Марк Т Хукер 7 страница

В XIII главе (" Никого нет дома" ) Бильбо приводит компанию к сокровищам, и в то время как они радуются найденным богатствам, Толкин противопоставляет воздействие, которое власть золота и богатства оказывает на Бильбо, воздействию ее на гномов.

Все же мистер Бэггинс, в отличие от гномов, сохранил ясность ума и устоял перед чарами сокровищ. Задолго до того, как гномы утомились обследовать богатства, он почувствовал смутное беспокойство и, усевшись на пол, принялся тревожно размышлять, чем же все это закончится. " Добрую долю этих драгоценных кубков, - думал он, - я бы отдал за глоточек чего-нибудь бодрящего из деревянной чаши Беорна! " (Н. 228-229).

Первое предложение содержит два ключевых элемента. Первый - слово bewitchment (чары). Оно выражает идею чарующей власти сокровищ. Это повторяющийся тезис у Толкина. Второй элемент - Mr. Baggins kept his head more clear. Это положительное утверждение, которое делает Бильбю активным участником действия. Чары богатств влияли и на него, но он сохранил ясность ума. Почти все переводы этого абзаца страдают тем, что недостаточно отдают должное Бильбо, усилием воли сохранившему ясность ума и не поддавшемуся чарам сокровищ. Наиболее часто переводчики использовали формулировку " не потерял голову". Версия Рахмановой была лучшей, поскольку она добавила фразу, благодаря которой Бильбо стал активным участником действия, каковым и заслуживает быть. Ее рассказчик говорит:

Мистер Бэггинс в отличие от гномов не потерял головы при виде богатств и устоял перед их чарами (Р X. 197).

Перевод этой фразы у Уманского также имел верную тональность. Его рассказчик говорит: " Все же мистер Бэггинс меньше поддался очарованию клада, чем карлики" (У X. I 52). Лаконичность и изящество этой фразы делает ее достойной соперницей рахмановской.

Варианты других переводчиков, которые использовали чары - Бобырь и ВАМ - были менее удачными, поскольку их конструкции приуменьшали активную роль Бильбо, сохранившего ясность ума. Согласно их формулировкам, чары сокровищ действовали на него меньше, и это, безусловно так, но самому Бильбо при этом отводится пассивная роль, в отличие от оригинала и варианта Рахмановой.

Бобырь: Однако голова у Бильбо была яснее, чем у прочих, и чары сокровищ действовали на него меньше (Б Х1994. 273).

ВАМ: У господина Торбинса от сокровищ не так кружилась голова, как у остальных. Их чары на него не действовали (BAMХ1990. 190, Х2000. 290).

У Яхнина превосходный перевод слова bewitched - зачарован, но его формулировка, к сожалению, также лишает Бильбо активной роли в процессе сопротивления чарам сокровищ.

В отличие от гномов Бильбо не был зачарован несметными сокровищами дракона (Я Х. 285).

Фраза Грузберга - менее выразительная, хотя и вполне приемлемая, также превращает Бильбо в пассивный объект воздействия сокровищ.

И тем не менее сокровище не затуманило мистеру Бэггинсу голову, как гномам (Гр Х. 224).

У анонимного переводчика неплохая, хотя и лишенная очарования версия следует в том же самом направлении мысли.

И все же почтенный Торбинс менее всех потерял голову при виде груды сокровищ.

Каменкович использовала такую же основную конструкцию, как и анонимный переводчик, но, дойдя до наречия, свернула в другую сторону. Ее рассказчик говорит, что Бильбо " отнюдь не потерял головы при виде золота" (Км Х. 240). Власть сокровища действовала на Бильбо, но его голова при этом оставалась более ясной.

Королев полностью обошел проблему, целиком опустив первое предложение в этом эпизоде (Кр Х. 272).

