épilogue 7 страница

Спустя мгновение они уже были в воде. Далеко вверху, через толщу воды, поблескивало пятно света. Девушка оторвалась от Десмонда, держа контроль на папкой, и судорожно стала принять попытки всплыть. Склизкие водоросли обхватили ее лодыжки и стали тянуть вниз, к холодном и мрачному дну. Пузыри воздуха взлетали вверх, куда так стремилась Беатрис. Перед ней возник Дес, только на много лет младше, как в из первую встречу, и теперь в его чертах вместо настойчивости была просьба. Он протянул к ней маленькие руки.

Теперь они стояли напротив могилы Бекки, насквозь мокрые. Беа сжимала в руках папку и не могла надышаться влажным от непрекращающегося дождя воздухом. Она испуганно посмотрела на Десмонда, а затем на свежую могилу. Белый ангел из мраморного, прижимающий к груди лиру, смотрел в низкое серое небо и проливал слезы вместе с дождем. Девушка упала на колени, которые разъехались в грязи, так как ног уже не могли ее держать.

- Что происходит?! - уже срывая голос, спросила Беатрис, непонятно у кого, ведь она была совершенно одна. Десмонд исчез. Была лишь она, тихое кладбище и вечный дождь. - Неужели я схожу с ума, - всхлипнула Беа. - Или это все сон?

- Твой мозг умирает, - послышался до боли знакомый голос из-за спины, и блондинка обернулась.

- Хоуп? - голубоглазая девушка печально улыбнулась. - Я умираю? Почему?

- Имеет ли это значение? - они внезапно оказались у школьного бассейна. Там в хлорированной голубоватой воде плавало тело вниз лицом.

- О Боже, - Беа прижала руку ко рту. Хоуп же спокойно, с неким умиротворением, погрузила руку в бассейн, размешивая уже расцветающую багровыми цветами воду. - Кто тебя убил? - темноволосая девушка усмехнулась, услышав этот вопрос.

- Я не Хоуп, а просто отражение твоего сознания, призрачное воспоминание. Но ты и сама прекрасно знаешь, кто убил ее.

- Я не знаю, - запинаясь, произнесла Беатрис и утерла слезы.

- Ты все прекрасно знаешь. Только не помнишь.

Девушки перенеслись куда-то высоко в горы, только теперь рядом с ней была Шампейн. Она так грустно, как и Хоуп, улыбалась, глядя на подругу. Беа зацепилась за рукав куртки шатенки и крепко сжала ее в своих объятиях, боясь потерять.

- Почему ты это сделала? - спрашивала она, будто это была настоящая Шампейн или частица ее души. - Почему оставила меня?

- Ты знаешь, - это был голос ее матери. Беа лежала на полу в их гостиной у камина, зарывшись лицом в подол платья матери. Ее сердце готово было разорваться, если она увидит еще кого-то и потеряет в веренице моментов из памяти.

- Я не знаю. Правда, не знаю, - жалобно произносила Беатрис. Она отпрянула от Аделаиды и все никак не могла насмотреться на ее лицо. Рыжие пряди в свете камина отбрасывали тени на его выразительные линии. На губах была та же скорбная улыбка.

- Резко прекратить принимать таблетки было не лучшей идеей. Твой организм адаптировался и смог сам вырабатывать некоторые эффекты лекарства. Поэтому ты по-прежнему забывала многие вещи. Мозг старался оградить тебя от всего плохого и что могло вызвать приступ паники. Поэтому ты не помнишь, как Бонни в реальном мире отдала тебе эту самую папку, - женщина кивнула в сторону дивана, на котором лежала заветная папка. - Но перестав принимать прописанные таблетки, твое поведение стало меняться. Мозг не мог оградить тебя от всего без помощи из вне, поэтому твое поведение стало меняться из-за всплывших моментов из прошлого. Равнодушие, раздражительность, нервозность - все это сконцентрировали в тебе воспоминания о детстве.

- Если ты - это я, то ты можешь сказать, где находится эта папка, чтобы я смогла все вспомнить?

