Дж. С. Андрижески — Дракон 19 страница

То же самое происходило со мной в месяцы заточения в Запретном Городе, когда определённый низкий мужской смех заставлял меня застывать и сканировать тела и лица, пока я не находила источник и не убеждалась, что это не он.

В последнее время я во всех видела кусочки Ревика.

Я видела его в том, как двигались некоторые борцы mulei, в жестах рук и тонких губах, в чёрных волосах или светлых глазах, или даже просто в позе разведчика, в слишком пристальном взгляде... в том, как кто-то прищёлкивал языком или держал оружие.

В том, как кто-то смеялся. Или улыбался.

Но в то же мгновение, когда я почувствовала свет этого мужчины, я знала, что это не Ревик, как бы много от него я ни видела в этих глазах.

Затем мой пристальный взгляд скользнул по остальному его телу, по-настоящему осматривая.

И всё же основное мое внимание оставалось прикованным к его свету.

Я чувствовала там заряд, интенсивность, которая пробегала по моему aleimi подобно живому электричеству, искрила в верхних структурах моего света, едва не выдёргивая меня из тела. Я видела геометрические фигуры, безмолвно вращавшиеся над его головой — разноцветные как у Ревика, но не похожие на структуры Ревика или мои в тех отношениях, которые я даже не могла описать.

У него имелись структуры, которых я никогда прежде не видела.

И всё же там жило достаточно базового сходства со мной и Ревиком, с телекинезом и всем остальным, что от резонанса у меня перехватило дыхание.

Я силилась собраться, контролировать свой свет.

Дракон.

Это должен быть фиграновский Дракон.

Он далеко не так сильно походил на Ревика, как на рисунках Фиграна, но как только я подумала, я поняла, что права.

Вместо облачения в обгоревшую и потрёпанную армейскую одежду и ботинки, как на рисунках, этот Дракон был абсолютно голым. Его тело также пугающе походило на тело Ревика, но в то же время отличалось. Он был крупнее, ближе к размерам Ревика, когда тот работал на Салинса; без татуировок или шрамов Ревика, без той же манеры стоять или держаться.

Его кожа была смуглее, но я подозревала, что это от грязи и пота.

На одной ноге у него был толстый белый шрам, который я никогда прежде не видела; выглядело всё так, будто его ногу рассекли от лодыжки до бедра.

И всё же сходства были достаточно явными, чтобы на мгновение совершенно выбить меня из колеи.

Прошло лишь несколько секунд с тех пор, как я впервые встретилась с ним взглядом.

Всё ещё потерявшись в том застывшем моменте, пока он наблюдал, как я смотрю на него, я во второй раз перевела взгляд к его глазам. В этот раз я присмотрелась к лицу.

Только тогда я осознала, что размытость его черт вызвана тем, что большая часть его лица была прикрыта. В этом отношении он был почти идентичен изображениям Фиграна. Тёмный органический намордник покрывал его рот и большую часть нижней челюсти, смыкаясь на затылке. Это выглядело как нечто живое, но в то же время походило на шлем; его глаза сияли из-под неровной гривы чёрных волос на фоне чуточку менее смуглой кожи.

Я почти не видела маску, настолько хорошо она сливалась с его лицом... и тенями места, где он стоял.

Его прозрачные глаза продолжали наблюдать за мной, содержа в себе знакомую интенсивность, которая так сильно отличалась от взгляда Ревика, что я едва могла это осмыслить. Его глаза полыхали внутренним светом, но что-то в этом свете содержало хаос, а не неподвижность — столь мощное изобилие, что я и в этот раз не смогла удержать его взгляд.

Мне пришлось отвернуться.

Только тогда я заметила, что он не один.

Еще одна фигура лежала на возвышенной платформе перед ним.

Посмотрев на неё, я осознала, что у него эрекция. Мой разум постарался не замечать, насколько там он тоже походил на Ревика.

Она смотрела на меня, и её рот был заткнут кляпом, светло-голубые глаза широко распахнулись.

Как только я встретилась с ней взглядом, на меня накатили эмоции — ещё до того, как я увидела просящее, умоляющее выражение в её глазах. Физически она выглядела как видящая с азиатскими чертами, светлыми радужками и длинными конечностями... но её свет был странным.

Посмотрев только на её свет, я не могла точно сказать, что она такое.

