Джаспер Ридли 27 страница

Муссолини нашел общий язык с Рудольфом Раном, немецким послом в Итальянской Социалистической Республике, и регулярно виделся с ним в Гарньяно. Но был ряд вопросов, вызывавших серьезные трения с немцами. Итальянские солдаты, оставшиеся верными королю и Бадольо после перемирия 8 сентября 1943 года и взятые немцами в плен на Балканах и Додеканезских островах, отсылались в Германию, где их использовали на принудительных работах. Немцы обращались с ними очень жестоко, так как считали, что итальянцы их предали. Муссолини несколько раз писал Гитлеру об этом и просил позаботиться, чтобы условия их жизни были улучшены. Его вмешательство почти никакого эффекта не имело. Иногда Гитлер просто не отвечал на его письма.

После смерти Муссолини и победы союзников несколько сотрудников его штата написали книги и дали интервью итальянским газетам о своей работе с дуче в Гарньяно. Они пытались изобразить Муссолини жалкой жертвой немцев, бессильно протестовавшей против того, как те ведут себя в Италии. У этих авторов есть повод представлять Муссолини как невольного пособника немцев. Оправдывая его поведение в глазах итальянцев после 1945 года, они пытались оправдать себя.

Многие жалобы Муссолини, высказываемые им в то время в узком кругу, являлись всего-навсего едкими замечаниями, которыми часто попрекают друг друга союзники. Не больше и не меньше, чем те, которые высказывали английские генералы об американцах и американские об англичанах в 1944 году.

Однако иногда разногласия были очень серьезными. Так, возникли конфликты, когда немцы арестовали шефа полиции Муссолини, а полиция Муссолини арестовала чиновника, которого поддерживали немцы. Правда, и эти споры быстро улаживались. По был один вопрос, вызывавший резкий протест Муссолини. Это действия немецких военных властей. Члены антифашистского движения в оккупированной Италии убивали немецких солдат при каждой возможности. Немцы отвечали на это, как в любой оккупированной ими стране: брали заложников и объявляли, что расстреляют 50 или 100 человек за каждого убитого немца. Заложников хватали среди местного населения. 50 местных жителей расстреливали за одного немецкого солдата, убитого Сопротивлением в этом районе. Муссолини был возмущен. Расстрел 50 итальянцев за одного немца означал, что Германия считает Италию враждебной нацией. Муссолини настаивал, что итальянцы — верные союзники немцев, а убивают немецких солдат предатели. Он считал, что немцы должны наказывать только партизан и их политических сторонников.

23 марта 1944 года партизаны забросали бомбами колонну немецких солдат подразделения СС, направлявшихся маршем по Виа-Розелла к центру Рима. Было убито 32 немца и много ранено. Всем партизанам удалось скрыться. В качестве особого снисхождения к итальянцам Гитлера уговорили согласиться на расстрел всего по десяти заложников за каждого убитого немецкого солдата, хотя к общему их числу, 320, было добавлено 15, когда еще один раненый немец позже умер в госпитале. На следующий день по приказу фельдмаршала Кессельринга и Кепплера 335 итальянских заложников были привезены в Ардеатинские пещеры, заброшенные подземные каменоломни близ Рима, и расстреляны. 77 из них были евреями. Среди них был Финци, еврей, бывший в 1922 году членом первого правительства Муссолини и живший в последнее время в Риме.

По словам Рашели, Муссолини был страшно возмущен расстрелом заложников в Ардеатинских пещерах и подчеркивал, что немцы обращаются с итальянцами, как с поляками. Он выразил протест Кессельрингу против немецкого метода отбора заложников для казней. Протесты его возымели действие. 21 августа 1944 года Кессельринг издал приказ, что возмездию должны подвергаться только партизаны и их сторонники, а не все местное итальянское население без разбора. Этот приказ не всегда соблюдался, и в нескольких случаях Муссолини высказывал претензии относительно зверств, совершаемых немецкими войсками над итальянскими гражданскими лицами.

Однако когда речь заходила о партизанах, Муссолини был так же безжалостен, как и немцы. Так, он с Грациани издал приказ, согласно которому взятые в плен коммунисты из гарибальдийских бригад и другие партизаны-антифашисты расстреливались на месте. Как обычно в партизанской войне, между властями и партизанами время от времени происходил обмен пленными. Узнав об этом, Муссолини запретил подобные переговоры и приказал захваченных партизан всегда расстреливать.

