Затемнение.. Третья картина. Четвертая картина

Затемнение.

Третья картина

Ночь. В бараке полумрак. Кто спит на нарах — не разобрать. Бесшумно открывается дверь. В комнату входит растрепанный, взъерошенный Денис. Глаза блуждают, он пьян. В руках у Дениса большой отточенный железный прут. Пройдя в комнату, он садится на стул, закрывает лицо руками. Несколько мгновений сидит не двигаясь. Резко встал, подошел к кому-то спящему на нарах, взмахнул прутом.

На своей койке в дальнем углу барака поднял голову Николай. Повернул заплаканное лицо к Денису. Их взгляды встретились. Молчание. Денис, не выдержав, опустил прут на пол, снова сел на стул, заплакал. Николай лег, смотрит в потолок, молчит. Денис встал. Взял с пола прут, неслышно вышел из барака. Затемнение.

Четвертая картина

Тот же барак. Утро. В деревне кричат петухи. На нарах спят, накрывшись с головами, люди. Проснулся Руслан. Повертел головой, соображая. Нащупал магнитофон, нажал клавишу. Грянула «Белая панама». На нарах разом вскочили Филипп и Анатолий.

Руслан(кричит). Алкаши, подъем! Быстро! Сорок пять секунд! Петухи поют уже, слышите? Начинается «утро стрелецкой казни»! Время полвосьмого! Алики, подъем!

Анатолий. Да выруби ты его, выруби!

Филипп. Там вода или лимонад от вчерашнего остались или нет?

Руслан. Лимонад — есть! (Хохочет.) На столе стоит!

Филипп, качаясь, пошел к столу, пьет воду.

Анатолий(хрипло). Мне оставь глоток. Башка трещит...

Филипп. А ты когда пришел-то вчера? Мы и не слышали.

Анатолий. Я пришел полчаса назад...

Руслан. Ну-у-у? Так все в порядке? (Хохочет.) Ну, хоть одному из нашей компании обломилось!

Анатолий. Заткнись ты, скотина!

Филипп (держится за голову). Слушайте, а что вчера было, а? Вот тут помню, а тут — не помню...

Руслан (смеется). «Сынов» в «молодые» «переводили», забыл, что ли?

Филипп (озираясь). А где они?

Руслан. Да на кухню, наверное, пошли, на заготовку. Все в норме.

Анатолий(Филиппу). Дай закурить.

Все трое закурили, затянулись жадно.

Филипп. Колотит всего... Слушайте! Ведь сегодня из деканата приезжают! А ну — порядок быстро! (Начал бегать по комнате.) Они ведь, салажата-то, стукнут на нас, и полетим мы из института! Мамочка! Падла! (Сел.) Я сейчас только вспомнил... Ведь я же вчера с Ромой-то, с Ромой... Ах черт, мама родная! (Схватился за голову.) Что натворил, дурак?!

Руслан. Ты не один.

Анатолий. Мы все натворили.

Филипп. Да ты-то чего ржешь, кретин? Не чуешь, чем все это пахнет? Ты представляешь, что будет, или нет? Сейчас ведь уже, наверное, из деканата приехали... Поезд из города в шесть утра приходит... Черт! (Начал быстро одеваться.)

Анатолий. Ты куда?

Филипп. Собирайтесь все! Пошли, быстро пойдем упросим Рому, умолим его, чтоб молчал! Пошли! А пацанов этих припугнем, скажем, если что, то...

Стук в дверь.

Голос. Можно? Руслан. Да!

Филипп быстро прячет все со стола, но не успевает. Бутылки, остатки еды — все остается на столе.

На пороге появляются двое — Сергей Георгиевич и Роман Николаевич. Сергею Георгиевичу около сорока. Одет в штормовку, сапоги. Подвижен, весел.

Сергей Георгиевич (широко). Ну, здравствуйте, здравствуйте, герои! Неужели еще спите? Устаете на работе, да? Понятно... Ну да пора, пора, ребятки, на завтрак, пора... Двери низкие. Голову себе ударил.

Руслан. Осторожнее, что же вы?

Филипп. Здравствуйте, Сергей Георгиевич, здравствуйте! (Пожал парторгу крепко руку.) Проходите.

