Table of Contents 17 страница

И я это заслужил. Но, черт возьми, она чертовски сексуальна. Так я узнаю́, что она владеет мной. Смотреть, как она извивается, чтобы освободиться и, возможно, кастрирует меня за время, проведенное вдали, только делает меня жестче.

Боже, я идиот. Как я мог подумать, что держать свои чувства при себе было правильным решением?

– Детка, продолжай нести эту чушь. Я должен наказать тебя за то, что ты не сделала этого несколько недель назад. Каждое слово из твоих уст должно было быть общим. Я был придурком. Теперь я это знаю. Черт, я знал это, когда это происходило, но все кончено. Я все тебе объясню, все, что ты захочешь знать. Каждое мгновение, проведенное в ее присутствии, было жестоким, мучительным и раздражающим. Не было ни одной секунды, чтобы моя кожа не покрылась мурашками, поэтому я сделал то, чего никогда не делал. Я отключил мозг, приучил себя к оцепенению, к движениям. Я не знал, как его включать и выключать, и я должен был попытаться сделать ее счастливой. Моя единственная защита в том, что я делал то, что считал лучшим для моего сына.

– Этого недостаточно для меня! Я должна быть твоим наперсником, твоей скалой. Дать тебе поддержку, когда тебе это нужно! Вместо этого ты заставил меня чувствовать себя ничтожной и незначительной! Я провела недели, оплакивая потерю тебя, задаваясь вопросом, есть ли способ преодолеть эту боль?

Черт, как больно.

– Перестань сопротивляться и слушай, – я понижаю голос, пытаясь успокоить ее.

Она замедляет движения, но смотрит на меня, ее глаза горят предательством.

– Нет оправдания, которое когда-либо будет достаточно хорошим, но правда в том, что я поддался давлению. В течение всех этих месяцев я пытался справиться с происходящим с точностью и логикой, никогда не позволяя эмоциям вмешиваться. Но в тот момент, когда я увидел его, это стало реальностью, и я упал. Все в моем мире перевернулось с ног на голову. Я знал, что это происходит, но не мог контролировать. Эмоционально, я фактически оплакивал чувства внутри, чувствуя радость и сердечную боль. Контраст стал слишком сильным, и я не мог с ним справиться. Каждая капля любви, которую я чувствовал к своему нерожденному сыну, была предательством по отношению к тебе и к жизни, которую мы строили. Как я могу просить тебя любить его, когда его мать – источник твоих худших воспоминаний? Мне пришлось смириться с Сашей, и я не знал, как попросить тебя сделать то же самое. Что-то должно было измениться, и я не был уверен, что именно, пока туман не рассеялся, и я не столкнулся с потерей тебя.

Этого не было и никогда не будет.

– Почему ты мне не сказал? Почему ты не объяснил? – вызов перетекает в сочувствие, ее гнев тает. – Я могла бы тебе помочь.

– Потому что чувство вины было слишком сильным. Я не мог подобрать слов.

– Значит, ты позволяешь мне страдать?

– Я уже говорил это, но я подводил тебя слишком много раз. У меня был план. Это был дерьмовый план, но я собирался рассказать тебе все, когда ты вернешься в Майами. Я никогда не думал, что тебе предложат работу, и ты даже подумаешь остаться. Ждал подходящего момента. Страдание не входило в мои намерения. Думал, тебе будет легче думать, что я мудак, чем знать правду.

– Правду! Правда, что ты так сильно влюбился в своего сына, что готов на все, чтобы его мать была счастлива? Что ты ставишь его потребности выше своих, и в процессе теряешь свою личность? Поговорим о наказании! Это я должна наказывать тебя! Что за идиотский ход мыслей!

Она снова пытается высвободить руки, но я, воспользовавшись ее положением, наклоняюсь и провожу губами по ее шее.

– Я приму твое наказание в любое время, но сначала ты должна освободиться.

Она извивается, каждый изгиб ее тела двигает бедрами к моему члену. Я становлюсь тверже и качаюсь в ней.

