Эмма Хамм «Изумрудная роза» («Небесные» - 2) 1 страница

Эмма Хамм «Изумрудная роза» («Небесные» - 2)

Перевод: Kuromiya Ren

ГЛАВА 1

- Отрази.

Даниэлла переместила вес, взмахнула тяжелым мечом, словно останавливала врага. Она замерла, закрыла глаза и представила солдата, с которым сражалась.

Броня покрывала его тело. Тяжелая и серебряная, она мешала ему сильнее, чем ее кожаная броня. Хотя его удары были мощнее, она была быстрее.

- Бросок.

Она повернулась и бросилась вперед. Кончик меча попал по воображаемому врагу, но съехал с брони на его груди. Ей нужно было постараться сильнее, если она хотела убить его и защитить семью.

- Увернись.

Ноги запутались, пока она пыталась уйти от вообразимой атаки. Даниэлла споткнулась и упала попой на землю.

- Блин, - буркнула она, лежа на земле, глядя на облака.

Борьба выглядела проще, когда солдаты делали это во дворе. Они бились между собой, а не с воображаемыми противниками, и они редко спотыкались. Некоторые падали на землю. Но их сбивал противник.

А не их глупость.

Даниэлла застонала, поднялась на ноги и подняла меч. Она продолжила двигаться так, как видела из своей комнаты в замке.

Все было бы проще, если бы ее кто-то учил. Даниэлла не видела, как выглядела, когда атаковала, когда делала выпады мечом. Наверное, она была в ужасной форме, потому и падала.

Она пробиралась в бальный зал с зеркалами, пока ее не замечали слуги. Но они могли рассказать ее отцу, и все это закончится. Он не хотел, чтобы она училась сражаться. Он хотел, чтобы она была маленькой принцессой, какой ее все считали.

Она оттачивала движения, выдавила слова, что мешали ей спать:

- Даниэлла, поправь юбки. Сядь прямее. Улыбнись, люди подумают, что ты холодная.

Если еще кто-то скажет ей улыбнуться, она убежит в лес и не вернется.

Воображаемый враг подвинулся. Даниэлла отбила атаку, двигалась в этот раз так, как нужно было. С криком она провела мечом по дуге, и это обезглавило бы врага перед ней.

Во время броска она замерла. Ее бедра дрожали от усталости, но она ощущала себя хорошо. Здоровее и бодрее. Сидя на мягкой подушке, она ощущала себя плохо. Она хотела быть под солнцем, но от солнца веснушки появлялись на ее носу, а чужеземные принцы не хотели принцессу в пятнах.

Все говорили, что принцы ненавидели веснушки.

- Найди принца, Даниэлла, и ты будешь счастлива до конца жизни, - пропела она, закатила глаза и опустила меч на траву.

Поиск принца не делал ее счастливой. Поиск принца делал все хуже. У них были мнения насчет того, как править страной, власть над которой была дана ей.

Даже ее отец согласился. Она станет правительницей Холлоу-хилла. Но ее отец отойдет от власти, когда у нее будет «помощь» мужа.

Брак не упростит жизнь. Он отвлечет ее, потому что ей придется рожать. От одной мысли ее желудок сжался, желчь подступила к горлу. Она еще не была старой для детей, но она не хотела терпеть боль. Пока что. Или никогда.

Пот стекал по ее лбу, жалил глаза. Она протерла их, посмотрела на небо, следила за солнцем, чтобы не опоздать.

Она должна была пойти за травами для местных целителей. Она была уверена, что они не скажут ее отцу, что она ничего не принесла. И она уже пять раз так прикрывалась.

Эта история вскоре перестанет работать.

Но ей нравилось приходить сюда одной. На это поле посреди леса, окружавшего Холлоу-хилл. Зеленая трава заполняла круг, где не росли деревья. Камни окружали это место, ручей журчал на другой стороне.