Второе предложение этого эпизода делает конкретным абстрактное утверждение первого, и большинство переводчиков без труда справились с ним. " Задолго до того, как гномы утомились обследовать богатства он [Бильбо] почувствовал смутное беспокойство и, усевшись на пол, принялся тревожно размышлять, чем же все это закончится". Королев и ВАМ опустили наречие nervously, для которого остальные переводчики с легкостью подобрали слово тревожно. В идеально выверенном тексте Толкина любой допущенный пробел делает перевод лишь бледным отражением оригинала. И хотя Бильбо имел все основания испытывать тревогу на протяжении всего своего приключения, нет никакой причины убирать ее из перевода.

Яхнин опустил не только наречие тревожно, но и вообще все опасения Бильбо.

Он [Бильбо] уселся прямо на пол и, пока гномы лихорадочно копались в драгоценностях, перебирал в памяти прежние приключения (Я Х. 285).

Версия Рахмановой была еще более краткой. Она обрубила предложение - и абзац - в конце первой фразы:

Гномы всё ещё рылись в сокровищнице, но Бильбо прискучило это занятие [Новый абзац] (Р Х. 197).

Дж. Р. Р. Т. (купюры выделены): Задолго до того, как гномы утомились обследовать богатства, он почувствовал смутное беспокойство и, усевшись на под, принялся тревожно размышлять, чем же все это закончится (Н. 228).

Третье предложение эпизода, внутренний монолог Бильбо, тщательно выстроено с целью еще четче продемонстрировать отношение Бильбо к золоту и драгоценностям. " Добрую долю этих драгоценных кубков, - думал он, - я бы отдал за глоточек чего-нибудь бодрящего из деревянной чаши Беорна! " (Н. 229). Отвергнутые им драгоценные кубки, сделанные, скорее всего, из золота или серебра и инкрустированные драгоценными камнями, а вместо них желанный " глоточек чего-нибудь бодрящего из деревянной чаши Беорна" однозначно помещает Бильбо в лагерь Беорна в том, что касается отношения к золоту, побуждая читателя вспомнить, что в зале Беорна " кроме ножей, почти ничего металлического" не было (Х. 127). Перевод Рахмановой этого эпизода разочаровывает, поскольку в нем пропущены второе и третье предложения. Это оправдано в сокращенной версии, такой как v D& D, но в превосходном во многих других отношениях переводе Рахмановой подобные пропуски слишком резко выделяются.

Противопоставление драгоценного кубка и деревянной чаши - ключ к успеху в этом предложении. Версия Бобырь била точно в цель: " драгоценные кубки" и " деревянная чаша". Вполне приемлемая версия Каменкович сравнивает " золотые кубки" с " деревянной чашей", но преувеличивает количество, которое Бильбо был согласен обменять: " Всю эту груду золотых кубков". Перевод Яхнина почти дословно повторяет Каменкович. Он лишь немногим более краток. У него Бильбо был готов обменять " все эти золотые кубки". Версия Грузберга несколько менее адекватна, поскольку он сравнил " бесценные кубки" с " деревянным кубком". Чтобы достичь полного эффекта, названия сосудов должны быть разными. У Уманского различные названия сосудов хорошо подобраны, но прилагательное перед кубками оставляет желать лучшего. Его Бильбо " отдал бы добрую часть этих прекрасных бокалов, - подумал он, - за то, чтобы выпить чего-нибудь ободряющего из деревянных чаш Беорна! " (У Х. 152 - 153). Версия ВАМ еще менее привлекательна, поскольку она пропустила прилагательное перед кубками. Бильбо у нее просто говорит: " Я бы много этих кубков отдал... " (ВАМ Х1990. 190, X2000. 290).

В анонимной версии переводчик отказался от сравнения кубков с чашами, но, тем не менее, создал запоминающийся образ, вполне в духе взглядов Толкина на золото.