Несмотря на все разногласия с немцами, Муссолини не сомневался, что Итальянская Социалистическая Республика должна оставаться союзником Германии. Он неоднократно подчеркивал это в своих публичных вступлениях, а также в подписанных и неподписанных газетных статьях, которые регулярно писал для «Корреспонденца републикана», новой официальной газеты республики. Он был уверен, что если союзники выиграют войну, то Европой и миром будут править Соединенные Штаты и Советский Союз, а с Италией как независимой державой будет покончено. Единственным ее шансом на выживание является победа стран Оси в войне. Когда Черчилль и Рузвельт на встрече в Касабланке в январе 1943 года провозгласили, что война будет продолжаться до безоговорочной капитуляции стран Оси, Муссолини написал, что этот лозунг о полной сдаче означает грядущее рабство Италии под пятой англо-американского еврейского капитализма.

По мере того как коммунистические партизанские отряды набирали в Италии силу, Муссолини несколько сдвинул прицел своей пропаганды и сделал основной упор на борьбу не с коммунизмом, а с угрозой англо-американской плутократии и еврейского капитализма. Верили или нет коммунисты-партизаны, рисковавшие жизнью, поддерживая правительство Бадольо и помогая англо-американским армиям, в то, что, выиграв войну, англо-американцы позволят установить в Италии коммунистический режим?

В марте 1944 года по Северной Италии прошла волна забастовок. 3 марта бастовало 207 тысяч рабочих, из них 119 тысяч в Милане. За несколько дней число бастующих увеличилось до 350 тысяч. Гитлер приказал генералу СС Вольфу арестовать каждого пятого забастовщика и отправить на принудительные работы в Германию. Вольф объяснил Гитлеру, что арестовать 70 тысяч забастовщиков легче приказать, чем исполнить. Муссолини попросил Гитлера дать ему шанс уговорить их вернуться к работе. Он обратился к бастующим рабочим с призывом, переданным по радио и опубликованным в газетах. Его распространили в Милане и других городах. Он говорил, что забастовки организует видный агент ныне распущенного Третьего Интернационала Эрколе Эрколи (псевдоним Пальмиро Тольятти), который родился в Турине, но долгие годы прожил в Москве и который в январе 1944 года проскользнул че * * *

Британские и американские военно-воздушные силы увеличили число и мощь авианалетов на итальянские города. Муссолини, аплодировавший итальянским воздушным рейдам в небе Эфиопии и Испании, теперь возмущенно клеймил убийц итальянских женщин и детей. Он писал, что непрекращающиеся бомбежки вызывают такие тяжелые потери среди гражданского населения, что их можно назвать ежедневным холокостом. Справедливости ради следует отметить, что слово «холокост» (массовое убийство) тогда еще не применялось к истреблению евреев нацистами в газовых камерах. Но Муссолини мог бы заметить, что гибель итальянского мирного населения во время воздушных налетов союзников — не единственный холокост, происходивший в Европе в 1944 году.

* * *

Активность партизан-антифашистов резко возросла. В мае 1944 года они связали своими действиями почти 16 000 немецких солдат на севере Италии, а также много фашистских частей Муссолини. Кроме того, они совершали диверсионные акты на территории Итальянской Социалистической Республики. Ими были убиты несколько видных фашистских деятелей. Профессор Джентиле, первый министр образования в правительстве Муссолини, издатель «Энциклопедиа Италиана», продолжал поддерживать его и после перемирия 8 сентября 1943 года. В апреле 1944 года четверо партизан на мотоциклах подстерегли Джентиле на углу одной из улиц Флоренции и застрелили его. Муссолини гневно осудил убийство этого выдающегося интеллектуала и верного фашиста. Он писал, что Джентиле был убит не только за то, что был фашистом, но и потому, что он был итальянским патриотом, так как антифашизм есть одновременно антииталианизм.

Со всех концов поступали плохие новости. Военная ситуация ухудшалась, но Муссолини утешал себя тем, что англоамериканское наступление было задержано к югу от Рима, и он не верил, что союзники сумеют осуществить вторжение во Францию через Ла-Манш. Однако они заняли Рим 5 июня и высадились в Нормандии на следующий день. Муссолини тяжело воспринял падение Рима. Он поклялся вернуть его и возродил старый лозунг Гарибальди 1862 года: «Рим или смерть! » Особенно его возмущало, что в войсках, взявших Рим, было много черных американских солдат. Черные маршировали по улицам и под арками, построенными во славу Рима древнего и современного. Его пропаганда подчеркивала ужас «черного вторжения» в Италию. Яркие плакаты кричали со стен, в газетах появлялись карикатуры, на которых черные американские солдаты крадут священные реликвии в церквах и насилуют итальянских женщин.

