе, поэтому собрания проводились рядом.

— Может, пройдём? — предложила она. Я все ещё был в каком-то ступоре.

— Да-да, конечно, — говорил я, проходя к двери. Достал ключ из кармана. Открыл дверь. Всё как в бреду помню. Слишком уж всё странно и неожиданно. Зашёл в кабинет. Стал нести какой-то бред про оборудование и график открытия окон. Моё здоровье все-таки важнее всего. А в кабинете регулярно не хватает кислорода, если же окно передержать, то будет холодно, и я заболею. Вот об этом я и рассказывал. Она, казалось, сначала внимательно, а затем просто слушала. Под конец начала зевать уже. Перебив меня, Лизавета сказала:

— Давайте перейдем к делу. Кто первый клиент?

— Первый. Первый у нас… — я стал судорожно перебирать горы разбросанных на столе листов.

— Надо будет тут прибраться… Может, вы лучше посмотрите по электронным спискам?

— Возможно… Я, знаете, пароль наизусть знаю.

— Знаю, знаю… Вот мы столько общались. А все равно на «вы»…

— Согласен с тобой, — перебил я её, — Ты, ты, надоели «вы».

— Во сколько первый клиент?

Я рылся в компе.

— Макарова Нина, 6 лет, в 8: 45. И вот не лень же пропускать, что там у них, школа, детсад, работа… У мамы я имею ввиду работа.

Мы ещё немного поболтали на тему работы, коллег и прочего. Кое-как по-быстрому собрали бумаги в кучу, потому что до прихода девочки оставалось совсем немного времени.

Вот, наконец, в дверь постучали. Начался обычный суетной день рёва, крика, слёз, вырванных зубов. Хотя на самом деле, я должен признать, было гораздо легче. Лизавета могла заполнять бумаги, подчерк у нее правда так себе, но ничего, должен же быть хоть один недостаток. Хотя потом всплыла ещё и рыбкина память. Лизавета также могла успокаивать этих рёв. Не всех, но половину точно.

Дожили до обеда. Там я пошел с помощницей моей новоиспеченной в местную столовую. Место отвратнейшее. Травят всех. Тараканы, мухи, я уж молчу о вкусе, добавках и о прочих ужасах. Елизавета поела удивительно быстро и ушла. Я решил попытаться поговорить с народом, как делал это всегда. Но никто, естественно, не хотел говорить. Даже девушки (ну как девушки) не подошли. Наверно, не хотят со мной разговаривать потому что у меня теперь есть красивая помощница, которой они, естественно завидуют. К счастью, Лизавете было абсолютно фиолетово, кто, где, как и по каким причинам ей завидует.

Придя в кабинет, я увидел приинтереснейшую картину: Лизавета разбирала на моем столе. При этом она явно что-то ещё пела, но очень тихо. В последствии я услышал ее пение и решил, что ей и правда лучше петь про себя.

— Разбираешься? — спросил я, не зная, что ещё можно сказать. Тупица!

Она заметила меня.

— А, ну да. Разбираюсь. Уж привыкла к порядку.

Она улыбнулась и продолжила. Ох, эта улыбка…Я глянул на часы. Через минут десять придет следующий клиент. Как же быстро летит время!

Вот и день закончился. Сколько детей после этого дня будут видеть меня в кошмарах. Сколько будет ненавидеть меня теперь! И Лизавету тоже. Город покрыла тьма. Мы вышли из здания. Мороз бил по коже.

— Лизавета, тебе не страшно идти в такой темноте? Ты вообще далеко живешь-то?

— Не страшно. Я раньше и позднее ходила. Теперь график нормированее, хоть и тогда был вроде как «норма». Да и до дома мне не так уж далеко, сейчас сяду на автобус, там метро, а там рукой подать…

— Ничего себе рукой подать! Мне на автобусе остановки 2 и через двор минут 5-10. Все! Я снова в этом душном логове. Но там хотя бы тепло, относительно улицы.

— Да, понимаю. Там тепло, но… Действительно душно. Сидишь в тишине и одиночестве… Ужасно! Погоди, а тебя что, дома никто не ждет?

— Да кто уж с такой работой ждать! А вот то, что вас никто не ждет… Странно. Почему?

— Да, так получилось. Все работа, работа… Да мне и в одиночестве хорошо. Конечно, в компании лучше, но не нашла я пока того, с кто бы меня дома ждал. Не до этого. Ладно, вот мой автобус. До завтра!

— До завтра, — сказал я тихонько. Что ж, теперь она знает, что у меня не то, что жены, никого вообще нет. А я… Она занята на работе, а работает она со мной. Елизавета…

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