2. – В САМОМ ПРИГОЖИНЕ 4 страница

И вопрос в том, чтобы понять и физически объяснить, если не это возможное нарастание необратимости, в том числе, от события к событию, от Большого взрыва до возникновения разума, то его частичную физическую возможность. Как и возможность самого такого необратимого события. Пусть бы и сама эта этажерка синхронии и диахронии, что входит вместе с событием, как неким промежутком между срезами синхроний, и была бы столь же скучна, иногда, как и идеализм, в котором все, всегда уже есть. Во всяком случае, в вечности. Рост растений вещь совершенно необъяснимая, исходя из физики Ньютона и, более того, кажется, невозможная вещь. И некто Черниговская, множество раз обращала на это внимание в научно документальных фильмах об исследовании мозга. Но видимо еще не смирившись с магией (на словах афоризма), что отчасти пришлось сделать такому исследователю, как Бехтерева, что сделала это, видимо в виду хронического недостатка финансирования и разработок, вида моделей головного мозга, на суперкомпьютерах. Впрочем, загадки всегда остаются, а жизнь ученого, даже такого большого как Бехтерева, конечна, и почему бы не порадовать себя «магией мозга», ценной метафорой. Но биология, как и жизнь, что не существует вне физических законов, не есть наука вне физики и математики. Верно, разумная жизнь в гораздо большей мере обязана себе самой своим появлением, а не только существованием, если верить и познавать, в том числе, и виду Бромлея, не только Дарвина, чем жизнь или большой взрыв. Труд создал человека. Это «себе самой», и есть видимо складка бытия субъективности в разумном труде и творчестве, что лишь имеет своим намеком самочувствие. Понять это становление, генезис и генеалогию, живого из не живого, да еще разумного живого, сочленённые с саморазвитием и само созиданием, дело сложное, познать еще сложней. И все же, кажется, нет ничего проще, напишите графический или текстовый редактор на языке VB (в особенности, если вы не по этому профилю). Если не обратитесь к истории феминизма в США. Отослать, в данном, последнем случае к еще более сложному процессу, может иметь ту истину, что и изречение: дно, ни ловить, ни поймать нельзя. И потому негоже хвалиться тем, что оно так легко познаваемо, в падении с небоскреба, надо думать, с криком «русские идут», если не «я разорен», в отличие от «тугодумов» физиков. Есть здесь и еще один момент, что важен, дело в том, что первоначальное накопление капитала, что есть устойчивая возможность встречи свободного рабочего и капиталиста было необратимым, случайным процессом, как и возникновение жизни, все же, не оставляет шансов абсолютной необратимости. Этот процесс «периодический». То есть, речь идет не просто о том, что капитал обращается или экстенсивно развивается в новых областях планеты, пункт Броделя, но что он порождается заново. То есть, в отличие от жизни, что не порождается только эволюционирует, капитал, видимо, претерпевает подобные флуктуации вновь. Пусть локально, но трансформируя, в том числе, и большие части мировых систем структурно. Сингулярность, присуща не только индивиду, но и способу производства. Если живое, лишь на уровне онтогенеза повторяет первоначальное становление вида, то в этом случае сложность процесса касается воспроизведения на уровне вида производства. Можно сказать, что сингулярность присуща этому способу производства не только на уроне индивида, но и исторического прецедента капитала, как исторической эпохи вида упорядочения производства. Само понятие «преходящей необходимости» было введено не Гуссерлем в феноменологии, что лишь довел до всеобъемлющего понимания в идеализме, то обстоятельство, что все сущности любых онтологий могут быть «случайны». Но Маркс в теориях прибавочной стоимости. И вопрос с какого-то времени действительно в различии возможности и случайности, а не исключительно в различии возможности и необходимости. И неолибералы, вроде Хайека, что учились у Гуссерля, в том числе, лишь продемонстрировали способность суждения и, надо сказать, в кризисной ситуации выживания капитализма в Германии, продумывая его исторические перипетии. Пусть бы индивид, в известном смысле, традиционно оставался бы преимущественной точкой приложения истории. И главное это не просто повтор, пусть и с исключениями, но вполне заново развертывание. При том, что жизнь является неким ближайшим структурно функциональным и процессуальным аналогом капитала, в сравнении с космологическими процессами. И вообще говоря, именно это обстоятельство, – что само по себе может быть сомнительным, в особенности для тех, кто думает, что вообще никакого капитала не существует, – есть некое условие возможности мыслить периодичность, в том числе, и больших взрывов. Просто потому, что социальная машина первична и является источником и горизонтом отсылок для любых других машин, в том числе и теории. Отсюда и сложный вопрос, каков возможный «носитель» подобных вновь зарождений капитала. Что в общественном материальном производстве является условием возможности не только помыслить, но и реализовать капиталистическое производственное отношение наемного свободного труда, всякий раз заново. А он должен быть, если все же, мыслить себе капитал, как историческое явление. То есть, не нечто вечное. И ответ, что видимо с какого-то момента истории, в том числе и мысли, будет стандартным, это горизонт всеобщего свободного доступа ко всем средствам производства каждому, как условие разнородным образом практиковать разнородность свободы, в свободных переходах от одного такого гетерогенного способа к другому. Другими словами, с какого-то времени, капитал начинает жить иным способом производства, что живет в его порах, как когда-то феодализм жил капиталом, что существовал в его порах. Именно в этом, возможно, разгадка секрета процесса, в котором первоначальное накопление капитала вновь и вновь революционно обновляется. Так, что постмодерн – это всякий раз модерн в состоянии зарождения.

