Отступление 3 страница

За одним из столов сидел мужчина неопределенного возраста с сединой на висках, он задумчиво пялился на лежащую перед ним белую бумажную папку, пепел от сигареты, что он держал в руке, падал на стопку таких же папок, чего курящий не замечал – он был глубоко погружен в свои мысли.

– Саня! – обозначил наше присутствие Левашов.

Саня встрепенулся и перевел на нас взгляд своих красных и опухших глаз.

– А, Димыч. Чего пришел? – хрипло произнес он.

– Следователя нового привел, – Левашов прошел к столу, что стоял напротив Саниного и принялся сгребать оттуда папки с делами и перекладывать их на, и без того заполненный, стеллаж.

– А я здесь причем? – безразлично поинтересовался Саня.

– Свободное место только у тебя есть.

– Понятно, – эмоции в голосе Сани так и не появились.

– Знакомься, – Левашов повернулся ко мне, – Кривощеков Александр Петрович. Опытный следователь, – отрекомендовал он мне его. – Он тебя введет в курс дела и всему научит. Так что по всем рабочим вопросам впредь обращайся к нему. Ну, и ко мне тоже можешь, – дополнил он после паузы.

" И чему он меня научит? " – думал я, обреченно рассматривая обстановку, в которой мне предстояло работать.

– Саня! – вновь взбодрил криком, по ходу, задремавшего опытного следователя Левашов. – Знакомься, это Альберт Чапыра. Будешь его учить, брать с собой на дежурства, всячески помогать и просвещать. Понял? – заглянул он тому в глаза, отслеживая реакцию на свои слова.

– Альберт? – наконец подал голос опытный следователь. – Ой, старший-то мой, Альбертик, что ведь отмочил, что он отмочил, не знаешь, а… Темнота… Ооой… Женился он. – произнес он странную фразу и заржал.

" Он еще и сумасшедший", – я моргнул.

– Это из Райкина, – пояснил мне Левашов, догадавшись по моему охреневшему виду, что я не врубаюсь, но не увидев на моем лице понимания, продолжил объяснять, – Артист такой известный.

Я выдавил из себя улыбку, а про себя решил, что хоть алкаш и не сбрендил, но избавляться от него все-равно придется.

Глава 20

– Давай располагайся, – Левашов указал мне на расчищенный от бумаг стол.

Я подошел к обычному деревянному стулу, что за ним стоял, с сомнением посмотрел на пыльное сидение, подергал за спинку. Убедившись, что тот подо мной не развалится, я стряхнул рукой пыль, подвинул стол поближе к окну, откуда поступал свежий воздух, и уселся на свое рабочее место.

– Сейчас я тебе инструкции разные принесу, будешь с ними знакомиться, – обнадежил меня начальник, и минут через пять вернулся, таща две объемные папки документов.

– Вот, изучай, – сгрузил он их передо мной, – и расписаться не забудь, что ознакомился.

Мы с опытным следователем Саней остались одни. Установилась относительная тишина и шаткий мир. Он дышал перегаром, смоля сигареты одну за другой, я читал. Вот только едкий табачный дым разъедал слизистую, и я решил нарушить хлипкое равновесие.

– Александр Петрович, – окликнул я погруженного в себя коллегу, – не курите в кабинете, пожалуйста. Здесь и без того дышать нечем.

– Чего? – перевел он на меня свой мутный от головной боли взгляд.

– Я попросил вас не курить в кабинете, – повторил я.

– Чего это? – набычился он. – Это мой кабинет! Хочу и курю! А не нравится, так уматывай… вон к соседям, – качнул он головой в сторону стены и тут же поморщился от боли. – Ты, Альбертик, парень молодой, перспективный, девки тебя с радостью приютят, – Санек заржал хриплым смехом с кашлем.

– В зданиях курить запрещено, – решил я зайти с другой стороны. – А вот здесь, – я ткнул пальцем в документ в лежащей передо мной открытой папке, – стоит ваша подпись, что вы ознакомлены с правилами противопожарной безопасности.

