ДЕЛО ОБ УБИЙСТВЕ 3 страница

Мгновенно в автобусе наступает тишина, слышится только звук работающего двигателя.

- Вы поосторожнее, Дарья Петровна, с такими заявлениями, - кто-то пытается остановить женщину.

- А вы мне рот не затыкайте, я чего слышала, то и говорю.

- Что вы слышали? – спрашивает все тот же голос, - сплетни все бабские.

- А вот и не сплетни. Накануне это было. Я пошла домой, смотрю в коридоре секретарша Ольги Викторовны с ее мужем, ругались они. Было видно сразу, Людка руками размахивает и говорит:

- Ты что убить ее хочешь?

-А он в ответ, ничего, мол, не понимаешь, так молчи. Меня когда увидели, сразу замолчали. Я прошла мимо, так больше ничего и не сказали.

- Что вы несете, - раздался голос девушки сзади. Это Настя – приятельница Людмилы попыталась за ту вступиться.

- Что знаю, то и говорю, а ты не заступайся, не заступайся, - перекинулась на Настю Дарья Петровна, - поди тоже в чужую койку уж забралась, поэтому так и заступаешься.

- Ну, хватит. Имейте совесть, - одернула говоривших Марина Сергеевна. Автобус подошел к зданию суда и народ начал выходить.

Жара давила, раскаленный асфальт плавился, воздух над ним повис как желе. Больше всего хотелось принять холодный душ и нырнуть с головой под простыню, но необходимо было пойти, сесть за стол и принять участие в традиционном, но доселе так и не понятном для кого проводимом мероприятии под названием поминки. Марина Сергеевна понимала, что родственникам после похорон всего скорее хочется побыть одним, усопшему уже в принципе все равно, что скажут о нем, наполняя бокалы и бесцельность этого мероприятия ее раздражала. Но это был русский обычай и ему приходилось повиноваться. Когда выступили штатные ораторы слово было предоставлено ей.

- Я не знаю, что я могу еще добавить к уже прозвучавшему, разрешите я прочту стихи. И она начала читать:

«Когда я умру, ничего не изменится,

Таким же светлым будет рассвет.

Таким же белым туман расстелется

В то утро, где меня уже нет…»

Она продолжала читать и вдруг почувствовала как в зале наступила гробовая тишина. Все сидели и слушали.

Закончив читать, она произнесла:

- Эти стихи написаны Ольгой Викторовной. Мы даже не знали, что она писала стихи. Мы вообще друг о друге ничего не знаем, а иногда просто закрываем глаза на то, что происходит с кем-то. Самое главное, что бы то, что происходит не коснулось нас. Мы все с одноликим названием сослуживцы и никому нет дела до того, что у нас на душе. Я сожалею, что не смогла в последние дни уделить дорогой Ольге Викторовне времени. Я очень сожалению.

Даже после того, как Марина Сергеевна медленно опустилась на свое место, все присутствующие молчали. Тихо встала и вышла из зала старшая дочь Ольги Викторовны и как по команде присутствующие начали расходиться.

- Вечно вы умничаете, - раздался голос сзади, это был Константин Григорьевич, проходя мимо он произнес недовольным тоном:

- Зайдите ко мне, если можете прямо сейчас.

Слишком долго они работали вместе и по тому как была произнесена последняя фраза Марина Сергеевна поняла, что ничего хорошего ее в кабинете начальника не ждет.

Зайдя в свой кабинет и отдышавшись, она медленным шагом направилась на экзекуцию. Мыслей не были никаких. Голова рассказывалась от пережитого, жара добавляла к трагизму дня свой колор.

В приемной сидела секретарша и демонстративно читала газету. Марина Сергеевна уже взялась за ручку двери кабинета начальника, как секретарша произнесла:

- Туда нельзя.

- Меня вызывали, - удивилась Марина Сергеевна. Вид секретарши был какой-то растерянный, такой она ее никогда не видела.

- Придется подождать, там такое, - взявшись за голову, как в дурном спектакле закатила к потолку глаза, произнесла секретарша.

- Что-то еще случилось? – спросила Марина Сергеевна.

- Вы что газет не читаете? – как на идиотку посмотрела секретарь.

- Вы знаете, не читаю, бреда и в жизни хватает.

- А вот и зря, все уже на ушах стоят. Пока вы Ольгу Викторовну хоронили сегодняшние газеты в киоски подвезли. С ума сойти, что пишут.

