Продолжение истории Лидии и Дэниэла читайте в книге «НАВЕКИ». 2 страница

– У вас медленный сток?

– Сейчас, когда ты упомянул о водостоке, я сразу вспомнила, что Рик борется с этим в клинике. – Она подошла к раковине и налила немного воды. – На что похоже?

Он высунулся из кабинки.

– Медленно.

Дэниэл нырнул обратно, и послышались какие-то шлепки. Лязг или два. Звук цепи. Промывка. Стенания и шум текущей воды.

Мужчина вышел, сложил руки и подошел к раковине. Используя клубничное мыло Кэнди, Дэниэл энергично вымыл ладони.

– Извини, – тихо сказал он.

Когда он чихнул в локоть, она покачала головой.

– Ты наверняка думаешь, что мы хотим убить тебя ароматами. И да, будь здоров.

– Спасибо. – Он вытащил из диспенсера два бумажных полотенца и так же мощно, с прихлопыванием, вытер ладони. – Вот план. Я временно подкрутил унитаз, но это ненадолго. Но я могу поискать через интернет набор внутрянки на замену и поддерживать унитаз в рабочем состоянии.

– А что насчет остальной системы?

– Ну, здесь долгий разговор.

– Под словом «долгий» ты имеешь в виду дорогой?

– Даааааааа, – Дэниэл бросил комок бумажного полотенца в мусорное ведро, попав в него с такой выверенной точностью, что сила удара заставила розовую крышку задрожать на болтах. – И явно выше моей зарплаты. Вам понадобится подходящая компания для прокладки труб, хотя тогда вы рискуете наделать ненужных дыр, пытаясь исправить вялые, но рабочие дренажные системы. Это похоже на то, что ты называешь балансом.

– Так мы в порядке сейчас?

– На какое-то время. И если не будете сильно нагружать систему, продержитесь год или два. Но рано или поздно эти корни достанут вас.

– И что произойдет тогда? Мы должны будем перекопать всю канализацию? – Когда Дэниэл кивнул, она покачала головой. – Интересно, существует ли водопроводное божество, которому я могу помолиться?

– Хочешь, чтобы я построил тебе алтарь для «Драно»[9]?

– А ты сможешь?

– Пиломатериалы, гвозди, купим оптом бутылки с фотками этого лысого парня и сделаем алтарь. Выйдет неплохо.

Лидия на мгновение посмотрела на него.

– Знаешь, я чувствую, что ты идеален для этой работы.

– Что сказать, я просто умею работать руками.

– Я проверю твои рекомендации. Но если бы это зависело от меня, я бы сказала, что ты наш главный кандидат.

– Спасибо, приятно слышать. – Дэниэл открыл для нее дверь в коридор. – У тебя есть мой номер. Можете звонить в любое время. Я остановился у приятеля в Гленс-Фоллс, так что в случае необходимости могу быть здесь в течение двух часов. Если только не пойдет дождь.

– Потерял крышу от машины? – сказала она, выходя из розовой ванной.

– Мотоцикл.

Пока в ее голове проносились романтические фильмы из девяностых, Лидия представляла Дэниэла в замедленной съемке с саундтреком от Уитни Хьюстон.

– О.

Последовала пауза, а затем он снова наклонил голову.

– Что ж, было приятно познакомиться с вами, мисс… как твоя фамилия еще раз?

– Суси. Но можешь звать меня Лидия.

– Хорошо. Надеюсь получить известие от тебя, Лидия.

Он поднял руку на прощание и отвернулся. И ушел.

Наблюдая за его уходом, Лидия испытывала словно тоску по дому. Что не поддавалось логике. Невозможно скучать по незнакомцу, который пришел устраиваться на работу и пробыл с тобой минут двадцать. Максимум.

Но он починил туалет.

И пах умопомрачительно.

В приемной Лидия прислушалась к его низкому голосу, услышала ответы Кэнди, а затем внешняя дверь со скрипом открылась и со скрипом захлопнулась.