– И чего? – выпустил он в мою сторону облачко сигаретного дыма.

– И того. Сигарету, говорю, затуши.

– Да пошел ты, Альбертик, – выплюнул он мое имя, одновременно протягивая руку куда-то вниз. Затем что-то звякнуло, булькнуло и на его столе материализовалась кружка. Он жадно припал к ней губами, сделал глоток, затем шумно выдохнул воздух, и через секунды кружка вновь исчезла в недрах стола.

Поняв, что по-хорошему ничего не добьюсь, я, чтобы не выкинуть этого урода из окна, вышел в коридор. В закутке возле запасной лестницы, где находился кабинет было пустынно. Я подошел к открытому окну и принялся разглядывать закрытый двор, на территории которого стояло несколько служебных машин.

– Тебя ведь Альбертом зовут? – ко мне со спины подкралась молодая женщина, что я видел на оперативке. Та, что с грудью и ногами.

– Альбертом, – я развернулся к ней и изобразил заинтересованность.

– А меня Ксюшей, – подарила она мне улыбку.

– Очень приятно.

– А ты чего тут стоишь? – кокетливо спросила девушка, сдув упавшую на глаза челку.

– Воздухом дышу.

Ксюша засмеялась.

– Не повезло тебе, – озвучила она мои мысли, вильнув взглядом на дверь моего кабинета.

Я промолчал.

– Пообедаем сегодня вместе? – предложила она, сменив тему, не дождавшись от меня реакции на свои слова.

– Можем еще и поужинать, а потом и позавтракать, – кивнул я, дополнив ее план двумя пунктами.

Ксюша опять рассмеялась.

– Сперва пообедаем, – строго сказала она, сдерживая смех.

– Как скажешь, – не стал я настаивать на своей редакции.

Дверь кабинета распахнулась и в коридор, пошатываясь, вышел Кривощеков. Не обратив на нас внимания, он прошел в сторону туалета, где и скрылся из вида.

– Уже набрался, – прокомментировала увиденное Ксения. – И так каждый день, – она закатила глаза.

– Чего не уволят? – как бы между прочим поинтересовался я.

– Ну, понимаешь, – начала она мне объяснять, – Саня хоть и алкаш, но как следователь он нормальный. Потом, им всегда можно закрыть дыру в дежурстве. Дома его никто не ждет, так что он сутками может на работе пропадать. Поэтому и держат, – Ксения развела руками. – К тому же, он натаскивал Диму Левашова, нашего зама. А Дима из благодарности приютил его у себя, – заключила она.

– Понятно, – нейтрально произнес я.

В общем-то так я и думал. Начальство прекрасно знает, что Кривощеков бухает по-черному, но закрывает на это глаза, так как им удобен такой безотказный служака.

Вот только не понятно зачем они молодого сотрудника засунули к этому алкашу. Вижу только три варианта: или им насрать, или нет других свободных мест, или это такой тест на выживание, впрочем, последнее – это уже перебор. Ладно, проблема обозначилась, будем ее решать.

– Секретничаем? – по лестнице взбежал молодой парень, чуть старше меня, и остановился возле нас с Ксюшей. – А ты верно новый следователь, о котором все говорят? – спросил он меня, задержав взгляд на моем костюме. – Хороший костюм, – оценил он работу Вениамина Анисимовича, не дожидаясь ответа на свои предыдущие вопросы.

Сам он был в брюках и светлой рубашке. Темноволосый, худощавый и выше меня на полголовы.

– Альберт, – протянул я ему руку.

– Денис, – в свою очередь представился он, ответив на рукопожатие.

– Я тоже наш универ закончил, – посчитал нужным донести он до меня информацию, – только заочно.

– Да тут многие заочно учились, – фыркнула Ксения, присоединившись к разговору.

– Ага, – не стал спорить Денис, – из школы милиции еще следователи есть.

– А чего это вы тут делаете? – услышали мы женский голос и синхронно повернули головы на звук.

