Дневники вампира: Ярость 8 страница

— Вот, возьми, — подоспевшая Мередит обратилась к Стефану. — У Алариха есть фонарик, а вот — мой. А вот — веревка, которую Елена сунула мне в машину, когда поехала тебя искать.

Узкий луч фонарика разогнал тьму подвала.

— Мне мало что видно, но, по-моему, там пусто. Я пойду первый, — сказал Стефан.

— Вниз? Ты уверен, что нам туда надо? Бонни, ты уверена? — засуетился Мэтт.

Бонни не двинулась. Она все еще стояла, не двигаясь и с окаменевшим лицом. Вдруг девушка молча подошла, перекинула ногу через край, развернулась и начала спускаться.

Стефан засунул фонарик в карман куртки, оперся о стенку могилы и перепрыгнул через край.

Жаль, у Елены не было времени насладиться выражением лица Алариха. Она перегнулась и закричала:

— Ты в порядке?

— В полном.

Снизу помигал огонек.

— И Бонни тоже. Скобы ведут прямо вниз. Но лучше все-таки захватите веревку.

Елена посмотрела на Мэтта, который стоял к ней ближе всех. В его голубых глазах были бессилие и покорность, он кивнул. Елена глубоко вдохнула и ухватилась за край могилы, как это раньше сделал Стефан, но тут ее поймали за запястье.

— Я вот только что подумала, — мрачно сказала Мередит, — а вдруг то, что сидит в Бонни, — и есть Другая Сила?

— Я об этом уже давно подумала, — ответила Елена. Она погладила руку Мередит, сняла ее со своей и спрыгнула вниз.

Это было странное место. Стены, облицованные камнем, были гладкие, как будто отполированные. В них были вбиты железные канделябры, в некоторых торчали огарки свечей. Елена не видела дальнего края комнаты, но свет фонарика выхватил из темноты кованые железные ворота, совсем близко. Они напоминали алтарные врата в церквах.

Бонни почти спустилась по скобам. Она молча ждала, пока появятся другие — Мэтт, потом Мередит, потом Аларих с другим фонариком.

Елена посмотрела наверх:

— Дамон?

Она увидела его силуэт у края могилы.

— Чего?

— Ты с нами? Ты вообще идешь?

Наступила тишина. Гулко стучало сердце. Пять. Шесть. Семь. Восемь.

Воздух колыхнулся, и Дамон аккуратно приземлился рядом. На Елену он не смотрел. У него были странные, пустые глаза и такое же выражение лица.

— Это крипта, — пояснил Аларих, шаря фонариком в темноте, — подземное помещение, усыпальница, но обычно ее строили в церквях побольше.

Бонни направилась прямо к кованым воротам, легонько толкнула их бледной маленькой ручкой, и они отошли в сторону.

У Елены сердце заколотилось в два раза быстрее. Нечеловеческим усилием она заставила себя последовать за Бонни. Чувства обострились до предела, но она все еще не понимала, куда они идут. Луч фонарика Стефана был таким узким, что освещал только каменный пол и загадочную фигурку Бонни впереди.

Она остановилась.

Вот оно, подумала Елена, у которой сердце подскочило к горлу. Вот оно, Боже, вот оно. Она вдруг почувствовала себя во сне, прозрачном и светящемся, как будто она спала и не могла проснуться. Мышцы одеревенели.

Она чувствовала страх, исходивший от остальных. Фонарик Стефана освещал вещи на пути Бонни, но Елена сначала не понимала, зачем они нужны. Она видела ангелов, чьи-то профили… Потом из темноты выплыло мертвенно-белое лицо, висящее в воздухе сбоку.

Закричать Елена не смогла. Это была всего лишь статуя, но черты были до боли знакомы — такие же были у статуи на крышке гроба. Эта могила была такой же, как та, через которую они вошли, но она была пуста, крышка от нее — расколота надвое и отброшена к стене. На полу что-то валялось, что-то, очень похожее на осколки слоновой кости. Елена изо всех сил уверяла себя, что это — осколки мрамора.