Муссолини продолжал ненавидеть Делано (он только так называл Рузвельта) больше всех остальных лидеров союзников. Но еще он проклинал американцев итальянского происхождения, активно поддерживавших войну в Соединенных Штатах. Он глумился над Фиорелло Ла Гардиа, демократическим мэром Нью-Йорка, энергично выступавшим против фашизма и Муссолини. Еще он выбрал объектом критики своего старого фашистского сторонника Тосканини за то, что тот дирижировал концертом в Карнеги-Холле для сбора денег на два бомбардировщика «Летающая крепость» и на два спасательных судна. Муссолини написал, что, если Тосканини такой ярый антифашист, почему он не наберется мужества, чтобы приехать в Италию и вступить в ряды партизан? Муссолини испытывает больше уважения к партизанам, убившим Джентиле, чем к Тосканини. Убийцы Джентиле встали рано утром, несколько часов дожидались на холоде в темноте на своих мотоциклах, рисковали быть арестованными или убитыми. А чем рисковал Тосканини, стоя во фраке за дирижерским пультом? Да, собрав деньги на покупку бомбардировщиков, он убил больше итальянцев, чем бандиты, напавшие на Джентиле. Белая манишка Тосканини запятнана алой кровью итальянцев.

* * *

19 июля 1944 года Муссолини поездом поехал к Гитлеру в Растенбург. 20 июля Гитлер встретил его на станции с рукой на перевязи. Он был легко ранен за несколько часов до встречи в результате взрыва бомбы в комнате для совещаний в Растенбурге. Ее пронес майор Клаус фон Штауффенберг, пытавшийся убить фюрера. Однако никто не погиб, и хотя четверо находившихся в комнате офицеров были тяжело ранены, сам Гитлер получил лишь легкое ранение. Муссолини поздравил Гитлера со счастливым избавлением и сказал, что это доказывает: Гитлер находится под особой защитой Провидения.

Покушение должно было стать сигналом к планировавшемуся перевороту с целью сбросить нацистский режим и заключить мир с союзниками. После провала заговора 20 июля заговорщики были казнены. Муссолини признавался друзьям, что получил удовольствие, узнав, что не только итальянские, но и немецкие офицеры способны на измену.

Гитлер чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы 20 июля обсудить с Муссолини военную ситуацию. На следующий день Муссолини вернулся в Гарньяно. Больше они с Гитлером не встречались.

* * *

Муссолини отказывался рассматривать возможность поражения стран Оси в войне. В марте 1944 года он отверг не задумываясь предложение своего шефа полиции Туллио Тамбурини держать наготове в Триесте подводную лодку, на которой он смог бы бежать, в случае если армии союзников займут всю Италию. Бежать можно было бы на Малаккские острова или в Гренландию, Бразилию, Патагонию или Южную Африку. Как-то его сын, Витторио, спросил у Муссолини, не думает ли он теперь, что поставил не на ту лошадь, когда ввел Италию в войну на стороне Германии. Муссолини упрекнул Витторио за неуместное спортивное сравнение, когда речь идет о судьбе Италии, но затем смягчился и с улыбкой ответил: «Но кто стал бы ставить на английского коня после Дюнкерка? »

Осенью 1944 года союзники продвигались вперед. К ноябрю, перед тем как зима остановила их наступление, они взяли Форли. Муссолини больше нельзя было ездить в Рок-ка делле Каминате. Немцы приготовились к упорной обороне Флоренции. Им помогала Добровольная милиция национальной безопасности, в том числе подразделение фашисток. Муссолини горячо приветствовал их патриотизм и воинскую выучку.

Иногда английские и американские самолеты пролетали над Сало и Гарньяно. Однажды была объявлена воздушная тревога. Сотрудники Муссолини покинули кабинеты и отправились в подземное бомбоубежище, а Муссолини спускаться отказался. Бомбы так и не упали. Сегодня сын Муссолини, Романо, удивляется, почему союзники никогда не пытались осуществить точечную бомбовую атаку на Гарньяно с целью убить Муссолини, как это делалось позднее при покушениях на полковника Муамара аль Каддафи в Ливии и Саддама Хусейна в Багдаде.

