Примечания 6 страница

— Здравствуйте, дамы! — Когда секретарша увидела меня, ее лицо вытянулась. — Лекси! Бедняжка! Мы слышали об аварии. Как ты?

— Спасибо, хорошо, — рискнула улыбнуться я. — Очень тронута присланным букетом. Прекрасные цветы.

— У бедной Лекси амнезия, — многозначительно сказала Розали. — Она не помнит это место. Она ничего не помнит. — Розали огляделась, как бы в поисках доходчивого примера. — Вот, например, не помнит эту дверь… или это растение… — Она указала на огромный густой папоротник.

— Господи!

— Да. — Розали торжественно кивнула. — Для нее это просто ночной кошмар. — Она повернулась ко мне: — Обстановка что-нибудь навевает?

— Э-э… Нет, если честно.

Жгуче-любопытные взгляды всех собравшихся в приемной были устремлены на меня. Я чувствовала себя звездой цирка уродов, потерявших память.

— Пошли! — Розали решительно взяла меня за руку. — Нужно переодеться. Вдруг ты все вспомнишь, надев привычный спортивный костюм?

Раздевалки, стены которых были облицованы прекрасным гладким деревом, мозаичные душевые, где играла нежная музыка, оказались самыми просторными помещениями такого рода, какие мне доводилось видеть. Я скрылась в индивидуальной выгородке и натянула леггинсы, а сверху трико.

К своему ужасу, я увидела, что трико с поясом. Господи, да у меня сверху и снизу живот вылезет! Не стану я это надевать!

Но ничего другого в сумке не оказалось. Пришлось нацепить то, что было, и я бочком вышла к зеркалу, закрыв глаза руками. Представляю, какая большая тетя получилась. Сосчитав до пяти, я заставила себя приоткрыть один глаз и взглянуть в зеркало.

Оказалось, что выгляжу не так уж плохо. Я убрала руки и вгляделась внимательнее. Высокая, стройная и… другая. Для пробы я согнула руку — и прекрасный бицепс, который я видела у себя впервые в жизни, натянул рукав. Я смотрела на себя с изумлением.

— Скорее, — заторопила меня Розали, одетая в леггинсы и коротенькую майку. — Сюда.

Она повела меня в большую, хорошо вентилируемую комнату для занятий, где ухоженные женщины уже сидели рядами на ковриках, приняв позу для йоги.

— Извините, мы опоздали, — веским тоном сказала она, оглядывая комнату. — Но у Лекси амнезия. Она ничего не помнит. Даже не помнит никого из вас.

Мне показалось, что Розали очень довольна последним обстоятельством.

— Привет! — Я робко помахала всем.

— Я слышала об аварии, Лекси, — сказала тренер, подходя с сочувственной улыбкой. Она оказалась стройной женщиной с короткими светлыми волосами. — Ты тогда не очень выкладывайся сегодня. Садись где хочешь. Мы начали с упражнений сидя…

— О'кей. Спасибо.

— Мы стараемся расшевелить ее память, — сказала Розали. — Поэтому, пожалуйста, ведите себя как обычно.

Все женщины уже подняли руки, поэтому я судорожно схватила коврик и присела. Я никогда особенно не увлекалась спортом. Пожалуй, буду просто повторять за другими, стараясь изо всех сил. Я вытянула ноги вперед и нагнулась, потянувшись к мыскам, зная, что мне нипочем их не достать.

Надо же — я легко достаю до пальцев ног. Да что там — оказывается, я могу уткнуться носом в колени. Что со мной произошло?!

Озадаченная, я приступила к следующему упражнению — и сделала его! Господи, я же гибкая! Тело принимало любую асану, словно я все отлично помнила, хотя память и не возвращалась.

— А теперь для тех, кто может, — сказала тренер, — сложная поза танцора…

Я осторожно потянула себя за щиколотку — и нога послушалась! Я легко подняла ее над головой, едва удерживаясь, чтобы не завопить от радости: „Эй, посмотрите на меня!“.

— Не переусердствуй, Лекси, — встревожилась тренер. — Сейчас тебе лучше поберечься. На этой неделе я решила не давать шпагат.

