Марк Т Хукер 8 страница

Глава III

ОТКАЗ ОТ КОЛЬЦА:

План, согласие и обещание

Свобода без идеалов приносит гораздо больше вреда, чем пользы.

Артуро Граф (1848-1913)

Итальянский писатель, историк культуры, филолог93

Несмотря на краткость толкиновского описания решения Бильбо отказаться от Кольца, которое разыгрывается как две беседы между Бильбо и Гэндальфом, оно, тем не менее, насыщено информацией и демонстрирует читателю ключевые элементы характеристики каждого героя. В этом эпизоде образы персонажей Толкина представляют собой многослойную эволюционирующую структуру, основанную на словах: план, согласие, обещание. При таком типе структуры контекст остается тем же самым, но изменяется ключевое слово. В каждой из трех частей беседы контекстом является Кольцо. Гэндальф побуждает Бильбо отказаться от него, на каждом этапе усиливая моральное давление на Бильбо.

В первой части Гэндальф спрашивает Бильбо, собирается ли он действовать согласно своему плану. Гэндальф у Толкина повторяет слово план три раза, практически лишая читателя возможности упустить тот факт, что Бильбо выполняет некий план, о котором знает и Гэндальф.

- Ты хочешь сказать, что выполнишь свой план?

- Да. Я решился уже давно, и пока что не передумал.

- Отлично. Не стоит больше говорить об этом. Выполняй свой план весь план целиком - и, я надеюсь, все обернется к лучшему и для тебя, и для всех нас (F. 49).

Когда дальше по ходу повествования возобновляется беседа между Гэндальфом и Бильбо, Толкин показывает, что Гэндальф играет гораздо более важную роль в процессе формирования плана Бильбо. Гэндальф напоминает ему, что он уже " согласился" оставить Кольцо Фродо. Это явно предполагает, что так поступить Бильбо попросил именно Гэндальф. Для заключения соглашения необходимы двое участников. Напоминая Бильбо о его согласии, Гэндальф постепенно усиливает моральное давление на Бильбо, чтобы заставить его придерживаться плана.

- Я все оставляю ему, за исключением, конечно, нескольких мелочей. Надеюсь, он будет счастлив, когда привыкнет жить самостоятельно. Пора: с этих пор он сам себе хозяин.

- Все? - спросил Гэндальф, - И кольцо тоже? Ты согласился на это, вспомни (F. 59).

В заключительной части этой многослойной эволюционирующей структуры Толкин описывает, как Гэндальф торопит Бильбо выполнить " обещанное", повторно подтверждая роль Гэндальфа в формировании плана: ведь обещание должно кому-то даваться. Раз Гэндальф знает о плане и возлагает на Бильбо ответственность за него, значит, ему и было дано обещание.

- Ну, ну, мой дорогой хоббит! - сказал Гэндальф. - Всю твою долгую жизнь мы были друзьями, и ты кое-чем мне обязан. Ну, давай же! Делай, как обещал - отдай кольцо! (F. 60).

В некоторых переводах изменения текста привели к существенным сдвигам в характерах обоих - и Бильбо, и Гэндальфа. Основные различия заключаются в том, кто что знал и когда.

Бобырь сократила всю первую главу до одною абзаца, вообще устранив Гэндальфа из этой картины. Ее версия гласит:

С помощью Кольца Бильбо прожил еще много лет; он мало им пользовался и не знал всей его силы, но ощущал на себе его влияние. Сам того не зная, он уже начал превращаться в призрак. Чувствуя, что с ним происходит что-то странное и неприятное (хотя он и не связывал этого с Кольцом), Бильбо решил покинуть родину и уйти странствовать. Так он и сделал; а свой дом и все свое имущество, включая Кольцо, он оставил своему молодому родичу и приемному сыну по имени Фродо (Б. 9).

Уманский восстановил первую главу.

Начальный элемент толкиновской структуры - план - стал жертвой двух обстоятельств. Во-первых, общей рекомендации преподавателей художественного слова повсеместно избегать повторов. Без сомнения, уже этого было достаточно, чтобы редактор предал забвению толкиновский план, троекратно повторенный в отрывке из 32 слов. Из всех переводчиков только Г& Г воспроизвели целиком последовательность толкиновских повторов.