– Ты дерешься нечестно, – она обмякла подо мной, надувшись. – Я не могу одолеть тебя.

Я продолжаю скользить губами вверх, пока не достигаю ее рта, покусывая ее нижнюю губу.

– Возможно, ты не сможешь физически одолеть меня, но в остальном я твой, – шепчу я, касаясь мягкой кожи, и чувствую, как ее дыхание прерывается.

– Пожалуйста, отпусти меня. Я не буду пытаться сбежать.

– Я отпущу тебя, но прежде скажи, что прощаешь меня. Оглядываясь назад, признаться в этих чувствах вслух должно было быть легко. У тебя самое доброе и понимающее сердце на свете. Мои оправдания жалки, теперь я это знаю. Моя уверенность поколебалась, оставив меня в положении, с которым я никогда не сталкивался раньше. Логика и здравый смысл всегда приходят ко мне легко, но на этот раз я сбился с пути. Скажи мне, что я все не испортил. Я могу жить со многими вещами в этой жизни, Биззи, но потерять тебя – это не одно из них.

– Ты не теряешь меня, но это не значит, что я не злюсь как черт, – она не сбивается с ритма и наклоняется ко мне. – Часть меня хочет выгнать тебя и отправить обратно в Майами, но другая часть хочет простить и забыть этот последний месяц, – она лениво целует меня.

– Я заслуживаю, чтобы меня выгнали, но я не вернусь в Майами без тебя. Нельзя забыть этот последний месяц ада. Я это знаю. Я собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы загладить свою вину перед тобой, – бормочу я ей в губы, затем отпускаю ее запястья и провожу руками по ее бокам, пока не достигаю талии и не перекатываю нас в сторону. Она переплетает свои ноги с моими, прижимаясь ближе. Мы продолжаем целоваться, не желая разрывать связь, пока она, наконец, не отрывается и не кладет голову мне на плечо.

– Я не могу поверить, что ты действительно здесь.

– Мне кажется, что без тебя прошла целая жизнь.

– Ты действительно остаешься?

– Пока с ребенком ничего не случится, я буду здесь до конца твоего задания.

– Это вообще возможно?

– Я буду работать отсюда. Что касается Саши, то мы должны встретиться только после Нового года, но я знаю ее и знаю, как работает ее мозг. Это одна из многих неприятностей, с которыми я столкнулся в последнее время. Так что я справился с этим, вместе с помощью моей мамы. Надеюсь, она меня не побеспокоит.

– Что она собирается делать?

– Она собирается занять Сашу... подбирать краски, терпеть бесконечные походы по магазинам, что бы Саша ни предлагала.

– Боже мой, бедная Мария!

– Это была ее идея. Она позвонила мне в машине по дороге в аэропорт и рассказала о своем плане встретиться с Сашей завтра на игре и объяснить, что я уехал из города по делам, что не совсем ложь. У меня уже был билет, чтобы сделать тебе сюрприз завтра. Я был уверен, что собирался сказать. Когда появилась Клэр и рассказала мне о твоем предложении, я не мог дождаться. Я ни за что не отпущу тебя еще на день, не объяснившись.

– Ты все равно собирался приехать?

– Да, – я прослеживаю тревожные морщинки вокруг ее глаз и впервые понимаю, как она устала. – Когда ты в последний раз спала?

– Последний раз я хорошо спала тридцать одну ночь назад.

– Давай уложим тебя в постель, – я сворачиваюсь калачиком, пытаясь взять ее с собой, но она давит сильнее, не двигаясь.

– Я хочу остаться здесь на некоторое время.

– Все, что ты хочешь.

– Ты это серьезно?

– Абсолютно.

– Скажи мне, почему ты это сделал, кроме чувства вины и растерянности. Почему ты полностью от меня закрылся?

Я делаю глубокий вдох и сосредотачиваюсь на дереве позади нее.

– Я сделал, как ты просила. Я притворился, что это ты носишь моего ребенка. Вот почему я был так послушен ей, потому что твои слова звенели у меня в голове и помогали сосредоточиться. Мое пространство было испорчено, так невероятно испорчено. Как я могу просить тебя любить этого ребенка?

