Дневники вампира: Ярость 4 страница

— Но с ней все в порядке, посмотри на нее! Вот она. Это же ты, Елена? — Бонни обернулась к ней, но Мередит опять ее одернула.

— Конечно, я, — у Елены было странное чувство, как будто она участвует в какой-то постановке по сценарию, написанному Францем Кафкой, только не знает своей роли. Она не представляла, что говорить восторженной Бонни.

— Это, конечно, я, но… со мной не все в порядке, — аккуратно начала она. Мередит усадила Бонни на кровать.

— Что за тайны? Что значит, не в порядке?

— Бонни, ну я даже не знаю, как тебе сказать, — Елена не знала, плакать ей или смеяться. — Я не представляю, как тебе об этом рассказать. Твоя бабушка тебе когда-нибудь рассказывала о вампирах?

Повисла тяжелая пауза. Тикали часы. Бонни широко вытаращила глаза и уставилась на Мередит. Потом она как будто нацелилась в сторону двери.

— Девчонки… не нравится мне это все. Ну совсем-совсем не нравится…

— Я догадалась, — сказала Мередит, и по голосу было слышно, что догадка ее не повеселила. — Смотри, Бонни.

Та сразу погрустнела и теперь выглядела очень жалко.

— Я не хочу.

— А придется. Тебе придется поверить, или мы не сдвинемся с мертвой точки.

Мередит потащила Бонни вперед.

— Разуй глаза, тормоз. Ты же любишь всякие сверхъестественные штуки!

— Уже не люблю, — всхлипнула Бонни, и в голосе звучали истеричные нотки. — Отстань от меня, Мередит, я не хочу смотреть! — Вырывалась девушка.

— А тебе и не надо, — прошептала Елена, у которой на глаза навернулись слезы отчаяния. — Дурацкая была идея, Мередит. Я пойду.

— Не надо, — Бонни быстро обернулась и бросилась Елене на шею. — Прости, прости, милая! Мне все равно, какая ты. Я так рада, что ты вернулась. Без тебя было так плохо! — теперь она по-настоящему ревела.

Елена сделала то, что не решалась сделать при Стефане — она тоже разревелась. Она плакала в обнимку с Бонни и чувствовала, что Мередит обнимает их обеих.

Они плакали втроем: Мередит — тихонько, Бонни — громко, Елена — в полную силу. Она оплакивала все, что с ней случилось, все потери, одиночество, страх и боль.

Наконец они втроем оказались сидящими на полу, коленка к коленке, как сидели в детстве.

— Ты такая смелая, — восхитилась Бонни Еленой, шмыгая носом. — Я поражаюсь твоему мужеству.

— Ты не представляешь, что у меня внутри творится. Я отчаянно трушу. Но с этим надо как-то справляться, потому что другого выхода нет!

— Но у тебя же не холодные руки! — Мередит сжала пальцы Елены. — Только чуть-чуть прохладные. Я думала, они должны быть холоднее…

— У Стефана тоже не холодные руки… — она хотела продолжить, но Бонни выдохнула:

— Стефан?!

Мередит и Елена изумленно на нее посмотрели.

— Бонни, пораскинь мозгами. Вампирами сами собой не становятся. Кто-то должен обратить.

— Вы хотите сказать, что Стефан… В смысле он… — Бонни не смогла договорить.

— Я думаю, — сказала Мередит, — что Елене пришло время рассказать нам все от начала до конца. Все то, что ты от нас утаила, когда мы просили тебя рассказать все в прошлый раз.

Елена кивнула.

— Вы правы. Это сложно объяснить, но я постараюсь. Бонни, ты помнишь первый день занятий? Тогда ты первый раз пророчествовала на моих глазах. Ты посмотрела на мою ладонь и сказала, что я встречу черноволосого парня, чужака. И что он не высокий, но когда-то он был высоким. Так вот, — она окинула подруг взглядом, — Стефан не очень высокий. Но раньше он считался очень высоким… в сравнении с людьми пятнадцатого века.