– Мы то ладно, а вот ты чего тут делаешь? – усмехнулся Денис. – Иди давай печатай, а то Капитолина тебе а-та-та сделает, – в конце он басовито заржал.

– Да ну ее, – поморщилась Ира, – имею право на пятиминутный перерыв. У меня уже пальцы болят, – жалобно проныла девушка, протянув нам свои ладони на обозрение.

– И вообще, скоро время обеда, – заступилась за коллегу Ксюша.

– Может в столовую двинем, пока там народу не набежало? – внес предложение Денис.

Тут из туалета в обратный путь поплелся Кривощеков и мы, вчетвером, не дожидаясь облака из перегара, спустились вниз по лестнице.

Столовая находилась на первом этаже и там, действительно, было малолюдно. Взяв подносы, мы подошли к раздаче и, набрав тарелок с едой, расселись за стоящим у окна, столом.

– И как у тебя первые впечатления о работе? – с каким-то восторгом, спросила меня Ирочка.

Я нейтрально пожал плечами.

– А я мечтаю стать следователем! – поспешила она поделиться со мной. Остальные, по ходу, об этой ее мечте слышали неоднократно, поэтому Ксения закатила глаза, а Денис прокашлялся в кулак.

– После училища я работала машинисткой, но быстро поняла, что это не мое. А потом я увидела кино " Инспектор уголовного розыска" и поняла – вот оно, мое предназначение, – рассказывая, девушка заглядывала мне в глаза в поисках понимания. – Но в школу милиции меня не взяли, и я отучилась год на рабфаке, а потом подала документы в ВЮЗИ. И вот я уже закончила первый курс! Правда здорово?

– Здорово, – пришлось согласиться. – Вот только следователь – это же не инспектор угро, – не понял я этот момент.

– Ну да, – она пожала плечами, – но Лусенко сказал, что меня не возьмет даже если я с ним пересплю.

Ксения подавилась макарониной, а Денис вновь заржал.

– Пришлось идти помощником следователя, – без печали в голосе, закончила рассказ Ира.

– Шикарная история, – я подарил девушке полный восхищения взгляд. Денис отчего-то заржал еще громче.

– А ты тоже мечтал стать следователем? – серьезно спросила меня Ира.

– Да, с детства, – так же серьезно ответил я.

Денис подавился смехом и зашелся в кашле, а ухмыляющаяся до этого Ксения, резко посерьезнела. За столом установилась тишина, только Ира говорила мне взглядом " мы с тобой одной крови".

Затянувшуюся паузу нарушил подошедшие к нам Курбанов с Левашовым.

– Войченко, я не понял, ты чего после прокуратуры ко мне не зашел? – с ходу наехал на Дениса первый зам.

– Так я через столовую шел, – без тени раскаяния, бодро отчитался мой новый знакомый.

– Он через столовую шел, – возмутился Курбанов. – Нет, Дим, ты слышал? Молодежь совсем охренела. После обеда чтоб у меня был! – рыкнув на прощание зам и пошагал в сторону раздачи.

– Альберт, ты инструкции изучил? – я тоже не остался без внимания начальства.

– Да, конечно, Дмитрий Олегович, – улыбнулся я заму. Вежливость и честный взгляд – наше всё.

– Я тебе на стол дела положил, придешь – посмотришь, я там записку приколол. Если что непонятно будет у Кривощекова спросишь, – выдал он мне ценное указание.

– Конечно, Дмитрий Олегович, – подтвердил я, что принял к сведению.

– Ну чего, погнали? – на низком старте спросил Денис, когда оба зама оказались от нас далеко.

– Погнали, – согласился я, подхватывая поднос с грязной посудой.

– Покурим? – кивнул головой в сторону выхода Войченко, когда мы шли по коридору первого этажа.

– Не курю, – признался я, чем заставил его притормозить. – Что совсем? – не поверил он.

– Совсем.

– А чего так? – все еще с сомнением в голосе спросил Денис.

