Джаспер Ридли 20 страница

В течение августа итальянские транспортные корабли перевозили войска по Суэцкому каналу. Шло наращивание военной силы. У Де Боно, командующего войсками в Эритрее, и генерала Родольфо Грациани, на юго-востоке Итальянского Сомали, находилось под командованием 150 000 человек. 24 августа сыновья Муссолини — Витторио и Бруно — отправились в Восточную Африку. Витторио было 18 лет, и он поступил в авиацию. Это был минимальный возраст для поступления в воздушные силы, поэтому Бруно, которому едва исполнилось 16, сделать этого не мог. Однако Муссолини поддержал его просьбу о призыве в армию, и мальчика зачислили. Бруно был далеко не единственным фашистским подростком, кому удалось записаться в армию до совершеннолетия. Галиаццо Чиано, вернувшийся с Эддой и всей семьей из Шанхая, также записался добровольцем в авиацию и отбыл в Восточную Африку.

28 августа Муссолини председательствовал на заседании кабинета. После заседания было выпущено сообщение для прессы, в котором разъяснялась позиция правительства. Эфиопия — государство дикарей, не заслуживающее, чтобы с ним обращались как с цивилизованной нацией или принимали во внимание в международных вопросах. Цели Италии в Эфиопии никоим образом не ущемляют британские интересы, поэтому нет никаких оправданий попыткам Британии настроить против Италии Лигу Наций.

В начале сентября в Женеве собрался Совет Лиги Наций. На нем были заслушаны аргументы итальянской и эфиопской сторон. Эфиопию представлял несколько напыщенный адвокат-француз, и, как только он начал говорить, Алоизи, согласно инструкциям Муссолини, вышел из зала. Совет Лиги перенес обсуждение на заседание Комитета пяти (Британии, Франции, Польши, Турции и Испании). Комитет Пяти предложил Италии еще большие концессии в Эфиопии, но Муссолини снова отверг это предложение.

В кабинете министров Британии Идеи и Чемберлен стояли за жесткие меры против Италии. Но Болдуин, Хоар, Макдональд и Саймон хотели идти на уступки Муссолини, а Лаваль настаивал на уступках еще резче. Он меньше боялся бы озлобить Муссолини, если бы мог быть уверен, что Британия поддержит Францию в случае германской агрессии. Но визит Саймона к Гитлеру, британское осуждение франко-советского пакта и морской договор Британии с Германией подорвали веру французов в альянс с британцами и утвердили их в важности альянса с Италией.

Британская партия лейбористов и либералы проявляли все большее недоверие к искренности правительства, когда оно провозглашало, что поддержит Лигу Наций и остановит Муссолини. Блестящий поэт-сатирик Сагиттариус, публиковавшаяся в лондонском левом журнале «Нью стейтсмен», великолепно описала отношение Лиги Наций к абиссинскому кризису:

Впились в глаза друг другу Хоар и Лаваль:

«Что лучше — санкции или закрыть Канал? »

И Пятеро из Лиги с тонким тактом

Блуждают между соглашением и пактом;

Меж тем министры упоенно восклицают:

«Спешить не будем, времени хватает! »

11 сентября в Женеве Хоар обратился к Генеральной Ассамблее Лиги Наций. Он произнес на удивление сильную речь в поддержку Лиги и пообещал, что Британия присоединится к любым санкциям, которые будут введены против Италии. Бельгийский делегат, Поль Гиманс, прослушав речь Хоара, заметил: «Британцы решили остановить Муссолини, даже если для этого потребуется применить силу». На следующий день Лаваль вызвал еще большее удивление, выступив почти столь же резко, как и Хоар, в поддержку санкций. Неужели Лига, Британия и Франция наконец решились предпринять действенные шаги, чтобы остановить агрессию Муссолини против Эфиопии?

Но за день до этих выступлений на Генеральной Ассамблее состоялись две личные беседы между Хоаром и Л авалем. Они сошлись на том, что должны попытаться удержать Италию на стороне союзников и сохранить достигнутое в Стрезе единство. Ни при каких обстоятельствах они не станут воевать с Италией. Хоар сказал, что британское правительство имеет в виду всего лишь запрещение импорта некоторых итальянских товаров, а это никто не может расценивать как военные действия. Лаваль передал эту ободряющую новость Алоизи. Он сообщил ему, что ни он, ни британское правительство не рассматривают даже возможность закрытия Суэцкого канала и что он не думает, будто Муссолини станет серьезно возражать, если англичане решат не покупать кьянти.