Обновляется, теперь же, при непременной исторической ситуации строгого разделения на тех, кто, этот потенциально всеобщий и свободный доступ имеет, и имеет, парадоксально, в частной собственности, и тех, кто нет, не имеет такого доступа к владению средствами производства, прежде всего, средств общественного производства материальной жизни общества и индивида. Собственность на эти средства, может быть и коллективной, более того, социалистической собственностью, но при этом, как показывает опыт, она будет, прежде всего, государственной. И соответственно строго эшелонированной профессионально или социальными стратами, в том числе, и социальной иерархии, что было частично производно от, как раз, данного уровня развития производительных сил. Что неизбежно, вне действительно свободного доступа ко всем средствам производства и не мало важно, их продуктам, вело к воспроизведению классовой структуры общества. Эти два момента задают действительный исторический градиент желания и его производства. Данный уровень развития производительных сил (в том числе и уровень развития их развития, то есть некоей скорости прогресса), что застает всякий раз, таким, данным, всякое новое поколение, и что тем не менее, как совокупность производительных сил общества, неким образом неуклонно, если исходить из исторического обзора, через все отклонения движется к этому состоянию всеобщего свободного доступа ко всем средствам производства, технологиям и их продуктам. Из этого не следует что эта идеальная симметрия свободного доступа препятствие строительству социализма, но что это возможное строительство социализма с исходом в коммунизм, может совершаться так долго, пока этот доступ не будет получен.

Прежде всего, в виде соответствующих производственных отношений возможной всеобщей частной собственности и рынка или коллективной, социалистической собственности и соответствующей свободы выбора профессии, общественно полезного занятия, со свойственными этим отношениям противоречиями и кризисами, всякий раз, и оказывается таким носителем, этого, всякий раз, заново случающегося зарождения капитала частного или государственного, как общественного отношения капиталиста и рабочего, матрицы свободного наемного труда. С какого-то момента можно говорить о коммунистическом производстве, что по ту сторону, как гротескного тела, так и капитала, что трансформирует прежде всего сельскохозяйственную общину и ее социальную машину, со свойственной ей рекреационной стихией, и по ту сторону всех форм первоначального накопления капитала, что как раз, и пере производиться, и это коммунистическое производство переводиться в первоначальное накопление капитала. Ближайшим образом, это любая форма коллективного или индивидуального творчества и героического энтузиазма, производства, что диффузно и деперсонально, развертывается стохастическим образом, но в направлении всеобщего универсального и свободного доступа ко всем средствам производства и технологиям в виду возможности свободного «владения» условиями своего существования или скорее, осуществления, реализации их возможности, как и практиками перехода между различными способами бытия свободы и практик свободы. Быть может, если и есть какой либо философский смысл у поэтической фигуры сверхчеловека или религиозного символа соборности прочитанного Лосевым(ОАСМ), так это действительно форма, что пробегает по открытой серии пролифераций творческих актов, событий, диффузных и деперсональных, рассеянных и квази случайных в отношении друг друга, что трансверсалью проходят по любым различиям, оставляя их предрассудкам, что отчасти как дома, служат и для возможного осадка этого процесса, что развертывается в направлении реализации выбора свободы и высвобождения, желанием вечного возвращения, в условиях топологически развернутой по весьма большому потоку энергии системы машин с умной знаковой системой. Множится, вне зависимости от того, являются ли эти акты творчества запланированными или случайными, развертываются ли они за конвейером или в офисах, или в актах случайной свободы передвижения, танце или языка гортани, поэзии, изобретательства, чего бы оно ни касалось, прежде всего в поисках удовольствия от нового и нового удовольствия от труда в производстве или пения, изображения, текста или мысли и т. д. У этого поля есть границы, прежде всего, в здравом смысле современности, товарно- денежном обмене, или ином экстремуме, вроде единичного и массовом саморазрушения, что не развертывается в направлении всеобщего