Джаспер Ридли 26 страница

Муссолини заметил, что, поскольку прошла резолюция Гранди, нет смысла голосовать за другие резолюции, и объявил заседание закрытым. Затем его отвезли из Палаццо Венеция на виллу Торлониа. Приехав домой, он ничего не стал говорить домашним, только повторял время от времени: «Чиано, Альбини и Бастианини тоже! »

Он еще не до конца осознал, что произошло. На следующее утро, в воскресенье 25 июля, он поехал в свой кабинет в Палаццо Венеция, где должен был принимать японского посла Шинрокуру Хидака. Он поздравил Хидака с японскими победами в войне. Затем Муссолини посетил район Сан-Лоренсо, пострадавший во время налета 19 июля. Вернувшись домой, он получил приглашение от короля немедленно приехать к нему в резиденцию на виллу Савойя. Рашель подозревала неладное и убеждала его не ездить, но он поехал.

Виктор Эммануил лично вышел к парадной двери виллы встретить Муссолини. Он держался дружелюбно и сочувственно. Он сказал, что Муссолини сослужил Италии великую службу, но теперь пришла пора уйти в отставку. Муссолини с этим не согласился, но его дискуссия с королем была безрезультатной.

Когда Муссолини покинул короля, капитан королевской гвардии подошел к нему в приемной и сказал, что получил от короля приказ для безопасности отвезти его домой на военном санитарном автомобиле. Муссолини отказался, мотивируя тем, что приехал на виллу Савойя в своем автомобиле, что шофер ждет его и может отвезти домой. Но капитан настаивал на том, что Муссолини лучше ехать на военной санитарке, и наконец сказал: «Дуче, это приказ! » Тогда Муссолини согласился, и они помчались на большой скорости. Они приехали в армейские казармы, где им пришлось ждать три четверти часа. К тому времени Муссолини понял, что они не собираются везти его домой. Из одних казарм его перевезли в другие, и в конце концов ему было передано письмо маршала Бадольо с сообщением, что король назначил Бадольо премьер-министром и что Муссолини перевезут в место, где он будет содержаться в безопасном заключении для его же защиты. Бадольо, возможно, был прав, считая, что Муссолини понадобится защита, потому что, как только распространилась новость о его отрешении от власти и аресте, начались антифашистские демонстрации. В некоторых случаях нападали на фашистов в их домах.

В течение трех дней Муссолини держали в заключении в разных местах. 28 июля его морем отвезли из Понцы на остров Ла-Маддалена, неподалеку от Сардинии. Остров давно использовали в качестве тюрьмы. Одним из его пленников был Цанибони, бывший депутат-социалист, приговоренный к 30 годам тюрьмы за попытку убить Муссолини в 1925 году. Он был освобожден за несколько дней до прибытия Муссолини.

Рашели кто-то сообщил анонимным звонком, что Муссолини арестован. Друзья уговаривали ее покинуть виллу Торлониа, так как боялись нападения на дом антифашистов. Никаких атак не произошло, но Рашель все-таки переехала в домик привратника. Жена привратника, Ирма, служившая уборщицей в Палаццо Венеция, пыталась утешить Рашель, но в ходе разговора упомянула имя Кларетты Петаччи. Рашель никогда не слышала о Кларетте и спросила, кто это такая. Когда ей удалось уговорить растерянную и смущенную Ирму рассказать ей, что Кларетта — любовница Муссолини, она очень разозлилась и прореагировала с яростью, которую всегда проявляла по отношению к любовным интрижкам Бенито. Она была гораздо больше взволнована из-за Кларетты, чем из-за падения фашистского режима.

Рашель присоединилась к Романо и Анне Марии в их загородном доме в Рокка делле Каминате, где их охраняли учтивые и доброжелательные полицейские. Им было позволено писать Муссолини. К нему охранники также относились уважительно и позволяли писать жене.

* * *

Король назначил премьер-министром маршала Бадольо, который сформировал кабинет из гражданских чиновников. Гуарилья, бывший в это время послом в Турции, был отозван и назначен министром иностранных дел. Правительство Бадольо объявило, что Италия будет продолжать войну на стороне Германии, своей союзницы. Гитлер был огорчен, что Муссолини сместили, и к Бадольо отнесся подозрительно, но не хотел прибегать к силе против Италии и загонять Бадольо в объятия союзников. Поэтому он заявил, что не вмешивается во внутренние дела Италии, но верит, что правительство Бадольо выполнит договорные обязательства с Германией. Бадольо сохранил все фашистские законы, включая расовые, но многие антифашисты и евреи были освобождены из тюрем и лагерей, хотя коммунистов на волю не выпустили.