Невероятно! Я и шпагат умею делать?! После занятия в раздевалке я чуть не пела от ликования. Сидя перед зеркалом, я сушила волосы, глядя, как из влажной спутанной массы они вновь превращаются в сияющие и гладкие, обретая прекрасный каштановый оттенок.

— Не могу поверить! — твердила я Розали. — Всю жизнь была мешок мешком.

— Дорогая, ты просто талант! — отвечала Розали, щедро размазывая по телу лосьон. — Ты лучшая в группе.

Я выключила фен, провела руками по высохшим волосам и в который раз внимательно всмотрелась в свое отражение. Взгляд в который раз задержался на сияющих белейших зубах — и на полных розовых губах. Голову даю на отсечение, в 2004 году мой рот был не таким.

— Розали, — тихо спросила я, — можно задать тебе личный вопрос?

— Конечно, — понизив голос, ответила Розали.

— Я что-нибудь делала с лицом? Ну, ботокс или там… пластику? — закончила я едва слышно, не в силах поверить, что произношу эти слова.

— Дорогая! — шокированно воскликнула Розали. — Ш-ш-ш! — Она приложила палец к губам.

— Но…

— Ш-ш-ш! Разумеется, мы ничего не делали! У нас абсолютно все свое, от природы, — подмигнула она.

Что означает это подмигивание?

— Розали, ты должна мне сказать, что именно я делала… — Я замолчала, уставившись в зеркало. Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я машинально брала шпильки из вазочки, стоявшей передо мной, и собирала волосы. Примерно за тридцать секунд я соорудила на затылке красивый узел.

Как, черт побери, я это сделала?

Воззрившись на собственные руки, я чувствовала, как во мне нарастает паника. Что еще я умею делать? Обезвреживать мины? Или убивать людей одним движением руки?

— Что случилось? — спросила Розали, перехватив мой взгляд.

— Я уложила волосы. Смотри, это невероятно! Я в жизни этого не делала!

— Да делала ты, — озадаченно возразила Розали. — Ты каждый день так на работу ходишь!

— Но я не помню! Как будто какая-то суперженщина захватила мое тело, и я теперь умею ходить на каблуках, делать прическу, садиться на шпагат… Я какая-то кибер-тетка, а не Лекси Смарт!

— Дорогая, это ты. — Розали сжала мне руку. — Так что давай привыкай.

Мы съели ленч в баре и поболтали с парой девушек, которые якобы меня знали, а потом Розали отвезла меня домой. Когда мы поднимались в пентхаус на лифте, я вдруг почувствовала себя совершенно обессиленной.

— Ну что? — спросила Розали, когда мы вошли в квартиру. — Хочешь еще раз взглянуть на свой гардероб? Может* посмотришь купальники?

— Вообще-то я просто с ног валюсь. Ты не против, если я прилягу?

— Конечно, нет! — Она потрепала меня по руке. — Я тут посижу на случай, если тебе понадобится помощь.

— Да брось ты, — улыбнулась я. — Ничего со мной не случится. Как-нибудь дотяну до прихода Эрика. Спасибо тебе, Розали. Ты очень добра ко мне.

— Дорогая моя… — Розали обняла меня и подхватила сумку. — Я тебе позвоню. Будь осторожна!

Она уже стояла в дверях, когда мне кое-что пришло в голову.

— Розали! — окликнула я подругу. — Что мне приготовить Эрику на ужин?

Розали круто обернулась и уставилась на меня во все глаза. Ну да, закономерная реакция на странный вопрос — что это я вдруг, ни с того ни с сего…

— Просто думала, может, ты подскажешь, что он любит… — смущенно рассмеялась я.

— Дорогая, — растерянно заморгала Розали, — но ужин готовишь не ты, а Джианна, твоя домработница. Она сейчас сходит в магазин, потом вернется, займется ужином, разберет тебе постель…

— Ах да. Ну конечно, — кивнула я, стараясь сделать вид, что все это отлично знала.

Ужас! Совершенно другая жизнь. У меня и приходящей уборщицы-то никогда не было, не говоря уже о домработнице с квалификацией профессиональной горничной из пятизвездочного отеля.