Но это были расколотые и раскрошенные человеческие кости.

Бонни обернулась.

Ее личико в форме сердечка завертелось, как будто она осматривала всю группу. Потом она уставилась на Елену, потом содрогнулась, споткнулась и начала заваливаться вперед, как марионетка, у которой вдруг отрезали нитки.

Елена еле успела подхватить ее, чуть не упав сама.

— Бонни?

Карие глаза, которые уставились на нее, были собственными глазами Бонни, ошарашенной и напуганной.

— Что случилось? — не унималась Елена. — Куда оно ушло?

— Я здесь.

Над разграбленной могилой замерцал слабый свет. Даже не свет. Елена видела его глазами, но это не был свет привычного человеку спектра. Не ультрафиолетовый и не инфракрасный. Человеческий глаз не был приспособлен для того, чтобы это видеть. Какая-то Сила пыталась достучаться таким образом до ее сознания.

— Другая Сила, — прошептала Елена с замиранием сердца.

— Нет, Елена.

Голос был не звуком, так же как свечение не было светом. Он был грустным, как свет звезд. Он что-то ей напоминал.

Маму? Но это не был голос ее мамы. Свет над могилой пришел в движение, и на какой-то момент Елене удалось разглядеть в нем лицо, ласковое и грустное. Она узнала его.

— Я ждала тебя, — тихо проговорила Онория Фелл. — Здесь я могу поговорить с тобой сама, а не через Бонни. Послушай. У тебя мало времени, а опасность очень велика.

Елена обрела дар речи.

— А что в этой комнате, почему вы привели нас сюда?

— Вы сами меня попросили. Я не могла явиться вам, пока вы не попросили. Это поле Вашей битвы.

— Я не понимаю.

— Крипту построили для меня жители Феллс-Черч. Это место упокоения моего тела. Тайное место для людей с тайными способностями. Как и Бонни, я знала то, чего не знали другие, видела то, что другим было недоступно.

— Вы были экстрасенсом, — прошептала Бонни.

— Тогда это называлось ведьмовством. Но я никогда не использовала свою силу во вред, и, когда я умерла, люди построили эту гробницу, чтобы мы с мужем покоились в мире. И тут, после стольких лет, наш покой был нарушен.

Свет то усиливался, то угасал, фигура Онории колыхалась в воздухе.

— Другая Сила пришла в Феллс-Черч, полная ненависти и жажды разрушения. Она разорила мою могилу и расшвыряла мои кости. Она здесь обосновалась. Она собралась вредить моему городу. Я восстала ото сна. Я с самого начала пыталась тебя предупредить, Елена. Оно живет под кладбищем. Оно ждало тебя, следило, иногда оборачиваясь совой.

Память услужливо подсунула Елене картины. Сова, сидящая на колокольне. Сова в амбаре, сова на дереве у ее дома.

Белая сова… охотница… хищница…

Потом она вспомнила огромные белые крылья, распростертые поперек неба. Белая снежная птица, преследующая ее, кровожадная и разъяренная.

— Нет! — закричала она, захлебываясь памятью.

Елена почувствовала, что Стефан ее обнимает, почти вонзает пальцы ей в плечи. Это вернуло ее в реальность. Онория Фелл все еще говорила:

— За тобой, Стефан, оно тоже наблюдало. Тебя оно возненавидело еще раньше. Оно играло с тобой, как кошка с мышью. Оно ненавидит твоих близких. Оно само полно извращенной любовью.

Елена невольно обернулась. Мередит, Аларих и Мэтт словно окаменели. Бонни и Стефан стояли рядом с ней. А вот Дамона нигде не было.

— Его ненависть довела до того, что ему нравится любая смерть, любая пролитая кровь приносит удовольствие. В этот самый момент животные, которых оно контролирует, выбираются из леса.

— Снежный бал! — прошипела Мередит.

— Да. И на этот раз они будут убивать всех подряд.

— Нам нужно предупредить людей, — завелся Мэтт, — тех, кто на балу…

— Вы не будете в безопасности, пока не уничтожите Силу, их контролирующую. Убийства будут продолжаться. Сила полна ненависти. Поэтому я и позвала вас сюда.