- К сожалению, не могу. Клетки твоего мозга медленно разрушаются, пока ты находишься здесь.

- Кто-нибудь скажет, почему? Все же было прекрасно. Я жила своей жизнью, все действительно наладилось. Уже месяц, наверное, прошел, как я переехала к Десмонду и...

- Месяц? - в голос матери слышалась несвойственная для нее насмешка, словно Беатрис сказала самую глупую вещь. - Ты хотя бы помнишь, что было вчера или неделю назад? - девушка полчала, затрудняясь ответить на вопрос. Тело сковала паника, когда Аделаида, вернув ее к себе на колени, стала перебирать светлые волосы дочери. - Ты здесь от силы минут 15. Весь этот мир придумала твоя голова.

- Как это возможно?

- Останься с нами. Тебе незачем возвращаться обратно. Поверь, ты не хочешь знать правду.

- Я не могу. Как же отец? Как же Питер и Розалина? Десмонд? Я не могу их оставить.

- Не думаю, что ты справишься и сможешь оправиться от реальности, которую так хотел показать тебе Десмонд. Отпусти их и себя.

- Нет, - протестовала Беа и вскочила на ноги. Старинная гостинная их дома была наполнена ее близкими людьми. В первой линии стоял Бриар, качая на руках Розалину, пока штанину его брюк трепал Питер, на чьих плечах расположились руки Десмонда. Они внимательно и с долей жалости смотрели на нее. В их глазах было столько сожаления, что Беа не смогла этого вынести и бросилась прочь из дома.

Снег хлестал ей в лицо, а босые ноги спешно сменяли друг друга, надеясь убежать от самой себя. Но куда ей было бежать? Это была ее голова, мысли и кадры из прошлого. Она попросту застряла и не могла вылезти из собственной шкуры.

Мозг подбросил ей картину, как в руках Десмонда разрывается ярко-желтая коробка. Беа пережила этот момент заново несколько раз. Раз за разом она умирала, будто осколки взрывчатки ранили не Деса, а ее саму. Но вмиг зацикленный этап ее жизни прекратился, и она уже цеплялась за оранжевую куртку парня, умоляя бросить нож. Острое лезвие ножа рассекло ее руку, и несколько крупных капель крови разбилось о ботинок Десмонда. Весь вымышленный мир затих. Беатрис отпустила замершего короля и прижала к себе раненную руку, бегая безумными нефритовыми глазами по его спине. Послышались чьи-то хлопки, и девушка очнулась.

- Браво, - издевательски смех ударил по ушам, и Голденроуз поморщилась. - Вот это выдержка. Раз за разом переживать самые страшные моменты из жизни и хвататься за блеклую надежду " проснуться", - из-за остолбеневшего Деса вальяжно выплыл Люк с сияющей победоносной улыбкой.

Девушка не успела ничего сказать, как вдруг оказалась в больничном кабинете, в котором была по части операции, чтобы выудить из Люка любую информацию и вывести его на чистую воду. Она долго не могла привыкнуть к яркому свету, поэтому стала тереть уставшие глаза. Крепкое тело прижалось к ней сзади, а затем развернуло к себе.

- Что ж ты какая упрямая, - скучающе произнес Люк и оторвал руки девушки от лица. - Раскрой глаза и вспомни хотя бы этот момент!

Беа с трудом открыла слезящиеся глаза. Свет, казалось, прожигал ее роговицу и добирался до самого хрусталика. Но сквозь туманную пленку она увидела, на удивление, знакомую стопку бумаг на столе. Она действительно видела ее раньше, именно в тот день, когда заявилась к Люку в кабинет психиатра, чтобы назначить свидание. Сверху лежала чья-та характеристика, но она никак не могла разглядеть вшитой в дело фотокарточки. Она отчаянно терла глаза и изо всех сил пыталась рассмотреть чью-то фотографию в анфас, но никак не выходило.

- Смотри глубже, - люк схватил ее за шею и буквально ткнул носом в стопку. Беатрис сконцентрировалась и открыла зажмуренные от ослепительного света глаза.