— Ну, тогда я, наверное, пойду спать, — сказала я. — Пока.

Розали послала мне воздушный поцелуй и закрыла за собой дверь. Я направилась в спальню, отделанную в кремовых тонах, красиво контрастирующих с роскошным темным деревом. Там стояла огромная, обитая замшей кровать. Эрик настоял, чтобы я спала в главной спальне, что было очень любезно и благородно с его стороны. Впрочем, спальня для гостей оказалась ничуть не хуже — я воде бы даже увидела там джакузи, так что прекрасному мужу жаловаться не на что.

Я сбросила туфли и забралась под стеганое одеяло, сразу ощутив удивительный покой и расслабившись. Это самая удобная кровать, в какой мне приходилось лежать за всю жизнь. Я с наслаждением поерзала, нежась на гладких простынях и чудесных бархатистых подушках. М-м-м, как хорошо… Прикрою глаза и покемарю минуту…

Я проснулась от звяканья фаянса. В комнате было темно — за окном синели вечерние сумерки.

— Дорогая! — послышалось из-за двери. — Ты не спишь?

— О… — Я кое-как села и протерла глаза. — Привет. Дверь открылась, и вошел Эрик с подносом и бумажным пакетом из магазина.

— Ты проспала несколько часов. Я принес тебе ужин. — Он подошел к кровати, поставил поднос и включил светильник над кроватью. — Это тайский куриный суп.

— Обожаю тайский куриный суп! — в восторге воскликнул я. — Спасибо!

Эрик улыбнулся и вручил мне ложку.

— Розали сказала, вы ходили в спортзал?

— Да. Это было отлично! — Я сунула в рот первую ложку супа, который оказался вкуснейшим, и ощутила зверский голод. — Эрик, а не мог бы ты мне дать кусочек хлеба — вылизать тарелку?

— Хлеба? — озадаченно нахмурился Эрик — Но, дорогая, обычно у нас нет в доме хлеба. Мы оба на безуглеводной диете.

Ах да, а я и забыла об углеводах.

— Нет проблем, — улыбнулась я мужу и съела вторую ложку супа. Могу обойтись и без хлеба. Легко.

— Я пришел к тебе с подарком, — сказал Эрик. — Даже с двумя. Вот первый…

Он сунул руку в бумажный пакет, вытащил ламинированный буклет на кольцах и протянул его мне широким жестом. На титульном листе красовалась наша с Эриком фотография в свадебных нарядах и название: „Семейная энциклопедия Эрика и Лекси Гардинер“.

— Помнишь, доктор предложил сесть и написать все о нашей совместной жизни? — явно гордясь собой, продолжал Эрик. — Вот я и составил эту подборку. Здесь должен найтись ответ на любой вопрос, который может возникнуть у тебя в отношении нашего брака и образа жизни.

Я перевернула первую страницу и увидела фронтиспис: „Эрик и Лекси: крепкая семья — здоровое общество“.

— Мы что, писали программное заявление? — обалдела я.

— Нет, это я только что придумал, — скромно повел плечами Эрик. — Ну как тебе идея?

— Отличная! — похвалила я, листая буклет. Здесь были страницы текста, перемежавшегося заголовками, фотографиями и даже начерченными от руки диаграммами. Я заметила разделы „Праздники“, „Родственники“, „Стирка“, „Уик-энды“…

— Я расположил статьи в алфавитном порядке, — пояснил Эрик. — И добавил алфавитный указатель. Справочником будет очень просто пользоваться.

Я открыла конец буклета и пробежала глазами первую попавшуюся страницу:

„Яблоки — с. 5, 23.

Языки — см. с. 24.

Ярлыки — см. Одежда“.

Языки?! Я немедленно начала листать справочник в поисках страницы 24.

— Не пытайся читать прямо сейчас. — Эрик мягко прикрыл буклет. — Тебе нужно есть и спать.

Ладно, доберусь до языков, когда Эрик уйдет.

Доев суп, я откинулась на подушки с довольным вздохом.

— Спасибо огромное, Эрик, и извини за беспокойство. Очень вкусно.