Полагаю, при данных обстоятельствах это не имело значения.

Покрытая, похоже, своей собственной кровью, она была привязана органическими путами, которые выходили из самой платформы. К одному краю этой платформы Дракон прислонил руку, держащую длинный изогнутый нож, с лезвия на рукоятку которого капала кровь. Нож с 22-сантиметровым лезвием, сделанным как будто из стекла, выглядел церемониальным, и это впечатление усиливалось зелёной рукояткой с замысловатой резьбой, возможно, изготовленной из органики.

Зелень этой рукоятки, в отличие от зелени стен и пола, наводила меня на мысли о нефрите. Блеск был более мягким, чем в стенах, и металл выглядел старым. Я осознала, что узор, возможно, тоже изображал Дракона.

Я чувствовала, как свет Даледжема хаотично искрит.

Из его aleimi исходил страх и неверие, вторящие моим собственным. Я ощутила, как он узнал глаза существа и остальное сходство, что опять заставило меня вздрогнуть.

Я поймала себя на абсурдном желании сказать ему уйти, взять Фиграна и просто уйти, но в те несколько минут я не могла говорить или оторвать взгляд от сцены передо мной.

Я всё ещё смотрела на лицо женщины, полное ужаса, когда Дракон поднял руку. Он двигался быстро, как жидкость. Грациозно, как Ревик, но совершенно в другом ритме. Прежде чем мой разум успел сообразить, он вонзил изогнутый стеклянный нож в центр её груди.

Я резко втянула воздух.

Мой разум слетел с катушек, разрываемый беспомощным шоком.

Я осознала, что тяжело дышу, в ошарашенном параличе наблюдая, как он режет её вбок, затем выдергивает нож из её грудной клетки. Он крякнул от усилий, вытаскивая лезвие, которое застряло в чем-то — вероятно, в кости.

В этот раз мой aleimi инстинктивно вспыхнул.

Я смотрела, как Дракон вытирает окровавленный нож о голую ногу женщины. Я наблюдала, как свет вытекает из её тела. Я стояла там, провожая взглядом её уход и чувствуя себя всё более беспомощной, пока та мощная злость нарастала в моём свете.

Даледжем рядом со мной пробормотал проклятье.

А может, молитву... я не пыталась разобрать.

Я не отрывала глаз от лица Дракона или от блеска эмоций в его прозрачных глазах. Судя по зеленоватому искажению вида, я знала, что мои глаза светятся.

Когда его радужки тоже вспыхнули, мои мышцы напряглись, словно обратившись в мрамор.

Его глаза светились более тёмно-зелёным светом, чем у Ревика.

И всё же я знала этот свет.

Я чувствовала, как дорожка скользнула из его нижнего aleimi в те геометрические структуры. Я смотрела, как они движутся, изменяются и перестраиваются. На моих глазах зажглось ещё больше этих структур, усиливая во мне рефлекс «дерись или беги».

— Тебе надо убираться отсюда, — сказала я Даледжему, не отводя взгляда от Дракона.

— При всем уважении, — прорычал Даледжем. — Уже чуточку поздно для этого, сестра...

Прошло всего несколько секунд с тех пор, как мы вошли в ту дверь.

«Твой солдат прав», — сказал голос в моём сознании.

Он был громким. Поражающим в своей мгновенности.

Каким бы ни было предназначение того органического намордника, эти слова донеслись до меня прямо, без помех.

Голос также звучал похожим на Ревика.

Позади нас дверь, через которую мы только что вошли, захлопнулась.

Мы оба с Даледжемом подскочили на полметра. Только Фигран не дёрнулся. Он смотрел на мужчину на платформе с выражением совершенного преклонения в глазах.

— Брат, — тихо прошептал он. — Прекрасный, прекрасный брат. Тьма за звёздами...

Я бросила на него взгляд, может, чтобы привлечь его внимание.

А может, чтобы заткнуть его.

Что бы там ни было, это не имело значения. Не думаю, что Фигран вообще помнил о моём присутствии.

— Прекрасный, прекрасный брат... — прошептал он с любовью в глазах.

Я повернулась обратно к видящему на платформе.

Только тогда я осознала, что он тоже смотрит на Фиграна. В следующее мгновение я сообразила, что судя по их лицам, он говорит с ним. Я присмотрелась к легкому остекленению в глазах Фиграна и нахмурилась.

