Марк Т Хукер 4 страница

При ближайшем рассмотрении материалы Круглого Стола (" Профессор Толкин и его наследие" ), на котором выступала Шрейнер, помогают проникнуть в суть и понять широту спектра русского поиска объекта веры в произведениях Толкина. Во вступительном слове Петр Чистяков (организатор мероприятия), охарактеризовал русский толкинизм как " явление необычайно многогранное, многоплановое, со своей непростой внутренней структурой". Широкий диапазон тем, обсуждавшихся в ходе заседаний, подтверждает его оценку.

Сравнение Марией Штейнман Толкина и К. С. Льюиса в ее докладе " Проза Толкина и Льюиса: формальное сходство и различная тематика", указывают на все увеличивающийся разрыв в популярности этих писателей. В то время как Льюис делал упор на философию, теологию и дидактику, Толкин создал свой собственный миф. Стремление попасть во " вторичное сознание" иного мира Толкина стало целью многих молодых россиян, и эта сторона явления русского толкинизма описывается как " неоязычество". Штейнман предполагает, что Толкин был бы весьма удивлен, услышав, как его называют " неоязычником", но проницательно замечает, что в гораздо большей степени имя Толкина связывается с молодежной культурой, чем с его философией.

Эту точку зрения, не сговариваясь, поддержали Петр Чистяков и Михаил Андреевич Сиверцев, обсуждавшие в своих докладах такой парадокс, как наличие русских " толкинистов", не читавших Толкина. Их мнение перекликается со словами Асмолова и Каменкович. Это и есть адаптация Толкина к русскому менталитету.

В своем докладе " Произведения Толкина: священные тексты или псевдоисторические хроники? " Петр Чистяков исследует статус толкиновских " псевдоисторических хроник" в русском толкинизме. " Движение изначально возникает вокруг текста, как бы " вырастая" из него. <... > Текст Толкина является своего рода связующим звеном между двумя пространствами: мира квазиисторического прошлого и современности". Русский толкинизм, однако, гораздо шире текста как такового. Чистяков утверждает, основываясь на современном опыте, что можно быть толкинистом, не читая Толкина. Эта, казалось бы парадоксальная ситуация объясняется тем, что толкиновская реальность оказывается гораздо обширнее текста, многие ее аспекты остаются за рамками повествования, будучи намеченными Толкином. Это означает, что, " поскольку текст и мир Толкина не тождественны <... >, то и погружение в тот мир возможно минуя собственно текст Толкина". Тексты, однако, сохраняют свой статус в качестве священных для движения, которое начинает функционировать самостоятельно, вне прямой связи с ними.

В прениях по докладу Чистякова Кэтрин Кинн отметила, что хотя и " существуют люди, которые воспринимают эти тексты как священные, но не надо это переносить на всех. Таких людей очень мало". Проводя параллель между современным толкиновским движением и бывшим советским коммунизмом, она говорит, что и до сих пор " есть люди, которые свято верят в историю КПСС", но она от этого не становится истиной.

Дмитрий Громов соглашается с мнением Кинн в своем докладе " Толкинизм как рецидив мифологического сознания", где он исследует, может ли толкиновская мифология, определенная как " специфическое восприятие мира", стать религией. Обращая внимание на то, что " несомненно, мифологическое сознание религиозно", он добавляет: " хотя на самом деле, большинство людей относящихся к этой системе, воспринимают толкинизм не как определенную форму мышления, а как игру", имея в виду популярные " Хоббитские Игры".

Владимир Свиридов, член ТТТ, присутствовавший на конференции, считает, что религиозное содержание произведений Толкина не играет существенной роли для " толкинутых". Например, в проекте ТТТ участвуют христиане и атеисты, а также верующие нехристиане, и религиозные проблемы не влияют на работу проекта, цель которого - донести тексты Толкина до русскоязычного мира, продолжает Свиридов. Он указывает, что устав проекта однозначно запрещает членам команды совершать любые религиозные или атеистические действия от имени проекта60.