Свет начал гаснуть.

— Если вы его найдете, у вас хватит мужества. Это все, чем я могу вам помочь.

— Подождите… — пролепетала Елена.

Голос неумолимо продолжал, не обращая на нее внимания.

— Бонни, у тебя есть выбор. Твой дар — это большие возможности, но и ответственность. Ты можешь от него отказаться. Итак, твое слово?

— Я… — Бонни испуганно захлопала глазами. — Я не знаю… Мне нужно подумать…

— Времени нет. Выбирай сейчас.

Свет начал тускнеть.

Бонни умоляюще посмотрела на Елену.

— Это только твой выбор, — прошептала Елена, — тебе самой решать.

Поколебавшись, Бонни кивнула. Она отошла от Елены, повернулась обратно к свету и сипло сказала:

— Я не отдам свой дар. Я справлюсь. Бабуля же справилась.

Свет удовлетворенно замерцал.

— Ты сделала мудрый выбор. Пользуйся своей силой так же. Это последний раз, когда я с Вами разговариваю.

— Но…

— Я заслужила свой отдых. Это ваша битва.

Свет потух, как тлеющие искры угасающего костра.

Елена почувствовала, что реальность опять навалилась на плечи. Что-то должно было случиться. Скоро их настигнет какая-то разрушительная сила.

— Стефан…

Стефан тоже это чувствовал, она знала наверняка.

— Пойдемте, надо отсюда выбираться, — позвала Бонни, и в ее голосе слышалась паника.

— Нам нужно на бал, надо им помочь, — подал голос смертельно побледневший Мэтт.

— Огонь! — почти заорала Бонни, как будто до нее только что дошло что-то очень важное. — Огонь их не убьет, но остановит!

— Ты что, не слушала? Нам нужно сразиться с Другой Силой. А она здесь, прямо здесь, прямо сейчас. Мы не можем уйти! — закричала на нее Елена. Ее мысли путались. Картинки, воспоминания, плохие предзнаменования. Жажда крови, которую она явственно ощущала.

— Аларих, — властным тоном заговорил Стефан, — бери остальных, возвращайтесь и сделайте все, что сможете. Я остаюсь.

— Мы все должны остаться, — возразил Аларих. Ему приходилось кричать — вокруг них нарастал оглушающий шум.

Его фонарик выхватил из темноты то, чего Елена раньше не замечала — в ближайшей стене была зияющая дыра, как будто камень просто выломали. За дырой начинался тоннель, темный и бездонный.

Елена попыталась понять, куда он ведет, но мозг был скован страхом. Белая сова… хищник… ворон. Вдруг она поняла, чего конкретно она так боялась.

— Где Дамон? — вскрикнула она, цепляясь за рукав Стефана.

— Уходите отсюда! — страшным голосом застонала Бонни.

Она бросилась к проходу, как только звук прошил темноту.

Это было рычание, но не собачье. Перепутать было невозможно. Оно было глубже, утробнее и громче. Всепроникающий, кровожадный звук. Он отдался эхом у Елены в груди, в костях.

Он ее парализовал.

Звук повторился, голодный и дикий, но несколько… ленивее. А потом в тоннеле раздались тяжелые шаги.

Бонни пыталась и не могла закричать — из горла выходил только сипящий звук. Из темноты туннеля явно что-то приближалось. Тень, которая двигалась с кошачьей грацией. Елена узнала рычание. Так рычит самая большая кошка на Земле. Тигр вышел из тоннеля, и глаза его горели желтым светом.

Все случилось в доли секунды.

Елена почувствовала, как Стефан пытается оттащить ее назад, но она остолбенела, поняв, что уже поздно.

Тигр прыгнул с непередаваемой грацией, огромное тело с легкостью оторвалось от земли. На секунду Елена увидела животное как в свете вспышки, его тощие бока, гибкий хребет.

Слова сами сорвались с губ:

— Дамон, не надо!

Только когда черный волк выпрыгнул из темноты, она поняла, что тигр был белый.

