POV Стас. POV Настя

POV Стас

Рыжий с Шибуевым ржали как кони, перекрикивая громко звучащую в салоне автомобиля музыку. Еще бы: тачка, в которой они подвезли меня к школе, принадлежала прадеду Андрюхи – старикашке‑ профессору, медицинскому светиле, воспитанному на советских идеях, и была такой же ржавой развалиной, как ее восьмидесятилетний хозяин, чего нельзя было сказать о начинке. Только увидев старый, раритетный «Москвич», подкативший к моему дому вместо «мерса» отца Рыжего, я сам заметно повеселел. Настроение после разговора с Батей было хуже некуда, и шутка друзей обещала лучшим образом сказаться на настроении.

Въезжая в знакомые ворота учебного заведения, мы громким смехом встретили изумление на лице охранника самой престижной школы города, вынужденного пропустить машину на парковку и поставить в премиум‑ ряд сверкающих в свете фонарей «Лексусов», «Мерседесов» и «Ауди». Друзья не собирались дожидаться здесь окончания вечера, пообещав завернуть за мной позже, но пафосно козырнуть «модной» тачкой перед элитой своей бывшей школы – не отказались.

– Ладно, Фрол, туши дымилку! – Рыжий потянулся, чтобы забрать у меня изо рта сигарету. Сунув ее, едва зажженную мной, себе в зубы, оскалился. Затянулся смачно, выпуская дым в потолок. – Ты все‑ таки у нас еще школьник. Так что давай, салабон, вали на свой бал! И будь мужиком! – сказал назидательно, опуская локоть на спинку кресла. Щуря от дыма хитрые глаза. – Школьную жизнь грех приятно не разнообразить. Тем более в такой вечер. А, правду я говорю, Андрюха? Типа, чтоб было что вспомнить.

– А то! – черноволосый парень, сидящий за рулем «Москвича», кивнул. Обернувшись, швырнул мне через плечо на колени пачку презервативов. – Держи, школьник! – дотянувшись рукой, потрепал по макушке. Я тут же выругался, когда челка упала на глаза. Отбил еще один выпад, вернув Шибуеву подзатыльник. – Привет от Минздрава! Шарики новогодние под елкой надуешь, девчонок порадовать!

Друзья снова дружно заржали, и мне пришлось громко послать их нахрен, выбираясь из машины. Хлопнув дверью, улыбаясь, показать средний палец.

– Да пошли вы, уроды озабоченные!

Боковое стекло со скрипом заскользило вниз.

– Я все слышал, Фрол, – ощерился Рыжий. – Кто из нас еще озабоченный и неудовлетворенный, малыш? – снова затянулся моей сигаретой. – Напомнишь об этом, когда устанешь дрочить вхолостую и захочешь Сонькин номерок телефона. А я, так и быть, припомню.

Рядом, в десяти шагах, возле дутого «бумера», стояли чьи‑ то родители, и я спешно присел, окунув руки в снег. Набрав в ладони снежок, запустил им в окно тачки, желая заткнуть друга.

– Твою мать… – вот теперь мы смеялись с Андрюхой вместе, привлекая к себе внимание старшеклассников и родителей, пока Рыжий, матерясь, вывалившись из дверей «Москвича», стряхивал с груди и шеи снег, обещая открутить мне яйца.

– До вечера! – я крикнул друзьям и направился к школе, оправляя на плечах расстегнутую нараспашку куртку. Пообещав передать Игнату с Белым привет.

Судя по времени и тому, что некоторые родители покинули школу и теперь топтались у своих машин, – мероприятие уже началось. Во всяком случае, его торжественная часть, на которую идти не было никакого желания, точно закончилась, а значит, приехал я вовремя. Взойдя на крыльцо, огляделся и прошел в холл мимо преподавателей в дверях, даже не думая показать приглашение.

– Фролов, ну хоть бы рубашку белую надел, праздник же! – услышал за спиной огорченный голос классного руководителя и ради приличия пожал плечами, отвечая женщине:

– В следующий раз обязательно, Стелла Владимировна! А сегодня у меня настроение графа Дракулы. Так и хочется кого‑ нибудь искусать! Здесь, случайно, не Хэллоуин празднуют? Могу поделиться свежей кровью.