– Курить вредно, – наставительно сказал я и повернул в сторону лестницы. Девушки, перешептываясь между собой, последовали следом.

Возле кабинета нас троих перехватила миловидная брюнетка, с которой мне обещали близкое знакомство.

– Что-то вы быстро, – прокомментировала она наш приход. – Ну пойдемте пить чай.

– Ой, Людмила Андреевна, я не могу, – состроила печальное лицо Ира. – Мне печатать надо. Иначе Капитолина меня сожрет, – с этими словами девушка, подарив мне улыбку, скрылась за углом.

А мы втроем зашли в кабинет, напротив. Он был точной копией моего: два стола, стеллаж в половину длины стены, все поверхности завалены делами. Единственное, вместо раскладушки у девушек стояло кресло, такое же как у начальника отдела.

Пока я, усевшись в кресло, разглядывал обстановку, девушки готовились к чаепитию. Людмила опустила кипятильник в эмалированный чайник, освободила от папок небольшой журнальный столик и подкатила его к креслу. Ксения поставила возле столика два стула, достала откуда-то кружки и выложила передо мной печенье с конфетами.

Чайник вскипел быстро и, налив всем через ситечко кипяток с заваркой, Людмила уселась на свободное место.

– Ну, рассказывай, – обратилась она ко мне в то время, когда я, определившись с выбором, взял в руки шоколадную конфету.

– Что рассказывать?

– Как у нас оказался, – пояснила женщина свой вопрос.

– Представляешь, Люд, Альберт с детства мечтал стать следователем! – перебила меня Ксюша.

– Что, прямо-таки с самого детства? – потребовала у меня подтверждения Людмила.

– Ага, с пеленок, – кивнул я и засунул в рот конфету.

Пару секунд она поморгала, смотря на меня, а затем прыснула от смеха.

– Распределили? – спросила она, отсмеявшись.

Я неопределенно пожал плечами.

– Я не поняла, так ты чего придуривался что ли? – теперь уже Ксения захлопала глазами.

– Чего это? – оскорбился я и сменил тему. – Девушки, может вы расскажите молодому перспективному сотруднику, как тут у вас все устроено? – коллеги кивнули. – Мне Левашов какие-то дела подкинул. Чего мне с ними делать?

– Неси, посмотрим, – с готовностью откликнулась на просьбу Людмила.

Я метнулся в свой кабинет. Кривощеков, похрапывал, лежа головой на столе. Схватив приготовленную для меня пачку дел, я вернулся к девушкам.

– Ну вот смотри, – принялась объяснять мне Людмила, как только завладела принесенной мною пачкой. – Дела возбуждены по сто сорок пятой и сто сорок шестой – это кража и грабеж. Теперь их надо отработать. В первую очередь выносишь постановления о принятии дел к производству. Бланки я тебе дам. Вот здесь, – она открыла одно из дел и пролистала страницы, – не допрошен потерпевший. Значит тебе его нужно будет допросить под протокол. Так же напишешь отдельные поручения органам дознания, чтобы они установили свидетелей и лицо, совершившее преступление. Это понятно?

– Понятно. А дальше что?

– А дальше ждешь два месяца и дело приостанавливаешь.

– И все? – не поверил я.

– И все, – подтвердила она.

– И преступника искать не надо? – я недоверчиво уставился на Людмилу. Что-то мне явно не договаривают.

– Почему? Я же объясняю – дашь отдельные поручения угро.

– А сам я чего буду делать? – я все никак не мог понять смысл работы следователя.

– Допрашивать тех, кого тебе доставят, – как о самом разумеющемся сказала она.

– А если преступника найдут?

– Тогда дело для передачи в суд будешь готовить – назначать экспертизы, проводить очные ставки, обвинительное заключение готовить – умотаешься, в общем. Так что лучше пусть они его годами ищут, – и Людмила рассмеялась, а Ксения ее поддержала.

– И что все следователи так и работают? – в голове не укладывалось то, что я сейчас слышал.

