Глава 18 (часть I). 3 страница

— Да что это я... Всё равно ты не поймёшь, – слизеринец обернулся к ней всем телом, складывая руки на груди и принимая расслабленно-равнодушную позу. – Ты либо совершенно фригидная сука, либо и вовсе девственница.

— Замолчи, Малфой, — прошипела тут же, предостерегающе наклоняя голову. Нужно было быть слепым, чтобы не заметить, как напряглось её тело. — Не будь настолько идиотом, чтобы развивать эту тему.

— О, неужели? — он гаденько ухмыльнулся. — Я попал в яблочко, кажется. Но даже говорить об этом… фу. — Драко поморщился, показушно гуляя взглядом по её телу.

Снизу-вверх.

Медленно, останавливаясь на небольших ступнях, тонких запястьях, достаточно заметной даже под футболкой талии, маленькой, совершенно непривлекательной груди и выступающих угловатых ключицах.

Он с удовольствием осознал, что не хочет её. Что эти мысли про туфли были просто случайными.

И даже не успел изумиться, когда их разговор принял этот нежелательный окрас. Всё, что ему нужно было — проваливать отсюда подальше. В родные подземелья, в родную гостиную. Хотя бы на время. Поэтому он только процедил:

— Кто позарится на тебя и твое тело? А тем более на твою грязную кр…

Как она во мгновение оказалась перед ним, Малфой так и не понял. Его щека ощутила удар влажной и твёрдой ладони прежде, чем он успел закончить предложение.

Какой-то момент он просто стоял, глядя на Грейнджер, не понимая. Прижав руку к щеке.

Она ударила его?

Было не больно.

Он давно не чувствовал боли. Но было… неожиданно. И чертовски унизительно, когда он заметил в её глазах ту ярость, от которой, кажется, вот-вот вспыхнут ресницы.

— Сволочь! Какая же ты сволочь! — её крик почти потерялся в нарастающем гуле внутри черепной коробки Драко.

Кажется, да.

Грязнокровка ударила Малфоя.

Он ощутил, как сжимаются челюсти. Дышать внезапно стало тяжело: воздух будто липкий и горячий. А потом…

Неконтролируемый толчок его тела.

Она ударила его. Эта мелкая, грязная сука ударила его.

Пальцы коснулись чего-то тёплого, пока красная пелена застилала глаза, и в следующий момент Драко понял, что это, тёплое и дрожащее под ладонью — её горло. Горячая кожа вибрирует от шумных выдохов, а затылок Грейнджер прижимается к стенке шкафа.

Не более чем рефлекс. На расстоянии вытянутой руки, сводя к минимуму контакт тел, пресекая лихорадочные попытки дёрнуться от него в сторону или что-то сказать.

Он не хотел прикасаться. Он брезговал прикасаться к ней.

Глаза Грейнджер были совершенно сухими, хотя теперь в них мелькнул намёк на страх. И почти вытеснил любые другие эмоции. И внезапная мысль: “Наверное, я выглядел точно так же перед отцом”.

Она окончательно замкнула в нём этот яростный, унизительный круг.

— Какого хера это было, блядь? – прорычал он, чувствуя пульсацию под кожей. Взгляд метался по всё ещё красному лицу.

Никто и никогда, кроме Люциуса, не бил его.

Никто и никогда.

Грёбаная пощёчина. Он не мог в это поверить.

— От…пусти, – прошипела Грейнджер, сильнее вжимаясь головой в шкаф, будто в попытке убежать от прикосновения.

Малфой осознавал, что сжимал её горло не слишком сильно, но чувство, что жилка её пульса бьется прямо ему в ладонь, опьяняло. Возможно, прикоснись он к любому другому человеку, почувствуй он себя сильнее с любым другим — и результат был бы тем же. Превосходство. Но сейчас он почти упивался.

Желание унизить её стучало в висках. Потому что Грейнджер не было больно. Зато щёки её пылали от унижения.

Из-за него. Идеально.

— Что ты себе позволяешь, чёртова шлюха? — снова прошипел он, теряясь в своей злости.