О скорости, с которой она вернулась в свой кабинет, Лидия даже не хотела думать. Подойдя к приоткрытому окну, она раздвинула жалюзи. В весеннем солнечном свете Дэниэл Джозеф шагал к стоянке, его тяжелые ботинки скрипели по гравию.

Его мотоцикл был матово-черным и напоминал олдскульный, хотя она ни черта не смыслила в «Харлеях». И когда он перебросил через сидение ногу и запустил двигатель, она приготовилась услышать рёв, но у его зверюги был хороший глушитель, который подавлял выхлоп. Выехав на байке задом, Дэниэл оглянулся через плечо, повернул руль и выжал газ.

И снова Лидия приготовилась к взрывному рыку. Но его не последовало. Осталось глубокое хриплое урчание, когда Дэниэл исчез за поворотом переулка, а пар от двойных выхлопных труб рассеялся в воздухе холодного свежего утра.

Стоя у окна и глядя на парковку, которая теперь казалась заброшенной пустыней, Лидия пыталась вспомнить, когда в последний раз была на свидании. Когда память выдала лишь времена аспирантуры, она покачала головой. Страсть спаяла ее с волками, этим заповедником... борьбой за защиту местных обитателей от ярких человеческих идей.

В Уолтерсе не так много подходящих холостяков…

Стук по косяку был резким.

Она повернулась, и жалюзи хлопнули, когда она резко отпустила их.

– Рик. Привет. Ты уже сделал анализ наживки?

Ветеринар «ПИВ» покачал головой.

– Еще нет. Я наливал кофе… о, у тебя уже есть.

Без всякой причины она подумала о том, как этот незнакомец произвел такое огромное впечатление, а того же Рика, с которым она работала чуть более двух лет, она почти не замечала. Как мужчину, в смысле. У него тоже были темные волосы и довольно приятное лицо. Кроме того, его карие глаза были красивого, теплого оттенка, и, хотя он и не часто улыбался, когда это происходило, его неровный передний зуб придавал его лицу молодость … и очарование. И Рик был в отличной форме благодаря увлечению бегом.

– Кэнди позаботилась обо мне, – тихо сказала она.

– Она хорошая. Со всеми кроме курьеров.

– Это точно, – Лидия посмотрела на свою кружку. Потом подняла взгляд. – Когда ты сказал, ты проверял эту наживку?

– Как раз собирался приступить. – Рик кивнул в сторону окна. – Так, кто это был?

– Соискатель на позицию Трика.

– Больше похож на вышибалу.

Рик какое-то время стоял на месте, глядя на нее через всю комнату. А потом он сказал что-то о том, что его кофе готов, и ушел.

Лидия вытащила папку с заявлением Дэниэла Джозефа. Перечитывая то, что он написал, задерживаясь на точно построенных буквах и точках, которые были разбросаны, как булавки на карте, она задавалась вопросом об информации, выходящей за рамки представленной.

Семья. Образование. Убеждения.

Подруга.

Жена.

– Мне действительно пора начать жить нормальной жизнью, – пробормотала она.

Глава 4

Особняк Братства Черного Кинжала

Колдвелл, штат Нью-Йорк

– Черт!

Хекс, возлюбленная шеллан Брата Черного Кинжала Джона Мэтью, рывком села в постели и схватилась за центр груди. Сдернув прикрывавшую ее ткань, она вырвалась из оков одеяла и простыней, а когда добралась до своей обнаженной кожи, вцепилась в нее…

Большие, широкие ладони обхватили ее, но, моргая, Хекс не видела своего партнера. Она видела мужчину, человека в белом лабораторном халате, который сковывал ее тело, прижимая ее к лабораторной койке, чтобы он мог ввести ей иглу под кожу…

Ее крик нарушил тишину их тусклой спальни, и паника взяла верх. Хекс упорно боролась, брыкаясь ногами, раскачиваясь всем телом, изгибаясь под железными прутьями, сковавшими ее запястья. Оскалив клыки, она вцепилась в предплечье, в голый бицепс, во все, до чего могла дотянуться, кровь текла ей в рот, на ее обнаженную грудь.

