Мисс Лейн. 5 страница

Чтобы упростить организацию работы, она вернулась на шаг назад, разговаривая с Сесилией о ее управленческих навыках и времени, проведенном в магазине. Все успокоилось, даже моя необъяснимая потребность увидеть Айлу.

В тот день я практически ворвался в бутик. Мое сердце колотилось, когда я смотрел на те кадры, затаив дыхание в надежде на то, что Айла не трахала кого–то еще. Это не имело никакого смысла. У меня нет на нее никаких прав.

Я не могу затянуть ее в свой мир. Также я сам из него не выйду. Я не могу этим рисковать, даже ради такой женщины, как Айла.

– Представление начнется в ближайшее время, Габриэль. – моя мать стучит меня по плечу. – Я хочу освежиться, прежде чем мы займем наши места. Я найду тебя в концертном зале.

Нет, она этого не сделает. Она найдет коктейль, а потом еще один, и, скорее всего, кто–то больший, чем человек просто готовый выслушать ее, пересказывающую историю о том, как она считает, ее мучили в юности в Бельгии. Она никогда не поймет, что необходимость иногда налить самой себе стакан молока, когда частный повар моих бабушки и дедушки был занят, не то же самое, что не иметь достаточно пищи, чтобы поесть.

– Я покажу тебе дорогу. – я двигаюсь к дверям, которые ведут из приемного зала и в фойе. – Я бы не хотел, чтобы ты заблудилась. Из этого ничего хорошего не выйдет.

Глава 13

Айла

– Ты нервничаешь? – я протягиваю руку, чтобы поправить лацкан смокинга, надетого на нем. Это второй раз, когда я вижу его в нем. Он выглядит энергичным. Я сказала ему это в первый раз, и он рассмеялся так, как делает, когда смущен. – Ты выглядишь очень нервным, Дэвис.

– Немного. – признается он, когда обхватывает мою руку своей. – Я хотел, чтобы Дерек пришел со мной сегодня вечером, но он должен был работать.

Я ощущала разочарование в его глазах в тот момент, когда увидела его через комнату. Его партнер, Дерек, является источником силы, которая, как он думает, ему нужна. Он ошибается. Я знала Дэвиса Бенуа большую часть своей жизни, и я восхищаюсь им больше, чем кем–либо другим.

Многое из этого, связано с его не огранённым природным талантом, но также присутствует и тот факт, что он – самый скромный человек, которого я когда–либо встречала. Я наблюдала за ним, принимающим многочисленные награды, и каждый раз, когда его награждают, он говорит мне, что уверен в том, что они совершили ошибку. Нет никакой ошибки. Дэвис – выдающийся человек, и мне очень повезло, что он – один из моих самых близких друзей.

– Который сейчас час?

Я бросаю быстрый взгляд вниз на свои руки, понимая, что оставила клатч, со своим телефоном внутри, в той комнате, куда меня направили, когда я только приехала.

– У тебя нет телефона? – я касаюсь его руки, прежде чем указать на пиджак, одетый на нем.

– Я забыл свой дома. Я спешил. Как думаешь, у меня есть время, воспользоваться уборной?

Я тяжело вздыхаю. Я знаю, что он должен знать время не только потому, что мог бы выкроить несколько минут, но таким образом он может мысленно подготовить себя. Каждый раз мы придерживаемся одной и той же рутине. Единственное отличие состоит в том, что, как правило, Дерек находится поблизости, и он носит часы.

Я просматриваю область рядом с нами в поисках официанта. Они всегда знают время, и маловероятно, что они будут смотреть на меня свысока, когда я спрошу. Я ни одного не вижу, так что делать несколько шагов в сторону, надеясь, что один из них появится в поле зрения.

Я слегка пожимаю плечами на вопрос Дэвиса, прежде чем направиться в сторону пары, стоящей в нескольких футах от нас. Они не могут быть намного старше, чем я, и когда я только приехала, то женщина мне улыбнулась. Это было не более чем обычный актом порядочности, но мне это показалось благородным.