Она прошла к воде, солнце искрилось на поверхности, и точки плясали перед ее глазами. Вода была прозрачной, на вкус была как воздух с духами. Даниэлла пила отсюда много раз, не могла даже их сосчитать. Ее мать приводила ее сюда до… всего.

Она опустилась на мягкий мох у воды, погрузила руки в ручей. Ледяная вода жалила ее пальцы.

Она подняла горсть ко рту и выпила, прогоняя все мысли о дворе. Тут всегда это делала ее мама. Они приходили сюда вместе, рвали цветы, смеялись от всего, что делали придворные.

Теперь ее мать не смеялась.

Даниэлла посмотрела на свое отражение в воде и вздохнула. Она строго собрала длинные светлые волосы с лица. Милое лицо, но оно выглядело лучше с улыбкой, а не хмурым. Ее отец сказал, что она выглядела слишком агрессивно, когда не улыбалась.

Он, наверное, был прав. Губы Даниэллы были тонкими, и когда она сжимала их, она выглядела строго. Ее брови были слишком изогнуты, и она выглядела жестоко и осуждающе. Ее челюсть была квадратной, скулы были слишком высокими.

Она выглядела как воин. Она должна была биться.

Но они не могли позволить потерять первую принцессу Холлоу-хилла. И Даниэлла не училась, как сражаться, с другими солдатами, а была тут. Пряталась в лесу, надеялась, что никто не узнает, что она украла меч из бараков.

Она не слышала, как зашуршали кусты, пока не было поздно. Может, если бы она держала меч, она была бы готова лучше. С оружием она внимательнее относилась к окружению.

Даниэлла не заметила приближение, пока не услышала треск ветки. Темный силуэт появился за ней в отражении в воде.

Ее разум не мог понять, что это было, ручей искажал отражение. Большие крылья тянулись из его спины, рога торчали над головой, как у демона из книжек.

Она не отреагировала. Она застыла на месте, потому что монстр не мог нависать над ней, как оживший кошмар. Ее разум, наверное, выдумал это из-за ее тревог. Существо не могло тянуться к ее шее.

Ладонь с когтями сжала ее длинное горло. У нее был миг, чтобы вдохнуть, и ее голова оказалась в ручье.

Холодная вода была перед ее лицом, доставала до шеи. Она сжала сильные пальцы, которые надавили сильнее. Когти впились в ее нежную кожу, и она увидела кровь в воде. Кинжалы на его пальцах впились в ее плечи, хотя она не ощущала боль.

Она пыталась расцарапать ладонь существа, пустить кровь. Но оно не отпускало. Оно сжимало так, что звезды вспыхнули перед ее глазами, и она не могла думать ни о чем, кроме ее смерти.

Так умрет принцесса Холлоу-хилла? Ее убьет неизвестный монстр в лесу?

Она не позволит этого. Даниэлла заставила тело расслабиться, и когда оно подумало, что она утонула, она ударила ногами. Одна ступня попала по его колену. Существо охнуло, она услышала это даже под водой, и оно отпустило ее так, что она успела вырваться.

Она выбралась на другой берег ручья, перекатилась на спину.

Оно не дало ей времени сбежать. Существо ударило крыльями, оказалось над ней снова. В этот раз оно сжало обеими руками ее горло и стало давить, прижимая ее к земле своим весом.

Даниэлла сжимала его запястья, но ей не хватало сил вырваться. Оно сидело на ней, на ее талии, и придавило ее.

Она не могла двигаться.

Она не могла вырваться.

Она боялась смерти, смотрела на бледное существо. Крылья, которые она видела в отражении в ручье, были страшнее вблизи.

Бледные, почти призрачные, крылья были в дырах, белые шрамы создавали кружево на тонкой лавандовой мембране. Один его рог был сломан. Края давно зажили, но неровный полурог выглядел болезненно.

Его лицо, что жутко, напоминало человека. Лицо мужчины, хотя серое и неправильное, смотрело на нее. Его выражение исказили агрессия и ненависть, но оно было знакомым.