– Так нераскрытчики работают. А те, кто на очевидных сидят, те дела в суд направляют, как на конвейере.

– Прям, на конвейере, – не согласилась с коллегой Ксения. – Они и пяти дел в месяц в суд направить не могут, за что постоянно огребают. А вот мы если какое дело до суда доведем, так нас сразу хвалят и в пример ставят этим неудачникам.

И женщины вновь рассмеялись.

– А почему такое деление следователей? – я все еще пытался докопаться до истины.

– Ну смотри, главный показатель в работе следственного отдела, за который областное начальство сильно дрючит – это количество направленных в суд дел. Поэтому большинство следователей только этим и занимаются.

– А еще какие есть показатели?

– Критериев оценок деятельности СО так-то много. Но главный я тебе назвала. От этого все и пляшут. Понял?

– Кажется, да.

Когда я вернулся в свой кабинет, опытный следователь все так же дрых на столе. Бросив дела на свое рабочее место, я подошел к окну, чтобы вдохнуть чистого воздуха. Происходящее во дворе меня заинтересовало. Возле волги прямо под нашими окнами разговаривали два мужика, оба в форме полковника милиции.

" Высокое начальство? – я высунулся в окно и присмотрелся. – Так это же товарищ Шафиров, который мне совсем не товарищ".

Я недобро ухмыльнулся и развернулся к дрыхнувшему Кривощекову.

Глава 21

План созрел молниеносно. Я метнулся к столу коллеги, под которым отыскал целый арсенал пустых бутылок от водки. Шагнул к стеллажу, оттуда схватил серый лист бумаги для письма. И чтобы не оставлять следов, через бумагу взял одну из бутылок.

Забурлил в крови адреналин.

Возвращаюсь к окну, прицеливаюсь и метаю бутылку чуть в сторону от начальства поближе к машине, чтоб тех осколками не посекло, и чтоб не сильно копали.

Отступаю от окна, слышу звон разбившегося стекла и мужской мат. Пинаю стул, на котором сидит Кривощеков. Убеждаюсь, что он валится на пол, сметая за собой все что лежит на его столе и начинает просыпаться. Хватаю со своего стола одно из дел, кладу в него использованный лист бумаги и выхожу в коридор. Два шага до соседей, и я вновь с озадаченным видом предстаю перед девушками.

– Люд, извини, можно еще вопрос?

– Да, конечно, – улыбается она и приглашающе указывает на стул возле своего стола.

Занимаю место и выдыхаю.

– В общем, тут не понятно, – я ткнул пальцем в протокол осмотра места происшествия. – Мне понятых надо допрашивать? – задал я первый пришедший в голову вопрос.

– Нет, конечно, – сделав большие удивленные глаза, ответила Люда, и тут же вместе с Ксюшей начала вспоминать смешные случаи из работы про этих самых понятых.

Мы смеемся, пока за дверью не раздаются гневные возгласы и мат. Мое сердце вновь учащает ритм.

– Чего это там? – тревожно прислушивается Люда.

– Вроде Мохов, – идентифицирует на слух голос одного из крикунов Ксения.

Обе выжидающе смотрят на меня. Я киваю, встаю и иду к двери.

Открывшаяся мне из коридора картина выглядит многообещающей. В наличии все действующие лица: красные от гнева полковники, бледный Левашов, заинтересованный Курбанов и сам герой дня Кривощеков, что стоит, пошатываясь, последи кабинета между перевернутым столом и сломанный стулом. Под его ногами валяются сваленные им при падении уголовные дела и раскатившиеся по полу пустые бутылки. Начальство же, сосредоточившись по краям этого хаоса, в два горла орет на стремительно трезвеющего хозяина кабинета.

Были здесь и зрители – в коридоре топтались прибежавшие вместе с разгневанным начальством незнакомые мне сотрудники.

– Да это он *** в меня метил! – убеждает всех начальник милиции Мохов, тыча в злодея пальцем. – Я его *** пьянь такую, постоянно премии лишаю!

