ПРОЛОГ 5 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 14 из 19Следующая ⇒

— Нам пора. Давай отвезем его.

Мэддакс развернул машину, и мы поехали к дому Репко.

— А почему вы все это рассказали мне? — спросил я.

— Репко заслужили право знать, что произошло с их дочерью, — сказал Дарси.

— Вы хотите сказать, что сделали все, что смогли?

— Нам приказали перестать этим заниматься, и мы подчинились. А вы можете делать все, что пожелаете.

— Мне дико хочется натянуть нос этому Марксу, — сказал Мэддакс.

— И это тоже, — согласился Дарси.

Они высадили меня у дома Репко и уехали.

Дарси и Мэддакса отстранили от дела. Пойтраса и Старки тоже. А Чена и других криминалистов заставляли работать вслепую. С людьми, которые могли помочь Марксу и его команде, вели себя так, словно им не доверяли. Интересно узнать, что же такое Маркс не мог им доверить?

Я сидел в своей машине у дома Репко, думал о том, что Маркс забрал диск до того, как свояк Дарси сумел вытащить записанную на нем информацию.

Я пролистал блокнот, нашел телефон Линдо и позвонил. Он мне показался не таким нервным, как в прошлый раз.

— В чем дело, Коул?

— Вы не знаете, что с записью камеры слежения — это в деле Дебры Репко?

— Была запись? — искренне удивился он.

— Хозяин магазина, рядом с которым была убита Репко, отдал ее полиции. Как вы могли об этом не знать?

— Я же вам говорил, наша группа работала только с альбомом. Кроме этого я ничего не знаю.

— Кто работал по делу Репко?

— Бастилла и Мансон.

Опять этот Мансон.

— А кто такой Мансон?

— Работает в убойном с Бастиллой. Они с Марксом, по-моему, и раньше работали вместе.

— Вы можете их спросить про диск?

— Нет, приятель. Как вы не понимаете, эти люди отдавали нам приказы, в том числе приказали не совать нос куда не следует. Если я спрошу про диск, они очень удивятся.

— Ладно, забудьте о моей просьбе. А не могли бы вы посмотреть материалы по уликам и выяснить, что записано там?

— Физически не могу. Они хранят это в помещении, куда мне нет доступа — поскольку я не работаю по делу Репко. Туда меня пустят только по запросу от моего начальства.

— Линдо, а вам не кажется, что это чересчур?

— Кажется полной дичью, но меня никто не спрашивает. Да вы сами раскиньте мозгами. Если бы на диске было что-то важное, нам бы сообщили об этом в новостях.

— Я не могу понять, почему его забрали до того, как его открыл опытный компьютерщик с киностудии.

— Может, поэтому диск и забрали, Коул? Сколько его там продержали и так и не открыли. Возможно, Маркс послал его в ФБР и все сделали за день. Я бы так поступил.

Мне это не нравилось, но смысл в словах Линдо был. Полиция Лос-Анджелеса не могла обращаться в частную фирму, вернее, могла, но только за деньги, а Дарси не платил — он обратился за помощью к свояку.

Поговорив с Линдо, я стал разрабатывать план действий. Нужно было отправляться в «Левередж» и начинать с того места, на котором остановились Дарси и Мэддакс. Только у сотрудников «Левередж» не было никаких оснований отвечать на мои вопросы. Они, наверное, и на звонки мои отвечать не будут. Так я думал, и тут увидел Майкла Репко. Он стоял у окна и смотрел на меня. Я набрал его номер, увидел, как он полез за мобильным. Можно было зайти в дом, но мне не хотелось встречаться с его матерью.

— Это были Дарси и Мэддакс? — спросил он.

— Да. Им позвонила твоя мать. Они рассказали мне кое-что важное, но мне понадобится и твоя помощь.

— Ладно.

— Мне нужно поговорить о Дебре с Кейси Стоукс, но если я просто так заявлюсь, она меня и слушать не станет.

— Наверное.