Волк сбил с ног огромную кошку, а Стефану наконец удалось оттащить Елену на безопасное расстояние. Она обмякла, как тряпичная кукла, и беспомощно пискнула, когда он прислонил ее к стене. Крышка могилы была между ней и рычащей белой тенью, но проход был на другой стороне.

Елену сковали замешательство и страх. Она ничего не понимала и просто расплакалась беспомощными слезами. Минуту назад она была уверена, что Дамон играл с ними все это время, будучи заодно с Другой Силой, но злоба и жажда крови, исходившая от тигра, ясно показывали, как она ошибалась.

Вот, что гналось за ней на кладбище, от пансиона к реке и смерти. Белая Сила, которую сейчас пытался победить черный волк.

Исход схватки был предрешен. Как бы воинственен и взбешен ни был волк, шансов у него не было. Один удар чудовищных когтей раскроил его плечо до кости. Щелкнули челюсти, пытаясь перекусить волчий хребет.

Но тут вмешался Стефан, ослепляя тигра лучом пламени и отбрасывая раненого волка назад. Елена не могла даже вскрикнуть, а тем более сделать что-нибудь, чтобы помочь. Она чувствовала, что Стефан в опасности, но ничего не могла поделать.

— Уйдите все! — закричал Стефан.

С нечеловеческой скоростью он увернулся от удара белой лапы. Мередит теперь была на другой стороне, у ворот. Бонни висела на руках Мэтта. Аларих был там же.

Тигр шарахнулся в сторону, и ворота со стуком захлопнулись. Стефан упал на бок и пытался встать.

— Мы не можем оставить тебя! — закричал ему Аларих.

— Идите! Идите на бал, сделайте все, что можете!

Волк напал опять, наплевав на кровоточащие раны на голове и плече, из которого торчали куски мяса.

Елена больше не могла слышать этих животных звуков. Мередит и другие ушли, даже фонарика Алариха не было видно.

— Стефан! — закричала она, видя, что Стефан снова намеревается кинуться в драку.

Она подумала, что, если он умрет, жить ей незачем.

Паралич прошел, она бросилась к нему, чтобы крепко обнять и не отпускать. Он прижал ее к себе, заслоняя от шума битвы, но она упрямо вывернулась, и они вместе оказались лицом к дерущимся.

Волк был повержен. Он лежал на спине, на полу вокруг натекла красная лужица. Белая кошка стояла над ним, челюсти щелкали в сантиметре от его шеи.

Елена с ужасом поняла, что спокойно рассматривает малейшие детали внешности хищника: усы, прямые и длинные, как провода, снежно-белую шерсть с матово-золотыми полосами. Сова в амбаре тоже была бело-золотой. Это пробудило другое воспоминание… что-то, что она видела, или о чем слышала….

Одним ударом кошка отбила луч Стефана. Елена услышала, как он зашипел от боли, но разглядеть больше ничего не могла — темнота была настолько густой, что даже зрение охотницы было бессильно. Прижавшись к любимому, она стала ждать последнего, смертельного удара.

Вдруг голова у нее закружилась, наполнилась серым кружащимся туманом, и она выпустила Стефана. Она не могла говорить, не могла думать. Пол уходил из-под ног. Краем сознания она поняла, что против нее используют Силу, и она заполняет ее рассудок.

Она чувствовала, как Стефан удаляется от нее, она больше не могла сопротивляться. Она упала в пропасть.

Белая сова… хищница… охотник… тигр. Кошка, играющая с мышкой. Как кошка… большая кошка… как котенок. Белый котенок.

Смерть в доме.

Котенок убежал от Дамона. Из страха быть узнанным. Как и тогда, когда котенок, стоявший на груди Маргарет, взбесился, увидев Елену за окном.

Елена застонала и почти вынырнула из безумия, но серый туман затянул ее обратно до того, как ей удалось открыть глаза.

Отравленная любовь…

Стефан, оно возненавидело тебя раньше Елены… Белое и золотое… что-то белое… что-то белое под деревом…

На этот раз ей удалось открыть глаза, и еще до того, как она смогла их сфокусировать и привыкнуть к тусклому свету, она знала. Теперь она знала точно.