Мередит кивнула, а Бонни тихо застонала, откинувшись на спинку дивана.

— Ты хочешь сказать, что…

— Я хочу сказать, что он жил в Италии эпохи Возрождения, и средний рост у мужчин был тогда ниже, поэтому он выглядел высоким. И, пока ты не грохнулась в обморок, я хочу тебе еще кое-что сказать. Дамон — его брат.

Мередит опять кивнула.

— Я кое о чем таком догадывалась. Но почему тогда Дамон всем говорил, что он студент?

— У них плохие отношения. Стефан долгое время просто не знал, что Дамон в Феллс-Черч.

Елена запнулась. Она чувствовала, что начинает раскрывать чужие секреты и влезать в чужую жизнь. Но Мередит была права: пришло время рассказать все.

— Дело было так. Стефан и Дамон были влюблены в одну и ту же девушку еще тогда, во времена Возрождения. Она была из Германии, ее звали Катрина. Стефан избегал меня вначале, потому что я очень напоминала ему ее — она тоже была блондинкой с голубыми глазами. Да, и это кольцо принадлежало ей.

Елена высвободила ладонь из руки Мередит и показала им золотой ободок, украшенный единственным камнем — ляпис-лазурью.

— Катрина была вампиром. Ее обратил мужчина по имени Клаус, еще там, в Германии. Он это сделал для того, чтобы спасти ее от смертельной болезни. И Стефан, и Дамон знали это, но им было все равно. Они попросили ее выбрать одного из них и выйти за него замуж, — Елена улыбнулась про себя, думая о том, что мистер Таннер все-таки был прав — история повторялась. Оставалось надеяться, что финал будет несколько менее трагичным. — Она выбрала обоих. Она обменялась с ними кровью и сказала, что они вечно будут вместе.

— Как очаровательно, — прошептала Бонни.

— Как тупо, — оборвала ее Мередит.

— Ну, вы поняли. Катрина была милая, но не слишком умная девушка. Стефан и Дамон уже недолюбливали друг друга. Они сказали, что ей придется выбрать, потому что о том, чтобы делить ее, не может быть и речи. Она убежала в слезах. На следующий день они нашли то, что от нее осталось. Каждому вампиру нужен талисман, например, кольцо, которое будет защищать его от смертельного солнечного света. А Катрина вышла на солнце и сняла свой. Она думала, что, если она не будет стоять на дороге, братья помирятся.

— Боже, как ро…

— Это вообще не романтично, — срезала Бонни Елена. — С тех пор Стефан живет с чувством вины, да и Дамон, я думаю, тоже, хотя он никогда в этом не признается. А тогда они просто достали пару мечей и убили друг друга. У-би-ли. Поэтому они сейчас вампиры, и поэтому они друг друга люто ненавидят. И именно поэтому я изо всех сил пытаюсь заставить их помириться.

— Зачем? — не поняла Мередит.

— Я позже объясню. Но сначала я хочу знать, что происходило в городе, пока меня не было.

— Ну, если вкратце, то все паниковали, — вскинула бровь Мередит. — Тетя Джудит совсем плоха. У нее были галлюцинации — она видела тебя. Только, подозреваю, не галлюцинация это была. А с Робертом они вроде как расстались.

— Я знаю, — мрачно сказала Елена, — продолжай.

— В школе все очень расстроились. Я хотела поговорить со Стефаном, особенно тогда, когда догадалась о том, что ты, возможно, жива, но его не было в школе. Был Мэтт, но с ним что-то не то. Он выглядит как зомби и ни с кем не разговаривает. Я пыталась ему объяснить, что, возможно, ты ушла не навсегда, я думала, это его подбодрит. Но он не стал слушать. Он вел себя очень странно, и в какой-то момент мне вообще показалось, что он сейчас меня ударит. Он вообще не стал меня слушать.