— Пусть твой отец скажет, что вы меня наняли. Пусть напустит туману, намекнет, что у вас осталось несколько невыясненных вопросов. Он сделает это, Майкл?

Майкл взволнованно провел рукой по волосам:

— Я могу позвонить. Она была очень любезна во время похорон.

— Нет, Майкл, нужно, чтобы позвонил твой отец. Тогда она почувствует ответственность перед вашей семьей. И согласится со мной поговорить.

— Ну, не знаю… Я спрошу.

— Майкл, очень нужно, чтобы он это сделал. Если я работаю на родственников Дебры, я становлюсь как бы представителем Дебры. В противном случае меня выставят вон.

Майкл стоял и смотрел на меня.

— Получается, вы вроде как на нас действительно работаете.

— Я работаю на Дебру.

— Вы совсем не такой, как я думал.

— Уговори его позвонить.

— Вы уж не сердитесь, что мама позвонила этим ребятам. Я вас не подставлял.

— Ты скажи своей матери, что она была права насчет Дарси и Мэддакса. Они отличные парни. И отлично делали свою работу.

— Они считают, что Дебби убил Берд?

Я впервые услышал, как он называет сестру Дебби.

— Уговори отца позвонить Кейси Стоукс. Я сейчас еду туда, так что дай мне знать, когда он с ней переговорит.

— Постараюсь.

Когда я уезжал, он так и стоял у окна.

Фирма «Левередж» занимала два этажа старого здания в деловом районе, в центре, неподалеку от муниципалитета. Я поставил машину на платной парковке, поднялся на лифте на семнадцатый этаж. Интерьер был элегантный, консервативный. На стене стальные буквы ЛЕВЕРЕДЖ. Я представился секретарю и сел ждать.

Ждал я недолго. Ко мне подошла симпатичная афроамериканка в сером деловом костюме, протянула с профессиональной улыбкой руку и сказала:

— Мистер Коул, я Кейси Стоукс. Я была начальницей Дебры.

— Спасибо, что согласились со мной встретиться.

— Я удивилась, когда мистер Репко сказал, что остались какие-то вопросы. Я думала, дело закрыто.

— Знаете, когда такое случается, родственников всегда что-нибудь беспокоит. Надеюсь, вы понимаете, — сказал я.

— Да, конечно. Мы можем побеседовать у меня в кабинете.

Она повела меня по коридору, увешанному фотографиями из жизни города. Там были и фотографии Лос-Анджелеса, каким он был много лет назад, и портреты политиков — и республиканцев, и демократов. «Кто есть кто» политической элиты Калифорнии.

— Вы знаете, чем мы тут занимаемся, мистер Коул? — спросила мисс Стоукс.

— Вы проводите различные политические кампании.

Она снисходительно улыбнулась — как учительница туповатому ученику.

— Кампании — это только этапы. Политическая карьера — это путь длиною в жизнь. Мы помогаем делать политическую карьеру.

— Если соберусь стать губернатором, обращусь первым делом к вам.

Она засмеялась. У нее был милый смех и приятные манеры.

Тут у нее зазвенел КПК. Она на ходу взглянула на экран.

— Извините, встречу перенесли. У нас такой непредсказуемый график.

— Я понимаю.

Она напечатала ответ и сунула КПК в карман.

Когда мы проходили мимо переговорной со стеклянными стенами, я увидел, как несколько людей, улыбаясь, пожимают друг другу руки. Далее был общий зал, где сидели мужчины и женщины — кто-то говорил по телефону, кто-то делал записи. В основном это были ровесники Дебры. Одну из девушек, возможно, взяли на ее место.

Кейси Стоукс привела меня в свой кабинет, предложила сесть, сама села за стол.

— Итак, как я могу вам помочь?

— У нас по ходу расследования возникло несколько вопросов.

У нас. Родственники Дебры и ее призрак словно заявились в кабинет Кейси. Она заметно напряглась.