Фигура в белом платье со шлейфом отвернулась от свечи, которую пыталась зажечь. Лицо, которое увидела Елена, могло быть ее лицом, только слегка искаженным, бледным и красивым мертвенной красотой. Неправильное лицо. Оно было похоже на бесконечные отражения Елены, которые она видела во сне про коридор зеркал. Искаженное, голодное и насмешливое.

— Здравствуй, Катрина, — прошептала она.

Катрина нехорошо улыбнулась.

— Ты не так глупа, как я думала.

Голос у нее был серебристым и приятным. Как и ее ресницы. На платье тоже мерцали серебристые блестки, когда она двигалась. А волосы были золотыми, почти такого же светло-золотого оттенка, как и у Елены. Глаза были как у котенка: круглые и невозможно голубые. На шее было ожерелье с камнем такого же цвета.

У Елены болело горло, как будто она кричала. Мучила жажда. Малейшая попытка пошевелить шеей причиняла боль.

Стефан стоял рядом, завалившись вперед, руки привязаны к прутьям ворот. Голова склонилась на грудь, но лицо Елена видела, и оно было смертельно бледно.

На горле была рана, на воротнике застыла кровь.

Елена мигом обернулась к Катрине:

— Но зачем? Зачем ты это сделала?

Катрина улыбнулась, оголяя острые зубы.

— Потому что люблю его, — мелодично ответила она, — а разве ты его не любишь?

Только теперь Елена поняла, почему она не могла двигаться и почему болели руки. Так же как и Стефан, она была привязана к воротам. С трудом повернув голову в другую сторону, она увидела Дамона.

Ему было еще хуже. Рука была разодрана, от одного вида раны Елену затошнило. Рубашка была порвана в клочья, и девушка увидела, как слабо поднимаются его ребра, когда он дышит. Если бы не это, она бы подумала, что он мертв. Кровь впиталась в волосы и стекала в глаза.

— Кто из них тебе больше нравится? — спросила Катрина заговорщицким тоном. — Ну признайся. Тебе какой больше по душе?

Елена устало на нее посмотрела.

— Катрина. Ну, пожалуйста, пожалуйста, послушай меня…

— Ну, давай, я слушаю.

Ярко-голубые глаза заполнили все поле зрения Елены, а губы приблизились почти вплотную к ее губам.

— Я думаю, что они оба — забавные. Ты ведь любишь забавных мальчиков?

Елена с отвращением зажмурила глаза и отвернулась.

Больше всего хотелось, чтобы перестала кружиться голова.

Катрина отодвинулась, громко смеясь.

— Да, знаю, выбрать сложно.

Она сделала что-то наподобие пируэта, и Елена поняла, что то, что она сначала приняла за шлейф от платья, было волосами. Расплавленным золотом они стекали по плечам, спине Катрины, спускались на пол и струились за ней.

— Все зависит от вкуса, — продолжала Катрина, пританцовывающей походкой подходя к Дамону. Она шаловливо посмотрела на Елену. — Но у меня такие нежные зубки…

Она схватила Дамона за волосы, поднимая его голову, и вонзила зубы в его шею.

— Нет! Не смей! — Елена рванулась вперед, но привязали ее на совесть. Тяжелые железные ворота и надежная веревка. Катрина издавала животные звуки, чавкая и вгрызаясь в плоть, Дамон тихо стонал. Елена видела, как его тело содрогалось от боли.

— Прекрати, пожалуйста, прекрати…

Катрина поняла голову. По подбородку стекала кровь.

— Но я так голодна, а он такой вкусный…

Она опять вцепилась Дамону в шею, он содрогнулся, Елена дико закричала.

Вот так оно и было, подумала она. Тогда, в лесу. Она так же вцепилась в горло Стефану, она хотела его убить…

Тут тьма сгустилась вокруг нее, и она с радостью провалилась в небытие.