Она проиграет эту битву. Она всегда проигрывала. Как бы отчаянно она ни пыталась бороться, рано или поздно белые халаты брали верх над ней ради экспериментов и пыток.

Хриплое рыдание вырвалось из ее горла.

– Нееееет…

Свист был высоким и восходящим, слышимой вспышкой, которая увеличивалась в объеме и на октаву, пока не овладела воздухом вокруг нее, окружая ее и проникая сквозь сжигающий ее ужас.

Хекс прекратила борьбу, хриплое дыхание все еще разрывало ее горло.

– Джон? – спросила она шепотом.

Свист повторился с той же частотой и тональностью, с медленным восхождением от низкого к высокому. И тогда пелена ушла с ее глаз, и Хекс смогла рассмотреть образ мужчины перед ней.

Джон Мэтью был в точности таким, каким был всегда, от темных волос до голубых глаз, сильного лица и широких плеч.

– Твою мать, – простонала она. – О, Боже, что я с тобой сделала...

Его руки истекали кровью от укусов, капли окрашивали простыни в красный цвет, ужас кошмара сменился ужасом, что она причинила ему боль. Снова.

– Я принесу полотенце… несколько полотенец…

Когда она хотела отодвинуться, он дернул ее за запястья. Затем сказал одними губами: «Я в порядке. Я в норме».

– Нет, нет, нет, нет...

На этот раз, когда она попыталась отдернуть руки, он отпустил ее… и Хекс свалилась с кровати, неуклюже рухнув на ковер. Прежде, чем Джон успел ей помочь, она засучила ногами и вскочила. Она рванула в ванную комнату, чувствуя жуткую боль в лодыжке. Должно быть, она ударилась о край кровати.

Как будто ее это волновало.

Их ванная была на другой стороне комнаты, и ей казалось, что до нее нужно бежать сотню миль, и, ударившись ногой о мраморный порог, Хекс схватила дверь и по ошибке захлопнула ее.

Свет в ярко-белом пространстве был оставлен включенным, поэтому, когда она подошла к раковине, он заливал ее сзади… и превратил ее в призрак с черным контуром фигуры.

Ее руки так сильно тряслись, что открыть краны казалось задачей сложнее, чем провести операцию на головном мозге, и когда она, наконец, запустила воду, Хекс не стала ждать, пока тепло поднимется по трубам. Она сложила ладони чашей и сполоснула лицо.

Тот факт, что насыщенный винный вкус крови ее мужчины все еще оставался во рту, пристыдил до тошноты… и на всякий случай Хекс взглянула на нишу, где находился туалет.

Да, она могла это сделать. Если бы ей пришлось.

Ее ноги чувствовали себя лучше.

Больше воды.

Всплеск. Всплеск. Всплеск.

Каждый раз, когда она закрывала глаза, она возвращалась в лабораторию, и не будто бы погружаясь в воспоминание. Она словно действительно была там, физически, в ловушке, и люди проводили над ней опыты.

Прохладная вода помогала, но ей приходилось закрывать глаза каждый раз, когда проходила ладонями по лицу, и это только усугубляло ситуацию. Ей нужно переосмыслить эту реальность.

В реальной действительности так и было: всплеск, всплеск, всплеск.

Когда она, наконец, выключила воду, капли падали в раковину с тихим, почти звенящим звуком, и Хекс протянула руку, пытаясь нащупать полотенце. Почувствовав ладонью мягкую ткань, она притянула ее к себе и уткнулась лицом в складки махрового полотна. Затем провела им по своей почти бритой голове, натирая, как будто это каким-то образом могло стереть остатки травмы.

Именно тогда она услышала голоса. В спальне.

Проклятье.

