Отступление 1 страница

Глава 9

Половина одиннадцатого утра. Я перевел взгляд с будильника обратно на открытое окно и продолжил созерцать играющую с ветром листву, что время от времени приоткрывала мне кусочек неба.

Идти на комиссию я категорически не желал.

Час назад забегал Леха, мы пожелали друг другу удачи, и он умотал встречать Ленку. Затем ушел Грег, крикнув мне напоследок " Ни пуха, ни пера".

– К черту, – послушно отозвался я и проводив взглядом закрывающуюся за ним дверь, уставился в окно. С тех пор так и сижу, размышляю. Перебираю в уме варианты сценариев побега из страны. Спустя час обдумывания, южное направление представлялось мне наиболее перспективным – Черное море с близостью турецкого берега, фанатичная любовь к деньгам местных жителей и вечная в тех местах контрабанда. Вот только в случае провала минимум что мне сулило это провести за решеткой десять лет.

Переезд за границу здесь приравнивают к измене Родины. Местные совсем берегов не видят. И в такое время мне приходится жить.

А вот нефиг было за буйки заплывать. Сказали умер – значит умер. Но нет, поплыл куда-то. Вот и приплыл.

Тяжко вздохнув, я нащупал лежащий у меня под боком уголовный кодекс. Вновь посмотрел статью, убедился, что она не исчезла и захлопнувпо книгу, с неприязнью швырнув ее на пол.

Значит наобум бежать рискованно. Нужна тщательная проработка плана и подготовка. А это значит…

Додумать мысль мне помешала влетевшая в комнату запыхавшаяся Лебедева.

– Чапыра, ты чего здесь делаешь?! – строго спросила она, попутно обведя комнату цепким взглядом и втянув ноздрями воздух.

– Живу я здесь. А ты чего пришла?

– Ты почему не на комиссии? – проигнорировав мою неприветливость, Лебедева продолжила допрос.

– А чего мне там делать? Я читал положение, в нем не указано, что явка обязательна, – не меняя тона ответил я.

– Альберт, что за глупости? Мало ли что там не указано? Пошли давай!

Настырная девица. Как она мне надоела.

– Хорошо, пошли, – легче согласиться, чем страдать от ее внимания.

Встав с кровати, я посмотрел в зеркало – на мне были новые полуспортивные штаны с футболкой. Переодеваться не хотелось.

Каким-то образом угадав мои мысли, над ухом забубнила Лебедева.

– Альберт, хотя бы пиджак надень!

– Окей.

Какая разница в пиджаке я приду или без – на решении комиссии это никак не скажется. Оно уже принято.

Но спорить я не стал и безропотно накинул поверх футболки пиджак, засунул ноги в сандалии и пошагал вслед за девушкой, что поторапливала меня словами и примером.

Но по пути вновь бросил взгляд на зеркало и резко остановился. На меня смотрело пугало.

Нет так дело не пойдет. Пусть Сибирь, пусть даже Камчатка или местная дыра в глухом селе, но сломленным пугалом я выглядеть не буду.

Где там мой супер-костюм?

– Чапыра! Ты чего встал? – выдернула меня из мыслей Лебедева. – Мы так опоздаем!

– Тань, подожди. Я переоденусь. Или лучше не жди. Я сам потом подойду.

– Это ты из-за Юрова идти не хочешь? – спросила девушка, заглядывая мне в глаза. По ходу она решила, что я решил свинтить по-тихому.

– Причем здесь Юров? Срал я на него, – раздраженно ответил я. Психологов мне только доморощенных не хватало.

– Я подожду, – поджав губы, сказала, как отрезала Лебедева и захлопнула дверь, оставшись в коридоре в роли часового.

Тем временем я скинул одежду, снял с вешалки брюки от костюма и светлую рубашку, достал новые туфли и натянул все это на себя.