Она слегка вздыхает, затем хватает меня за подбородок, заставляя смотреть на нее.

– Ты можешь просить меня любить его, потому что любишь. Вот как это работает. Но я не могу пройти через это снова. Не буду. Однажды ты сказал, что любишь меня за нас обоих. Я тоже так чувствовала, пока ты меня не оттолкнул. Я была готова уйти, не зная, смогу ли справиться с этим без тебя.

В ее глазах столько заботы и искренности, что я, наконец, сдаюсь. Крепко прижимая ее к себе, вдыхаю ее и подавляю эмоции, угрожающие вырваться наружу. Не проходит дня, чтобы она не удивляла меня, и наконец, понимаю, как близок был к тому, чтобы потерять ее.

– Я бы тебя не отпустил. Если бы мне пришлось каждый день доказывать тебе, как сильно я тебя люблю, я бы с радостью это сделал.

– Я хочу знать все. Начиная с узи, и скажи мне, что там внутри.

– Детка, у нас есть время. Сегодня мы воссоединимся, и я уговорю тебя простить меня.

– Знаю, Шоу, но мне все еще больно. Думаю, твои чувства помогут мне очиститься. Часть меня хочет затащить тебя в свою комнату и потребовать, чтобы ты заставил меня забыть, но это не облегчит боль. Только ты можешь это сделать.

– А что будет потом?

Сексуальная улыбка появляется на ее губах.

– Завтра мы оставим все позади и проснемся рождественским утром вместе. Это то, чего я всегда хотела.

Больше нет ни обиды, ни гнева, только чистая искренность и сострадание. Вся вина, за последние несколько недель, грозит взорваться, но это больше не вина за любовь к моему ребенку с другой женщиной. Это раскаяние за то, что Биззи не смогла с этим справиться.

Глава 29

Шоу

Горячее покалывание пронзает мою руку до боли, но я не смею пошевелиться. Биззи мирно спит, ее тело обвилось вокруг моего, и мысль о том, чтобы разбудить ее, заглушает боль.

Мы не ложились спать почти до четырех утра, бо́ льшую часть ночи я рассказывал ей каждый день с тех пор, как ушел отсюда. Она внимательно слушала, прерывая только тогда, когда хотела разразиться тирадой о Саше. Мое сердце наполнилось любовью от бесчисленных раз, когда она показывала свою преданность и преданность.

При каждом упоминании о моем сыне ее лицо оживлялось. Она объяснила, что это из-за моего энтузиазма.

Она издает негромкий звук, отбрасывает волосы с лица и перекатывается на другой бок.

Кровь хлещет по моей руке, покалывая, когда поток возвращается. Она наклоняется, оглядывается и улыбается, увидев меня. Потом взбивает подушку, плюхается лицом вниз и тут же засыпает.

Я смотрю, как ее спина поднимается и опускается, очень счастливый, что на ней моя рубашка и ничего больше. Как только я поднял ее над головой прошлой ночью, она схватила ее, разделась догола, надела и забралась в постель.

Этот маленький жест, который она повторяла много раз с тех пор, как мы стали парой в июле, но на этот раз он приобрел другой смысл. Я нашел свои пижамные штаны там, где их оставил, и почувствовал прилив счастья оттого, что она ничего не изменила с тех пор, как я ушел. Все было точно так же. У меня все еще была одежда в шкафу, туалетные принадлежности у раковины и набитые ящики.

Осторожно встаю с кровати и иду в ванную. Замираю, когда вижу свое отражение в зеркале. Впервые за целую вечность, я могу смотреть на себя без отвращения и негодования. Мои глаза ясны, темные круги исчезают. На моих щеках не хватает румянца. Однако замечаю, что моя борода серьезно заросла и нуждается в формировании.

Я оглядываюсь на Биззи, чтобы убедиться, что она все еще крепко спит, затем включаю душ, готовясь начать свое рождественское утро.