— Отпусти, не смей трогать меня!

Её крик был таким же злым, как его взгляд. Он чувствовал вибрацию этого крика ладонью. Драко понятия не имел, что ему делать дальше, когда рука Грейнджер метнулась к его запястью.

Он тут же отпрянул.

Грейнджер не прикоснётся к нему. Никогда. Лучше он сдохнет на месте. А она отскочила моментально, словно опасаясь, что он снова кинется на неё. Но Малфой только брезгливо вытирал пальцы о мантию, делая несколько шагов назад, натыкаясь на диванную спинку.

— Совсем двинулся?! — снова крикнула, зачем-то прижимая руку к горлу и растирая кожу. Будто в попытке стереть её вовсе.

Там, где касались его пальцы, которые теперь покалывало словно иголками. Пришлось сжать ладонь в кулак, чтобы прекратить это.

Она заметила.

— Что теперь? Ударишь меня?! Изобьешь? Ты вылетишь из школы тут же!

— Я могу убить тебя прямо сейчас, — рявкнул он ей в ответ. — И отправиться в Азкабан, зная, что на одну грязную тварь здесь стало меньше! Но не стану. Ты не стоишь таких… жертв.

Грейнджер покачала головой с какой-то ненормальной, нервной улыбкой, напоминающей оскал.

— Ты больной ублюдок.

— Пошла ты…

— Я сейчас же отправлюсь к профессору МакГонагалл.

— Отлично. Вперёд. И скажи ей, что ты грёбаная неудачница, не умеющая находить с людьми общий язык. Скажи, что я двинулся, пытался тебя впечатать в херов шкаф.

Малфой с силой саданул кулаком по деревянной поверхности так, что Гермиона вздрогнула, делая ещё шаг назад. Отнимая руки от шеи. Сжимая губы, вздёргивая подбородок.

— И напомни ей, чтобы поискала здоровых людей после того, что случилось в грёбаном прошлом учебном году. Она ведь послушается свою херову грёбаную заучку.

И вдруг.

В лице Грейнджер мелькнуло что-то.

Эмоция, которая заткнула его моментально. Он не понял, что это было. Что воскресило перед глазами другое лицо. Залитое слезами, умоляющее. Испуганное до края. Так, что на мгновение остановилось сердце и дыхание. Остановился он сам.

Только что почти орал, а теперь просто смотрел, как грязнокровка хлопает ресницами, будто почувствовав эту накатившую волну.

И в этой паузе замерли мысли. Осталось единственное понимание: он хотел, чтобы Грейнджер рыдала так, как рыдала та, другая женщина в его голове.

Но она даже не думала.

— Малфой, что за фигня с тобой происходит? — голос вернул его в гостиную. Всё ещё звенел от ярости, однако Грейнджер заметила перемену в его выражении лица. И это заставило судорожно выдохнуть.

Она права. Ты больной ублюдок.

— Пошла к чёрту.

Развернулся. В два шага преодолел расстояние до двери и дёрнул ручку на себя. Хера с два он обернётся.

Хера с два он пожалеет.

Кажется, она что-то сказала. Или снова окликнула его по имени. Но Драко уже захлопнул створку и быстрым шагом шёл в сторону подземелий, чувствуя, как покрытый невесть откуда взявшейся испариной лоб холодеет от прохлады коридора.

Его руки тряслись, когда он пытался засунуть их в карманы мантии.

Ты больной ублюдок.

Больной ублюдок.

Потому что ты не жалеешь о том, что ты сделал. Ты жалеешь о том, что не увидел её слёз, которые были так нужны сейчас. Чтобы забыть лицо, пляшущее под веками.

***

Двор был полон учеников.

Недавно начался большой перерыв между уроками, и каждый занимался своими делами: некоторые, как и Гермиона, листая журналы и книги, сидели на солнышке, пока оно не скрылось за надвигающимися грозовыми тучами. Некоторые прогуливались, а некоторые наоборот — спешили по делам. Не обращая друг на друга никакого внимания.