Я пытаюсь подойти к ней, но меня быстро поглощает толпа. Я смотрю назад, но Дэвис исчез за стеной из людей, которых я никогда раньше не встречала.

– Айла Лейн?

Звук мужского голоса, в сочетании с легким стуком на моем плече, останавливает меня на моем пути. Я роюсь в памяти, пытаясь сопоставить лицо с голосу. Голос глубокий, грубоватый и совершенно незнакомым.

Я поворачиваюсь на каблуках и смотрю снизу вверх, мои глаза быстро застилаются слезами.

– Мистер Бенуа. – произношу я его имя, когда он притягивает меня к своей груди. – Вы пришли. Я не думала, что вы это сделаете.

– Я не могу сопротивляться твоему приглашению. Ты попросила, и я доставлен.

– Дэвис будет так взволнован. – я игриво стукаю его по плечу, когда смотрю снизу вверх на его доброе лицо, сейчас покрыто седой бородой. – Он понятия не имеет, что вы прилетели сюда из Чикаго?

– Я не сказал ни слова. – его глаза оставляют мои, чтобы обследовать людей вокруг нас. – Где он? У меня есть сейчас время, чтобы с ним поговорить?

Я хватаю его за запястье и бросаю быстрый взгляд на антикварные золотые часы, которые он носит. – У вас есть время. Он рядом с театральной кассой. Вот где я его оставила.

– Ты мне покажешь? – он протягивает перед собой руку. – Я хочу, чтобы он знал, что это была твоя идея, чтобы я пришел сегодня вечером.

– Мне действительно нужно в дамскую комнату. – лгу я. – Я догоню вас двоих через несколько минут.

Он кивает, когда уходит, осторожно протискиваясь сквозь толпу. Я стою на месте, желая дать им хотя бы несколько минут побыть вместе, прежде чем я появлюсь снова. Им нужен шанс, чтобы просто быть отцом и сыном. Мне нужно время, чтобы разыскать стакан воды и утолить свою жажду.

Я смотрю налево в поисках официанта и, как только вижу одного, в моем поле зрения появляется мужчина. Я смотрю на тщательно созданный смокинг, в который он одет, прежде чем мои глаза путешествуют к его лицу и к небольшой растительности, покрывающей его подбородок. В тот момент, когда мой внимательный взгляд достигает его губ, мой пульс учащается. Это он. Габриэль Фостер, шикарно одетый, пялится прямо на меня.

***

– Возможно, вы хотели бы выпить что–нибудь покрепче?

Я слизываю воду со своих губ и передаю ему теперь уже пустой стакан.

– Теперь я в порядке. Спасибо.

Он кивает официантке, когда ставит стеклянный стакан обратно на поднос. Я остановила ее, когда она проходила мимо меня, как раз после того, как увидела его на другой стороне фойе. Я выпила воду так быстро, что несколько капель упали на переднюю часть моего черного шелкового платья. Я отряхнула их. Когда я это сделала, глаза его осмотрели меня с головы до ног.

– Я не ожидал увидеть вас здесь. Вы прекрасно выглядите, Айла.

Я выгляжу совершенно неуместно. Я знала, что это событие было формальным. Я получила ту записку, но это одно из трех платьев, которые я всегда надеваю на такие события, как это. Оно никоим образом не элегантное. А простое и удлиненное.

– Спасибо. – спокойно говорю я. – Вероятно, я должна идти. Кое–то меня ждет.

– Подождите. – его голос тихий, когда он наклоняет набок свою голову. – Это тот самый Дэвис Бенуа? Я видел, как вы разговаривали с ним ранее.

Я не должна быть удивлена из–за того, что он знает, кто такой Дэвис. В прошлом месяце в художественной секции субботней газеты была большая статья о нем. Она шла вместе с заявлением, что ему было предложено место в «программе повышения квалификации работников искусства» с одним из самых влиятельных виолончелистов в мире.