Причесавшись, я придирчиво осмотрел себя в зеркале. Костюм сидел на мне… К черту сравнения. Пусть неказистый, но свои функции он худо-бедно выполняет. Еще разок в нем схожу, а потом я себе нормальный куплю, и не один, ибо костюм для юриста – это главный атрибут.

– Вот это правильно! – этими словами встретила меня в коридоре Лебедева. – Ну что побежали?

– Лучше пошли, – не согласился я. Бежать на экзекуцию – это уже слишком.

– Чапыра, какой ты все-таки стал…, – Лебедева замолчала, видимо возникла проблема с формулировкой.

– Красивый? Умный? Мужественный? – подсказал я ей варианты.

– Да ну тебя! – возмущенно фыркнула девушка. – Дурак ты. – нелогично закончила она.

– То есть признания в любви не будет? – все же уточнил я.

– Чапыра, у тебя точно мозги стряслись, когда ты под машину попал, – бросила она мне в ответ.

– Стряслись, – не стал я спорить. – И я четче стал понимать этот мир.

– И как он тебе?

– Хреново.

– Все наладится, – уверенно заявила она.

– Конечно наладится, – согласился я. – Я его отрегулирую.

Татьяна хмыкнула. Я бросил на нее недовольный взгляд.

– Моя мама говорит, что все молодые мечтатели и максималисты, – пояснила она свой смешок.

Я промолчал.

– А ты в городе хочешь остаться? – сменила девушка тему, когда показался главный корпус.

– Уже все-равно.

– А мне здесь надо остаться, – вздохнула она, – не хочу мать одну оставлять.

Я опять промолчал. Что тут скажешь? Ушлют девчонку в Сибирь и не поморщатся. Говорить об этом, только нервы ей трепать. А успокаивать смысла нет – не дура, сама все понимает.

Так мы и дошли, обдумывая свои незавидные перспективы, до нужной аудитории. Перед ней тусовалась целая толпа студентов, намного больше, чем я видел на защите. Видимо, сегодня здесь был весь юрфак.

– Леша! – разнесся по коридору требовательный голос Голдобиной.

– Да подожди ты! – отмахнулся от нее Жарков, быстро приближаясь к нам.

– Ты чего так долго? Уже приглашать начали, – подскочив, начал он. – Я уже собрался за тобой бежать, да Танька опередила.

– Уголовный кодекс читал. Зачитался, – смущенно ответил я, немного тронутый их беспокойством.

– Нашел когда и что читать, – моргнув от удивления, посетовал Алексей.

– Проспал что ли? – это уже Ленка, которая тоже зачем-то подтянулась. Наверно, за новой порцией крови. – Или храбрился все утро? – она неприятно рассмеялась.

– Уголовный кодекс он читал, – принялся выгораживать меня Жарков.

– И зачем он тебе понадобился? – все еще скалясь, спросила Голдобина.

– Прейскурант изучал.

– Чего изучал? – не поняли меня все трое.

Пришлось пояснять.

– Статьи и санкции к ним – сколько за что полагается.

– Какие статьи? – закатив глаза, произнесла Голдобина тоном – посмотрите на этого идиота.

– Позли меня еще и узнаешь, – плотоядно улыбнулся я ей.

– Дурак! – и эта туда же.

Внимание от меня переключила открывшаяся дверь. Из аудитории прямой походкой куклы вышла девушка и сделав пару шагов по коридору разрыдалась. Все сразу притихли. Несколько выпускниц подбежали к несчастной и принялись узнавать причину и утешать.

Лебедева сглотнула. Алексей посмурнел лицом. Но они не сколько переживали за себя, сколько сочувствовали девушке. Это было заметно по взглядам, что они бросали на нее. А вот Ленка смотрела на вышедшую с интересом и немного с презрением. Она видела в ней лишь неудачницу. Себя же возносила на пьедестал. Возможно в той жизни я бы с ней замутил на пару вечеров. Наверняка мы бы с Голдобиной оказались в одной компании. Да и симпатичная она.