Второй проблемой для плана стали пользующиеся дурной славой политические ассоциации, связанные с этим русским словом. Они напоминали о великих советских пятилетках - эпохе пламенных речей и кумачовых полотнищ, всесоюзных строек и номенклатурных кормушек, времени показного ударного труда и встречных соцобязательств, набивших оскомину и настолько обыденных, что никого не удивляли, лозунгах: " Пятилетку - в четыре года! ", " Выполним и перевыполним пятилетний план! ". Пятилетние планы принимались при всенародном единогласном одобрении на съездах КПСС, а составлялись исходя исключительно из соображений престижа и количества - качество и потребительская ценность товаров в расчет не принимались. Соответственно, почти все переводчики, кроме Грузберга (Александровой), Уманского и Немировой, заменили толкиновский план на различные неудовлетворительные пространные иносказания.

Хотя Грузберг и использует слово план в своем переводе первой части беседы между Бильбо и Гэндальфом, все же и он пропускает его дважды из трех раз, в том числе и в версии В. В версии Грузберг-А иносказание взамен первого употребления Толкином слова план ослабляет воздействие всей структуры. Грузберг-А начинает разговор не с той ноги, его Гэндальф выясняет у Бильбо, действительно ли он хочет уйти. Тот же самый подтекст подразумевается в вопросе толкиновского Гэндальфа, но сам вопрос у Толкина шире по смыслу. В обоих случаях Гэндальф знает, что Бильбо собирается уйти и выясняет, намерен ли Бильбо придерживаться своего плана. Разница состоит в том, что читатель Грузберга не знает о существовании плана до следующей реплики Гэндальфа, а читатель Толкина еще долго пребывает в неведении относительно того, что план Бильбо предполагает уход из Шира. Читатель Толкина остается заинтригованным, в то время как Грузберг уведомляет читателя о намерении Бильбо задолго до того, как это задумано у Толкина.

- Ты хочешь уйти?

- Да. Я задумал это давно, и теперь мой замысел окреп.

- Хорошо. Больше говорить не будем. Укрепляйся в своем плане, и так будет лучше и для тебя, и для всех нас (Грузберг-А).

В своей редакции грузберговского текста, вышедшей на CD-ROM Александрова исправила несколько неточностей в этом диалоге. Хотя она и не смогла заставить себя использовать слово план три раза в одном отрывке, Александрова возвращает идею плана на ее законное место в первом вопросе, формулируя его так: " Так ты решил довести задуманное до конца? " Таким образом, она избегает политического подтекста плана, и восстанавливает недоговоренность формулировки Толкина. С незначительными стилистическими изменениями она сохраняет план там же, где и Грузберг.

- Так ты решил довести задуманное до конца?

- Да. Я давно решился и с тех пор не передумал.

- Отлично. Больше ни слова об этом: ни к чему. Не отступай от своего плана - ни в чем не отступай - и, надеюсь, все закончится хорошо и для тебя, и для всех нас.

Подобный подход использует и Немирова. Она начинает эпизод фразой: " Значит, ты действительно собираешься... ", задерживая внимание читателя повисающим в воздухе вопросом, что же собирается делать Бильбо. Немирова использует план только один раз, что по существу аналогично версиям Грузберга/Александровой.

- Значит, ты действительно собираешься...

- Да. Я решился уже несколько месяцев назад и не передумал.

- Отлично! Тогда не стоит больше и говорить об этом. Держись только плана, не отступай ни в чем, и все обернется к лучшему и для тебя, и для нас всех (Н ХК. 35).

Уманский начинает правильно - с двух повторов слова " план", но затем не просто выбрасывает третий повтор, а изменив к тому же порядок слов, серьезно искажает смысл.

- Следовательно, вы продолжаете настаивать на вашем плане?

- Да. Я пришел к этому решению много месяцев назад и не изменю его.

- Хороню. Не будем больше говорить об этом. Держитесь вашего плана, целиком вашего, заметьте, - и я надеюсь, что для вас - и для всех нас - все кончится к лучшему (У II. 208).

Формулировка Уманского делает упор на слова " целиком вашего, заметьте" (то есть никто другой к плану отношения не имеет) вместо " весь план целиком" (то есть не какую-то его часть). Если бы он просто убрал слово " вашего" заодно со словом " план", то такая конструкция сработала бы. Подробнее о варианте Уманского говорится дальше в данной главе, там, где разбирается, чей же это в действительности был план.