Она могла бы видеть его мужчиной на улице, если бы не его серая кожа и клыки, торчащие из нижней челюсти. Как странно было погибнуть от рук существа, о котором она не знала. О нем никто не знал.

Так же резко, как он напал, он ослабил хватку на ее горле. Он хмуро посмотрел на лес.

Даниэлла попыталась вобрать больше воздуха, уверенная, что он сожмет ее снова. Его когти еще задевали ее шею с понятным намерением. Если она издаст звук, он порвет ее горло.

Звон в ушах прекратился, сменился грохотом копыт в лесу. Стража. Наверное, их послал ее отец, и существо узнало звук.

Откуда он знал, как звучали копыта?

И это явно был мужчина. Существо отклонилось, еще прижимая ладони к ее шее, но она видела широкие плечи, без одежды. Его плоская грудь была с мышцами. Он был сильнее всех солдат во дворе. Его мышцы были не пухлыми, как у тех мужчин. Они были плоскими и сильными.

Она сглотнула, хотя горло болело. Слюна попала на ее щеку, но она не смела двигаться. Он смотрел на лес.

Может, он знал, что стражи убьют его, если найдут ее тело. Не важно, кем он был и почему был тут. Десять стражей могли убить такое большое существо. Хотя он мог улететь.

Тихое скуление сорвалось с ее губ. Существо взглянуло на нее, предупреждая взглядом.

- Прошу, - прошептала она. – Я не хочу умирать.

Даниэлла не знала, почему существо напало на нее, но это вряд ли был зверь. Если он знал, что стражи были опасны, то он их уже видел. И он был в одежде. Она ощущала ткань животом, где ее туника задралась. Звери не носили одежду.

Копыта стучали все ближе, и существу нужно было решать. Он склонился к ней, его губы скривились. Он смотрел в ее глаза с такой ненавистью, что у нее выступил пот.

Он провел когтями по ее горлу, покалывая кожу. Она не ощущала теплую кровь, но синяки точно останутся.

Его горячее дыхание задело ее рот. Он зарычал, отпустил ее шею, шлепнул ладонями по земле по бокам от ее головы. Она вздрогнула, закрыла глаза и смирилась с концом.

Но смерть не встретила ее.

Ветер сильнее любого порыва ударил ее по лицу. Когда она открыла глаза, существо пропало.

Даниэлла глубже вдохнула, боясь, мысли разбегались. Почему он оставил ее? Он напал, хотел ее убить, но солдаты его спугнули?

Она пошла к лесу, топот копыт был все ближе. Они не могли увидеть ее такой. Мокрой, в мятой одежде, с синяками на горле. Что они подумают?

Что ее нужно было оттащить к отцу и выдать замуж, чтобы избежать скандала. Никто не поверит ей, если она скажет, что монстр напал из леса. Холлоу-хилл был самым безопасным местом во всем Эмбере. Они назовут ее лгуньей, выдадут ее замуж за самого старого принца, какого найдут.

Даниэлла не стала молить стражей о помощи, а спряталась в кустах. Стражи проехали мимо, серебряные седла и броня с лазурными вставками.

Она прижала ладони к губам, чтобы подавить всхлипы, сотрясающие ее плечи, тревога и страх охватили ее. Почему существо позволило ей жить?

Это уже не было важно. Ей нужно было вернуться в замок, не попавшись ему снова.

ГЛАВА 2

Даниэлла проникла через ход для слуг, скрыв плащом голову, скользнув мимо нескольких служанок на кухнях. Многие мыли тарелки, и она смогла незаметно пробежать.

Замок потрясал в хороший день, но сегодня он был безупречным. Наверное, какой-то принц прибыл поговорить с ее отцом. Только тогда он хотел, чтобы замок сиял.

И он сиял. Все здание было с серебряными краями. Белый мраморный пол отражал свет до потолка. Мраморные фигуры стояли во всех коридорах, изображая богов и героев, которые спасли Холлоу-хилл в книгах по истории.