— Я как подумаю о том вечере и о том, что случилось через несколько часов… Это кошмар…

— Да, мэм. Как я понимаю, вы были последней, кто видел ее живой.

— Да. Мы были в «Бонавентуре» на ужине в честь члена городского совета Уилтса. Он — один из наших клиентов.

— Вы все время были вместе?

— Практически. Дебра должна была следить за тем, чтобы перед ужином каждый журналист получил положенные пять минут беседы с членом городского совета. Мы с Деброй занимались этим вместе.

— Она была вашей помощницей?

— Дебра работала у нас первый год. Новички работают понемногу в разных подразделениях, чтобы узнать все аспекты нашей деятельности. В тот вечер я вызвала Дебру, чтобы она поучилась общаться с журналистами. Закончились интервью, закончилась и наша работа. Мы вместе пошли к машинам.

— Дебра не рассказывала о своих планах на вечер?

— Да нет.

— Может, сказала, что собирается к друзьям или заедет выпить?

Мисс Стоукс пристально посмотрела на меня, наклонила голову:

— Какое это может иметь отношение к случайной встрече с маньяком?

— Это имеет отношение к ее личной жизни.

В глазах ее мелькнула печаль.

— Теперь понимаю. Эта сплетня про то, что она встречалась с женатым мужчиной…

— Это не дает покоя ее родителям, особенно матери.

Кейси Стоукс вздохнула:

— Мистер Коул, даже не знаю, что вам сказать. Даже если Дебра встречалась с кем-то — женатым или холостым, — она не рассказывала об этом ни мне, ни другим сотрудникам «Левередж».

У Стоукс зазвонил телефон. Она взглянула на часы, извинилась и ответила на звонок. Пока она разговаривала, я смотрел на переговорную. Там двое мужчин в деловых костюмах проводили презентацию для пятерых человек, сидевших за столом. Во время презентации один молодой человек что-то писал в своем КПК.

Стоукс закончила говорить по телефону и снова посмотрела на часы:

— Извините, что не смогла вам помочь. Прошу вас, скажите ее родителям, что лично я считаю эту сплетню абсурдной.

Она встала меня проводить, но я остался сидеть. Тогда села и она.

— Извините. Мне нечего больше добавить.

— Я говорю с вами потому, что мы кое-что узнали от полиции. Мне неловко об этом говорить, но ее родственники очень переживают. Нам надо все прояснить.

Она молча ждала, и я продолжил:

— Репко недавно узнали, что, когда всплыла эта сплетня про Дебру и женатого мужчину, сотрудники «Левередж» отказались помогать.

Она поджала губы, постучала пальцем по столу:

— Это не совсем так.

— Мисс Стоукс, по-моему, это может быть либо так, либо не так. Без «не совсем».

— Вы должны понять. Дебра, будучи новичком, ходила почти на все встречи с клиентами. Полицейские хотели встретиться с этими людьми. Наши клиенты — люди, которые живут под пристальным взглядом публики, а тут еще полицейские с расспросами про девушку, которую наши клиенты и не запомнили толком. Сам факт расспросов их недоброжелатели могли бы использовать против них.

— Велось расследование убийства. Приходилось задавать вопросы.

Мисс Стоукс заерзала:

— И эти вопросы были заданы. Мы просто проконсультировались с высшим руководством. И наши опасения были учтены.

— С высшим руководством? — удивился я.

— Мы обсудили ситуацию с заместителем начальника полиции Марксом. Он избавил нас от неловких ситуаций.

— Это шло от оперативников?

— Нет, речь о первичном расследовании. Маркс лично следил за тем, чтобы расследование велось тщательно.

Я смотрел на нее так пристально, что она нахмурилась:

— Мистер Коул!

— Замначальника полиции Маркс следил за расследованием?

— Да. Он один из наших клиентов.

Я попытался выдавить из себя улыбку. Сделал вид, что сердечно рад этой новости.

— Он что, собирается податься в политику?