– Это он. – монотонно отвечаю я.

– Откуда вы его знаете? – он смотрит на пару, стоящую рядом с нами. – Он пришел посмотреть выступление? Вы – его пара?

Я изучаю его лицо, интересно, есть ли где–нибудь под этим непроницаемым выражением лица, намек на ревность. В любом случае, я не могу этого представить. Он настолько великолепен и владеет собой. Он мог бы подойти практически к любой женщине в этой комнате, и она была бы обнаженной и стояла бы на коленях в течение пяти минут.

– Дэвис – гей. – выстреливаю я в ответ. – Мы познакомились, когда я жила в Чикаго. С тех пор мы – друзья.

Небольшая ухмылка переливается на его губах.

– Я ошибался.

– По всей видимости. – я слегка пожимаю плечами. – Как Сесилия?

– Сесилия? Ваш менеджер?

Мне не нужно, чтобы он напоминал мне, что я отвечаю перед ей. Сегодняшний вечер – это побег из бутика. Это шанс для меня, чтобы быть той, кто я есть на самом деле. Я не хочу думать о завтрашнем дне, когда должна буду вернуться к работе и снова столкнуться с Сесилией.

– Ваша пара. – парирую я.

Он вскидывает свою левую бровь.

– Недопонимания взаимны, мисс Лейн. Я здесь один.

– Сесилия сказала, что у нее с вами есть планы, я только предположила, что... – начинаю я, прежде чем увидеть ее, приближающуюся справа. – Я предположила, что вы пришли вместе.

Он поворачивает голову к ней.

– Я здесь не с ней, и не кем–либо другим, если уж на то пошло. Она одна из группы сотрудников, которых мы пригласили.

Меня не должно волновать, что она не встречается с ним. Для меня не должно иметь значения то, что он здесь, в этой комнате, пялится на меня, но меня это волнует.

– Я хочу извиниться за то, что произошло в бутике. – он протягивает руку, словно собирается дотронуться до моей руки, но потом он ее убирает. – У меня не было всех фактов, когда Сесилия мне позвонила. Если бы они у меня были, то я никогда бы в вас не усомнился.

– Я дала вам свое слово, что не буду нарушать правила. Я не нарушаю свое слово, мистер Фостер.

– Айла, вот ты где. – я чувствую руку на моем плече, как только слышу, как Дэвис говорит мое имя. – Пришло время. Нам нужно идти.

Я делаю глубокий вдох, жаль, что этот момент должен закончиться.

– Было очень приятно вас видеть, сэр. Я надеюсь, что вы насладитесь вашим вечером.

– Так и будет, Айла. – его глаза захватывают мои. – Я, безусловно, буду наслаждаться.

Глава 14

Габриэль

– Нам нужно общаться, Габриэль. – моя мама тянет меня за предплечье. – Это то, зачем мы сюда пришли.

Я не помню, зачем я сюда пришел. Все, что я помню: то, как на меня посмотрела Айла, когда спросила меня о Сесилии. Когда я сказал ей, что один, то в ответе ее глаз было вплетено приглашение. Ее тело его поддержало, когда я посмотрел вниз, чтобы увидеть очертания ее набухших сосков под шелком платья, в которое она была одета.

Она ушла от меня, не оборачиваясь. Это лишь увеличило мое к ней желание. Она может думать, что все скрыла, но я почувствовал это. Я почувствовал между нами ощутимую напряженность.

– В атриуме играет струнный квартет. Я хочу на него посмотреть, прежде чем мы пойдем в концертный зал.

Отказ в чем–нибудь моей матери в этот момент только приведет к резкой перемене настроения, которое может конкурировать с настроением ребенка. Я пришел сюда, чтобы показать «Фостер Энтерпрайзес» в лучшем виде, так что я твердо намерен это сделать, даже если мое тело жаждет вкуса Айлы.

– Ты иди вперед. – я жестом указываю в сторону входа в атриум. – Мне нужно выпить.