- Да чего сходить. Если верить в сему, что там пишут, давно можно в психушке жить, - все еще мало что понимая, спокойно говорила Марина Сергеевна.

- Да, тогда почитайте, почитайте, здесь и снимок есть, - протянула газету секретарша.

То, что увидела Марина Сергеевна превзошло все ожидания. На развороте из местной газеты «Горизонты» был снимок их суда, ее начальника Константина Григорьевича и снимок аккуратным подчерком Ольги Викторовной написанной записки. Текст записки привел Марину Сергеевну в замешательство. А то, что было написано ниже, привело в ярость.

- Где ты это взяла? – строго спросила она секретаршу.

- Чего вы кричите, в киоске. Их весь город читает.

- Кто у Константина Григорьевича?

- Следователь.

- Что ему нужно?

- Я не знаю, он зашел следом за Константином Григорьевичем, сказал, чтобы никого не впускала и захлопнул дверь. Что теперь будет, Марина Сергеевна, - неожиданно разрыдалась секретарша.

- Вот только этого не хватало, прекрати, - с раздражением скомандовала она и пошла в кабинет начальника.

То что она там увидела, превзошло все ее ожидания. Все тот же молоденький следователь сидел в кресле ее начальника, а Константин Григорьевич сидел напротив и с растерянным видом смотрел все на ту же газету. Казалось он даже не понял, что в кабинет кто-то вошел.

- Как вы можете все это объяснить? – наморщив слишком молодой для появления морщин лоб вопрошал милиционер.

Протирая лоб платком Константин Григорьевич не отрываясь смотрел на заметку в газете и пожимал плечами.

- Что здесь происходит, - возмущенно спросила Марина Сергеевна, прервав затянувшую сцену непонимания.

- Это опять вы гражданочка, что вам здесь нужно? – начальствующим тоном произнес следователь.

- Это вам что здесь нужно? Я пришла к своему руководителю, а что здесь делаете вы?- тоном не терпящим возражения задавала вопросы.

- Я действую в рамках уголовного дела, я пришел допросить, - смутившись заговорил парень.

- Марина Сергеевна, дорогая, - опомнившись, заговорил Константин Григорьевич, - оторвавшись от газеты, - я ровным счетом ничего не понимаю. Это какой то бред. В это просто не возможно поверить. Да я в тот день и не видел Ольги Викторовны, - немного помешкав, добавил, - живой. Вы читали, что они пишут? Читали?- вопрошал начальник. Его вид был настолько жалким и растерянным, что Марина Сергеевна при всей к нему антипатии решила придти ему на помощь. Она повернулась к молодой милицейской поросли и скомандовала:

- Вот что дорогой, освободите вначале место вам не принадлежащее, а уж потом и помещение.

- Это почему? – еще мало что понимая огрызался милиционер.

- Это потому, что Константин Григорьевич имеет иммунитет неприкосновенности и допрашивать вы его будете с разрешения компетентных на то органов, понятно?

Пока Марина Сергеевна говорила, парень встал и вышел из-за стола.

- Я только хотел выяснить что он может сказать по поводу записки, я же не официально, - уже совершенно другим тоном говорил следователь.

- Газета не может служить доказательством чего либо, если вам это не известно, тем более снимок в ней. В наше время можно сфабриковать и не такое. Идите и занимайтесь делом, - произнесла Марина Сергеевна уже вслед уходившему следователю.

- Спасибо, Марина Сергеевна, - поднимаясь из-за стола и держась рукой за сердце, Константин Григорьевич попытался улыбнуться, но улыбки не получилось.

- Вы не знаете что это такое, откуда такая записка? – спрашивал он. Марина Сергеевна молча отрицательно покрутила головой.

- Но вы же, надеюсь, не поверили во все это? – бросая взгляд на газету, спросил Константин Григорьевич.

- Нет, - сухо и односложно ответила Марина Сергеевна.

- Вы так говорите, словно верите во все это, бред какой-то, - усаживаясь в свое кресло, говорил начальник.

- Вам плохо, может быть вызвать врача? – попыталась перевести разговор Марина Сергеевна.

- Нет, мне хорошо, - с раздражением произнес Константин Григорьевич, - посмотрел бы я на вас как бы вам было. Если бы вас обвинили в убийстве.