Подход Яхнина к вопросу о плане Бильбо чрезвычайно интересен и уникален. У Бильбо имеется план, но он и не подозревает, что Гэндальф знает о нем. Гэндальф Яхнина начинает беседу так: " У тебя прекрасный сад, Бильбо, - тихо проговорил Гэндальф. - Жалко, наверное, его покидать? " Бильбо поражен: " Покидать? А ты откуда знаешь? " Яхнинский Гэндальф лишь усмехается в ответ (Я Хр. 16 - 17). Такой перевод диалога полон скрытого смысла. Он устраняет Гэндальфа из процесса планирования отказа от Кольца, одновременно наделяя его ореолом всезнания и таинственности. Это полностью изменяет характер отношений между Гэндальфом и Бильбо, превращая их из друзей, пользующихся взаимным доверием и разделяющих тяжесть принятия сложного решения, в приятелей - маленького хоббита и настырного мага, любителя совать нос в чужие дела.

В этом эпизоде в переводе М& К Бильбо предстает обладателем гораздо более сильного характера, чем в оригинале. Такое различие очень резко контрастирует с замыслом Толкина: представить Гэндальфа как силу, побуждающую Бильбо оставить Кольцо Фродо. М& К изменяют соотношение силы характеров двух персонажей, что противоречит характеристике героев у Толкина и не соответствует оценке, данной профессором Н. А. Трауберг российским специалистом по К. С. Льюису:

Важный, торжествующий, победивший не станет у них [Толкина и К. С. Льюиса] героем; смешной и негероический - станет. А главное - куда обращен взор, на себя или на других94.

Если Гэндальф у Толкина спрашивает Бильбо, собирается ли тот выполнить свой план, то Гэндальф у М& К задает вопрос: " Значит, как сказал, так и сделаешь? " (M& KХ1982. 14, Х1988. 57). Сами по себе формулировки этих двух вопросов едва ли различаются, но следующие за ними ответы помещают их в контекст, делающий разницу ощутимой. У Толкина Бильбо отвечает, что " уже давно" решил осуществить свой план, но при этом добавляет, что пока еще не передумал (" Да. Я решился уже давно, и пока что не передумал" (F. 49)). Благодаря этой реплике и само решение расценивается Толкином как все еще открытое для возможных изменений. Эта возможность изменить свое решение отражение внутренней борьбы, которую переживает Бильбо, отказываясь от Кольца, и показатель важности свободы выбора в философии Толкина. В противоположность этому, М& К, используя в качестве трамплина вопрос " как сказал, так и сделаешь? ", не оставляют сомнений в решимости Бильбо идти вперед: " Конечно. Я от своего слова никогда не отступаюсь! " (М& К Х1982. 14, Х1988. 57).

Этой формулировкой М& К ставят телегу впереди лошади. Они огорошивают русского читателя известием, которое Толкин сообщает англоязычному гораздо позже и более тонко. В версии М& К [честное] слово Бильбо, от которого он никогда не отступается, однозначно подразумевает его обещание, о котором Толкин ничего не говорит на протяжении еще 11 страниц. Помещая обещание раньше - в этот диалог, М& К до неузнаваемости видоизменяют структуру плана, согласия и обещания и переворачивают вверх ногами характер Бильбо.

Волковский допускает такое же философское искажение, как и М& К. Его Гэндальф начинает беседу, спрашивая, не передумал ли Бильбо. Из чего становится ясно: Гэндальф знает, что именно Бильбо планирует сделать, но сам ответ Бильбо исполнен твердой решимости, и по существу исключает любую возможность изменения плана, устраняя все отражение внутренней борьбы Бильбо. Таким образом, Гэндальф оттесняется на периферию, в то время как Бильбо выходит на передний план в качестве силы, определяющей дальнейшее развитие событий.

- Выходит, ты не передумал?

- Нет. Да и с чего бы? Коли уж решил, надо действовать.

- Что ж, хватит об этом. Надеюсь, все пойдет так, как ты задумал, и сложится удачно для тебя и для всех нас (В ДК. 44).

У Г& Г Гэндальф спрашивает Бильбо не о его плане, а о решении. " Значит, все-таки будешь делать, как решил? " (Г& Г БК. 35). Различие между планом и решением очень небольшое, и по существу не изменяет воздействие на читателя. Его можно просто рассматривать как еще одно проявление нелюбви переводчиков к слову план. В то время, как другие переводчики избегали повторов, Г& Г даже переплюнули Толкина, четырежды повторив однокоренные слова решил/решился, акцентируя внимание читателя и не давая ему возможность пропустить этот момент.

- Значит, все-таки будешь делать, как решил?