Сегодня Лена выбрала для себя образ деловой дамы – строгого покроя платье длинною чуть выше колена, миниатюрные туфельки на устойчивом каблуке, на голове аккуратная прическа, что определенно ей шла, на лице умелый макияж, на руках пестрел маникюр, акцентируя внимание на музыкальных пальцах девушки.

– Чего смотришь? Соскучился? – заметив мой изучающий взгляд, ухмыльнулась Голдобина, – Уже жалеешь, что променял меня на эту? – с самодовольным видом она навела свой острый подбородок на Лебедеву.

Я бы ей ответил, но с нами здесь стоял Леха, влюбленный в эту стервозу, и он был другом Альберта. Так что я промолчал, что тут же было принято за победу.

– Вот так-то! – произнесла она загадочную фразу и гордо прошествовала к подружкам узнавать новости.

Жарков еще больше посмурнел. Лебедева закаменела лицом.

Пойти уже на комиссию что ли?

За дверью по ходу услышали мой призыв.

– Чапыра Альберт Анатольевич! – назвал мое имя зычный женский голос.

– Ни пуха, – синхронно пожелали мне Леха с Таней, и я пошел.

Зашел в аудиторию и первым делом схлестнулся взглядами с Юровым. Тот смотрел на меня неприязненно и хмуро. Присутствующий здесь же Вадим Андреевич Рогачев при виде своего студента как-то насторожился и перевел взгляд на Анисимова. А вот Роман Олегович смотрел на меня строго, посылая мысленный посыл не выпендриваться. Имя председателя экзаменационной комиссии и то, что он является деканом, я узнал уже позже защиты. Хотя мог бы еще тогда догадаться. По центру длинного стола скорее всего расположился председатель комиссии, а значит и ректор университета.

Еще можно было определить ведомственную принадлежность мужчины, возрастом ближе к пятидесяти, который сидел в мундире полковника милиции.

Остальных членов комиссии я ранее не встречал и все они были в гражданской одежде.

– Здраствуйте, – поприветствовал я их и сразу же добавил, – товарищи.

Со мной тоже вежливо поздоровались.

– Альберт Анатольевич, предлагаю сразу приступить к делу, – начал ректор, – комиссия ознакомилась с вашими личным делом, вашими оценками, заслушала рекомендации декана вашего факультета и заведующих кафедр, ознакомилась с характеристикой комитета комсомола. На основании этих данных комиссия подготовила для вас два предложения.

Первое – это юрисконсульт в совхоз им. Ленина в Анапском районе Краснодарского края. Совхоз предлагает оклад в размере ста тридцати рублей. Для молодого специалиста – это хорошие деньги. И самое главное молодому специалисту там выделяют – половину дома-мазанки! Скажите спасибо Федору Александровичу. Товарищ Юров принял близко к сердцу озвученные вами накануне жалобы на отсутствие у вас жилья и обеспокоенность в связи со скорым освобождением комнаты в общежитии и порекомендовал именно вами закрыть заявку совхоза.

Вон оно, оказывается, чем мы намедни с Юровым занимались – обсуждали мои жилищные проблемы. А за грудки он меня хватал, эмоционально убеждая не упрямиться, а брать половину дома раз дают.

Закончив презентацию первого предложения, ректор хлебнул воды из стакана и продолжил.

– И второе – служба в следственном отделе МВД. В этом случае вы остаетесь в городе. Валерием Муратовичем Шафировым, – в этом месте он кивнул в сторону полковника, – предложено вам место в следственном отделе Индустриального района. Должностной оклад – 120 рублей. Так же оклад за звание лейтенанта. Проживание в ведомственном общежитии.

– Кроме того у вас будет бесплатный проезд в общественном и железнодорожном транспорте, – добавил от себя Шафиров, – но это уже после аттестации.

– Ну что вы решили, товарищ Чапыра?