Видите ли, это были плюсы и минусы проживания в особняке Братства. Ты не был одинок в этом доме... и да, ты никогда не оставался один в этом доме.

Взяв с собой полотенце, Хекс подошла к закрытой двери и прислонилась к деревянным панелям.

– Уверен, что вы оба в порядке?

Это был Куин, вполне ожидаемо. Спальня Куина и Блэя располагалась по-соседству… черт возьми. Вдалеке Хекс могла слышать пронзительный плач малыша, пробудившегося от блаженного сна в своей кроватке.

Отлично. Она пустила кровь своему хеллрену, разбудила соседей и до смерти напугала младенца.

Во время молчаливой паузы Джон показывал жестами свой ответ. А потом Куин забормотал что-то о помощи в такие дни. Дни, когда Хекс просыпается в припадке от повторяющегося кошмара, который оставался в прошлом.

До недавнего времени.

Теперь она выглядела как худший из возможных гостей – грубая, шумная и не уходящая восвояси.

Последовала еще одна молчаливая пауза, пока Джон выражал жестами то, что не мог передать голосом. Затем Куин снова что-то ответил. Еще одна пауза, только короче. А после Брат ушел.

Когда дверь в коридор со статуями закрылась, Хекс обмякла. Затем взяла себя в руки и вышла из ванной.

– Сейчас, – резко сказала она. – Я уберу то, что натворила.

Джон Мэтью был… ну, чертовски великолепен в их смятой окровавленной постели. Его обнаженный торс был усеян мускулами от плеч до рук и ребристого живота… и когда Хекс подошла к нему, ее взгляд задержался на звездообразном шраме на его груди.

Знак Братства. Который получал каждый мужчина при инициации.

А вот у Джона Мэтью он был с рождения.

Присев, Хекс взяла его за руки и тщательно вытерла место своего укуса. Джон был в невероятной форме, хорошо и регулярно питался от ее вены, что буквально на ее глазах следы ее клыков и передних зубов заживали и исчезали.

– Прости меня, – сказала она, когда могла доверять своему голосу.

И даже тогда это было больше похоже на кваканье, чем на настоящие слова.

– Я чертовски сожалею.

Джон покачал головой. Затем забрал ладони из ее рук и показал: «Не надо, меня не волнует…»

– А должно волновать. Должно волновать то, что тебя терроризируют в твоей долбаной постели.

«Хекс, что я могу сделать, чтобы помочь? ».

Она разложила и снова сложила полотенце у себя на коленях.

– Надеть на себя кольчугу? Я бы предложила связать меня, но именно из-за этого я в первую очередь попала в беду.

В той лаборатории, добавила она про себя.

Ее мужчина показывал ей жестами слова поддержки, от которых у нее буквально разбивалось сердце. Как этот мужчина терпел ее, она понятия не имела. Он был лучше ее во многих отношениях.

– Да, – сказала Хекс. – Я разберусь с этим. Как-нибудь.

Ведь подсознание так легко контролировать. Вот почему люди только и делали всякое дерьмо, за которое потом несли полную ответственность.

Как два пальца об асфальт.

– Прости меня, – прошептала Хекс.

Обычно в своей работе начальником службы безопасности различных клубов, да и в своей жизни, будучи симпатом-полукровкой, она считала себя храброй, способной справиться с толпой пьяных людей, которые в своем состоянии не признали бы самого Иисуса Христа, встань он перед ними.

Но в этой спальне, за закрытой дверью...

Джон Мэтью перестал жестикулировать и просто протянул к ней израненные руки. Ни на его лице, ни в глазах не было осуждения, только любовь и принятие.

Ну… и беспокойство.

Хекс хотела быть сильной. Но когда она рухнула в объятия своего хеллрена, у нее не было выбора.

Я справлюсь с этим ради него, – поклялась она.

Как-нибудь, когда-нибудь... она найдет способ стать нормальной.

Глава 5

А в штаб-квартире «ПИВ», незадолго до шести вечера Лидия наконец оторвалась от унылой финансовой таблицы.