Проклятье, меня привели сюда.

Меня привели сюда, бл*дь.

Фигран привёл меня сюда, потому что Дракон попросил его. Я была слишком тупа, чтобы увидеть то, что смотрело мне прямо в лицо.

Дракон посмотрел на меня.

Вопреки маске я чувствовала, что он улыбается.

«Ты бы в конечном счёте пришла за мной, любящая сестра, — прошептал он в моей голове. — Мы едины. Ты часть меня. Я дышу, и ты летишь».

В этот раз за его словами последовал свет, хлынувший в меня прежде, чем я успела осознать, что он сказал. Его свет ослепил меня, создавая слишком многогранные реакции, чтобы я успела дать им название прежде, чем они исчезали и превращались в нечто иное.

Я чувствовала смятение, мощное изобилие... разряд напряжения, который притягивал меня...

Что более невероятно, я чувствовала его присутствие в световых структурах, которые я делила только с Ревиком во время секса.

Об этом я никогда не говорила ни с кем другим.

В самые интимные моменты мы с Ревиком терялись в тех местах, которые выглядели для меня как двойные световые хвосты. Когда мы были вместе, они обвивались друг вокруг друга, вытягивая нас из тел, сводя меня с ума... сводя Ревика с ума. Бывали ночи, когда большая часть нашего секса сводилась к тому, что один из нас или мы оба оттягивали этот момент, потому что обычно это заставляло нас терять контроль за доли секунды.

Никто и никогда больше не прикасался к этой части моего света. Никто.

Однако Дракон без проблем вплёлся в ту часть меня... и потянул.

Он потянул очень сильно, бл*дь.

Так сильно, что я не могла увернуться.

Я издала сдавленный крик и резко упала на колени.

Когда мои колени ударились о тот твердый пол, было адски больно, но я не могла замедлить падение. Даледжем бросился ко мне и схватил за руку, не опуская оружия.

— Мост! — крикнул он. — Мост! Ты в порядке?

Его пальцы обхватили меня как тиски.

— Нам нужно убираться отсюда к чертям собачьим! — заорал он.

Я не могла ответить.

Боль затопила мой свет. Так много боли разделения, что я вообще ничего не видела.

Я чувствовала в этом Ревика. Ревик, Ревик... всё вечно сводилось к Ревику, как бы я ни старалась отпустить его, отгородить от него свой свет.

Всё то, что я сдерживала днями, неделями. Всё это вырвалось из меня. Я не могла ответить Даледжему. Я просто стояла на коленях, хватая воздух ртом и повесив голову, ослеплённая этой тоской. Горе накатило на меня в той пустоте. Я подумала о Лили, и боль сделалась невыносимой, сорвав с моих губ сдавленный крик.

Я силилась отстранить свой свет, подобрать его к себе. Казалось, это длилось вечно. Не знаю, сколько прошло на самом деле. Минуты. Часы.

Не знаю. Знаю лишь то, что не я наконец-то положила этому конец.

Это сделал он.

Я ощутила импульс удовлетворения в том разноцветном aleimi, когда он отстранился.

Еще несколько секунд я чувствовала лишь облегчение.

— Элисон! — Джем всё ещё стискивал мою руку.

Увидев выражение его лица, я осознала, что это длилось скорее несколько секунд, нежели часов.

— Элисон! Элли... боги! Очнись! Очнись! Ты нужна мне здесь! — когда я подняла взгляд, он посмотрел мне в глаза, и мой свет затопило облегчением. Я осознала, что это было его облегчение. — Gaos... Мост. Элли. Ты напугала меня до чёртиков! Ты в порядке, сестра?

Я едва его слышала.

Я не помню, когда в последний раз ощущала такое насилие. Я едва могла осмыслить эмоции, сопровождавшие это. Я ощутила ладони Даледжема на своих руках и подняла взгляд. Увидев боль и сочувствие в его глазах, я отвернулась.

Я позволила ему помочь мне подняться.

Всё ещё стараясь не смотреть на него, я медленно встала на ноги и заточила свой свет в щит. Но я до сих пор потрясённо дрожала.

Когда я посмотрела вверх, Дракон поглядывал то на Даледжема, то на меня.

Я не видела его рот, но опять готова была поклясться, что он улыбается.