А что я решил? Совхоз конечно. Он же возле Черного моря, а мне как раз туда дорога. Или с контрабандой уйду или на теплоходе каком экскурсионном. Вот Юров подгадал, так подгадал. В милицию же мне нельзя, вдруг их сотрудников из страны в турпоездки не выпускают.

– Первое, – решительно сказал я, – я выбираю совхоз!

– Почему? – удивился Шафиров, – в органах у тебя зарплата будет в два раза выше, чем в совхозе. И не забывай о льготах, – пояснил он.

Юров сидел, хлопал глазами и явно не понимал, чего это я туплю.

– Деньги – это не главное, – заявил я.

– Альберт, поясни, пожалуйста, чем ты руководствуешься при принятии этого решения? – встрял декан, тоже выглядевший озадаченным.

– Всегда мечтал о море, – честно ответил я.

– Что за мальчишество! – разозлился Шафиров, – Ты, Чапыра, уже взрослый мужик, а значит должен принимать рациональные решения и совершать здравые поступки. В следователи пойдешь! Я все сказал!

– К тому же Совхоз предлагает мне полдома, – будто не слыша полковника продолжил я гнуть свою линию, – а МВД лишь место в общежитии. Свое жилье для меня является очень важным фактором.

– Чапыра, ты меня вообще слышишь? – взревел Шафиров. – Я сказал, в следственный отдел пойдешь! А о квартире не переживай – в очередь станешь и через несколько лет уже получишь, – добавил он уже примирительно.

– А зачем тогда этот фарс с выбором? – спросил я, устремляя свой печальный и растерянный взор на ректора.

– Думали, ты нормальный человек и оценишь жест с возможностью выбора со стороны комиссии, но выберешь более выгодное предложение. Обычная практика, – пожав плечами, ответил тот.

– Для меня более выгодное предложение – совхоз, – не уступал я, стараясь не повышать голос и никого не оскорбить. – Я хочу жить на море. Иметь свой дом. Уважаемые члены комиссии, я сделал свой выбор и прошу его учесть.

– А я вам говорил, что он неуправляем, – бросил реплику со своего места Юров.

– Чапыра! – гаркнул, вновь выйдя из себя, полковник, – Ты здесь не умничай! Я тебе не интеллигентный Роман Олегович! У меня не забалуешь! Сказал в следователи – значит в следователи! Я не потерплю неподчинения!

– Я не согласен! – упорствовал я. – И прошу внести мое несогласие в протокол заседания. – Я повернулся в сторону секретаря – женщины, что меня пригласила в аудиторию и, которая все заседание постоянно вела записи в протоколе.

– А твоего согласия и не требуется, – заметил ректор, – ты ведь, надеюсь, читал Положение?

" Надо было в сандалиях и трусах прийти", – думал я, уныло плетясь к выходу.

Глава 10

В коридоре я сразу оказался в кольце выпускников. Всем срочно понадобилось знать как происходит распределение, кто в комиссии, лютуют ли ее члены, какие вопросы задают и, конечно, что за место мне досталось.

А у меня было отвратное настроение, я хотел срочно оказаться в одиночестве и поразмыслить как буду выбираться из той задницы, в которую меня засунули.

Из-за погруженности в свои мысли, я никого и ни в какие дали не послал, и даже что-то ответил.

– Нормально… шесть человек… нет Сибирь и Дальний Восток не предлагали… нет, выбора никакого нет…на наши желания им насрать… да в городе… лучше не спрашивай.

Наконец, я пробрался, сквозь толпу и очутился на лестнице. Следом за мной выскочили Леха, Лебедева и даже Ленка.

– Альберт, так тебя куда распределили-то? – заставил меня развернуться обеспокоенный и немного обиженный голос Жаркова.

– Следователем в ОВД Индустриального района, – ответил я.

– Вроде неплохо, хоть в городе останешься, – заметил Леха.

– Да сдался мне этот ваш город, – отмахнулся я от него и продолжил спуск по лестнице.

