Маслоу Абрахам Гарольд. 22 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 22 из 35Следующая ⇒

неоднозначно. Но возможно ли стремиться улучшить общество, не имея

хоть какого-нибудь представления о том, что считать хорошим человеком?

На мой взгляд, при решении этого вопроса мы должны иметь в виду

известную автономность социальных требований (их независимость от

интрапсихического строя личности, от индивидуального психологического

Здоровья, от зрелости человека). Я исхожу из того, что для

практического решения проблемы улучшения общества не имеет смысла

поочередное улучшение людей, постепенный личностный рост одного члена

общества за другим. Ведь даже лучший представитель рода человеческого,

поставленный в плохие социальные и институциональные условия, не

гарантирован отдур-

Общество

ных поступков. Можно так устроить социальные институты, что они будут

гарантировать разгул бандитизма и поножовщины, но эти же институты,

организованные на иных принципах, могут вдохновить членов общества к

взаимному синергизму. То есть, само устройство общества может

способствовать тому, чтобы успех каждого члена общества был выгоден

всем окружающим, а не отнимал у них насущное. Таково основное мое

допущение. Оно спорно и требует доказательства (83, с. 88-107).

1. Является ли норма, закон универсальной субстанцией (пригодной для

всего человеческого вида), или национальной (подразумевающей

политический и военный суверенитет), или субкультурной (для малых

групп внутри нации или государства), или семейной, или индивидуальной?

Пытаясь ответить на этот вопрос, я исхожу из того, что универсальные

нормы, общие законы невозможны, пока существуют отдельные суверенные

государства. Любой социальный философ, размышляя об общем нормативном

пространстве, вынужден учитывать возможность межнациональных

конфликтов, грозящих миру сегодня (и которые, на мой взгляд, будут

неизбежны, пока существует национальный суверенитет), и он

предполагает в неком отдаленном будущем существенное ограничение

суверенитета отдельных государств, например в том виде, как это

предлагают Федералисты Объединенного Мира. Мне кажется, что в любые

времена любой социальный мыслитель, размышляющий о нормативных

проблемах, будет искать решение именно в этом направлении. Но

поскольку на сегодня мы вынуждены смириться с существующим положением

вещей, перед нами встает задача улучшения отдельных государств в тех

границах, в которых они существуют на сегодняшний день, задача

улучшения их частей, вроде штатов в США, улучшения субкультурных

образований, вроде еврейских или китайских общин, и, наконец, задача

процветания каждой отдельно взятой семьи. Не стоит откладывать в

сторону и решение вопроса о том, как конкретно взятый человек может

сделать свою жизнь и свое собственное окружение более евпсихичными. На

мой взгляд, все эти задачи можно решать одновременно, они не исключают

друг друга ни теоретически, ни практически. (В качестве основания для

дискуссии я предлагаю <The Theory of Social Improvement: The Theory of

the Slow Revolution>, в моей <Eupsychian Management> (83, с.

247-260).)