и неограниченного возрастания. Эти границы, в том числе, и правовые, и политические, всякий раз уступают напору гетерогенности, производному от пролиферации свободы и таким образом оказываются снятыми. И право запрета уступает место праву свободы. Капитализм в этом смысле, коль скоро, коммунизм, так или иначе, живет все еще в его порах, производит не только своего могильщика, но и свои границы, коммунизм. Но и здесь можно сдержать слезы, по большому счету, все чем это в действительности грозит буржуа в будущем, это стать более чем он сам буржуа. И если и грозит ему чем-либо быть пролетарием чем пролетарий, так это отсутствие частной собственности на абсолютную систему машин на весьма большом потоке энергии с умной знаковой системой, при условии свободного доступа. Подобно тому, как Интернет уже и теперь никому не принадлежит, как и планета. Пари Паскаля, оказывается, неким образом революционизированным. Пусть бы и радикальные коммунисты оценивали бы подобные мыслительные эксперименты, скорее, как уступку буржуазной идеологии. Никто не теряет ничего от того, что он участвует в этом коммунистическом производстве, коль скоро, делает что-либо по желанию и в направлении высвобождения свободы. Происходит ли это в пределах, прежде всего, повседневных практик обеспечения дохода или нет. Просто потому, что он и без того бы это делал, становясь удачливым или что-то теряя, следуя между тем, здравому смыслу эпохи. Но в случае победы права свободы, в некоей локальной области или области достаточно пространной, – что, вообще говоря, может и не произойти или не произойти сразу, в виду в том числе, и неких планомерных усилий, что как раз направлены на достижение свободы, в том числе, и политических партий, и политической борьбы, – все очевидно выигрывают, так как, гетерогенность реализованной свободы, оказывается существенной определенностью права свободы. Важно, что часто если не всегда, гетерогенность предшествующей культуры становиться гетерогенностью природы по отношению к гетерогенности вновь обретенной свободы и новой культуры. И скорее свобода по ее достижении допускает большую меру гетерогенности, в том числе и прошлой, чем нет. Тогда как прошлые формы не свободы, скорее, соединяясь с техническими достижениями, что сами по себе могут и не вести к свободе непосредственно, прежде всего в виде оружия, ведут к крайне абстрактным и негативным отрицаниям возможности высвобождения. Трудность, что здесь очевидна для прогресса и его пения, в том, что самое разрушительное оружие изобрели, как раз, исторически довольно поздно. Но отчет здесь не может быть простым, как и само это оружие, не смотря на видимость простоты. Это необходимая отсечка. Некий абсолютный тупик во всех исторически предшествующих стратегиях. Но что сам по себе не существует. Эту заглушку нужно поддерживать в виду намеков Фреда на ситуационную логику, коль скоро Троцкому не суждено было высказаться в этом отношении, а Сартр постеснялся, видимо, или радикально обходить во всеобщем разоружении. И это вообще говоря некий аналог креста. Впрочем, рациональные формы на все готовы и основания могут найтись для любого ответа из любых предпосылок. Ясно, что вопрос этот стоит ребром, кроем прочего, и в виду отсутствия аналога потока энергии, что предоставляется негативной составляющей этой уже укрощенной энергии. Как только синтез станет рентабельным, или, как только пластину из атомов, удастся уложить в один слой и КПД органической солнечной батареи, и поток энергии чистой и практически неограниченной, станет невообразимо велик для всех прошлых исторических значений, или в любом другом виде будет получен доступ к практически неограниченному потоку чистой и дешевой энергии, при относительно дешёвом производстве, мир, может быть, посветлеет во всех смыслах. И выбор в пользу верного инстинкта будет массовым образом, облегчен. Главное, что порог видимо пройден. И это одновременно и испытание для высвобождения и его процесс, что отнюдь не бесконечен. Это весьма большой поток энергии, что можно использовать, оружие это, вообще говоря, только смеженным образом, пусть бы и средства разрабатывались для этого специально. И потому это все еще вызов, как и сама ситуация отсутствия противовеса, в виде позитивного потока энергии. Что был бы сопоставим по масштабу. Человечеству еще многое предстоит узнать. Прежде всего, само себя во избежание подозрений и сомнений. В планах Перестройки коим не суждено видимо сбыться значилось полное уничтожение ОМП к 2001 году.

