Э. Г. ЭЙДЕМИЛЛЕР В. В. ЮСТИЦКИЙ 14 страница

знакомство, с семьей (2-й этап изучения) и насколько точно знание психотравмирующей ситуации (3-й этап). Опыт показывает, что, если прогностическая эмпатия психотерапевта по отношению к членам семьи достигает 80 %, то он успешно справляется с задачей «мысленного экспериментирования» и устанавливает наиболее желательное направление коррекции семьи.

2. Чем обусловлено неудовлетворительное состояние семейной системы, которую необходимо подвергнуть коррекции? Так, если в результате диагностического исследования оказывается, что желательна коррекция системы межличностной коммуникации, то необходимо поставить следующий вопрос — каковы барьеры коммуникации, факторы, затрудняющие ее, делающие ее менее эффективной? Если же желательна коррекция системы семейной интеграции, возникает вопрос: что ей мешает? При установлении состояния семейных систем в изучавшихся нами семьях и выявлении факторов, нарушающих их функционирование, мы широко использовали специальные психологические методики, приведенные в соответствующих разделах (см. гл. 2).

Описанная методика поэтапного изучения семьи не претендует на то, чтобы в точности очертить каждый шаг семейного психотерапевта, «алгоритмизировать» его движение к выявлению семейного нарушения. Ее задача — дать «скелет» медицинского изучения семьи, задать логику ее познания. Указанные этапы изучения семьи должны, как нам представляется, иметь место при изучении любой семьи, вне зависимости от того, имеем мы дело с относительно кратким или, напротив, длительным ее изучением. Некачественное завершение любого из этапов — источник ошибок в изучении и, в частности, диагностике. Опыт показывает, что психотерапевты нередко недостаточно внимания уделяют 2-му этапу —

общему знакомству с семьей. Вместо этого они «рвутся» к 3-му — установлению нарушения в жизнедеятельности семьи без ее глубокого изучения в целом. Результатом являются, во-первых, трудности в установлении потенциальных психотравмирующих ситуаций и, во-вторых (и в особенности) , неспособность к мысленному эксперименту — установлению предпочтительных путей коррекции семейных отношений на 2-м этапе. Из-за трудностей в выявлении потенциальных психотравмирующих ситуаций психотерапевт нередко не определяет действительную психо-травмирующую ситуацию. Несовершенство мыслительного эксперимента приводит к тому, что путь коррекции оказывается неверным.

МЕТОДЫ

ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ КОРРЕКЦИИ СЕМЕЙНЫХ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ

После того, как в ходе изучения семьи установлено семейное нарушение, приступают к его коррекции. С этого момента начинается семейная психотерапия в наиболее узком смысле этого слова, а именно — организация воздействия на отдельных членов семьи и семью в целом с целью достижения желаемых изменений в их жизни. Всю совокупность проблем, возникающих при этом, можно подразделить на 3 группы:

— формирование правильного отношения семьи к семейной психотерапии, в частности создание мотивов к участию в ней;

— общие черты организации и проведения психотерапии;

— методики семейной психотерапии.

Формирование позитивного отношения к семейной психотерапии. Участие в семейной психотерапии ставит перед членами семьи нелегкие задачи. Во-первых, организационные: необходимо найти время и возможности для ее проведения. Психотерапия, как правило, проводится

после работы, т. е. в вечернее время, когда могут присутствовать все члены семьи. Перед каждым занятием членам семьи приходится преодолевать усталость и желание провести время иным образом. Во-вторых, задачи эмоциональные. Участие в семейной психотерапии (особенно в самом начале) с неизбежностью порождает чувство неуверенности, неопределенности, сопротивления и нежелания раскрывать некоторые стороны жизни своей семьи. Происходит актуализация семейной неудовлетворенности, конфликтных взаимоотношений. Семейная психотерапия с неизбежностью «ворошит» сложившиеся взаимоотношения, и это может стать источником фру-страции. Наконец, перед членами семьи возникают задачи интеллектуальные. Вместо получения готовых советов членам семьи приходится участвовать в обсуждениях, выполнять упражнения, задания и т. д. В силу всех этих обстоятельств семейная психотерапия может быть успешной только в том случае, когда у членов семьи имеется сильная и устойчивая мотивация к участию в ней.