«Ах! Он не только твой солдат. Ты завела себе нового питомца, моя прекрасная сестра? »

Я заскрежетала зубами, подавляя боль, которая всё ещё курсировала в моём свете. Одной рукой я стиснула свой живот. Я также держалась за Даледжема. Я не отпускала.

«Кто ты? » — потребовала я.

«Ты знаешь, кто я».

«Ты не Ревик», — прорычала я.

Даледжем рядом со мной подпрыгнул.

Дракон этого не сделал. Веселье в его свете лишь усилилось.

«Я ожидал тебя, мой самый Возвеличенный Мост, — его по-прежнему светящиеся глаза не отрывались от меня, его лицо не менялось. И всё же я чувствовала его улыбку. — Я ждал так долго, так долго, сестра. Очень долго. Почти так же долго, как Смерть. Почти так же долго, как он».

Я напряглась.

Смерть — это Ревик.

Я так сильно хотела заглянуть за эту маску, что меня тошнило от этого желания. Мне надо было убедиться, что я не увижу там лицо Ревика. Мне надо было увидеть отличия, пусть даже лишь в его свете и выражении лица.

Мысленный голос Дракона понизился до шепота.

«Ты припозднилась», — тихо сказал он.

Ревик как-то раз тоже говорил мне это.

Он обвинил меня в том, что я пришла поздно, оставила его здесь.

Он обвинил меня в том, что я оставила его Менлиму на развращение. Он обвинил, что я бросила его и позволила провалиться во тьму, десятилетиями страдать от пыток, насилия, одиночества, отчаяния.

Прежде чем я оправилась, чтобы ответить, свет Дракона затрещал.

В этот раз он не пытался проникнуть в меня. Он просто швырнул меня.

Удар сбил меня с ног и впечатал в органическую стену.

Это вышибло воздух из моих лёгких.

Я открыла рот, ахнув, и боль взорвалась в моём животе. Не сумев перевести дыхание, я очутилась на полу у основания органической стены, мои руки и ладони распластались, пока я пыталась приподняться. Я двигалась чисто инстинктивно, силясь встать на ноги, пока перед глазами всё прояснялось.

Я не отводила глаз от Дракона, но в отличие от прежних моментов, моё смятение ушло.

Мой разум казался очищенным от всего, свободным. На удивление ясным.

Я также знала, что именно мне надо сделать.

Мне надо уложить этого мудака.

Немедленно.

Его свет вспыхнул в третий раз прежде, чем я завершила ту мысль. Но мой разум сохранял ясность. Ничто из того меня не замедлило: ни мои мысли, ни его глаза, ни слова, которые он в меня швырнул. Свет, который вспыхнул в комнате между нами, лишь заставил мой aleimi гореть ярче.

Я со всей мощью ударила своим aleimi... используя все, что у меня было.

В отличие от ситуации с Ревиком в Дубае, колебания не было.

И уж точно не было никакой сдержанности.

Глава 26. Ничто никогда не умирает

Рядом со мной Даледжем резко втягивает воздух.

На сей раз это из-за меня..

На сей раз он боится моего света.

Я улавливаю звук в замедленном режиме, в том месте без времени, когда свет притягивается ко мне. Свет собирается во мне, хлынув как вода к тем верхним структурам моего aleimi. Складывающееся ощущение завладевает моим светом. Оно дергает меня вверх, вверх, вверх...

Я влетаю в высокое белое пространство. Это затмевает моё физическое зрение.

Это окутывает меня самым ясным и самым идеальным светом, который можно себе представить.

Там я — неподвижность без конца. Я вишу там, замершая, не нуждаясь в дыхании, в мысли, в страхе. Мой свет становится единым с тем светом. Я становлюсь единой с той тишиной.

Я могу видеть.

Я могу видеть...

Всё.

На те беглые проблески вне-времени я вспоминаю.

Я вспоминаю, кто я.

Я оставляю замысловатое световое шоу. Сомнения, страхи, смятение. Слои поверх слоёв иллюзий и позёрства, изворачивающиеся, лгущие, тянущие, уговаривающие, осушающие, закручивающие, затуманивающие, сбивающие с толку, принижающие.

Просто... ерунда.

Я оставляю всю ерунду позади.

Здесь наверху нет разлуки.

Чтобы использовать телекинез, я не могу позволить себе разлучиться с чем-либо, с любым живым существом вокруг меня. Я не могу сгибать свет и материю, не будучи единой с обоими.