– Фролов! Снимай куртку и иди уже, ради бога, с глаз моих в зал! Скоро начнется концерт, перед этим должны озвучить результаты школьного голосования, а ты все еще здесь!

Только наша Стелла, любительница органной музыки и балета, могла обозвать выступление музыкальной поп‑ роковой группы Игната – концертом, и я криво усмехнулся ее ожиданиям. Пока вечер складывался на удивление приятно.

– А я здесь при чем?

Но мы оба знали «при чем».

Школа потрудилась, не пожалев родительских денег, и за одну ночь и утро, прошедшие со времени соревнований, изменилась до неузнаваемости. Сейчас холл был чист и натерт, убран новогодней мишурой и атласным серпантином, вдоль коридора под потолком висели бумажные снежинки, а перед входом в спортзал высокой аркой стояла пышная хвойная гирлянда, приглашая участников Зимнего бала войти в широкие двери украшенного к празднику спортзала.

Вот это размах! Сцена, елка, хвойные подвески с мишурой, светодиодная иллюминация вдоль стен и пола, воздушные шары на окнах, все в сине‑ серебряных, перламутровых, холодных красках зимы. Зеркальная сфера под потолком и направленный на нее прожектор. Установленные по углам внушительные лазерные стробоскопы… Столики на шесть персон каждый широким полукругом от сцены… Войдя в зал, я удивился, помня прошлогодний бал, насколько щедро нынче каждый родитель отсыпал из своего кармана для любимого чада. Жаль, что скелетина не увидит праздник. Наверняка ей бы здесь понравилось. И наплевать на детские рюши или чего там ей мать купила надеть. Я уже знал, что моей сводной сестре очень мало нужно для счастья.

Подумав об Эльфе, напрягся. Остановился, вперив взгляд в толпу хихикающих девчонок, обступивших блондинку в длинном голубом платье, так подходящем к атмосфере вечера и наверняка к ее глазам, если бы мне сейчас не было плевать на них.

Я помнил Марину девочкой: капризной, хныкающей, что‑ то требующей от своего брата и матери. Вечно слонявшейся за мной следом. Я не любил ее, просто не замечал, но настоящую, пожалуй, увидел только вчера…

Я снова вспомнил, как упала скелетина. Стыдливо охнув, поднялась, намереваясь закончить танец, и не смогла. С каким изумлением она смотрела на ту, что сейчас улыбалась мне так же довольно, как вчера своему поступку. Не думая о боли, которую причинила, не сожалея. И не подумав спрятать радость от чужих глаз.

В ответ на мой взгляд Марина кокетливо засмеялась, что‑ то отвечая подружкам. Провела ладонью по открытому плечу, отвернулась, чтобы вновь поднять голову и встретиться глазами. Поправила у шеи волосы… Напрасно. Ее игра не влекла меня. С таким же интересом я мог смотреть сквозь блондинку на Новогодний стенд. Все, что я видел в своем воображении со вчерашнего дня, – это голые ноги Эльфа. Стройные колени, узкие ступни и нежные пальцы. Чувствовал прохладную кожу скелетины под своей рукой. Я хотел касаться ее до бесконечности, изучая и присваивая, даже зная, что нельзя. Нельзя…

– Стас, привет! А я уже думала, ты не придешь! На торжественном открытии Зимнего бала тебя не было, на звонки не отвечаешь. Ты что, так с вечеринки и не простил меня? Ну, выпили, поссорились, с кем не бывает!

Ленка Полозова. Отлично. Она была именно тем человеком, кто мог оказаться полезен. Теперь уже для моей игры. У нас замечательно получалось развлекать друг друга.

– Ну что ты, детка. Не придумывай. Просто не люблю трепаться попусту, – я оценил смелый, ярко‑ красный наряд девчонки и каблуки. Криво усмехнувшись, притянул ее к себе, вместо приветствия прошептав на ухо пошлую гадость. Крепко прижал к боку, позволяя почувствовать близость наших тел. Игриво укусил за скулу – я никогда и никому не собирался обещать своей преданности.