Она всегда пыталась пробежать мимо статуй. Их глаза неодобрительно смотрели на нее.

Даниэлла тихо двигалась по коридорам, надеясь, что ее никто не остановит. Они ждали, что их принцесса будет в нежной ткани, двигаться величаво. А она была в кожаных леггинсах, кожаном нагруднике с синяками на шее вместо жемчуга.

Только одно препятствие было на пути к ее покоям.

Кабинет ее отца.

Она уже слышала голоса, гудящие внутри. Напряженные слова, шипение приглушали серые двери. Это устраивало их принцессу, но не того, кто был с ее отцом.

Каждый шаг ощущался как гром кастрюль и сковородок, хотя она была босой и тихой. Он не мог ее услышать. Она разулась перед тем, как вошла в замок, чтобы не привлекать внимания шагами. Ее плащ не волочился по земле, как и юбки не шелестели по мрамору.

Но голос отца прозвенел за дверью:

- Дочь.

Даниэлла застыла, кривясь. Может, если она не будет двигаться, он решит, что ослышался, и продолжит разговор с другим мужчиной. Жаль, она не могла утихомирить грохочущее сердце.

- Я знаю, что ты там, дочь, - он едва сдерживал гнев в голосе.

Ей всегда не везло в попытках спрятаться от отца. Как бы быстро она ни бежала, каким бы хитрым ни был ее план, он знал каждое ее движение.

Она укутала шею плащом до подбородка, чтобы скрыть синяки как можно лучше. Она вытерла ладони о ткань, но лучше почти не стало. Он поймет, что она нервничала, по морщинке на ее лбу.

Все будет хорошо. Ей просто нужно было скрыть синяки, а к ужину она спрячет их макияжем. Он и не узнает, если она не расскажет. И она сможет продолжать свои приключения. Иначе ее запрут в замке, пока она не превратится в прах.

Но ее колени дрожали, когда она открывала дверь кабинета.

Ее отец сидел за резным столом из белого мрамора. Его борода была недавно коротко подстрижена, черная щетина резко контрастировала с бледной кожей. Синие глаза смотрели на нее с неодобрением, которое могло сжечь кожу. Он был в цветах Холлоу-хилла, серебряном и голубом.

Она не узнала другого мужчину, хотя это не удивляло. Его длинное лицо было как у хорька, а не человека. Его костюм был великоват для его худого тела, и его глаза были слишком мелкими для его лица. То, как он окинул ее взглядом, пугало Даниэллу.

И когда она поймала его взгляд, его лицо исказилось. Глаза погрузились глубже в глазницы, щеки стали впавшими, странные шрамы появились на лбу. Она моргнула, и он снова стал нормальным.

Она ударилась головой сильнее, чем думала?

- Отец, - сказала она, поправляя плащ на шее. – Чем могу помочь?

Было ясно, что ему не нравилась ее одежда, хотя он толком не видел ее под плащом.

- Где ты была?

- Я думала собрать трав для наших травников.

- Для этого у нас есть слуги.

Она опустилась в низком реверансе, склонив голову, чтобы смотреть на пол, а не в его злые глаза.

- Ты научил меня, что принцесса не лучше людей. Мне нравится им помогать.

Ткань зашуршала, отец отклонился в кресле. Хороший знак.

- Я думал, мы говорили об этом. Если выходишь, бери с собой стражей, - его голос стал тише, но не мягче.

Напряжение в ее плечах чуть ослабло, и она смогла дышать.

- Прошу прощения, отец. В следующий раз я возьму стражей. Я думала провести там лишь несколько часов, но забыла о времени.

От тихого хмыканья ее кровь похолодела.

- Смотри, чтобы это не повторилось, дочь.

Если он хотел, он бы ее наказал. Она лишь раз ощутила его гнев. Даниэлла сомневалась, что переживет еще один случай.