– Не понял. Ты же здесь хотел остаться? – раздался за спиной голос Жаркова.

– Передумал, – ответил я. О планах Альберта я ничего не знал.

– Да подожди ты, объясни все толком! – Леха, кажется, разозлился.

Я остановился и нас догнали девчонки.

– Объясняю. Мне предложили два места на выбор – юрисконсультом в Краснодарский край и следователем в местный райотдел милиции. Я выбрал первый вариант, но на меня наорали, посоветовали засунуть себе свои хотелки куда поглубже и распределили в следственный отдел.

– И чего ты расстроился? – подключилась Лебедева. – Место не плохое, опять же в городе останешься.

Я сделал пару глубоких вдохов.

– Отличное место, – изобразив я оптимизм, – ладно, мне идти пора. Дела.

– А ждать ты нас разве не будешь? – спросил Жарков, на рефлексах пожимая мне руку.

– Лех, давай вечером встретимся и поговорил, хорошо? – попросил я, распознав обиду в его голосе.

– Ну иди, раз надо, – Леха пожал плечами.

Девушки промолчали: Татьяна – обиженно, Ленка – сложно все с Ленкой – на ее лице отразилось и недовольство, и злорадство, и еще какая-то фигня.

– Что-то слишком деловой он стал, – услышал я за спиной голос Голдобиной и уже с издевательскими нотками, – зря ты Лебедева за ним бегала. Не оценил…

Не оборачиваясь, я дошел до общежития, поднялся в комнату переодеться, а затем вышел за территорию студгородка. Нужно было проветриться и все обдумать.

Значит, что мы имеем. Появилась цель – свалить из страны. И есть препятствия для ее осуществления: неподходящее место службы и незнание современных реалий.

Как можно решить эти проблемы? Со вторым понятно – обживаться, изучать здешнюю жизнь и готовить побег. Я так и хотел поступить, когда зацепился за вариант Юрова – совхоз недалеко от Черного моря. Планировал устроиться, узнать соседей, завести знакомства и приятелей, стать своим. Выяснить кто чем живет, со временем выйти на тех, кто занимается контрабандой. При таком варианте получилось бы даже безопаснее, чем при том, что я обдумывал утром. Чужака с большей вероятность кинут или даже утопят по пути к вожделенному турецкому берегу. А вот у знакомого знакомых или даже " своего парня" шансы на развитие такого сценария значительно снижаются.

Но не срослось. И как решать первую проблему – ума не приложу.

Протокол комиссией подписан, я включен в план по распределению и моя фамилия уже внесена в распределительную ведомость. Не переиграть.

Просто всех послать и свалить не получится. Найдут, вернут, еще накажут каким-нибудь извращенным способом, но типичным для этого времени.

Похоже я попал. Попал на три года, что неприемлемо, я здесь столько не протяну. Может есть какая-то возможность перевестись, пусть даже тем же следователем, но в другой регион, туда, где берег омывают воды Черного моря? Буду думать, узнавать. В общем, промежуточную цель на ближайшее время я себе наметил.

Так, размышляя о своих дальнейших планах, я незаметно дошел до Дома быта, где на днях подстригался. Постоял возле него, обдумывая свой дальнейший маршрут, а затем вспомнил, что на втором этаже видел ателье.

За прилавком-витриной, что перегораживала помещение ателье меня встретил сутуловатый с зачесанной остатками волос лысиной мужчина.

– Здраствуйте, мне нужно пошить пару костюмов, – начал я объяснять ему, попутно осматриваясь.

Прямо за прилавком стояла длинная вешалка, на которой висела готовая одежда. У другой стены расположилась примерочная и дверной проем, что вел в смежное помещение, откуда раздавались женские голоса и шум от работающих швейных машинок. А вот ни полок, ни стоек с рулонами ткани я не приметил. О чем сразу же и спросил.

– А где у вас ткань?