" Честное слово, - думал он, - я отдал бы половину всей этой золоченой чепухи за глоточек чего-нибудь бодрящего из Беорнова деревянного кубка! "

Королев сохранил кубки и чаши, но не учел, из чего они были сделаны. Вдобавок к пропущенному первому предложению, это полностью лишает толкиновский эпизод всякой силы.

Какой толк ото всех этих кубков, ведь они пустые, - подумалось ему. Эх, глотнуть бы сейчас из Беорновой чаши! " (Кр Х. 272).

Добавление фразы " ведь они пустые" сводит комментарий Бильбо к одной лишь практичности, тогда как Толкин имел в виду комментарий философский. Благодаря практичности Королева желание глотнуть чего-нибудь из Беорновой чаши осталось без всякого raison d'etre87. Мечта глотнуть чего-нибудь из Беорновой чаши уже не объясняется ничем, кроме приятного вкуса напитка и жажды, испытываемой Бильбо.

Смауг и гномы не одиноки в своей любви к золоту и сокровищам, как показывает Толкин в XIV главе (" Огонь и вода" ), в которой Король эльфов узнает о смерти Смауга и решает забрать себе часть сокровищ.

- Боюсь, мы больше никогда не услышим о Торине Оакеншильде, - сказал Король. - Уж лучше бы он оставался моим гостем! Но порой и самый дурной ветер приносит добрую весть, - добавил он, ибо тоже не забывал легенды о сокровищах Трора (Н. 241).

Процитированный диалог, в котором Король предполагает, что Торин Оакеншильд погиб, не представлял проблемы для переводчиков, но зато таковой стала идентификация говорящего в конце первого предложения. Рахманова, Каменкович, Королев и Яхнин почувствовали необходимость разъяснить, какой именно это был " Король", словно читатель мог перепутать его с кем-то другим. Рахманова и Яхнин уточнили, что это был " король лесных эльфов" (Р Х. 210; Я Х. ЗОЗ), в то время как Каменкович и Королев сказали, что это был " король эльфов" (Км Х. 255; Кр Х. 289). Их опасения на этот счет не были уж вовсе безосновательными, поскольку ВАМ назвала говорящего " новым Главарем орков" (ВАМ Х1990. 202). Очевидно, она просто не могла представить, что Король эльфов способен так поступить. Она забыла, что Лесные эльфы " были более опасны и менее мудры" (Н. 164). Эту ошибку ВАМ исправила во втором издании, вышедшем в 2000 г. в издательстве " ЭСКМО" (ВАМ Х2000. 348).

Рахманова и Яхнин единственные из всех переводчиков почувствовали потребность устранить сарказм второго предложения - " Уж лучше бы он оставался моим гостем! ". В своих вариантах они заменили гостя на пленника. ВАМ также испытывала затруднения с этим предложением и добавила в конце смешок - " ха-ха-ха" - чтобы читатель наверняка воспринял это должным образом. Все остальные переводчики нашли различные, но вполне приемлемые формулировки для этой фразы.

В третьем предложении при выборе варианта для пословицы: " an ill wind, all the same, [... ] that blows no one any good", переводчики разделились на два лагеря. Одни использовали русскую пословицу, другие перевели дословно. Русская пословица, которую " Англо-русский словарь" 88 предлагает в качестве перевода " it is an ill wind that blows nobody good", чаще переводится на английский как " every cloud has a silver lining" - " нет худа без добра". Именно эту пословицу использовали ВАМ (ВАМ Х. 202), Каменкович (Км Х. 255) и Королев (Кр Х. 289). Формулировки анонимного переводчика, Яхнина, Грузберга, Уманского и Рахмановой просто перефразировали оригинал. Рахманова, добавившая " как говорится", пожалуй, выбрала лучший из всех вариантов, который придает фразе некоторый привкус пословицы.

Рахманова: Но, как говорится, и самый дурной ветер приносит добрую весть (Р Х. 210).

Анонимный переводчик: Впрочем, даже худой ветер иногда приносит добро!

