12 мая 2022 года

Завтракали с бабой Марей в тишине. Я ей еще ничего не говорил, но она молчала как-то подозрительно. Догадывалась? Или кто-то ей сказал?

– Баб, – начал я.

– Ась?

– Я уезжаю.

– Куда?

Да что ж это такое. Как будто не понятно.

– Домой. – Я видел вопрос в ее глазах, но не дал возможности его задать, – но это уже неважно, я принял решение. Важно то, что я хочу сказать тебе спасибо за твое гостеприимство, за то, что одела и накормила. Я буду скучать.

Бабушка молчала. Гляжу на нее, а из ее маленьких сжатых глаз выдавливались слезы. Ее же лицо сжималось еще сильней, словно она пыталась затянуть их обратно.

– Ба, ну ты чего…

Я сел рядом и обнял ее. Не знаю, как можно ее поддержать? Сказать, что вернусь, я не могу. Больше у нее никого нет. Из всех жителей села тяжелее всего было расставаться с ней. С нее же и началось мое знакомство с селом.

– Знаешь, мне часто говорили: «Не печалься, что это закончилось, радуйся, что это случилось с тобой». Вот и здесь также.

У меня появилась идея.

Я вернулся через полчаса, но не один, а с Павликом. Бабушки на кухне не было – мы нашли ее на огороде.

– Смотри, значит, здесь возьмешь топор, там дрова наколешь. Складывать вон туда, – показывал я Павлику хозяйство по двору. Тот кивал головой и ходил везде следом.

Я договорился с бабушкой, что Павлик будет жить с ней вместо меня. Она не восприняла эту новость радостно, но я настоял. У бабы Мари удалось выпросить новую одежду для Павлика, старую же бабушка забрала постирать и подшить.

– И сходи обязательно в баню в субботу, – добавил я.

Я снял с себя одежду, которую мне давала бабушка, сложил аккуратно стопочкой и вернул ей. Она не хотела принимать, но я сказал, что не могу ничего взять с собой. Платок Ярославы положил в эту же стопку, спрятав между рубашкой и штанами. Оделся я в свои шорты, футболку и тапки, в которых пришел изначально. Достал под подушкой телефон, о котором чуть было не забыл. Заряда было также девяноста процентов. Вышел на улицу.

– Ну, что ж, бабуль, – сказал я, – давай прощаться?

Я протянул к ней руки, и мы обнялись. Впервые за эту неделю она подняла глаза на меня. Я наклонился и поцеловал ее в щеку. Провожала она меня до калитки в тишине.

Я тем же путем, что и первой ночью, вышел на окраину села. Отсюда дорога только вперед. Надеюсь, что мне удастся выбраться.

Я обернулся, чтобы в последний раз посмотреть на село. А после ушел.

Я шел довольно долго, пусть и не разбираюсь в ориентировании, но я прошел гораздо больше, чем ночью. По ощущениям уж точно. Мне казалось, что я прошел километров десять.

Ничего с собой из села я не взял. Побоялся, что это не поможет мне выйти из Кжите. Возможно, я с первого дня не мог уйти, потому что изначально был одет в вещи, выданные баб Марей. Пусть и суеверие, и глупость, но мало ли.

Вокруг не было никаких признаков жизни. Не слышно было и гула поездов. Я не делал остановок, но несмотря на то, что сейчас май, я изрядно замерз. Несколько раз у меня были мысли о том, чтобы вернуться, но я их отгонял. Тем временем день заканчивался, и скоро должна была наступить ночь. А вот ночевать мне было негде.

Чем ниже клонилось солнце к горизонту, тем быстрее я шел, хотя силы уже были на нуле. За свои старания я был знатно награжден – впереди лежала железная дорога!

Я не верил глазам! Действительно! Это не мираж. Я добежал до дороги и руками потрогал рельсы. Теплые, нагрелись от солнца.

Теперь в моей жизни были два направления – или влево, или вправо.

Стемнело. Я уже уставал и хотел спать. Не говоря уже о том, что желудок сворачивался дугой. Я остановился под каким-то фонарем, стоящим у железной дороги, и стал обдумывать дальнейший план. Мне надо было поспать, чтобы набраться сил на дальнейший путь. Лучше всего ночь скоротать под фонарем, чтобы в случае проезда поезда, выйти на свет. Тогда есть вероятность, что меня заметят.