– Хорошо. – моя мать побегает своим пальцем по моему подбородку. – Кстати мне не нравится эта щетина. Тебе нужно ее сбрить.

Я киваю. Я позволю ей продолжать думать, что ее мнение имеет на меня большое влияние. Больше нет. Влияние моей матери ограничивается постоянным напоминанием о том типе женщины, с которым я не хочу связываться.

Я бесконечно люблю свою мать, но ее ненадежность утомительна. Всю свою жизнь я был свидетелем ее неуверенности в себе и последствий этого.

Я сомневаюсь, когда я приближаюсь к одному из официантов, зная, что должен быть в гуще толпы, пожимая руки и говоря о хорошей работе, которую делает благотворительная организация, которую я здесь поддерживаю. Я тихонько шлю проклятия, поправляю рукав своего пиджака и иду к атриуму, надеясь в какой–то момент, что снова увижу Айлу прежде, чем закончится вечер.

***

Сейчас она красивее, чем когда я увидел ее в фойе. В этом пространстве она другая, ее глаза закрыты, а ее тело медленно движется под музыку.

Ее руки изящные, одаренные; когда она поднимает вверх свой подбородок на последней ноте, то я осознаю, что это не то, что я когда–либо мог себе представить, когда она стояла в моем кабинете, моля о втором шансе продавать нижнее белье в моем бутике, или, когда я ее видел в Skyn, использующей свое тело, чтобы привлечь внимание каждого мужчины в том клубе.

Эта молодая женщина очаровала всю комнату. Я заметил навязчивые звуки скрипки в тот момент, когда вошел в это пространство. Я вежливо проталкивался через завороженную толпу, пока не встал рядом со своей матерью на расстоянии меньше фута от того места, где расположился квартет. Вот когда я увидел того, кто создавал томительную мелодию, которая повисла в воздухе. Это Айла.

Она раскрывает свои губы, когда мягкие аплодисменты заполняют пространство. Я присоединяюсь, тихо хлопая своими руками, когда пялюсь на нее, в восторге от того, чему я только что был свидетелем.

С ней тихо говорит темноволосая женщина, держащая альт [Прим. пер. – Альт – струнно–смычковый музыкальный инструмент такого же устройства, что и скрипка, но несколько больших размеров]. Айла кивает и касается ее плеча, прежде чем она мягко тянет смычок назад и скользит им по струнам скрипки, расположенной под ее подбородком.

Женщина присоединяется со своим альтом, прекрасно аккомпанируя нежным звукам скрипки Айлы. Дэвис Бенуа находится рядом с ней, виолончель стоит наизготовку. Играет еще один скрипач, но я ничего не слышу, ничего, кроме той музыки, которую создает Айла.

Я смотрю сверху вниз на свою мать, которая пленена звуками, ее глаза закрыты, ее тело медленно покачивается, когда она находит утешение в музыке.

Это один из видов любви в ее жизни. Когда мы были детьми, она брала нас на симфонии, пока наши друзья ходили на блокбастеры. Она записала на уроки музыки моих братьев и меня, но мы с Калебом с треском провалились. А вот Ашер, мой младший брат, был тем, кто нашел там свою страсть.

Я узнаю талант, когда его вижу. Я был натренирован слухом моей матери, чтобы распознавать истинный дар, которым обладает Айла.

Я чувствую постукивание на своем плече, которое стараюсь игнорировать, вместо того сосредоточив свои глаза исключительно на Айле. Она – обворожительная, и с каждой новой музыкальной пьесой, которую она играет, я дольше вынужден стоять на месте.

– Габриэль. – голос нарушает момент, просачиваясь в мое ухо. – Это важно. Нам нужно поговорить прямо сейчас.