После того как покончу со своей рутиной, почувствую себя новым человеком. Я снова надеваю фланелевые пижамные штаны, нахожу листок бумаги, нацарапываю записку Биззи, когда она проснется, и кладу ее на подушку.

«Б.

Если ты проснешься до того, как я вернусь в постель:

Не покидай эту комнату

Не любопытствуй

Не пытайся быть проворной

Отдохни, расслабься, и жди меня…

Со всей любовью

Ш».

Я нахожу все необходимое на кухне и начинаю готовить любимый завтрак Биззи, и еще раз мысленно благодарю Клэр за то, что у меня есть все ингредиенты. Не зная, что я еду в Шарлотт, она сделала все возможное, чтобы в квартире была еда, которую любит Биззи. Когда я почти заканчиваю, слышу шум воды в ванной и спешу закончить, ожидая, что она ослушается меня и войдет в любую секунду.

Раздается шорох, потом знакомый скрип, и так я узнаю́, как она возвращается в постель. Нагружаю поднос едой и улыбаюсь про себя. Сегодня это все для нее, и это первый из многих сюрпризов.

Она откидывается на подушки, когда я вхожу с подносом в руках, наблюдая за дверью. Ее глаза расширяются и начинают сиять, когда она видит стопку шоколадных блинов.

– Ты приготовил мне завтрак в постель?

– Такая наблюдательная, от тебя ничего не утаишь, – поддразниваю я ее хихикая.

Она прищуривается, ее губы начинают подергиваться, открывая усмешку.

Я ставлю поднос на тумбочку и забираюсь в постель, наклоняясь, чтобы устроить ее между ног. Когда она устраивается, прижавшись спиной к моей груди, я перебрасываю ее волосы через плечо и наклоняю подбородок ко мне.

Мои губы слегка касаются ее губ, и я немедленно ощущаю вкус мяты от нашей зубной пасты. Она приоткрывает губы, высовывает язык, и я нежно целую ее, наслаждаясь каждой секундой ее объятий этим утром. Все мое тело воспламеняется от желания, но заставляю себя прекратить поцелуй и поворачиваюсь, чтобы принести еду на наши колени. Она откидывается назад и кладет голову мне на плечо.

– Я никогда раньше не завтракала в постели, – мечтательно говорит она.

Мысленная заметка: «Сделать это рождественской традицией».

– Я никогда раньше не подавал завтрак в постель, так что мы квиты, – я отрезаю кусок блина и подношу к ее рту.

Она стонет так соблазнительно, что мой член застывает, посылая сообщения в мой мозг.

– В них есть ореховый крем. Это мой самый любимый. Как ты это сделал?

– Мне помогла сама хозяйка.

Она приподнимается, чтобы посмотреть мне в лицо, и ее глаза начинают блестеть.

– Ты звонил моей маме?

– Я не могу рисковать испортить твой любимый завтрак. Было бы колоссальным провалом начинать наше Рождество с дерьмовых блинов.

Она ничего не говорит, но ее лицо наполняется счастьем, прежде чем она отодвигается, так что я могу продолжать кормить ее. Мы едим в тишине, если не считать ее редкого одобрительного ворчания, усиливающего пульсацию в моем члене.

Когда тарелка чистая, я ставлю поднос на тумбочку и обнимаю ее.

– Счастливого Рождества, красавица!

– Счастливого Рождества, Шоу!

– Пойдем в гостиную.

– Я не могу пошевелиться. Я слишком сыта. Не ела такое уже очень долгое время.

Мой живот болит от боли и чувства вины, но я заставляю себя забыть об этом, зная, что сегодня – новое начало.

– Я понесу тебя, – свешиваю наши ноги с кровати и легко поднимаю ее.

Увидев, что я сделал, она тихонько ахнула. Жалюзи и занавески плотно задернуты, в комнате темно, если не считать свечей, которые я снова зажег, и сияющей елки. Ее подушки с дивана разложены на полу, рядом с несколькими новыми подарками под елкой.

– Откуда эти подарки?