– Молодой человек, у нас запись на начало августа. Вас записать? – вместо ответа выдал он какую-то странную фразу.

– Чего?

Мужчина пару раз моргнул, взирая на меня с абсолютным спокойствием и повторил.

Теперь уже я заморгал – до меня дошло.

– Нет, это неприемлемо, – категорично заявил я, – костюмы мне понадобятся в скором времени.

– Ничем не могу помочь, – не удостоив меня даже дежурной улыбки, ответил он.

– А что может вас подвигнуть мне помочь? – чуть наклонившись и понизив голос, поинтересовался я.

– Не понимаю, о чем вы, – поджав губы, мужчина покосился на дверь за моей спиной.

– О денежном стимулировании и мужских деловых костюмах, – вежливо напомнил я.

– Костюмы в множественном лице? – уточнил портной.

– Ну да, я же объясняю, мне нужны костюмы, – озадаченно выдал я.

– И сколько вам нужно костюмов? – приподнял он бровь, наконец-то показав заинтересованность.

– Ну… – задумался я, – для начала штук пять или шесть.

– Все костюмы одного размера? – уточнил портной, а я начал думать, что разговариваю с идиотом.

– Вы что издеваетесь? Конечно одного, – кажется, я начал заводиться.

– Понятно. То есть все костюмы на вас, – задал он контрольный вопрос.

– А на кого еще? – еще немного и я взорвусь.

– Извините, – дождался я таки дежурной улыбки, – просто обычно ограничиваются заказом одного костюма, несколько костюмов идет в групповых заказах, – пояснил он и тут же проявил уже не ожидаемую мною от него смекалку. – Я так понимаю, ткани на костюмы у вас нет? – букву " ы" в слове " костюмы", портной произнес на распев.

– Правильно понимаете, – поощрил я его кивком, – Мне нужна хорошая костюмная ткань. У вас такая есть?

– Пройдемте.

Портной поднял крышку прилавка, приглашая меня проследовать вовнутрь.

По пути к незамеченной мною ранее двери, он крикнул какую-то Мариночку, велев той вернуться уже на свое рабочее место.

Я ожидал увидеть стеллажи с тканью, но ошибся. В комнате кроме высокого шкафа, еще одной примерочной и пары столов, один из которых стоял посередине помещения, ничего не было.

Мужчина, подошел к шкафу, и достал оттуда сперва один рулон ткани, затем второй, и на этом прикрыл дверцы.

– Это пока все что есть, – пояснил он мне.

– Не густо, – честно прокомментировал я ассортимент, рассматривая и щупая ткань.

Мужчина дежурно вздохнул и развел руками, но заверил, что в июле обязательно что-нибудь подкинут.

– Хорошо, теперь давайте с фасонами определимся, – не стал я углубляться в тему местного дефицита.

Вышел я из ателье спустя час. Сперва спорили по фасону, затем с меня снимали мерки. После чего я упомянул о рубашках и галстуках. Вениамин Анисимович, так звали портного, тут же пообещал мне пошить одни и найти вторые. Настроение его с каждой минутой все улучшалось, а когда я не стал ужасаться выставленной им ценной, оно уже било фонтаном: на лице появилась искренняя улыбка, сменив дежурную, и даже сутулость куда-то исчезла. Так что провожал он меня как лучшего клиента этого года.

Возвращаясь в общежитие я сделал небольшой крюк и зарулил на центральный колхозный рынок – именно так он назывался в это время. Меня интересовали цветы. Нужно было отблагодарить Ефремову Любовь Михайловну за авоську и за поддержку на защите диплома. А вот декан обойдется общим подарком от выпускников. На защите он мне, конечно, помог, зато на распределении знатно подгадил.

Спросив у подвернувшегося прохожего, в какой стороне продают цветы, я прошел по указанному маршруту. Цветочный торговый ряд оказался небольшим и в основном на прилавках стояли ведра с гвоздиками, пара ведер с тюльпанами и столько же с красными розами. Нужного мне не было. Я остановился напротив грузина, что продавал розы.