Я мгновенно узнаю этот голос. Это друг моего отца; человек, который в течение многих десятилетий работал в нашей компании, прежде чем пришел я и отодвинул в сторону старые пути развития и его. Он был мертвым грузом, получающим здоровенную зарплату за то, что в основном путешествовал за наш счет. Он ничего не делал, и когда я урезал ему выходное пособие и послал его своей дорогой, то я имел дело с гневом своего отца. Наши отношения никогда полностью от этого не оправились, но с компанией это произошло. С тех пор я каждый год увеличивал свою прибыль, и я не вижу конца нашему успеху.

Я игнорирую его, надеясь, что он поймет мою невнимательность, как отказ говорить. Он не понимает. Он становится более настойчивым, сейчас постукивая меня по спине, его голос поднимается до нормального звучания.

Женщина, играющая на альте, бормочет что–то себе под нос что–то непонятное, но слова и пренебрежение направлены на меня. Я не собираюсь очернить этот момент для Айлы, так что быстро поворачиваюсь на своих каблуках, направляя мужчину через толпу, и выхожу из комнаты.

– Что ты, бля, хочешь, Сирил? – я и не пытаюсь усмирить свою досаду.

– Дело в Романе. – он смотрит мимо меня в сторону атриума. – С тобой была Джанна?

– Это не твое дело. Что с моим отцом?

Я заставляю себя стать к нему лицом. Его глупость может стоить ему работы, но он по–прежнему изо всех сил пытается вернуть мою благосклонность. Я не хочу иметь ничего общего с этим человеком.

– Ты еще не слышал?

Его не–ответ только больше меня раздражает.

– Если тебе есть что сказать, то сделайте это сейчас, чтобы я смог сосредоточиться на своем вечере.

– Твой отец женится.

– Что? – огрызаюсь я. – На ком?

– На Катерине Омари. – он делает шаг назад, как будто уверен в том, как я буду на это реагировать.

Она – модель, чье имя для меня ничего не значит. Она бросалась в объятия Калеба и в мои, когда два года назад соперничала за место в женском показе мод в Париже. Я быстро ей отказал. Калеб – не тот, кто будет умалчивать свое мнение, касательно любого человека, он наказал ее за непрофессионализм в прессе. Ни у одного из нас не было никакой заинтересованности. Видимо, у моего отца она есть.

– Он – взрослый человек. Его решения являются его собственными. – поворачиваю назад к атриуму и останавливаюсь. – Передавай ему привет.

Глава 15

Айла

– Твоя бабушка была бы так горда тобой сегодня вечером, Айла. – Дэвис оборачивает свою руку вокруг моего плеча, когда мы выходим из концертного зала. – Я бы хотел, чтобы она могла быть здесь, чтобы увидеть тебя.

Я улыбаюсь его нежным словам. Смерть моей бабушки была тяжелой и для Дэвиса. Он знал ее с тех пор, как был ребенком, впервые учащимся играть на виолончели.

После ее выхода на пенсию, она стала одной из самых любимых частных учителей музыки в Чикаго. Ее расписание всегда было заполнено, а улыбка постоянно находилась на ее лице. Музыка была ее страстью, и она передала ее, и многое другое, мне.

– Она была бы так горда и тобой тоже. – я постукиваю его руку. – Ты – одна из ее величайших историй успеха.

– Я? – он делает шаг назад, чтобы толкнуть локтем своего отца. – Ты слышал это, папа? Айла снова поет мне дифирамбы.

Я громко смеюсь.

– Я буду скучать по тебе, как сумасшедшая, когда ты уедешь в Израиль. – я закрываю глаза, пытаясь сдержать свои эмоции. – Кто будет звонить мне поздно ночью, чтобы спросить, тренировалась ли я?

Его улыбка сияет.

– Я собираюсь названивать тебе каждый день, а ты будешь продолжать тренироваться. Не то, чтобы ты нуждалась в тренировке. Сегодня вечером ты была звездой шоу, Айла.

– У меня нет ничего от них. – я указываю на главную сцену. Возможность наблюдать за тем, как сегодня вечером играл Оркестр филармонии, была нашим подарком за добровольное согласие быть частью мероприятия на благо искусств. Наряду с классическим гитаристом, пианистом и дуэтом трубачей, мы согласились принять участие в демонстрации молодых талантов.