— Боже, Мэтт… — в глубине памяти забилось какое-то страшное воспоминание, слишком назойливое, чтобы от него отмахнуться. Она не могла сейчас думать ни о чем другом, воспоминание билось в голове…

А Мередит продолжала:

— Теперь понятно, что подозрения насчет того, что ты, возможно, жива, возникают у кого-то еще. Именно поэтому я устроила маленький спектакль на поминальной службе. Я боялась, что, если я назову настоящий день и место, Аларих Зальцман доберется до тебя. Он задавал очень много вопросов, и очень хорошо, что Бонни ничего не знала и поэтому не смогла ничего растрепать.

— Так нечестно! — запротестовала Бонни. — Алариху просто интересно, вот и все, он хочет поддержать нас в трудный период, как раньше. Он Водолей…

— Он — шпион, — отрезала Елена, — и, возможно, не только шпион. Но мы поговорим об этом позже. А что с Тайлером Смоллвудом? Я не видела его на службе.

Мередит захлопала глазами.

— Ты хочешь сказать, что ничего не знаешь?

— Я вообще ничего не знаю, я спала четыре дня на чердаке.

— Ну… — замялась Мередит, — Тайлера только что выписали из больницы. Дика Картера и еще четырех ребят, которые были с ними в День Основателей, тоже. На них напали в ангаре тем вечером, и они потеряли много крови.

Елена охнула. Вот почему Сила Стефана в тот вечер так возросла. Вот почему она уменьшалась теперь. Наверное, он не ел с тех пор.

— Мередит, Стефана подозревают?

— Ну, отец Тайлера попытался обвинить его, но в полиции не послушали. Они приблизительно знают, когда на Тайлера напали, потому что он должен был встретиться с мистером Смоллвудом и не появился. А у Стефана есть алиби — его видели мы с Бонни. Мы тогда только что оставили его у реки с твоим телом. Он физически не мог так быстро добраться до ангара, чтобы напасть на Тайлера, — ну, во всяком случае, это не в человеческих силах. А о сверхчеловеческих в полиции пока не задумываются.

— Понятно, — у Елены упала гора с плеч.

— Тайлер и его парни не могут опознать нападавшего, потому что совершенно не помнят, что происходило в тот день.

— Кэролайн тоже не может.

— Кэролайн была там?

— Да, но ее не укусили, она отделалась легким испугом. Несмотря на все ее художества, мне ее даже жалко, — Мередит пожала плечами. — Она выглядит не лучшим образом.

— Я не думаю, что кто-то будет подозревать Стефана, тем более после сегодняшнего случая с собаками, — вставила Бонни. — Папа говорит, что большая собака могла разбить окно в ангаре, а раны на шее у парней выглядят как собачьи укусы. Мне кажется, все уверены, что это сделала собака или стая собак.

— Удобное объяснение, — сухо обронила Мередит. — А главное, больше не надо ни о чем задумываться.

— Но это же смешно! Нормальные собаки так себя не ведут. Неужели люди не задумываются, почему их собаки сошли с ума и восстали против них?

— Многие просто избавляются от собак. И еще я слышала, что это вроде как бешенство. Но ведь это не так, да, Елена?

— Я так не думаю. Стефан с Дамоном — тоже. Именно поэтому я пришла с вами поговорить.

Елена, как смогла, изложила свои мысли о Другой Силе, которая могла действовать в Феллс-Черч.

Она рассказала о той Силе, которая столкнула ее с моста, о том, что она чувствовала, когда у церкви взбесились собаки, пересказала свой разговор со Стефаном и Дамоном.

— Бонни сегодня в церкви сказала: “Какое-то зло”. Я думаю, что в Феллс-Черч действительно пришло какое-то доселе неизвестное зло. Я не строю иллюзий, что ты знаешь, о чем пророчила, Бонни.

Бонни думала о другом.

— Так Дамон мог и не делать всех ужасов, которые ты ему приписываешь? Ну, не убивать Янцзы, не нападать на Викки, не убивать мистера Таннера… Ну он же лапочка! Не может же такой лапочка быть чокнутым убийцей!

— По-моему, — Мередит бросила взгляд на Елену, — тебе лучше и думать забыть про Дамона в качестве потенциального жениха.