– Свежие розы, только сегодня на самолете летели, – начал расхваливать он свой товар с характерным южным акцентом.

– Есть такие же, но белого цвета? – поинтересовался я.

– Зачем белый? Красный лучше! Женщины больше любят красный розы!

– Красные мне не подходят, нужны именно белые.

– Что за глупость ты говоришь, дорогой. Красный розы всем подходят! – безапелляционно заявил продавец роз, эмоционально жестикулируя руками.

– Понятно, будем искать, – сказав это, я сделал попытку уйти.

– Подожди, дорогой. Куда спешишь? Объясни, зачем тебе красный? – грузин выскочил из-за прилавка.

Объяснить мне было не сложно. Может что подскажет на счет цветов.

– Розы нужны для женщины-преподавателя, поэтому белые – как знак искренней благодарности и чистых помыслов. Красный же цвет символизирует страсть. Теперь понятно, почему мне красные розы не подходят?

– Как красиво сказал! – восхитился, рядом стоящий, продавец гвоздик. – Есть белый гвоздик! Только для тебя!

– Вано! Мужчина хочет розы! Будут ему розы! – встрепенулся продавец роз, пресекая попытку увести клиента.

– Белые, – напомнил я.

– Белые, белые, мамой клянусь, – побожился продавец.

– Значит так, – начал я объяснять заказ, раз мне обещали, что розы будут непременно белого цвета, – мне нужно девять, а лучше одиннадцать белых роз с крупным бутоном на длинном стебле. И чтобы шипы были срезаны, а листва зеленая и густая.

По мере произнесения мною слов, глаза грузина расширялись, рот приоткрывался, а кепка приподнималась, и в конце он не выдержал.

– Что-то еще?

В его голосе послышалась издевка или это такой звуковой эффект от акцента?

– Доставить цветы нужно будет через день к десяти часам утра к главным воротам университета, – добавил я.

– Какой серьезный клиент! – прокомментировал продавец гвоздик, продолжая греть уши.

– Двести рублей, – озвучил продавец роз цену.

– Хорошо. Сорок рублей задаток устроит? – спросил я. У меня после посещения ателье как раз четыре червонца осталось.

– Договорились, – посерьезнел лицом грузин. До него наконец дошло, что я не придуриваюсь, – племянник доставит точно в срок.

Мы скрепили сделку рукопожатием.

" Может до автовокзала дойти? " – обдумывал я мысль, когда вышел с территории рынка.

Газет типа " из рук в руки" сейчас не было, так что я рассчитывал отыскать тех, кто сдает жилье на вокзалах. Ближайший был автовокзалом, он находился в квартале от колхозного рынка. Вот я и решил начать именно с него. Но попытка успехом не увенчалась. Потолкавшись на привокзальной площади, заглянув в само здание автовокзала и поспрашивав местный персонал я так и ушел ни с чем.

" Надо было у портного спросить. Он же из местных и судя по всему участвует в серых схемах. Может с местным риелтором знаком, или как там они сейчас называются", – сетовал я на свою несообразительность, устремив стопы в сторону общежития. Но сперва нужно было зайти подкрепиться.

В студенческой столовой я неожиданно встретил Юрова. Он сидел в одиночестве и, пережевывая пищу, задумчиво смотрел в свою тарелку.

Я подсел напротив.

– Чего тебе? – поднял он на меня глаза.

– Спросить хочу, – спокойно ответил я.

– Шел бы ты…в общем, туда, куда шел, – поиграв желваками, предложил он мне свалить куда подальше.

– Спрошу и пойду, – покладисто пообещал я.

Юров выдохнул.

– Чего тебе?

– Почему Анапский район, а не Магадан? – ответ на этот вопрос меня действительно занимал, ведь не совсем же дыру предложили. Или я чего-то не понимаю? Вот и спросил, чтобы понять.