Полозова засмеялась. Обвела уверенным взглядом зал, демонстрируя мое к ней расположение, скользнула рукой на плечо. Молодец. Наблюдавшая за нами блондинка тут же скисла, став бледной и унылой сестрой Воропаева, а значит, можно было на время о ней забыть.

– Ну все, Ленка, хватит! – я игриво оттолкнул девчонку. – Не висни, рубашку помнешь! Все равно не присвоишь, ты же знаешь.

– Зря ты так, Стас. Я скучала.

– Так увидимся, вечер длинный. У нас у каждого еще столько дел.

– Ты подойдешь ко мне? Не обижаешься?

– Ну, конечно, – я уже легко оставлял подругу позади, отвечая взмахом руки на короткий свист Савельева возле сцены, заметившего меня первым. – Мы же вроде как друзья. Вот и отметим приближение Нового года по‑ дружески.

– Я голосовала за тебя!

– Правда? Ну, спасибо!

Хотя кому эта коронация нахрен нужна? Детский сад…

Игнат Савин с ребятами из своей музыкальной группы уже установили аппаратуру и теперь стояли у небольшой сцены в торце большого спортзала, проверяя градус харизмы и обаяния на старшеклассницах, что яркими стайками вились вокруг парней в ожидании обещанного школьной дирекцией «концерта». Когда я подошел поздороваться, Игнат с Белым как раз расписывались на запястьях двух выпускниц из параллельного класса, таращась на девчонок как мартовские коты.

– Держи! Вот мой телефон, малышка. Подрастешь, звони, люблю рыженьких! Попросишь, я тебе еще где‑ нибудь скрипичный ключ нарисую, с автографом! Может, даже языком.

Девчонок как ветром сдуло в сторону торчавшего в зале директора, а парни рассмеялись. Возле четырех музыкантов группы стояли мои одноклассники – Савельев с Метельским и Воропаев, – мне пришлось нехотя поздороваться с последним.

– Осторожно, Игнат. Оставь наших девчонок в покое, иначе рискуешь нарваться на неприятности.

С юмором у парней было все в порядке, так же, как с внешностью. Савина и Белого я знал как друзей и бывших одноклассников Рыжего. Мы всегда неплохо ладили, хотя последнее время почти не виделись.

– Да кому они, нераспечатанные, нужны в большой жизни, юнга? – удивился Игнат. – Где все серьезно, по‑ взрослому и без обязательств? Остынь. Видел я, как ты сам загорелся с порога. Твоя девчонка? – кивнул головой в сторону Полозовой. – Или так, эго и чего еще почесать?

– Или так, – мне нравилось, что мы с полуслова понимали друг друга.

– Ясно.

Обмен рукопожатием состоялся, и громкий голос директора, раздавшийся в микрофон вслед за вспыхнувшим светом, пригласил парней подняться на сцену. Объявил громко:

– Внимание! Дорогие учащиеся, собравшиеся сейчас в этом праздничном зале! Наши выпускники и старшеклассники! Прежде чем мы с вами узнаем результаты голосования и коронуем новых короля и королеву школы, по уже сложившейся традиции хочу открыть музыкальную часть вечера выступлением приглашенных гостей! Встречайте, гости Зимнего бала, обещанный вам сюрприз. Наши бывшие выпускники, а сейчас студенты университета, поп‑ рок‑ группа с мрачным названием «Suspense»! Прошу любить и жаловать!

Вот это уже можно было считать настоящим праздником, а не просто школьной тусовкой! Я видел парней в деле, в клубе, слушал в записи… Дирекция школы определенно рискнула, пригласив их, но я точно знал, что мне понравится.

Народ сгрудился у сцены, и сразу же стало понятно, как много нас сегодня в этом зале.

– Смотри, Фрол, даже Марк Степанович пришел оценить: прав был насчет Белого или нет, – толкнул меня в бок Савельев. – Помнишь, как он гонял Беленко за дреды, пока тот их не состриг? Вот уж кто кого терпеть не мог. А вчерашнее он тебе точно простит, вот увидишь.