Романо Муссолини, возможно, также рассматривает прошлое «крепким задним умом», когда удивляется, почему отец не сдался американцам в последние дни войны. Он уверен, что американцы спасли бы Муссолини от судьбы, которую уготовили ему итальянские партизаны-коммунисты. Однако Романо забывает о ненависти своего отца ко всем американцам, и особенно к Рузвельту. Муссолини мог скорее испытывать симпатию к империалисту-военачальнику вроде Черчилля или коммунистическому диктатору вроде Сталина. Рузвельт был одним из ненавидимых и презираемых им «сентиментальных гуманистов», сумевшим призвать Мощь на сторону Права. Рузвельт также был калекой — факт, по поводу которого Муссолини не раз прохаживался. Возможно, это раздражало Муссолини с его преклонением перед физической силой и презрением к слабости. Как же его великолепных, здоровых, сильных, молодых фашистов разбила армия солдат, в том числе черных, главнокомандующим которых был калека?

В последние годы пишут, что Муссолини надеялся достичь какого-то соглашения с Черчиллем и поддерживал с ним тайную переписку в течение всей войны. Есть сведения, что в 1940 и 1941 годах Черчилль обращался к Муссолини с просьбами использовать свое влияние на Гитлера для достижения более выгодных для Англии условий мира, в случае если тот выиграет войну. Говорят, что Черчилль и Муссолини продолжали переписываться и в 1943, и в 1944 годах и обсуждали возможность альянса Британии и Италии против Советского Союза. Некоторая часть этой предполагаемой переписки была опубликована, но письма эти — несомненная фальшивка. Можно не сомневаться, что письмо Черчилля к Муссолини от 16 мая 1940 года и ответ Муссолини через два дня были последними депешами, которые они написали друг другу. Все более поздние письма — ловкая подделка.

Одно из таких писем предположительно написано Черчиллем в его загородном доме Чартуэлле, в Кенте, на чартуэллской писчей бумаге и помечено 22 апреля 1940 года. Изготовитель фальшивки разузнал номер телефона Черчилля в Чартуэлле (Уэстерхэм, 93), но расположил его не в том месте листка. В письме Черчилль сообщает, что «контрпредложения» Муссолини рассматривались Тайным советом, когда на самом деле они были рассмотрены кабинетом министров. Кроме того, 22 апреля Черчилль находился не в Чартуэлле, а в Париже.

Письмо, предположительно написанное Черчиллем 31 мая 1945 года на Даунинг-стрит, 10, также весьма подозрительно, хотя в этом случае бумага подделана правильно. Однако текст содержит типичные ошибки, которые хорошо пишущий по-английски человек просто не сделает. Черчилль никогда не обращался к Муссолини как к «Главе Итальянской Социалистической Республики», ибо этим самым он признавал законность ее существования. Да и по тексту оно не соответствует ни стилю Черчилля, ни его политическим взглядам в 1945 году.

Высказывалось предположение, что подлинность этих писем подтверждает один факт: Черчилль, проиграв выборы и уйдя с поста премьер-министра, провел 17 дней, 2-19 сентября 1945 года, занимаясь живописью на озере Комо. Есть основания полагать, что, перед тем как Муссолини был схвачен около озера Комо, он мог бросить в воду сумку, содержавшую его личные секретные бумаги, в том числе письма Черчилля. Летом 1945 года итальянские власти провели безуспешные поиски этих документов в районе Комо. Многие комментаторы, включая Витторио Муссолини, полагают необычайным совпадение, что Черчилль выбрал из всех мест именно Комо, чтобы заняться любимым времяпрепровождением — писанием картин.

Возможно, что совпадение это необычайное, но, несомненно, всего лишь совпадение. Черчилль отправился на озеро Комо, потому что фельдмаршал Александер пригласил его провести отдых в большом поместье на озере, реквизированном союзниками под штаб британской дивизии. Дивизия была передислоцирована, так что поместье пустовало. Черчилль приехал на озеро в сопровождении дочери Сары, личного врача лорда Морана, секретаря мисс Лэйтон, полицейского агента, камердинера, двух адъютантов и 24 человек из его старого полка, которым было вменено в обязанность его охранять. Он написал 9 пейзажей озера Комо, что заняло большую часть 17-дневного пребывания там. Его повсюду сопровождала охрана, и он регулярно писал жене, от которой не имел секретов. В одном из писем он пишет, что отдыхает совершенно без забот. Все эти факты не вяжутся с историей о том, что он проводил там время, бродя в одиночестве вокруг озера в поисках своих компрометирующих писем к Муссолини.