2. Общество избранных. О концепции Евпсихеи см. с. 350 в <Motivation

and Personality> (95). Также <Eupsychia, the Good Society> в <Journal

of Humanistic Psychology> (91). Также отдельные места моей <Eupsychian

Management> (83). Без всякого стеснения я хочу определить Евпсихею как

общество избранных людей, в котором есть место только для

психологически здоровых, зрелых, самоактуализированных людей и их

семей. Если мы обратим взор на историю утопических обществ, мы

заметим, что этот вопрос поднимался не всегда. Я исхожу из того, что

на этот вопрос обязательно нужно дать сознательный ответ. Приступая к

построению идеального общества, вам сразу же необходимо определиться,

говорите ли вы о человечестве

Допросы для нормативного социального психолога

Z2 /

как таковом или о небольшой избранной группе людей, удовлетворяющих

предъявленным вами требованиям. Если речь действительно идет об

избранной группе идеальных людей, то вы должны решить для себя вопрос,

как поступать с теми, кто будет подрывать устои вашего общества. Будут

ли они изгоняться или перевоспитываться? Нужно ли терпеть таких

индивидуумов только потому, что однажды они оказались в числе

избранных или просто были рождены членами общества? Или необходимо

быть готовым предпринимать в отношении таких людей некие меры, вроде

высылки, заключения в тюрьму и т. д.? Как поступать с преступниками,

злодеями и т. д.? (Лично я на основании своего знания психопатологии и

психотерапии, основываясь на истории попыток построения утопических

обществ, считаю, что любая группалюдей, лишенная механизмов селекции,

механизмов поддержания избранности ее членов, может быть разрушена

индивидуумами больными или неготовыми к ее требованиям. Существующие

техники отбора, имеющиеся у нас механизмы осуществления избранности

представляются мне достаточно убогими, и потому я стою за то, чтобы

любая общность людей, которая стремится стать Утопией или Евпсихеей,

имела силы и возможности изгнать чуждых ей индивидуумов, случайно, в

силу несовершенства техники отбора оказавшихся в числе избранных.)

3. Плюрализм. Понимание и использование индивидуальных различий,

конституциональных и характерологических. Многие Утопии были построены

на том положении, что все люди взаимозаменяемы и одинаковы. Мы должны

принять как факт, что между людьми существует очень большая разница по

степени образованности, по характеру, по конституции и т. д.

Дозволение обществом индивидуальной неповторимости,

идиосинкреатичности, индивидуальной свободы должно подразумевать

точное определение пределов дозволенных индивидуальных различий. В

фантастических Утопиях, создававшихся решительными людьми, не было

места сумасшедшим, старикам и т. д. Скажу больше, в таких обществах

зачастую в неявной, скрытой форме существовало некое нормообразующее

представление о том, каким должен быть человек, представление, которое

нам, с нашими знаниями о пределах нормы, кажется слишком узким. Как

уместить широту нашего представления о человеке в рамки единого для

всех свода правил и законов? Можно ли позволить широкий плюрализм,

хотя бы в стиле и фасоне одежды, обуви и т. д.? К примеру, в Америке

сейчас каждому человеку предоставлен достаточно широкий, пусть и

неполный, выбор продуктов питания, чего нельзя сказать о возможности

выбора стиля одежды. Утопия Фурье допускала максимальную терпимость к

конституциональным различиям своих членов. Но Платон, с другой

стороны, допускал только три типа человеческих существ. Какое

количество человеческих типов нужно счесть разумным? Жизнеспособно ли

общество, освободившееся от девиантов? Или всеобщая самоактуализация

снимает эту проблему? Только то общество, которое готово принять

большую часть человеческой природы (или всю, без оговорок), заслу-

Общество

живает названия Евпсихеи. Следовательно, необходимым условием такого

общества станет максимальная терпимость к индивидуальности, плюрализм

по отношению к характерологическим особенностям своих членов и к

способам проявления их талантов. Не означает ли это в конце концов

принятие идиосинкразии и девиантов? И если да, то до какой степени?

4. Индустриальное или антииндустриальное общество? Научное или

антинаучное? Интеллектуальное или антиинтеллектуальное? Мы знаем много

примеров утопий сельского типа, с преобладанием агрокультурного

хозяйства (например, <Школа жизни> Борсоди), утопий в духе учения

Торо. Многие из таких утопий создавались, имея своей целью отрыв от

города, от машин, от денежных потоков, от разделения труда и тому

подобных вещей. Но насколько возможна децентрализованная индустрия,

индустрия, основанная на сельском хозяйстве? Насколько в таком случае

она приближает нас к даосской гармонии с окружением? Или все-таки

возможен город-сад? Фабрика-сад? Или это вещи несовместимые? Неужели

современные технологии с неизбежностью делают из человека раба? То

здесь, то там, в разных местах спонтанно возникают некие малочисленные

общности людей, которые возвращаются к земле, к натуральному

хозяйству, и мы знаем, что для немногочисленной группы этот возврат

возможен. Но достижимо ли это для всего человечества? Ведь доходят до

нас и слухи о неких мифических коммунах, создаваемых на базе

индустриальных производств, а значит, не обязательно свет сошелся

клином на сельском хозяйстве и ремесленничестве.

В философии отвержения цивилизации и технологии иногда проглядывает

скрытый анти-интеллектуализм, антинаучность, анти-абстрактная идея.

Некоторые видят в такой философии десакрализацию, бегство от

реальности, проявление социальной апатии, вызов прекрасному и

человеческому естеству, ненатуральность и т. д. (82,126).