– Шкаф Клэр. Она велела мне найти их и положить под дерево.

– Но мы не обменяемся, пока она не вернется.

– Она упоминала об этом, но хотела, чтобы у тебя было вот это.

– О нет! У меня нет ничего для нее, чтобы открыть сегодня! – в ее голосе нарастает паника.

– Тсс, я все уладил, – подхожу и опускаю нас на пол.

Она смотрит на меня с подозрением.

– Что ты сделал?

– Я позвонил Гейл... она обо всем позаботилась.

– И что?

– Клэр получит «Ролекс» от нас обоих.

– Ты купил моей лучшей подруге «Ролекс»?

– О да, – гордо улыбаюсь.

– Ты сошел с ума! Я купила ей годовую подписку на Netflix и новый костюм! Как, черт возьми, я могу конкурировать с «Ролекс»?

Я смеюсь над ее раздражением, которое раздражает ее еще больше, когда она извивается, чтобы освободиться.

– Прекрати, детка. Я куплю ей все, что она захочет, за все, что она сделала для тебя... и, следовательно, для меня.

– Это уж слишком.

– Никогда.

Она перестает ерзать, и ее лицо вытягивается.

– Шоу, я отправила твой подарок домой с Ники. Так как я не знала, когда увижу тебя снова, я хотела, чтобы у тебя было что-то от меня.

– Я знаю. Он сказал мне, но не волнуйся об этом. Ты мой подарок. Это время наедине с тобой в день, который ты так любишь – мой подарок, – я подчеркиваю слова, надеясь, что она понимает, как много это значит.

Она бросается ко мне, обвивая руками и ногами мои бедра и плечи, пряча голову у меня на шее и крепко сжимая. Я едва понимаю ее бормотание о «лучшем Рождестве в мире».

В этом положении ее таз прижимается к моему члену, который остается твердым. Она вскидывает голову, и на ее губах появляется многозначительная улыбка. Отскочив назад, она тянется вниз и срывает мою рубашку через голову, оставляя себя полностью обнаженной.

У меня пересыхает во рту, а сердце начинает колотиться в груди. Мой взгляд пробегает по каждому дюйму ее плоти, желание нарастает до точки взрыва. Я слишком потерялся в ви́ дении, чтобы сопротивляться, когда она толкнула меня на спину и легла сверху, целуя мою грудь и покусывая живот. Ее назначение, наконец, понятно, когда она скользит одной рукой за пояс моих штанов и ладонями сжимает мой член, а другой рукой стягивает штаны вниз.

О черт! Ее прикосновений достаточно, чтобы вывести меня из себя, но, если она сосет мой член, я долго не протяну. Ее язык скользит по головке и кружит вокруг кончика, и мои яйца напрягаются. Мне требуется вся моя сила, чтобы сжать ее волосы в кулак и нежно притянуть ее к себе.

Ее глаза загораются удивлением и замешательством прямо перед тем, как заворачиваю нас так, что она перекатывается, частично подо мной. Я целую ее, снимая штаны свободной рукой.

Мой член отскакивает, ударяясь о ее бедро, и она наклоняется, чтобы схватить его. Когда она начинает гладить, я отрываюсь от ее губ и целую дорожку к ее уху, посасывая мочку ее уха.

– Детка, если ты будешь продолжать в том же духе, все закончится еще до того, как начнется. Прошло слишком много времени.

Она ослабляет хватку, но не отпускает.

Я скольжу кончиками пальцев по ее животу, пока не достигаю бедер и не просовываю руку между ее ног, мгновенно чувствуя ее скользкий жар. Один палец легко скользит внутрь, и она издает стон, от которого моя кровь горит. Мой большой палец касается ее клитора, в то же время я просовываю внутрь еще один палец. Ее колено падает в сторону, давая мне более глубокий доступ. Я кручу и кручу пальцами, продолжая целовать ее за ухом и вниз по шее.

Ее мышцы напрягаются, когда бедра сжимаются в моей руке. Я опускаюсь ниже и втягиваю в рот один из ее твердых сосков, обводя большим пальцем то место, от которого она сходит с ума.