— Да уж, — горячо подтвердила Елена. — Это именно он убил мистера Таннера, Бонни. Все другие преступления он мог совершить в принципе. Достаточно того, что я с ним общаюсь и имею от этого кучу неприятностей. Не надо тебе этой головной боли, Бонни, поверь.

— Я должна оставить в покое Дамона… Я должна оставить в покое Алариха… А парни, которых я не должна оставить в покое, вообще существуют? Пока все достаются Елене. Это нечестно.

— Жизнь — вообще нечестная штука, — злорадно заметила Мередит. — Елена, если Другая Сила существует, то что это, как ты думаешь? На что она похожа?

— Я не знаю. Что-то очень сильное, но умеющее скрываться так, что мы не можем его отследить. Оно может выглядеть как обычный человек. Это может быть кто угодно. Потому я и обратилась к вам. Бонни же сказала сегодня: “Никто не есть то, чем кажется”.

Бонни с изумлением поглядела на подругу.

— Я не помню, чтобы что-то такое говорила!

— Ты это сказала: “Никто не есть то, чем он кажется”, — Елена опять процитировала странные слова. — Никто.

Она взглянула на Мередит, но взгляд темных глаз под красиво изогнутыми бровями был совершенно спокоен.

Мередит возразила очень спокойно:

— Но ведь тогда надо подозревать вообще всех? Ведь так?

— Так, — согласилась Елена. — Но лучше взять бумагу и ручку и составить список самых главных кандидатов. Стефан и Дамон уже согласились помочь в расследовании, а если еще вы поможете, то у нас будут неплохие шансы выяснить, что же это такое.

Елена оседлала свой конек — она всегда любила что-то организовывать и планировать, от методики завоевания понравившегося мальчика до благотворительных мероприятий. Это была лишь более серьезная версия старых добрых плана А и плана Б.

Мередит передала бумагу и ручку Бонни, которая сначала уставилась на них, потом на Мередит, потом на Елену.

— Отлично, — сказала она. — И кто же входит в список?

— Ну, все, кого хоть чуть-чуть можно подозревать в связи с Другой Силой. Все, кто мог быть причастен к событиям, связанным ней: падению Стефана в колодец, погоне за мной, нападению собак на людей. Все, кто странно себя ведет.

— Мэтт, — перечисляла Бонни, деловито записывая, — и Роберт. И Викки.

— Бонни! — одновременно воскликнули Елена и Мередит.

— Ну, Мэтт и Викки вели себя странно. А Роберт болтался вокруг церкви, перед службой, но так и не зашел.

Мередит прервала ее:

— Бонни, Викки — жертва, а не подозреваемая. И если Мэтт — порождение Сил Зла, то я — трамвай. А что касается Роберта…

— Ну ладно, ладно, я их всех вычеркнула, — процедила сквозь зубы Бонни. — Теперь давай послушаем твои идеи.

— Погоди, Бонни, погоди, — Елену что-то беспокоило, и беспокоило уже давно, после… — После церкви, — сказала она вслух. — Я тоже видела Роберта возле церкви, когда пряталась на хорах. Это было прямо перед нападением собак, и он как будто убегал, словно знал, что случится.

— Но Елена…

— Послушай, Мередит. Я видела его до этого в субботу вечером, с тетей Джудит. Когда она сказала, что не выйдет за него, в его лице было что-то такое… Я не знаю. Но ты его не вычеркивай пока.

Бонни поколебалась несколько минут, потом записала Роберта обратно.

— Кто еще? — деловито спросила она.

— Боюсь, что Аларих. Прости, Бонни, но сдается мне, что он — подозреваемый номер один.

Она пересказала разговор между Зальцманом и директором, подслушанный утром.

— Он — не обычный учитель истории. Его сюда вызвали для чего-то. Он знает, что я — вампир, и он ищет меня. А сегодня, когда напали собаки, он стоял в стороне и делал какие-то странные пассы. Он точно не тот, кем кажется, вопрос только в том, кто он. Ты слушаешь, Мередит?