Сергей Георгиевич. У-у-у! Здесь, значит, обитает комсорг курса? Так-так. Да, ребятки, условия не блестящие, чего уж греха таить. Ну да потерпите, потерпите еще с месячишко... Даже меньше. И в город, в город, в город! На учебу!

Филипп (улыбается). Нормальные условия, что вы, Сергей Георгиевич. Мы не бары, привыкли. Садитесь вот сюда. (Поставил табурет.)

Сергей Георгиевич. Спасибо, я постою. (Сел.) Ну, как тут у вас, а? Слышал, что ваша бригада неплохо поработала?

Анатолий (кашлянул). Работаем хорошо. Стараемся.

Сергей Георгиевич. Ну а как комсомольские дела? Ведете, конечно? Собрания там и все такое прочее?

Филипп. Как полагается, Сергей Георгиевич... Только вот... почту бы нам... Почты нет у нас.

Сергей Георгиевич. Да-а? Непорядок, непорядок... Что же это. Роман Николаевич? Почему не сообщали раньше? Я запишу ваше предложение. Надо, надо, чтобы вы были в курсе всех событий, происходящих в мире. Как же это? «Комсомольскую правду» обязательно, да? Хорошо, хорошо. Я слышал, вы в какую-то игру играете, да? В праздники? В Новый год, в Восьмое марта?

Филипп (испуганно). Откуда вы знаете? (Смотрит на Романа.)

Сергей Георгиевич (улыбается). Ну, Филипп, мы, партработники, все знаем! Мы в курсе всего! Нам все известно! Вот скажите — хорошо вас кормят?

Руслан. Хорошо. Очень.

Сергей Георгиевич (у него хорошее настроение, он словно не замечает разгрома в комнате). А я и это знаю! Мы сейчас с Романом Николаевичем заходили на кухню, сняли пробу, да! Вкусно! Просто отлично кормят! Здесь все ведь на кухню из колхоза везут, здесь ведь все непокупное, что и говорить. Все деревенское, неразбавленное, не из химии, натуральное! А в городе у нас — а-а-а! (Махнул рукой.)

Филипп. Как там в городе, кстати? Все нормально?

Сергей Георгиевич. Нормально, нормально. За вашими успехами следим. Роман Николаевич, я думаю, что надо будет обязательно в деканате сказать про наглядную агитацию. Вот сюда на стены, вот сюда, сюда. Библиотечку нужно прислать какую-нибудь, подшивку журналов... «Политическое самообразование», «Молодой коммунист» можно... «Агитатор» можно... Вечерком сядут — почитают... Может быть, даже вслух, товарищам... Правда, ведь верно?

Роман Николаевич. Да-да, Сергей Георгиевич, верно. Надо будет вам сказать в деканате.

Сергей Георгиевич. А воздух, воздух тут, воздух какой! А, ребятки? Какой здесь воздух — хоть на куски его режь! Не надышаться, одно удовольствие!

Руслан. Да, прекрасный воздух-

Сергей Георгиевич. Вы девочек ваших не обижаете?

Филипп. Ну что вы? Как можно!

Сергей Георгиевич. Смотрите мне! (Грозит пальцем.) Не обижайте! Их беречь нужно, помогать им! У нас славные девушки подобрались на курсе, верно, Роман Николаевич? Просто славные! Вообще компания у вас что надо! Даже немного завидую, вспоминая студенчество! Свое студенчество! Я ведь тоже когда-то шалил, веселился, любил... Да-да! Любил... Было дело. Давно это было. Я вас всех, отличников труда, запомню! На экзамене по истории партии в зимнюю сессию будет вам всем поблажка, так и быть! (Смеется.) Да вы и так все выучите! Я знаю! Вон какие бравые! После армии только-только! Молодцы как на подбор! Прошли школу мужества, так сказать! Я тоже служил... Давненько, правда... Да, кстати, вы по грибы тут не ходите?

Руслан(опешил). Были раз или два... После работы. Днем некогда.