— Он пока что в раздумьях. Мы полагаем, что, когда член городского совета Уилтс уйдет в отставку, Маркс вполне может занять его пост.

Моя улыбка стала еще шире.

— Ну разумеется!

— Так что, прошу вас, объясните мистеру и миссис Репко, что мы сотрудничали с полицией. Просто старались соблюсти конфиденциальность.

У нее снова зазвонил КПК, и теперь она нажала на кнопку, чтобы он замолчал. Эти штуки, кажется, были в «Левередж» у всех.

— Здесь все с такими ходят?

— Мы так поддерживаем связь. С одной стороны, удобно, а с другой — очень достает. Мы носим их с собой круглосуточно.

— У Дебры тоже такой был?

— Был, — сказала мисс Стоукс. — Их предоставляет фирма.

— В тот вечер он был с ней?

Она пожала плечами:

— Разумеется. Мы ими пользуемся и во время интервью.

Снова раздался звонок, но она даже не взглянула на аппарат. Она взяла меня под руку и повела к двери.

— Еще кое-что про эту сплетню. Надеюсь, это утешит родственников. Я не могу утверждать, что у Дебры не было личных отношений, но она никогда ни на что такое даже не намекала, никогда не вела себя как женщина, потерявшая голову. Ни о чем таком не говорила ни со мной, ни с другими коллегами. Я это знаю, потому что спрашивала их. И Маркс спрашивал.

Кейси Стоукс проводила меня, но не попрощалась. Я тоже не попрощался.

Все мои мысли были о Марксе.

В машине я просмотрел бумаги, которые мне дал мистер Репко. Среди них была квитанция, которую выдали Дарси и Мэддакс, когда вернули вещи, взятые на экспертизу. В списке фигурировали мобильный телефон и ноутбук, но КПК не было. И в доме Репко я его не видел.

Я нашел визитку Дарси, позвонил ему и спросил, был ли при Дебре обнаружен КПК.

— Это штука вроде «Блэкберри»? — Он что-то спросил не в трубку и вернулся к разговору. — Нет, ничего такого не было. Только мобильный.

— Я только что от Кейси Стоукс. В «Левередж» всем сотрудникам выдают КПК. В тот вечер Дебра пользовалась своим устройством за ужином.

— Мы нашли только мобильный. Даже не знаю, что вам сказать. Может, она просто потеряла эту штуковину?

— Погодите, Дарси! Подумайте: если «Левередж» предоставляет сотрудникам КПК, наверное, они оплачивают счета, которые выставляет компания-провайдер.

— Я понимаю, к чему вы клоните, Коул. Если бы это дело вел я, я потребовал бы от них список звонков и отправился к провайдеру, через которого она посылала электронную почту и эсэмэски. Но это не мое дело. Это дело Маркса, а он его закрыл.

— А вам известно, что Маркс — клиент «Левередж»?

Дарси молчал.

— Дарси!

— Вы что, шутите?

— Пока в «Левередж» старались от вас отделаться, они тайком вели переговоры с Марксом. Он держал их в курсе и делал все, чтобы их клиенты не попали в заголовки газет.

— Вот сукин сын.

Потом я связался с Майклом Репко. Он вспомнил, что у сестры был КПК, но где он, понятия не имел. Пообещал спросить у родителей и братьев. Пока я с ним разговаривал, позвонила Пэт Кайл. Я закончил с Майклом и переключился на Пэт.

— Ну что, я самая лучшая? — спросила она.

— Я твержу это много лет, и не только чтобы позлить твоего муженька. Ты нашла Томасо?

— Пусть злится, это ему полезно. Томасо работает с рекламным агентством «Фигг-Харрис». Фигг пытался с ним связаться и узнать, можно ли дать нам его координаты, но парень не выходит на связь. Так что мне пришлось надавить.

— Понятно. И каковы результаты?

— Вот его мобильный.

Она назвала номер телефона и адрес в Северном Голливуде. Я поблагодарил ее и позвонил Анхелю. На пятом гудке включился автоответчик. «Привет, это Энди, будущая звезда. Оставьте свои координаты, и я вам перезвоню».