Сегодня она была одна — мальчишки остались обсудить с Джинни вопросы по квиддичу.

Поэтому когда кто-то осторожно тронул её за плечо, Гермиона отшатнулась, будто мантии коснулась раскалённая кочерга, и резко обернулась. Молодой человек, оказавшийся за спиной, озадаченно поднял брови и поспешно отдёрнул руку.

— Я тебя напугал? Извини.

О, Господи.

— Нет… — Грейнджер медленно выдохнула. Мерлин, а кого ты вообще ожидала увидеть? Просто прекрати дёргаться. — Нет, — снова повторила и неуверенно улыбнулась, вставая со скамейки.

За последние пару дней она постоянно чувствовала себя не в своей тарелке, глупо скрывать. Особенно когда у Гриффиндора со Слизерином выпадали общие занятия. Становилась молчаливой и редко поднимала глаза выше уровня конспекта.

Зачем? Она не хотела натолкнуться на ледяной взгляд со стороны змеиного стола, поэтому усердно занималась, даже с большим рвением, чем обычно.

На недавнем уроке зелий Гермиона так яростно перемешивала содержимое своего котла, что нечаянно плеснула через край густое варево, отчего стол начал дымиться, погружая часть класса в сизый туман.

Снейп лишил Гриффиндор пятнадцати очков.

И ещё пяти за то, что Невилл заверещал, как девчонка, когда ему показалось, будто туман душит его. Что доставило слизеринцам ещё больше удовольствия, чем снятые у недругов баллы.

А Гермиона только отчаянно краснела под откровенно-удивлёнными взглядами одногруппников и отчаянно жалела только об одном: она начала замечать Малфоя. Это чудовищно отвлекало.

Не то чтобы ей было дело.

Просто теперь он почему-то был. Был в классе вместе с остальными, выделяясь из их змеиной ямы.

С ней несколько раз пытались поговорить Гарри и Рон, но она лишь улыбалась и твердила: «Всё хорошо». Как если бы могла внушить это себе. И им тоже.

Кажется, они верили.

Потому что выглядели вполне довольными и болтали с ней обо всём, кроме того, что могло касаться Башни старост. Гермиона была благодарна за подобное участие, однако понимала, что надолго терпения ребят не хватит. Умалчивать о Малфое не умели ни Поттер, ни Уизли. Несложно было догадаться, что разговор всё же состоится. Но к тому моменту — Гермиона пообещала себе — она будет знать, что ответить друзьям.

Обязанности старосты отвлекали от мыслей, что сидели в голове безвылазно. Но когда Грейнджер лежала в своей постели или сидела в гостиной Гриффиндора, где проводила большую часть свободного времени, взгляд её проваливался в вязкое пространство, и в памяти появлялись образы.

Совершенно ненужные, лишние. Свежие.

Словно кто-то подкинул еды для размышлений в её голову. На самом деле ведь ничего страшного не произошло. Просто погавкались с Малфоем. Просто он позволил себе показать его ярость, а потом… что было потом — оставалось загадкой.

Чего нельзя было сказать о прикосновении холодных пальцев к её коже.

Малфой держал её на расстоянии, прижимая к шкафу, за горло, а она смотрела на него, не отрываясь. Смотрела, пока его рука пыталась сильнее сжаться на её шее и не могла. Смотрела, пока глотка разрывалась от удушья. Не потому, что он душил. А потому, что это прикосновение было первым.

Первым в её жизни — от Малфоя. И первым таким. Когда на неё смотрят и так чисто ненавидят. Так кристально презирают.

Его рука дрожала тогда.

Она ведь первая ударила его. Первая потеряла контроль над своим глупым гневом. Драко всего лишь, как и всегда, говорил ей те самые ничего не значащие слова. Очередную гадость о… о том, о чём она не хотела слышать ни слова.

А она вдруг вспыхнула. И опомнилась лишь, когда собственная ладонь пульсировала и наливалась жаром от удара, а Малфой стоял, глядя на Гермиону, и будто отказывался верить, что она не просто прикоснулась, а дала ему пощёчину.