Ее сестру могли наказать, а не ее, но ее сестре была суждена армия. Диана станет генералом, поведет их в бой.

Даниэлла не могла забыть ночь, когда нашла сестру в подземелье. Руки были прикованы к стене, голова была опущена, а светлые волосы не мыли днями. Она была наказана за то, что перечила отцу, а не тренировалась. Выражать свое мнение в замке было опасно. Мнение отца было единственным важным.

Ей нужно было убегать осторожнее. Хоть отец пугал ее, она все равно любила приключения. Всю жизнь она училась быть принцессой, какую он хотел. Она заслужила пару моментов для себя.

Даниэлла сглотнула и шепнула:

- Даю слово, отец.

Но слово принцессы-куклы весило мало.

Он махнул пальцами, отпуская принцессу, словно она не была важна. Словно она была лишь ребенком, которого он направлял. Она годами училась, чтобы идеально выполнять свою роль, чтобы потом править королевством вместо отца.

А он все еще видел в ней лишь светловолосый одуванчик в стенах замка. Знала бы ее мать, что происходило без нее.

Даниэлла выпрямилась из реверанса и покинула комнату. Она старалась долго не смотреть на отца. Он не любил тех, чья воля была сильной. И она тихо закрыла за собой дверь, прижала пальцы к дереву и слушала.

Мужчины не говорили. Была лишь тишина в кабинете.

Он знал, что она задержалась. Разве она не делала так сто раз в детстве? И отец не хотел, чтобы она слышала их разговор.

Она дрожала от желания бежать. Чем дальше она будет от кабинета, тем вероятнее ощутит немного свободы.

Даниэлла замедлилась у своей двери. Они красили дверь в голубой каждый год, и только у нее в замке была такая дверь. Почему? Она не знала. Отец настаивал, чтобы у детей были двери разного цвета.

Может, потому что не помнил, где оставил их в этом огромном замке. Или не отличал их по именам, только по цвету.

Ее желудок сжался. Эта дверь не защищала. Это был тонкий барьер между ней и ее отцом. Даниэлла провела пальцами по двери и прошла мимо.

Она проверила, что плащ еще скрывал синяки и прутья в ее волосах. Она не пошла в свои покои, а направилась по длинному коридору туда, где жили королевичи. До красной двери.

Один страж стоял перед дверью. Он смотрел на нее, зло щурясь, ведь она решила побеспокоить женщину за дверью. Но он не мог отказать ей. Как бы ее отец ни пытался ограничить Даниэллу, только эту комнату он не мог запереть от нее.

- Доброе утро, - сказала она стражу.

- Она не будет рада видеть вас в таком виде.

- Я выгляжу приемлемо.

Страж фыркнул, но смотрел вперед. Он знал, что принцесса могла позвать отца. Даниэлле приходилось использовать родство для такого, хотя она это ненавидела.

Она открыла дверь и убедилась, что никто не видел, как она проходила в комнату.

Никто не хотел видеть безумную королеву.

Ее мать когда-то была самой красивой женщиной в Холлоу-хилле. Она потрясала внешностью, ростом и широкими плечами. Ее взгляд мог пронзить армию.

Теперь королева была безумной. Золотые локоны спутались и свисали вокруг ее лица. Щеки были впавшими, тело исхудало, и она редко знала, кем была.

Королева Холлоу-хилла пострадала от того, что многие женщины в семье Даниэллы звали «болезнью». Ее отец боялся, что и Даниэлла падет от такого. Потому хотел для нее мужа. Чтобы ее ребенок смог потом править вместо нее.

В комнате воняло дымом. Шалфей и свечи горели все время. Целители говорили, что запахи помогут ее матери. Они не раздвигали шторы. Тьма и дым были всем, что знала ее мать, пока не приходила Даниэлла.

Дым цеплялся за полог кровати слева. Камин давно угас. Слуги боялись заходить в комнату. По слухам, королева была одержима, говорила страшные слова. Даниэлла закатывала глаза, когда слышала такое, даже в детстве. Она видела маму доброй и милой, хотя королева говорила о невозможном.