– Его все еще нет. И не было совсем?

Кэнди натянула пуховое пальто.

– Нет, и опережая твой вопрос, нет, я не запирала нашего исполнительного директора. Мои фантазии о похищении ограничиваются почтальонами.

Откинувшись на спинку стула, Лидия прикинула в уме. Питер Винн не появлялся в офисе уже полторы недели. Невероятно.

– Эй, – сказала она. – Я слышала пылесос. Уборщицы пришли раньше? По графику они приходят в субботу утром.

– По субботам они больше не ходят.

– Значит, сегодня в пять тридцать им удобнее? – Лидия нахмурилась, когда не последовало ответа. – Что ты скрываешь? Они уволились?

– Нет, не уволились. – Кэнди подошла и положила конверт на стол. – Вот твоя зарплата.

– Что случилось с уборщицами? – Кэнди усиленно возилась с чем-то в сумочке, и Лидия отложила ручку. – Ты шутишь.

Кэнди вскинула ладони, как при вооруженном ограблении.

– Эй, я люблю пылесосить. И не говори мне ничего про «Windex»[10]. Я одержима им.

– Это – не твоя работа… подожди, а кто позаботится об уборке в клинике? – Когда Кэнди просто приподняла бровь, Лидия проглотила двенадцать разных проклятий. – Нет, Рик не будет убирать… ему нужно заботиться о моем волке. Я имею в виду, о том волке.

– Он сказал, что не против.

– Проклятье. – Лидия отодвинула стул и обошла свой стол. – С меня довольно…

Кэнди схватила ее за руку.

– Куда ты собралась? Питера все равно здесь нет, и что дадут тебе крики в его закрытую дверь?

Лидия смотрела в коридор, не видя ни карт заповедника в рамках, ни черно-белых фотографий серых волков. Вместо этого скудные финансовые отчеты, которые она просматривала, как неоновая вывеска, горели прямо перед ее мысленным взором.

– Нам нужно будет сократить некоторые расходы, – объявила она. – Мы не можем позволить себе нанять кого-либо на позицию Трика…

– Мы должны кого-то взять. Иствинд вернул квадроцикл, и сказал, что у него течь в бензобаке. Три моста на главной дороге нуждаются в ремонте, или наша страховая компания аннулирует наш полис… письмо в твоем ящике. В здании с оборудованием есть дыра в крыше, и мы обе знаем, насколько хорошо функционирует наш туалет. Я не против делить мужской с Риком, но этот страховой полис будет большой проблемой.

– Возможно, я смогу починить эти мосты.

– Конечно. В свободное время. – Кэнди пожала плечами. – Слушай, мы все можем участвовать в уборке, как команда, но Трик делал в заповеднике вещи, которые никто из нас сделать не в состоянии. И сбор средств приближается. В конце концов, мы получим нужные деньги. Ну... так или иначе, они у нас будут.

– Скажи мне правду, Кэнди. – Лидия перевела взгляд на пожилую женщину. – Когда уборщики перестали приходить?

– Месяц назад.

Лидия всплеснула руками.

– Почему ты не сказала мне…

– Ты – не исполнительный директор. Вот почему. Не ты несешь ответственность за то, как здесь все работает.

– Ты сказала Питеру?

– Да.

– И он ничего не сделал?

– Ничего себе, уже поздно. Мне пора. – Кэнди с силой похлопала Лидию по плечу. – Все будет хорошо – вот что я знаю. Мы работаем на волков, но в душе мы кошки. У этого места и у всех, кто под его крышей, девять жизней. А теперь, прошу, уйди хоть раз до полуночи? Ты превращаешься в вампира.

Когда женщина направилась на выход, Лидия потерла больные глаза.

Внезапно она устремилась к стойке регистрации с ее простоватыми стульями и экземплярами журнала «Outdoors»[11] годичной давности.

– Подожди, Кэнди?