— Да. Я думаю, надо добавить Миссис Флауэрс. Вы помните, как она смотрела из окна пансиона, когда мы тащили Стефана, когда вынули его из колодца? И даже не спустилась открыть нам дверь. Странное поведение.

Елена кивнула.

— И как она бросала трубку, когда я звонила Стефану. И что она делает в этом заброшенном доме. Может быть, она просто старушка с причудами, но на всякий случай запиши ее, Бонни.

Она запустила руку в волосы, отводя их со спины. Ей было жарко. Даже не то чтобы жарко, но казалось, что еще немного — и ее хватит тепловой удар.

— Хорошо, завтра перед школой зайдем в пансион, — подытожила Мередит. — Что еще мы можем сделать? Давай посмотрим на список, Бонни.

Бонни показала им лист бумаги, Мередит наклонилась и прочла:

Мэтт Ханикат.

Викки Беннетт.

Роберт Максвелл — что он делал у церкви, когда взбесились собаки? И что было тем вечером с тетей Елены?

Аларих Зальцман — почему задает столько вопросов? Зачем приехал в Феллс-Черч?

Миссис Флауэрс — почему так странно себя ведет? Почему не впустила нас, когда мы принесли раненого Стефана?

***

— Прекрасно, — сказала Елена. — Наверное, мы еще можем выяснить, чьи собаки сегодня были у церкви. Еще вы можете понаблюдать за Аларихом завтра в школе.

— Я понаблюдаю за Аларихом, — непререкаемым тоном произнесла Бонни. — Я отведу от него подозрения, вот увидите.

— Замечательно, ты занимаешься им. Мередит поговорит с миссис Флауэрс, а я могу взять на себя Роберта. Что касается Стефана и Дамона — они могут заниматься всем, потому что с помощью их Силы можно сканировать сознание. Кроме того, наш список далеко не полон. Я попрошу их пошататься по городу, отмечая следы Силы или просто что-то странное. Им легче всего узнать чужака.

Елена рассеянно облизнула губы. Ей было очень жарко. Она заметила кое-что, чего не замечала вначале — выпуклую паутинку вен у Бонни на запястье. Та все еще держала блокнот, и ее кожа была такой прозрачной, что голубые венки проступали очень четко. Елена жалела, что плохо учила анатомию в школе. Как называется эта большая вена, расходящаяся, как ветки дерева?

— Елена! Елена!

Напуганная Елена подняла лицо и увидела обеспокоенные темные глаза Мередит и гримасу страха на лице Бонни. Она только сейчас заметила, что поднесла лицо к самому запястью Бонни и водит пальцем по коже над веной.

— Прости, — прошептала она, отодвигаясь. Она почувствовала, как удлиняются и заостряются клыки. Ощущение было похоже на то, как будто бы ей надели брэкет-систему.

Успокаивающая улыбка не возымела никакого действия на Бонни — та выглядела очень напуганной, и это было глупо — подруге следовало бы уяснить, что Елена никогда не причинит ей вреда. К тому же она сегодня была не сильно голодна, она всегда была малоежкой. Ей бы хватило пары глоточков из этой вены на запястье…

Елена вскочила и бросилась к окну, перегнулась через край, подставила лицо холодному ночному ветру. Ее тошнило, горло сдавила судорога.

Что она творила? Она оглянулась и увидела, как Бонни прильнула к Мередит, и обе смотрели на нее с ужасом.

— Простите, — сказала она, — я не собиралась этого делать, Бонни. Смотри, я даже не пытаюсь приблизиться. Мне вообще следовало поесть прежде, чем прийти сюда. Но Дамон сказал, что я проголодаюсь позже.

Бонни натужно сглотнула, еще больше съеживаясь от ужаса.

— Поесть?!

— Да, конечно, — с нажимом сказала Елена.

У нее как будто горели вены. Стефан рассказывал об этом раньше, но она не понимала до конца. Она никогда даже не задумывалась о том, что с ним делает жажда крови. Это было ужасно.