29 июля, спустя четыре дня после ареста, Муссолини исполнилось 60 лет. Он получил поздравительную телеграмму от Геринга, которую ему доставили в тюрьму. Геринг писал, что надеялся навестить Муссолини в день его рождения, но происшедшие события сделали это невозможным. Несколько дней спустя Муссолини получил подарок на день рождения от Гитлера: великолепно переплетенное, роскошное издание собрания сочинений Ницше.

Когда правительство Бадольо публично заявило, что будет продолжать войну на стороне Германии, Гуарилья начал тайные переговоры с союзниками о мире через британское посольство в Лиссабоне. Англичане попросили прислать представителя, который смог бы встретиться с британским представителем в Танжере, где такая встреча была бы менее заметной, чем в Лиссабоне. Гуарилья пытался выговорить по возможности лучшие условия для Италии, но союзники настаивали на ее безоговорочной капитуляции.

6 августа Гуарилья встретился в Тревизио с Риббентропом. Риббентроп осведомился у Гуарильи, может ли он дать слово чести, что не ведет тайных мирных переговоров с союзниками. В своих мемуарах Гуарилья впоследствии написал, что, поколебавшись лишь секунду, дал слово.

Тем временем британские и американские военно-воздушные силы увеличили число налетов на города Италии. 12 августа англичане произвели массированный налет на Милан и Турин. Социалисты и левые в Британии протестовали против этих авианалетов, потому что союзники бомбят и убивают итальянских рабочих-антифашистов, только что проводивших забастовки против режима Муссолини. Но воздушные бомбардировки были средством давления на правительство Бадольо, чтобы вынудить его принять требования союзников о безоговорочной капитуляции. Они также должны были убедить немцев, что союзники не находятся на грани заключения мира с Бадольо. Когда Муссолини услышал о воздушных налетах на Милан и Турин, он сказал, что надеется, это докажет итальянцам, что англо-американцы хотят воевать с ними, а не только с фашизмом или с Муссолини. Они ведь усилили бомбардировки, когда он и фашистский режим пали.

Одним из условий мирного договора, на котором настаивали союзники, была передача им Муссолини. Правительство Бадольо сознавало, что, когда условия мира будут объявлены, итальянские фашисты или немцы попытаются спасти Муссолини, чтобы он не попал в руки англо-американцев. 28 августа они внезапно, в обстановке большой секретности, без предупреждения вывезли его с Ла-Маддалены и после нескольких дней путешествия поместили в более безопасную тюрьму: нежилую гостиницу в самой высокой точке горного хребта Гран-Сассо, близ Л'Акуилы, к северу от Рима.

Правительство Бадольо приняло предложенные союзниками условия мирного договора, и 8 августа публично было объявлено о том, что перемирие подписано. Гитлер немедленно отдал приказ немецким войскам оккупировать Италию. Союзники также высадились на Апеннинском полуострове, но не успели предотвратить немецкую оккупацию Рима и территорий севернее реки Волтурно. Король и правительство Бадольо поспешно покинули Рим и обосновались в Бриндизи. Союзники удержали Неаполь и весь юг, но большая часть Италии была занята немцами.

Немцы были возмущены. Они обвинили итальянцев в том, что те предали их второй раз — как в 1915 году, когда, отвергнув Пакт трех держав, вступили в Первую мировую войну на стороне союзников. В Италии, на Балканах, на Додеканезских островах немцы требовали от итальянских гарнизонов сдаться и передать им оружие. Там, где итальянцы сопротивлялись, немцы обращались с ними как с бунтовщиками и, захватив в плен, расстреливали на месте согласно приказу Гитлера. Часть пленных итальянцев депортировали в Германию и в концентрационных лагерях обращались с ними очень жестоко.