«Да это благодарность за то, что я только что вытащила его из лап этого юного следопыта», - подумала, но ничего не произнесла вслух Марина Сергеевна. В ее голове уже крутилось, «а не эту ли бумагу искал начальник в кабинете Ольги Викторовны, когда она сама общалась с секретаршей утром?»

- Ну хорошо, идите, я уж и не помню зачем я вас приглашал, идите, идите, - обессилено махнул в сторону двери Константин Григорьевич рукой.

- Что вы сделали там со следователем? – спросила секретарь, когда Марина Сергеевна вышла в приемную,- он вылетел как ужаленный, это вы его так напугали?

- Я его просто попросила выйти, пойдите, посмотрите все ли в порядке с Константином Григорьевичем, похоже ему нужна помощь, - сказала Марина Сергеевна и направилась к себе. Собрав вещи, направилась домой, так как работа на ум уже не шла, никому она была не нужна, так же как и все остальные.

Проходя по тенистой аллее в сторону автобусной остановки, Марина Сергеевна размышляла о том, что она не читает заметок на криминальные темы, терпеть не может криминальных новостей. Эти репортажи с места событий молодых корреспондентов с еле скрываемой радостью в глазах от того, что именно им посчастливилось вести репортаж о количестве погибших в той или иной катастрофе, с места заказного убийства на фоне зачехленного трупа, вызывает у нее всегда острое раздражение. Вереница людских трагедий проходит в ее жизни как на параде, стройной шеренгой уголовных дел и кроме горечи и недоразумения порой ничего не вызывает. «И почему я не стала продавцом в цветочном магазине,» - неожиданно даже для самой себя подумала Марина Сергеевна, проходя мимо фирменного магазина «Цветы» откуда в этот момент выходила влюбленная парочка. В руках девушки был шикарный букет хризантем, а парень с такой любовью смотрел на подругу, что невольно захотелось улыбнуться просто глядя на них. Аромат магазина присутствовал даже на тротуаре, смешение запахов и цветов, радостных лиц покупателей это совсем другое, чем то, что видят они на работе практически каждый день.

Перед глазами стояли слова записки, написанной, действительно подчерком Ольги Викторовны. Этот подчерк аккуратный, чуть испорченный многолетней писаниной приговоров, но достаточно красивый она смогла бы узнать среди многих. «Надо купить газету», - подумала она и направилась к газетному киоску у остановки.

- Все проданы, такая заметка, вы не читали? – выглядывая в маленькое окошечко тараторила киоскерша вслед уходившей Марине Сергеевне.

«Выглядит как то не очень правдоподобно, все что там написано, но подчерк, подчерк все таки Ольги Викторовны. Жаль не посмотрела кто автор, интересно следователь видел эту заметку, ее же кто-то принес в редакцию. Следует прежде всего с корреспондентом говорить, а он примчался к Константину Григорьевичу.» мысли Марины Сергеевны были прерваны громким и достаточно неприятным: - Здрасьте.

- И вам того же, - не желая вначале продолжать разговор произнесла она, скользнув взглядом по корреспонденту Олегу, затем резко остановилась и схватила за рукав уже проходившего мимо парня.

- Откуда такое внимание? – сам понимая откуда, произнес Олег.

- Это твоя работа? – сердито спросила Марина Сергеевна, продолжая держать парня за рукав словно опасаясь, что он может убежать.

- Ага, - довольный сорванной сенсацией произнес тот.

- Где ты это взял? Как ты мог? – вскипела Марина Сергеевна.

- Это секрет, - таинственным тоном произнес Олег.

- Ведется следствие, ты что идиот или прикидываешься? Тем более интересы слишком серьезного человека затронуты, можно и работой поплатиться, - продолжала Марина Сергеевна.

- А вы не пугайте, я знаю, как вы умеете надавить, наслышан, - уже паясничал парень и Марина Сергеевна решила схитрить, поменяв тон, она произнесла:

- Так пить хочется, давай зайдем в кафе,

Олег оторопел от такого неожиданного предложения. Слишком серьезной была эта женщина, чтобы флиртовать, да и старовата для него, но интерес к ней был настолько велик как к профессионалу, что он клюнул.

- Пойдемте, я знаю, здесь недалеко есть кафешка, там классно, давайте я понесу ваши сумки, - предложил он.

- Спасибо, я как нибудь сама, - улыбнулась Марина Сергеевна, отказываясь от услуг спутника.