Организация таких мотивов в психотерапии взаимосвязана с проведением первого занятия. Первое занятие (встреча, сеанс) является определяющим и с точки зрения значимости для дальнейшего хода семейной психотерапии, и с точки зрения трудности проблем, с которыми сталкивается психотерапевт. Именно в ходе первой встречи у члена семьи возникает представление о семейной психотерапии. Это представление в значительной мере определяет, будет ли он участвовать в ней в дальнейшем; через призму этого представления он как бы предугадывает дальнейший ход психотерапии.

На практике нам довольно редко приходилось сталкиваться с ситуа-цей, когда в первой встрече участвует вся семья. Типичны случаи обращения или направления на семейную

психотерапию отдельного ее члена. Именно с него начинается работа по коррекции взаимоотношений в семье и по привлечению к семейной психотерапии остальных членов семьи.

Члену семьи, обратившемуся первым, предстоит за весьма краткий срок (примерно часовая беседа) проделать достаточно длинный путь. Он приходит на эту встречу, как правило, с установкой на конкретную директивную помощь, рассчитывая получить совет либо задание сделать что-то конкретное. Он не ожидает подробных расспросов о своей семейной жизни и нередко видит в предстоящей встрече шанс переложить свою проблему на плечи всемогущей медицины. В действительности же в обмен на надежду в будущем избавиться от семейной проблемы психотерапевт ставит перед членом семьи большое количество новых проблем (где найти время для участия, как привлечь других членов семьи и др.).

В этой обстановке психотерапевт должен помочь индивиду в короткий срок перейти к пониманию необходимости серьезной, глубокой и длительной работы, активности, ответственности за успех предстоящей психотерапии. Эти сложные задачи психотерапевту приходится решать в ходе первой встречи в весьма трудных условиях, когда он еще очень мало знает о члене семьи и когда легко допустить промах, «наступить на больную мозоль» пациента. Вот почему именно после первой встречи наиболее велик риск срыва семейной психотерапии.

Все это обусловливает необходимость, хорошо разработанного «сценария» первой встречи с членом семьи. Изложим ее ход, сложившийся в нашей практике. Вся встреча, как правило, включает три плана.

Первый — ознакомление психотерапевта с проблемами пациента. Здесь активная роль принадлежит пациенту. Он, во-первых, рассказывает то, что «подготовил» для изложения врачу, готовясь к первой

встрече {жалобы, проблемы, описания принятых мер и т. д.). Во-вторых, это дальнейшая беседа, направленная на актуализацию эмоциональных переживаний члена семьи, связанных с семьей, болезнью, отношением к тому и другому со стороны окружающих. Эта часть беседы проводится обычно с использованием предложенной С. Rogers (1973) методики вербализации эмоциональных состояний, выраженных в каждом его сообщении {например, на рассказ супруги о том, что муж не помогает в ведении хозяйства, психотерапевт реагирует не советом, комментарием или вопросом, а «кристаллизацией» чувств, которые имели место в рассказе: «Да, очень обидно и больно, когда член семьи может помочь, но не делает этого»). Исследования процесса психотерапии убедительно показали, что данный метод -создает у пациента ощущение понятости, акцептации и формирует мотив к дальнейшему выражению эмоций, углублению уровня откровенности [Helm J., 1978]. Нужно, чтобы член семьи не только рассказал о фрустрациях, связанных с болезнью, семейными проблемами, но и в ходе беседы сам «заново пережил их», увидел «все вместе», сам под влиянием своего рассказа и сочувственных реплик психотерапевта увидел всю совокупность фрустраций, с которыми он имеет дело в повседневной жизни, в том числе и те, к которым он уже частично привык.