Ее мать сидела в кресле с подушками перед каменным камином, смотрела на угли, словно они были трещащим огнем. Может, в ее разуме так и было. Вышитое одеяло окутывало плечи королевы, но вышивка, скорее всего, только царапала тонкую кожу ее матери.

Никто не знал, как о ней правильно заботиться. Никто, кроме ее дочери.

Она расправила плечи и вздохнула.

- Они снова не открыли тебе окно, мама. Я думала, мы это обсуждали.

Королева вздрогнула. Она повернулась, впавшие глаза посмотрели на Даниэллу.

Может, потому слуги боялись ее. Те глаза видели больше, чем многие люди за жизнь. Они были темными и полными тайн, никто не мог вытащить слова из ее матери. Эти истории не слышала даже Даниэлла.

Она прошла по комнате и потянула за шнурки у окна. Шторы со скрежетом сдвинулись, солнце пронзило комнату, прогоняя тьмы. Свет раскрыл больше дыма, чем думала Даниэлла.

Она как можно скорее открыла окно и стала прогонять дым.

- Как насчет свежего воздуха, мама? Они всегда держат тебя в духоте.

Ее мать все еще не реагировала, но Даниэлла знала, что ее не нужно было торопить. Королеве было проще выбраться самой. Если на нее надавить, у нее будет припадок, или она закричит и впадет во тьму на месяцы.

Ее мать, хоть и безумная, знала свою дочь. Просто она узнавала Даниэллу немного дольше.

Даниэлла схватила подушку с кровати и стала ею прогонять дым. Все больше улетало из комнаты, пока свежий воздух не заполнил место. Она могла снова дышать, не ощущая себя так, словно шалфей и пачули запятнают ее легкие внутри.

- Вот так, - Даниэлла бросила подушку на кровать. – Так лучше, да? Пахнет как весна.

Ее мать пошевелилась, сжала пальцы на коленях, чуть выпрямила спину. Этих мелких движений и ждала Даниэлла. Одни предупреждали, другие радовали.

В этот раз она знала, что ее мать приходила в себя.

Королева кашлянула, моргнула и сказала:

- Даниэлла?

- Да, мама.

Дрожащая ладонь потянула за одеяло на ее плечах.

- Говоришь, весна?

- О, снаружи красиво. Я только пришла из леса. Хочешь послушать?

Ее мать кивнула, и Даниэлла пересекла комнату и села перед матерью. Она быстро расстегнула плащ и сбросила его на пол. Не важно, увидит ли мать синяки на ее шее. Она все равно не узнает их.

- Трава снова зеленая. Пахнет как земля и свежесть. Я пока не заметила, чтобы цветы цвели, но скоро будут. Я видела, как они пробиваются сквозь землю. Даже деревья уже в почках. А ручьи еще холодные, но лед пропал.

- Это время всегда было моим любимым, - ответила ее мать. А потом взяла Даниэллу за руки. – У тебя в волосах листья.

Ее мама замечала детали. Это было хорошо для ее состояния. Даниэлла усмехнулась.

- Почти ничего не изменилось, хоть я стала старше.

- Я всегда убирала их, чтобы твой отец не увидел, - мама подняла дрожащую ладонь и убрала сухой оранжевый лист. – Ему не нравилось видеть тебя грязной.

- Он всегда хотел, чтобы я была идеальной маленькой принцессой.

- А мы получили гремлина, который хотел болтаться под потолком, а не сидеть и учиться, – туман пропал с глаз мамы, она словно вернулась.

Даниэлла говорила себе не плакать, хотя слезы обжигали глаза. Такие моменты быстро пролетали. Она ценила их.

- Я люблю тебя, мама.

- И я тебя, малышка. Поможешь подойти к окну? Я хочу посмотреть наружу.