Я знаю, как это звучит.

Я особенно знаю, как это звучит на Земле, вне пространства, в котором я сейчас... но это лишь больше светового шоу, больше ерунды, больше позёрства. Это хор слепых, напуганных, ненавидящих маленьких голосков, которые вероломно проникают в наши мозги, подменяя наши взгляды всё более циничными и отрешёнными реальностями.

Это лишь ещё один способ заставить нас заткнуться, притворяться, лгать, подыгрывать и показывать на изумительную новую одежду короля.

Те голоса шепчут...

«Искренность — это смерть».

«Любовь, настоящая любовь — это слабость».

«Сострадание — это глупость, легковерие, ошибка».

Ложь такая терпеливо неправильная, что озадачивает, но многие им верят.

Столько много людей им верят.

Там, где я сейчас, я могу посмотреть на это и отпустить всё. Безмятежность, приходящая с этой ясностью, подобна наркотику. Она не делает меня безразличной или хладнокровной. Она смывает злость, раздражение из-за бесконечного хождения по кругу, бесконечной глупости.

Это напоминает мне, почему я борюсь. Это напоминает мне, почему существо передо мной не может умереть — почему ничто на самом деле не умирает, как бы сильно мы ни старались уничтожить друг друга, потушить проецируемые образы себя.

Он свет. Свет никогда не может быть по-настоящему уничтожен.

Я тоже свет.

И да, в отличие от ситуации с Ревиком в Дубае...

В этот раз мне не приходится сдерживаться.

Глава 27. Словно молния в высоких облаках

Даледжем резко втянул воздух...

Всё происходило слишком быстро. Слишком быстро, чёрт возьми.

Он старался перестроиться, адаптировать свой разум, переключиться в боевой режим, возможно, как никогда быстро... но ничто из этого, что бы он ни делал, не происходило достаточно быстро. Он чувствовал, как над его головой происходят разные вещи, словно молнии в высоких облаках, но он находился слишком далеко, чтобы уловить это всё.

«Вот там он живёт, — прошептал его разум из ниоткуда. — Он живёт и здесь тоже. С ней. В том далеком месте. Вот где он живёт».

Эта молния ударила...

... и всё тело Моста вырвало из его рук.

Её тело совсем не элегантно врезалось в органическую стену, да так быстро, что он не сумел повернуться достаточно быстро и проследить.

Отставая на полшага, он уставился на неё за долю секунды до её падения.

Стена задрожала от удара, прогнулась и пошла рябью, выпрямляясь и посылая ударную волну по материалу аж до противоположной стороны массивной двери. Мост уже поднималась, силясь встать на ноги.

Её челюсти сжались. Голова опустилась, глаза приобрели хищный блеск, из-за которого она не походила на видящую, человека или кого-либо, кого он видел прежде.

Затем... i'thir li’dare…

Свет просто, бл*дь, хлынул из структур над её головой.

Даледжем ахнул во второй раз, силясь дышать, наблюдая, как её глаза вспыхивают поразительным зелёно-белым светом, и вот уже казалось, что они стреляют зеленоватым огнем как вспышки на солнце.

Он не мог оторвать глаз от её лица, от стиснутых челюстей, рук и ладоней.

Он словно парализованный смотрел, как массивное сине-белое облако врезалось в неё. Это случилось быстрее, чем мог осознать его разум — быстрее, чем она успела подняться в вертикальное положение после того, как этот безумный монстр-видящий швырнул её в стену.

Она как будто крутанула кран над головой, открывший какую-то Барьерную трубу, которая обрушила на неё хлещущий водопад света.

До этого самого момента он ни разу не задумывался о том, что в Дубае Элисон могла сдерживаться.

После того, как Менлим активировал Ревика, он видел в её глазах лишь страх. В воспоминаниях о том событии, которые он видел позднее, в основном через глаза других видящих, он улавливал страх, панику, даже отчаяние, пока она кричала ему остановиться. Если не считать изначального шока от происходящего, он ни разу не видел колебания. Он не распознал сдерживание.

Он почувствовал ту задержку в ней в самом начале, её боль от понимания, что Ревик пропал, реально пропал, а то, что осталось, целиком и полностью намеревалось её убить.

Даледжем полагал, что зная это, она не станет сдерживаться.

В те несколько секунд перед тем, как его вырубило, он также был уверен, что Ревик её убьет.