Холод пронзил ее тело. Колени и кисти дрожали. Грудная клетка высоко вздымалась, будто девушка пробежала марафон. Она жадно глотала воздух и пыталась прийти в себя. В этом ей помогла жесткая пощечина, впивающиеся в подбородок пальцы и свет фонарика телефона в глаза. Когда кто-то перестал рассматривать ее зрачки и выключил источник яркого света, Беатрис увидела лицо с медицинской карты в кабинете окружной больницы.

- Кенни?

dix-sept

Пальцы Кеннета сильно сжимали челюсть Беатрис, отчего она не могла вертеть головой, чтобы осмотреть пространство вокруг. Было темно, лишь тусклый лампа накалывания очерчивала голову парня, словно нимб. Мерзкий запах стоял в воздухе и оседал на одежде, волосах и пазухах носа. Оглушающий звон стоял в ушах. Весь вид Кенни кричал о ненависти и отвращении, и его глаза не были столь притягательными, наоборот: вселяли страх.

- Тебе лучше не кричать, - прошептал он, и в тусклом свете помещения блеснуло лезвие-ножа бабочки. Беа узнала бы этот нож из тысячи, ведь он так часто снился ей в кошмарах, где Десмонд убивает Люка. - Сейчас мы спокойно уйдем отсюда, ты сядешь ко мне в машину и будешь вести себя тихо и смирно, - он провел острем ножа по губам девушки, смотря на нее как на жертву - белого кролика, загнанного в угол хитрой лисой.

Беа хотела сказать хоть что-то, выразить коктейль своих эмоций, но не могла. Язык онемел, губы пересохли, а за горло схватилась колючая проволока. Рука паря больно врезалась в талию, он рывком поставил ее на ватные ноги. Ей потребовалось какое-то время, чтобы более менее прийти в себя.

- Ты можешь мне объяснить хоть что-то? Где мы? Я что-то сделала? - наконец, спросила она и прикуса язык, совсем не ощущая его.

- Ты - ничего, - лицо Кеннета было непривычно ледяным и серьезным. Задорная улыбка сменилось тонкой полоской губ, которые иногда открывали оскал. - Не болтай, а иди, - отрезал он и выпихнул ее из, как оказалось, кабинки туалета. Она не узнавала этого места, не понимала, как тут оказалась, и что в целом происходит.

Это какая-то шутка? Почему Кенни угрожает мне? Где мы находимся? - мысли на перебой возникали в ее голове и тут же вытравлялись пульсирующей головной болью. Беатрис застыла у дверцы, глядя на парочку, облизывающую друг друга рядом с выходом. Она неуверенно пошла к дверям, понимая, что звон в ее голове - это музыка, что-то грохотала в соседнем помещении. - Может, я смогу привлечь к себе внимание этой парочки? - блондинка обняла себя за плечи и, пошатываясь, пошла на выход.

Проходя мимо увлеченного парня, она поправила волосы, столкнувшись с локтем юноши. Тот неохотно открыл глаза, продолжая глубокий поцелуй и пронзил ее явно недовольным взглядом. Беа посмотрела на него и хотела было что-то прошептать или хотя бы сказать губами, но что-то острое уперлось в ее бок, незаметно для глаз пары, для которой и мира как такового не существовало. Кенни буквально втолкнул ее в двери, и Беатрис обомлела.

Они все еще были в баре. Все те же синие лучи пронзали темноту и пробегали по людям, что лениво выползали на танцпол. Глаза Беи метались по помещению - она пыталась найти Деса, но его уже не было на этих подвешенных под самым потолком платформах. А может, его и вовсе здесь не было. Беа уже не понимала, что есть реальность, а что " игры разума". Все в голове еще больше спуталось, а видение мира исказилось, будто перед ее глазами были толстые линзы очков, пустившие паутинообразную трещину. Каждая трещина имела свой цвет, в некоторых прямо в воздухе виднелись полупрозрачные сферы, которые время от времени в процессе продвижения к крутой лестнице сталкивались с ней. Девушка медленно шла, думая, что действительно сходит с ума.