Однако Гитлер надеялся спасти своего друга Муссолини. Задание это должен был выполнить командир десантников Отто Скорцени. Скорцени обнаружил, что Муссолини содержится на Гран-Сассо, и решил сбросить парашютистов на горную вершину. К тому времени немецкая армия занимала всю Италию севернее Рима, включая территорию Гран-Сассо. Поэтому говорили, что спасение Муссолини, осуществленное Скорцени, было пропагандистским трюком, поставленным по приказу Гитлера. Ведь можно было освободить Муссолини без риска погубить самолет, приземляясь на вершине горы. Но Гитлер имел веские основания бояться, что британские десантники могут добраться до Муссолини и захватить его раньше Скорцени. Офицер, бывший комендантом Гран-Сассо, впоследствии утверждал, что по настоянию Черчилля Бадольо дал ему указание застрелить Муссолини, если будет предпринята попытка его освобождения. Впрочем, остальные офицеры, находившиеся на Гран-Сассо, говорили, что он никогда не информировал их о таком приказе.

Когда по радио были объявлены условия перемирия, Муссолини страшно разволновался, опасаясь, что его передадут англичанам, и поделился своими страхами с охранявшим его офицером. Этот офицер ответил, что сам был в плену у англичан в Тобруке, где с ним ужасно обращались, и он никогда не отдаст англичанам ни одного итальянца. (Справедливости ради надо отметить, что лишь немногие итальянские военнопленные жаловались на плохое обращение с ними британских тюремщиков. )

12 сентября Скорцени и его команда приземлились на Гран-Сассо. Их сопровождал генерал Столети из итальянской полиции. Скорцени считал, что его присутствие может оказаться полезным. Они подбежали к гостинице с ручными пулеметами наготове. Впереди бежал Скорцени, рядом с ним генерал Столети. Охранники Муссолини уже приготовились по ним стрелять, когда Муссолини выглянул в окно. Сначала он решил, что за ним явились англичане. Но, разглядев немецкую форму людей Скорцени и узнав Столети в итальянском мундире, он приказал охране не стрелять, потому что там итальянский генерал. Охрана сопротивления не оказала.

Скорцени вошел в гостиницу и обратился к Муссолини. «Дуче, фюрер послал меня вас спасти». Муссолини ответил: «Я всегда знал, что мой друг Адольф Гитлер не бросит меня в беде». Они немедленно улетели, хотя взлетать с горной вершины было очень непросто. Скорцени доставил Муссолини в аэропорт Пратика-ди-Маре близ Рима, а оттуда в Вену. Из Вены Муссолини поездом направился в Мюнхен, а затем полетел в Растенбург поблагодарить Гитлера за спасение.

Немцы оккупировали местность вокруг Форли и Рокка делле Каминате. Немецкий офицер отпустил итальянских полицейских, охранявших Рашель. Гитлер лрислал самолет, на котором Рашель, Романо и Анна Мария прилетели в Мюнхен к Муссолини. Рашель была очень признательна Гитлеру. Спустя 5 лет в мемуарах она благодарила его за проявленную доброту. Она была очень простодушной и все воспринимала с личной точки зрения. Хотя в то же время, когда Гитлер посылал самолет за Рашелью с детьми, он отправлял тысячи еврейских мужчин, женщин и детей со всей Европы в скотных вагонах без еды и питья в газовые камеры Освенцима. Но для Рашели он оставался добрейшим человеком, который послал самолет, чтобы доставить ее из Рокка делле Каминате в Мюнхен к мужу.

Глава 37

ИТАЛЬЯНСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА

Многим из нацистских лидеров, включая и некоторых генералов, хотелось обращаться с итальянцами как с врагами, а с Италией — как с вражеской страной. Но Гитлер доверял Муссолини и решил восстановить его во главе итальянского фашистского государства в противовес правительству Бадольо. Он дал указания, чтобы Муссолини обратился по радио к стране с радиовещательной станции в Мюнхене, и тем же вечером, 18 сентября, Муссолини произнес свое обращение на всю Италию.

Он нервничал, потому что только один раз в жизни выступал по радио. Его зажигательные речи к толпе с балкона Палаццо Венеция часто транслировались по радио на весь мир, но лишь однажды он сидел один в радиостудии и в микрофон говорил свою речь, которая должна была дойти до миллионов слушателей. Теперь перед ним стояла более сложная задача. Он справился с ней великолепно, и его обращение было расценено друзьями и сторонниками как весьма успешное. Он сказал, что король и Бадольо предали Италию и что он теперь возглавит Итальянскую Социалистическую Республику и продолжит войну на стороне немецких союзников.