– Потом, Саня. Все потом. Плевать на Марка!

А потом была еще песня, и еще. Сумочка Полозовой, и бутылка водки, незаметно пронесенная в спортзал Метельским с Ленкой, вылитая в графин с коктейлем за одним из столиков девчонок, и общая жажда. Снова зажженный верхний свет, президент школы Ника Крапивина, поднявшаяся на сцену, зардевшаяся от волнения, коллективное внимание и результаты голосования в ее руках.

– Поздравляю! Королем и королевой нашей школы в этом году объявляются: Стас Фролов и Марина Воропаева! Самые популярные ученики, по всеобщему мнению. Ура!

И две короны, почти как в дешевом американском кино о тинейджерах. Нет уж, дудки, я по достоинству оценил шутку, но не собирался надевать золоченую бутафорскую штуку на голову. А вот Маринке надел. Обнял блондинку при всех, прошептал в ухо, касаясь его губами:

– Я знал, Ангел, что это будешь ты, – назвал девчонку домашним прозвищем, что так нравилось ее матери и наверняка ей.

– Можно пригласить королеву на танец, раз уж народ ждет? – спросил, вживаясь в роль коронованного монарха, как только ведущий вечера объявил наш танец, и получил абсолютно счастливое:

– Конечно, Стас!

Я так и не понял, когда танец прекратился, а может, так и не начался. Потому что прежде закрытые двери зала, отрезавшие все звуки праздника, неожиданно распахнулись и я увидел ее – своего хрупкого, сказочного Эльфа. Худенькую синеглазую девчонку в воздушном нежно‑ розовом платье, открывающем взглядам плечи и стройные ноги, остановившуюся на пороге зала, чтобы с восторгом встретить раскинувшееся перед ней новогоднее чудо Зимнего бала.

Пальцы Марины тисками сомкнулись на запястье, приводя меня в чувство. Ногти больно впились в кожу, глаза смотрели остро и с вызовом. В эту секунду, выбившую почву из‑ под ног, я напрочь забыл о том, что собирался сделать.

POV Настя

Отец поехал с нами. Увидев меня с мачехой в прихожей, накинул на плечи куртку, обулся и вышел за дверь, сообщив, что сам поведет машину. Весь путь к городу молчал, смотрел перед собой на дорогу, заставляя жену хмуриться, но я и не думала обижаться: он никогда и не был особо разговорчив со мной.

– Беги, Настенька! Хорошего вечера! – пожелала вслед мачеха, когда я уже поднялась на широкое крыльцо школы, едва дыша от предвкушения праздника и встречи с друзьями, позабыв о больной ноге, о Марине, обо всем на свете, и предупредила: – Мы с Гришей поужинаем в ресторане, а может быть, в кино сходим – сто лет никуда не выбирались – и вернемся за тобой.

Я обернулась и с улыбкой махнула рукой, как могла бы махнуть сейчас бабушке или маме, всем сердцем чувствуя благодарность и тепло к этой женщине.

– Хорошо, Галина Юрьевна! Спасибо вам!

– Не за что, девочка!

– Пожалуйста, ваше приглашение…

Школа изменилась. Удивительно, прошел всего день с момента занятий, а праздник, словно дождавшись своего часа, незаметно пришел, пролетел по сияющему чистотой холлу, по пустым коридорам, оставив свое морозное, новогоднее дыхание, украсив праздничной мишурой и еловым настроением. Как красиво!

Везде было тихо, кабинеты спали… и все же где‑ то в глубине этого большого, нового здания чувствовалось движение, особенная энергетика бьющих в унисон сердец, пульсирующая гулом в ногах, живущая в стенах, что влекла к себе, как сладкий запах события, безошибочно указывая путь.

Я шла по холлу, а затем по паркету коридора, стуча каблуками туфелек, до сих пор не веря в чудо пусть временного, но исцеления. Чувствуя себя необыкновенно легко в своем красивом платье, и так хотелось улыбаться. Так хотелось обрадовать Дашку и сказать, как я счастлива быть здесь, рядом с ней в этот удивительный вечер Зимнего бала. Увидеть нарядным свой новый класс. Я знала, что подруга искренне мне обрадуется.