— А что ты думала, я все эти дни святым духом питалась? Я теперь — охотник, и я лучше пойду охотиться.

Бонни к Мередит пытались взять себя в руки, но в глазах у них все еще стоял ужас.

Она сосредоточилась на своих новых возможностях, постаралась открыть себя для ночи и почувствовать присутствие Стефана и Дамона. Это было сложно, потому что никто из них не испускал волн Силы как тогда, в лесу, но она думала, что может уловить присутствие Силы здесь, в городке.

Впрочем, сообщить им о себе она бы все равно не смогла, и от этого вены гудели еще больше. Она даже решила отправиться на охоту без них, когда холодный ветер отбросил занавеску и ворвался в комнату.

Бонни встрепенулась и нечаянно уронила ночник, отчего комната погрузилась в полную темноту. Мередит, чертыхаясь, поставила его на место. Занавески бешено трепетали, а Бонни, казалось, была готова заорать.

Когда наконец Мередит наладила ночник, все увидели Дамона, удобно умостившегося на подоконнике, подогнув под себя одну ногу, и лучезарно улыбающегося.

— Ты не против? А то неудобно как-то.

Елена обернулась на Бонни и Мередит, которые застыли в ужасе, и замотала от неожиданности головой.

— А я-то думала, что это я люблю эффектные появления. Очень, ну очень смешно, Дамон. Пошли.

— А твоих подружек симпатичных возьмем? — Дамон опять лучезарно улыбнулся Бонни и Мередит. — И вообще, я только пришел. Кто-нибудь будет так любезен меня пригласить?

Карие глаза Бонни, беспомощно уставившейся на него, немного потеплели. Губы ее приоткрылись. Елена поняла, что подруга растаяла.

— Не будет, — отрезала она. Она загородила собой Дамона от девочек.

— Эти девушки не про твою душу, Дамон. Запомни. — Почувствовав его сопротивление, она резко добавила: — Ты как хочешь, а я иду охотиться. — Тут она ощутила присутствие Стефана неподалеку, возможно — на крыше, и услышала голос в сознании:

— Мы идем охотиться, Дамон. Ты можешь сидеть здесь хоть всю ночь.

Дамон нехотя сдался, на прощание кинув интригующий взгляд на Бонни, и шагнул из окна. Бонни и Мередит уставились ему вслед, в полной уверенности, что он шагнул навстречу своей смерти.

— Да ничего ему не будет, — покачала головой Елена. — И вообще, не беспокойтесь. Он больше не придет. Увидимся завтра в это же время. Пока.

— Но, Елена… — откликнулась Мередит. — Я хотела спросить, не хочешь ли ты переодеться.

Елена оглядела себя. Старинное платье помялось и истрепалось, в некоторых местах тонкий муслин порвался, но времени переодеваться не было. Поесть надо было прямо сейчас.

— Придется подождать. Увидимся завтра.

Она исчезла в окне точно так же, как Дамон, увидев боковым зрением, как изумленно смотрят на нее девочки.

Приземляться получалось все лучше и лучше. На этот раз она даже не оцарапала колени. Стефан ждал ее и тут же накинул ей на плечи что-то темное и теплое.

— Спасибо за куртку, — растроганно сказала она. Они улыбнулись друг другу, вспоминая, как он первый раз поделился с ней курткой, когда спас ее от Тайлера во дворе и повел в свою комнату умываться. Он тогда боялся даже касаться ее. Впрочем, подумала Елена с улыбкой, он довольно быстро справился с этим страхом.

— А я думал, мы пойдем на охоту, — влез Дамон.

Елена улыбнулась ему, не выпуская руки Стефана.

— Ну да. А куда нам идти?

— Да в любой дом на этой улице, — невинно предложил Дамон.

— В лес, — сказал Стефан.

— В лес, — решила Елена. — Мы не трогаем людей, и мы не убиваем. Ведь так, Стефан?

Он сжал ее руку и тихо проговорил:

— Так.

Дамон скривил губы.