Администратор остановилась у двери, благодаря потолочным лампам ее розовые волосы светились флуоресцентным светом, как под ультрафиолетом.

– Ага?

– Почему тебе не нравится шериф Иствинд?

Кэнди сильно удивилась ее вопросу. Потом покачала головой.

– Что навело тебя на эту мысль?

– Ты никогда не называешь его Шерифом. Или по имени. Это всегда Иствинд.

– Его так зовут.

– И этот тон.

Когда Лидия посмотрела в глаза пожилой женщине, Кэнди перевела взгляд на свой аккуратный стол. Потом ее глаза вернулись.

– Мы с ним просто давно знакомы, вот и все. Сама понимаешь, город маленький. А теперь, будь добра, закрой свой офис и иди уже домой? Утро приближается, как товарный поезд, и, как всегда говорил мой отец, новый день привезет еще больше дерьма, чем то, с чем мы столкнулись сегодня.

Дверь за ней захлопнулась.

Лидия оглядела пространство, отделанное в стиле бревенчатой хижины, отмечая изношенный ковер, потертые подлокотники на стульях, пятно в углу потолка. Она подумала о тропах… и о том, что по мере того, как погода станет более гостеприимной, они будут заполнены путешественниками, собаками и детьми. Затем она вспомнила про квадроцикл. Склад оборудования.

Туалет.

Вернувшись в свой офис, она взяла конверт и открыла его. Ее зарплата за предыдущие две недели составляла чуть более полутора тысяч долларов. 1 538, 41 долларов США. После удержания налога и оплаты медицинской страховки останется девятьсот с мелочью. Ей всегда казалось, что это много.

Лидия разорвала чек, положила обрывки обратно в конверт и бросила все в корзину для бумаг. Затем подошла к стопке файлов в своем почтовом ящике. После того, как она нашла то, что искала, она сделала пометку на стикере, взяла пальто и сумку. Выключив везде свет, она включила охранную сигнализацию и заперла дом. Ее развалюха была припаркована под сосной, и, сев за руль, она взглянула на здание. Двадцать четыре месяца были коротким мигом на протяжении всей жизни. Но ей казалось, что она провела в «ПИВ» всю жизнь.

И она больше нигде не могла представить себя. По многим причинам.

По крайней мере, этот волк еще жив, – подумала Лидия, уезжая. Рик заглянул к ней перед уходом и сказал, что собирается вернуться ночью, чтобы проверить жизненно важные показатели и убедиться, что с ним все в порядке.

На этом все.

Она выехала на проселочную дорогу, достала свой сотовый телефон и нарушила ПДД, набрав номер и поднеся устройство к уху. Громкая связь – это здорово, если только ты не в пятнадцатилетней машине, в которой не было «Bluetooth». Тогда это был не вариант, несмотря на все правила…

– Да?

Звук мужского голоса стал для нее такой неожиданностью, что Лидия подпрыгнула. Она ожидала переадресацию на голосовую почту.

– А, привет, Питер. Помнишь меня, одного из твоих сотрудников? Как дела?

– Лидия, послушай, я сейчас занят. Что ты хотела?

Чтобы ты делал свою чертову работу, Питер.

– Мы ожидали увидеть тебя сегодня. На проекте. – Когда наступила тишина, она сказала: – Алло?

Может, прислать тебе адрес, если вдруг ты забыл, где работаешь?

– Да, извини. Я буду завтра. Мы сможем обсудить все, что…

– Мне нужно твое разрешение на пару вещей. И это не ждет до завтра.

– Я не могу сделать это прямо сейчас…

– Вообще-то, можешь. А если нет, то я знаю, где ты живешь, я приеду к тебе и буду стучать в твою дверь, пока ты не откроешь…

– Что тебе нужно, – огрызнулся он.

Разговор длился всего пять минут, и Лидия не почувствовала себя лучше, когда повесила трубку. Не удивительно. Она не могла сказать, что исполнительный директор «ПИВ» много директорствовал или был очень исполнительным за последний месяц.