В своем докладе " Параллельные сюжеты в " Сильмариллионе" и " Властелине Колец" как отражение христианства и теории " северного мужества" " Кэтрин Кинн комментирует тенденцию исследователей Толкина сосредотачиваться лишь на одном из аспектов его мифологии. Подобные исследования либо демонстрируют ее близость к христианству или христианизированной мифологии, либо уподобляют ее европейской языческой мифологии. Кинн считает, что Толкина надо сравнивать с Толкином, исследуя развитие индивидуальных сюжетных линий в его легендариуме, и приводит в пример статью Ириной Емельяновой, " которая рассматривает формирование сюжета о Финроде и его смысл. Собственно, она рассматривает этот сюжет, его историю, как момент перехода, сопряжения этики и модели поведения языческой, " северного мужества", северного героизма и христианской. Это преодоление барьера между двумя этиками". Христианство проникает в дохристианский мир Толкина через действия его героев. " Но герой погибает и не спасает никого - он губит всех, кто находится рядом с ним, потому что он действует в рамках языческой мифологемы, языческого образа действия. А не-герой - то есть персонаж, который действует вопреки этому стереотипу - становится спасителем. <... > Евангелизация этого сюжета - это то, о чем Толкин говорил в своей лекции о волшебных сказках, что в каждой сказке мы можем увидеть Евангелие. Таким образом реализуется эта дуалистичность мифологии и таким образом она переплетается".

Михаил Андреевич Сиверцев начинает свой доклад " Толкинизм как элемент неорелигиозности" с " провокативного" 61 вопроса, на который сам же и дает собственный " провокативный" ответ: " есть ли, с религиоведческой точки зрения, структурные предпосылки для возникновения толкинистской церкви, причем не как некоторого умозрения, а организации, со всеми присущими этому явлению особенностями? " Он перечисляет, по крайней мере, четыре характерные черты (уже обсуждавшиеся в ходе заседания Круглого Стола), которые дают основания предполагать такую возможность. Первая - наличие " священного текста". Вторая - " возможность построения священной истории". Третья " наличие толкинистов, которые не читали Толкина". Четвертая - " постоянные вопрошания, кто же такой настоящий толкинист? " Все эти черты присущи уже существующим религиям. Подводя итог, Сиверцев заявляет: " представление о том, что в ближайшие сто лет возникнет развитая, сильная толкианская церковь, мне представляется вполне обоснованным".

Резко отрицательную реакцию аудитории на доклад Сиверцева выступавшая следом. Александра Баркова (" История и смысл культуры толкинизма" и " Мифологическое мышление толкинистов" ) приписала тому, что современное российское общество воспринимает концепцию " церкви" в тесной взаимосвязи с государственным структурами, возникшими в советский период. Она подчеркивает, что на протяжении всей своей истории толкинистское движение стремилось абстрагироваться от подобных структур. " Идея ввести в каком бы то ни было толкинистском клубе членские билеты противоречит сути российского толкинизма". Коренное отличие толкинизма, сложившегося на территории бывшего Советского Союза, от той формы, которую он принял в Америке, - " оспаривание системы ценностей Толкина". Это " в значительной степени является ядром русского толкинистского движения", но не означает, что русские толкинисты целиком отвергают толкиновскую систему ценностей. " Мы влюблены в Арагорна, особенно барышни, мы глубоко уважаем Фродо, но при этом, мы не прощаем валарам гибели Нуменора и многих других вещей". Мелькорианизм, мятеж - вот квинтэссенция русского толкинизма. Русское толкинистское движение выросло из " оппозиции советской идеологии", которая формирует одну из двух составляющей частей движения. Первой были сами книги Толкина. В свою очередь, оппозиционность государственным структурам привела к тому, что под сомнение ставится система ценностей самого Толкина. " Все мы помним " Айнулиндалэ", все мы помним расписанность " заданных тем": Илуватар велел и т. д. ". Русский толкинизм - антигосударственный.

В своем докладе " О связи Толкинистики с религиозными системами: попытка полемики" Ирина Шрейнер просит " не подводить под Толкинизм никакой религиозной базы". Она цитирует статью из журнала " Профессионал", официального печатного органа МВД России, " Религиозные культы зла как источники преступности", чтобы проиллюстрировать свои опасения потенциального вмешательства карательных органов. В качестве доказательства она приводит цитату из этой статьи: " Экуменизм, эклектичность и размытые формулировки в духовно-нравственном пространстве, а также утверждения, что истин ЯКОБЫ много выгодны только для сокрытия криминальности и деструктивности... " Ее опасения отражают советский опыт, и небезосновательны в посткоммунистической России.