— И кого, интересно, мы будем ловить в лесу? Крысок или муравьев каких? — Он заговорщицки обернулся к Елене. — Пошли со мной, я тебе покажу нормальную охоту.

— Мы можем пройти через двор, — Елена проигнорировала выпад Дамона.

— Белохвостые олени всю ночь пасутся на открытых пространствах. Но с ними надо очень осторожно — они слышат почти так же хорошо, как и мы.

— Ну ладно, в другой раз, — прозвучал у нее в сознании голос Дамона.

— Кто тут? А, это ты… — сказала Бонни, уставившись на того, кто держал ее за локоть. — Ты меня напугал. Я не слышала, как ты подошел.

Стефан сообразил, что нужно быть осторожнее. За те дни, что его не было в школе, он отвык ходить и двигаться как человек и опять стал бесшумным, страшным хищником.

— Прости, — сказал он, пока они шли по коридору.

— Все нормально, — успокоила его Бонни, при этом еле скрывая тревогу в широко распахнутых карих глазах. — И что ты здесь делаешь? Мы с Мередит пришли сегодня к отелю, чтобы поговорить с миссис Флауэрс, но никого не было дома. А я тебя не видела на биологии.

— Я приехал сегодня днем. Я вернулся в школу до тех пор, пока мы не найдем то, что ищем.

— То есть пока мы будем шпионить за Аларихом, — проворчала Бонни. — Я вчера как раз говорила Елене, что этим займусь. Ууупс, — сказала она вслед двум юнцам, которые на нее пялились, и перевела взгляд на Стефана. По обоюдному молчаливому согласию они свернули в боковой коридорчик и направились к пустой лестнице. Бонни оперлась о стену и вздохнула с облегчением.

— Надо приучаться не называть ее имени, — пафосно сказала она, — но это так сложно. Мама сегодня утром спросила, как я себя чувствую, и я чуть не ответила “Хорошо”, потому что видела Елену вчера. Я не представляю, как вы оба хранили тайну так долго.

У Стефана непроизвольно дрогнула верхняя губа. Бонни была вся такая… как полуторамесячный котенок, само очарование и естественность. Она всегда говорила то, что думала, даже если это противоречило тому, что она сказала пару минут назад, но все, что она делала, она делала от чистого сердца.

— В данный момент ты стоишь в пустом помещении сама знаешь с кем, — напомнил ей Стефан.

— Ой, — глаза Бонни расширились, — но ты же этого не сделаешь, ведь правда? Елена тебя прибьет… О Боже, — она лихорадочно пыталась переменить тему, — ну а… как все прошло вчера ночью?

Стефан сразу же расстроился.

— Не очень хорошо. С Еленой все в порядке — она спит.

Тут его слух уловил шаги в коридоре. Три старшеклассницы прошли мимо, одна откололась от компании и подошла к ним. Сью Карсон была бледна, глаза у нее были заплаканы, но она нашла в себе силы улыбнуться им.

Бонни забеспокоилась:

— Сью, как ты? Как Даг?

— Я нормально. Он — тоже, ну, во всяком случае, скоро будет совсем порядок. Стефан, я хотела с тобой поговорить. Я знаю, папа вчера поблагодарил тебя за то, что ты защитил Дага, но я тоже хотела сказать тебе спасибо. В городе многие относились к тебе не самым лучшим образом, и я вообще удивлена, что ты бросился помогать. Я просто хотела поблагодарить и сказать, что я жалею… о многом.

К концу ее голос заметно дрожал. Бонни всхлипнула и полезла в карман за платком. Над Стефаном нависла реальная угроза быть застуканным на пустой лестнице с двумя рыдающими девицами. Он попытался исправить ситуацию:

— Прекрасно. А как Челси?

— Она в загоне. Они там держат собак на карантине, ну, всех, которых смогли поймать.

Опасность миновала, и у Стефана отлегло от сердца. Повисла неловкая пауза.

— А ты слышала, — обратилась Бонни к Сью, — что решило руководство школы насчет Снежного бала?