– Семен Яковлевич, да я бы никогда, – пытается оправдаться Кривощеков, прижимая руки к груди, но его никто не слушает.

– Ты *** Саня, уже допился до чертиков! – продолжает гневаться Мохов.

– Товарищ полковник, – встревает Левашов. – Товарищ Кривощеков не мог вот так специально бросить в вас бутылку!

Кривощеков, увидев поддержку, начинает активно поддакивать.

– Да он просто выкинул бутылку, не посмотрев кто внизу, – зам выдвигает свою версию событий.

Услышав последнее Кривощеков начинает усиленно мотать головой из стороны в сторону.

– Я не кидал! – пытается докричаться он, но его опять никто не слушает.

– Просто *** выкинул?! – захлебнувшись слюной от гнева, подключается Шафиров. – Да ваш Кривощеков *** опасен для окружающих! Гнать таких из органов надо!

– Сегодня же приказ подготовлю на увольнение! – подхватывает Мохов.

– Увольнение?! – Шафирова еще больше распирает от гнева. – Да вы *** одним увольнением не отделаетесь! Я вам *** всем выговоры влеплю! Пригрели ***алкаша в отделе. Скажите не знали? Скажите этот кадр сегодня первый раз напился? Да по нему *** видно, что он запойный! Да вы только что сами кричали, что постоянно его премии лишаете за пьянки! А раз все знали, значит все и ответите! – Шафиров рубанул рукой воздух.

– Что происходит? – в наш закуток с обеспокоенным видом стремительно шагнул Головачев. За его спиной показались и другие сотрудники отдела. Сгорающие от любопытства Денис с Ирой в первых рядах.

– А вот *** и начальник следствия явился ***, – Шафиров развернулся к новому лицу. – Что происходит спрашиваешь? Так *** это я хочу спросить, что у тебя *** в отделе творится?! Твои сотрудники на рабочем месте до усрачки нажираются! Какого хера, я тебя спрашиваю, это происходит?!

– Виноват, – громко сглотнул Головачев, а приметив в кабинете Левашова с Кривощековым, очень недобро на них глянул.

Краем уха слышу перешептывания.

– Что случилось? – спрашивают подтянувшиеся на крики следователи у стоящих за моей спиной Люды с Ксенией.

– Кривощеков нажрался и в начальство бутылкой запулил, – отвечают те.

– Нифига себе!.. В смысле бутылкой? – охреневают слушатели.

– Выкинул из окна пустую бутылку, а она в начальство угодила.

– Во Саня попал!.. Ага, попал, так попал.

– А вы чего *** тут собрались? – окинул злобным взглядом столпившихся в коридоре сотрудников Шафиров. – А ну ка марш по рабочим местам ***?!

Всех как ветром сдуло. Слышались лишь удаляющиеся шаги и хлопки дверей. За моей спиной тоже раздался звук закрывающейся двери.

В коридоре, не считая начальства, один я остался.

– А тебе *** что отдельный приказ нужен? – наткнувшись на меня взглядом, рыкает Шафиров. Затем в его глазах мелькает узнавание и к гневу присоединяется заинтересованность. – Чапыра, кажется? Ты чего тут делаешь? – уже более спокойно и без мата спрашивает полковник.

– Здраствуйте, Валерий Муратович, – сдержанно улыбаюсь я ему и напоминаю. – Вы же сами меня в этот отдел направили.

– Направил, – кивает он, – Я *** спрашиваю, чего ты конкретно здесь делаешь? – он обвел взглядом близлежащее пространство.

– Так это мой кабинет, – я киваю на стоящего по стойке смирно Кривощекова. Располагающая улыбка не сходит с моего лица.

Шафиров пару раз моргает, проследив за моей пантомимой, поворачивается к Головачеву и начинает орать.