Координаты я оставил, но не стал дожидаться, когда будущая звезда мне перезвонит, и отправился на север.

Около часа дня я съехал с автострады и остановился в кафе перекусить. Съев четыре тако, я свернул на тихую улочку между озером Толука и Студио-Сити. У дома с огромной верандой и вывеской «Продается» я вышел из машины. За дом вела узкая дорожка к бывшему гаражу. Туда я и направился. Гаражные ворота были заменены стеклянной дверью, занавешенной жалюзи. У входа стояли столик и несколько кресел. Я постучался.

— Анхель! Это Элвис Коул.

Анхель не отвечал. Я снова постучал, обошел гараж. Сбоку были два окна и дверь. Двор от соседей закрывал сетчатый забор, заросший бугенвиллеей.

Боковая дверь оказалась заперта, окна занавешены. Я снова вернулся к стеклянной двери и подергал за ручку. Одна створка была закрыта, но вторая поддалась. Гараж был переоборудован в студию с дешевеньким столом, телевизором и раскладным диваном. На столе лежали мобильный, бумажник, ключи. На полу — книги по актерскому мастерству и режиссуре, на стенах — киноафиши. Обстановка была скудная, но Анхель хотел показать, что это — жилище актера. Жаль только, что Анхелю больше не суждено было его увидеть. Анхель Томасо лежал ничком на диване, с окровавленной головой. На нем были футболка и шорты. Руки и ноги были залиты кровью. Кто-то написал на стене неровными алыми буквами: «У нас была любовь».

Я прислушался, но было понятно, что кроме Анхеля здесь никого нет. В крошечном помещении стояла тишина, только жужжала одинокая муха. Но пока я стоял в дверях, к ней присоединились другие.

Я подошел к телу. Его несколько раз ударили по голове чем-то тяжелым. На потолке остались капли крови. Того, чем его убивали, на месте преступления не было.

Надпись на стене на первый взгляд была сделана кровью, но, присмотревшись, я понял, что это губная помада. Ни окна, ни двери взломаны не были. В квартире ничего не разбросано. Я постарался не оставить отпечатков пальцев, ничего не передвинуть. В его бумажнике было шестьдесят два доллара. На буфете лежало нераспечатанное письмо от тетки. Я с грустью подумал, что, будь у него такая возможность, он бы его прочел.

Полицию я решил вызвать со двора. Сел в кресло и вдыхал аромат бугенвиллеи. В помещении с трупом пахло совсем не так. Дверь можно было закрыть, но этого я делать не стал. Он и так долго пробыл один.

Я сидел, пока не появились двое полицейских. Увидев через распахнутые двери тело Анхеля Томасо, они велели мне поднять руки вверх.

— Не нервничайте зря. Я как раз собирался вас вызвать.

— Мы это тыщу раз слышали, — сказал тот, что постарше.

Их звали Джарди и Силберман. Джарди был старшим, а Силберман новичок. Оба посмотрели на мою рожу, но про синяки не спросили.

Я назвался, сказал, что при мне есть оружие, и объяснил, почему я здесь.

Наручники они на меня не надели, но проверили мое удостоверение личности, забрали пистолет, и мы втроем подошли к дверям.

— Ого! — сказал Силберман.

— Его звали Анхель Томасо, еще — Энди Том. Три года назад он был свидетелем по делу об убийстве.

— Вам не стоит ничего говорить без адвоката, — предупредил Джарди.

— Джарди, я просто рассказываю. Я пытался его отыскать. Конни Бастилла из убойного отдела все про это знает.

Силберман снова посмотрел на мои синяки и спросил:

— Вы с ним подрались, после чего убили?

Джарди велел ему помолчать. Он доложился начальству и повел меня к патрульной машине — ждать опергруппу. Силберман остался в бывшем гараже.

— А как вы, ребята, здесь оказались? — спросил я.