Затем мир резко крутанулся, и затылок обожгло болью от удара о стенку шкафа. И твёрдые пальцы на шее. Дыхание. Взгляд, от которого…

Воздуха.

Нет.

Он будто дышал за двоих. Тяжело и громко.

На какой-то момент, безумный, ненормальный момент, девушка захотела, чтобы Малфой сделал шаг к ней. Один шаг. И она смогла бы рассмотреть выражение в его глазах. Странное.

Странное. Оно преследовало её уже который день.

Она ни разу ещё не видела у Малфоя такого взгляда. Не видела того, что она заметила в нём два дня назад. Что-то опасно напоминающее…

Гермиона в который раз себя одёрнула. Глупости. Бред. Чёртов Малфой. Несдержанный идиот. Самовлюблённый… напыщенный…
Снова. Снова тебя несёт. Прекрати думать о нём.

Гермиона коснулась своей шеи пальцами. Синяков не было, конечно. И боли не было. Но его порыв напугал девушку, несмотря ни на что. Побелевшие губы и сжатые челюсти выражали такую ярость, от которой внутренности сжимались до размера спичечного коробка и покрывались слоем льда. Того самого, что вечно жил в его взгляде.

Хронический айсберг Малфой.

Она почти усмехнулась. А затем услышала покашливание извне своих мыслей и поняла, что перед ней всё ещё стоит незнакомый молодой человек. Моргнула, возвращаясь на школьный двор.

— Я могу чем-то помочь?

— У тебя книга из сумки выпала.

Она только заметила, что в руках парень держит «Пособие по уходу за магическими существами».

— Спасибо, – пробормотала Гермиона, принимая у него томик и бережно стирая с обложки пыль.

— Ты ведь староста девочек? – парень смотрел в её лицо, улыбаясь. Он был немного выше девушки, с тёплыми карими глазами и островатым подбородком. Каштановые волосы перехвачены сзади в короткий хвост.

— Да, – Гермиона против воли улыбнулась в ответ. Приятные собеседники нынче стали редкостью. А этот, определённо, был приятным.

— Меня зовут Курт Миллер. Я учусь на шестом курсе в Когтевране.

— Вот как.

— А ты - Гермиона Грейнджер. Я знаю, – он рассмеялся, и крошечные морщинки в уголках глаз сделали взгляд ещё теплее. Гермиона тоже заулыбалась в ответ, удивлённо приподнимая брови и прижимая к груди книгу.

— Хм, да. Это я.

— Вот видишь. Я многое знаю о тебе.

— Вот как? — Гермиона слегка прищурилась и засмеялась. Ей показалось это глупым, а он в ответ только развёл руками.

— Ты лучшая ученица Хогвартса, и почти каждый профессор приводит нам тебя в пример. Наверное, честь - быть знакомым с такой волшебницей, как ты. Точнее, я уверен.

— Ох, ладно. Это очень мило, Курт.

И они замолчали.

Захотелось пригласить его присесть и поговорить. Предложить себя как собеседницу. Внезапно пришло осознание, как давно она просто не разговаривала с людьми. Гарри и Рон в основном болтали между собой, а со старостами факультетов она лишь несколько раз обсуждала организационные вопросы, касающиеся успеваемости.

Негусто ведь.

Курт Миллер по-прежнему смотрел на неё, и гриффиндорка опустила глаза, внезапно теряясь и смущаясь. Понимая, что не предложит ему присесть.

Она слишком… не такая для парней, как он. Спонтанные знакомства никогда не были её сильной стороной. С ней редко знакомились вот так, тронув за плечо и подав упавшую книгу.

Редко. Никогда.

Она была просто Грейнджер. Отличница. Подруга Гарри Поттера.

— Ну что же… был рад знакомству. — Курт смотрел на девушку с прежней улыбкой и, кажется, даже легонько подмигнул. – До встречи?

— Ещё раз спасибо, – Гермиона оторвала свою книгу от груди и слегка махнула ею в воздухе.