5. Централизованное, плановое социалистическое или децентрализованное

анархическое общество. В какой степени допустимо планирование? В какой

степени необходима его централизация? Должно ли планирование быть

принудительным? Большинство мыслящих людей знают очень мало или просто

ничего не знают о философии анархизма. (Я рекомендую ознакомиться с

<Manas> (79).) Одним из базовых аспектов философии этого журнала

является анархизм. Приверженцы этой философии стоят за децентрализацию

в противовес централизации, за автономию и за личную ответственность,

они не доверяют большим организациям или учреждениям, концентрирующим

власть. Они не принимают принуждение в качестве механизма социального

управления. Эта философия экологична и даоистична в своем отношении к

природе, к реальности и т. д. В какой степени обществу необходима

иерархичность структуры? Нужна ли она, например, в киббутце, или на

фабрике фроммовского типа, или на кооперативной ферме, на народном

предприятии и т. д.? Нужно ли в таком случае управление? Нужна ли

власть? Власть, которая подхлестывала бы волю большинства? Власть, ко-

копросы оля нормативного социального психолога

торая карала бы ослушников? В качестве примера евпсихичной

<субкультуры>, лишенной строгой иерархии, можно рассмотреть научное

сообщество. Оно децентрализовано, основано на доброй воле, однако его

деятельность скоординирована и продуктивна, это общество располагает

достаточно всеобъемлющим и эффективным этическим кодексом (который к

тому же работает). А с другой стороны, устройству научного сообщества

можно противопоставить Синанон (субкультуру высокоорганизованную, с

жесткой иерархической структурой).

6. Вопрос дурного поведения. При описании многих утопий этот вопрос

просто не затрагивается. Либо умышленно, либо нет. В таких идеальных

обществах нет тюрем и нет преступников. Никто никому не причиняет

вреда. Там не совершается преступлений. Но я в качестве основного

постулата создания Евпсихеи принимаю тот факт, что проблема плохого,

психопатологического или дурного поведения, проблема жестокости,

зависти, жадности, экслуатации, лени, греха, насилия и т. д. должна

быть сознательно рассмотрена и решена. (<Вера в то, что возможен такой

порядок вещей, который отменит конфликты, борьбу, глупость, алчность и

зависть, - самый короткий и верный путь к страданию и безысходности>.

- Дэвид Лилиенталь) Вопрос зла нельзя замалчивать, он заслуживает как

интраперсонального осмысления, так и обязательного обсуждения в

терминах общественных преобразований, то есть учета его

психологической и социологической значимости (что означает также и

учет его исторической значимости).

7. Опасность оторванного от реальности перфекционизма. Я считаю, что

перфекционизм как идея достижимости некого идеала или возможности

некого совершенного решения чрезвычайно опасен. История утопий дает

нам множество примеров подобных фантазий - антиреалистичных,

недостижимых, не учитывающих человеческого фактора. (Такие, как

<Возлюби ближнего своего, как самого себя. Если у тебя есть добро,

поделись им с ближним. Все люди - братья. Никто не вправе

возвеличиться над братом своим. Применение силы - всегда зло. Нет

плохих людей, есть люди, которых не любят>.) В общем виде вслед за

рождением подобной идеи происходит следующее: перфекционизм как

стремление к изначально недостижимому неизбежно приводит к неудаче,

та, в свою очередь, - к разочарованию, и в результате человек падает

духом, погружается в безысходную апатию или становится враждебным ко

всяческим надеждам и ко всяческим деяниям. Таким образом,

перфекционизм зачастую лежит в основании активной враждебности по

отношению к мечте о совершенстве. Человек, не дождавшись осуществления

несбыточного, начинает считать невозможным любое улучшение.