- Решил-то я давно, а вот решился, пожалуй, только сейчас.

- Ну и ладно. Раз решил - делай. Только уж делай, как задумал, глядишь, еще и обойдется все, и для тебя, и для других тоже (Г& Г БК. 35, Г& Г2002. 211).

Фраза Г& Г " а вот решился, пожалуй, только сейчас" изящно сохраняет указание Толкина на внутреннюю борьбу, переживаемую Бильбо при отказе от Кольца. Это выглядит как кульминация процесса, продолжавшегося длительное время.

У ВАМ формулировка основного вопроса в диалоге Гэндальфа и Бильбо является попыткой повлиять на чужое решение, с которым спрашивающий не согласен. Ее Гэндальф уточняет: " Все-таки стоишь на своем? ". Он не задавал бы этот вопрос, если бы был согласен с решением. В своей версии диалога Толкин ясно дает понять, что Гэндальф принимал активное участие в создании плана, и прилагает максимум усилий для его выполнения. А вот Гэндальф у ВАМ все еще пробует влиять на решение, с которым он не согласен.

К& К умело перефразируют многослойную эволюционирующую структуру Толкина - план, согласие и обещание - в замысел (К& К СК. 50), уговор (К& К СК. 62) и обещание (К& К СК. 64), но все же им не удается избежать некоторого многословия. Толкиновский " твой план" превращается в " свой давний замысел". Толкиновское " ты согласился на это" заменено на русскую пословицу " уговор дороже денег! " Толкиновское " делай, как обещал" преобразовано в совершенно не звучащую по-русски кальку английской пословицы " Обещание есть обещание".

В первой части диалога Гэндальф акцентирует внимание на выполнении всего плана целиком, таким образом, Толкин подчеркивает, что Бильбо свободен в выборе, выполнять ли вообще свой план и выполнять ли его полностью: " Выполняй свой план - весь план целиком - и, я надеюсь, все обернется к лучшему и для тебя, и для всех нас" (F. 49). Это лишний раз подтверждает тот факт, что Бильбо все еще имеет свободу выбора в этом вопросе. Переводчики, которые устранили это замечание, устранили и всю возможность свободы выбора.

Грузберг-А целиком отказался от этой возможности, но в редакции на CD-ROM Александрова вернула ее назад. Вариант ВАМ " плана целиком" лучше, чем у Александровой, поскольку основан на использовании положительной конструкции, в то время как у Александровой - на отрицательной.

ВАМ: - Отлично. Значит, нечего и болтать. Делай, что задумал, только учти, делай все до конца! - и, как мне кажется, всем будет лучше и тебе, и нам (ВАМ СК2003. 230).

Александрова: - Отлично. Больше ни слова об этом: ни к чему. Не отступай от своего плана - ни в чем не отступай - и, надеюсь, все закончится хорошо и для тебя, и для всех нас,

Вариант Немировой вполне приемлем, толкование Волковского и Г& Г также допустимо, но все они, однако, проигрывают из-за того, что отказываются от толкиновского повтора слова план.

Бильбо Яхнина не имеет ничего, кроме свободы выбора, и явно не особенно сомневается в правильности своего решения. Он будет скучать по своему дому и саду, но полон решимости осуществить задуманный уход. Яхнинская версия диалога значительно более многословна, чем у Толкина, и открывает кое-что новое и интересное.

- У тебя прекрасный сад, Бильбо, - тихо проговорил Гэндальф. - Жалко, наверное, его покидать?

- Покидать? А ты откуда знаешь? - поразился хоббит. Маг только усмехнулся.

- Да, - вздохнул Бильбо, - устал я. Мечтаю отдохнуть. Я очень люблю Хоббитанию, буду скучать по своему дому и саду, но решился и не отступлюсь.

- Тогда и говорить не о чем, - кивнул Гэндальф и загадочно добавил: Может, это и к лучшему (Я Хр. 16-17).

Источник для яхнинского приукрашивания диалога можно найти в оригинале, только десятью страницами дальше, в сцене прощания Бильбо и Гэндальфа (F. 59). Подобное сжатие текста типично для пересказа Яхнина. Согласие и обещание также приносятся в жертву в результате сокращения им толкиновского повествования.

М& К полностью устраняют толкиновский акцент на " всем плане целиком". Если бы они его включили, возник бы повод заподозрить, что Бильбо не всегда до конца держит свое слово. В их версии Гэндальф отвечает; " Решил так решил - сделай все по-задуманному" (М& К Х1982-14; Х1988-57). Без дополнительного акцента, который в оригинале достигается при помощи повтора, не удается достаточно ясно донести до читателя мысль о свободе выбора. По правде говоря, это не более, чем подсказка.