Сергей Георгиевич. Ну, понятно, понятно. Я что спрашиваю-то: решил по лесу немного побродить, грибков глянуть. (Показал на солидный вещмешок за плечами.) У меня поезд в четыре, время еще есть, так чтоб его не терять... Где грибочки, далеко отсюда?

Филипп. Да они тут кругом. Глухомань, народу, грибников — никого. Только не заблудитесь. (Улыбается.) Осторожнее, пожалуйста!

Все заулыбались.

Сергей Георгиевич. Ну, вот и побеседовали с ребятами. Просьбы ваши я записал. Ну, все. Я пошел. Всего доброго. Не простужайтесь. Себя берегите. Смотрите, чтоб и дальше все было хорошо, без ЧП. Ладненько?

Филипп. Ладненько. Всего доброго.

Сергей Георгиевич вышел. Роман тоже пошел было к двери, но задержался.

Повернулся. Улыбается. Незамеченным входит Николай, стоит, слушает.

Роман. Ну что, Дмитриев? Испугались? Что вы смотрите на меня так? Думали, что я вас и ваших друзей заложу, как вы говорите, да? Нет, напрасно вы так думаете, напрасно. Я не кляузник. Я ничего никому не сказал и не скажу. Ничего между нами не было. Я все забыл. Одно только скажу... тебе: хоть я и не служил в армии, но я тоже мужчина. В этом вы вчера, надеюсь, убедились. И сегодня тоже. Настоящий мужчина, не тряпка... Запомните это.

Филипп(сглотнул слюну). Роман Николаевич... дорогой... слушайте... Классный вы человек, ей-богу... Дай бог вам... спасибо вам громадное... Честное слово, век не забуду... Никогда в жизни... Выпили немного от злости, сами понимаете... Ей-богу... Больше никогда...

Роман. Ладно, ладно, чего там... Свои люди — сочтемся... Ну, все. В столовую уже не успеете, наверное? Оставят вам там еду, нет? Все поели уже, кажется?

Филипп. А где этот... Денис где?

Роман. Не знаю. В столовой его не было. Я его, во всяком случае, не видел...

Филипп. Черт! Не сделал бы он чего над собой, а, Толян? (Одевается.)

Роман вышел.

Коля, Кольша! Ты извини нас, а, старик? Ну, пошутили, поиграли, не обижайся, ага? Дай пять?

Николай в ужасе отшатывается.

Ну где этот Денис, где? Слышишь, Толян?!

Анатолий. Откуда я знаю? Ничего, ничего я не знаю! И знать не хочу! Ничего!!!

Открывается дверь барака, на пороге Даша.

Дарья (тихо). Все уже давно вышли в поле. Все на работе. Пойдем, Толя. Я тебя жду. Вместе пойдем. Слышишь?

Открывается дверь, в барак входит Денис. У Дениса в руках котелок. Он проходит мимо Даши, словно не замечает ее.

Анатолий(Даше). Сейчас. Подождешь! Кровать заправляю, не видишь, что ли? Подождешь! Никуда ты теперь не денешься!

Денис(виновато улыбается). Ребята, вы на завтрак опоздаете... Вот я вам принес, поешьте... Тут каша, капуста, масло...

Молчание.

Руслан захохотал. Филипп — тоже. Руслан включил магнитофон. «Белая панама». Батарейки сели в магнитофоне, пленку тянет. Словно похоронный марш звучит. Вдруг Николай рванулся к Денису, выбил из его руки котелок. Каша потекла по полу. Стоят друг против друга, сжимая кулаки.

Николай. Что ты делаешь? Они ведь боятся тебя! Боятся!! Нет! Нет! Нет! Нет! Не смей! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет!

Филипп, Руслан и Анатолий встали с нар, пошли на Николая. Дарья сжимает голову руками.

Дарья (тихо). Вы не люди... Вы — рабы... Все — рабы!.. Ненавижу вас! Что вы делаете... Что вы делаете... Что вы делаете?! Кто вас делает такими, кто?! Ненавижу вас... Ненавижу...

Стоят друг против друга, стенка на стенку: Денис, Анатолий, Филипп и Руслан в упор рассматривают Николая и Дашу...

Затемнение.

Конец

1987 год

⇐ Предыдущая 1 2 34