Мысль о том, что Черчилль и Муссолини обдумывали возможное сотрудничество между 1940 и 1945 годами, базируется на полном непонимании их характеров и тогдашней политической обстановки. Черчилль в прошлом восхищался Муссолини и все еще продолжал им восхищаться. Несмотря на войну, он нашел время, чтобы позировать своей кузине скульптору Клер Шеридан, которая в 20-х годах лепила голову Муссолини. Работая над скульптурным портретом Черчилля в декабре 1942 года, она ему сказала: «Уинстон, разве ты одно время не одобрял Муссолини? » «Это верно, — ответил Черчилль. — И я считаю его человеком весьма талантливым. Ему не стоило выступать против нас». Но одно дело — восхищаться грозным противником, и совсем другое — снять его с крючка, когда он целиком зависит от твоей милости. В 1944 году у Черчилля вовсе не было намерений отпускать Муссолини его грехи. Он сожалел, что они стали врагами, но теперь они ими были.

Не рассматривал Черчилль также в 1944 году альянс с Муссолини против Сталина. Он знал, что после войны со Сталиным возникнут сложности, но решил думать о них после того, как Гитлер и Муссолини будут полностью побеждены. Муссолини это сознавал. Он был уверен, что победа союзников означает конец Италии как независимого государства, то есть конец Италии как великой державы, чей лидер играет важную роль в решении судеб Центральной Европы, как это было в Мюнхене в 1938 году. Он не верил, что Британия будет способна играть ведущую роль в международных делах и надолго сохранит империю. Миром станут править две сверхдержавы: Соединенные Штаты и Советский Союз. Он предостерегал итальянский народ, что, если англо-американцы выиграют войну, итальянцев будут использовать как пушечное мясо. Их пошлют воевать на Тихий океан не ради славы Италии, а за Соединенные Штаты против Японии. Возможно, их также используют в борьбе Соединенных Штатов против Советского Союза.

* * *

16 декабря 1944 года Муссолини выступал на митинге в «Театро Лирико» в Милане. О митинге было объявлено всего за несколько часов до этого по громкоговорителям. Таким образом стремились уменьшить шансы англо-американского воздушного налета, который может помешать собранию. Однако зал театра быстро заполнялся. Тысячи людей, которым не повезло войти внутрь, стояли на площади перед театром, слушая речь Муссолини по трансляции. Муссолини резко осудил предательство, совершенное 8 сентября «экс-королем», буржуазией и масонами. Ни к какому миру оно не привело, потому что спустя 40 дней, 13 октября, Италия объявила войну своему союзнику, Германии. Если теперь Италия заключит мир с англо-американцами, она вынуждена будет объявить войну Японии и итальянцы должны будут сражаться за Соединенные Штаты на Тихом океане до 1947 года.

Единственная надежда Италии заключается в том, что она должна выиграть войну в союзе с отважной Германией. Всем известно, что немцы разрабатывают новое секретное оружие. Новое оружие не может быть произведено за одну ночь нажатием кнопки, но оно будет готово для сокрушительного удара по врагу в 1945 году. Он говорил о новом оружии, более убийственном, чем авиабомбы и ракеты, «Фау-1» и «Фау-2», падавшие на Лондон в 1944 году. (Но американцы, а не немцы создали в 1945 году атомную бомбу. )

В конце дня Муссолини выступал еще на одном митинге на Пьяцца-Сан-Сеполкро в Милане. Толпа восторженно приветствовала его. Толпа, которую не смущали никакие бомбы: ни авиационные с самолетов союзников, ни бросаемые партизанами-коммунистами.

Глава 39

ВОЗМЕЗДИЕ

Наступление союзников сдерживалось зимней погодой. В январе 1945 года Муссолини покинул Гарньяно с его мягким климатом и присоединился к своим войскам в Апеннинах, где были сильные морозы. Он снова пребывал в добром здравии, ему исполнился 61 год, и казалось, он с удовольствием шагал по снегу со своими солдатами. Но Красная Армия уже шла по немецкой земле, а британские и американские войска готовились форсировать Рейн и войти в Германию с запада.