Грузберг: Но даже дурной ветер способен принести добрую новость (Гр Х. 238).

Яхнин: Но и плохой ветер приносит иногда хорошие вести (Я Х. ЗОЗ).

Уманский: Но все-таки нет такого дурного ветра, который не принес бы чего-нибудь полезного (У X. I 61).

Перевод Бобырь стоит особняком. Она единственная, кто не нашел ничего хорошего в новостях, принесенных ветром. Ее версия гласит:

Но все же эта весть - злой ветер, и он не принесет добра никому (Б Х1994. 291).

Она права с точки зрения развития сюжета, но это резко изменило образ Короля эльфов. Он стал намного мудрее, чем подразумевалось из контекста.

Чтобы узнать мнение Толкина о мудром отношении к золоту Высоких эльфов, читателю следует обратиться к " Властелину Колец", где об этом говорится в восьмой главе второй книги (" Прощание с Лориэном" ), в сцене, когда Галадриэль вручает подарок Гимли, незадолго до того, как Братство покинет Лориэн. Гимли поначалу вообще отказывается от подарка, говоря, что ему достаточно было видеть Владычицу галадрим и слышать ее нежный голос, но Галадриэль настаивает, и он просит одну прядь ее волос. Галадриэль удовлетворяет его просьбу со словами:

- Пусть напутствие мое следует за подарком, - произнесла она. - <... > Гимли, сын Глоина, пусть по рукам вашим будет струиться золото, но золото не будет над вами властно (Р. 487).

Яхнин, оставаясь верным выбранному им стилю краткого пересказа, удалил эту часть повествования (Я Хр. 303). У Бобырь также был небольшой, но существенный пробел в этом эпизоде. Она опустила тот момент когда эльфы изумляются дерзости Гимли, а также одобрительную реакцию Галадриэли и ее вопрос. Гимли в ее версии говорит:

Если вы приказываете, - сказал Гимли, низко кланяясь, - то я посмею попросить у вас только прядь ваших волос, которые настолько же прекраснее золота, насколько звезды прекраснее всяких алмазов. Я сохраню их на память о ваших добрых словах при нашей первой встрече. И если я вернусь в свои родные пещеры, то велю заключить ваш подарок в нетленный хрусталь, дабы он был залогом дружбы между Горами и Лесом до конца времени (Б. 120 - 121).

Дж. Р. Р. Т.: - Ничего, Владычица Галадриэль, - сказал Гимли, низко кланяясь и заикаясь. - Ничего, разве что... Если мне дозволено будет сказать... Я прошу прядь ваших волос, которые превосходят золото земли, как звезды превосходят сокровища недр, Я не стал бы просить такой подарок... Но вы сами приказали назвать мое желание. Эльфы зашевелились и зашушукались в изумлении, Келеборн удивленно взглянул на гнома, но Владычица улыбнулась.

- Говорят, искусство гномов в руках, а не в речах, - молвила она, но к Гимли это не относится. Никто доселе не высказывал мне просьбы столь дерзкой, но и столь учтивой. И как могу я отказать, коли сама приказала ему говорить? Но скажите, как поступите вы с таким подарком?

- Буду беречь, как сокровище. Владычица, - ответил тот, - в память о ваших словах, сказанных мне при первой встрече. И если я когда-нибудь вернусь к золотых дел мастерам моей родины, то оправлю его в нетленный хрусталь, дабы стал он наследием моего дома, залогом доброй воли между Горами и Лесом до конца дней (F. 487).

Уманский не восстановил ни одну из пропущенных фраз, а оставил весь кусок в точности таким, как он был представлен у Бобырь (У II. 444).

Используя совершенно разные формулировки, все остальные переводчики правильно передали смысл. Лучшим был Грузберг, поскольку его вариант ближе всего к оригиналу, хоть и не слишком литературен, и в нем сохранен повтор слова " золото", в то время как остальные переводчики второй раз использовали местоимение.