Кафе действительно было уютным. Высокие, стройные официантки в облачении пажей – костюмах из бордового бархата с кокетливой шляпкой на аккуратно уложенных прическах разносили блюда, играла тихая музыка, в огромных аквариумах словно пританцовывая, плавали экзотические рыбы всевозможных цветов. Работали кондиционеры даря посетителям спасительную прохладу.

- Что будем пить? - входя в роль кавалера, наклонив голову к Марине Сергеевне, поинтересовался Олег.

- Апельсиновый сок со льдом, - холодно ответила она тут же оказавшейся рядом официантке.

- Дама курит? – спросил игриво ее спутник.

- Дама не курит, - резко ответила Марина Сергеевна, - и не переигрывайте, молодой человек, у нас не свидание.

- А жаль, - произнес корреспондент.

В это время дверь кафе отворилась и внутрь вошла парочка. Марина Сергеевна сидела к входу спиной и видела лишь очертания вошедших, отражавшиеся в огромном аквариуме напротив. Спутник обнимал девушку за талию, поцеловав в щеку, усадил за столик неподалеку.

- Так о чем мы будем с вами говорить, милейшая Марина Сергеевна, - заговорил Олег, когда подали сок.

- Кто дал вам эту записку? – сходу спросила она.

- Фу, как банально, вас интересует только это, - понимая зачем пришли, оттягивал время парень.

- Прекрати, иначе я встану и уйду, - довольно громко для такого заведения произнесла Марина Сергеевна, тем самым привлекла внимание немногочисленных посетителей, в том числе и парочки за соседним столиком. Эти двое вдруг резко встали и пошли к выходу. Марина Сергеевна непроизвольно оглянулась. Но лучше бы она этого не делала. Из кафе уходили Людмила – секретарь Ольги Викторовны и ее бывший муж. Последний с таким гневом на нее посмотрел, что Марине Сергеевне стало немного не по себе. «Ничего себе, - подумала она, когда дверь за убегающими захлопнулась, - что интересно они приходили праздновать, ведь не поминки же Ольги Викторовны, по их поведению не было похоже, что они скорбят. И почему так резко, завидев ее, ретировались?» - размышляла она даже не обращая внимания на своего спутника.

- Марина Сергеевна, это вас напугались влюбленные? – заметив побег из кафе тех двоих, поинтересовался Олег.

- И не говорите мне, что вы не знаете кто это был? – вопросом на вопрос ответила она.

- Вы очаровательны когда сердитесь, - улыбаясь попытался смягчить обстановку парень, - кроме того вы очень умны, такое сочетание для женщины большая редкость.

- У вас богатый опыт?

- Не очень, но так утверждают те, кто знаток женщин.

- Скажите все таки, как вам пришло на ум напечатать такое? Вы же не думаете, что это правда? - глядя на корреспондента проговорила Марина Сергеевна.

- Зато как раскупили сегодняшние газеты, - ушел от ответа Олег.

- Да разве для этого существуют газеты? И вообще, кто вам дал право калечить чужие судьбы?

- Ой, давайте только не о высоких материях. Я корреспондент, с меня требуют, я пишу, вот и все. И чем интереснее тема, тем популярнее газета.

- Вы понимаете, что вас и ваши газеты не любят. Вы зациклились на плохом, на криминале. Больше не о чем писать?

- Это не мы зациклились, а читатели. Их не интересует сколько намолочено пшеницы. Мы пишем, что читают.

- А я думала люди читают то, что вы пишете, хватит разглагольствовать, мне пора домой, - допивая сок, сказала Марина Сергеевна.

- Да, мне принесли эту записку в редакцию, да я ее напечатал, а что и как будет дальше, это не мое дело, вы это хотели услышать.

- Кто принес?

-А вот этого я вам при всем к вам глубочайшем уважении не скажу.

-Тогда до свидания, - вставая и вкладывая купюру в кожаный переплет, предназначенный для счета, произнесла Марина Сергеевна, - думаю, что вас, мой дорогой впереди огромные неприятности, связанные именно с этой на ваш взгляд сенсационной публикацией, задета честь судьи, это опасно, для вас опасно, - продолжила она на ходу, давая понять, что рандеву закончено.

Парень так и остался сидеть в кафе, когда она вышла на улицу.

«Кто же принес записку этому писаке и зачем Ольга Викторовна ее написала?», - все еще не веря в реальность такого поворота в расследования уголовного дела по факту гибели коллегия размышляла Марина Сергеевна.