Второй план первой встречи — это создание у члена семьи представления о том, что семейная психотерапия дает шанс найти путь к решению проблем, о которых только что говорили. Пациент еще очень плохо представляет себе семейную психотерапию. Поэтому психотерапевт обычно рассказывает о том, что ему неоднократно приходилось иметь дело с людьми, у которых были аналогичные проблемы, и многим из них удалось, действительно, помочь. При этом он описывает общую картину улучшения соматического, психичес-

кого состояния, которое имело место у людей, которым удалось помочь, а также изменений, происшедших в их семейной жизни. К концу беседы (пациент остро почувствовал всю непереносимость нынешнего положения своего и своей семьи) ставится цель использовать состояние пациента для создания мотивов к участию в психотерапии. Чем более фрустри-рующим было состояние к концу беседы и чем более ярко он представил себе картину жизни (своей и своей семьи) без проблем, тем сильнее возникшие к данному моменту мотивы.

Третий план первой встречи — наиболее важный. Происходит «проработка» мотивов, препятствующих участию в семейной психотерапии. Пациенту рассказывают об организации семейной психотерапии, затратах времени, сил, ответственности. Используется метод «парадоксальной интенции» V. Frankl (1975). Психотерапевт выступает в роли человека, сомневающегося в том, что пациент полон решимости сделать все для успеха семейной психотерапии. Он рисует перед пациентом яркие картины, отражающие трудности, которые предстоит преодолеть. Так, об организационных проблемах психотерапевт говорит: «Это сейчас кажется, что можно легко преодолеть все трудности. А вот представьте себе картину: Вам надо идти на очередную встречу. Вечер. Вы устали после рабочего дня. Дома — масса несделанного. А Вам нужно выйти из дому, проехать целый час, добраться до клиники. Тогда все будет представляться иначе». При этом задача психотерапевта — не «охладить» пыл пациента, а побуждать его именно сейчас, когда он полон желания, увидеть будущие трудности и найти пути для-их решения. Слушая ответ пациента, психотерапевт реагирует прежде всего на то, насколько прочувствовал пациент будущую фруст-рирующую ситуацию и насколько искренне попытался найти выход из нее. Если у психотерапевта склады-

вается впечатление, что заверения пациента «формальны», «поверхностны», он не скрывает этого. Пациент должен весьма емко и ярко увидеть будущие фрустрирующие и препятствующие дальнейшему участию в семейной психотерапии ситуации, но увидеть их сейчас в свете своей нынешней решимости. Аналогичные сомнения психотерапевт формулирует по поводу указанных выше эмоциональных и интеллектуальных трудностей. «Вы же хорошо знаете,— говорит он,— свою болезнь. То лучше, то вдруг ни с того, ни с сего ухудшение. Представьте себе на минуту такое ухудшение. Невольно в голову лезут разные мысли: все это напрасно, ничто не поможет... В этот момент все выглядит совсем иначе. Что же Вы будете делать в это время?»

В результате подготовительной работы пациент готов к реальной встрече с такими ситуациями. Психологически они для него уже не будут неожиданностью. Он уже обсудил вопрос, как с ними бороться.

Группа дальнейших «сомнений», выражаемых психотерапевтом, носит скрытый разъяснительный характер. Их задача — сформировать у пациента интерес к самому содержанию будущей психотерапевтической деятельности. Психотерапевт «предупреждает» пациента, что ему придется узнать самые различные закономерности, «тайны» психологии семейной жизни, научиться путям познания других людей и общения с ними. Мысль о необходимости быть «самому психологом» обычно находит понимание пациента. В ходе беседы с психотерапевтом он уже успел убедиться в том, как трудно другому человеку рассказать о своей семье действительно все. Он сам знает, что в своем рассказе о себе и о своей семье он об одних событиях ничего не сказал, другие подал в несколько искаженном свете, третьи подобрал тенденциозно с тем, чтобы привлечь внимание психотерапевта к себе, своей проблеме, добиться сочувствия,