В начале своего исследования " Толкинизм и магия" Наталья Филимонова дает определение московской разновидности толкинизма. Это лиминальное62 (т. е. расположенное между социальными позициями) сообщество, социо-культурное явление, подобное хиппи, " объединяющее поклонников фэнтези, связанных общим или сходным мировоззрением, предполагающим наличие Вторичного мира (термин взят из эссе Толкина " О волшебных сказках" ), основанного на модели толкиновского Средиземья (" Сильмариллион", " Властелин колец", " Хоббит" ) и стремящихся воссоздать элементы Вторичного мира в реальности (та же самая ролевая игра). <... > Оно появляется в кризисный для общества период (конец 80-х - начало 90-х), и возможно поэтому ценностная система толкинизма противоречит не только коммунистической идеологии, но и тем ценностям, которые складываются сейчас в российском обществе. Как любое лиминальное сообщество (система хиппи, панки... ), толкинизм противостоит государству. Можно сказать, что толкинизм продолжает поиск ценностей, которые можно назвать общечеловеческими: это, прежде всего, поиск духовности, понимания что духовное первично перед материальным, поиск любви (действительно любви, а не того, что сейчас проповедуют), гармонии с природой, добра и милосердия (добра и милосердия не в христианском понимании, но тем не менее... )". Ключ к пониманию интереса к магии в толкинизме - " вера в реальное существование Вторичного мира", который является базисным в ее определении толкинизма.

В прениях, последовавших за докладом, Филимонова, однако, была вынуждена признать, что " существуют толкинисты, и их достаточно много, которые не практикуют занятия магией", и что подобное определение не может применяться ко всем толкинистам. Ее признание подкрепляют слова Кинн и Громова о том, что нельзя стричь всех толкинистов под одну гребенку, что лишь подчеркивает многообразие русского толкинизма.

Анна Сальникова (" Толкинизм в России: становление неорелигиозного движения" ) критикует как поверхностные недавние статьи в прессе, сравнивающее толкинизм с неоязычеством. Она признает, что, хотя существует множество общих для обеих групп характеристик, есть и ключевое различие неоязыческие группы уподобляются военизированным формированиям, что абсолютно чуждо толкинизму. И неоязычники, и толкинисты пытаются восстанавливать своего рода утраченный " Золотой Век". " В случае толкинизма, основа для реконструкционного творчества находится в квазиисторических хрониках, созданных профессором Толкином в 50-х годах". Толкиновские книги повествуют о неком Времени Оном, " в котором род людской соседствовал с другими антропоморфными и разумными существами, а в мире было место для чудес и магии". Возвращение этого утраченного века предоставляет шанс избавиться от невзгод настоящего. " Толкинисты отыскивают свое личное место в толкиновской реальности, иногда через самоидентификацию с конкретным персонажем, иногда через собственные образы, познавая, таким образом, истинную сущность себя".

В своем докладе " Феномен неорелигиозности: " Обретение Себя" в толкинизме" Ксения Ярцева касается той же самой темы. Она обсуждает эффект обряда, дающего право называться именем персонажа Толкина. " Представления толкинистов о мире и событиях, в нем происходящих, различны, но идентификация Себя с некой конкретной Личностью из мира, созданного (или описанного) Толкином, является отличительной особенностью мироощущения толкиниста". По ее мнению, подобная идентификация помогает личности создавать новое " Я", существующее в параллельном мире Толкина, и погружать это " Я" " в реальность Средиземья". Это позволяет личности существовать одновременно в рамках действительности, созданной вторичным миром Толкина, и в реальности XХ1 столетия, благодаря чему толкинист возвращается " к истинному изначальному состоянию, что характерно для мифологического сознания" раздвоения личности.