«Да, и почему вне подозрения бывший муж Ольги Викторовны, у него были всего быстрее причины мягко говоря не долюбливать бедняжку. Тем более его видели в суде в то утро, хотя Людмила отрицает, что он приходил», - размышляла она, открывая дверь квартиры.

Привычным движением руки положив сумочку на пуфик в прихожей, она к своему изумлению наткнулась на ту самую газету, которую не смогла купить по дороге домой.

- Кто читает эту гадость? – спросила она обитателей дома. На ее вопрос никто не отозвался. Появившись дома в столь ранний час, стрелки показывали 17.00, она не была готова к тому, что парни еще на занятиях.

Есть не хотелось. Жара казалось решила всех доконать. Приготовленный завтрак лежал нетронутым в холодильнике, там же находился и вчерашний ужин. Огорчало, что дети ничего не едят, поглощая воду в неограниченных количествах, но одновременно радовало то, что не надо стоять у плиты.

Устало расположившись в кресле, Марина Сергеевна раскрыла газету. Знакомый подчерк Ольги Викторовны:

« К.Г. рано или поздно он меня убьет.

За что мне такое?»

«Подчерк спокойный, ровный. Совсем не похоже, что человек волновался, когда писал эти строки. И потом, почему решили, что К.Г. – это Константин Григорьевич, можно подумать, что мало людей с такими инициалами. А этот молодняк из милиции прибежал сразу в суд. А комментарий каков к записке.

« Громкое убийство. Руководитель убивает подчиненную. Связано ли это со служебной деятельностью либо это личные отношения. Следствие докажет.» - чушь какая-то. И все же откуда эта записка? Может быть ее написала не Ольга Викторовна?»

Ее размышления были прерваны поворотом ключа в замочной скважине. В квартире появился старший сын с девушкой, шушукаясь, они целовались в прихожей. Чтобы не оказаться самой в неудобной ситуации и не привести в смущение парочку, Марина Сергеевна двинула ногой стул.

- Кто дома? – сразу же последовал вопрос.

- Я пришла пораньше.

В прихожей снова зашушукались, входная дверь хлопнула. Сын вошел в комнату.

- Я ас напугала? – спросила она.

- Да нет, - смущаясь заговорил сын, - ей уже пора, она домой полетела.

- Что так, надо было проводить.

- Куда провожать, она над нами живет, это Ленка, - пояснил сын.

- А не рано ей?

- Почему рано, она уже в девятом, а что ты имеешь в виду?

- В гости к мальчикам не рано ходить? – пояснила она.

- Мам, ты в каком веке живешь? Сейчас все по другому.

- Дети рождались в прошлом веке, рождаются и теперь и способа другого пока не придумали, мой дорогой.

- А при чем тут дети, - смущаясь еще больше протянул он, - не драматизируй. Пожалуйста.

- Я не драматизирую, просто предупреждаю, раз ты приводишь девушек в пустую квартиру.

- Во-первых не девушек, а девушку, во-вторых, это Ленка, мы знаем друг друга сто лет.

- В третьих не сто, а всего три года, - перебила сына Марина Сергеевна, - да, кто принес домой эту гадость? – просила, показывая на газету.

- Интересно, там про твоего начальника, он убил судью. Все покупали и я купил.

- Так, мой хороший, - с металлом в голосе, заговорила Марина Сергеевна, - как ты смеешь говорить такие вещи о человеке, которого ты не знаешь. Ты не знаешь, что произошло, а обвиняешь человека в совершении убийства.

- Да никого я не обвиняю, я только говорю, что написано.

-Запомни раз и навсегда, только в приговоре суда может быть написано, что такой-то и такой-то убийца, а все остальное не может быть признано правдой и повторять то, что пишут в этой газете гнусно. Не смей этого делать, - последнюю фразу она уже прокричала.

- Мать, ты что? – испуганно глядя, как мать ходит по комнате, проговорил парень.

- Прости, день такой скверный сегодня, правда, я зря сорвалась. Но ты запомни то, что я сказала. Повторив за кем-то обвинение ничем не обоснованное можно попасть в неприятность.