— Никакого беспокойства, дорогая. — Эрик взял поднос и отнесна тумбочку. Внезапно он заметил на полу мои туфли. — Лекси, — сверкнул улыбкой он. — Обувь должна находиться в гардеробной.

— О-о… Извини, — смутилась я.

— Ничего. Тебе еще многому предстоит научиться. — Эрик вернулся к кровати, остановился и сунул руку в карман. — А вот второй подарок. — Он достал маленький кожаный футляр — в таких обычно держат драгоценности.

Голову часто закололо тоненькими иголочками от невероятности происходящего. Муж принес мне подарок в роскошной коробке для драгоценностей, совсем как в кино!

— Я хочу, чтобы у тебя было вещица, которую ты будешь помнить как мой подарок, — сказал Эрик с невеселой улыбкой и кивнул на футляр: — Открой.

Подцепив крышку, я открыла коробочку и увидела подвеску с крупным бриллиантом на золотой цепочке.

— Тебе нравится?

— Это… Это потрясающе! — заикаясь, выговорила я. — Очень нравится! Спасибо огромное!

Эрик погладил меня по волосам:

— Как хорошо, что ты дома, Лекси!

— Как хорошо вернуться домой! — с жаром ответила я.

Это было почти правдой. Я не могла с уверенностью сказать, что пентхаус успел стать для меня родным домом, но чувствовала себя здесь как в роскошном пятизвездочном отеле, что еще лучше. Я подняла бриллиант за цепочку, благоговейно глядя на него, Эрик продолжал играть моими прядями, и с его лица не сходило выражение нежности.

— Эрик, — сказала я, отчего-то смущаясь, — когда мы познакомились, что ты во мне нашел? Почему влюбился в меня?

На лице мужа промелькнула ностальгическая улыбка.

— Я влюбился в тебя, Лекси, — ответил он, — потому что ты энергичная. Ты дельная и деятельная. В тебе есть жажда успеха, как и во мне. Люди называют нас жесткими, но это не так. Просто мы не теряемся в условиях беспощадной конкуренции.

— Верно, — произнесла я, немного помолчав.

Честно говоря, в условиях беспощадной конкуренции я никогда не чувствовала себя как рыба в воде, но с другой стороны, за три года любой может измениться.

— Мне понравился твой красивый рот… — Эрик нежно коснулся моих губ. — И твои длинные ноги. И то, как ты размахивала портфелем.

Он считает меня красивой!

Я вся обратилась в слух, желая только одного — чтобы он не замолкал. Никто никогда не говорил мне таких слов. Ни разу за всю жизнь.

— Ладно, я ухожу, отдыхай. — Эрик поцеловал меня в лоб и взял поднос. — Отсыпайся. Утром увидимся.

— До скорого, — пробормотала я. — Спокойной ночи, Эрик. И… спасибо.

Он закрыл дверь, и я осталась наедине с моей цепочкой, семейной энциклопедией и розовым облаком эйфории. У меня не супруг, а сказка. Да что там, у меня просто нереальный муж! Приносит суп в постель, дарит бриллианты и влюбляется в меня за то, как я размахивала портфелем.

Все ясно. В прошлой жизни я была Махатмой Ганди.

ГЛАВА 8

„Чистка зубов ниткой — с. 19.

Еда (см. также Ежедневные приемы пищи, Кухня, Рестораны) — с. 20.

Прелюдия — с. 21“.

Глазам не верю! Он и об этом написал? Я перелистывала подборку материалов с самого утра, как проснулась, и не могла оторваться, до того было увлекательно. Очень интересно оказалось узнавать новое о себе, не говоря уж об Эрике. Мне стало известно все — от того, где он покупает запонки, до того, что он думает о правительстве и что раз в месяц проверяет у врача мошонку на наличие уплотнений. Мошонка меня добила — эта статья в энциклопедии даже показался мне лишней.

Настало время завтрака, и мы пришли на кухню. Эрик читал „Файнэншл тайме“, а я открыла его брошюру с целью узнать, что обычно ем на завтрак. Однако раздел „Прелюдия“ притягивал сильнее, чем „Еда“, поэтому я исподтишка открыла страницу 21.

