Между судом и дуэлью

Когда его труппа вернулась в Париж, ретироваться из столицы теперь пришлось итальянцам. Публика валом валила на комедии и фарсы, сочиненные Мольером, поставленные Мольером, с Мольером в главных ролях. Парижане прямо-таки заходились от смеха, глядя, сколь остроумно и правдоподобно он и его комедианты изображали плутов, лицемеров, скупердяев, кокеток, мракобесов и прочих типов.

Порой доходило до анекдота: вдруг кто-то из зрителей, как правило, мнительный богач или надменный сановник, решив, что пьеса написана про него, громогласно требовал прекратить спектакль и грозил автору судом или дуэлью.

Одна из светских львиц Парижа, маркиза де Рамбуйе, узнавшая себя в комедии «Смешные жеманницы», добилась даже, чтобы здание, где ставилась эта пьеса, было снесено. Удивительно, но иные высшие лица королевства, такие как, например, вороватый министр финансов Фуке, делая вид, что они святее Папы Римского, до слез хохотали на спектаклях Мольера и искали с ним дружбы. Сам король Людовик XIV иногда танцевал в балетных актах мольеровских комедий!

Арманда Бежар

Но кроме театра и славы Мольеру хотелось иметь то, чего у него не было: собственный дом, семью, детей. С Мадлен Бежар он уже расстался. В сердце Мольера поселилась другая любовь - к младшей сестренке Мадлен, «мадемуазель Мену». Голенастая девчонка к двадцати годам превратилась в очаровательную барышню. Обожаемая парижской публикой, она выступала теперь под собственным именем - Арманда Бежар!

Когда Мольер пришел к Мадлен просить руки ее младшей сестры, та с убитым видом напомнила ему:

- Ты старше ее в два с лишним раза!

- Мадлен, дорогая... В свое время разница в возрасте не мешала нам быть счастливыми с тобой, - напомнил он ей.

- Еще недавно ты в шутку называл ее дочуркой. Что теперь подумают люди, Жан Батист?!

- А то, что есть: я сошел с ума от любви к ней! - Мольер одновременно смеялся и плакал. - Я без нее пропадаю, Мадлен! Не сплю ночами. Повсюду мне слышится ее голос!..

- Но вы с ней такие разные! - Мадлен все еще надеялась отговорить его. - У тебя на уме театр, комедии, а у нее - успех и наряды...

- Пусть, - твердил свое Мольер. - Лишь бы она стала моей женой!

- Жан Батист... - В грустном взгляде Мадлен светилась былая любовь. - Какая женщина откажется стать твоей женой?! Ты хорош собою, знаменит, стал камердинером короля. Арманда, я знаю, хоть завтра пойдет за тебя. Но ты...

Она еще что-то говорила, о чем-то еще предупреждала, но он с затуманенным от счастья разумом уже ничего не слышал...

Два года они с Армандой прожили в мире и согласии. Разлад начался, когда Мольер по просьбе короля написал и поставил комедию-балет «Принцесса Элидская». Именно в это время король, желая блеснуть артистическим талантом перед одной из своих любовниц, велел устроить в Версале многодневные празднества. На них съехалось все дворянство Франции.

В главной роли комедии Мольера выступила Арманда, которая произвела настоящий фурор. Герцоги и графы, министры и губернаторы провинций выстраивались в очередь, чтобы выразить восхищение ее игрой и вручить цветы. Кое-кто из знатных ловеласов успевал шепнуть на ушко очаровательной комедиантке льстивые слова и назначить место для свидания.

С тех пор по Парижу поползли слухи о неверности жены директора театра Пале-Рояль. Что они имели под собой почву, лучше всех знал Мольер: Арманда теперь по поводу и без повода исчезала из дома и возвращалась иногда за полночь в чьей-нибудь богатой карете...