Они вместе прошли к окну, где кресло-качалка ждало ее маму. Оно было старше Даниэллы, и она помнила, как мама укачивала ее каждую ночь. Она помогла маме сесть, опустилась перед ней.

Мама смотрела в окно на краски весны. Даниэлла не знала, когда будет следующий миг ясности. Порой они были частыми, порой нужно было ждать год.

Почти все время королева бормотала о монстрах в тенях. О ведьмах и проклятиях, что уничтожат мир. Порой она говорила на другом языке. Не одержимая, как говорили слуги, но это был не их язык.

Даниэлла опустила голову на колени матери. Пальцы стали убирать листья и прутики из ее волос, как было, когда Даниэлла была маленькой.

Ее мать удовлетворенно вздохнула.

- Я ошибалась.

Даниэлла закрыла глаза, слеза покатилась по щеке. Этот миг ясности вот-вот пройдет. Она не поднимала головы. Не хотела пугать маму тем, как расстроилась.

- О, мама. Сколько раз нам говорить, что монстров нет?

- Ты знаешь, что это не так. Ты тоже их видела, да?

Даниэлла подняла голову и поймала взгляд матери, ее желудок сжался от страха.

- Что видела?

- Монстров в лесу. Крылатых, с клыками и когтями, - мать коснулась горла Даниэллы. – Я узнаю следы, дочь моя.

- Я не знаю, о чем ты, - прошептала она, но это было неубедительно.

Она медленно опустила голову на колени матери, старалась не пускать беспокойные мысли в голову. То, что ее мать знала, что она видела, могло означать лишь одно из двух.

Или монстры в лесу существовали. И ее мать знала больше, чем все думали.

Или безумие было в ее крови, и станет еще хуже.

Даниэлла зажмурилась и помолилась небесам. Только бы она не была безумна.

И пусть монстров не будет.

ГЛАВА 3

Император Жути парил над башнями замка, бил крыльями по воздуху. Когда-то они тихо несли его, а теперь были в дырах, и ветер свистел в них. Но он ждал, чтобы понять, что произойдет в замке Холлоу-хилла.

Люди глупо пытались уберечь себя. Они всегда ставили стражей на стены, но это их не спасло бы. Они смотрели на землю, а нужно было смотреть на небо.

Король ничего не понял? Он видел Жутей больше раз, чем своих детей. Но король все еще забывал, что оружие нужно было направлять на луну.

Давным-давно он напал бы на замок, потому что тот уязвим. Он всю жизнь считал людей игрушками.

Их крики были симфонией. Их тела он сжимал, и их дыхание вырывалось, как музыка флейты.

Но война повлияла на его тело и разум. Он уже не помнил, кем был. У него не было имени в воспоминаниях. Он не знал, какой была его история. Только кровопролитие и ослепительная боль.

Он коснулся ладонью сломанного рога. Это он потерял из-за короля Холлоу-хилла. Он был пойман недолго, но король не стал его убивать. Нет. Король отпилил его рог и держал как трофей.

Свет появился в окнах башни. Он отпрянул от замка, но тень там была не солдатом. Это был призрак красоты.

Он видел ее фигуру в свете свечи в ее руке. Кроха с подтянутым телом и осторожной грацией.

Она боялась, когда он сжал ее горло. Она отбивалась, но слабо. Что эта кроха делала в замке?

Он с интересом подлетел ближе, чтобы снова ее заметить, пока она поднималась по винтовой лестнице башни. Ее ночная рубашка была из лучшего белого шелка. Ее волосы были замысловато заплетены.

Обруч был вплетен в пряди. Золотой, он искрился драгоценными камнями в свете свечи.

Неужели девушка на поляне была одной из дочерей короля? Принцессой Холлоу-хилла?

Он смотрел на нее еще немного, пока она не ушла в комнату наверху башни, пропав из виду. Она много раз оглядывалась. Может, делала то, что не должна была.

Но он был уверен, что она не должна была находиться на лугу одна, если она была драгоценностью короля.