О Господи, он действительно написал три абзаца об эротическом стимулировании! Заголовок — „Типовая прелюдия“. Плавные повторяющиеся движения… Обычно по часовой стрелке… Нежная стимуляция внутренней поверхности бедер…

Я выплюнула кофе, который успела отхлебнуть, и Эрик поднял глаза.

— Все в порядке, дорогая? — улыбнулся он. — Энциклопедия показалась тебе полезной? Ты нашла все, что требовалось?

— Да! — И я поспешно открыла другой раздел, словно ребенок, которого застукали за поиском нецензурной лексики в словаре. — Я просто выясняю, что обычно ем на завтрак.

— В духовке Джианна оставила яичницу с беконом, — поспешил помочь Эрик. — И еще ты обычно пьешь зеленый сок. — Он указал на графин, содержимое которого больше всего напоминало болотную воду. — Это витаминный напиток и естественный супрессор аппетита.

Меня передернуло, но я попыталась это скрыть.

— Пожалуй, сегодня я пропущу сок. — Я достала яичницу с беконом из духовки, прогоняя огромное желание съесть под нее три ломтика зерновых тостов.

— Твою новую машину доставят сегодня днем. — Эрик отпил кофе. — Вместо разбитой. Надеюсь, теперь ты не будешь ездить слишком быстро?

— Я еще не думала об этом, — беспомощно сказала я.

— Ну ничего, посмотрим. В любом случае тебе пока нельзя за руль. Придется заново пересдавать на права. — Он промокнул губы льняной салфеткой и встал. — И еще одно, Лекси. Если ты не возражаешь, на следующей неделе я хочу устроить маленькую вечеринку и пригласить на ужин нескольких старых друзей.

— Вечеринку? Ужин? — с тревогой повторила я. Я никогда не была женщиной-праздником. Если, конечно, не считать полноценной вечеринкой поедание пасты на диване за просмотром „Уилла и Грейс“.

— Тебе не о чем волноваться. — Эрик нежно положил руки мне на плечи. — Банкетом займется Джианна. Все, что от тебя требуется, — это прелестно выглядеть. Но если ты пока не готова к вечеринкам, мы можем отказаться от этой затеи и…

— Вот еще! — быстро сказала я. — Все обращаются со мной как с инвалидом, а я прекрасно себя чувствую!

— Ну что ж, в таком случае позволь поднять еще один вопрос. Работа. — Продолжая говорить, Эрик надевал пиджак. — Разумеется, тебе еще рано возвращаться к своим обязанностям, но Саймон спрашивал, не сможешь ли ты ненадолго заглянуть в офис? Саймон Джонсон, — пояснил он. — Ты его помнишь?

— Саймон Джонсон? Генеральный директор?

— Угу, — кивнул Эрик. — Он звонил вчера вечером. Мы немного поболтали. Приятный человек.

— Думаю, он и не слышал обо мне, — недоверчиво сказала я.

— Лекси, ты возглавляла один из самых важных отделов компании, — терпеливо сказал Эрик. — Поэтому генеральный директор тебя хорошо знает.

— Ах да. Конечно.

Я уписывала ветчину, стараясь сохранять невозмутимый вид, но на самом деле едва сдерживала восторженный визг. Жизнь улучшается на глазах — я на дружеской ноге с самим генеральным!

— Мы решили, тебе будет полезно заглянуть на работу, — продолжал Эрик. — Пребывание в знакомой обстановке может вернуть тебе память. Заодно приструнишь вверенный тебе отдел.

— Отличная мысль, — с энтузиазмом откликнулась я. — Погляжу на свою новую работу, увижу девчонок, может, сходим на ленч…

— Сейчас твои обязанности исполняет заместитель. — Тут Эрик сверился с блокнотом, лежавшим на кухонном столе. — Байрон Фостер. Только до твоего возвращения, разумеется.

— Байрон — мой заместитель? — изумилась я. — А раньше был моим начальником…

Все с ног на голову. Все неузнаваемо. Мне не терпелось поехать в офис и посмотреть, что там делается.