Это коммунистическое производство, таким образом, не может быть предметом всегда сознательного усилия, как и само творчество, что частично, во всяком случае бессознательно, так и в виду производственных отношений, что все время рационализируют само производство в направлении, в том числе, и паранойи, если не здравого смысле приобретения прибыли. АЭ показал это в достаточной степени ясности и отчетливости. И все же, в силу как раз свободы наемного труда, индивиды, совершают высвобождение, что становиться уместным в свободе каждому, по ту сторону от своих усилий. Момент четко выделенные еще Гегелем, но вновь отчасти фетишизированный хитростью разума в истории и теогоническим шествием государства. Короче, всякий раз ищется и находиться некий баланс между бессознательными революционными инвестициями желания в свободу, и сознательными, рациональными практиками ее достижения в высвобождении. И при этом само коммунистическое производство может быть совершенно смежено любому виду деятельности, сознательному или бессознательному инвестированию. Коммунизм, это действительное движение, что изменяет нынешнее состояние. Говорить о бессознательных инвестициях желания в коммунизм имеет смысл поэтому прежде всего, в отношении рабочих и буржуа, что следуют здравому смыслу каждого из классов. Иные классы или сознательно производят такие инвестиции в коммунизм, прежде всего в прежних для капитала исторических формах, или пытаются спекулировать на них. Но вообще говоря, по ту сторону от самой оппозиции сознательного и бессознательного инвестиции в свободу, и в высвобождение к свободе, не привязаны. И иногда, в силу неравномерности исторического развития, вообще невероятности переходов, если не часто, исторически предшествующие формы коммунизма, предшествующие капиталистическому способу производств, например, христианские общины, могут быть, теперь, свободнее чем реакционные способы бытия капитала, практики исходных форм безудержной эксплуатации. Это же может относиться и к социализму и его строительству. В этом, в том числе, причина цитирования Марксом в первом томе капитала лордов Англии, не смотря на все возможные превращенные идеологические формы выступлений этих знатных людей. И, таким образом, можно сказать, что ни одна черта, проведенная ребенком в «каляке маляке», не является случайной и потерянной, пусть бы и могла бы быть совершенно бесполезной, как раз потому, что дети – «это метафизические существа». Это одновременно результат и матрицы свободного наемного труда и размышлений Средних веков о том, каким образом можно свободно верить в Бога, размышлений, что смежено устремлялись, как раз, к практике «свободы совести». Если рассматривать эти гипотетические тезисы в большой исторической перспективе. Свобода не принудительна, в противном случае, это, или власть природы в специфическом смысле некоего безразличного принуждения, просто нужда, гетерономия, даже если это медведь на речном пороге, в бессознательном счастье, во время нереста, – или быть может и, прежде всего, когда он на нем, – или культура, то есть, власть, прежде всего, политическая, что навязывает массам некую линию поведения. Быть на границе любого способа производства или любого вида деятельности, в том числе, и на границе эпохи, и исторической эпохи, того или иного разума, в производстве нового новым, вот, по-видимому, то, что составляет некое непременное условие подобного производства. И что, парадоксальным образом достигается, едва ли не в любом, в том числе и материальном производстве, коль скоро, оно оказывается условием общественного производства в целом в соответствующем разделении труда. Смещение этой границы, что, как и в случае жизни отнюдь не собирается покидать законы природы или цивилизации культуры, но напротив, в случае, что разумна, ищет познания природы и дисциплины, правил, если не запретов в культуре, как раз и составляет некое событие, что может быть сбудется действительно свободным обществом. И что бывает невозможно ждать, как уже сбывшееся. Ценности нашего образа жизни, таким образом конечно же непреходящи, в смысле все временны, но ровно до первого серьезного разочарования, измены или объявления о том, что Деда Мороза, нет. До первой прогулки Будды. После которой они, как и обычно утверждаются вновь и вновь. Ближайшими не четкими (с точки зрения дедуктивной математической логики) терминами утилитаризма в этике, если после Канта все еще стремиться к тому чтобы закон вращался вокруг блага, таким образом, могут быть «все хорошо» и «все плохо», таким же образом, как и кое-что хорошо, и кое-что плохо. В этом смысле, все будет, или хорошо или плохо, но кое-что хорошо, и кое-что плохо будет, есть и было, в той или иной мере, во всяком случае. И в каждой конкретной исторической ситуации всякий раз, бывает трудно ясно и отчетливо знать, что из чего- то хорошего когерентно (каким-либо образом или способом если не причинной связи, то смежности) тому, что все будет хорошо, а что нет. И тем более это не всегда просто в отношении чего-то плохого в возможной не той дороге к тому, что все будет плохо. Не встреть Будда зло в мире не было бы в мире религии буддизма. Чтобы добрым быть он был ведь и жесток.

Да, можно сказать, что они сами часто и делают, что многие проданы на корню, «душой», но на то и есть шизоанализ, что, как раз, и призван анализировать то, как им образом творец может изначально быть купленным и, все же, разворачивать производство желания, что и есть реальность и что одно может подорвать всю систему подавления и вытеснения, сбывшись к месту и ко времени, обвалив всю громаду не истиной власти и уже не властной истины.

⇐ Предыдущая 1 2 34