8. Как быть с агрессией, враждебностью, борьбой, конфликтами? Можно ли

искоренить их? Или агрессия и враждебность инстинктивны в некотором

смысле? Какие из институтов общества поощряют агрессию? Какие

минимизируют ее? Если мы считаем, что войны неизбежны, пока человече-

Общество

ство разделено границами суверенных государств, - значит ли это, что в

будущем объединенном мире сила может оказаться ненужной? Будут ли

армия и полиция защищать интересы будущего правительства объединенного

мира? (В качестве основания для дискуссии могу предложить главу 10

<Инстинктоподобна или нет деструктивность?> из моей книги <Motivation

and Personality> (95) и Приложение В.) Мой взгляд на эту проблему,

изложенный в общем виде, таков: агрессия, враждебность, неуживчивость,

конфликтность, жестокость, садизм без сомнения присущи человеку, мы

можем увидеть это в самом ясном свете, послушав его, лежащего на

кушетке психоаналитика, проникнув в его фантазии, в его сны и т. п. Я

считаю, что начатки агрессивного поведения можно обнаружить у каждого

человека, либо в действительности, либо в потенции. Если я встречаюсь

с абсолютно неагрессивным человеком, я предполагаю, что он либо

сдерживает, либо подавляет агрессию. Я считаю, что при движении

невротичного или психологически незрелого человека к самоактуализации

или к зрелости очень заметно меняется именно качество агрессии, что

садистское, жестокое, злобное поведение - это проявление агрессии,

свойственное неразвитым, невротичным, незрелым людям; но по мере

личностного созревания человека, в процессе обретения им внутренней

свободы присущая ему агрессивность все чаще проявляется в виде

праведного возмущения, постепенно становится способом самоутверждения,

способом противостоять эксплуатации и угнетению, отстаивать идеалы

справедливости и т. д. По моему мнению, успешная психотерапия именно

таким образом изменяет качество агрессии, то есть заставляет

проявляться присущую человеку агрессивность таким образом, чтобы она

служила не жестокости, нездоровому самоутверждению. Кроме того, я

считаю, что вербальные проявления агрессии могут оказаться заменой

агрессивному поведению. Я считаю, что организация социальных

институтов может как повышать, так и снижать вероятность агрессивного

поведения. Я считаю, что юношам в большей степени, чем девушкам,

необходим некий одобряемый обществом способ <выпустить пар>,

реализовать избыток агрессивности. Как обучить молодых людей управлять

своей агрессивностью и разумно выражать ее? Как добиться, чтобы при

этом и юноша получил облегчение, и не пострадали окружающие его люди?

9. Есть ли мера желанной простоты жизни? Или жизнь должна быть в меру

непростой?

10. Может ли общество допустить <отдельность> отдельной личности,

ребенка, семьи? Нужны ли пределы совместности, общей деятельности,

общности и сообщности общественной жизни? Нужны ли пределы

приватности, <позволению быть собой>, терпимости и суверенитету?

11. Нужны ли пределы долготерпению общества по отношению к своим

членам? Что должно прощать? Чего нельзя простить? Что требует

наказания? Насколько терпимым может быть общество по отношению к

ограниченности, к лжи, к жестокости, психопатологии, преступности и

тому

Вопросы для нормативного социального психолога

подобным вещам? Как должно защищаться общество от слабоумия, от

старческой немощи, от невежества, от убожества и т. д.? Этот вопрос

важен еще и потому, что он поднимает другой вопрос, а именно вопрос о

чрезмерной защите, об ограничении в правах и установлении опеки над

теми, кто не нуждается в опеке, что в свою очередь тесно смыкается с

проблемой ограничения свободы мысли, дискуссий, экспериментирования,

идиосинкразии и т. д. Он поднимает проблему стерильного общества,

напоминает о присущем всем создателям утопий стремлении любым способом

оградить свое творение от опасностей, от зла и его проявлений.

12. Насколько широкий диапазон общественных вкусов должен быть

позволен? Насколько терпимо должно быть общество к тому, что им не

одобряется? Возможна ли терпимость по отношению к деградации, к

разрушению ценностей, к <низким вкусам>? К употреблению наркотиков,

алкоголя, ЛСД, к курению? Как относиться к <желтой прессе>, к <мыльным

операм> и к телевидению вообще? Если публика принимает нечто, значит,

это близко к среднестатистической мечте и среднестатистической истине.

Допустимо ли вмешательство общества в желания среднестатистического

зрителя? Справедливо ли уравнивать в правах гениев, талантливых,

творческих, способных людей с одной стороны и средних, неярких

личностей - с другой? Каким должно быть государственное телевидение?

Должно ли оно иметь своей целью просвещение и воспитание? Или оно

будет ориентироваться на рейтинги популярности передач? Может быть,

есть смысл в трех различных каналах для трех различных типов людей?

Или в пяти каналах? Должны ли создатели фильмов, телевизионных шоу

быть ответственными за просвещение и воспитание общественных вкусов?