Машину Алариха занесло перед школой, и Мередит чуть в нее не врезалась. Они с Мэттом выпрыгнули из машины, забыв даже ее закрыть. Впереди показались Аларих и Бонни.

— А что с другими горожанами? — закричала им Мередит. Лицо обжигал ветер.

— Только семья Елены — тетя Джудит и Маргарет, — заорала в ответ Бонни.

Голос был пронзительный и испуганный, но сама она выглядела собранной, откинув голову назад, как будто пытаясь что-то вспомнить.

— Да, так и есть. Собаки ими тоже займутся. Надо отвести их куда-нибудь в подвал.

— Я этим займусь, а вы идите на бал.

Бонни повернулась и побежала за Аларихом. Мередит бросилась к машине.

***

Бал почти закончился. Снаружи и внутри было практически одинаковое количество парочек. Аларих, Мэтт и Бонни подбежали к людям и учитель истории закричал:

— Всем назад! Все в помещение, и закройте двери!

Времени уже не было. Он добежал до кафе одновременно с первой темной фигурой. Полицейский упал, не успев даже вскрикнуть или выстрелить.

Его собрат оказался расторопнее. Прозвучал пистолетный залп. Все закричали и бросились к парковке. Аларих бросился за ними, что-то крича и пытаясь их вернуть.

Из тьмы показались другие существа, они надвигались со всех сторон. Началась паника. Аларих все еще что-то кричал и пытался загнать учеников в помещение. Снаружи они были легкой добычей.

Во дворе Бонни обернулась к Мэтту.

— Нам нужен огонь!

Мэтт бросился в кафе и вернулся с полупустой коробкой с программками бала, одновременно откапывая в кармане коробок спичек, которыми они до этого разжигали свечу.

Бумага загорелась моментально. Появился островок безопасности. Мэтт продолжал затаскивать людей в двери кафе. Бонни заскочила внутрь, но там царил такой же хаос, что и снаружи.

Она оглянулась в поисках взрослых, но кругом были только перепуганные школьники. Потом она заметила красно-зеленые бумажные декорации.

Кругом стоял жуткий шум, крик бы потонул в нем. Пробираясь сквозь толпу желающих выбраться на улицу, она наконец добралась до дальнего конца зала. Там стояла бледная Кэролайн в тиаре Снежной королевы. Бонни потащила ее к микрофону.

— Ты умеешь хорошо говорить. Скажи им, чтобы все вошли внутрь и никуда не выходили! Скажи, чтобы убрали декорации. Нам нужно все, что горит — деревянные стулья, мусор, все что угодно. Скажи, что это — единственный шанс!

Кэролайн испуганно и непонимающе на нее уставилась.

— У тебя же корона на голове, вот и вели им!!

Она не ждала, что Кэролайн послушается, поэтому бросилась опять в самую толпу. Через секунду она услышала неуверенный голос Кэролайн в динамиках.

***

Когда Елена в следующий раз открыла глаза, стояла гробовая тишина.

— Елена?

Услышав хриплый шепот, она попыталась сфокусировать зрение и увидела перед собой полные боли зеленые глаза.

— Стефан!

Она отчаянно потянулась к нему. В этом не было смысла, но она чувствовала, что, если бы они могли друг друга обнять, все было бы не так плохо.

Где-то раздался почти детский смех. Елена, в отличие от Стефана, даже не обернулась, но видела его реакцию, последовательность эмоций, сменявших друг друга у него на лице. Шок, недоверие, зарождающаяся радость и — ужас. Ужас, от которого у него потускнели глаза.

— Катрина. Но это же невозможно. Ты же мертва.

— Стефан… — позвала Елена, но он не ответил.

Катрина прикрыла рот ладошкой и хихикнула.

— Ты тоже просыпайся, — бросила она куда-то в другую сторону. Елена почувствовала поток Силы. Через секунду Дамон медленно поднял голову и заморгал.

Казалось, он совсем не был удивлен. Откинув голову и прищурившись, он несколько минут пристально смотрел на Катрину. Потом улыбнулся — болезненной и слабой, но такой узнаваемой улыбкой.

— Наш очаровательный белый котенок. Я должен был догадаться.