В марте Муссолини послал Витторио на встречу с кардиналом Шустером в Милан, чтобы тот убедил Ватикан прозондировать политику правительств Британии и Соединенных Штатов на предмет начала переговоров по поводу альянса с Германией и Итальянской Социалистической Республикой против наступающих русских. Это была последняя отчаянная попытка, и сделать ее стоило, но надежд, что его предложение будет принято, Муссолини не питал. И действительно, Ватикан отказался передавать это послание союзникам, сознавая, что они отвергнут его сразу же.

Немецкий посол при Муссолини, Ран, также состоял в тайной связи с англо-американцами. Он сообщил им, что Муссолини может сыграть «полезную роль в будущей борьбе с большевизмом». Но Черчилль проинформировал Сталина об этих переговорах. В 1927 году он говорил, что будь он итальянцем, то стал бы плечом к плечу с фашистами в их борьбе «против зверских аппетитов и страстей ленинизма». Теперь, однако, когда жаждущие мести партизаны-ленинцы с оружием в руках, присланным Черчиллем, смыкали кольцо вокруг Муссолини, Черчилль плечом к плечу с фашистами не стоял.

Продвижение союзников по Италии возобновилось в апреле 1945 года. 21 апреля они взяли Болонью и пошли вперед. Бомбаччи пытался успокоить своих товарищей, указывая, что их положение не хуже того, в котором оказался Ленин в октябре 1919 года, когда белая армия генерала Юденича подошла к окраинам Петрограда. Слова Бомбаччи напомнили Витторио Муссолини, что этот теперешний фашистский лидер был когда-то другом Ленина.

Была, впрочем, одна хорошая новость, способная утешить душу Муссолини. 12 апреля скончался президент Рузвельт. Муссолини писал, что доказательством справедливости Божьей является то, что он умер проклинаемый матерями всего мира, Соединенных Штатов в том числе. Но недолгой была эта радость: Тольятти, бывший видным членом правительства Бономи, объявил, что главной целью правительства является уничтожение фашизма.

* * *

Почти все ведущие немецкие генералы и дипломаты теперь вступили в секретные контакты с англичанами и американцами. У немцев было чем торговаться: они могли согласиться покинуть Милан и другие итальянские города, не поджигая их и не разрушая промышленные предприятия. Кардинал Шустер надеялся спасти Милан от разрушения, договорившись о соглашении между немцами, Муссолини и партизанами. Различные партизанские группы, включая коммунистические бригады гарибальдийцев, были признаны высшим военным командованием союзников и итальянским правительством в Риме. Руководство ими осуществлял Национальный совет Сопротивления, президентом которого Итальянское правительство назначило генерала королевской армии Италии Раффаэле Кадорну, сына главнокомандующего в Первую мировую войну. Национальный совет Сопротивления состоял из представителей коммунистических и некоммунистических партизанских отрядов.

25 апреля Муссолини и Грациани встретились с Кадорной и другими членами Национального совета Сопротивления во дворце кардинала Шустера в Милане. Муссолини спросил, смогут ли Сопротивление и командование союзников гарантировать жизнь ему, его министрам и их семьям, если они все сдадутся. Кадорна ответил, что британский главнокомандующий фельдмаршал сэр Гарольд Александер уже объявил своим солдатам, что с солдатами Итальянской Социалистической Республики Муссолини, если они сдадутся, следует обращаться как с военнопленными. Однако виновные в военных преступлениях будут преданы суду. Кадорна мог пообещать Муссолини только то, что суд будет справедливым.

Муссолини сказал, что не может согласиться на сдачу без консультаций с немецкими союзниками. Тогда ему сообщили, что генерал Вольф уже ведет переговоры с американцами о прекращении военных действий в Италии, не информируя об этом Муссолини. Согласно утверждениям присутствовавших, Муссолини яростно проклял немцев за их предательство. Впрочем, рассказы о разногласиях между Муссолини и немцами часто были очень преувеличенными.

Муссолини заявил Шустеру и Кадорне, что должен обдумать их предложения, и покинул совещание, сказав, что вернется через час. После его ухода прибыли еще некоторые члены Национального совета Сопротивления, социалисты и коммунисты. Они раскритиковали Кадорну за то, что он обещал Муссолини передать его целым и невредимым в руки союзников. Однако Муссолини во дворец Шустера не вернулся. Он решил бежать в Швейцарию. На следующее утро партизаны вошли в Милан и захватили в свои руки контроль над городом.