помощи. В перспективе научиться разбираться в семейных проблемах он видит шанс избавиться от беспокоящего его чувства беспомощности, которое он испытал при попытках решения своей семейной проблемы. Немалую роль играет и надежда найти в ходе семейной психотерапии возможность усиления своего влияния в семье. Психотерапевт говорит пациенту: «Я не могу за Вас решить многие Ваши проблемы, особенно семейные. Вам обязательно нужно научиться самому решать эти проблемы, приобрести нужные для этого знания и навыки. Но зато, когда Вы все это приобретете, моя помощь может оказаться для Вас весьма полезной. Я смогу Вам что-то подсказать, посоветовать, поддержать». В результате такой постановки вопроса удается избежать психотерапевтически крайне неблагоприятной ситуации, когда пациент пассивно ждет помощи от психотерапевта. Вместо этого он настраивается на активный поиск решения своих проблем с помощью психотерапевта.

Проблема привлечения других членов семьи по-разному решается разными психотерапевтами. Присутствие всех членов семьи нередко рассматривается как необходимое предварительное условие для того, чтобы психотерапевт вообще взялся за помощь членам семьи. В нашем случае эта проблема решалась иначе. Вопрос о подключении к психотерапии других членов семьи возникал обычно после нескольких индивидуальных встреч с членом семьи, обратившимся первым. После нескольких занятий по групповой психотерапии и участия в индивидуальной начиналось определенное нарушение «баланса сил» в семье. Участие одного из членов семьи в психотерапии, как правило, вызывает у других живой интерес и определенные опасения, Это проявляется уже после первого занятия. Большинство членов семьи, участвовавших в групповой или индивидуальной психо-

терапии, сообщили, что другой супруг «высказывал иронические замечания» по поводу участия пациента в занятиях и проявлял другие признаки обеспокоенной заинтересованности. Тем самым создавались предпосылки для приглашения второго члена семьи на индивидуальную встречу или участие в групповой психотерапии. Повод и форма привлечения других членов семьи обычно обсуждались психотерапевтом с членом семьи, обратившимся первым.

Присоединение к участию в психотерапевтическом процессе другого {или других) члена семьи — один из переломных моментов в ведении психотерапии. Во-первых, участие нескольких членов семьи в занятиях приводит к обсуждению ими широкого круга тем, особенно по окончании занятий, выявлению и сближению точек зрения по ряду семейных вопросов. В практике проведения групповых занятий с членами семей нередко приходится иметь дело с ситуацией, когда к руководителю занятий подходят один или несколько участников с вопросом, который начинается со следующей фразы: «А вот мы с женой обсуждали то, о чем говорилось на прошлом занятии, и возник спор по такому вопросу...» Во-вторых, и это особенно важно,— с этого момента возникает возможность работать со всей семьей. Семья готова к тому, чтобы участвовать в довольно обширном диагностическом процессе, который совершенно необходим в начале работы с целой семьей.

Проблема обеспечения сильной и устойчивой мотивации к участию в семейной психотерапии не ограничивается только первыми встречами с семьей. В дальнейшем вопрос о том, как у себя самого поддерживать желание и решимость продолжать лечение, становится предметом групповых обсуждений.

Общие черты организации и проведения семейной психотерапии. Вопрос, каковы самые общие черты эффективной работы с семьей, в литера-

туре по семейной психотерапии остается дискуссионным [Кабанов М. М. и др., 1983J. Психотерапевту, организующему работу с семьей, приходится решать: сколь длительно необходимо вести психотерапию; работать сразу со всей семьей или сначала с отдельными членами семьи; работать с семьей одному или создавать группы психотерапевтов; как часто устраивать встречи с семьей; сколь долго проводить каждую из них; придерживаться директивного стиля ведения или, наоборот, предпочесть недирективный; начать с важнейших семейных проблем или сначала с частных; проводить встречи с семьей по месту ее жительства или в клинике; иметь подробный, тщательно разработанный план действий или действовать «по обстановке» и т. д.

Можно отметить различные тенденции в том, как представители различных школ семейной психотерапии отвечают на все эти вопросы.