– В план распределения этого года не включили территории за Уралом, – спокойно ответил он, уже обуздав свои первоначальные эмоции при виде меня, – а Анапский район находится отсюда дальше всех.

Мы помолчали.

– Узнал, что хотел? Теперь можешь идти, – сообщил об окончании аудиенции секретарь комитета комсомола и демонстративно засунул себе в рок остатки котлеты.

– Еще один вопрос, – отозвался я, не обращая внимания на жующего и делающего вид, что меня нет Юрова.

Раз тот не отозвался, я продолжил.

– А зачем тебе вообще понадобилось меня куда-то отсылать? Зачем пытался выкинуть меня из комсомола и из университета? Нахрена тебе, секретарю комитета комсомола, сдался простой студент из глубокой провинции?

Товарищ Юров не реагировал, знал себе пережевывал котлету.

– Дело в бабе? Месть? – принялся строить я предположения.

Наконец Юров положил вилку на тарелку и вновь навел на меня свой взгляд.

– Не нравишься ты мне, – просто ответил он.

Понятно. Имеет место личная ничем не мотивированная неприязнь. Неожиданно, но вполне себе обыденно и объяснимо. Люди вообще склонны придавать значение своим симпатиям и антипатиям, холить их и лелеять. Бессмысленная травля ради травли тому яркий пример.

Я откинулся на спинку стула и посмотрел в сторону раздачи. Нужно было поесть и идти в общагу. Обещал же еще с Лехой встретиться, а раз обещал, значит надо двигать.

– Ты, Чапыра, никакой не комсомолец, – между тем продолжал Юров, видимо, не заметив потерю мною к нему интереса или просто уже не мог остановиться, что называется, прорвало. – Ты асоциальный тип! Ты идешь к цели напролом, достигаешь ее угрозами, обманом и шантажом. Ты не советский человек! Я сделал все, чтобы очистить город от твоего присутствия! – желваки на лице Юрова вновь ходили, глаза горели фанатичным блеском.

– Всего доброго, Федор Александрович, приятно было пообщаться, – произнес я, вставая из-за стола и разворачиваясь в сторону раздачи.

Глава 11

В комнате Грега не оказалось, Леха тоже в коридоре не мелькнул, и я решил немного вздремнуть. Так и проспал до утра, никем не потревоженный.

Утром меня разбудили хлопанье двери и топот. Открыл глаза и увидел взмыленного Грега. Он то и дело сновал из комнаты в коридор и с кем-то там переругивался. Затем притащил откуда-то галстук, бросил его на кровать, залез в шкаф и оттуда на галстук полетели вещи: рубашки, брюки и пиджаки. Из ящика были вытащены и обнюханы носки, под кроватью нашлась искомая соседом расческа. На этом Грег выдохся, и, тяжко вздохнув, уселся на кровать рядом с наваленными на нее вещами.

Скрипя пружинами, я уселся напротив него.

– Распределение? – уточнил я.

– Оно самое, – вновь вздохнул выбившийся из сил Красников и раздраженно добавил, – какой-то мудак галстук развязал и сейчас никто не знает, как его обратно завязать.

– Да завяжу я тебе этот галстук, нашел из-за чего нервничать, – отмахнулся я от его мелких проблем, вставая.

– Ты умеешь что ли? – сильно засомневался сосед.

– Умею, – бросил я и вышел из комнаты.

Когда возвращался из туалета встретил Леху со следами тяжкого похмелья на лице.

– Ты куда вчера пропал? – предъявил он мне, обдав перегаром.

– Никуда я не пропадал. Вечером здесь уже был, – ответил я, отодвигаясь.

– А чего тогда к Дюхе не поднялся? – возмутился он.

" А я знаю кто этот Дюха и где он обитает? " – подумал я про себя, а вслух свалил все на недогадливость и усталость.

– Завтра-то ты, надеюсь, никуда не свалишь? – нахмурился Жарков.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