Итальянская пресса начала бурную кампанию против Британии. Журналисты писали, что все проблемы с Эфиопией и Лигой возникают из-за англичан, преследующих свои цели. Они напоминали о тридцати тысячах бурских женщин и детей, погибших в британских концентрационных лагерях в Южной Африке во время Англо-бурской войны. Они вспоминали о резне в Амритсаре в Индии в 1919 году. Однако британское министерство иностранных дел использовало, правда не всегда успешно, свое влияние на прессу, чтобы воспрепятствовать критике Италии и Муссолини. Всякий раз, когда «Джорнале д'Италиа» обвинял Британию в том, что та планирует войну с Италией, британское правительство поспешно уверяло публику, что не имеет подобных намерений.

Однако Болдуин позволил Идену и Ванситтарту уговорить себя усилить британский флот на Средиземном море. В Гибралтар, на Мальту и в Александрию были посланы пять крейсеров, два из них линейные, и несколько кораблей меньшего водоизмещения, которые дополнили базирующиеся в Средиземном море четыре линкора, два авианосца, сорок эскадренных миноносцев и одиннадцать подводных лодок. Итальянская пресса злобно поносила британцев, и в Риме каждую минуту ждали объявления войны, но Муссолини не терял выдержки.

Драммонд был встревожен. 17 сентября он писал Хоару, что не сомневается: начав войну, Муссолини не удовлетворится меньшим, чем покорение всей Эфиопии или по крайней мере триумфальный вход итальянской армии в Аддис-Абебу. Разве что негус капитулирует безоговорочно. Драммонд докладывал, что большинство итальянского народа, особенно молодежь, восторженно поддерживают Муссолини. Так что в нынешнем настроении и Муссолини, и итальянский народ скорее пойдут на самоубийство, чем повернут назад. Итальянская пресса предлагала объявить войну Британии и хвалилась, что итальянской авиации не составит большого труда разбомбить Мальту и уничтожить британский флот. Болдуин решил, что безопаснее будет перевести флот в Александрию. Муссолини откликнулся на это посылкой войск из Италии в Ливию, откуда им будет сподручнее вторгнуться в Египет.

Раффаэле Гуарилья был отозван с должности посла в Мадриде и стал главой министерства иностранных дел. Он организовал высокоэффективную шпионскую сеть в Лондоне, Париже и Женеве. Однажды ему даже удалось заполучить экземпляр совершенно секретного доклада британского представителя в Лиге Наций, посланного в Лондон, в министерство иностранных дел. Он сообщил Муссолини, что если Италия вторгнется в Эфиопию, британцы станут настаиватьна введении против нее экономических санкций, на что Франция неохотно согласится, но для ослабления их действенности сделает все, что в ее силах, чтобы приостановить применение этих санкций. Кроме того, ни Британия, ни Франция не станут воевать с Италией из-за Эфиопии или предлагать закрытие Суэцкого канала.

Муссолини запросил британское правительство, означают ли передвижения английского флота, что Британия собирается напасть на Италию или закрыть Суэцкий канал. 23 сентября лорд Хоар дал указание Драммонду довести до сведения Муссолини «личное послание министра иностранных дел, одновременно являющегося консерватором и старинным другом Италии». Драммонд должен был сообщить Муссолини, что утверждения, будто британское правительство хочет уничтожить итальянский флот, — неправда. Британия хочет «видеть Италию сильной и процветающей, а правительство ее — стабильным, каким оно пребывает уже многие годы… Я должен избегать слова «санкции» и сказать, что вопрос о закрытии канала или военных санкциях даже не обсуждался». Однако если Лига решится на коллективные действия, Британия исполнит свою роль, как верный член Лиги Наций. Этого Муссолини было достаточно. Он рискнет начать военные действия.