Чаще всего придерживаются линии дачи конкретных рекомендаций, выдвижения определенных принципов. Одни психотерапевты считают, что при семейной психотерапии вообще предпочтительно обращение, например, к директивным формам, или что работать с семьей нужно обязательно по месту ее жительства, или что «хорошая семейная психотерапия» должна вестись обязательно «бригадой» (или, напротив, обязательно одним человеком). Соблюдение таких требований нередко рассматривается как отличительная черта той или иной психотерапевтической школы. Отличительная, существенная черта такой известной школы семейной психотерапии, как «стратегическая семейная психотерапия»,— это разработка тщательного и подробного плана работы с семьей. План этот предусматривает многообразное воздействие на семью [Epstein N., Bishop U., 1978]. Психотерапевт школы V. Satir (1982) предпочитает, напротив, непрерывно сочетать диагностические и психо-

терапевтические мероприятия и решительно отказывается от создания каких-либо планов работы с семьей. По-разному решается вопрос о степени директивности ведения семейной психотерапии. Ряд школ настаивает на директивных методах работы с семьей [Minuchin S., 1974; Haley J., 1976]. Директивная форма занятий, активная роль психотерапевта рассматривается при этом как отличительная черта семейной психотерапии вообще. В то же время существует ряд школ в семейной психотерапии, которые столь же убежденно отстаивают необходимость недирективного ведения семьи [Rogers С, 1972; Skyner J., 1976].

Концепция «стиля» ведения семейной психотерапии играет значительную роль в научной полемике между различными школами. Сравнительная их эффективность становится предметом специальных исследований.

Представляется, что концепция семейного психотерапевтического стиля, связанного с определенной научной или практической школой, в настоящее время выступает в качестве серьезного тормоза для развития семейной психотерапии:

1. Способ организации и проведения семейной психотерапии не должен определяться теоретическими ориентациями семейного психотерапевта. Оптимальна ситуация, когда выбор того или иного способа организации и проведения семейной психотерапии зависит от особенностей семьи, а не научных воззрений психотерапевта.

2. Характерологические особенности психотерапевта также не должны быть определяющим моментом в выборе способа организации и проведения семейной психотерапии. Ситуация, когда избирается активный стиль психотерапии не потому, что в нем нуждается семья, а потому, что психотерапевт — человек энергичный, активный, с властным характером, не может быть

признана нормальной. Точно так же не может быть показанием к недирективной психотерапии мягкий характер психотерапевта. Именно такая ситуация возникает в семейной психотерапии. Тот же Ph. Barker, настаивающий на том, что для семейной психотерапии характерны активные методы, делает отсюда выводы и в отношении личности психотерапевта: «Многие из пионеров семейной психотерапии были мощными, харизматическими личностями, и поэтому затруднительно человеку пассивному, хитрому или скромному быть хорошим терапевтом» [Barker Ph., 1981].

В противоположность этой точке зрения представляется, что любой семейный психотерапевт должен быть в равной мере готов к применению самых различных способов организации и ведения психотерапии в зависимости от того, с какой семьей, какой проблемой и в каких условиях он имеет дело.

3. Нет оснований считать, что на протяжении длительной и многосторонней работы с семьей должен быть выдержан какой-то единый способ организации и проведения психотерапии. Так, при проведении психотерапии с семьей, члены которой отличаются авторитарностью и ригидностью взаимоотношений, возможен на первом этапе недирективный стиль ведения (период знакомства с семьей, адаптации к системе взаимоотношений в ней), затем, напротив, директивный стиль (психотерапевт видит возможность поставить перед членами семьи определенные задачи), затем вновь недирективный (психотерапевт помогает членам семьи «переработать» фрустрации, вызванные перестройкой взаимоотношений) и затем опять директивный (психотерапевт реагирует на эксцессы неблагоприятных отношений в семье).