Муссолини надеялся создать свое правительство в Риме, но, хотя немецкие генералы подчинились решению фюрера управлять Италией через правительство Муссолини, они убедили Гитлера не допускать его обратно в Рим, где он бы путался под ногами у немецкой военной администрации. Рим был уже недалеко от прифронтовой полосы, где немцы стояли лицом к лицу с врагом. Муссолини пришлось создавать свое правительство далеко на севере Италии, в Сало на озере Гарда. Его резиденция и кабинет располагались на вилле Фелтринелли в Гарньяно, в нескольких милях от Сало. Он призвал парламент республики встретить его в Вероне.

Прежде чем Муссолини и Рашель покинули Мюнхен, туда в середине сентября прибыл Чиано.

Антифашисты стали захватывать юг Италии, находившийся под властью правительства Бадольо и оккупацией союзников. При этом Чиано обнаружил, что его голосования против Муссолини на заседании Высшего фашистского совета 24 июля вовсе недостаточно, чтобы антифашисты забыли его многолетнее прошлое как видного фашиста и министра иностранных дел Муссолини. Поэтому он решил присоединиться к Муссолини. Это была очень неловкая семейная встреча, и атмосфера за обедом оставалась напряженной и холодной.

Когда Муссолини и Рашель отправились в Рокка делле Каминате, а потом в Гарньяно, Чиано остался в Мюнхене. На занятую немцами территорию также прибыли еще пятеро из членов Высшего фашистского совета, голосовавшие 24 июля против Муссолини: Де Боно, Маринелли, Лючиано Готтарди, Карло Пареши и Джианетти. Другие остались на юге или, как Гранди, уехали в Испанию, где Франко предоставил им политическое убежище. Крайне фанатичные фашисты, вроде Фариначчи, считали, что Чиано и другие предатели, отступившиеся от Муссолини, должны быть преданы суду. Немцы поддержали их требования. Правительство Муссолини в Сало создало Специальный трибунал для суда над этими предателями.

17 октября немецкие власти в Мюнхене сообщили Чиано, что его передают правительству Итальянской Социалистической Республики для суда. Два дня спустя его под стражей перевезли самолетом в Верону, где поместили в тюрьму вместе с Де Боно, Маринелли, Готтарди, Пареши и Джианетти ждать суда по обвинению в государственной измене.

В ноябре 1943 года в Вероне собрался фашистский съезд. Он отменил монархию и принял конституцию Итальянской Социалистической Республики. В своей пропаганде Муссолини подчеркивал тот факт, что Итальянская Социалистическая Республика отвергает монархию буржуазии. Некоторые стали считать, что он вернулся к своему старому социализму.

Он заклеймил монархию и «Виктора Савойского», как стал называть короля. Он задавал вопрос: являлся ли марш на Рим восстанием? Да, это было восстание, потому что привело больше чем к конституционному изменению правительства. Если бы это не было восстанием, он не смог бы стать премьер-министром, будучи лидером партии, имевшей всего 38 депутатских мест в Палате из более чем 500 членов. Являлся ли марш на Рим революцией? Нет, революцией он не был, потому что не уничтожил монархию. Это было ошибкой 1922 года, но теперь монархия сметена Итальянской Социалистической Республикой.

Всю свою жизнь он надевал наряд, соответствующий роли. Теперь он отбросил отложной воротник и котелок, которые носил как королевский премьер-министр, белый галстук и фрак, в которых ездил в оперу с Невиллом Чемберленом. На нем появилась фашистская черная рубашка без воротничка и галстука. Вместе с бритой наголо головой это создавало облик сурового и жесткого вождя. Он стал активно ненавидеть бороды. Было ли это следствием того, что в своей социалистической молодости он сам носил бородку? Или потому, что Бальбо, Гранди и другие видные фашисты были бородатыми?