Чья это забота? Или это не должно беспокоить никого? Как относиться,

например, к гомосексуалистам, к педерастам, к эксгибиционистам,

садистам и мазохистам? Может быть, стоит дозволить гомосексуалистам

домогаться детей? Должно ли общество вмешиваться в личную жизнь двух

гомосексуалистов, удовлетворяющих свою сексуальность в полной

приватности? Или если садист и мазохист удовлетворяют друг друга, не

привлекая постороннего внимания? Можно ли позволить таким людям

размещать объявления в газетах с целью найти друг друга? Можно ли

позволить трансвестисту публичные манифестации его пристрастий? Как

поступать с эксгибиционистами - наказывать их, запрещать прилюдные

демонстрации или ограничиться порицанием?

13. Проблема лидера (и ведомого), способного, выдающегося, сильного,

авторитетного и предприимчивого человека. Можно ли искренне

восхищаться нашими (реальными) руководителями и любить их? Можно ли

стать амбивалентным к чину, к должности? Как избавить лидеров от

зависти, недовольства, <сглаза>? Если бы всем людям с самого рождения

были предоставлены совершенно равные возможности для самореализации,

то все индивидуальные различия в способностях, таланте, уме, силе и т.

д. проявились бы в течение жизни. Как относиться к этой идее? И в

связи с этим, должны ли

Общество

более талантливые люди, люди, приносящие большую пользу, более

плодоносные поощряться за это - наградами, деньгами или привилегиями?

Остается ли место в таком обществе для <серого кардинала>, для идеи,

что облеченные властью люди, люди, имеющие власть, служат ей не ради

денег, но, возможно, заслуживают вознаграждения нематериального,

заслуживают удовлетворения более высоких личных потребностей,

метапотребностей, что им должна быть предоставлена большая свобода,

большая автономия, большие возможности для самоактуализации? Может

быть, стоит узаконить обет бедности (или хотя бы простоты) для

руководителей, для начальников? Сколько свободы можно позволить

предприимчивому человеку, человеку с обостренной потребностью в

достижении, организатору, зачинателю, человеку, который получает

наслаждение от самого процесса инициации, человеку, который

удовлетворяется властью, возможностью руководить? Как добиться

естественности и доброй воли при распределении мест в субординационной

иерархии? Найдутся ли при этом кандидаты в мусорщики? Как построить

отношения между сильным и слабым? Между одаренным и бездарем? Как

добиться уважительного, благодарного, в конце концов любовного

отношения к власти (к полицейскому, к судье, к законодателю, к отцу, к

вождю)?

14. Возможна ли постоянная удовлетворенность? Стоит ли ее ожидать?

Чтобы понять, о чем идет речь, советую обратиться к восемнадцатой

главе этой книги, которая называется <О низких жалобах, высоких

жалобах и мета-жалобах>. Также рекомендую познакомиться с работами

Колина Уилсона, где он говорит о St. Neot margin (159). Также с моей

книгой <Work and the Nature of Man> (46). Я думаю, что в качестве

исходного положения можно принять тот факт, что наслаждение

практически для всех людей, вне зависимости от окружающих общественных

условий, является высшим, предельным переживанием, а значит, не стоит

стремиться к вечному наслаждению. Его можно сравнить с райским

блаженством, с нирваной, с тем, что человек привык ожидать от счастья,

от каникул, от выхода на пенсию и т. д. В пользу нашей предпосылки

говорит и тот факт, что решение проблем <низшего> уровня не приносит

такого большого удовлетворения, как решение проблем <высших> и

ублажение <высших> потребностей.

15. Какмужчины и женщины могут приспособиться друг к другу, как им

наслаждаться друг другом, как уважать друг друга? Авторами большинства

утопий были мужчины. Может быть, у женщин другие представления о

хорошем обществе? Большинству утопий в большей или меньшей степени,

явно или неявно была свойственна патриархальность. Так или иначе, но

на протяжении всей истории человеческого общества женщины считались

низшими существами в сравнении с мужчинами, шла ли речь об интеллекте,

об административных способностях, о креативности или о чем-то ином. Но

сегодня, когда женщины эмансипированы, во всяком случае в развитых

странах, когда за ними признается право на самоактуализацию, как

должны измениться отношения между полами? Как должен измениться

мужчина, чтобы

Вопросы для нормативного социального психолога

приспособиться к столь изменившейся женщине? Сможет ли он преодолеть в

себе приверженность к простейшей иерархии, когда один пол доминирует

над другим? Каким будет евпсихичный брак, брак между

самоактуализированным мужчиной и самоактуализированной женщиной? Какие

функции, какие обязанности будут возложены на женщин в Евпсихее, на

какой работе они будут заняты? Какие изменения претерпит сексуальная

жизнь? Что будут означать понятия <мужественность> и <женственность>?