29 сентября он направляет Де Боно приказ: «Никакого объявления войны. Приказываю: начать наступление рано утром 3. Повторяю: 3 октября». Вечером 2 октября он обращается к толпе с балкона Палаццо Венеция. «Чернорубашечники революции!.. В этот торжественный час истории нашей страны двадцать миллионов человек вышли на площади по всей Италии», чтобы показать миру силу Италии и фашизма в 1935 году, XII году фашистской эры. «Пролетарская и фашистская Италия, Италия Витторио-Венето и нашей революции, восстань! Пусть небеса услышат твои крики ободрения нашим солдатам, ожидающим в Африке. Пусть их услышат наши друзья и наши враги во всех краях земли. Это крик во имя справедливости! Это крик победы! »

В тот день Муссолини навестил старинный друг Джузеп-пе Преццолини. В молодости, когда они оба были социалистами перед Первой мировой войной, дуче восхищался его сочинениями. Преццолини всегда говорил с Муссолини откровенно — он знал, что может это себе позволить. Он спросил, понимает ли Муссолини, что делает, чем рискует, — ведь может начаться война с Англией. Британский флот в Средиземном море способен нанести удар по всем жизненным центрам Италии, в то время как она не сможет поразить Лондон и Германию. «Да, — отвечал Муссолини, — но Англия не захочет ради Эфиопии пожертвовать жизнью хотя бы одного-единственного солдата».

Глава 29

ПОБЕДА

В июне 1936 года, после того как итальянцы покорили Эфиопию, Черчилль написал статью в «Ивнинг стандард», в которой горестно анализировал британскую политику во время абиссинской войны. Британское общественное мнение требовало, чтобы Британия поддержала авторитет Лиги Наций, предотвратила завоевание Эфиопии Италией и показала всему миру, что агрессия не приносит выгоды. Но при этом то же общественное мнение требовало, чтобы Британия ни в коем случае не ввязывалась в войну. Британское правительство понимало, что единственной мерой, способной серьезно осложнить итальянскую агрессию, было закрытие Суэцкого канала и эмбарго на экспорт в Италию нефти. Однако Муссолини объявил, что если эти два шага будут сделаны, он начнет войну с Лигой Наций и Британией. Так что Лига и британское правительство применили только такие экономические санкции, которые не могли существенно повлиять на итальянскую агрессию. В результате Италия покорила Эфиопию и опозорила Лигу Наций и Британию.

Последующий анализ был сделан Черчиллем точно и с блеском, но когда абиссинская война была в разгаре, он никакой альтернативной политики предложить не смог. Он считал, что не Италия, а Германия представляет угрозу миру в Европе и британским интересам, и надеялся что Муссолини, которым он продолжал восхищаться, будет полезным союзником Британии против Гитлера. Однако независимо от британского общественного мнения Черчилль считал, что поддерживать престиж Лиги Наций стоило ради той роли, которую она может сыграть в сохранении мира. Иначе поражение Лиги Наций ободрит другого, более опасного агрессора, Гитлера. Черчилля также очень тревожила военная слабость Британии, и он полагал, что не многое может быть сделано для обуздания агрессора, пока страна не перевооружится. «Будьте начеку, — писал он Хоару, — не допустите серьезнейшей оплошности: не дайте дипломатии забежать вперед военно-морской готовности… Как обстоят дела с флотами? Где они? В хорошем ли они состоянии? Достаточна ли их численность? »

Но вернемся в осень 1935 года… В 5 утра 3 октября без объявления войны итальянцы начали военные операции против Эфиопии, осуществив бомбардировку Адовы с воздуха и двинув вперед наземные войска. Воздушный налет принес тяжелые потери гражданскому населению. Британский представитель в Аддис-Абебе сообщил, что первая бомба упала на здание склада госпитального оборудования, помеченное красным крестом. Итальянцы быстро захватили Адову, отомстив за свое поражение в 1896 году.

Война вызнала огромный энтузиазм в Италии и получила полную поддержку католической церкви. В начале сентября, еще до начала войны, папа в беседе с другом утверждал, что если Италия развяжет войну в Эфиопии, это будет «огорчительно», потому что он представить себе не может, как это цивилизованная нация решается захватить другую страну. Однако когда война началась, итальянская церковь оказала ей полную поддержку. «О, Дуче! — провозгласил епископ Террачины. — Сегодняшняя Италия — фашистская страна, и сердца всех итальянцев бьются в лад с твоим. Нация готова принести любые жертвы ради победы мира и римско-католической цивилизации… Да благословит тебя Господь, о Дуче… и подарит победу итальянской армии». Епископ Виченцы высказался с не меньшим пылом. 28 октября кардинал Ильдефонсо Шустер во время проповеди в кафедральном соборе Милана сказал, что не будет смешением святого и низменного, если он подчеркнет, что нынче не только праздник. Святого Симона и Святого Иуды, но также тринадцатая годовщина марша на Рим, открывшего новую страницу в истории Апеннинского полуострова и католической церкви Италии.