– Вы чего здесь совсем охренели? – на лице Шафирова ядреная смесь гнева, возмущения и обалдения. – Я вам лучшего выпускника отдал! А вы *** к нему алкаша прикрепили?! И чему *** он должен был, по-вашему, молодого сотрудника научить?! Водку жрать, да бутылки в окно швырять?! – полковник сбился от нехватки воздуха, вдохнул и продолжил. – Я *** вас спрашиваю, какого ***?!

– Виноват, – Головачев стоял на вытяжку, бледнел, гоняя желваки, но зама не заложил.

– Конечно виноват, – Шафиров обвел всех присутствующих взглядом и дополнил, – все *** виноваты, а служебная проверка выявит степень вины каждого. Я *** вам покажу как *** алкашей годами прикрывать!

Теперь уже все стояли на вытяжку, даже полковник Мохов.

– Так, этого от службы на время проверки отстранить, – мотнув головой в сторону Кривощекова, начал Шафиров давать конкретные указания, но сразу же сбился. – А оружие за ним закреплено? – полковник обвел всех тяжелым взглядом и по их реакции понял, что в своей догадке не ошибся. – Ну вы – дальше пошел отборный мат. – А если бы в нас не бутылка прилетела, а две пули?! – дальше снова мат. – Что вы молчите, полковник? – впился он взглядом в Мохова. Вы же там вместе со мной под огнем бы оказались, – Шафиров кивнул на окно.

– Виноват, – Мохов прикрыл глаза.

– Так, понятно. Пойдемте-ка, Семен Яковлевич, в ваш кабинет, побеседуем, – Шафиров развернулся и, не прощаясь, пошел в сторону лестницы, Мохов последовал за ним.

Когда полковники скрылись из виду все выдохнули.

– Я не кидал бутылку, – первым подал голос Кривощеков.

– Молчи уж, – махнул на него рукой Головачев, изобразив зверскую рожу.

– Чапыра, как это произошло? – спросил он меня.

– Не знаю, Илья Юрьевич, я в соседнем кабинете был, – я метнул взгляд к двери напротив. – Людмила Андреевна меня по делам инструктировала, что Дмитрий Олегович мне расписал.

– А Кривощеков что делал? – отмер Курбанов.

– Когда я выходил, он спал, – доложился я.

– Он спал! – вновь завелся Головачев. – Дима, какого ***?! Ты же *** клялся, что с Кривощековым проблем не будет! Головой *** мне за него ручался!

– Не понимаю, как так получилось, – единственное что нашелся сказать, бледный Левашов.

– Дима, – цедил сквозь зубы красный от злости Головачев, – Я же тебя просил устроить Чапыру нормально?! Так какого лешего ты его в кабинет к этому своему Кривощекову запихал?!

– Так куда я его посажу? – вскинулся Левашов. – Вы, Илья Юрьевич, сами ведь мне запретили освободить кабинет от вещдоков, – он дернул головой в сторону запертой четвертой двери в закутке.

– С собой бы посадил! – взревел Головачев. – И сам бы себе натаскал нового сотрудника! Я тебе, Дима, следователя выделил! А ты мне *** что в благодарность устроил?!

– А я говорил, что это плохо закончится, – вмешался Курбанов, впечатав злобный взгляд в Кривощекова, что так и продолжать стоять посреди кабинета. Весь хмель из него выбило, так что он даже не шатался, но судя по всему соображал еще с трудом.

– Да что уж теперь, – отмахнулся от зама Головачев.

– Илья Юрьевич, отдайте мне Чапыру. Я его к Панкееву определю. Тот опытный следователь и вообще не пьет, у него язва, – не сдавался Курбанов.

– А у меня что тогда вообще двое следователей останется? – возмутился Левашов.

– А тебе зачем больше? Ты их все-равно контролировать не можешь, – подколол коллегу Курбанов.

– Я же сказал, с Кривощековым вышла случайность, – вспылил Левашов.

– Случайность – это то, что твой Кривощеков никого не убил, – недобро усмехнулся Курбанов.

– Тихо! – рыкнул начальник. – Кривощеков, собирай свои вещи и пошли. Ты здесь больше не служишь. Время пока идет проверка дома проведешь.