Спать на рельсах я не решился, к тому же от них изрядно воняло, а вот на земле под фонарем – другое дело. Хотя, конечно, сразу уснуть не удалось – мешал и яркий свет фонаря, и холод земли. Откуда вообще тут фонарь?

Меня разбудил шум вдали. Я спросонья подумал, что это самолет, и стал смотреть на небо. Но потом до меня дошло, что это же поезд! Я не видел его, но по звуку догадался, откуда он едет. Я вышел на рельсы так, чтоб на меня падал свет фонаря и стал прыгать. Возможно, так меня заметят.

Через минуту я стал видеть очертания поезда во тьме. Тогда же и раздался первый гудок. Надеюсь, это машинист просил меня уйти. Я стал прыгать активней и показывать руками крест над головой, мол, тормози.

«А если он не будет останавливаться? – задумался я. – Лечь под рельсы или отойти в сторону? »

Надеюсь, мне не придется делать выбор.

Поезд остановился, не доехав до меня метров семьсот. Я бежал навстречу, боясь, что он сейчас поедет снова, что причиной остановки окажусь не я.

Из первого вагона открылась дверь, высунулся мужик, стал что-то мне кричать. В этом что-то было много мата, но я его не слушал.

Почти добежав до поезда, я споткнулся и упал. По щекам потекли слезы – слезы того, что все это было не зря. Сработало.

Меня затащили в поезд мужики, задавали вопросы. Я отвечал им кратко. Билета у меня не было, выкинуть обратно меня не могли. Пришел врач, осмотрела меня, проверила зрачки, измерила давление. Было решено везти меня до Хабаровска, а там сдать полиции. В вагон к пассажирам меня не повели, выделили мне какую-то комнату для персонала. Мне показали кровать, на которой лежали матрас и подушка. Женщина ушла за постельным, но я уснул еще до ее возвращения.

Утром меня покормили бутербродами из хлеба и колбасы, дошираком и чаем. Увидев, что утром я мыслю глубже и лучше выражаю эти мысли, меня еще раз стали расспрашивать. Но в этот раз делали это из личного интереса.

Как только мы стали проезжать поселения, я зашел в вотсап, который тут же разорвался от количества чатов.

Меня искали и друзья, и семья, в большей мере вторые, так как они знали, что я не приехал 7 мая в Белогорск. Сестра зашла в вагон, но кроме моих вещей ничего не обнаружила. Разборки с проводником не принесли никаких плодов, а полиция обещала опросить тех, кто ехал со мной в вагоне. Но, разумеется, в ту ночь все спали. Родители связывались с железнодорожными станциями, на которых останавливался мой поезд, но те не могли ничего сообщить обо мне.

Приехав утром в Хабаровск, я на перроне увидел отца с матерью и полицию. Брата с собой брать не стали. Меня повезли в участок, там заполняли кучу бумаг. Конечно же, в село Кжите никто не поверил, а на картах такого не существовало.

Полицейские лишь переглянулись между собой, сказали, что уберут меня из списка пропавших без вести. Хотели выписать мне административный штраф за нарушение правил поведения в зоне железнодорожного транспорта (якобы за то, что остановил поезд), но я стал противиться, ведь иначе я бы мог погибнуть там без еды и воды. По итогу мне прочитали лекцию о том, что нужно всегда уведомлять, куда направляешься, выходить на связь с родственниками и друзьями, дабы те не переживали, и осмотрели меня. Особое внимание уделили венам на локте, видимо, искали следы от уколов. Не нашли. Так и отпустили.

В машине я прослушал еще одну лекцию от родителей, которые тоже не поверили в то, что я всю неделю провел в селе. Но я и не настаивал.

По итогу я забрал у них сумку с вещами и ноутбук, которые они привезли, заказал такси и уехал в лагерь. Через несколько часов начинался семинар, на котором мне нужно было вести мероприятия.

В такси я открыл ноутбук, создал новый документ. У меня смерть как чесались руки описать все эти события, пока я не забыл. Но как назвать?

«Кжите»

«Поездка на неделю»

«Путешествие в село»

Я вспомнил слова Отца и решил, что лучшего названия и не придумать. Я начал стучать по клавишам.

«Путь к жизни»

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 Следующая ⇒