Дмитрий Виноходов в своем докладе (" Подходы к изучению текстов Толкина" ) выделяет три подхода к изучению текстов Толкина: филологический, канонистическо-историографический и исторический. Виноходов считает, что филологический подход " наиболее реалистичный, предполагает понимание книг Дж. Р. Р. Толкина, как литературных произведений, связанных с объективной реальностью лишь через их родство с эпическими циклами пародов северной и западной Европы, католической религиозной концепцией и английской литературной традицией". <... > " Два других подхода истолковывают книги Дж. Р. Р. Толкина, как некие квази-исторические документы, чудом сохранившиеся в течение многих веков, и описывающие события, произошедшие в далеком прошлом". Различие между ними - в классификации текстов. Канонистическо-историографический подход акцентирует внимание на противоречивости текстов Толкина, " канонизируя" некоторые из них и отклоняя другие. Исторический подход расценивает все тексты Толкина как подлинные. Противоречия не рассматриваются как досадная ошибка автора, которую следует обнаружить и устранить, наоборот, их стоит исследовать и попытаться объяснить смысл.

Несмотря на то, что подход Виноходова к изучению Толкина хорош для англоязычной среды, он не учитывает проблему изучения Толкина читателями, говорящими исключительно по-русски и вынужденными уживаться с многочисленными конкурирующими переводами его произведений. Учитывая, что русский толкинизм так далеко продвинулся по пути к превращению в религию, или, по меньшей мере, в философию, основное внимание стоит уделить созданию " канонического" русского перевода, а не идентификации " канонических" текстов.

В частном письме к Дэвиду Дагану Кристофер Толкин писал:

Дискуссия в Российском государственном гуманитарном университете в апреле этого года открывает новое измерение или колонизирует новую территорию в моем атласе Толкинианы: и удручает сей факт куда меньше, чем известие о " создании" в Америке корнфлекса под названием " Властелин Колец". Но эти русские рассуждения о священных текстах или о " толкинизме", который существует независимо от знания того, что он писал (потому что " Толкин реальность, более широкая, чем текст" ), выходят за рамки любой критики. Я могу, однако, предложить вырезать на портале толкиновского храма или собора, когда он будет построен, (якобы общеизвестные) слова нового пророка: " Мне начинает казаться, будто я заперт в сумасшедшем доме" (письмо к издателям Толкина, 12 сентября 1965 г. ).

Комментарий Кристофера Толкина характеризует Россию даже точнее, чем он, вероятно, предполагал. В конце концов, Россия - страна, в которой поклонников произведений Толкина считают толкиноманами (толкинутыми).

Глава II

СКАЗАНИЕ О ХОББИТЕ

Так, значит, пророчества из старых песен в каком-то смысле сбылись!

Бильбо Бэггинс (Н. 286)

У русского читателя есть на выбор девять63 полных переводов " Хоббита", каждый из которых отличается от другого и, по-своему, - от оригинала. Шестеро переводчиков (отмеченные звездочкой *) также перевели и ВК.

1. Анонимный переводчик

2. Зинаида Бобырь*

3. Александр Грузберг*

4. Мария Каменкович*

5. Кирилл Королев

6. Валерия Маторина, также известная как " ВАМ" *

7. Наталья Рахманова

8. Семен Уманский*

9. Леонид Яхнин*

Переводчики ВК в дополнительном представлении не нуждаются, поскольку о них подробно рассказано в других частях данной монографии. О тех же, кто переводил только " Хоббита", необходимо сказать несколько слов.

Анонимный самиздатовский перевод взят из Интернета. Он неплохо читается, и если бы это была единственная версия, то ее можно было бы счесть достойной попыткой. Однако на фоне остальных переводов она не настолько блестящая, чтобы чем-то выделяться.

Перевод Королева, изданный в " Terra Fantastica", является частью полного собрания сочинений Толкина на русском языке. К сожалению, его отличительная особенность - отклонения от оригинала. В V главе (" Загадки во тьме" ), например, описание рассказчиком существ, живущих под горами, изменено так, чтобы устранить безвредных, заблудших рыб и сфокусировать внимание на более зловещих обитателях. Рассказчик Королева говорит:

Ходили слухи, что в горных подземельях обитают диковинные существа, чьи предки затаились во мраке невесть сколько лет назад, когда им опротивел солнечный свет. Отчасти эти слухи были справедливы: даже в пещерах, обжитых гоблинами, встречались такие твари, о существовании которых не подозревали и сами гоблины (вообще-то эти самые твари обитали в подземельях от начала времени - гоблины всего-навсего бесцеремонно захватили их пещеры, а потом соединили проходами) (Кр Х. 90).