— В участок поступил анонимный звонок. Это были вы?

— Нет. Я уже сказал, я как раз собирался вам звонить.

— Это расскажете детективам. Они сейчас будут.

Приехали еще две полицейские машины. Сержант приказал оцепить улицу, и тут прибыли детективы. Среди них был и Кримменс.

Джарди встретил их на подъезде, показал на меня. Кримменс не сводил с меня глаз. Когда Джарди закончил, Кримменс подошел ко мне.

— Там в самом деле Томасо?

— Сами посмотрите.

— Это вы его убили?

— Когда я приехал, он уже был мертв.

— Это мы посмотрим.

— Жаль, я не приехал сюда на прошлой неделе, когда вы с Бастиллой не смогли его отыскать. Он мог бы остаться в живых.

— Не рассуждайте, Коул. Вам придется побыть здесь.

Кримменс отправился осматривать труп, а Силберман вернулся и сел со мной рядом.

— Это вы его убили? — спросил Силберман.

— Разумеется, нет.

— А по-моему, вы.

Следующие двадцать минут Силберман молчал. Кримменс с напарником вернулись к своей машине. Приехал коронер, и они снова пошли к телу, теперь втроем. Кримменс почти тут же вышел — подъехала полицейская машина с начальством. Оттуда вылезли Бастилла и Маркс. Маркс покосился на меня, но тут подъехал очередной автомобиль. Оттуда вышел высокий детектив пятидесяти с лишком лет. Они с Марксом перебросились парой слов и подошли к Бастилле и Кримменсу. Этот новый, наверное, был Мансон. Маркс и Мансон наконец отправились дальше, а Бастилла с Кримменсом подошли ко мне.

— Для группы, которая уже расформирована, вы, ребята, многовато времени проводите вместе.

Бастилла встала передо мной, скрестив руки на груди.

— Как вы его нашли?

— Его бывший сосед по квартире дал мне телефон родственников Томасо в Техасе. Они мне сказали, что он вернулся сюда и снова решил попробовать стать актером. Этот адрес дал мне его агент.

О Пэт Кайл я без ее разрешения упоминать не хотел.

— Вы с ним разговаривали?

— Я приехал, когда он уже был мертв. А почему вы с Марксом здесь? Я думал, дело закрыто.

— С чего вы решили, что бедняга имел какое-то отношение к делу?

Я пристально на нее посмотрел, но по выражению лица ничего прочитать не смог.

— Потому что вы с Кримменсом его искали, а теперь он мертв. Потому что он был главным свидетелем в деле Беннет и мы уже не сможем ничего у него узнать.

— Вы видели, что написано на стене? Судя по всему, это была любовная ссора. Вы входили в квартиру?

— Вы что, издеваетесь? Мы искали этого человека неделю, он мертв, и вы считаете, что это любовная ссора?

— Вы туда входили или нет?

— Нет. Я заглянул в дверь и понял, что он мертв. — Если бы я признался, что входил, она бы имела полное право меня задержать.

— Вы кого-нибудь подозреваете?

— Возможно, это сделал тот, кто убил семерых женщин. А что с Айви Казик? Вы отыскали мужчину, которого она видела, когда приходила к Берду?

Бастилла поджала губы и покачала головой — будто бы с сожалением. А потом отступила и кивнула Кримменсу. Он поманил меня пальцем — мол, выходи из машины.

— Идемте.

Кримменс развернул меня лицом к машине.

— Встаньте как положено.

— Что это вы делаете, черт подери?

— Хотим убедиться, что вы ничего не взяли с места преступления, — сказала Бастилла. — Если вы откажетесь сотрудничать, вас арестуют за незаконное проникновение в жилище и по подозрению в убийстве.

Кримменс обшарил мои карманы, мои бумажник и мобильник выложил на капот машины. Блокнот он тоже забрал. Пока Кримменс меня обыскивал, Бастилла полезла на заднее сиденье, где только что сидел я. Интересно, что она там искала?