— Да ну. Всегда пожалуйста.

А потом наблюдала, как он разворачивается и уходит. У ступенек на секунду поворачивает голову и снова подмигивает. А Гермиона прячет глаза, садясь обратно на каменную скамейку, осознавая, что до сих пор улыбается.

Как глупо.

Она стёрла с лица улыбку, засовывая книгу в сумку. Глупо, но приятно. Кажется, он нашёл её симпатичной. Судя по тому, как подмигнул и обернулся. Было странно ощутить себя немного… девушкой. Сейчас.

Упоминание Малфоя о том, что происходило в прошлом году… было правдивым. Это стало, пожалуй, единственной причиной, почему она не пошла в ту же секунду к профессору МакГонагалл с жалобой и требованием сменить старосту мальчиков. Просто потому, что он был прав.

Прошлый год, уничтожение Волан-де-Морта, возвращение Хогвартса на прежний уровень — всего за одну зиму. И старательное делание вида, что всё в порядке. Ничего не произошло. От этого было больно и тошно одновременно. Слишком многие были сломлены. Слишком многие теперь спрятались в своих непробиваемых раковинах. И вспоминать о том, что ты снова можешь обращать внимание на молодых людей вроде Курта Миллера…

Улыбка снова приподняла непослушные уголки губ. Гермиона положила сумку рядом с собой и решила наплевать на то, что улыбаться без причины — глупо. В конце концов. Кто может увидеть это сейчас?

…Фу.

Оперевшись о каменную колонну плечом, Малфой понял, что наблюдает, как грязнокровка расцветает в улыбке. Смотрит на Миллера так, будто тот был послан ей с небес чёртовыми ангелами.

Ему стало противно.

Её гадкая улыбочка, лохматые, торчащие в разные стороны волосы, растрёпанные ветром. Как это кому-то может нравиться? Или этот идиот — слепой?

И почему, во имя Салазара, сам Малфой таращится в ту сторону?

Он вообще не собирался находиться здесь. Не собирался натыкаться взглядом на грязнокровку, расположившуюся на скамейке под деревьями. Грёбаное совпадение привело к очередному раздражению.

Которое дополнялось ещё и тем, что Пэнси опаздывала. А ему надоело ждать.

Драко развернулся и зашагал в сторону Башни старост, уничтожая взглядом каждый красно-золотой галстук, что попадался на пути. Ему нравилось, что когда он проходил мимо, гриффиндорцы прятали свои лживые, лицемерные глаза.

Он замечал. Он знал. Он хотел, чтобы было так.

Пусть. Пусть привыкают. Малфои – чистота величия и крови.

Его начинало тошнить, когда на него смотрели низшие. Херовы недоволшебники. И такие грязнокровки, как дура-Грейнджер.

Он избегал её, это стоило признать. Очень уж не понравился Малфою тот порыв, то воспоминание, что с такой ясностью вспыхнуло в голове. Нужно было ужиться с этим. Научиться. А она только портила всё.

Было не так сложно забыть о существовании грязнокровки. Пока она не напоминала о себе - случайно, как сегодня.

И Драко не собирался думать об этом теперь. Тем более.

Взгляд привлекла рыжеволосая девушка, сидящая на подоконнике и наматывающая на палец огненную прядь. Она облизала Малфоя взглядом от кончиков туфель до платиновых волос и улыбнулась.

«Хочу тебя».

Не сегодня.

Он прошёл мимо, сжимая зубы, ощущая, как трахни-меня-взгляд касается его спины. Сунув руки в карманы, он рявкнул что-то пронёсшимся прямо перед ним двум младшекурсникам, которые моментально стушевались и сгорбились.

Место.

Место, блять.

Под кожей закололи иголки раздражения. И сильнее всего – в ладони, которая два дня назад прикасалась к шее этой…

— Мистер Малфой!

Драко замер перед самой лестницей, оборачиваясь.

К нему спешила старуха МакГонагалл. Он едва сдержался, чтобы не закатить глаза. Единственное, чего хотелось – оказаться подальше от всего этого.