Эти рассуждения в полной мере относятся к любой из перечисленных выше характеристик организации и ведения семейной психотера-

пии. «Параллельное ведение» семьи разными психотерапевтами или ведение, напротив, одним, организация психотерапии по месту жительства или в клинике, интенсивная и частая психотерапия или длительная и более редкая — выбор того или иного способа организации и ведения зависит от сложной совокупности условий. Задача как отдельного психотерапевта, так и семейной психотерапии в целом,— установление этих условий, учет их. Акцентирование же конкретного стиля организации и ведения семейной психотерапии имеет смысл лишь как научный поиск в определенном направлении, ставящий своей целью изучение возможностей, которые раскрывает тот или иной способ.

В соответствии с этим основным моментом, определяющим организацию процесса семейной психотерапии, должно быть обеспечение возможностей для применения самых разнообразных стилей и их быстрой смены в случае необходимости. В нашей деятельности такая возможность обеспечивалась, например, сочетанием трех основных форм работы с семьей: индивидуальной работы с отдельным членом, групповой психотерапии с членами семьи и с целой семьей. Важная роль отводится также принципиальному неприсоединению к какой-либо из многочисленных существующих школ семейной психотерапии в сочетании с готовностью применить в работе с семьей любые адекватные условиям способы организации и ведения психотерапии.

Методики семейной психотерапии. Под методикой (техникой) в семейной психотерапии понимается типовая совокупность действий, с помощью которых психотерапевт решает определенную психотерапевтическую задачу. Рассмотрим в качестве примера одну из техник, применяемых в семейной психотерапии,— «проигрывание ролей друг друга» [Barker Ph., 1981]. Эта техника включает определенную

совокупность действий: психотерапевт выдвигает предложение «попробовать сыграть кое-что»; он объясняет, как это сделать, прилагает усилия, чтобы убедить членов семьи в необходимости сделать то, к чему он их призывает; члены семьи участвуют в проигрывании своих ролей; психотерапевт определенным образом комментирует их действия. Совокупность действий, входящих в «технику», может быть и весьма большой, но может ограничиваться только одним действием или даже намеренным бездействием. Примером такой техники является «молчание», по J. Peres (1979). Вся эта совокупность действий, входящих в данную технику, применяется при решении определенной задачи или нескольких различных задач. Так, «проигрывание ролей» применяется в случае необходимости увеличить уровень эмпа-тии членов семьи. «Обмен ролей» между родителями и детьми широко применялся А. И. Захаровым (1982) с целью улучшения их взаимопонимания.

Семейная психотерапия за время своего развития приобрела большое число различных техник. Каждая из вновь появившихся школ привносит свои техники, применяемые для решения задач, которые представители именно этой школы считают самыми важными.

Охарактеризуем основные виды психотерапевтических техник, наиболее широко применяемых в семейной психотерапии.

Указания (директивы). Это высказывания психотерапевта о необходимости со стороны всей семьи или отдельных ее членов определенных действий. В этом случае семейный психотерапевт прямо и конкретно указывает, что нужно сделать для того, чтобы они добились своих целей (выздоровления, решения проблемы, разрешения конфликта). По содержанию указание (директива) может касаться конкретных действий (необходимость сменить место жительства, жить отдельно или, напро-

тив, вместе и др.)- Известный семейный психотерапевт Ph. Barker (1981) предложил простое деление указаний, применяемых в ходе семейной психотерапии: указание членам семьи делать что-то; указание делать нечто иначе, чем до сих пор; указание не делать чего-то, что они до сих пор делали. Автор с полным основанием указывает, что больше всего проблем возникает при необходимости применения указаний третьего рода, т. е. прекратить что-то делать. Он предлагает ряд мер, которые помогают усилить эффективность такого рода директив. Это, во-первых, сделать директиву как можно более точной; во-вторых, призвать на помощь других членов семьи, которые напомнили бы индивиду о том, что не нужно делать; в-третьих, установить систему наград и наказаний, которые помогли бы индивиду удержаться от нежелательных действий. Технику указаний широко применяют психотерапевты самых различных школ и направлений. Значительное место уделено ей в системах S. Minuchin, J. Haley, M. Pallazolli и др.