16. Проблема институализированной религии, персональной религии,

<духовной жизни>, ценностей, метамотивированной жизни. Все известные

нам культуры имеют в своем основании ту или иную религию, и наверное,

так было всегда. Сегодня впервые появляется возможность положить в

основание общества нерелигиозное, или гуманистическое, мировоззрение,

основать общество, которое было бы терпимо к неинституализированному

мировоззрению отдельного человека. Какого рода религиозная, или

духовная, или ценностная жизнь будет достойна Евпсихеи или отдельной

евпсихичной общины? Если сохранятся религии, которые ныне исповедуют

отдельные общности людей, сохранятся ныне действующие религиозные

институты, исторически сложившиеся религии, то как они изменятся? Чем

будут отличаться способы отправления религий от сегодняшних? Как

устроить воспитание и обучение детей, как привить им стремление к

самоактуализации, к высокому (к ценностному, духовному, религиозному)?

Как сделать, чтобы они стремились стать достойными членами Евпсихеи?

Можем ли мы почерпнуть что-то из опыта других культур, из литературы

по этнографии, из опыта устройства высокосинергичных культур?

17. Как будет реализована потребность в интимности? Каковы будут

семьи, братства, товарищества, партнерские отношения? Есть одна

потребность человека, которая, по всей вероятности, имеет

инстинктивную природу. Я имею в виду потребность в принадлежности, в

корнях, потребность в тесной привязанности и близости. Такую

потребность могут удовлетворить группы, связанные общей жизнью или

общими интересами. Совершенно ясно, что это должны быть небольшие

группы, состоящие не из ста и даже не из пятидесяти человек. Сложно

представить чувство близости и привязанности между миллионами людей, и

потому любое общество должно основывать свою структуру, начиная с

малых общностей. В рамках нашей культуры, по крайней мере в рамках

городской культуры, эту потребность удовлетворяют в основном семейные,

родственные узы. Кроме этого существуют разнообразные религиозные

общины, землячества, братства. На занятиях тренинговых групп и групп

встреч одна из основных задач, которой добиваются терапевты, состоит в

достижении искренности, взаимопомощи, честности между участниками; все

усилия там направлены на создание дружеской атмосферы, в которой

каждый смог бы свободно выражать себя и "чувствовать свою связь с

другими. Можно ли каким-то образом узаконить подобное отношение людей

друг к другу? Современное индустриальное об-

Общество

щество вынуждает людей переезжать с места на место, становиться

мобильнее. При этом обрубаются корни, рвутся связи. Но насколько это

неизбежно? Можно задаться и таким вопросом - должны ли подобные малые

общности людей обязательно состоять из представителей разных

поколений? Или это могут быть группы ровесников? Но мы знаем, что дети

и подростки неспособны к полноценному самоуправлению (конечно, если их

не готовить к этому специально). В таком случае, насколько допустимо

создание молодежных или детских групп, организованных без участия

взрослых и существующих по своим законам, в соответствии со своим

комплексом ценностей, без отцов, без матерей, без старших?

Проблема: возможно ли чувство близости без секса?

18. Помощь во благо и помощь во вред. Благой отказ от помощи

(даоистичное невмешательство). Бодхисаттва. Предположим, что в нашем

идеальном обществе сильный будет помогать слабому, во всяком случае

будет обязан помогать. Тогда необходимо понять, в чем может состоять

эта помощь (слабому, бедному, менее способному, менее умному)? Как

помочь человеку стать сильнее? В какой мере можно лишать человека

автономии, в какой степени дозволительно сильному и старшему взять на

себя ответственность за слабого и младшего? В чем может выражаться

помощь богатого бедному? Как богатая нация может помочь бедной? Чтобы

было более понятно, о чем мы говорим, давайте определим Бодхисаттву

как человека, который а) хочет помогать другим людям, б) считает, что

⇐ Предыдущая 17 18 19 20 212223 24 25 26 Следующая ⇒