Просто. Подальше.

А ещё он знал, что Грейнджер не донесла на него. И над причинами думать он не хотел.

— Да, профессор?

Минерва выглядела слегка взволнованной. Остановилась перед ним, однако каким-то образом всё равно создавалось ощущение, что она спешит и будто продолжает движение. Взгляд то и дело цеплялся за лицо Малфоя, отчего он чувствовал желание отвернуться.

— Я очень тороплюсь, поэтому выслушайте меня внимательно и передайте мисс Грейнджер, что с завтрашнего дня вы начнёте патрулировать школу по вечерам.

В этот момент он действительно чуть не застонал от бессильного раздражения. На деле же у него лишь вырвался короткий выдох.

Отлично. Просто отлично. Потрясающе-невъебительно-супер.

— Конечно, – выдавил он. — Я – второй этаж, а она – третий, я полагаю.

— Вместе, – МакГонагалл сжала губы, строго глядя на Малфоя поверх стёкол очков. Будто подозревала, что он может бросить её любимую ученицу на растерзание тёмным каменным коридорам. – Ночью, мистер Малфой, девушке не полагается разгуливать одной.

Тон её был нравоучительный и раздражающий. Хотя, наверное, любой бы сейчас начал раздражать Драко. Мысленно он уже перенёсся в завтрашний вечер и в это приятнейшее времяпровождение – бродить в темноте рука об руку с грязнокровкой.

— Надеюсь, вы нашли общий язык, – добавила старуха.

О, да. Безусловно, блин.

— Да, – процедил он, глядя в глаза Минерве. – Вполне.

— Очень хорошо. Тогда я полагаюсь на вас.

Она одарила его ещё одним долгим взглядом, будто пытаясь сделать им несколько надрезов на его коже. Затем кивнула и, коротко попрощавшись, помчалась дальше по коридору, возобновляя торопливые движения. А слизеринец наблюдал за её ровной спиной, проводя невольную ассоциацию с Грейнджер.

Такая же сухая. Взгляд. Осанка.

Неодушевлённый. Предмет.

Он фыркнул и начал было подниматься по ступенькам, когда его снова окликнули:

— Драко, милый, постой же!

Раздражение салютом ударило в мозг.

Он повернул голову и вперил в спешащую к нему Пэнси такой остервенелый взгляд, от которого та запросто могла рухнуть замертво куском льда, обладай он чуть большей материальностью. Но, к сожалению, это был всего лишь взгляд, заставивший, однако, слизеринку остановиться в нескольких метрах от Драко.

— Прости, я немного…

— Опоздала. На грёбаных три минуты, – прошипел юноша, отворачиваясь и продолжая подниматься по лестнице, слыша за спиной возобновившийся стук каблуков.

— Прости, малыш. Я…

— Отвали, Пэнси.

— Ты обиделся? Но мы же собирались…

Зубы Малфоя едва не сломались друг о друга – так сильно они клацнули, когда тот сжал челюсти, резко поворачиваясь к Паркинсон и снова останавливая её взглядом у первой ступеньки.

— Потрахаться? Найди себе на сегодня кого-то другого.

— Да как ты… — Пэнси округлила глаза, однако не решаясь повысить на него голос. – Я же не…

Она хотела сказать — не шлюха.

Лучше бы ей молчать.

— О. Просто заткнись, – Драко закатил глаза и едва не задел кончик её носа мантией, когда резко развернулся, возобновляя шаг.

Она не последовала за ним. Она не начала кричать. Никто с ним не спорил. Никто не смел.

Против воли в памяти вспыхнули глаза Грейнджер, когда она подлетела к нему и едва не выбила своей пощёчиной искры из его глаз. Они пылали. Как никогда.

Оказывается, они имели цвет густого шоколада. Такого горячего, что можно было обжечься.

Малфой будто нажал на болевую точку, которая привела спящий механизм в действие. Но что он сказал? Мерлин, он даже не помнил, что заставило маленькую гриффиндорскую шлюху так разозлиться.

К чёрту.

— Фениксус.