– Илья Юрьевич, да не мог я бросить эту чертову бутылку! – чуть не рыдая, вскричал Кривощеков.

– Я все сказал!

Наконец вокруг всё стихло. Все ушли. Головачев с Курбанов в свое крыло. Кривощеков, собрав вещи, через отдел кадров поплелся домой, а Левашов проконтролировал его уход.

Я остался один в неубранном кабинете. Стоял у того злополучного окна и смотрел вдаль. Меня слегка потряхивало от содеянного. Кажется, я переборщил. Хотел лишь от Кривощекова избавиться, а подгадил всем. Теперь перед коллегами маячила служебная проверка, а за ней и дисциплинарные взыскания. А ведь ни Мохов, ни Головачев мне ничего плохого не сделали, и с Левашовым не все так однозначно. Как же мой принцип 'не жалеем тех, кто не пожалел нас'? Получается сам его себе определил, сам и нарушил. А может фиг с ними с этими принципами? Когда дело касается выживания становится не до сдерживающих факторов.

Я горько усмехнулся своим мыслям. Вот так все и бывает – там уступишь, тут отступишь и на выходе получаешь… не знаю кто в итоге получается.

Я помотал головой – какая-то фигня в голову лезет. Не до морализаторства мне сейчас. Вот выберусь отсюда, тогда сяду и все осмыслю, дам совести себя погрызть вволю, если она к тому времени не атрофируется.

Я усмехнулся и резко отвернулся от окна. Пробежал взглядом по бардаку, что остался в кабинете. Надо что-то со всем этим делать.

Внезапно дверь открылась.

– Чапыра, Альберт? – спросил заглянувший в кабинет мужчина в форме старшего лейтенанта органов внутренних дел и с кожаной папкой в руках.

– Да, это я, – ответил я нежданному посетителю.

– Я следователь Сорокин, Антон, – протягивая мне руку, мужчина переступил через порог, стараясь не задеть разбросанные уголовные дела и пустые бутылки. – Мне сказали тебя на выезд с собой взять. – сообщил он цель своего прихода.

– Поехали, – пожал я плечами. Уборка откладывалась.

Мы спустились на первый этаж и зашли в дежурную часть.

– Знакомься, это Юра Новиков, – Сорокин указал на старлея, мужчину лет тридцати, что при нашем приближении не отрывая уха от телефонной трубки, пожал нам обоим руки.

– Адрес продиктуйте! – прокричал он в трубку. – Какая улица? По громче, не слышу!

– А это Коля Кравцов, – я пожал протянутую руку мужчине с лейтенантскими погонами.

– И куда мне этих баб девать? – сразу же отвлекся он от нас. – Там мужики сидят. – объяснял он патрулю, что привез двух женщин шаромыжного вида, которые в это время стояли в коридоре за стеклом дежурной части и смирно ожидали своей участи.

– У вас что одна камера?! – пытался отвязаться от добычи старший патрульный.

– Альберт, не спи, – поторопил меня Сорокин и мы прошли дальше. Спустились по ступеням и вышли на территорию закрытого двора, куда из моего кабинета выходят окна.

– Залезай, – указал мне на служебный уазик Антон.

В машине кроме водителя было еще два человека, оба в звании лейтенанта. На переднем пассажирском сидении сидел почти мой ровесник. Он развернулся и с прищуром рассматривал на меня.

– Это наш новый следователь Альберт Чапыра, – начал представлять нас друг другу Сорокин. – А это Вадим, инспектор уголовного розыска, – кивнул он на молодого. И Сергей Львович – наш эксперт, – указал он на мужчину постарше.

– Ну что, погнали? – развернулся к водителю Вадим, когда все поручкались.

– Говорят у вас там сегодня веселуха, – Вадим вновь развернулся к нам вполоборота, как только мы тронулись.

– Да без понятия, краем уха только слышал, – отмахнулся от него Сорокин. Не до этого было. По уши в работе.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