Эрик набрал что-то в своем блэкберри, затем отложил его и подхватил портфель.

— Удачного дня, дорогая!

— Тебе тоже… дорогой! — Я встала, когда он повернулся ко мне, и неожиданно ощутила странную дрожь, вроде любовного трепета. Эрик оказался очень близко, всего в нескольких дюймах. Я чувствовала запах лосьона после бритья и видела красную бороздку на его шее — задел, когда брился. — Я еще не дочитала нашу энциклопедию до конца, — с неожиданным смущением сообщила я. — Я обычно… целовала тебя по утрам, когда ты шел на работу?

— Обычно — да, целовала, — тоже как-то неловко ответил Эрик. — Но пожалуйста, не чувствуй себя обязанной что-то…

— Нет! Я сама хочу! То есть… Мы же должны вести себя как обычно. Я залилась краской. — Так я целовала тебя в щеку или… или в губы?

— В губы, — чуть севшим голосом ответил Эрик. — Так обычно было.

— Понятно, — кивнула я. — Ну что… кхе… — Я обняла его за талию, стараясь держаться естественно. — Так? Ты говори, если я что-то неправильно делаю.

— Пожалуй, ты пользовалась только одной рукой, — сказал Эрик, подумав. — И клала ее немного выше.

— Хорошо! — Я передвинула одну руку ему на плечо иопустила другую, чувствуя себя как на уроке бальных танцев. Затем, стараясь не менять положения, посмотрела на него.

На кончике языка у Эрика был странный маленький прыщик. Ладно, я не буду обращать на это внимание. Сосредоточусь на поцелуе. Эрик немного наклонился, его губы слегка мавнули мои, и я ощутила… Позвольте, я ничего не ощутила!

В глубине души я надеялась, что поцелуй разбудит спящие воспоминания и чувства — может, я вспомню поездку в Париж, или нашу свадьбу, или как мы впервые поцеловались… Но когда Эрик отстранился, я абсолютно, ну совершенно ничего не почувствовала. На лице Эрика читалось ожидание. Я стала лихорадочно придумывать что-нибудь ободряющее: — Это было чудесно! Очень…

Я замолчала, не в силах подобрать другие эпитеты, кроме „быстро“, что, уверена, прозвучало бы совсем не к месту.

— Поцелуй не разбудил твою память? — Эрик пристально разглядывал мое лицо.

— Нет, — виновато призналась я. — Но я хочу сказать, это не значит, что это не было… Я хочу сказать, что это было… Настоящий кайф, я даже взмокла! — вырвалось у меня прежде, чем я успела схватить себя за язык.

Зачем я это брякнула? Нигде я не взмокла!

— Правда? — Лицо Эрика просветлело, он поставил портфель.

О нет. О нет, нет, нет. Не-е-е-ет!

Я не могу пока заниматься с Эриком сексом. Во-первых, я еще мало его знаю. Во-вторых, я еще не прочитала, что у нас обычно происходит после нежной стимуляции внутренней поверхности бедер.

— Не настолько взмокла, — поспешно добавила я. — Я хочу сказать, мне было достаточно приятно, чтобы понять… ну, у нас явно все в порядке… в интимных вопросах…

„Лекси. Закрой. Рот. Немедленно“.

— Ну ладно, — улыбнулась я как можно более весело. — Удачного тебе дня.

— Тебе тоже. — Эрик нежно дотронулся до моей щеки, повернулся и вышел. Я слышала, как за ним закрылась дверь, иосела в кресло. Ф-фу, пронесло. Я схватила нашу семейную энциклопедию и быстро нашла раздел на П, чтобы дочитать о прелюдии.

Не говоря уж о фелляции, которую я только что заметила, ичастоте сексуальных встреч.

Как бы не зачитаться до вечера.

Через два часа и три чашки кофе я захлопнула справочник и откинулась на спинку кресла. Голова гудела от избытка информации. Я проштудировала буклет от корки до корки и более или менее вникла в общую картину.