Портрет с Рвотной дамой, как Драко прозвал её в своих мыслях из-за цвета платья, отъехал в сторону.

Стоило просто зайти в гостиную. С ходу рухнуть на диван.

Закрыть глаза. И увидеть.

Лицо Грейнджер смотрело на него сквозь веки. То с пылающими щеками, то с гаденькой улыбочкой на губах. Он не получал никакого удовольствия от этого.

Так какого хрена он думает о ней? Какого грёбаного хрена?

Вчера, на зельях, когда она из-за своей криворукости перелила эликсир на стол, Драко первым начал отпускать громкие шуточки в её адрес, а слизеринцы воодушевленно подгыкивали ему. Однако… обычно это было сродни привычке – издеваться над ней и над Золотым Поттером. В порядке вещей. Получалось само, бездумно и спонтанно.

А вчера…

Вчера он думал. Сосредоточенно соображал, что бы такого сказать, чтобы задеть побольнее. Поглубже. Чтобы она выскочила из класса и рыдала в сортире до самой ночи.

Ему нужны были её слёзы. Как глупое, лишнее, детское отмщение. Как будто это действительно могло хотя бы что-то изменить. Как будто если она заплачет, она больше не будет появляться в гостиной старост или тяжёлые воспоминания перестанут терзать самого Драко.

Однако Грейнджер даже ничего не сказала. Так и сидела, опустив глаза.

Все его оскорбления имели ответ. Всегда. Уничтожающий взгляд, сжатые губы. «Иди ты, Малфой» или «Заткнись, Малфой! ». А вчера ответа не было. Никакого. Разве что Поттер распетушился, но Снейп быстро прибрал этот порыв к рукам. Грейнджер же просто уставилась перед собой, принявшись снова толочь ингредиенты в каменной ступке. И это было неправильно.

Что изменилось? Что было не так?

Какого хрена случилось с ними в этом году?

И почему эти чёртовы вопросы сидят в его голове? Почему это ебёт его, к чёртовой матери? Просто забей, Драко. Господи, будто всё это имеет значение!

Нужно переключиться. Просто думать о чём-то другом.

Пэнси. Думать о Пэнси.

Она подловила его вчера вечером возле туалета и прижала к стене, прильнув и потеревшись об него, словно кошка. Полезла к его губам и, когда он позволил поцеловать себя, без особенных прелюдий опустилась на колени.

Не только потому, что с ней поцелуи всегда были глубокие и короткие. Не только поэтому, наверное.

Завозилась с ширинкой. Он смотрел за ловкими пальцами и думал, сколько членов она успела ими обласкать. Сколько ремней расстегивала так, как его сейчас. Много, наверное. Но…

Ему было всё равно.

Он закрыл глаза, откидывая голову, и ощутил, как руки стаскивают его брюки с бёдер, а губы оставляют влажные поцелуи внизу живота. Спускаясь всё ниже и ниже.

Пэнси всегда умела работать ртом. Через полминуты у него уже стоял. Драко чувствовал, качая бедрами навстречу её губам, как в лёгком оскале подрагивает его верхняя губа. Как успокаивается зверьё в грудной клетке. Ощущая, как язык скользит по нему, как Паркинсон плотно смыкает губы вокруг и начинает сосать.

— Сильнее, – рычал он.

И она сосала сильнее.

Так, как ему нравилось. Столько, сколько ему нравилось.

Её рот был влажный и опытный. Он вмещал его член почти целиком. Большего ему не было нужно. Только рот и её гортанные, задушенные стоны.

Минута. Ещё. Ещё. Три-пять-семь.

Когда в ушах начало шуметь, он обхватил её голову руками и начал толкаться сам. Резко и сильно, ощущая, как член скользит в горячей глотке. Осознавая, что Паркинсон давится им. Но продолжает стонать.

Фальшиво.

Блядски фальшиво.

Это всё было не то. До чёртиков не то, что ему нужно. Но он двигался. Чувствуя злость. На себя, на неё. На её рот.

На то, что он не даёт ему ещё.