Муссолини направился в Комо, и 27 апреля вместе с Бомбаччи и другими членами своего правительства присоединился к группировке из двухсот немецких солдат, которые собирались на грузовиках добраться до швейцарской границы. Муссолини сел в последний грузовик, надев для маскировки летный немецкий шлем.

Они подъехали к западной оконечности озера Комо, где около Муссо были остановлены большим отрядом партизан. Командир партизан сказал, что позволит проехать в Швейцарию немцам, но не итальянцам, которые едут с ними. Обыскав грузовики в поисках итальянцев, партизаны нашли Муссолини. Один из них его опознал. Раздались крики: «Мы взяли Муссолини! » Они повезли его и других итальянцев в Донго.

Перед отъездом из Комо Муссолини написал Кларетте Петаччи, что постарается перебраться в Швейцарию с немецкими солдатами, и уговаривал ее тоже попытаться бежать. Она убедила брата Марчелло везти ее на своем «альфа-ромео» вдогонку за немецкой колонной, в которой ехал Муссолини. Их сестре Мириам с новым любовником удалось бежать в Испанию. Марчелло же и Кларетту остановили партизаны, опознали и отвезли в Донго, присоединив к Муссолини и взятым в плен вместе с ним его сотрудникам.

В Донго Муссолини отделили от остальных пленников. Кларетта отказалась его покинуть, поэтому их обоих отвели в Джульяно-ди-Медзегра и посадили под стражу в фермерском доме. Бомбаччи, Марчелло Петаччи и других пленных расстреляли тут же, у озера в Донго. Последними словами Бомбаччи были: «Да здравствует Муссолини! Да здравствует социализм! » Другие видные фашисты, в том числе Фариначчи, были также захвачены в плен и расстреляны партизанами на месте. Прециози и его жена выпрыгнули из окна с пятого этажа, чтобы их не схватили и не отдали на расправу евреям.

Рассказы о том, что происходило с Муссолини в последние часы его жизни, очень противоречивы. Самой достоверной, пожалуй, является официальная версия. Национальный совет Сопротивления постановил, что Муссолини по совокупности содеянного должен быть казнен. Когда Тольятти, находившийся в Риме, услышал, что партизаны захватили в плен Муссолини, он по радио отдал приказ коммунистам — членам Национального совета Сопротивления не допустить, чтобы он попал живым в руки англичан или американцев. Как только личность его будет установлена, он должен сразу же быть казнен. Отношение Тольятти вполне объяснимо: слишком многие английские и американские политики в прошлом восхваляли Муссолини за его рвение в борьбе с коммунизмом.

Итальянские антифашисты не верили, что британские и американские власти накажут фашистских преступников. Действительно, из всех фашистов, осужденных в 1945 году за военные преступления, союзники казнили только одного: генерала Никола Белломо. Он приказал расстрелять пытавшегося бежать английского военнопленного. Белломо был казнен, несмотря на то что он оказывал потом услуги союзникам, воюя на их стороне. Но смертный приговор Кессельрингу, приказавшему расстрелять 335 итальянских заложников в Ардеатинских пещерах, был смягчен.

В течение многих лет считалось, что коммунистический лидер в Национальном совете Сопротивления, Луиджи Лон-го, отдал приказ о немедленной казни Муссолини без согласования с председателем совета генералом Кадорной. Однако недавно приказ о расстреле Муссолини был найден, и он был подписан Кадорной. Вполне возможно, что в 1945 году коммунистам не составляло большого труда убедить Кадорну сделать то, что они хотели.

Командир партизан-коммунистов, чей боевой псевдоним был полковник Валерио, командовал казнью. Настоящее его имя было Вальтер Аудизио. Впоследствии он стал коммунистическим депутатом в Палате депутатов в Риме. Днем 28 апреля он направился в дом, где Муссолини и Кларетта провели предыдущую ночь, и повел Муссолини на перекресток дорог неподалеку от дома. И снова Кларетта отказалась его оставить, поэтому они забрали ее с собой. Полковник Валерио зачитал смертный приговор Национального совета Сопротивления и вместе с товарищами расстрелял Муссолини и Кларетту. После первого выстрела Муссолини был только ранен, а пистолет-пулемет заело. Но они прикончили его из другого пистолета. Кларетта была убита первым выстрелом. Это произошло в 4. 30 пополудни.

⇐ Предыдущая 19 20 21 22 23 24 25 262728 Следующая ⇒