Неужели от пары шотов может так плавиться мозг? - подумала девушка, понимая, что ее состояние близко к истерике. Она с трудом поднималась по лестнице и решила, что это, возможно, ее единственный шанс спастись от безумия и Кенни, который ни с чего решил подставить к ее почкам нож. Беатрис, оказавшись почти на вершине лестницы, вдруг обернулась и изо всех сил толкнула Кенни. Она не видела его - перед глазами постоянно плясами вспышки, иногда ее вовсе настигала тьма, но звук падающего тела оповестил ее, что у нее получилось не промахнуться.

Девушка изо всех сил побежала, растолкав людей у входа. Она инстинктивно побежала в ту сторону, где в ее галлюцинациях стояла машина Деса, ведь район был ей незнаком. Там ее и настиг Кеннет. Он окольцевал ее живот руками и прижал к себе так, что у нее из глаз посыпались искры. Она закричала, моля о помощи.

- Дорогая, ты принимала сегодня свои лекарства? - тон парня был, на удивление, обеспокоенным и дружелюбным.

- Отпусти меня, пожалуйста! Прекрати! Что я сделала? Что я сделала?! - ее психика не выдержала. Горячие слезы стекали вниз по щекам и затекали ей в рот, давай потрескавшимся губам хотя бы каплю влаги.

- Твой психиатр говорил тебе везде носить с собой лекарства. Ты опять про них забыла?

- Я не сумасшедшая, -больше убеждая себя, произнесла Беа. - Ты меня чем-то напичкал, - осенило ее. Она вновь залилась криком. Но никто ей не помог.

- Считай до десяти. Раз, два, - сказал парень и, убедившись, что никто не обратил внимание на крики, прижал к ее носу тряпку с пробирающим до самых нейронов запахом. У девушки подкосились ноги, она медленно опустилась на колени, но не потеряла сознание, после чего почувствовала стягивающее ощущение на своих запястьях. - Три, четыре, пять, шесть, - он сковал ее ремнем от своих джинсов. - Семь, восемь, девять, - он поднял ее и усадил в машину, что по воле случая оказалась совсем недалеко. - Десять, - сказал он, захлопывая дверь заднего сиденья, бросив последний взгляд на обездвиженную в руках жертву. - Жаль, что хлороформ действует не мгновенно, как в фильмах, - вздохнул он, сев в машину. - Поездка будет недолгой, не отключайся.

- Я не понимаю, - зависая на каждом слове, проговорила Беатрис, когда перед глазами мир превращался в ужасающее месиво. - Кенни, что произошло?

- Тебе с самого начала рассказать? - издал смешок Кеннет. - Долгая история о том, что произошло, не собираюсь тратить на нее время и изливать душу. Для этого есть всякие бессмысленные терапии у психологов, которые меня никогда толком и не слушали. А ты, зацикленная на себе, эгоистка до каждой клеточки мозга, подавно не будешь слушать меня. Как люди не слушали и не понимали моего отца.

- Отца?

- Да, был такой человек в моей жизни, вот только такие люди, как ты, Беатрис, заставили его лезть в петлю, - на резком повороте девушка ударилось головой о дверь машины и застонала. - Твоей голове хуже, не станет, думаю. После алкоголя и парочки граммов " сюрприза" у тебя все перед глазами, наверное едет. Вообще я думал, что твое сердце не выдержит такого. Перебор с дозой, возможно, твой мозг уже начал разлагаться.

Беатрис невольно вспомнила все то буйство воспоминаний, что она видела, пока, видимо, была в отключке. Ее мозг действительно умирал, но это пугало ее сейчас меньше, чем планы Кенни.

- Ты убьешь меня? - спросила Беа, когда перед ее глазами поплыли темные пятна, а руки потеряли чувствительность.

- Я не убийца, Беа, - спокойно ответил парень.

- Ты болен.

- Болен. И ты больна. Все мы больны. Но наши болезни не делают нас хуже, верно?

- У тебя шизофрения. Я вспомнила. В кабинете у Люка я видела твою медкнижку. Ты ненормальный.