Чего – ещё? Он не знал. Не хотел знать. Просто трахал.

Трахал ту, которой было адски мало.

Драко сжал челюсти, делая быстрые выпады тазом в распухшие губы Паркинсон. Он, не отрываясь, смотрел на одну из трещин в каменной кладке стены, и ему казалось, что эта трещина становится всё больше. Змеится по камню, вот-вот подберётся к нему.

Смотрел, ощущая, как пальцы Пэнси пробираются к его спине и впиваются в кожу поясницы. От этого живот скрутило жаркой, сладкой судорогой. У него вырвался низкий стон, и он насадил её голову на себя до самого конца, закрывая глаза, откидывая голову, надсадно кончая, слушая стук своего сердца и на несколько мгновений задерживая дыхание, пытаясь продлить это ощущение.

Как хорошо, что с каждой шлюхой — девушкой, исправил он сам себя — Драко ощущал одинаково сильный, переворачивающий и скручивающий внутренности оргазм. От которого потом слегка подрагивали ноги, живот и пальцы рук. Голова тут же становилась на несколько десятков мыслей легче.

Открывшаяся входная дверь заставила Малфоя вздрогнуть, возвращаясь изо рта Пэнси в реальное время. В гостиную старост.

Чёрт. Как же вовремя.

Он в очередной раз возненавидел грязнокровку. Ведь ему только удалось выкинуть мысли о ней из головы.

Драко принял позу, в которой его наполовину вставший член, топорщивший брюки, не бросался бы в глаза. Ситуация на момент показалась даже забавной. Он со стояком. И Грейнджер под рукой. Старательно отворачивается и делает вид, что его в комнате вообще не существует.

Быстрее проходи и убирайся в свою вонючую спальню.

Он следил за её скованными движениями и поднятой головой. Она прошла мимо него, глядя перед собой, и уже почти зашла в арку, за которой была лестница, когда он внезапно вспомнил слова старухи МакГонагалл.

" Скажу ей в другой раз", – решил он. И тут же зачем-то рявкнул:

— Стой.

Бля...

Она замерла изваянием. Медленно повернулась, глядя на него вопросительно.

Что, даже ничего не скажет? А в глазах и подавно нет того выражения, что он только что наблюдал в школьном дворе.

Раздражение с себя тут же переметнулось на неё.

— Я обратился к тебе, Грейнджер, – прошипел он, глядя в её застывшие глаза. – Правила хорошего тона не обязывают тебя ответить?

— Ты приказал, Малфой, – сказала она тоном, ни на толику дружелюбнее.

Он сжал губы и встал. Она против воли сделала шаг назад, упираясь спиной в косяк арки. Не боялась, нет. Малфой её нервировал. Хотелось просто оказаться подальше от него.

Явно не подпирать лопатками стену. Невыгодная позиция.

Эта мысль пронеслась в голове, однако делать какие-либо шаги было уже поздно. Он смотрел на неё со своего места, насмешливо приподняв брови.

Чёрт. Чёрт возьми. Она не хотела этого взгляда. Она вообще не хотела никаких взглядов после того, что произошло в этой гостиной. От беззаботного настроения не осталось ни следа, и если бы и оставался в мыслях ещё этот когтевранец Курт Миллер, то Малфой моментально вытеснил его своим нежелательным присутствием в этот момент. Тёплый карий взгляд сменился ледяным.

Ледяные глаза.

Она нащупала в кармане волшебную палочку. Этот жест не остался без внимания.

— Серьёзно, Грейнджер? — взглядом он проследил за тем, как древко показывается на свет и рука Гермиона направляет самый кончик на Малфоя.

Так она чувствовала себя в большей безопасности.

— Просто оставайся стоять там, где стоишь. И я не вспомню о том, что несколько дней назад так и не дошла до декана, чтобы сообщить…

— О моём поведении, — ядовито закончил он, кривя губы. — Я знаю эту песенку. Можешь не утруждаться, в благодарностях я не расшаркаюсь. — Повисла короткая тишина. — Кстати, о старухе…

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