Остановившись под большой хвойной аркой, глубоко вздохнула. Прижав руки к груди, выдохнула и распахнула двери. Переступила порог, так и оставив их открытыми, не в силах отвести глаз от красоты большого зала со сценой, что еще вчера был спортивным, светлым помещением, а сегодня превратился в настоящую, уютную сказку. С елкой, шарами, гирляндами и тысячью неоновых снежинок, летающих по полу и стенам, рассеянных сверкающей сферой, подвешенной под потолком. Значит, вот он какой – Зимний бал!

Музыка тихо смолкла, и голос директора, прозвучавший в микрофон, еще раз поздравил короля и королеву школы, что сейчас стояли перед всеми, держась за руки, с победой и всеобщей симпатией. Поблагодарил за танец. Словно почувствовав на себе мой взгляд, Стас обернулся. Встретившись с серыми глазами сводного брата, я ощутила, как в сердце болезненным уколом толкнулась грусть: он все‑ таки нашел свою королеву, не зря спешил к ней.

Я не стала на них смотреть.

– А вот и наша запоздавшая Золушка! Все в лучших традициях новогоднего вечера! – засмеялась Ника Крапивина, получив из рук директора микрофон, и я услышала радостный возглас Дашки, а следом и Ани Скворцовой. Смутившись, поспешила пройти к подругам, пока президент школы объявляла выступление незнакомой музыкальной группы, перекрикивая радостный свист и визг девчонок при виде высоких парней, приглашая всех выходить танцевать.

– Настя! Как здорово, что у тебя получилось прийти! – завопила Дашка, обнимая меня. – Я уже думала: ты пропустишь все самое интересное из‑ за этой подлой гадюки! А ты взяла и утерла ей нос! Вот молодчина! Правда, Анька?

– Ага! – с готовностью отозвалась Скворцова. – Никогда бы не подумала, Насть, что Маринка может быть такой подлой!.. Матвеева… – тут же забыла о Воропаевой одноклассница, потрясенно разглядывая меня. – С ума сойти! До чего же ты сегодня красивая, как принцесса…

Я засмеялась. Мне было радостно это услышать в такой вечер.

– Спасибо, девочки, вы тоже очень нарядные!

Светлое платье так и светилось на Дашке, и я вдруг заметила неподалеку Петьку в строгом костюме. Увидев меня, Збруев поднял кверху большой палец и подмигнул.

– Слушай, а как же нога? – подозрительно нахмурилась Кузнецова, и я поспешила объяснить.

– Не прошла. Но врач на время сделал болевую блокаду, так что, как видишь, могу ходить, – искренне улыбнулась подругам.

И все же танцевать я не могла, да и смущалась немного. Я все еще чувствовала определенную неловкость среди этой уверенной в себе молодежи большого города, поэтому, пока играла быстрая музыка, просто стояла у столиков и слушала. Ободрительно улыбалась девчонкам, глядя, как они старательно двигаются под ритмичную мелодию рядом с парнями, подхватывая в голос припев знакомой песни, – озорные, симпатичные и веселые. Я не сразу разглядела Стаса, стоявшего по другую сторону зала, но вот постепенно мельтешение фигур между нами слилось в неяркий туман, и сквозь него проступили впившиеся в меня серые глаза сводного брата…

Не знаю, сколько мы так простояли, глядя друг на друга. Почему я не думала о Маринке? Почему сердце снова билось как сумасшедшее, сбивая дыхание, как будто его руки держали меня, а сам он был рядом? Почему я хотела, чтобы он находился рядом, ближе всех остальных людей? Так близко, что можно поднять голову и заглянуть в глаза, коснуться пальцами крепких плеч, как тогда в раздевалке, и не отдернуть ладони. Почему отвернулась, когда его шею обняла рука красивой девушки в красном платье? И неважно, что он, кажется, едва ли заметил ее прикосновение.

– Привет, Настя. Отлично выглядишь!