Дж. Р. Р. Т. (купюры выделены): Странные существа водятся в прудах и озерах в сердце гор - рыбы, чьи предки заплыли туда невесть когда, да так и не выплыли назад, и с течением времени глаза их становились все больше, и больше, и больше оттого, что они силились видеть во мраке; но есть там твари и более скользкие, чем рыбы. Даже в туннелях и пещерах, вырытых для себя гоблинами, живут другие неведомые им существа, прокравшиеся снаружи и затаившиеся в темноте. А иные пещеры существуют с начала времен, задолго до гоблинов, которые лишь расширили их и соединили проходами, а прежние обитатели все еще там, в глухих закоулках, крадутся и вынюхивают (Н. 78-79).

Перевод Рахмановой был первым полным официальным изданием, и именно он наиболее широко распространен. Впервые он увидел свет в 1976 году, когда вся печатная продукция в Советском Союзе контролировалась государством, и наследие тех времен нашло в нем свое отражение. Ее перевод наиболее литературен и продолжает постоянно переиздаваться. Недавно он был включен в русский сборник64 лучших волшебных сказок XX столетия, где оказался в компании с " Алисой в Стране Чудес" Льюиса Кэрролла, " Питером Пэном" Джеймса Барри, " Маугли" и " Рикки-Тикки-Тави" Редьярда Киплинга, " Золушкой" и " Драконом" Евгения Шварца, " Тремя толстяками" Юрия Олеши, " Маленьким принцем" Антуана де Сент-Экзюпери, " Мэри Поппинс" Памелы Трэверс, " Карлсоном, который живет на крыше" Астрид Линдгрен и " Недопеском Наполеоном III" Юрия Коваля.

Честь первого издания отрывка из " Хоббита" по-русски, однако, принадлежит журналу " Англия" 65, который в 1969 году напечатал неподписанный перевод части VII главы (" Необычайное жилище" ), в которой хоббит и гномы навещают Беорна. Журнал " Англия" издавался по-русски британским правительством в период " холодной войны". Он предназначался для распространения в Советском Союзе в качестве источника позитивной информации о жизни в Великобритании и с целью противостоять, как правило, отрицательному освещению Англии в советской прессе, контролируемой государством. В обмен на разрешение распространять " Англию" в Советском Союзе, Советы получали возможность распространять свой собственный пропагандистский журнал на английском языке в Великобритании. Хотя распространение " Англии" было по существу ограничено Москвой и Ленинградом, где находились британские дипломатические миссии, " Англия" до некоторой степени успешно справлялась с пропагандой британской идеологии.

Существует две редакции " Хоббита" в переводе Бобырь. Версия А вышла в 1991 г. в московском издательстве " Молодая гвардия". На версию Б с 1992 г. копирайт имеет пермское издательство " Книжный мир". Эта версия была отредактирована Юлией Баталиной, дочерью Грузберга, которая в проекте выступала одновременно в роли редактора и корректора (под псевдонимом А. Романова). Её муж, Алексей Баталин, взял на себя роль технического редактора. Первоначально " Книжный мир" собирался издать версию Б " Хоббита" Бобырь вместе с ВК в переводе Грузберга, и для этого все имена и названия были приведены в соответствие с их написанием у Грузберга. Помимо названий, различия между этими двумя версиями в основном сводятся к незначительной редакторской правке. Несмотря на то, что, по мнению коллектива " Книжного мира", перевод Рахмановой был значительно лучше, они все же остановились на переводе Бобырь, чтобы избежать проблемы с получением авторских прав на вариант Рахмановой. Планам " Книжного мира" издать перевод ВК Грузберга так и не суждено было сбыться, но, тем не менее, " Хоббит" Бобырь в 1994 г. издан был. Собственный перевод " Хоббита" Грузберг сделал значительно позже. Перевод " Хоббита" Уманского, который автор книги первоначально счел отредактированной им версией В " Хоббита" Бобырь, не издавался никогда.