- Пусть слова мои пойдут вместе с подарком, - сказала она. - <... > Гимли, сын Глойна, пусть ваши руки будут полны золотом, но золото не будет иметь над вами власти.

Пожелание Галадриэли в сущности завершает искупление вины гномов, которое начато было еще в " Хоббите", и освобождает их сердца от власти золота. В XVIII главе (" Обратный путь" ), в которой на смертном одре Торин мирится с Бильбо, Толкин показывает, насколько изменились взгляды Торина. Он говорит:

Коли среди нас побольше было бы тех, кто ценит вкусные яства, веселье и песни превыше накопленного золота, то и мир был бы радостнее (Н. 273).

Толкин поменял эту фразу во втором издании (1951 г. ). В первом она гласила: " Коли бы больше людей... " (АН. 328). Это серьезное изменение, поскольку люди - намного более узкое понятие, чем мы. Мы может включать и людей, и гномов, и хоббитов. Новая версия Толкина придает комментарию Торина более широкий спектр значений. Часть переводчиков сузила его. Торин у ВАМ ограничился " моими соплеменниками" (ВАМ Х1990. 228, X2000. 348). Торин Каменкович обращался исключительно к гномам (Км Х. 292). У Яхнина та же самая идея, но его вариант был более многословным. Его Торин говорит: " если бы гномы, подобно вам, хоббитам" (Я Х. 342). У Рахмановой и Каминской Торин говорит: " наш брат" (Р Х. 240; Кск Х. 127). Торин Грузберга думал, что " мы тоже" должны ценить еду, веселье и песни больше золотых сокровищ, и в такой формулировке также дается сравнение гномов и хоббитов (Гр Х. 271). В анонимном переводе слова Торина " кое-кто из нас" почти соответствуют оригиналу. Торин у Бобырь, Уманского и Королева несколько преувеличил, говоря " большинство из нас" (Б Х1994. 331; У Х. 180) и " все мы" (Кр Х. 327).

Во второй части предложения с конструкцией " если... то" все прошло гладко - большинство переводчиков проголосовали за слово веселее. Королев и Яхнин выделяются и тут. У Королева Торин сказал, что мир будет " гораздо приятнее" (Кр Х. 327), а Яхнин написал, что мир был бы " намного светлее и радостнее" (Я Х. 342). Анонимный переводчик, однако, решил, что " мир бы был лучше", и при этом был абсолютно прав с философской точки зрения, но только не с лингвистической.

Другой эпизод из того же самого диалога дает представление о ценности золота и серебра в загробном мире гномов. Прощаясь с Бильбо, Торин говорит:

Я ухожу в чертоги ожидания к моим праотцам до той поры, когда мир обновится. Сейчас я оставляю все золото и серебро, поскольку там, куда ухожу, оно немногого стоит. Я хочу проститься с тобой по-дружески и взять обратно свои слова, произнесенные у Врат, и загладить свои поступки (Н. 272).

В первом предложении диалога о примирении Торина с Бильбо рассказывается, куда Торин отправится после смерти и как долго будет оставаться там. Это предельно сжатый философский трактат о загробной жизни гномов, и любое искажение тщательно подобранных Толкином слов серьезно повредит философской системе, которую Толкин намеревался развернуть перед читателем.

Взгляд Яхнина на будущую загробную жизнь Торина наиболее далек от концепции Толкина. У Яхнина Торин уходит " в страну молчания", где он будет ждать вместе с предками обновления мира (Я Х. 341). Леденящая душу концепция, и целиком в стиле Яхнина. Чертоги ожидания Толкина, скорее всего, скопированы с Вальгаллы89 (Valhalla - Val + Holl) - чертогов павших в бою храбрых воинов (эйнхериев) во дворце Одина из скандинавского мифа. Там павшие герои пируют с богами в ожидании Рагнарёка. Довольно сложно представить себе молчаливый пир викингов.