Я вздрогнула и подняла глаза, возле меня стоял Сергей Воропаев и приветливо улыбался. Помня о нашей последней встрече, замялась.

– Здравствуй, Сергей. Спасибо.

– С наступающим, Золушка! – парень шутливо склонился ко мне. – Так тебя теперь следует называть?

– Думаю, Ника просто пошутила из‑ за моего опоздания, так что не стоит, – постаралась ответить вежливо.

– Жаль, – огорчился блондин. – Есть в тебе что‑ то такое – необычное, что притягивает, и хочется сделать какую‑ нибудь глупость.

– Какую? – я с удивлением смотрела на него, не зная, чего ожидать.

– Ну, – Сергей игриво поднял бровь, – например, подойти ближе. Выделить из толпы и пригласить танцевать. Ты потанцуешь со мной, Настя? – он протянул руку и обхватил мое запястье. В этот раз осторожно, давая мне возможность отступить. – Смотри, все разбиваются по парочкам, самое время для медленного танца.

В зале действительно звучала спокойная мелодия, по полу скользили разноцветные блики света…

– Нет! – я сама не ожидала, что ответ прозвучит так уверенно, но парень почему‑ то не смутился.

– Почему нет, Настя? Я не прошу тебя стать моей девушкой, – коротко хохотнул от подобного предположения. – Было бы занятно ухаживать за таким трусишкой, как ты. Но ведь можно попробовать стать друзьями?

Наверное, я чем‑ то выдала себя. Возможно, взглянула в сторону Стаса, что стоял сейчас посреди зала, как будто вбитый в землю клин, и смотрел на нас. Или слишком долго тянула с ответом, но Воропаев вдруг заметил серьезно и тихо, оказавшись ко мне еще ближе:

– Он никогда не пригласит тебя, не надейся. Никогда. Ты так и будешь одна, всегда.

– Почему? – музыка заливала помещение, и спросила я тихо, но парень меня услышал.

– Ты сама знаешь почему. Он ненавидит тебя с самого первого дня. А еще… Он уже выбрал свою королеву.

Это была правда, я сама видела, как Стас обнимал Марину, как улыбался ей, и сделала неуверенный шаг к парню. Он тут же коснулся ладонью талии.

– Или вообще посмеется. Ты будешь далеко не первой за этот долгий вечер. Ты же знаешь, что такое споры?

– Что?

– Когда парни спорят на девчонку?

– Нет.

– Вот лучше и не знай. Твой сводный брат из тех, кто спорит, Настя, не сомневайся.

– Даже не знаю, получится ли. У меня больная нога…

– Я помню, мы осторожно.

Я не очень умело танцевала и все время ожидала от Сергея подвоха, но он вел себя как хороший друг. Только в конце танца наклонился к лицу, коснулся носом волос у виска, чтобы прошептать:

– Ты хорошо пахнешь, я запомню.

Я смутилась, и ответ вышел неловким:

– Спасибо, Сергей. Извини, я хочу подойти к друзьям.

Он легко согласился, отпуская меня:

– Конечно, иди. Но ты убедилась, что я не монстр?

Друг Стаса вел себя очень приветливо, и я улыбнулась. Сегодня был праздник, и ссориться или вспоминать прежние обиды действительно не хотелось.

– Убедилась.

Дашка все‑ таки потанцевала с Петькой и теперь сидела за столиком красная, как рак, но странно счастливая. Мы со Скворцовой переглянулись.

– Ты же говорила, что сама пригласишь Збруева, а вышло, что он, – заметила Аня. – Даш, а как же эмансипация женщин и все такое?

– А что я, виновата, что Петька первый подошел? Ну, не отказываться же…

– И как? – это снова спросила Скворцова. – Не бабуин?

Подруга пожала плечами.

– Не знаю, не поняла. Кажется, мы оба переволновались.

Это прозвучало смешно, и мы рассмеялись. Точнее, девчонки рассмеялись, а я в очередной раз обвела взглядом зал, который казался странно пустым без сводного брата. Королевы вечера тоже не было видно, а это могло означать, что Сергей оказался прав. Где‑ то в мире существовало место, где им наверняка было интересней вдвоем.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