Лига Наций заклеймила Италию как агрессора и отменила эмбарго на поставки оружия в Эфиопию, а также назначила комитет для рассмотрения санкций, которые следует применить к Италии. Пятьдесят из пятидесяти двух наций, входивших в Лигу, согласились ввести санкции. Отказались только Австрия и Венгрия. В течение месяца санкции были согласованы, и почти все пятьдесят стран стали им следовать с 18 ноября. Было решено запретить импорт всего итальянского и разрешить экспортировать в Италию ограниченное число товаров. В это число не вошли оружие, резина, олово, железный лом, но только не нефть. Сегодня эти меры кажутся слишком мягкими и неэффективными в сравнении, например, с санкциями, предпринимаемыми в последние годы против Югославии, Ирака и Ливии. Мы также знаем, что экономические санкции начинают сказываться только при применении их в течение нескольких лет. Но государственные мужи в 1935 году в Женеве надеялись, что, если страны не будут покупать итальянские товары, Италия скоро окажется без иностранной валюты и не сможет расплачиваться за импорт, необходимый ей для ведения войны.

В Эфиопии дела итальянцев развивались не слишком удачно. Через 6 недель армия Де Боно на севере страны продвинулась за Адову только на сорок миль; на юго-востоке, в районе Сомали, Грациани вообще не смог никуда продвинуться. Золотые запасы Банка Италии таяли, а запрет Лиги Наций на итальянский экспорт мог привести к дальнейшему их уменьшению. 27 ноября лира упала на 25 %.

* * *

Тем временем в Британии Болдуин решил провести парламентские выборы на год раньше срока и обосновал своюкампанию тем, что его правительство поддержало Лигу Наций против агрессора. Лейбористская оппозиция критиковала правительство за проволочки в этой политике, долгом нежелании вводить санкции. Лейбористы требовали введения жестких санкций по нефти, но в то же время продолжали противиться перевооружению британской армии. Правительство выиграло выборы 14 ноября, потеряв лишь 80 из 556 выигранных ими в 1931 году мест в Палате общин. Правительственное большинство в Палате теперь составляло 249 мест. Однако во Франции правые не желали поддерживать санкции против Италии. Представитель правого крыла Анри де Кериллис был ярым противником Германии и в Палате депутатов восставал против малейших поблажек Гитлеру. Однако он же написал 9 октября 1935 года статью в «Эко де Пари» под заголовком «Никакой войны против фашизма». В ней он доказывал, что Франции ни в коем случае не следует присоединяться к крестовому походу против фашизма, который объявили Англия и Лига Наций, сделав это для того, чтобы нынешнее британское правительство победило на выборах.

В начале ноября Эдзо Гарибальди сказал Муссолини, что он поедет в Англию и переговорит с Хоаром, которого знал со времен Первой мировой войны, когда тот служил в Италии. Муссолини согласился, так как никогда не доверял дипломатам и сомневался в правдивости их докладов, поэтому готов приветствовать любую идею Эдзо, направленную на улучшение итало-британских отношений. Он дал Эдзо право сделать британскому правительству неофициальные предложения по компромиссному урегулированию абиссинского кризиса. Они включали передачу Италии большего куска Эфиопии, чем предлагали ранее Хоар и Лаваль. Таким образом, Италия получит почти половину эфиопской территории и мандат, утвержденный Лигой Наций, на управление большей частью второй ее половины; Эфиопия должна будет разоружиться. Еще Муссолини сказал, что не станет возражать, как делал это в июне, против британского плана компенсировать Эфиопии ее территориальные потери земельной полосой, обеспечивающей ей выход к морю через Британское Сомали.

22 ноября Эдзо Гарибальди встретился с Рамсеем Макдональдом, только что потерявшим в результате выборов место в парламенте, но оставшимся членом правительства. Макдональд отметил, что понимает желание Италии расширить свои владения, что Эфиопия — это варварское государство и что Британия не станет возражать против итальянских устремлений. Однако эти устремления не могут быть удовлетворены, пока Италия осуждена Лигой Наций как агрессор. «Значит, весь вопрос в том, как спасти достоинство Лиги? — осведомился Эдзо Гарибальди. — И ради этого вы готовы разжечь мировой пожар? » «Да, — отвечал Макдональд, — потому что для Британии Лига остается последним оплотом мира».