Враги - а их у Мольера было так же много, как и друзей, - надеялись, что семейные неурядицы превратят его в этакого ягненочка. Но он не спешил оправдывать их расчеты. Как ни в чем не бывало писал острую сатиру, держался весело, шутил напропалую.

Тогда враги бросили против него испытанное оружие - клевету. Один из них, плохой актер и посредственный драматург Монфлёри, написал на Мольера донос Людовику XIV. Он утверждал, что Арманда вовсе не сестра, а дочь Мадлен Бежар и... Мольера. Что может быть страшнее обвинения в кровосмешении?! Мольер схватился за сердце, слег. Но надо отдать должное Людовику: он не поверил в эту ложь. Враги и завистники надолго прикусили свои злые языки...

Однако ветреное поведение Арманды продолжало ранить душу драматурга. Семейная драма на улице Ришелье грозила кончиться полным разрывом. Желая избежать этого, Мольер снял за городом дом и поселился в нем с дочуркой Эспри Мадленой. Он гулял с ней по цветущим паркам столичного предместья, писал одну за другой комедии (все больше походившие на трагедии) и за бутылкой вина отводил душу с друзьями. При этом он почти каждый день бывал в театре, репетировал с труппой, выступал на сцене, иногда - в паре с Армандой.

Многие его пьесы, написанные в те годы, настолько автобиографичны, что враги, читая их, злорадно посмеивались, а друзья плакали. Умнейший человек своей эпохи, он в то же время был наивен как ребенок: искренне верил, что Арманда вот-вот одумается, и они снова заживут в любви.

После нескольких лет размолвки Жан Батисти его жена Арманда вновь стали жить вместе в доме на улице Ришелье.

Как и прежде, он занял второй этаж, где располагался его кабинет, а жена с малышкой Эспри Мадленой поселились внизу. В отличие от прежних дней, когда супруги, случалось, шумно выясняли отношения, теперь в доме стояла благостная тишина. Но для Мольера она была еще тяжелее былых ссор.

Согласившись жить с мужем под одной крышей, Арманда и не подумала изменить свое поведение. Новым стало лишь одно: теперь, уходя куда-нибудь из дома, она сообщала супругу, где, в какой компании и с кем намерена провести время...

17 февраля 1673 года Арманда поднялась наверх к мужу, дробно, точно кастаньетами, простучав каблуками по ступенькам винтовой лестницы.

- Жан Батист, я ухожу... - нехотя известила она.

В другую пору их супружеской жизни жена тоже приходила сюда, но поступала иначе: тихо подкравшись к погруженному в сочинительство Мольеру Арманда со спины порывисто обнимала его и особым смешком в ухо давала понять, что совсем не прочь заняться с ним любовью.

В этот раз Арманда тоже зашла со спины, но даже на расстоянии ощущалось исходящее от нее равнодушие.

- Далеко собралась? - спросил Мольер.

- К знакомым. На чай...

И перед тем как уйти, Арманда всегда заводила неприятные разговоры, припоминая Мольеру существующие и несуществующие грехи. О том, что дело не ограничится чаепитием у знакомых, красноречиво свидетельствовал наряд Арманды: роскошное вечернее платье с глубоким вырезом, ожерелье из черного жемчуга, множество перстней на пальцах. Для обручального кольца среди них места не нашлось...

- Ты идешь одна?

- Сам когда-то говорил, что мы не обязаны отчитываться друг перед другом.

- Вернешься поздно?

Она неопределенно повела густо напудренными плечами и выбежала из кабинета. Снова, точно кастаньеты, простучали ее каблуки. Мольер некоторое время подержал перо в чернильнице, а затем в сердцах отшвырнул его в сторону и устало уронил курчавую, но уже с проседью голову на неоконченную рукопись очередной пьесы...

Из всех женщин, которых он любил в своей жизни, ему досаждала одна Арманда. С остальными он прекрасно ладил и даже после расставания оставался их добрым другом.

⇐ Предыдущая 1 234 Следующая ⇒