Потом он посчитал, что единственная причина, по которой Ревик её не убил— это то, что вмешался чокнутый мудак Фигран. По словам Балидора, большинство видящих, ставших свидетелями драки, предположили то же самое.

Всё это ни капли не удивило Даледжема.

Ревик сражался на войне как телекинетик.

Его тренировали худшим способом из тех, что только можно себе вообразить, но его тренировали хорошо и десятки лет. Он закалён боевым опытом, он старше, он более опытный разведчик, он лучше практически любого, кого Даледжем когда-либо видел в физической и световой драке.

Ревик знал, как управлять телекинезом на всех этих уровнях и не только, потому что в прошлом он сражался на войне как телекинетик.

Он просто знал больше... кем бы ни была Элисон.

Глядя на неё теперь, Даледжем осознал — он вообще не знает, кто она.

Боль ударила по его свету от понимания, что Ревик это наверняка знал.

Бледно-зелёный огонь танцевал в её радужках, пока эти мысли молниеносно проносились в его голове. Он резко втянул воздух... затем раздался шипяще-свистящий звук, словно нечто огнеопасное резко вспыхнуло от одной спички.

Сила этой вспышки отбросила его назад, впечатав в дверь. Каждая частица света в комнате ринулась к её телу.

Даледжем неожиданно вспомнил увиденную им как-то раз демонстрацию мощного звукового заряда.

Возникла такая же тишина...

Затем свет просто вырвался из неё взрывом, бл*дь.

Это произошло так мощно и быстро, что у него перед глазами всё побелело.

Он ахнул по-настоящему, распластавшись по стене. Давление сокрушало его грудь, вытесняя воздух из лёгких. Отрешённой частью сознания он чувствовал, что всё ещё сжимает винтовку двумя руками, что его ноги надёжно стоят на полу, что его свет остаётся более-менее невредимым, но он ничем не мог пошевелить.

Фигран присел рядом с ним, прячась за его более крупным телом. Пока Даледжем стоял там, видящий поменьше потянулся и крепко вцепился в его руку обеими ладонями.

Даледжем не пытался сбросить его хватку. Он даже не перевёл взгляд.

Вместо этого он старался рассмотреть что-то сквозь этот натиск света.

Свет уже пересёк комнату.

И вновь его разум и глаза и не могли за ним поспеть. Даледжем не видел столкновение. Он расслышал стук и лязг, словно какие-то инструменты рассыпались по полу, может, пинок, и воздух затрещал как от грома, сдвигаясь слишком быстро...

Затем, спустя долю секунды, тяжёлый удар. Отголоски ряби прокатились по стене, на сей раз на противоположной стороне комнаты.

Когда к нему вернулось зрение, Даледжем поймал себя на том, что смотрит вверх.

Этот бл*дский массивный видящий, с глазами Ревика, с базовым телосложением и членом Ревика, который вырезал сердце сестры из груди как какой-то поехавший мясник, отлетел через всю комнату.

Не просто отлетел... повис.

Элисон даже теперь удерживала его над полом, впечатав в верхнюю часть зелёной органической стены. Его голова на глазах Даледжема во второй раз ударилась о металл, буквально в дюймах от высокого потолка.

Голый видящий сопротивлялся, всё ещё стискивая нож со стеклянным лезвием. Выражение его лица исказилось, но из-за намордника не доносилось ни звука. Когда его свет сделался ярче в Барьерном пространстве, Элисон опять впечатала его спиной в стену, на сей раз ещё крепче.

Те светящиеся глаза закатились... и погасли.

Когда он посмотрел вниз, глаза монстра снова сделались прозрачными.

Даледжем честно не мог сказать, что нервировало сильнее.

И всё же его выучка разведчика включилась словно из ниоткуда.

Он быстро осмотрел комнату. Мёртвая женщина-видящая теперь лежала на полу, обмякнув как сломанная кукла. Ещё больше мёртвых тел лежало в прозрачных клетках на нижней платформе. Одна клетка треснула спереди, словно в неё что-то с силой бросили — возможно, туда прилетел осколок от того, что сделала Элисон.

Учитывая то, какими толстыми выглядели эти стены, это должно было случиться с огромной силой, бл*дь.

Прозрачные радужки видящего в наморднике по-прежнему не отрывались от светящихся глаз Моста.