28 ноября Гарибальди обсудил создавшуюся ситуацию с Хоаром, который пообещал внимательно рассмотреть предложения Муссолини, хотя высказал сомнение, что они окажутся приемлемыми для британского правительства и Эфиопии. Муссолини требовал слишком большой кусок территории Эфиопии, да и нельзя было оставлять ее без армии. Гранди и Ванситтарт также должны были обсудить эти предложения.

7 декабря Хоар встретился в Париже с Лавалем, и они договорились предложить Италии и Эфиопии план Хоара-Лаваля, который был очень похож на предложения Муссолини, переданные через Эдзо Гарибальди. Эфиопия уступит почти половину своей территории Италии, которая станет также попечителем (протектором) второй ее половины. Эти предложения вызвали такую бурю протестов в британской прессе и в Палате общин, что Хоару пришлось уйти в отставку.

Для рассмотрения плана Хоара-Лаваля Муссолини созвал совещание Высшего фашистского совета. Общее мнение было, что этот план может стать основой для переговоров, следует лишь внести в него ряд поправок. Только двое членов пожелали отвергнуть его безоговорочно. Высший совет согласился вернуться к его рассмотрению через два дня, но ктому времени Хоар ушел со своего поста и стало ясно, что и британское правительство, и Эфиопия с таким урегулированием не согласятся. Высший совет постановил, что Италии тоже следует его отвергнуть. Возможность компромисса была утрачена. Италия решила идти наперекор Британии, Лиге Наций и всему миру.

Гуарилья всегда считал провал плана Хоара-Лаваля трагедией, изменившей ход истории. Если бы британское правительство не отвергло этот план, Муссолини бы его принял; альянс Италии с Францией и Британией был бы восстановлен; ось Рим-Берлин никогда бы не была создана; Германия не начала бы Вторую мировую войну и в Италии уцелел бы фашистский режим. Но пожалуй, этот анализ не учитывает сути режима Муссолини и его характера.

Муссолини решился сделать шаг, который мог помочь спасти золотой запас страны и одновременно воспламенить патриотические чувства нации. Он призвал мужчин и женщин Италии пожертвовать на благо государства свои обручальные кольца и другие золотые украшения. Людей пригласили прийти и принести их золото 18 декабря в городские и сельские пункты сбора по всей стране. Их встречали фашистские добровольцы, многие из которых были членами старших секций молодежного движения. Эти преданные фашистскому делу юноши и девушки дежурили каждый Несмотря на то что весь день лил дождь, пришли тысячи женщин. Фашисты назвали 18 декабря Днем веры («Джорната делла Феде»); в этих словах заключался двойной смысл, так как «феде» означает и веру, и обручальное кольцо. Юные члены фашистского молодежного движения, принимавшие эти кольца, до сих пор с гордостью вспоминают этот день, хотя теперь им уже далеко за шестьдесят и они разочаровались в фашизме и в Муссолини.

После того как Хоару пришлось уйти в отставку, министром иностранных дел стал тридцативосьмилетний Идеи. Это был самый молодой британский министр иностранных дел за долгие годы. Во Франции Л аваль пережил вотум недоверия в Палате депутатов, но месяц спустя его правительство пало. Утратив свой пост, он написал личное письмо Муссолини, в котором утверждал, что затягивал применение санкций против Италии сколько мог. На Муссолини его послание особого впечатления не произвело.

Новым премьер-министром Франции стал радикал Аль-бер Саррот, назначивший Фландена министром иностранных дел. Однако Идену и Фландену не удалось добиться большего прогресса в вопросе введения против Италии санкций по нефти, чем Хоару и Л авалю.

Идеи хотел ввести нефтяные санкции, но встретил ожесточенное сопротивление. 40 % итальянского импорта нефти шло из Румынии, 13 % — из нефтяных скважин Персидского залива от «Англо-Иранской нефтяной компании», 12 % — из Советского Союза и 6 % — из Соединенных Штатов. Румыния и Советский Союз дали согласие прекратить поставки нефти Италии, если их призовет к этому Лига Наций, но как поступят Соединенные Штаты?