- А что значит " нормальный"? Такие люди, как твой отец? Ведущие бизнес, будучи акулами, готовыми сожрать всех на своем пути? И даже гения, искусства которого никто не понимал, - парень уздал смешок и мимолетно оглянулся на Беатрис. - Зато в твоей новой школе все, кажется, оценили. Не обожглась популярностью?

Для девушки было сложно сопоставить все факты, учитывая огромные провалы в памяти, образовавшиеся вместе с пятнами перед ее глазами. Отец. Непонимание. Искусство. Школа.

- Не может такого быть, - хрипло отозвалась Би, предпринимая попытку подняться. - Твой отец и есть тот Виктор? Извращенец, коллекционирующий и распространяющих фотографии маленькой девочки.

- Он работал в компании твоего отца достаточно долго, так как семье буквально нечего было есть. И в один день встретил тебя. Не понимаю, что он нашел в тебе, но он так загорелся фотографией. Его уволили и осудили, когда все вскрылось, по статье за распространение детской порнографии и приписали растление. Ваш адвокат постарался. Повесил на человека такой срок, что он бы вышел тогда, когда я бы уже отучился в колледже, завел семью, развелся и отпахал полжизни на заводе как он. Он вряд ли дожил до тех лет с учетом, как в тюрьмах относятся к подобным " преступникам".

- Ты считаешь, это незаслуженное наказание?

- Хм, я изучил все материалы дела трижды, спасибо знакомым в полицейском участке, что смог поднять архивы. Это не было против твоего желания. Тебе это нравилось, но все списали на детское непонимание в долю с запугиванием и страхом. Нечестно, полагаю, - машина остановилась и Кенни тяжело вздохнул. - Я нашел своего отца повешенным прямо в родительской спальне. И повсюду были твои фотографии с записями о съемке и информацией о тебе. Было нетрудно найти дочь Бриара Голденроуза - одного из самых влиятельных людей в этом городе. Я поклялся, что причиню столько боли, сколько только смогу.

- Но ты же сказал, что я ничего не сделала, - дрожащим голосом произнесла Беатрис. - Почему тогда я заслуживаю эту боль?

- Оу, дорогая, не обольщайся. Ты просто проходящий этап. Моя цель - твой отец, что довел моего отца до точки невозврата, - Кенни выбрался из машины и грубо притянул к себе девушку. - И твоя смерть разобьет ему сердце.

Беа испытала странное парализующее чувство. Наверное, его можно чувством неотвратимости, неизбежности. Если она умрет, что станет со всеми теми, кого она так любила? И что вообще будет дальше: после смерти? Беатрис не знала и даже не хотела предполагать. Перед ней стояла задача - выжить любой ценой, чего бы это не стоило.

Тело все еще плохо слушалось ее, поэтому Кенни не составляло труда втащить девушку внутрь своего небольшого частного дома. Почему " своего"? Мать не перенесла обвинений и косых взглядах в сторону семьи, смерти мужа, который оказался человеком не без пороков, хотя обычно производил абсолютно обратное впечатление. Обезумевшая от горя женщина способна на все. Она не хотела оставлять своего горячо любимого сына одного и отдавать попечение детского дома, так как планировала принять смертельную дозу таблеток, что ей прописывал врач для лечения расстройства личности. Кенни удалось выжить - сэндвичи, что приготовила ему мать, были слишком горькими и не вкусной. Он съел лишь ложку отравленной пиши, поэтому ему удалось легко отделаться, в отличие от мамы. Кенни остался совсем один. Он тогда заканчивал среднюю школу и уже вынашивал план о том, как причинить столько же боли, сколько испытал он сам. Но работа и учеба в новой Вудсайдской школе отнимали много времени, плюс попадание в список друзей Беатрис было той еще задачей, поскольку она практически никогда не была одна. Но по итогу все шло хорошо. До появления Десмонда. От него возникло много проблем, ведь когда-то он был хорошим знакомым Кенни. Тут начались трудности.

- Кенни, одумайся, прошу тебя, - слова Беатрис улетали в пустоту. Кенни не слышал ее. он был одержим местью о мести человеку, который разрушил его жизнь. Парень привязал девушку к стулу и минуты любовался своей работой.