- Я никому и не говорил, только тебе, чего ты занервничала, да фиг с ним, с твоим начальником, ты не знаешь, когда жара спадет? – так обыденно поинтересовался сын, что Марина Сергеевна смягчив гнев на милость, потрепала его по пышной шевелюре и пошла ставить чайник скорее по привычке, чем с твердым намерением пить этот самый чай. На термометре за окном было 39 градусов.

На следующий день коллектив гудел, обсуждая заметку. Собираясь группами, носились по коридору секретари, судьи обсуждали столь ошеломляющую новость в кабинетах. Кто-то злорадствовал будучи обиженным на Константина Григорьевича, но в основном его жалели. Нелепее ситуации и представить было нельзя. Сам Константин Григорьевич слег, с сердечным приступом его ночью отвезли на неотложке в больницу.

- А знаете, так каждого можно опорочить, - говорила пожилая судья, наливая в чашку свежезаваренный чай, - любого из нас.

- Ну не скажите, голубушка, - возразил ей молодой судья, недавно назначенный в суд, - не скажите, а записку куда деть?

- Но в ней же ровным счетом ничего нет, - вступила в разговор Марина Сергеевна, все повернулись в ее сторону.

- Как это нет, там прямо указано на Константина Григорьевича, вы что не читали записку? – спросил молодой судья.

- А и никто ее не читал, - парировала Марина Сергеевна. среди обсуждавших послышался смешок.

- Ну в заметке же она опубликована, согласитесь, вы ее видели? – спросил молодой судья.

- Дорогие мои, мы же с вами судьи. Что такое публикация? Это чье-то мнение, это не доказательство. Кроме того, там же указаны только инициалы, а с такими инициалами людей хоть пруд пруди, согласитесь.

- Но их не так много в окружении Ольги Викторовны, - заспорил все тот же судья.

- И потом, мы не знаем кто принес эту записку в редакцию и не видоизменена ли она, - продолжала рассуждать вслух Марина Сергеевна.

- А что вы его защищаете? – встряла в разговор Маргарита Семеновна, молча попивавшая чай до этого времени.

- Я его не защищаю, просто у одного и того же обстоятельства может быть множество объяснений, смотря с какой стороны на него посмотреть. И потом, это же пресса. Чаще всего этот мыльный пузырь полетает- полетает, да и сдуется, а человек в больницу попал с сердечным приступом.

- Ой, нашла кого пожалеть, - тут же отреагировала Маргарита Семеновна, - он нас вряд ли бы пожалел. К каждой мелочи цепляется, тиран, так ему и надо, не будет в других выискивать недостатки.

- Ну, хватит, так мы неизвестно до чего договоримся, - остановила разговор пожилая судья, ее авторитет был в коллективе огромен и никто не решился продолжить дискуссию, но каждый остался при своем мнении.

Несколько дней прошли в борьбе с жарой, неимоверным желанием бросить все и поехать на речку. Спасительные выходные разнесли коллектив по разным уголкам родного края. Усевшись в утреннюю электричку, Марина Сергеевна смотрела в окно. Люди спешили занять свободные места, так как утром в субботу это транспортное средство уносило жителей города на природу и всегда шло переполненным. Бабушки с сумками, нацелившись на плодотворный труд на даче, громко обсуждали садово-огородные проблемы – засуху, капустную тлю, колорадского жука и делились опытом по борьбе с каждым из них и со всеми вместе, а заодно и ругали местную власть, вперемешку с московской. Молодежь присосавшись к пластиковым полуторалитровым бутылкам с пивом тихонько дремала, видимо, окончательно еще не проснувшись от ночных бдений.

Утренняя относительная прохлада должна была смениться жарой и Марина Сергеевна думала только об одном, чтобы электричка не застряла бы где нибудь на полустанке и не раскалилась как консервная балка на костре. Хотелось к маме, на речку, в воду.

Неожиданно на перроне она увидела Олега. Корреспондент явно кого-то поджидал. Стоя прислонившись к зданию вокзала, он крутил головой, нервно посматривая то направо, то налево.

«Охота за очередной жертвой» - подумала Марина Сергеевна, но то, что она увидела, превзошло все ожидания. К Олегу подошла Людмила – секретарша Ольги Викторовны.