— А ты не догадался, — поддразнила его Катрина. — Даже ты не догадался. Я всех провела! — она опять засмеялась. — Было так забавно наблюдать, как ты следишь за Стефаном, не зная, что все уже у меня под колпаком. Я даже один раз тебя поцарапала!

Скрючив пальцы наподобие когтей, она изобразила, как шипит котенок.

— Дома у Елены. Да, я помню… — медленно ответил он. Он выглядел не столько разозленным, сколько немного заинтригованным.

— Ну, ты, безусловно, настоящий охотник. Леди и тигр.

— И я сбросила Стефана в колодец! — хвасталась Катрина. — Я видела, как вы дрались, мне понравилось. Я проводила Стефана до конца леса, а потом, — тут она сделала жест, как будто руками поймала какую-нибудь мошку, потом разжала ладони, уставилась туда, как будто там действительно что-то было, и захихикала.

— Я собиралась там с ним поиграть, — потом, выпятив губку, она злобно посмотрела на Елену. — Но ты забрала его. Жадина! Не надо было так делать.

Ее страшноватая детская лукавость на миг сменилась жгучей женской ненавистью.

— Жадин наказывают, — надвинулась на Елену Катрина, — а ты — жадина!

— Катрина! — Стефан вдруг очнулся и быстро заговорил: — А ты не хочешь нам рассказать, что еще ты сделала?

Катрина отступила, удивленная и польщенная.

— Ну, если вы действительно настаиваете… — она обняла локти руками и опять сделала несколько танцевальных па.

— Нет, — наконец весело выпалила она, оборачиваясь и указывая на них пальцем, — вы будете угадывать, а я — говорить “да” или “нет”.

Елена сглотнула, мельком глянув на Стефана. Она не видела смысла в том, чтобы затягивать всю эту канитель, если исход будет все равно один и тот же, но что-то подсказывало ей цепляться за жизнь как можно дольше.

— Ты напала на Викки, — осторожно подсказала она. Собственный голос звучал странно, но теперь она была уверена, — на ту девочку, в старой церкви.

— Отлично! Правильно! — закричала Катрина. Она изобразила рукой, как царапается котенок. — Ну, она же была в моей церкви. И они там с этим мальчиком… ну, в общем, такое нельзя в церкви делать. Я ее немножко поцарапала! — Катрина выделила это слово, как будто рассказывала сказку ребенку, — ну и… слизала кровь, — облизнув светло-розовые губки, она указала на Стефана: — Теперь ты угадывай!

— С тех пор ты гонялась за ней.

Он не играл в игру, он как будто опрашивал пациента.

— Да, но мы уже с этим разобрались! Давай про что-нибудь другое! — капризно приказала Катрина.

Потом она вдруг стала играть с пуговками у горловины платья, перебирая их пальцами. Елена вспомнила Викки, раздевающуюся перед всеми в кафе.

— Я заставляла ее делать глупости. С ней было так весело играть!

У Елены онемели руки. Она поняла, что инстинктивно пытается вырваться из пут. Слова Катрины ранили ее, и она не могла стоять на месте. Усилием воли она заставила себя не вырываться вперед, а наоборот, отклониться назад и попытаться хоть чуть-чуть освободить руки. Она не знала, что будет делать, если вырвется, но попытаться стоило.

— Следующий! — тон Катрины становился опасным.

— А почему ты говоришь, что это — твоя церковь? — спросил вдруг Дамон. В его голосе опять не было ничего, кроме легкого удивления, как будто все происходящее его не касалось. — А что насчет Онории Фелл?

— А, это старое пугало! — злобно ответила Катрина. Она поджала губы и уставилась куда-то вдаль, сверкая глазами. Елена вдруг поняла, что они стоят напротив входа в крипту, а разграбленная могила находится прямо за ними. Может быть, Онория им поможет…

Потом она вспомнила тихий, угасающий голос. Это единственное, чем я могу вам помочь. Никто не придет их спасти.