Конституция Итальянской Социалистической Республики была написана Никола Бомбаччи, с которым Муссолини был знаком с 1902 года, когда они оба были школьными учителями в Гвалтьери. После Первой мировой войны Бомбаччи стал лидером коммунистов в Палате депутатов, где участвовал в стычках с фашистами, когда те нападали на дезертира Мизиано и еще в нескольких случаях. Он не раз ездил в Москву на заседания Третьего Интернационала и позднее рассказывал: и Ленин, и Троцкий говорили ему, что главной ошибкой итальянских коммунистов было упустить Муссолини, единственного человека, который мог бы успешно произвести коммунистическую революцию в Италии. Впрочем, это Бомбаччи начал утверждать только после того, как стал фашистом. Когда после марша на Рим Муссолини начал аресты коммунистов, Бомбаччи бежал в Москву, где подружился с Каменевым и вошел в левую оппозицию в советской коммунистической партии. В 1927 году он был исключен из Итальянской коммунистической партии, как сочувствующий оппозиции. Тогда он решил, что лучше пострадает в муссолиниевской Италии, чем в сталинской России, и вернулся домой. Он убедил власти, что больше не является коммунистом или политически активным и по указанию Муссолини был оставлен полицией в покое. Когда в декабре 1931 года умер брат Муссолини Арнальдо, Бомбаччи написал Муссолини письмо с соболезнованиями, в котором вспоминал об их старой дружбе тридцатилетней давности, но не касался политики.

Как и многих других итальянцев, Бомбаччи превратил в ярого сторонника дуче успех Муссолини в пренебрежении санкциями, введенными против Италии во время Эфиопской войны. Он подал заявление в фашистскую партию и был принят. После перемирия 8 сентября 1943 года он присоединился к Муссолини, который тепло приветствовал его, несмотря на то что лицо Бомбаччи украшала длинная пышная седая борода.

* * *

На юге социалисты и либералы были недовольны Бадольо как премьер-министром, считая, что Бадольо с его фашистским прошлым и военными преступлениями в Эфиопии не может быть подходящим лидером для новой антифашистской Италии, которая в альянсе с западными демократиями воюет против Гитлера и Муссолини. Они потребовали, чтобы Бадольо был заменен на либерального философа Бенедетто Кроче либо другого политика — либерала или социалиста. Итальянская коммунистическая партия эти требования не поддерживала. По указанию Сталина, коммунисты стали сторонниками Бадольо, потому что Сталин хотел политической стабильности в Южной Италии и в роли лидера — компетентного генерала, который мог бы оказать помощь военной победе над Германией и фашистами Муссолини.

Бомбаччи считал, что этим коммунисты окончательно предали революционный социализм. Если Итальянская коммунистическая партия поддерживает Бадольо, короля и англоамериканских империалистов, Бомбаччи будет поддерживать Итальянскую Социалистическую Республику Муссолини. Его не отвратили от поддержки Муссолини даже расовые законы против евреев. (Разве международный еврейский капитал не поддерживал всегда и во всем американский империализм? ) Итальянская Социалистическая Республика усилила кампанию против евреев, официально объявив их «враждебными иностранцами». Впервые итальянские евреи были депортированы с оккупированной немцами территории в Польшу, в лагеря. Но немцам из специальных гиммлеровских подразделений выполнять эту задачу было очень нелегко.

В субботу, 16 октября 1943 года, они попытались арестовать всех евреев Рима. Герберт Кепплер, немецкий глава римской полиции, и его помощник Теодор Даннекер, имевший опыт депортации евреев в Париже и Софии, ожидали появления местных антисемитов с добровольной информацией о том, где прячутся евреи. Но никакие местные антисемиты в Риме ему не помогли. Напротив, многие из римлян помогали евреям скрыться. Кепплер и Даннекер смогли арестовать в Риме только 1007 евреев. Они докладывали Гиммлеру, что на каждого схваченного еврея приходится 11 сбежавших. Впоследствии 6000 евреев было арестовано в Северной Италии, но за 20 месяцев немецкой оккупации только 7000 итальянских и иностранных евреев Италии умерли в газовых камерах Польши, то есть 15 % всех евреев Италии. Гораздо более низкий процент, чем в любой другой занятой немцами стране Европы, за исключением Дании.

Многие католики уговаривали папу римского выступить по радио с заявлением, осуждающим депортацию и уничтожение евреев, считая, что его влияние на гитлеровских солдат-католиков вынудит нацистов отказаться от программы истребления. Папа отказался от этого предложения, полагая, что, если публично осудит уничтожение евреев, Гитлер пошлет войска в Ватикан, арестует его и убьет тех евреев, которые там скрываются. В монастырях Рима скрывалось очень много евреев.

Некоторые итальянские фашисты активно помогали немцам арестовывать евреев. Муссолини это одобрил. Итальянцам, как и населению других оккупированных немцами стран, было обо всем известно. Фотографии депортации евреев демонстрировались в кинохрониках. Гораздо труднее доказать, что люди знали о том, что евреев в лагерях Польши убивали. Об этом нигде открыто не упоминалось. Те итальянцы, которые тайно слушали передачи радиостанций союзников или до которых доходили из других источников слухи о газовых камерах, поначалу считали это лживой вражеской пропагандой. Однако некоторые были знакомы с солдатами и чиновниками, служившими в Польше, и выясняли, что все рассказы об этом — правда.