«Интересно, что может объединять этих двух особ?» - размышляла Марина Сергеевна. Олег в это время что-то передал Людмиле, та положила переданное в сумочку и поспешила туда откуда пришла, а Олег запрыгнул в электричку. Если бы не набившиеся в тугую в вагон пассажиры, Марина Сергеевна пошла бы искать корреспондента. Ее так и подмывало спросить прохвоста, что он передал Людмиле, но сделать это было практически не возможно, поэтому раздосадованная, она стала просто смотреть в окно. И все же ее душевный покой и настрой на отдых были окончательно разрушены, мысли заработали. «Может быть это Людмила передала ту злосчастную записку корреспонденту или ее любовничек? Что вполне объяснимо. И таким образом отводится подозрение от их самих. Логично? Да, логично. В понедельник надо попытать Людмилу, вдруг удастся что-то да узнать.» - думала она, наблюдая как на очередном полустанке электричка выплевывает на перрон утомившихся за неделю горожан. Люди спешили в спасительные заросли деревьев, радостно переговариваясь. Детвора носилась по траве, пытаясь поймать бабочек.

У выходных свой отсчет времени и они проходят слишком быстро. Не успев как следует отдохнуть, насладиться спасительной прохладой родного леса и любимой с детства реки, Марина Сергеевна все той же, но воскресной, вечерней электричкой уехала в город.

- Откуда ты так тесно знакома с Олегом? – желая использовать элемент неожиданности, прямо с порога задала вопрос Людмиле Марина Сергеевна.

- С Олежкой? – переспросила ничуть не смутившаяся секретарша, - да кто его не знает, он же постоянно ошивается в суде, жареные факты ищет.

- Но не все же мы встречаемся с ним на вокзале, - решила раскрыть карты Марина Сергеевна.

- А вы откуда знаете, что я встречалась с ним на вокзале? – ощетинилась Людмила.

- А что ты так встрепенулась? Видела вас с ним из окна электрички.

- Вот тоже сенсация, подумаешь. Да мы виделись, ну и что?

- Что он вам передал?

- И это заметили? Ну, деньги, и что дальше?

- За записку? – продолжала выстраивать допрос Марина Сергеевна.

- За какую записку? - растерянно проговорила девушка.

И тут, видимо, до Людмилы дошло какую именно записку имеет в виду судья.

- Да вы что, с ума сошли? Вы думаете, что я передала Олегу ту записку? Вы в своем уме? – закричала девушка, - да как вы могли такое подумать? Со своими уголовными делами вы все уже тронулись, только плохое и видите, во всех и во всем. Бред какой то. Да Олежка мой сосед, мы из одной деревни. Он домой поехал, я приходила к электричке, он мне денег одолжил, а мама моя ему там деньги вернула. Вот и все. Как вы могли такое подумать? – спрашивала Людмила с полными слез глазами, уставившись на Марину Сергеевну, - я бы никогда такого не сделала, никогда, - и разрыдалась.

Понимая, что вышло не очень хорошо, Марина Сергеевна, начала успокаивать Людмилу.

- Ну прости, пожалуйста, это, наверное жара сказывается, звереем по не многу, не плач, на вытри слезы и приведи в порядок макияж, а то туш потекла, - протянула упаковку одноразовых салфеток.

- А ты не знаешь кто мог это сделать, - как бы невзначай спросила успокоившуюся девушку.

- Ума не приложу, кто эта сволочь, - вздыхая по детски, всхлипнула Людмила.

- Ну ты же видела кто в последнее время приходил к Ольге Викторовне, соединяла с ней по телефону, не было граждан с инициалами К.Г.

Девушка отрицательно покрутила головой.

- Она в деле сидела, противное дело такое, нервов столько унесло, еще этот Константин Григорьевич, остатки ей вытрепал, все звонил и спрашивал:

- Почему так долго сидите, процесс затягиваете, вечно вы тянете? - подражая голосу начальника произнесла Людмила, - Ольга Викторовна ему объясняла, а он и слышать не хотел, называл Ольгу Викторовну волокитчицей.

- Но за это ведь не убивают, - вслух подумала Марина Сергеевна.

- Да конечно не убивают, только Ольга Викторовна вся вымотанная была, дома развод, мы еще тут, ей нашептывали, чтобы она меня выгнала. А она порядочная была, только все близко к сердцу принимала. А Константин Григорьевич на нее так кричал, так кричал.

- Он никогда не кричит, - прокомментировала Марина Сергеевна.

- Ну это я так говорю, что кричал. Он же и тихо говорит, а таким тоном, словно кричит, вы же знаете. После их разговором Ольга Викторовна плакала.

⇐ Предыдущая 1 234 5 Следующая ⇒