Катрина, как будто читая мысли Елены, ответила:

— Она ничего не может сделать. Она — просто ворох костей, — грациозные руки делали движения, как будто ломали кости, о которых она говорила, — она может только болтать, и я много раз делала так, чтобы вы ее не слышали.

Катрина опять помрачнела, и Елена почувствовала, как внутри у нее поднимается страх.

— Ты убила собаку Бонни, Янцзы, — выпалила она. Догадка была взята с потолка, просто чтобы отвлечь Катрину, но, как ни странно, сработала.

— Да! Это было забавно. Вы все выбежали из дому и стали ныть и причитать, — Катрина изобразила сцену в лицах: маленькая собачка, лежащая перед домом, и мечущиеся девочки. — Он был невкусный, но оно того стоило. Я гналась за Дамоном, он был в обличье ворона. Я долго за ним гонялась. Если бы мне захотелось, я бы схватила эту ворону, и…

Елена вдруг вспомнила сон Бонни. Она даже не поняла, что говорит вслух, пока не обнаружила, что Стефан и Катрина смотрят на нее.

— Бонни видела тебя во сне, — прошептала она, — но она подумала, что это я. Она мне рассказала, что увидела, как я стою под деревом на ветру. Она меня испугалась. Я была не похожа на себя, бледная и почти прозрачная. Потом прилетел ворон, я схватила его и свернула шею, — гнев подкатил к горлу, но Елена его сдержала, — а это была ты.

Катрина обрадовалась, как будто Елена только что подтвердила ее правоту.

— Люди часто видят меня во сне, — похвасталась она, — твоей тетушке я тоже приснилась. Я ей сказала, что ты умерла по ее вине. Она тоже подумала, что видела тебя.

— Боже…

— Жаль, что ты не умерла, — лицо Катрины сделалось злым. — Ты должна была умереть. Я так долго держала тебя в реке! Но ты такая шустрая, поменялась кровью с ними обоими и вернулась. Ну ладно, — она хитро улыбнулась, — теперь я поиграю с тобой чуть подольше. Я в тот день вышла из себя, когда увидела, что Стефан подарил тебе кольцо. Мое кольцо, которое я подарила им на память! А он подарил его тебе! Тогда я поняла, что не просто поиграю с ним. Я его убью! — закончила она на повышенных тонах.

Стефан был сбит с толку.

— Я же думал, что ты мертва. Ты же умерла пятьсот лет назад.

— Тогда я обманула тебя в первый раз! — ответила Катрина, но в этот раз в ее голосе не было никакой веселости. Он был мрачным. — Мне помогала моя горничная, Гудрен. Вы не хотели принять мой выбор, — выкрикнула она злобно, переводя взгляд со Стефана на Дамона. — Я хотела, чтобы мы были счастливы втроем. Я любила вас. Но вам этого было недостаточно.

Лицо Катрины опять изменилось, и Елена увидела, что это лицо обиженного ребенка пятисот лет от роду. Должно быть, так Катрина выглядела тогда. В ярко-голубых глазах стояли слезы.

— Я хотела любить вас обоих, — смущенно продолжала она, — а вы отказались. Я была в отчаянии. Я думала, что, если я умру, вы опять помиритесь. И еще я знала, что мне надо уйти, прежде чем папа заподозрит, кто я на самом деле. Мы договорились с Гудрен. Я сделала другой талисман, а ей отдала свое кольцо. Она взяла мое белое платье — мое самое лучшее платье, — и золу из камина. Мы сожгли немного жира, чтобы зола пахла как надо, и она положила золу на солнце, чтобы вы нашли его и мою записку. Я не была уверена, что вы купитесь на это, но вы поверили. Но потом, — лицо Катрины исказило горе, — вы все сделали не так. Вы должны были горевать, плакать, утешать друг друга. Я сделала это для вас. А вы вместо этого побежали за мечами. Зачем вы это сделали? — это был уже крик души. — Почему вы не приняли мой дар? Вы растоптали его. Я же написала вам, что хочу, чтобы вы помирились. А вы не послушали и побежали за мечами. И поубивали друг друга. Зачем?

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 6 789 Следующая ⇒