— Проверь его носки и ботинки.

Маркс и Мансон вернулись и стояли рядом, пока Кримменс меня обыскивал. Затем они втроем о чем-то посовещались, Мансон пошел к своей машине, позвонил по мобильному. Кримменс закончил, и Маркс с Бастиллой обернулись к нам.

— Босс, он чист.

— Оставьте нас. Когда я закончу — он ваш.

Кримменс и Бастилла отошли к машине детективов.

— Так вот как ваше дело закрыто, Маркс, — сказал я.

Маркс, поджав губы, рассматривал меня.

— Вам должно быть стыдно, Коул, — процедил он.

— За то, что я делаю вашу работу?

— За то, что вы нарушили даже тот покой, который удалось обрести семье Репко. В какую игру вы играете? Хотите заработать гонорарчик, рассчитываете, что родственники погибших вас наймут?

— Я пытаюсь набрать голоса и баллотироваться на должность. Мне нужны деньги, чтобы нанять «Левередж». Вы их рекомендуете?

— Полегче, Коул, — сказала Бастилла.

— Маркс, я отлично знаю, что вы с ними работаете. Это они вам посоветовали закрыть дело Берда? Чтобы была возможность сообщить радостное известие?

Маркс густо покраснел:

— Вы хам и мерзавец!

— А семье Репко известно, что вы вмешались в расследование по делу их дочери, чтобы защитить тех, кому вы обязаны?

— Садитесь в машину, Коул, — велела Бастилла.

Маркс вернулся к Мансону, Бастилла пошла за ним. Около машин начальства они посовещались, и Мансон уехал. Бастилла села в машину к Марксу, и они тоже уехали. Меня держали на заднем сиденье у Джарди почти два часа, сначала Кримменс с напарником, потом то один, то другой, потом вместе. Они расспрашивали меня про Томасо, про все, что я увидел на месте преступления. Я рассказал, что проверил, не были ли вскрыты двери и окна — понимал, что они найдут мои отпечатки пальцев, но отказался признать, что входил в помещение. Про все остальное я не врал. Вопросы были уместные — их задали бы каждому, кто оказался на месте преступления. Подошел криминалист, взял у меня отпечатки пальцев. Мы пошли по третьему кругу, и тут Кримменсу позвонили на мобильный. Он выслушал звонившего и сказал:

— Разумеется, шеф. Мы все еще его допрашиваем. — Он послушал еще и протянул трубку мне. — Это Маркс.

Я взял аппарат.

— Слушайте меня внимательно, Коул, — сказал Маркс. — Лейтенант Пойтрас сказал, что вы с ним друзья. Насколько я понял, вы — крестный одного из его детей.

У меня это вызвало раздражение и почему-то страх.

— Это вас не касается, Маркс!

— Я дал лейтенанту приказ опечатать дом Берда и не отвечать ни на какие вопросы по делу. Однако вы, штатский, оказались на месте преступления, причем в сопровождении лейтенанта, что было прямым нарушением моего приказа, да еще на глазах у свидетелей. Вы меня слышите?

Я почувствовал железный привкус во рту.

— Слышу…

— Я мог бы доложить о поведении Пойтраса в комиссию по административным наказаниям. И это положило бы конец его карьере.

— Чего вы добиваетесь, Маркс?

— Держитесь подальше от Репко. Держитесь подальше от порядочных людей из «Левередж» и от моего дела. Вы меня поняли?

— Да.

— Передайте трубку Кримменсу.

У меня в животе была пустота, словно я не ел несколько дней и вообще больше никогда есть не буду. Кримменс выслушал последние указания и отключил аппарат.

— Выходите, Коул. Он сказал, что вы можете быть свободны.

Спускались сумерки. Я ехал с места преступления. Угрожая Лу Пойтрасу, Маркс пошел на огромный риск. На такой риск люди идут только в отчаянном положении, а это значило, что Маркс скрывает что-то важное. Если он хочет, чтобы я держался подальше, мне нужно быть как можно ближе.