Когда Дэвису позвонили с просьбой, чтобы наш квартет принял в этом участие, он не колебался, чтобы сказать «да». Это не только удивительная возможность; также это наш последний шанс выступить вместе. Новый виолончелист, женщина немного старше меня, займет его место в конце следующего месяца, мы тогда приглашены в мэрию на церемонию посвящения.

– Однажды ты будешь на этой сцене. – Дэвис смотрит вниз на изношенный футляр для скрипки в моих руках. – А я буду сидеть впереди в центре и смотреть.

– Мы оба будем смотреть. – говорит мистер Бенуа сквозь улыбку. – Завтра твой день рождения, Айла? Давай пойдем выпьем. Я угощаю. Не каждый день тебе исполняется двадцать один год.

Я должна отметить, что мне не будет двадцать один год еще в течение часа, и я оставила свой фальшивое удостоверение личности у себя дома. На самом деле, я не использовала его с той ночи в Skyn. Я до сих пор обдумываю, вернусь ли я когда–нибудь туда.

– Я думаю, я просто отправлюсь домой. – я оглядываюсь на ныне пустой концертный зал. Я надеялась еще раз увидеть мистера Фостера, но этого не произошло.

– Для нас есть машина. – Дэвис поднимает обе брови. – В основном так я могу доставить обратно в свой отель мою виолончель.

– Замечательно. – протяжно говорю я. – Я отвезу это на автобусе.

– Ты поедешь с нами. – Дэвис протягивает руку в мою сторону. – Мы высадим тебя по дороге.

– В этом нет необходимости. – я слышу явно рычащий голос Габриэля Фостера, как раз тогда, когда его рука касается моей поясницы. – Я доставлю Айлу домой.

***

Я еще раз смотрю на спинку сиденья передо мной. Водитель поместил мой футляр для скрипки на переднем пассажирском сидении, прежде чем держал открытой для меня заднюю дверь.

– Я буду охранять ее ценой собственной жизни, Айла. – улыбка мистера Фостера мягкая и манящая. – Это – сокровище. Я понятия не имел, что вы играете на скрипке.

Я понятия не имела, что он настоит на том, чтобы я приняла его предложение отвезти меня домой.

Сначала я отказалась, сказав ему, что хочу провести время с Дэвисом, прежде чем он уедет, но он был очаровательным, когда настаивал. Я наконец–то согласилась, когда увидела, как Дэвис показывает мне два поднятых больших пальца за спиной мистера Фостера. Он может думать, что этот мужчина имеет скрытые мотивы, приглашая меня на заднее сиденье своего седана, управляемого водителем, но я–то знаю лучше. Ему любопытно узнать о моей музыке. Она застала его врасплох.

– Вы – замечательная девушка. – он нажимает кнопку на консоли перед нами, которая поднимает вверх барьер из тонированного стекла, отделяющего нас от водителя. – Как долго вы играете?

– Вечность. – честно говорю я. – Я играла большую часть своей жизни.

– Вы изучали скрипку?

– Я брала уроки музыки. – быстро продолжаю я, – общие музыкальные занятия, которые есть у всех детей в школе, но моя бабушка была той, кто обучал меня.

– Ваша бабушка? – его темные глаза скользят по моему лицу. – Она – учитель музыки?

Я пробегаюсь рукой по своим волосам, прежде чем почесать подбородок.

– Моя бабушка была самым талантливым скрипачом в мире. Она закончила свою карьеру в Чикаго. После этого она преподавала музыку, пока ...

Он устраивается на сидении, сгибая колено, так что оказывается ко мне лицом.

– Ее больше нет, Айла? Вы говорите, как будто она умерла.

Я прикусываю свою нижнюю губу. Я неохотно разговариваю об этом с кем бы то ни было. Боль из–за ее смерти может быть не столь же острой, как это было в то утро, когда я нашла ее в своей постели холодной и неподвижной, но это все еще та потеря, от которой я никогда не оправлюсь.