В его голове возникла идея. Мрачная и жестокая.

Вкус этих эмоций, окутавших его язык как хорошее вино, заставил его улыбнуться. Его клыки впились в зубы, но план появился, и он вдруг ощутил цель среди кровопролития и войны.

Он отвернулся от замка, направился к своему народу с историей, которая им понравится. Пора было украсть принцессу у короля.

ГЛАВА 4

- Ваша мать была величайшей королевой в истории этого королевства, - отмечал учитель. Его нудный голос даже внимательного ученика отправил бы спать.

У него был огромный нос, что изгибался на конце как клюв печальной птицы. Длинные тонкие волосы были грязными, ведь он «учил», не мог отвлечься. Даниэлла думала, что он не хотел мыть волосы. Купальни были страхом таких мужчин.

Он мог смыть гениальность.

Она горбилась за столом, подперев щеку рукой. Ее спина уже болела от бледно-желтого корсета, сжавшего ребра. В такой позе будет только хуже, но как она могла слушать внимательно. Голос мужчины был снотворным.

И неудобная одежда. Юбки путались в ногах, не меньше семи слоев придавали ей вид кекса, и от этого ее почти тошнило.

Они всегда проводили уроки в библиотеке. Окружение из книг было милым, но она хотела наружу. И каждый раз, когда она просила о таком, ее наставник напоминал, что у него была аллергия… на все.

Он ходил вокруг нее, поднимал руки и махал ими, когда хотел что-то подчеркнуть. В данном случае, что ее мать была лучше, чем может стать Даниэлла.

Она хотела отметить, что то, что он говорил «была» предполагало, что ее мать уже не была хорошей королевой. Или что она была мертва. Все в королевстве говорили о королеве в прошедшем времени.

Ее нет, говорили они. Она была не такой, как раньше, то есть была хуже.

Даниэлла хотела кричать правду. Ее мать была той же, что и раньше. Просто увидела и испытала то, что не должен был человек.

Конечно, ее дочь теперь тоже это видела. Волоски на руках Даниэллы встали дыбом от воспоминания о существе, что держало ее под водой.

Она думала об этом днями. Прутья в ее волосах были на самом деле. Мокрая одежда показывала, что она упала в ручей. Но было ли существо? Или это она выдумала?

Она коснулась горла. Синяки были скрыты под толстым слоем макияжа, но они были настоящими. Что-то душило ее, пыталось убить на лугу.

Но делал ли это монстр? Она не была уверена. Может, у нее и ее матери были одни и те же галлюцинации, и это был солдат из другой страны. И она просто не хотела это признать.

Но она поняла бы, если бы другая страна была на их границе. Ее отец говорил ей выглядывать чужие цвета и флаги. И существо было без брони. Разве ее разум изменил бы это?

Ладонь ударила по столу перед ней. Звук сотряс ее разум, прогнал мысли и заставил сосредоточиться.

- Ваш отец нанял меня учить вас, - прорычал наставник. – Как мне учить наглую девочку, которая не слушает?

- Я слушаю.

- Нет, - он убрал руку, но она заметила грязь под его ногтями.

Даниэлла отклонилась.

- Моя мать была величайшей королевой этой земли. Она останавливала войны своей добротой и показала людям, что перо сильнее меча. Если бы она не потеряла разум так рано в жизни, говорят, она объединила бы все королевства Эмбера под одним знаменем.

Она знала речь. Многие наставники это ей говорили, словно ее судьбой было уничтожить те королевства. Впитать их в Холлоу-хилл, словно порознь они не годились.

Даниэлла ни разу этому не верила. Другие королевства хорошо справлялись без участия Холлоу-хилла. Она не хотела начинать войну, что погубила бы ее королевство.

Наставник фыркнул, посмотрел на нее поверх длинного носа.

- И?

Она ничего больше не слышала. Но она и не слушала. Она подняла палец.

- Вопрос с подвохом. Вы ничего больше не говорили.

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