Я узнала, что мы с Эриком часто проводим уик-энды в роскошных бутик-отелях, что нам нравится смотреть документальные фильмы на деловые темы и „Западное крыло“ и что мы разошлись во мнениях о фильме „Горбатая гора“, повествующем о двух ковбоях-гомосексуалистах. (Голубые ковбои?!)

Я узнала, что мы с Эриком оба предпочитаем французское вино из Бордо. Оказалось, что я „целеустремленная“ и „умею добиваться выполнения поставленных задач“ и что „работаю двадцать четыре часа семь дней в неделю“, если надо. Я „не потакаю дуракам“, „презираю бездельников“ и ценю в жизни „все утонченное“.

Это в некотором смысле стало для меня открытием.

Я поднялась и подошла к окну, пытаясь переварить прочитанное. Чем больше я узнавала о двадцативосьмилетней Лекси, тем больше проникалось убеждением, что это совершенно другой человек. Она не просто выглядит иначе. Она полностью изменилась. Она — босс. Она носит бежевые дизайнерские костюмы и белье от „Ла Перла“. Она разбирается в вине и никогда не ест хлеб.

Она взрослый человек, вот она кто. Я подошла к зеркалу. Оттуда на меня смотрело мое собственное двадцативосьмилетнее лицо.

Как, черт побери, я превратилась из себя в… нее?

Повинуясь внезапному импульсу, я встала и прошла через спальню в гардеробную. Должны же остаться какие-то свидетельства моего превращения. Я присела за мой красивый туалетный столик в минималистическом стиле и молча на него уставилась.

Для начала осознайте разницу. Раньше у меня был розовый туалетец, заваленный шарфами, свешивающимися с зеркала бусами и заставленный баночками с макияжем. А на этом шедевре не было ни пятнышка. Серебристые баночки стояли рядами, на единственном блюдце лежала одна пара серег, а рядом — ручное зеркало в стиле ар-деко.

Я наугад открыла ящик и наткнулась на стопку аккуратно сложенных шарфов, сверху которой лежал сияющий видеодиск с пометкой „Амбиция“, первые серии», сделанной фломастером. Я озадаченно взяла диск и вдруг вспомнила: об этой программе говорила Эми. Это же я по телевизору!

Господи, я должна это увидеть! Во-первых, я помираю от желания узнать, как я выглядела. А во-вторых, это еще один кусочек головоломки. На реалити-шоу «Амбиция» меня впервые увидел Эрик, участие обеспечило мне сказочное повышение на работе. В то время я, наверное, понятия не имела, как тяжело мне придется в новом кресле.

Я поспешила в гостиную, где после недолгих поисков обнаружила DVD-плейер за прозрачной панелью, и вставила диск. На всех телеэкранах пентхауса пошли титры программы. Я поставила на ускоренное воспроизведение, пока на экране не появилось мое лицо.

Я приготовилась корчиться от смущения и прятаться за диваном, но оказалось, что я выгляжу вовсе не так уж плохо! Мои зубы уже были приведены в божеский вид (либо «Венера»,^[14] либо коронки), хотя губы оказались гораздо тоньше, чем сейчас (все-таки у меня там явно коллаген). Мои каштановые волосы были подняты феном и забраны в конский хвост. Я была одета в черный костюм с ярко-синей блузкой и выглядела в высшей степени по-деловому.

— Мне необходимо добиться успеха, — настойчиво говорила я невидимому интервьюеру. — Я хочу выиграть.

Ух ты, какой серьезной я выгляжу! Ничего не понимаю. С какой стати мне так рваться в победители подобного реалити-шоу?

— Доброе утро, Лекси! — прозвучало у меня за спиной, и я чуть из кожи не выпрыгнула.

Вдавив на пульте кнопку «стоп», я обернулась и увидела женщину лет пятидесяти пяти, смуглую, с проседью в стянутых в узел волосах, в халате в цветочек и с пластиковым пакетом, полным чистящих средств. К карману халата был прикреплен айпод, а из надетых наушников едва слышно доносились звуки какой-то оперы.

— Уже встали? Как себя чувствуете? Сегодня получше? — Она говорила с непонятным акцентом. Смесь кокни и итальянского, решила я.