- Беа, нет смысла плакать, - он утер ее слезы и улыбнулся. - Это не пробивает на жалость.

- Неужели ты все это время лишь притворялся моим другом? И не было моментов, когда ты считал меня своим другом?

- Ты хорошая девушка, порой мне и вправду было хорошо с тобой. Но знание о том, чья ты дочь мне отбойным молотком дробит сердце. Если бы не все эти обстоятельства, кто знает, что из нас могло получится, - он ткнул закрытым ножом себе в висок и задержал взгляд на девушке. - Ты мне нравишься, но в тебе грязная кровь. Хорошо, что я в перчатках и не запачкаюсь. Это мерзко, - Кенни посмотрел на свои руки. - Милый нож, не так ли? Особенно отпечатки Десмонда на нем. Наверняка он сейчас уже спит, но проснется утром убийцей.

- За что ты так? - ком в горле Беатрис рос, хотелось плакать на взрыд и кричать, что есть силы, но она не хотела злить парня. В ней была слабая надежда, что та парочка в туалете в клубе что-то заметила. Может, они вызовут полицию? На самом деле шанс слишком мал, но это был ее единственный шанс на спасение.

- С Десмондом? Он мне чуть все не испортил своим появлением. Ты должна была умереть ближе в канун Нового года, сразу после милой Шампейн. Но все пошло не по плану.

- Шампейн? Что ты имеешь в виду?

- Думаешь, она сама наложила на себя руки? - парень обмотал шею воображаемой веревкой и натянул ее. - Серьезно? Думал, ты хоть о чем-то догадываешься. А развитие твоей мысли закончилось на Люке. Разочаровываешь меня.

- Ты ее убил? - глаза Беатрис вновь наполнить горькими слезами..

- Нет, говорю же, я не убийца, - Кенни криво улыбнулся. - Я Бог, вершу судьбы людей. Я творю кровавые дела через своих людей. Это все упрощает.

- Но Люк не мог убить Шампейн.

- Верно, развивай мысль, дорогая. Хочешь подсказку? Это тот же человек, что убил твою обожаемую Хоуп.

Беа перебирала факты в голове, так как знала, что Кенни хочет, чтобы она озвучила свою догадку. Это была игра. И она должна была выиграть. Напряженная ситуация не давала ей логически рассуждать, но девушка пыталась вспомнить факты о смерти Хоуп. В ее гибели обвинили Кико, но была четкая уверенность, что это была не она, хотя та вполне могла свалить все на Люка, чтобы оказаться вне подозрений. Это казалось логичным, но Беатрис боялась сделать предположение.

- Это была Кико?

- Нет, но ты очень близко. Уже совсем тепло.

Беа напрягала функционирующие части мозга и пыталась понять, что к чему, но вращающийся в руке парня нож-бабочка не давал ей покоя. Его лезвия угрожающе поблескивали в свете, достигающем их с улицы.

Думай, думай, - повторяла Беатрис и искала то, даже не знала что. Если не Кико, то кто? Кто-то похожий на нее? Невысокого роста, с короткими темными волосами, что отразилось на камерах наблюдения в школе. Ученица нашей школы, которая при этом ездила на День Благодарения с классом в горы.

- Вот черт, - сердце сжалось от ужасной догадки. - Бонни не могла так поступить. Она же...

- Девушка, загнанная в ловушку, - покачал головой Кенни. - Ты наверняка знакома с ее сводным братом - Джастином. Пришлось прибегнуть к небольшому шантажу, чтобы приобщить ее к " моей вере". Ведь она такой безумной и неправильной любовью любила брата и ужасно не хотела, чтобы ее секрет всплыл наружу. Наше поколение не без грехов, как ты понимаешь. Самое смешное, что джастина перевели в школу вместе с тобой, потому что родители узнали про их порочные связи. Чертовски неприятно, наверное.

- Это так низко. Ты заставил Бонни убивать. Ее же посадят.