Она издает приглушенный стон и дергается на моем члене, раздвигаясь и дрожа на моем боку.

Мой язык в последний раз обвивает ее сосок, затем отпускает, когда я медленно скольжу рукой в сторону и нависаю над ней. Ее глаза сначала затуманиваются, когда она фокусируется на мне. Они светятся тлеющим полупрозрачным синим светом, на что я и надеялся.

Я проскальзываю между ее ног, не отрывая взгляда от ее глаз. Она как шелк; каждый дюйм моего члена покалывает от тепла. Ее ноги обвиваются вокруг моих бедер, и я погружаюсь глубже. Мои локти трясутся, угрожая сломаться от напряжения. Она тугая, но легко затягивает меня в себя.

– Скажи, что любишь меня, – требую я хриплым голосом, нуждаясь в словах.

– Я люблю тебя, – хрипло произносит она.

Я начинаю двигаться медленно, едва толкаясь, пытаясь восстановить контроль. Спираль в основании позвоночника опускается ниже и грозит взорваться с каждым движением. Ее бедра несколько раз поворачиваются, и я рычу от разочарования, моя решимость слабеет. Она облизывает нижнюю губу, зная, что делает, и ее глаза посылают ясный сигнал... она пытается разгадать меня.

Это работает.

Одной рукой я обнимаю ее за плечи, поднимаю и сажусь на колени. Она тихонько вскрикивает, потом подавляет всхлип, когда я прижимаю ее к себе как можно ближе. Я вздрагиваю, и она, со стоном откидывая голову назад, вынуждена оторвать взгляд.

Вена на ее шее колотится, пульс учащается, и чувствую, как ее сердце бьется вместе с моим. Мое тело берет верх, когда я вжимаюсь в нее снизу. Капли пота стекают по моей шее и спине, когда я пульсирую внутри нее. Ее ногти впиваются в мои лопатки, и она так сильно сжимает мой член, что я вижу звезды. Она поднимает голову и опускает ее мне на плечо, ее зубы царапают мою кожу, пока она не кусается и не кричит. Я едва замечаю боль, когда взрываюсь, чувствуя каждое ощущение, когда кончаю сильнее, чем когда-либо в жизни.

Пятна затуманивают мое зрение, когда я зарываюсь в ее волосы, чувствуя каждый удар моего оргазма, накачивающего ее. Она крепко обнимает меня, и мы оба дрожим. Несколько минут мы не произносим ни слова, оба тяжело дышим, в воздухе витает секс.

Чувство покоя охватывает меня, когда я понимаю, что мы вернулись к тому, с чего начали. Я провожу языком по ее шее, где она все еще пульсирует, и шепчу:

– Скажи, что ты меня прощаешь.

– Возможно, мне потребуется несколько дней, чтобы ты загладил свою вину, но я прощаю тебя.

– Несколько дней, да? Как насчет жизни? – я улыбаюсь в ее кожу, зная в глубине души, что это подходящий момент. Никаких проволо́ чек, никаких колебаний.

Она по-прежнему стоит неподвижно, и мне приходится высвободиться, чтобы дотянуться до дерева позади меня. Я выковыриваю коробочку из ветки, поворачиваюсь и открываю крышку.

Ее глаза расширяются и начинают мерцать, когда она смотрит на меня с недоверием.

– Всю жизнь, Биззи. Всю жизнь вместе. Выходи за меня!

– Шоу, – выдыхает она.

– Скажи «да», Биззи!

Она смотрит на меня с сомнением на лице.

– У нас были самые бурные отношения, какие только могут быть между двумя людьми. Наша жизнь так изменилась за последние несколько месяцев. Мы еще даже не жили вместе!

– Да? – я давлю на нее.

– Как я могу ответить? Вчера утром мы еще разговаривали не больше нескольких минут в день. Ты пришел сюда, чтобы помешать мне найти работу, и выложил всю свою жизнь за последние несколько недель, в которые ты решил не включать меня. Не поступай так со мной, Шоу.