— Вы Джианна?

— О Иисусе сладчайший! — Она перекрестилась и поцеловала пальцы. — Эрик меня предупредил. У вас не все в порядке с головой, бедная девочка.

— Со мной все нормально, — поспешила возразить я. — Просто частично потеряла память, вот и приходится заново узнавать свою жизнь.

— Да, я Джианна, — заверила женщина, ударив себя в грудь.

— Прекрасно! Э-э… спасибо. — Я отступила, когда домработница прошла мимо меня и принялась обметать стеклянную крышку кофейного столика метелкой из перьев, подпевая айподу не разжимая губ.

— Смотрите ваше телешоу, да? — сказала она, взглянув на огромный экран.

— О… Да, решила вспомнить. — Я поспешно выключила телевизоры. Джианна тем временем начала протирать целую галерею фотографий в рамках.

Ощущая неловкость, я переплетала и сжимала пальцы, не в силах просто стоять и смотреть, как другая женщина убирает в моей квартире. Может, предложить помочь?

— Что приготовить сегодня на ужин? — спросила она, принимаясь взбивать подушки на диване.

— О, — в ужасе взглянула на нее я, — ничего, ничего не надо!

Я знаю, мы с Эриком очень богаты и все такое. Но я не могу просить кого-то приготовить мне ужин! Это неприлично!

— Ничего? — Джианна помолчала. — Вы будете ужинать в городе?

— Нет! Я просто подумала… пожалуй, сегодня я сама что-нибудь приготовлю.

— Понятно, — сказала она. — Ну что ж, вы хозяйка. — С непроницаемым выражением лица она подняла подушку и с силой надавала ей по бокам. — Надеюсь, вчерашний суп вам понравился, — сказала она, не глядя на меня.

— Очень вкусный! — поспешно сказала я. — Спасибо! Чудесный вкус и аромат.

— Хорошо, — сказала она ровным голосом. — Я старалась. О Господи, она обиделась, что ли?

— Позвольте узнать, что мне купить для ужина, который вы собираетесь готовить сами? — продолжала Джианна, энергично швырнув подушку на прежнее место. — Если вам захотелось чего-нибудь новенького или мое приелось…

Черт! Она точно оскорбилась.

— О… э-э… ну… — От волнения голос стал скрипучим. — Вообще, если хорошенько подумать… Может, давайте вы приготовите? Я лишь хотела, чтобы вы не беспокоились. Какой-нибудь сандвич, и все.

— Сандвич? — недоверчиво покачала головой домработница. — Вам на ужин?

— Впрочем, что хртите! То, что вам нравится готовить! — Еще не договорив, я поняла, что несу полную чушь. Я отошла, взяла журнал о недвижимости, лежавший на столике рядом с диваном, и открыла его наугад, попав на комнатные фонтаны в виде мокрой стенки.

Ну и как прикажете привыкать ко всему этому? Как, черт побери, я превратилась в даму, за которую вкалывает домработница?

— Ай-й-й! Диван испорчен! — В акценте Джианны внезапно стало гораздо больше итальянского, чем кокни. Она сдернула наушники и в ужасе ткнула пальцем в прорезанную обивку. — Смотрите, дыра! Вчера утром все было нормально, — с вызовом заявила она, глядя на меня. — Говорю вам, диван был как новенький, ни зацепок, ни пятен…

У меня кровь прилила к щекам.

— Это… это я сделала, — заикаясь, сказала я.

— Вы?!

— Это произошло случайно, — забормотала я. — Я нечаянно разбила стеклянного леопарда и… — Я тяжело дышала. — Я закажу новую обивку, обещаю, только Эрику не говорите. Он не знает.

— Эрик не знает? — с ударением на каждом слове переспросила Джианна.

— Я положила сверху подушку, — сглотнула я душивший меня комок, — чтобы скрыть порез.

Несколько мгновений Джианна смотрела на меня во все глаза. Я умоляюще взирала на нее, не осмеливаясь дышать. Затем суровое лицо домработницы озарила улыбка. Она захохотала, кинула на диван подушку, которую продолжала держать в руках, и похлопала меня по руке:

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