— По слухам, они собирались этим утром и, скорее всего, решили провести его. Думаю, просто организуют полицейскую охрану. О, звонок. Надо идти на историю, а то достанется нам на орехи от Алариха.

— Мы подойдем через минуту, — буднично добавил Стефан. — А когда этот Снежный бал?

— Тринадцатого. Пятница, вечер, — сказала Сью, а потом вздрогнула. — Ой! Пятница — тринадцатое. Я даже не подумала об этом, зато теперь вспомнила кое-что. Сегодня утром я вычеркнула свое имя из списка претенденток на звание Снежной королевы. Я думаю, так будет правильно, — и Сью практически побежала прочь.

Мозг Стефана бешено работал.

— Бонни, ЧТО такое этот Снежный бал?

— Ну, рождественский бал, только назначается Снежная королева вместо Рождественской королевы. После Дня Основателей и инцидента с собаками они хотели отменить праздник, но, похоже, раздумали.

— В пятницу, тринадцатого, — мрачно сказал Стефан.

— Да, — испуганно подтвердила Бонни, опять чувствуя себя маленькой и напутанной.

— Стефан, не смотри так. Ты меня пугаешь. Что не так? Чего ты боишься?

— Я не знаю, — сказал Стефан вслух, но про себя подумал, что что-то случится обязательно. Другая Сила не пропустила еще ни одного праздника, а этот, возможно, будет последним в году. Но сейчас думать об этом не было смысла.

— Пошли. Мы сейчас действительно опоздаем.

Он был прав. Аларих Зальцман стоял у доски, как в тот день, когда он впервые появился в кабинете истории. Если он и заметил, что они опоздали, то не обратил на это внимания, а лишь приветливо улыбнулся.

Так, значит, ты и есть охотник за охотниками, подумал Стефан, садясь и пристально изучая человека, стоящего перед ним. А может быть, ты — что-то большее? Еленина Другая Сила?

На первый взгляд, это было очень вероятно. Пшеничные волосы Алариха, длинноватые для учителя, его мальчишеская улыбка — все это создавало образ безобидного простачка, но Стефану с самого начала было интересно, что скрывается под этой невинной внешностью. Но все же было непохоже, что Зальцман стоял за нападением на Елену или инцидентом с собаками. Так хорошо замаскироваться невозможно.

Елена. Стефан сжал кулаки под столом. Боль медленно поднималась в груди. Он не хотел о ней думать. Последние пять дней он пережил только благодаря тому, что гнал от себя мысли о ней, и это отнимало все силы. И здесь было худшее место для того, чтобы пытаться отвлечься от раздумий о любимой, потому что, когда тебе неинтересно говорящееся в аудитории, остается только сидеть и думать.

Он заставил себя тихо и спокойно вдохнуть. С ней все было в порядке, и это было самое важное. Ничто другое не имело значения. Но даже пока он говорил это себе, ревность обжигала его, как удары бича. Он все еще не был уверен, что не Дамон тогда столкнул его умирать в шахту заброшенного колодца. К тому же он гораздо охотнее поверил бы в Еленину идею о Другой Силе, если бы был уверен, что это не Дамон тогда гнался за Еленой по мосту. Дамон — зло. У него нет ни милосердия, ни моральных принципов.

А с другой стороны, что он сделал такого, чего не делал Стефан? Этот вопрос Стефан задавал себе тысячу раз. Ничего.

Кроме убийства.

Стефан пытался убить. Он пытался убить Тайлера. Гнев на Дамона поостыл, и он взглянул на задние ряды, вместо того чтобы внимательно смотреть на доску.

Галерка пустовала. Тайлер выписался из больницы еще вчера, но в школе он еще не появлялся. Впрочем, никакой опасности его воспоминания о том дне все равно не представляют. Внушение на временную амнезию продержится достаточно долго, если никто не будет манипулировать рассудком Тайлера.

Вдруг Стефан понял, что его зрачки сужаются, когда он смотрит на парту Тайлера. А в это время кое-кто наблюдает за ним.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 Следующая ⇒