Нападение Италии на Эфиопию — одно из последних в мире независимых африканских государств — вызвало бурю возмущения среди чернокожего населения разных стран, особенно в Соединенных Штатах, где негры-демонстранты повесили чучело Муссолини. Однако белое население Соединенных Штатов, в том числе и конгрессмены, не слишком интересовалось делами Эфиопии. В начале итало-абиссинской войны президент Рузвельт вызвал из небытия Акт о нейтралитете, чтобызапретить поставки оружия в Италию, и намекнул, что США готовы расширить это эмбарго на нефть. Однако между октябрем 1935 года и февралем 1936 поставки американской нефти в Италию выросли с 6 до 17 % от общего объема итальянского нефтяного экспорта. И Рузвельт понял, что не сможет заставить Конгресс принять необходимое законодательное решение, которое могло бы помешать американским нефтяным корпорациям увеличить свои поставки Италии в случае отказа Румынии и Советского Союза поставлять ей нефть.

Фланден также категорически выступал против нефтяных санкций. Он сообщил Идену мнение французского посла в Риме, который не сомневался в том, что, если такие санкции будут введены, Муссолини покинет Лигу и, возможно, объявит войну Британии и Франции. Фланден зашел даже так далеко, что прямо заявил британскому правительству: Франция будет голосовать против нефтяных санкций и откажется их осуществлять.

16 ноября Муссолини освободил Де Боно от обязанностей главнокомандующего в Эритрее и назначил вместо него генерала Бадольо. С начала войны по Суэцкому каналу к Бадольо шли подкрепления и корабли с топливом для его военно-воздушных сил. Так что к февралю 1936 года у Бадольо было 200 000 человек и 4000 воздухоплавательных единиц. В течение февраля он выиграл несколько решающих сражений и уничтожил две эфиопские армии. Его военно-воздушные силы сыграли самую существенную роль в победе над эфиопскими войсками, не имевшими ни самолетов, ни противовоздушной защиты.

Зарубежное общественное мнение все более возмущалось итальянскими методами ведения войны. После того как был отвергнут план Хоара — Лаваля и командование перешло в руки Бадольо, итальянцы стали вести военные действия, нарушая целый ряд международных соглашений, ранее ими подписанных. Они бомбили госпитали, отмеченные знаком красного креста, и применяли горчичный газ. 22 декабря Бадольо впервые применил горчичный газ против эфиопскойармии. 30 декабря воздушные силы, прикомандированные к армии Грациани, разбомбили госпиталь шведского Красного Креста в Доло. Учреждения эфиопского Красного Креста в Амба-Арадам на севере и Дэгэх-Бур на юге также подверглись бомбовым ударам.

Горчичный газ, примененный Бадольо в февральском и мартовском наступлениях, способствовал победе итальянцев, так как вызвал панику в рядах эфиопских воинов, многие из которых сражались босыми. На северном фронте работники британского Красного Креста под командой доктора Джона Мелли обрабатывали от 80 до 100 отравленных газом эфиопских солдат и гражданских лиц в день. 4 марта итальянские воздушные силы разбомбили госпиталь британского Красного Креста в Аломате. Самолеты летели очень низко; так как пилоты знали, что у эфиопов нет противовоздушной обороны, и, конечно, не могли не видеть красный крест на госпитале. Витторио Муссолини был одним из тех, кто участвовал в этом налете.

Британский Красный Крест был убежден, что итальянцы намеренно целились в них, поэтому было решено не демонстрировать красные кресты. После случившегося в Аломате доктор Мелли лечил пораженных отравляющими газами в тайных убежищах, скрытых в лесах. Некоторые журналисты считали, что нападение на Мелли и его врачей было совершено итальянцами с целью убийства представителей британского Красного Креста, дабы они не рассказали всему миру о широкомасштабном применении итальянскими войсками отравляющих газов. Но римский корреспондент газеты «Морнинг пост» Джордж Мартелли, который часто брал интервью у Муссолини и преклонялся перед ним, отвергает это мнение как нелепое. Действительно, итальянцы должны были понимать, что невозможно убить всех европейцев — свидетелей применения газов. По его мнению, воздушный налет на британский Красный Крест был просто средством устрашения: фашисты хотели показать, что их страна ведет тотальную войну и они также одержимы ненавистью к англичанам, инициаторам санкций против Италии.

Итальянцы думали иначе. Они считали эфиопов дикарями, которые пользуются жуткими пулями дум-дум, покупая их у держав — участниц санкций, хотя эти пули были запрещены международными соглашениями. На картинках в газетах и журналах, в том числе детских, высокий, прекрасно сложенный улыбающийся итальянец стрелял из пулемета по сотням нелепых черных фигурок, которые в панике разбегались или сдавались, подняв руки вверх. В популярных песенках высмеивали императора Хайле Селассие и его черных дикарей-подданных. Витторио Муссолини писал, что, пролетая над Эфиопией, он осознал и красоту, и все ужасы войны. Он считал ее «великолепным спортом». Зрелище группы эфиопских всадников, разорванных на куски авиабомбой, напомнило ему о распускающейся розе — так разлетались они во все стороны. «Это было отличнейшим развлечением».