Кажется, пока что она его одолела. Он чувствовал, как она обвивает его свет какими-то веревками или тросами, душит отдельные его части, методично ломает структуры в нижней части его света.

Даледжем вздрагивал, невольно ощущая какую-то симпатическую боль, хотя он всем сердцем одобрял то, что она делала.

Повернувшись, он уставился на дверь, через которую они вошли.

Через долю секунды он осознал, что та заперта.

А может, с этой стороны просто не существовало опции «открыто». Ему придётся вскрыть панель, найти способ вручную активировать механизм. Ощупывая стену, он стал искать что-нибудь, что может таить под собой панель управления.

Он ничего не сумел найти.

Когда он стал прощупывать стену глубже, разумный компонент органики ударил его током.

Даледжем отступил назад, тяжело дыша.

— Бл*дь, — пробормотал он, оглянувшись на Элли.

Возможно, ей придётся самой открывать дверь.

В том более высоком месте он чувствовал, как её свет и свет этого монстра борются, но уже тише. Её радужки оставались яркими, всё более походя на живой огонь. Завитки змеились туда-сюда в крошечных линиях, которые составляли окраску этих радужек.

Даледжему казалось, будто между ними двоими образовалась некая попасть, некое пространство, где Барьер и материальный мир сосуществовали вместе, видимые в обоих местах.

Затем Даледжем увидел, как Элли нахмурилась.

До него дошло, что эти двое говорят меж собой.

Скорее всего, спорят, если можно судить по выражению Элисон.

Поколебавшись лишь мгновение, Даледжем открыл свой свет, лишь тогда осознав, что крепко закрыл его, пока они атаковали друг друга.

«... ты врёшь, — думала она в его сторону. Её внутренний голос звучал хрипло, свирепо. — Ты хватаешься за соломинку, брат мой. Более того, это холодный поступок. Недостойный посредника, — её мысли сделались жёстче, холоднее. — И в данный момент это не особенно мудрый поступок, мой дорогой брат... учитывая, что я прямо сейчас могу переломить твой позвоночник надвое и не дать тебе второго шанса».

Даледжем вздрогнул.

Он услышал смех. Отдалённый... как шепоток на ветру.

Он слишком сильно походил на смех Ревика.

Даледжем ощутил там помеху и осознал, что именно поэтому мысли другого мужчины звучали так тихо. Намордник, который был надет на другого телекинетика, наверное, являлся каким-то Барьерным ошейником, вдобавок лишавшим его дара обычной речи. Что бы там ни было, оно сдерживало его свет, хоть он и явно мог пользоваться телекинезом.

Элли явно слышала его, но Даледжем едва мог разобрать оттенки его мыслей. Звучало всё так, будто тот смех доносился сквозь несколько метров океанской воды.

Фигран крепче стиснул его руку...

И внезапно Даледжем смог слышать.

«Ты всё ещё не понимаешь», — подумал в её адрес Дракон.

В этот раз слова раздались громко, словно прикосновение Фиграна добавило громкости невидимому радио. Теперь всё звучало так, словно существо стояло прямо перед ним... и говорило зловещим эхом мысленного голоса Ревика.

Узнавание было таким ясным, что заставило Даледжема вздрогнуть.

«... Я думал, что к этому времени ты будешь знать обо мне, прекрасная подруга, любящая сестра. Я думал, ты будешь знать, кто я. Кто мы друг для друга. Что я такое. Я очень, очень разочарован, сестра. Я также уязвлён. Поистине уязвлён... »

«Я знаю, кто ты, — послала она. — Ты Дракон. И что с того? »

Но Даледжем почувствовал, как земля под его ногами накренилась.

Его сердце сжалось в груди, когда смысл её слов отложился в его сознании.

Дракон. Мифы.

Gaos, миф о Драконе.

Об Единственном Истинном Боге. Первом Боге. Боге Начал.

Уставившись на видящего с длинными конечностями, повисшего под потолком, Даледжем внезапно понял предназначение намордника на его рту.

Это то существо, о котором ей рассказывал Фигран? Она пришла сюда на поиски его? Элисон привела их к бл*дскому Дракону? Одних?

Святые боги на самых мстительных небесах...

— Элли! — он прокричал её имя, хотя стоял всего в нескольких метрах от неё.

⇐ Предыдущая 14 15 16 17 181920 21 22 23 Следующая ⇒