Несмотря на то, что ей нужно было сделать другие звонки, она позволила своему мобильному телефону упасть ей на колени и просто ехала в одиночестве. Вернее, в тишине. В свете фар полоса асфальта, следовавшая за извилистым течением реки Мотылек у подножия горы Дир, напомнила ей о первых сценах из фильма «Сияние»[12]. Не то чтобы тротуар был в таком же хорошем состоянии, как в фильме – повсюду швы, как черви, пытающиеся переползти дорогу, жаркие и холодные времена года требовали гибкости от материала, который по своей сути был статичнее, чем того требовали условия.

Городок Уолтерс представлял собой всего лишь заправочную станцию, банк, комбинацию продуктового магаза с закусочной, пожарную часть и почтовое отделение. Вокруг крошечного торгового центра расположились около тридцати или сорока домов на участках земли, которые принадлежали семьям с тех пор, как французские охотники пришли сюда из Канады во время Войны за независимость.

Пока Лидия вспоминала, что именно закончилось в ее холодильнике, она решила заехать на стоянку «ИГА»[13]. Прежде чем выйти из машины, она достала из сумки стикер и набрала в телефоне последовательность из десяти цифр. Она нажала кнопку «Отправить» и только потом вошла в продуктовую половину здания.

Ей нравилась кассирша Сьюзан. Серьезно.

– О, привет! – послышалось приветствие за прилавком. – Как дела? Как жизнь…

Лидия улыбнулась. Помахала. Показала на свой телефон.

– Разговариваю.

Сьюзен кивнула и показала жестом, что все в полном порядке.

– Просто поговори, я подожду.

Сьюзан было шестьдесят, и она все еще была полна энергии, как заводная игрушка с все еще исправной пружиной. С искусно уложенной платиново-русой прической и полностью накрашенным лицом она была похожа на старлетку, ожидающую кинорежиссера, который так и не появится… но она не сидела просто так без дела. В браке с начальником пожарной охраны они вырастили пятерых сыновей в Уолтерсе, и, как и многие другие, она и ее муж были пожизненными жителями местной долины, которые никогда не уйдут на пенсию и никогда не переедут, как они сами сказали. К тому же у нее было много других занятий. Помимо работы в продуктовом магазине, она была историком и главным диктором местных новостей. Это была замечательная работа, охватывающая как прошлое, так и настоящее. Всех кто здесь жил.

Нет, серьезно. Очень круто.

Когда раздался второй гудок, Лидия вернулась к узкой мясной стойке, а затем оглядела семь проходов с невысокими полками. Выбор был небольшим, калорийным и скучным, тем более что так она питалась последние два года. Когда в ее ухе прозвенел четвертый гудок, она перестала строить из себя повара и направилась к входу в закусочную. Сегодня вечером у нее не было ни сил, ни идей для кулинарных изысков, даже разогрев банки супа «Кэмпбелл» казался неподъемной задачей.

Еще до того, как она шагнула через стеклянную дверь, в нос ударил запах пирога с курицей.

– О, милостивый Боже, – пробормотала она. – Об это я и толкую…

– Алло? – раздался мужской голос ей в ухо.

Лидия остановилась. Боже, голос этого человека действовал на нее как провод для запуска двигателя, пристегнутой к ее заднице.

– А, привет, Дэниэл Джозеф? Это Лидия Суси из «Проекта по…

– О, да, привет. Как дела?

В последовавшей за этим паузе Лидия нахмурилась, когда услышала музыку через соединение. Это была старая песня «Иглз». И самое странное – что «Take It to the Limit» она слышала в этот самый момент и другим ухом.

– Лидия? Мисс Суси?

– Ты… – Она взглянула на прилавки у стены. Затем повернулась к стойке, где стояли табуреты. – Ой. Привет.