– Да, сэр. Она умерла.

– Мне жаль это слышать. – он наклоняется, чтобы коснуться моей руки.

Я пялюсь на его руку, восхищаясь тем, насколько она большая по сравнению с моей.

– Благодарю вас, мистер Фостер. Я ценю это.

– Габриэль. – он ведет своим указательным пальцем вверх по моей руке. – Я бы предпочел, чтобы ты называла меня «Габриэль».

Чувство того, как его палец прокладывает путь по моей коже, заставляет меня покрываться мурашками. Звук его голоса влияет на меня таким образом, который и нервирует, и возбуждает.

– Габриэль. Я буду звать тебя «Габриэль».

– Я первым признаю, что у меня вообще нет музыкального таланта. В нашей семье весь талант унаследовал мой брат.

– Ты имеешь в виду Ашера? – спрашиваю я, не задумываясь. – Конечно же, ты имеешь в виду Ашера. Сейчас он повсюду.

– Прямо сейчас он находится в Токио, на гастролях. – его рот дергается. – Я все еще приспосабливаюсь к тому, что мой младший брат – рок–звезда.

– Я думаю, что он невероятно талантливый. – говорю я. – Я люблю его музыку. Я слушаю ее все время.

Он скользит одной своей рукой на спинку сиденья позади моей головы, а другая направляется к черной коже на сиденье рядом со мной, заключая меня в клетку. Он так близко, что я могу вдыхать аромат его одеколона.

– Расскажи мне о своем дне рождения, Айла. Сегодня вечером я слышал, как твои друзья говорили об этом. Что такая женщина как ты запланировала на такой особый день?

Я всматриваюсь через затемненное окно на улицы Манхэттена. Уже около полуночи, но город все еще жив. Люди идут по тротуарам, такси и машины пролетают мимо нас, когда мы едем к моей квартире.

– Я не думала об этом.

– Должно же быть что–то особенное, что тебе понравится? Возможно, опыт, которого у тебя никогда не было прежде.

Я быстро поворачиваюсь, чтобы взглянуть на него.

– Женщина твоего возраста должна переживать что–то новое. – его рука покидает сидение; проходя медленный путь наверх по моей руке к плечу, прежде чем он достигает моего подбородка. – Город наполнен множеством возможностей.

Я чувствую, как прилив желания пробегает вверх по моей шее. Я тяжело сглатываю, пытаясь устранить комок, который находится у меня в горле. Даже если бы я хотела ответить, сомневаюсь, что любой звук, который покинет меня прямо сейчас, напомнил бы что–либо, кроме глубокого и неконтролируемого стона.

Машина направляется к остановке, но я так загипнотизирована тем, как он смотрит на меня, что не сдвигаюсь ни на дюйм. Я не хочу. Я никогда не была так близко к мужчине, похожем на этого, и, определенно, на меня никогда не смотрел мужчина так, как он это делает прямо сейчас.

– Ты дома. – он наклоняется ближе. – Позволь мне быть первым, кто поздравит тебя с днем рождения.

Я задерживаю дыхание, когда его голова опускается ко мне. Я слабо стону и тогда, когда начинаю закрывать глаза, то чувствую, как его губы проходятся по моей щеке.

– С Днем Рождения, Айла. – шепотом говорит он в мою кожу. – Пусть это будет лучший год твоей жизни.

Глава 16

Габриэль

Ее кожа пахнет совершенством. Я мешкаю, как только целую ее в щеку, зная, что мне нужно выйти из машины, ведь у меня есть возможность провести ее в здание.

Мы не разговариваем, тут так тихо. Ее дыхание неровное и быстрое. Мои губы все еще покоятся на ней, мои руки сжаты в кулаки – видимый признак внутренней борьбы, я борюсь с собой.

Я ее хочу.

Я хочу поцеловать ее красивые губы.