На бульваре Вентура я заехал на заправку, позвонил Джо Пайку и адвокату Абботу Монтойа. Рабочий день закончился, но я знал, что мистер Монтойа ответит.

— Как дела, сынок? Рад тебя слышать, — ласково приветствовал меня он.

Аббот Монтойа был благовоспитанным семидесятилетним джентльменом. Но благовоспитанным он был не всегда, и в старые времена никто не назвал бы его джентльменом. Мистер Монтойа состоял в одной лос-анджелесской банде — на пару со своим приятелем Фрэнком Гарсиа. Но им удалось порвать с прошлым. Аббот Монтойа окончил юридический факультет Калифорнийского университета, а Фрэнк Гарсиа создал торговую империю, которая стоила миллиард долларов. Фрэнку принадлежал Генри Малденадо, член городского совета. Наверное, не только он.

— Тоже рад слышать вас. Хочу попросить об одолжении.

— Мы навечно у тебя в долгу.

Когда-то Фрэнк Гарсиа нанял меня и Пайка найти человека, который убил его единственного ребенка. Мы его нашли, и с тех пор все так и повелось.

— Вам что-нибудь известно о политконсалтинговой фирме «Левередж»?

— Да. У них давнишняя репутация.

— Мне нужна информация о них и их клиентах. Их услугами пользуется замначальника лос-анджелесской полиции Томас Маркс. А еще Нобель Уилтс.

— Член горсовета?

— Да, сэр. А член совета Малденадо тоже их клиент?

— Нет, но это не важно. Ты хочешь побеседовать с ним об этих людях?

— Да, сэр, если он согласится.

— Он будет счастлив с тобой встретиться.

— Сэр, мне бы не хотелось, чтобы об этом узнали в «Левередж».

— Можешь на меня положиться.

Я повесил трубку, но остался на заправке. Я думал о том, как легко мне удалось обнаружить Анхеля Томасо. Контакт с Джеком Эйсли тоже пригодился, но хватило пары телефонных звонков — и вот он. Такое впечатление, что Бастилла и Кримменс и не пытались его искать. Айви Казик тоже было нетрудно найти, но я не был уверен, что Бастилла пыталась это сделать. На мой вопрос о Казик она просто не ответила.

Я отправился в Голливуд-Баул, где жила Казик. В доме было тихо. Я позвонил, постучал.

— Я могу вам помочь?

Во дворе стоял лысый грузный мужчина в майке и шортах, со стаканом в руке. На табличке у его двери было написано, что это Дарбин Лангер, домуправ.

— Я приехал к мисс Казик.

— Ее нет дома. Вы слишком громко стучите. Не надо так громко.

— Извините. Я оставлю ей записку. — Я взял карточку и, приложив ее к стене, стал писать.

— Это как-то связано с полицией? Они тоже громко стучали.

Я перестал писать и посмотрел на мужчину. Он отхлебнул из стакана.

— Это была детектив Бастилла? — Я показал рукой, какого она роста. — Вот такая, лет сорока. Латиноамериканка.

— Ну да. Сегодня утром. Айви не было. — Он потянулся за запиской. — Если хотите, я передам.

— Спасибо, не стоит. Я положу в почтовый ящик.

Я опустил записку в ящик и поехал домой. Дорога показалась длинной — может, потому, что было о чем подумать, хотя мало что поддавалось анализу. Я поставил машину на стоянку, вошел в кухню. Разулся, разделся, одежду бросил в бак с грязным бельем и поднялся наверх принять душ — так я делал всякий раз, побывав в обществе трупа.

Отмывшись и переодевшись в чистое, я спустился вниз и обнаружил в гостиной Пайка. Он баюкал на руках кота. Глаза у кота были закрыты.

— Я собираюсь готовить ужин, — сказал я Пайку. — Пива хочешь?

— А то!

Я достал из холодильника пару банок и рассказал Пайку про Анхеля Томасо.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