Директивы делятся на прямые и парадоксальные. В основе этого подразделения — разница в способе воздействия на поведение членов семьи. В случае парадоксальной директивы истинная ее цель противоположна провозглашаемой. Психотерапевт в этом случае требует поступить опре-денным образом, рассчитывая, что члены семьи поступят как раз наоборот. Так, психотерапевт может рекомендовать супругам на протяжении определенного времени воздерживаться от сексуальных отношений, если нарушения половой функции у мужа обусловлены тревожным ожиданием неудачи. Психотерапевт рассчитывает, что запрет снимет страх супруга перед сексуальными отношениями и в результате семья нарушит запрет психотерапевта. Психотерапевт, работающий с конфликтующей семьей, может предписать им конфликтовать в определенных условиях и случаях,

в тайне рассчитывая, что такое предписание расстроит присущий данной семье «сценарий» конфликтов, сделает конфликты смешными и искусственными в глазах семьи. Многочисленные примеры изобретательных указаний семье содержат работы S. Minuchin (1974), J. Haley, М. Pallazolli (1978).

В нашей практике семейной психотерапии указания играют немалую роль. Эффективность данной техники семейной психотерапии решающим образом зависит от правильности ее применения. Наиболее эффективно применение директив в следующих случаях:

1. Семья способна вести себя иным, чем сейчас, способом, и такое поведение создает возможность для коррекции нарушения. В качестве примера опишем наблюдение.

Янина Б., 32 лет, и ее муж — Ян Б., 30 лет, проходили семейную психотерапию по поводу алкоголизма (I стадия) у Яна Б. После диагностической работы и участия семьи в групповой психотерапии семья была хорошо изучена. Коэффициент прогностической эмпатии психотерапевта по отношению к обоим супругам превышал 75 %, Психотерапевту были хорошо известны ситуации, возникающие в семье, когда муж напивался (при этом он неоднократно избивал жену), об особенностях его поведения на следующий день, о взаимоотношениях супругов и мотивах, определяющих их. Ведущую роль с ее стороны играло опасение остаться без мужа. Она выросла с отцом. Мать ушла из семьи. Отец неоднократно заявлял, что и он «мог бы уйти», и это на протяжении длительного времени держало ее в состоянии тревоги. Муж (Ян Б.) в значительной мере чувствовал «слабинку» своей жены, что оказывалось немаловажным стимулом поддаться соблазну алкоголизации. Исходя из сложившегося в семье положения и основываясь на очень хорошем знании взаимоотношений и характерологических особенностей каждого из супругов, психотерапевт дал указание жене (Янине Б.) на следующий после выпивки день не разговаривать с мужем и не обслуживать его. Психологический расчет психотерапевта оказался точным. Во-первых, он не ошибся в отношении жены. По предложению психотерапевта, она оказалась в состоянии сделать то, чего не смогла бы сделать по собственной инициативе, а именно объявить бойкот в ответ на выпивку. Во-вторых, правильным оказался расчет в отношении мужа. Поступок жены действительно подорвал его самоуверенность и уверенность, что жена никуда не денется и все равно простит». В результате соотношение' сил в

семье изменилось и выполнение указания психотерапевта стало поворотным пунктом для излечения супруга.

2. Имеется возможность перехода семьи к правильному, ненарушенному поведению путем расчленения этого перехода на этапы. В этом случае имеет место ситуация, когда для ликвидации нарушения в жизни семьи необходимо что-то делать иным способом. Переход семьи к этому способу весьма затруднен. Однако возможна разработка серии директив, которые постепенно, шаг за шагом, подведут семью к необходимому поведению. Приводим для иллюстрации наблюдение.

Алик 3., 9 лет, олигофрения в степени де-бильности. Проходит лечение с диагнозом «обсессивно-фобический невроз». Источник невротических нарушений — взаимоотношения с матерью. Мать — учительница математики — упорно не желает признавать факт умственного отставания своего единственного сына и примириться с необходимостью его учебы во вспомогательной школе. Она прилагает огромные усилия для того, чтобы он обучался в обычной школе. Ею оказывается мощное психическое давление на мальчика. Это давление на протяжении трех школьных лет привело к психической травматизации

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