В своем варианте " Далекие Дворцы" Уманский уловил ощущение великолепия Вальгаллы, но такое название в этой истории кажется инородным (У X. I 80).

При переводе слова halls большинство голосов было отдано варианту чертог. Его использовали анонимный переводчик, Рахманова, Каменкович и Каминская, подразумевая при этом величественный, роскошно обставленный зал. Царским чертогом называется зал коронаций русских царей в Успенском соборе Московского Кремля. Чертог - также слово, используемое в " Советском энциклопедическом словаре" (СЭС, с. 192) в статье о Вальгалле.

Королев выбрал другое помпезное слово - палата, но в данном контексте чертог смотрится лучше. ВДМ и Грузберг использовали современный, буквалистский перевод: зал. Бобырь, как ни странно, остановилась на архаичном слове обитель. Это то же самое слово, которое анонимный переводчик и Королев (" Хоббит" ), а также М& К, Каменкович и Волковский (ВК) используют при переводе The Last Homely House (H. 60; F. 296). В своем переводе " Хоббита", однако, для The Last Homely House Бобырь употребила выражение " последнее убежище" (Б Х1994-62; У Х. 42), что верно в контексте истории, но само словосочетание лишено британской сдержанности толкиновского названия. Абзац из ВК, где упоминается The Last Homely House, пропущен и у Бобырь, и у Уманского (Б. 47; У II. 358).

В современном языке английское слово hall растеряло большую часть былого великолепия. " Оксфордский американский словарь" определяет его так: " большая комната или здание для собраний, банкетов, концертов и т. д. ". Именно этот смысл ВДМ и Грузберг точно передают в своем переводе залы (Гр Х. 270; ВАМ Х1990. 228, X2ooo. 348). Однако при употреблении этого слова возникает проблема, связанная с распространенным русским словосочетанием. Зал ожидания - вариант Грузберга - наводит на мысль о вокзалах и аэропортах. Такая ассоциация вызывает в воображении русского читателя достаточно прозаический образ, и поэтому ее следует избегать.

ВАМ постаралась обойти эту ассоциацию, добавив к залам определение. По ее версии, это были " Залы Долгого Ожидания", где каждое слово начиналось с прописной буквы, как в заголовке. Однако наиболее интересный вариант придумал анонимный переводчик. Он назвал их " чертогами безвременья", что намного лучше, чем версия ВАМ. Он не только употребляет чертоги, вместо залов, но и самое долгое ожидание надоест меньше, если будет длиться в безвременье, где тысяча или десять тысяч лет пролетают как одно мгновение. Я предпочел бы ждать в " чертогах безвременья", чем в " Залах Долгого Ожидания".

Ни один другой вариант, использованный для перевода hall, не может сравниться с образом, вызываемым употреблением слова чертог - ассоциацией с царским, неземным великолепием. Для русского читателя оно гораздо бесспорнее и яснее сохраняет связь с Вальгаллой, нежели формулировка Толкина - для английских читателей, которые давно не перечитывали скандинавские мифы или забыли, что halls - это обиталище богов. Последнее хорошо иллюстрирует нижеприведенная цитата из " Скандинавских мифов" 90:

Чертоги имеют и прочие боги. Первый из них - Идалир - имя месту в тисовых долинах, где Улль палаты построил. Второй зовется Альвхейм, " жилище альвов". Был Фрейром получен от богов на первый зубок. Третий - чертог, с крышей, серебром украшенной богами благими; Валаскьяльв, " Чертог павших", дворец тот, он асом воздвигнут в древнее время. Четвертый - то Сёкквабекк, " погруженная скамья" - плещут над ним холодные волны, там Один и Сага пьют каждый день из чаш златокованых. Гладсхейм, " жилище радости", - то пятый, поблизости там, как золото, пышно Вальгалла блещет, <... > Пять сотен дверей и сорок еще в Вальгалле самой, верно; когда настанет час схватки с Фенриром, восемьсот воинов выйдут из каждой. <... > Двенадцатый - Види, Видара край, покрытый кустами и высокими травами91.