- Могли бы не посадить, если бы она слушала меня. А так ее постигнет судьба Люка. Не стоило ей передавать тебе весь компромат на меня и мое деятельность. Удивлен, что ты не обратилась в полицию. Хорошо, что я успел среагировать, и все закончится сегодня.

- Кенни, прошу, останови все это.

- Прости, сладкая, не могу. Мой психолог сказал, что навязчивая мысль меня не оставит, пока я ее не осуществлю. Она мучит меня слишком, поверь, слишком давно. И я устал.

- Я тебя умоляю, - произнесла Беа, когда все слова уже кончились. Ее сердце, казалось, и вправду разбилось. Словно она за раз вновь потеряла всех дорогих ей людей.

Боль пронзила все ее тело, она наклонила голову, стиснула зубы и пыталась как-то освободиться, либо не зарыдать от отчаяния, она сама не поняла. Ей просто было больно, холодно, плохо и еще раз больно. Крошечные иглы мурашек вонзились в ее плечи и ноги и кто-то на них сильно надавил, из-за чего она заскулила. Ее красные от слез глаза подняли взгляд на Кенни. В его лице не было ни капли сожаления или сострадания. Лед. Целый айсберг был внутри него, и его лишь сильнее засыпала снегом нескончаемая вьюга. Он замерз, как и все его чувства. Он был со смертью на ты. На нем был ее запах, будто они были любовниками, либо она шла за ним по пятам и готовилась взмахнуть своей косой.

- Красиво, - произнес Кенни, взглянув в окно. За ним была безоблачная ночь, с усыпанным звездами небом. На улице ни единой души, все уже давно спали в своих теплых кроватях и видели сны о тревогах минувших дней, превращенные в что-то нелепое и моментами захватывающее. Дело близилось к рассвету. - Прекрасная ночь, чтобы умереть, ты так не думаешь? - Беа лишь покачала опущенной головой. - Знаешь, что самое забавное? Никто так и не нашел труп Бекки.

- Что в этом забавного? - спросила Беа истощенным голосом, в котором не было ни капли жизненных сил.

- В том, что она все это время была в подвале вашего дома, - хохотнул Кенни. - Она лежала в вашей морозильной камере. Хорошо, что ваша экономка уволилась, иначе бы Бекки быстро нашли. Представляешь, какой удар хватит твоего отца, когда он обнаружит труп в своем доме и окажется, что на нем остались пальчики его дочери. Совершенно свежий отпечаток на шее рядом с местом ее прокола. Твое любопытство сыграло злую шутку. Но хоть Пайерн похоронили с почестями. На ее похороны бы никогда столько народу не пришло, как на похороны Бекки. Сложно было поменять их местами, очень сложно, - парень поднял голову девушки, и приблизился к ее вымученному слезами лицу. - Что-то ты совсем расклеилась. Правда режет?

- Да, - смиренно сказала она.

- Тебе просто крупно не повезло, - Кенни подставил нож к ее горлу. - Но дальше будет лучше, обещаю.

Беа почувствовала, как лезвие рассекло ее кожу, и вниз покатили капельки крови. Но она не начала задыхаться от невозможности вдохнуть. Надрез сохранился только в самом начале полукруга, по чьей траектории должен был пройти нож. Кенни захрипел и разжал руку, в которой у него было оружие. Он с трудом повернулся, и Беатрис увидела торчащий у него в спине кухонный нож для разделки мяса. За его фигурой она увидела темноволосую девушку, которая прижала трясущиеся руки к груди

- Бонни, какого черта, - произнес Кенни и сомкнул руки на ее шее.

- Я просто хотела сказать, что ты полный козел, - она хваталась словами за воздух. Беа не могла пошевелиться - все ее тело было обездвижено прочным страховочным тросом для скалолазов. Она не знала, как помочь, лишь беспомощно смотрела на происходящее и понимала, что Кенни долго не продержится с учетом, что ож задел жизненно важные органы своей длиной.

Вскоре он ослабил хватку и Бонни смогла дышать. После его тело свалилось на пол, из-под него вытекала черная всепоглощающая лужа. Девушка тут же бросилась развязывать Би, не прекращая плакать и извиняться, скомкано все объясняя. Но блондинка ее не слышала, периодически теряя нить с реальностью. Последнее, что она помнит - это приближающийся вой сирены, комнату, окрашенную в красно-синие цвета и мужской силуэт в дверном проеме.