Я улыбаюсь, понимая, что ей нужно больше. Мне придется поработать над этим.

– Я проведу остаток жизни, расплачиваясь с тобой за свои глупые и эгоистичные решения. Мне будет приятно осыпать тебя подарками и всей любовью в моем сердце. Ты никогда ни в чем не будешь нуждаться.

– Шоу, мне не нужны подарки!

Я прикасаюсь губами к ее губам, затем заменяю их пальцем.

– Это не имеет никакого отношения к твоей работе. Это кольцо у меня с октября. Я собирался надеть его тебе на палец в тот вечер, когда ты сообщила о своем приезде в Шарлотт. С тех пор у меня было несколько возможностей, но сейчас, в этот момент, когда я все еще внутри тебя, это поразило меня больше всего. Я люблю тебя всем, что у меня есть. Быть со мной было нелегко, и понимаю, о чем прошу. Но обещаю, в твоей жизни не будет другого дня, когда ты не будешь знать, как много ты для меня значишь. Это не под влиянием момента. Я думал об этом с того дня, как поцеловал тебя на пляже. Я люблю тебя уже десять лет, Биззи! Возможно, мне потребовалось время, чтобы осознать глубину этой любви, но с тех пор, как ты ворвалась в мою жизнь в тот день в больнице, ты забрала часть моего сердца. Теперь у тебя есть все... каждый кусочек.

– Боже мой! – она смотрит на меня с такой любовью, какой я никогда в жизни не испытывал.

– Ответь мне.

Она начинает кивать, слезы текут по ее щекам.

– Да, – хрипит она.

Я быстро вынимаю кольцо из коробки, надеваю ей на палец и прижимаюсь губами к ее губам.

Мой член снова становится твердым, когда я мягко двигаюсь, ложусь на спину, так что она сверху. Запускаю руки в ее волосы, прижимая ее к себе, пока мы оба не отрываемся, чтобы глотнуть воздуха.

Она поднимает руку и подносит ее к лицу, ее глаза снова расширяются, как только она понимает, что я сделал.

– Шоу! – она визжит и машет мне рукой. – Это уже слишком!

Я подношу руку к губам и целую бриллиант в кольце посередине и его края, где я нарисовал каллиграфическим почерком наши инициалы. Для любого, кто смотрит, он выглядит как огромный камень, но при ближайшем рассмотрении показывается детали.

– Нравится?

– Если бы я сказала «нет», что бы ты сделал? – она пытается спросить язвительно, но выходит сексуально.

Мои руки тянутся к ее заднице, и я, самодовольно ухмыляясь, вжимаюсь в нее.

– Ты ведь понимаешь, что я никогда не спрашивал, правда? «Нет» – не вариант.

Она начинает спорить, но я вскакиваю и снова целую ее. Затем продолжаю делать то, что хотел с октября... заниматься с ней любовью, только с моим бриллиантом на руке.

– Мам, мы еще не зашли так далеко, – Биззи закатывает глаза и закидывает голову к потолку. Я пользуюсь возможностью поцеловать ее в шею, и она начинает бить меня свободной рукой.

– Нет, он сделал предложение несколько часов назад. Дай мне немного времени. Это все какой-то сюрприз.

Так было последние пятнадцать минут, с тех пор как Биззи позвонила маме, чтобы поздравить ее с Рождеством, и рассказала ей о нашей помолвке. Рори знала, так как я объяснил ей свои планы по телефону вчера вечером по дороге в аэропорт, но сделала все возможное, чтобы изобразить удивление. Вообще-то, я попросил разрешения у Тома из уважения. Он колебался в своем одобрении, пока я не объяснил силу своих чувств.

С его разрешения или без него, я возвращался домой с Биззи в качестве невесты. Когда он понял это, то засмеялся надо мной и назвал меня дерзким засранцем, а затем угрожал моей жизни, если я когда-нибудь снова причиню ей боль.

Я понял и воспринял как вызов.