Я хочу трахать ее сладкое, соблазнительное тело.

– Мистер Фостер. – ее голос такой тихий, что я едва могу ее услышать. – Габриэль, пожалуйста.

Пожалуйста.

Ее рука движется от нее коленей к моему предплечью. Она зажимает в кулаке материал пиджака, прежде чем отпустить его. Я дрожу, когда чувствую, как ее рука движется вверх по моему бицепсу, по моему плечу, а затем, наконец–то, она прислоняется к задней стороне моей шеи.

Это приглашение; также, как и звук ее дыхания. Также, как и движение ее бедер на коже сидения, когда она раздвигает их, желая моего прикосновения.

Ее рука скользит выше, останавливаясь, когда достигает основания моих волос. Ее пальцы слегка касаются моей кожи, нежно, так нежно.

– Пожалуйста. – на этот раз это – мой голос. Я не умоляю. Я не буду умолять.

К черту это. Я буду ее умолять.

Ее рука запутывается в нижней части моих волос, когда она выгибает свою шею, скользит своими губами по моей щеке и, наконец, наконец, я чувствую ее вкус на моих губах.

Я издаю стон, когда ее мягкие губы надавливают на мои. Я проскальзываю своим языком в ее рот, желая насладиться ею любым возможным способом.

Моя награда – это самый сладкий стон наряду со слабыми звуками ее перемещения на кожаном сиденье автомобиля.

Я перетягиваю ее к себе на колени так, чтобы она сидела ко мне лицом и обхватывала меня своими бедрами. Вдалеке я слышу, как звонит мой телефон. Это не важно. Это не может быть важным. Ничто не может быть также важно, как это.

Она устраивается, потираясь через штаны о мою эрекцию. Моя грудь вздымается от этого ощущения. Я никогда не кончал от стимуляции моего члена только женским телом или рукой женщины. Чтобы заставить меня разрядиться, всегда требовался жадный рот или гладкая киска. Я никогда не кончал подобным образом, до сего момента, но я знаю, что мог бы это сделать прямо сейчас.

Чувствую, что могу взорваться, если она не остановится.

– Айла. – я пробегаюсь своими руками вверх по ее бедрам, поднимая выше юбку ее платья. – У тебя такая мягкая кожа.

Мой телефон звонит снова. На этот раз, его настойчивое жужжание останавливает ее движения.

– Может быть, это важно. – ее дыхание касается моих губ на мгновение раньше, чем это делают ее губы.

Я качаю головой, сильнее сжимая ее бедра. Она толкается своими трусиками в мою промежность, кружась, искушая, желая.

– Ты – красивая женщина, – шепчу я, когда смотрю вниз на ее бедра. – Прекрасна каждая часть тебя.

Она дышит урывками, когда я еще выше поднимаю ее платье, открывая прозрачные черные трусики, надетые на ней.

– Иисусе, Айла. – я двигаю своей левой рукой, медленно продвигаясь ею вверх по ее бедру.

Наглый стук в стеклянную перегородку пугает ее так сильно, что она откидывается назад, чуть не падая с моих коленей. Мои руки быстро хватают Айлу за талию, притягивая ее к моей груди.

– Что. – рявкаю я. – Что такое, Чарльз?

Стекло опускается не более чем на дюйм.

– Мистер Фостер, я прошу прощения.

Мой телефон звонит снова. Я смотрю вниз туда, где он вибрирует, на внутренний карман моего пиджака.

– Что происходит, Чарльз? Я полагаю, что твое вмешательство связано с этими непрекращающимися звонками.

– Все дело в вашей матери, сэр, – громко говорит он. Его голос приглушен стеклом. – Она была доставлена в больницу.

***

Я вхожу в отделение неотложной помощи и сразу же меня охватывает чувство обреченности. Здесь нет репортеров требующих заявления. В фойе я не засек ни одного фотографа, пытающегося получить доступ к палате моей матери.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 Следующая ⇒