В дополнение к девяти полным переводам существует перевод на русский язык сокращенного английского комикса по мотивам " Хоббита", сделанного Чарльзом Диксоном и Шином Демингом (D& D) с иллюстрациями Дэвида Вензела66. Иллюстрации до некоторой степени заменяют текст - чем их больше, тем сильнее можно сократить повествование, но вместе с купюрами пропадает и большинство подводных камней, с которыми пришлось столкнуться переводчикам полных версий и о которых идет речь в данном издании. Перевод комикса выполнила Людмила Каминская.

Существует еще три издания комиксов по " Хоббиту", которые сжимают повествование до соответственно 60, 12 и 16 страниц:

1. Н. Утилова, издательство " Авлад" 1992 г., иллюстрации Р. Рамазанова, А. Шевцова и Р. Азизова.

2. С. Седов, издательство " Белый город" 1999г., иллюстрации Е. Узденниковой.

3. Лев Яковлев, издательство " Эгмонт Россия" 2001 г., иллюстрации Елены Володькиной.

Тексты в комиксах сокращены настолько, что, казалось бы, на их примере невозможно обсуждать ни одну из философских проблем перевода произведений Толкина. Если верить китайской поговорке, одна картинка заменяет тысячу слов, но все иллюстрации на обложках этих трех изданий имеют характерную особенность, которая немедленно указывает на их принадлежность к русским переводам, и эта особенность сводится к одному-единственному слову - ноги. Толкин говорит, что хоббиты редко носили башмаки, " поскольку от природы ступни (feet) у них грубые и на них растет теплая густая бурая шерстка" (Н. 16). В русских переводах в этом предложении, как правило, использовалось слово ноги, а не ступни ног. Слово ноги означает и то, и другое, в то время как английское слово feet - только ступни ног. По-английски часть ноги выше щиколотки называется leg. Все три книжки комиксов показывают Бильбо в штанах выше щиколотки, с густой шерстью, покрывающей его ступни и ту часть ног, которая остается видна. Создается ощущение, что в нижней своей части Бильбо смахивает на медведя.

Переводчики, которых русские читатели должны за это благодарить Рахманова, Грузберг, Уманский, ВАМ, Каменкович и Яхнин. Седов, единственный, у кого в комиксах есть эта фраза, также использовал слово ноги. Остальные переводчики справились с этой проблемой, используя одно из двух русских слов, которые соответствуют английскому foot (во множественном числе feet): ступни или стопы. Нетрудно предположить, что иллюстраторы не читали анонимный перевод, Бобырь, Каминскую или Королева.

В ВК Толкин повторил объяснение, почему хоббиты редко носили башмаки (Р. 20). Из десяти переводчиков ВК, пять - Грузберг, ВАМ, Г& Г, Немирова, Уманский и Яхнин - использовали слово ноги. Яхнин употребил даже уменьшительную форму ножки, которая делает хоббитов похожими на симпатичных персонажей детской сказки (Я Х. 8). Г& Г немного подстраховались, и включили в скобках после слова ноги добавку: " книзу в особенности" - не такое уж плохое решение проблемы (Г& ГБК. 10). М& К, Волковский и редактор CD-ROM Грузберга Александрова написали ступня. Бобырь опустила эту деталь, а решение К& К отличается от всех остальных. Их рассказчик говорит, что " на щиколотках у них, равно как и на голове, росла густая вьющая шерстка" (К& К СК. 19).

Слово feet едва ли можно счесть сложным философским понятием, но то, как оно представлено в русских переводах " Хоббита" и ВК - хороший пример бесчисленных подводных камней, с которыми переводчики сталкиваются в попытках донести Толкина до русских читателей. Перекинуть мост через пропасть, разделяющую различные культуры, намного сложнее, чем кажется.