А у себя дома итальянцы наслаждались веселыми песенками о войне. Самой популярной из всех была «Черное личико», написанная композитором-песенником Марио Руччиоие. В ней рассказывалось о прекрасной эфиопской девушке, рабыне у жестоких рабовладельцев. Она мечтает, что ее освободят итальянские солдаты и увезут, как военный трофей, в Рим, где она станет римлянкой, будет носить черную рубашку и маршировать перед королем и Муссолини. Однако ближе к концу войны Муссолини запретил эту песенку и приказал Бадольо наказывать любого белого итальянского солдата, который будет замечен в связях с черными эфиопками. Песенки вроде «Черного личика» не помогали итальянскому народу проникнуться убеждением в своем расовом превосходстве над покоренными черными дикарями. Карикатуры в газетах, на которых сначала изображались итальянские солдаты, развлекающиеся с черными красотками, теперь демонстрировали чернокожую соблазнительницу-змею, предлагающую себя молодому итальянскому красавцу солдату, который твердо заявляет ей: «Нет, дорогая моя. Спасибо, но я предпочитаю мою подружку-итальянку на родине».

* * *

7 марта в нарушение Локарнского договора Гитлер направил свои войска в Рейнскую область, которая была демилитаризованной зоной. Этим Гитлер нарушил не только Версальский договор, навязанный Германии силой, но и договор, свободно заключенный Штреземаном в 1925 году. Однако Британии так же не хотелось выступать против Германии из-за Рейнской области, как Франции — против Италии из-за Эфиопии. Когда Идеи спросил водителя такси, в котором ехал, что тот думает насчет ввода немецких войск в Рейнскую область, таксист ответил: «Полагаю, что Джерри (презрительное прозвище немцев со времен Первой мировой войны) могут делать у себя на заднем дворе что хотят. Разве не так? »

Идеи, Фланден и Совет Лиги Наций теперь обсуждали проблемы не Эфиопии, а Рейнской области. Муссолини не участвовал в их дискуссиях. Он был весь поглощен войной с Эфиопией и с радостью получал рапорты о продолжающемся наступлении армии Бадольо. Хайле Селассие принял личное командование над своей армией при Ашанги, но допустил роковую ошибку, перейдя в атаку, а не отступив в леса, где мог бы спокойно дождаться, пока сезон дождей положит конец продвижению Бадольо. 31 марта Хайле Селассие потерпел сокрушительное поражение. Его войска понесли тяжелые потери. Раненые и умирающие солдаты страдали от отравляющих газов, медицинской помощи не было, так как бригады Международного Красного Креста были вынуждены уехать из-за воздушных налетов на их госпитали. В Италии ликование по поводу победы в войне достигло апогея. Встречаясь на улице, знакомые обменивались фразами: «Ну, чья теперь Эфиопия? » — и получали в ответ: «Наша! »

В отчаянии Хайле Селассие тайно направил Муссолини мирные предложения. Его бывший посол в Риме был направлен к итальянскому консулу в Джибути. Негус предлагал продать большую часть Эфиопии Италии за 1, 5 миллиарда лир и назначить 6 итальянских советников для руководства политикой его правительства при условии, что Италия признает независимость Эфиопии. Муссолини через посредника учтиво ответил, что рад решению негуса наконец-то вестипереговоры непосредственно с ним, без вмешательства Лиги Наций или какого-то иностранного правительства, но считает предложенные условия мира неприемлемыми.

Теперь британским правительственным кругам стало ясно, что Муссолини победил. 20 апреля в Женеве Иден потребовал, чтобы санкции против Италии продолжались. Но тремя днями ранее Черчилль написал в статье, опубликованной в «Ивнинг стандард», что британское правительство не станет отговаривать Хайле Селассие от принятия любых требований Муссолини, даже если они хуже тех, что предлагались в плане Хоара-JIаваля. 29 апреля Черчилль предложил консервативному комитету по иностранным делам отменить санкции против Италии.

⇐ Предыдущая 15 16 17 18 192021 22 23 24 Следующая ⇒