é pilogue

Та ночь осталась далеко позади, и солнце Флориды заботливо гладило заходящими за горизонт лучами своих обитателей. Здесь было замечательно: Мексиканский залив, песчаный пляж и Пинаколада. Одним словом - маленький рай на земле.

Беатрис сидела у воды, обняв колени. Она рассматривала свои ноги, облепленные песком, и иногда засматривалась на лазурную воду, думая о чем-то своем. Казалось, единственное, что напоминало о самой страшной ночи в ее жизни - едва заметный рубец на нежной шее. Регулярное посещение врача помогало ей встать на ноги и начать жить заново. Беа часто просыпалась, тяжело дыша, от ночных кошмаров, но это было несравнимо с тем, что она могла лежать глубоко под землей. Она отделалась психологической травмой и порезом, в отличие от Бонни.

Ее глаза никогда не были такими большими и испуганными. Она слезно раскаивалась, умоляла простить. Власти города не успели предотвратить еще одно убийство, и смогли взять девушку с поличным. Но Бонни и не сопротивлялась, а принимала это. Скорее всего она не смогла бы жить той размеренной жизнью, к которой так привыкла, поэтому правосудие было лучшие покаянием для нее. Беатрис поначалу навещала ее в местах не столь отдаленных, но потом поняла, что ей невыносимо видеть того человека, что лишил ее столького, пусть и не по своей воле. Вскоре после этого осознания она перебралась в солнечную Флориду.

Силуэт в красно-синих бликах в доме Кенни принадлежал Десмонду. Он и Бриар в срочном порядке отправились посреди ночи на другой край города, после тревожного звонка Черри. Та, увлеченно целовавшаяся со своим новым и недолгим предметом обожания в грязном туалете бара " Взгляд вверх" оказалась умнее своего дружка и поняла, что к чему. Дес отправился в больницу следом за Би и ее отцом, где где долго чистили организм от того, что подлили ей в алкоголь и штопали шею. Вскоре бар, где происходит постоянный оборот психотропных веществ прикрыли, поэтому Черри пришлось искать новое пристанище вместе со своей стайкой. Доносились слух, что она добралась до Калифорнии, но это было уже неважно.

До своего отъезда Десмонд провел много времени у могилы сестры, что покоилась не под своим именем. Он мог часами сидеть на траве и думать о чем-то. Беа предпочитала в такие моменты оставлять его одного и приходила к Хоуп, а затем брела к Шампейн. Она вымаливала прощение каждый раз, как только читала одинаковые эпитафии на их надгробных плитах: " Лучшее еще впереди". Беа надеялась, что заслужит прощение хотя бы у самой себя. Ей казалось, что Дес думает о том же, когда остается наедине с собой.

Бриар неохотно отпускал дочь, не обошлось без скупых мужских слез. Однако по итогу он посчитал, что Беатрис в праве сама творить свою жизнь и что может доверить ее Десмонду, ведь этот, как казалось на первый взгляд, ветреный парень может сделать для нее невозможное. И если бы Беа захотела звезду с неба, он бы ее определенно достал. Тяжелее всего прощание происходило с Питером. Рыжеволосый мальчишка постоянно цеплялся за сестру, пока та собирала вещи. Он, конечно, тоже плакал, но обычно в своей комнате, и чтобы его никто не видел, ведь это было " не по-мужски". Беатрис тоже тяжело переживала расставание, даже с уже подросшей Розалиной, которая все больше напоминала ей маму. Она не могла не улыбнуться при встрече с крошечным дубликатом Аделаиды, как и та. Старшая дочь обещала навещать их так часто, как позволит ее плотный график занятий по хореографии, но они с десом не собиралась долго задерживаться во Флориде. Их ждала Франция - страна виноградников, живописных видов и парфюмерии, к чему так сильно рвался сероглазый король.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 678 Следующая ⇒