Несколько фашистских лидеров знали это точно. Князь Бисмарк еще в августе 1942 года сообщил об этом сотруднику итальянского министерства иностранных дел, который проинформировал Муссолини. В мае 1943 года гауляйтер Белоруссии Вильгельм Кубе рассказал делегации итальянских фашистов, посетившей его в Минске, что евреев в его районе уничтожают в газовых камерах.

По словам Рашели, Гитлер как-то сказал Муссолини, что он слишком добрый, чтобы быть хорошим диктатором. Это замечание, которое Гитлер вполне мог сделать Муссолини, как и Муссолини мог сказать нечто подобное Гитлеру, представляет собой дружескую шутку, в которой под внешним упреком скрывается комплимент. Но Муссолини одобрил депортацию евреев в Польшу, хотя с 21 августа 1942 года знал, что там они будут убиты. Он знал, и его это не волновало, так как считал, что в военное время зверства неизбежны. Возможно, он не представлял масштабов методичного и систематического истребления евреев. Однако никакой «сентиментальный гуманизм» не помешал ему помогать своим немецким союзникам в окончательном решении еврейского вопроса.

* * *

Многие итальянцы на территории Итальянской Социалистической Республики вступили в партизанские отряды для борьбы с немцами и фашистами. Самыми активными были коммунисты со своими гарибальдийскими бригадами. Когда правительство Бадольо подписало перемирие с союзниками, многие армейские офицеры обратились к солдатам и предложили: или остаться на юге и служить в армии Бадольо, или поехать на север и присоединиться к частям Муссолини, или отправляться по домам. Некоторые из тех, кто предпочел отправиться домой на север Италии, впоследствии пошли в партизаны, чтобы не быть призванными в Добровольную милицию национальной безопасности.

Многие присоединились к коммунистическим отрядам Сопротивления. Разочаровавшись в фашизме, они обратились к коммунистам, которых фашисты всегда проклинали как своих заклятых врагов. Кроме того, на общественное мнение огромное впечатление произвели победы Красной Армии. К досаде Муссолини, один из его генералов, присоединившихся к Бадольо и воевавших на стороне союзников, был Мессе, командующий Итальянским экспедиционным корпусом в России. Но к Муссолини перешел Грациани, которого он назначил главнокомандующим вооруженными силами Итальянской Социалистической Республики.

Массовая сдача в плен итальянских войск в Северной Африке создала в Британии и других странах впечатление, что итальянцы не умеют воевать. Однако итальянские партизаны храбро сражались с превосходящими силами противника, зная, что если их схватят, то их ждет неминуемая смерть, а может быть, и пытки. Они доказали, что умеют отлично воевать, как и хвастался Муссолини. Но теперь они хотели воевать против фашизма, а не за него.

* * *

Фашисты всех рангов во главе с Фариначчи требовали смертного приговора для Чиано и пятерых его соответчиков. Эдда Чиано надеялась, что отец спасет жизнь ее мужу. Муссолини оказался в затруднительном положении. Он обожал Эдду, как и остальных своих детей, но чувствовал, что должен исполнить свой долг, как Брут в Древнем Риме, который 2500 лет назад убил своего сына, предавшего город. Как мог Муссолини пощадить предателя и не выполнить долг, сурово и беспристрастно, только из-за того, что предатель приходился ему зятем? Часто утверждают, что давление немцев вынудило Муссолини казнить Чиано. Конечно, Гитлер, Гиммлер и находившийся в Вероне генерал СС Карл Вольф настаивали на безусловной казни Чиано и других изменников, но самое сильное давление на Муссолини шло от Фариначчи и рядовых фашистов.

Эдда пыталась спасти мужа. Она бежала в Швейцарию, взяв с собой дневники, в которых Чиано на протяжении нескольких лет записывал откровенные замечания Муссолини, могущие оказаться весьма неприятными для дуче и немцев. Связавшись с Гиммлером, она предложила ему передать эти дневники, если Чиано устроят побег в Швейцарию. Но Гитлер сказал: «Никаких сделок».