Хотя перевод К& К трех элементов многослойной структуры Толкина сохраняет ключевую роль Гэндальфа в выработке плана Бильбо, их версия совета Гэндальфа Бильбо выполнять " весь план целиком" унижает Бильбо. Гэндальф у К& К говорит: " В таком случае выполняй свое решение - только смотри не струсь! " Обвинять Бильбо в недостатке храбрости ниже достоинства Гэндальфа. Он достаточно хорошо его для этого знает. Формулировка К& К имеет привкус школярской бравады вроде: " А слабо тебе?.. ".

Суть вопроса не в храбрости, а в силе воли. Формулировка Толкина сосредотачивает внимание читателя на свободе выбора у Бильбо. Бильбо согласен с планом, но может и передумать. Роль Гэндальфа - предложить Бильбо поддержку и одобрение мудрого советника, а не подбить его на дурацкую выходку, словно глупого мальчишку на детской площадке. Эта роль подтверждается в возобновившейся между ними беседе после эффектного исчезновения Бильбо, и Бильбо признает, что Гэндальфу " вероятно, как всегда, виднее" (Р. 58).

Перевод К& К строится на едва различимом философском искажении этой части беседы. Вместо слов: " Тебе <... > вероятно, как всегда, виднее" они заставляют Бильбо сказать: " Впрочем, ты, наверное, знал, что делаешь. Как и всегда" (К& К СК. 61), что лишь слегка смещает акценты. Согласно К& К действия Гэндальфа хорошо продуманы, решения взвешены и напоминают о классическом английском определении джентльмена: тот, кто никогда никого не оскорбляет неумышленно. Бильбо у Толкина, однако, подчеркивает мудрость Гэндальфа по сравнению с другими, и в особенности с ним самим, и делает вывод, что Гэндальф мудрее. Несмотря на различные варианты формулировок, никто из остальных переводчиков, кроме, естественно, Яхнина и Бобырь, выбросивших эту фразу, не имел проблем с переводом " Тебе [Гэндальфу] <... > вероятно, как всегда, виднее" (F. 58).

Грузбергу и Уманскому лучше других удалось сохранить две из трех составляющих толкиновского триптиха (план, согласие, обещание), что видно на примере грузберговской версии диалогов с согласием и обещанием.

- Я все оставляю ему, за исключением, конечно, нескольких мелочей. Надеюсь, он будет счастлив, когда привыкнет все это считать своим. С этого времени он сам себе хозяин.

- Все? - спросил Гэндалф - И кольцо? Вспомни, ты на это согласился (Гр ТК. 56).

- Ну, ну, мой дорогой хоббит, - сказал Гэндалф. - Всю твою долгую жизнь мы были друзьями, и ты задолжал мне кое-что. Выполняй свое обещание отдай кольцо! (Гр ТК. 58).

Хотя Александрова слегка видоизменяет текст, ключевые элементы соглашения остаются на своих местах. Ее вариант обещания немного отличается, но это практически не влияет на смысл. Вместо " Делай, как обещал! " ее Гэндальф говорит: " Сдержи слово! " Небольшие стилистические изменения в ее формулировках делают текст изящнее.

- Ну, ну, мой дорогой хоббит, - сказал Гандальв. - Всю твою долгую жизнь мы дружили, и ты кое-чем мне обязан. Ну же! Сдержи слово - отдай кольцо!

У Уманского бывают порой удачные моменты, но в целом его текст весьма шероховат. Хотя те части диалога, которые относятся к соглашению и обещанию, переданы правильно, его перевод междометия now, now как теперь же никуда не годится. Грузберг поступил правильно. Уманскому тоже стоило бы сказать: Ну, ну.

- Оставляете все, вы говорите? - спросил Гандальф. - А как насчет кольца? Вы согласились расстаться с ним, помните? (У II. 215)

- Теперь же, теперь же, мой дорогой коротыш! - сказал Гандальф. - Всю вашу долгую жизнь мы были друзьями, и вы кое-чем мне обязаны. Уходите! И сделайте, как обещали: оставьте эту вещь! (У II. 216).

Немирова среднюю часть триптиха (согласие) полностью оставляет за бортом, зато выплывает на третьей (обещание

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 6 78