Скандинавские саги вполне соответствуют словам Торина о чертогах ожидания, как месте, где " золото и серебро <... > немногого стоит". В приведенной выше короткой цитате из " Скандинавских мифов" содержатся два упоминания о золоте и серебре: крыша Валаскьядьва, " Чертога павших", покрыта серебром, и " Один и Сага пьют каждый день из чаш златокованых", Золото и серебро используются самым прозаическим образом. Серебро в самом деле не представляет особой ценности, если им можно покрыть крышу огромного чертога. Несмотря на то, что купола русских храмов обычно покрывались сусальным золотом, параллели с малой ценностью серебра, используемого для покрытия крыш в чертогах богов, здесь не просматривается. На земле это демонстрация роскоши, гигантские денежные пожертвования Богу в надежде на Его милость, заслужить которую и призваны золотые купола и роскошное убранство храмов. В Чертогах богов - а богам не требуется прибегать ни к каким уловкам, чтобы произвести на кого-то впечатление, - ценность определяется в иных терминах.

Фраза " там, куда ухожу, оно [золото и серебро] немногого стоит" доставила переводчикам немало хлопот. Английское слово worth имеет двойной смысл, который трудно передать одним русским словом. " Англо-русский словарь" Апресяна переводит worth как: " ценность, значение, достоинство". Лучшее решение было у Уманского. Его Торин говорит: " все это [золото и серебро] ничего не стоит" (У X. I 80). Глагол здесь допускает двоякое толкование. Его употребляют при обозначении конкретной цены в таких фразах, как " эта книга стоит 10 долларов". Но также его можно использовать и в переносном смысле: " это не стоит усилий".

Варианты Грузберга, Королева и анонимного переводчика чуть менее точны, по сравнению с Уманским, а вот все остальные разбрелись далеко в разные стороны. Из этих двух лучшая версия у Грузберга. Он употребляет разговорное выражение " где от него мало проку". Хотя использованный им оборот слегка не соответствует стилизованной речи Торина, суть его верна, а это важнее. Анонимный переводчик придал фразе интересный философский поворот, переведя ее так: " золото и серебро мне там ни к чему", в результате чего утверждение общего плана конкретизируется до личной оценки Торина, но все еще сохраняет двусмысленность английского слова worth. Королев ликвидировал эту проблему, используя ту же самую формулировку, но без местоимения: " там оно ни к чему".

Четверо переводчиков - Рахманова, Каменкович, Каминская и ВАМ решили, что в контексте гномов, золота и серебра Толкин имел в виду стоимость. Такой выбор легко понятен, и в данном контексте относительно неплохо передает смысл слова worth. Все эти переводы варьировались вокруг слова цена. Трактовка Рахмановой была наиболее изящной: " оно мало ценится" (Р Х1976-240). Каменкович и Каминская дали одинаково интересные формулировки в том же самом ключе: " они [золото и серебро] не в цене" (Км Х. 292; Кск, Х. 127). Вариант ВАМ был менее удачен: " оно не имеет ценности" (ВАМ Х1990-228), поскольку это менее двусмысленно, чем формулировка Толкина, согласно которой золото и серебро некоторой ничтожной ценностью все же обладают: ими, например, покрывают крыши.