Издания

Толкин выпустил три издания " Хоббита". Изменения в каждом из них не просто " косметические", это изменения персонажей и сюжета, частично вызванные необходимостью совместить сюжетные линии " Хоббита" и ВК. Изменения в характере Голлума, например, рассматриваются в статье Бонниджин Кристенсен в " Толкин Компасе" 67, каждое изменение текста тщательно проанализировано в " Аннотированном Хоббите" Дугласа А. Андерсона68. Два русских перевода были сделаны по второму изданию, а все остальные - по третьему.

Третье издание (1966 г. ) " Хоббита" можно отличить от первого (1937 г. ) и второго (1951 г. ) по строке, в III главе " Короткая передышка", которая в первых двух изданиях выглядит так: " Однажды днем они переправились вброд через реку... ". В третьем издании вместо этого написано: " Однажды утром они переправились вброд через реку... ". В переводах Бобырь, Уманского и Грузберга компания пересекает реку днем (Б Х1994. 55; У Х. 39; Гр Х. 47). У Рахмановой, ВАМ, Каменкович, Королева, Яхнина и анонимного переводчика через реку переправляются утром, из чего следует, что эти переводы были сделаны по третьему изданию. У D& D и в остальных комиксах это предложение отсутствует.

Второе издание (1951 г. ) содержит изменения в V главе " Загадки в темноте", в которой Бильбо " выигрывает" у Голлума Кольцо, состязаясь с ним в отгадывании загадок. Второе издание можно отличить от первого (1937 г. ) по строке в V главе, которая в первом издании гласит: " прежде, чем появились гоблины, и он был отрезан от своих друзей глубоко под под [sic! ] горами". Во втором издании эта фраза превратилась в: " еще до того, как он потерял всех своих друзей, был изгнан, остался один, и уполз глубоко-глубоко, в самую тьму под горами". В переводах Бобырь, Уманского и Грузберга Голлум потерял всех своих друзей, что в качестве их первоисточника скорее указывает на второе, а не на первое издание (Б Х1994. 89; УХ. 55; Гр Х. 73). Хотя параллельный английский текст на CD-ROM Грузберга/Александровой дан по третьему изданию, никто и пальцем не пошевелил, чтобы согласовать с ним русский текст, представляющий собой перевод второго.

Запад умер, да здравствует Бог!

Но что Запад, что Восток - я их нравов не знаток, как говорят у нас в

Бри...

Барлиман Баттербур (F. 214)

На страницах " Хоббита" речь идет о приключениях и сражениях в преддверии войны Кольца, которые ознаменовали конец Третьей эпохи Средиземья. Но на страницах его первого официального русского перевода остались почти невидимые следы другой, близкой к нашему времени войны. Это - следы " холодной войны". Однако рассказ о " холодной войне" так умело вплетен в текст повествования, что, подобно лунным буквам, прочесть его можно только при определенном освещении - сравнивая перевод Рахмановой или с оригиналом, или с одним из других, постсоветских изданий. Русские любят такие игры. Чтение между строк - любимое занятие почти каждого русского интеллигента советских времен.

Жаргон " холодной войны" противопоставлял " Запад" " Востоку". Учитывая репутацию русских читателей, выискивающих скрытый смысл даже там, где его нет, из текста первого официального русского издания " Хоббита" изымались любые упоминания слова запад, которые могли бы быть ошибочно истолкованы как намеки на политический Запад времен " холодной войны" - враг политического Востока, Советского Союза. Однако Рахманова не уступила цензорам, а скорее умело играла с ними в прятки. Хотя упоминания запада были выброшены на свалку истории, каждый возглас удивления или восторга, который у Толкина передан пустым эвфемизмом для имени Божьего, она перевела не эвфемистически. Так " Good gracious me! " (H. 19) превратилось в " Боже милостивый! ". Толкин был религиозным писателем, но слово Бог ни разу не появляется в " Хоббите". Однако в версии Рахмановой Бог живет и здравствует в речи персонажей книги. Посредством такой замены Бог ненавязчиво выдвигается на передний план, в то время как по версии Толкина, Он - часть фона. Поскольку советское государство настойчиво подавляло религию в языке и в жизни, такой подход Рахмановой становился искусно завуалированным, выразительным протестом.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 Следующая ⇒