– Я не уверена, мам, нам нужно поговорить с Марией и посмотреть. У Шоу полно клиентов и друзей. У нас много работы, но я буду дома через неделю.

Я понимаю, к чему она клонит, поэтому беру у нее телефон и нажимаю кнопку громкой связи.

– Рори, ты на громкой связи. Все, что вы с Биззи решите, большое или маленькое, но что бы вы ни делали, это должно быть быстро. Я не хочу длительной помолвки. Она переедет ко мне, как только мы вернемся в Майами, вы двое сможете все спланировать.

Биззи широко улыбается и ерзает у меня на коленях.

– Ладно, я подожду, пока ты вернешься, но как думаешь, я могу позвонить Марии? – волнение слышится в ее голосе.

– Дай нам полчаса. Мы должны позвонить моей семье, тогда ты сможешь сделать это.

– Я могу подождать.

– Мама, не сходи с ума. Помни, у нас есть игры плей-офф, и ребенок должен родиться в начале апреля. Логично, что мы должны дождаться лета, – Биззи прижимается ко мне.

Никто и бровью не повел при упоминании о моем сыне. Он будет счастливым сукиным сыном... вся эта любовь для него.

Мы прощаемся, я сажаю ее поглубже к себе на колени и целую в лоб.

– Мне нужно позвонить Клэр, – бормочет она.

– Моя семья будто на иголках... они знали, что это произойдет. Они первые.

– Я бы хотела сама сказать Ники, если можно.

– Сделай это, – я протягиваю ей телефон и жду, зная, что мой брат знает об этом уже несколько месяцев.

Она набирает номер и ждет, потом я слышу его ответ.

– Счастливого Рождества, Ники!

Его ответ звучит приглушенно, но она опускает глаза, и я начинаю нервничать.

– Да, он появился. Я не выгоняла его. Но мне нужно тебе кое-что сказать, – она делает паузу и делает глубокий вдох, прежде чем снова начать говорить. – Помнишь, как мы напились в колледже и поклялись, что всегда будем семьей друг друга, несмотря ни на что?

Я замираю, впервые слыша это.

– Я хотела первой сказать тебе, что мы будем семьей. Мы с Шоу собираемся пожениться!

Она затаила дыхание. Я держусь, ожидая его ответа.

Сначала тихий шепот, когда слезы начинают собираться в ее глазах, а затем громкий вопль, заставляющий ее прыгнуть ко мне на колени. Она начинает смеяться, все ее тело дрожит, когда она хлюпает и вытирает глаза, глядя на меня.

– Да, он здесь. Ты можешь включить громкую связь. Я хотела сначала сказать тебе.

Пауза, и она смотрит на меня с легкой улыбкой.

– Я тоже люблю тебя, Ники.

Я улыбаюсь в ответ и чувствую, как медленно горю. Следующие десять минут наполнены поздравлениями и приветствиями, поскольку моя семья празднует в Майами. В какой-то момент Биззи встает и возвращается из кухни с шампанским и двумя бокалами. Мы все поднимаем тост, почти за тысячу миль отсюда, и праздник продолжается. Биззи допрашивает маму о вчерашнем обмене подарками и замолкает, когда мама рассказывает ей о детях, которые спрашивали о ней. Я смотрю, как на ее лице появляется грусть, и настаиваю, чтобы мы сменили тему разговора.

– Ники, отличная игра сегодня, – перебиваю я, полностью меняя тему.

– Огонь! Я был в огне!

– Мы знаем, – Биззи наливает нам еще шампанского. – Мы видели.

Это единственный раз, когда мы не были вместе. Я спорил, когда Биззи включила телевизор, но она заставила меня замолчать, а потом заставила смотреть, как Ник доминирует на поле. Я несколько раз пытался выключить его и продолжить наш личный праздник, но это было бесполезно. Я узнал, что она умеет убеждать, и к счастью, мне это помогло.

– Разве мы не можем взорвать ему голову еще больше, чем уже сделали? – Матис хрюкает. – Он собирается потопить дом своим эго.

– Согласен, – говорит папа, и Биззи начинает хихикать.

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