Бобырь, однако, решила, что Толкин имел в виду бесполезность золота и серебра для загробной жизни гномов. Такой подход приводит к серьезному философскому искажению смысла предложения. Выбор между ценностью и полезностью указывает на различные исходные посылки автора. Предпочтя ценность, Рахманова, Каменкович, Каминская и ВАМ акцентируют внимание на деньгах и богатстве, допуская также переносное значение, которое соответствует комментарию Торина о драконах, никогда не наслаждающихся ни одной из прекрасных вещей в своей сокровищнице. Выбрав бесполезность, Бобырь акцентирует внимание на прагматизме и практичности, что до некоторой степени является вариантом, аналогичным тому, на котором остановились Грузберг, ВАМ и Рахманова, переводя enjoy словом используют в комментарии Торина о драконах (Н. 35). Предельно марксистское, материалистическое различие: вещи имеют ценность, потому что они полезны, а не по какой-то другой причине, непосредственно относящейся к свойствам данной вещи. Иными словами, это вполне советское различие. У Бобырь, как и у ВАМ, версия была весьма категорична. Она гласит: " где они бесполезны" (Б Х1994-331). Яхнин составил ей компанию. Он написал: " золото и серебро не нужно" (Я Х. 341).

Пребывание Торина в " чертогах ожидания" не будет длиться вечно. Он останется там лишь " до той поры, когда мир обновится". Большинство переводчиков без проблем справились с этой фразой, использовав в переводе глагол обновиться (Км Х. 292; Б Х. 331; Гр Х. 270), или существительное обновление (анонимный переводчик). Королев предложил интересную альтернативу - возродится (Кр Х. 327). У Уманского была фактически точно такая же формулировка: " пока мир не родится заново" (У Х. 180). В контексте Толкина и скандинавских мифов фраза " пока мир не возродится" вызывает образ Рагнарёка, когда боги и павшие герои из Вальгаллы устремятся вперед в последнюю битву с Фенриром и силами зла - битву, которая закончится разрушением и возрождением мира.

Земля погрузится в пучину. Земля возродится вновь из вод, зеленая и прекрасная92.

У Рахмановой был совершенно иной подход к переводу слова renewal. По ее версии мир " изменится к лучшему" (Р Х. 239). Каминская вторила ей, но изменила приставку у глагола: " переменится к лучшему" (КскХ. 127). Вариант ВАМ наименее удачный из трех - она хоть и тоже проголосовала за перемену, но не уточнила, какой именно эта перемена будет. Использовав тот же самый глагол, что и Каминская, ВАМ просто написала, что " мир переменится" (ВАМ Х. 228). Яхнин так и не смог решиться на что-то одно и взял у всех понемногу. Его Торин оставался бы в " стране молчания", пока " все обновится и переменится" (Я Х. 341). Перемены могут быть и к лучшему, и к худшему, и именно поэтому Рахманова и Каминская определили, какими именно они будут. Хотя можно со всей убедительностью утверждать, что конец мира в Рагнарёке и его последующее возрождение - это и есть перемена, все же сам Толкин слово переменится не использует. Надежда, что обновленный мир будет лучше, безусловно, возникает при чтении этой фразы, но в формулировке Толкина это напрямую не утверждается.

Этот эпизод в переводе Утиловой - единственный отрывок из ее комикса по " Хоббиту", который рассматривается в данном исследовании. Уникальность фразы Рахмановой " когда мир изменится к лучшему", позволяет легко продемонстрировать, что ее перевод послужил исходным текстом для краткой версии Утиловой. У Утиловой читаем:

Прощай, добрый вор. Я ухожу из этого мира к моим предкам до той поры, пока мир изменится к лучшему (Ут Х. 59).

Ср. с версией Рахмановой:

- Прощай, добрый вор, - сказал он. - Я ухожу в чертоги ожидания к моим праотцам до той поры, когда мир изменится к лучшему (Р Х. 239).

Использование Утиловой перевода Рахмановой в качестве основы для ее сокращенного пересказа лишний раз подтверждает закрепившийся за этим переводом " Хоббита" титул образцового. Перевод Рахмановой, однако, все же нуждается в " осовремениваньи" с тем, чтобы избавиться от наследия " холодной войны" и досадных пропусков.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 678 Следующая ⇒