23 декабря 1943 года, за две недели до начала суда над Чиано, он написал из тюрьмы в Вероне письмо Черчиллю, в котором утверждал, что в час, когда приближается его смерть, он хочет поговорить именно с ним, человеком, «которым я глубоко восхищаюсь, как рыцарем — поборником крестового похода». Он отрицал, что был когда-либо «пособником Муссолини в этом преступлении против своей страны и человечества» — в войне на стороне Германии. Упомянув о «ежедневных муках» и «варварском обращении», которое он выносит от рук эсэсовцев в веронской тюрьме, он проклинает «эту мерзкую клику бандитов», погрузивших мир в пучину войны, и «трагическую жуткую марионетку Муссолини». Заканчивалось письмо утверждением, что «несчастье Италии явилось результатом не ошибок ее народа, а бесстыдного поведения одного человека».

Письмо Чиано было тайком вынесено из тюрьмы, и Эдда передала его в Берне представителю правительства Бадольо, который вручил его британскому представителю в Берне, и позже оно достигло Лондона и попало к Черчиллю. Черчилль рвался опубликовать его, чтобы опозорить Муссолини. Британское министерство иностранных дел воспротивилось этому. После долгих оттяжек и извинений они назвали истинную причину своих возражений: публикация этого письма произведет плохое впечатление на итальянских антифашистов, которые станут считать, что британское правительство одобряет поведение Чиано.

После консультаций со своим кабинетом Черчилль послушался этого совета и не стал публиковать письмо Чиано. Возможно, сильнее всего на него повлияло мнение министра информации Брендэна Браккена, который дал уничтожающую характеристику прошлых деяний Чиано. Письмо Чиано так никогда и не было опубликовано, возможно, еще и потому, что критики Муссолини не слишком стремятся придать его гласности. Если бы Муссолини знал об этом письме, оно помогло бы в обвинении Чиано на процессе, так как ясно доказывало намерение помочь врагу.

Суд над Чиано и другими состоялся 8–9 января 1944 года. Чиано, Де Боно, Маринелли, Готтарди и Пареши были приговорены к смерти. Джианетти, который в свое время, на другое утро после знаменательного заседания Высшего фашистского совета, изменил мнение и отозвал свой голос, был приговорен к 30 годам тюремного заключения. После того как приговор был вынесен, ожидавший смерти Маринелли подтвердил, что Муссолини не знал о плане убийства Маттеотти, которое Маринелли сам организовал без ведома дуче.

Приговор суда должен был быть утвержден государственным судьей, и обвинение поспешило найти такого, который поскорее сделал бы это и позволил им казнить Чиано до того, как Муссолини его помилует. После того как несколько судей под разными благовидными предлогами отказались это сделать, нашелся один, готовый угодить. На следующее утро все пятеро были расстреляны. Когда Муссолини сообщили эту весть, он сказал, что для него Чиано умер давно. Но Рашель знала, какой личной трагедией для него явилась эта смерть из-за того, как это должно было повлиять на его отношения с Эддой.

Несколько месяцев спустя он написал Эдде в Швейцарию, что всегда любил и будет ее любить. Но она смотрела на него не как на любящего отца, а как на убийцу мужа. Она заявила ему, что гордится тем, что она жена Чиано, жена изменника, и пусть он скажет об этом своим немецким хозяевам. Он послал к ней в Швейцарию священника, но она отвергла все попытки примирения. Только спустя 10 лет после смерти Муссолини она согласилась помириться с матерью и вместе с ней посетила могилу отца.

Глава 38

МУССОЛИНИ ЗАГНАН В УГОЛ

Обычно Муссолини жил в Гарньяно, но иногда бывал в Рокка делле Каминате, находившейся на территории, занятой немцами. Вся его семья, за исключением Эдды, жила в Гарньяно вместе с ним. Витторио был его секретарем, деля свои обязанности с Джованни Дольфином. Романо и Анне Марии было соответственно 16 и 14. Кларетта Петаччи также появилась в Гарньяно, что вызвало ссоры с Рашелью. Время от времени Рашель начинала протестовать против Кларетты, а однажды даже встретилась с ней, явившись к той в дом. Рашель захотела посмотреть на нее и потребовала, чтобы Кларетта принесла в жертву свою любовь и прекратила видеться с дуче, но Кларетта такого обещания не дала.

⇐ Предыдущая 19 20 21 22 23 24 252627 28 Следующая ⇒