В дальнем конце очереди дальнобойщиков и горожан Дэниэл Джозеф припарковался на табурете и занял сразу три места. И когда его глаза скользнули поверх дюжины недоеденных тарелок тушеной говядины и куриного мяса, она вскинула руку. Он сделал то же самое.

– Думаю, нам следует повесить трубку, – сказала она в свой телефон.

– Конечно.

Завершив разговор, она зашагала вперед, кивая знакомым лицам, мужьям и женам. Вдовцам. В глубине души она отметила, что не было человека моложе пятидесяти, что свидетельствовало о том, что город держится на ниточке поколений, которая из года в год все сильнее истончалась. Печальная реальность заключалась в том, что мир с каждым днем становился все более цифровым, а экономика была жестка к удаленным населенным пунктам. Молодые люди, которые только вставали на ноги и создавали семьи, нуждались в хорошо оплачиваемой работе в городских центрах.

– Привет. – Она сунула телефон в сумку. – Я думала, ты вернулся в Гленс Фоллс.

– Я тоже так думал. Мой байк сломался, поэтому я здесь на ночь. Присядешь?

Когда он потянулся чтобы убрать с соседнего стула свою кожаную куртку, она покачала головой.

– О нет. Я куплю еду с собой. Где твой байк?

– Какой-то парень по имени Пол ремонтирует его. Или будет, когда получит утром запчасти.

– О, ты ходил к Полю Ганьону.

Дэниэл взял что-то похожее на «Кока-колу» и сделал глоток. Соломинка, которую выдавали со стаканом, лежала на стойке рядом с завернутым в салфетку набором нож-вилка-ложка.

– Да именно он. Так, ты хотела со мной поговорить?

Лидия прокашлялась.

– Работа твоя, если ты не передумал.

– Правда? – Медленная, расслабленная улыбка просто сбивала с ног. – Отличная новость. Спасибо.

Лидии пришлось отвернуться, она притворилась, будто узнала водителя грузовика, сидящего позади него… хотя парень смотрел в другую сторону от нее, а они не были знакомы даже шапочно.

Это была имитация приветствия с целью скрыть ощущение, словно ты – горячее блюдо на тарелке, с пылу с жару прямиком из кухни.

– Когда ты хочешь чтобы я приступил?

Она вернулась в реальность.

– Как можно звать тебя, Дэн или Дэниэл? И да, как можно скорее.

– Хорошо. Я начну завтра. И я Дэниэл, не Дэн.

– Завтра? Правда? Но разве тебе не нужно съездить за своими вещами туда, где ты…

– Я все равно проведу здесь ночь, а завтра пятница. Я отработаю полный день и вернусь в Гленс-Фоллс, когда закончу. В какое время ты хочешь, чтобы я пришел?

– Ну, Трик приходил в восемь тридцать и уходил в четыре тридцать.

– Значит, и я буду также.

– Отлично. Увидимся завтра. И в первую очередь мы заполним твои документы, чтобы включить тебя в платежную ведомость.

Дэниэл наклонил голову в присущей ему манере.

– Что это?

– Гм... так тебе будут оплачивать твой труд. Тебе всегда платили в конверте?

– Нет, я про твое ожерелье.

Лидия посмотрела на потертый золотой брелок, висевший в V-образном вырезе ее флисовой кофты, и поняла, что все еще была в легинсах для бега. В кроссовках. Спортивном бюстгальтере.

Она проглотила проклятие с мыслью, что, по крайней мере, для Дэниэла это не новость. Она была в спортивной одежде во время его собеседования.

– О, ерунда. – Она пожала плечами. – Медальон Святого Христофора.

– Ты – католичка? Извини, если это личное.

– Все нормально, он принадлежал моему дедушке. Дедушка был католиком. Я не знаю, кто я. Ладно, увидимся утром.

– Да, конечно.

Когда Лидия отвернулась, он спросил:

– А как насчет ужина?

– Хм? – Она посмотрела через стойку на официантку, выходящую из кухни. – О, верно. Привет, Бесси…

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