Темнота.. Второе действие. Вторая картина

Темнота.

Второе действие

Вторая картина

Тот же барак. Тусклая лампочка под потолком. Уже поздняя ночь. Печь протопилась, в ней тускло поблескивают угольки. В бараке трое: Анатолий, Филипп, Руслан. Анатолий сидит на нарах, опустив голову. У стола за бутылкой сидят Руслан и Филипп. Все трое изрядно выпили.

Филипп (пьяно плачет, размазывает слезы по щекам). Руслан, я такой несчастный, если бы ты только знал, если бы ты знал... Мне так не везет почему-то в жизни... Всегда, всегда и во всем... В школе был командиром отряда, в армии был комсоргом и тут тоже — комсорг... А ты знаешь, что никто меня не боится?! Никто! В школе меня били после уроков, в армии меня били... А я был — комсорг! Знаешь, как меня били? Меня так «переводили»! И в «молодые», и в «черпаки», и в «старики» переводили... Меня переводили! Руслан, они били меня! Бляхой ремня меня лупили! Ремнями лупили меня до полусмерти, гады, они били меня! Я думал — сдохну! Они били меня и требовали, чтобы я пикнуть не смел! Они били меня! Они били, били, били, били меня! Я лежал месяц в санчасти, в больнице, ты понимаешь?! В санчасти лежал! И тут сейчас...

Руслан. Ну-ну, тихо, ты чего? Бери пример с меня! Смотри проще на жизнь! Веселее! Спокойно, ты чего?

Филипп (рыдает). Русланчик, за что я такой несчастный? Никому я не нужен, никому, кроме мамы моей! И отец нас бросил, и я никому не нужен...

Открывается дверь, входят Денис и Николай. Пауза. Денис пошел к кровати, собрался раздеваться.

Анатолий (громко). Стоп! Успеется! (Встал, подошел к Денису, в глаза.) Значит, говорите, картошку не надо? Капуста будет, да? Все приготовили? Денис. Теперь нужно только в пять часов появиться... Так сказала тетя Нюра... А что?

Анатолий. Тетя Нюра, значит, да? А сейчас вы, стало быть, собрались спать? Да? Нет, не получится. В наряде не спят. Сейчас будем проводить курс молодого бойца.

Филипп и Руслан смеются.

Чтобы через месяц в вашей характеристике Роман и комитет комсомола могли бы написать: «Политику партии и правительства понимают правильно». Нам ведь так написали, когда мы уходили на дембель. Понимаете? Итак, сынки. (Анатолий подогревается смехом друзей, куражится.) Я сейчас зажигаю спичку, и пока она горит, вы должны успеть раздеться и упасть в постель... Вот так...

Руслан. Правильно. Ничего, ничего, мы отыграемся. Рому отпустили с миром, а вас, гуси, не выпустим. Правильно, Филипп? Ну, ты чего! Гуси! «А на третий раз не пропустим вас!» (Хохочет.)

Филипп (поднялся с нар, его ведет в сторону). Ну, что встали? Что? В чем дело? Почему не сказали Роме, что мы вышли с кухни на минуту, а? Вы же нас заложили, понимаете это? Откуда он узнал, что вы только вдвоем на кухне? Вы нас за-ло-жи-ли! Понимаете ли вы всю подлость, всю гнусность вашего бес-пре-це-дент-ного поступка, а? Нет, вы понимаете?

Он напускает на себя серьез, но — пьян, получается смешно.

Руслан(хохочет). Во-во! Ну как ты мне комбата нашего напоминаешь, жуть! Выстроит всех и начинает читать политинформацию точно так же, как ты сейчас! А сам — пьян в дугу! Анатолий. Стоп! Помолчите все! Доних дошло. Итак. Портянок у вас нет, и потому пять секунд я у вас забираю. Ничего не поделаешь, приходится забрать. А? Все должно быть по-честному, по совести, верно? Отбиваться будете за сорок секунд, не за сорок пять. Так? А что? Все справедливо.

Руслан хохочет, ему нравится игра.

Нечего на меня шары пялить!

Филипп (лезет к Николаю и Денису, Руслан хохочет, отталкивает его). Нет, вы знаете, что мы делали в армии с теми, кто закладывает, кто фискалит? Нет, знаете? Били в каптерке, пока красные сопли не появятся!

Анатолий (кричит). Уйди, Филя! Уйди! Я буду командовать ими! Уйди!

Филипп. Я тебе не Филя, понял? Ты — ефрейтор, а я — сержант! Ты — пехота драная, а я — связь! Ты у меня тоже схлопочешь, понял?

Руслан(хохочет, тянет Филиппа). Ну ты, связь половая! Не лезь, не лезь к нему! Пусть Толян покрасуется, покочевряжится перед сынками, пусть... Садись, вот так. Где у тебя бумаги? Будем сейчас писать «Приказ». А они его нам прочтут, и мы их из «сынков» переведем в «молодые»! Знаешь как, Филипп? Тебя «переводили»?

Филипп(снова заплакал, кричит). Меня переводили! Руслан, они били меня! Били, били, били... Но ничего! У меня записаны адреса, все их адреса! Все, все, все! Всех «стариков», всех сержантов! Всех, всех! Я еще поеду по этим адресам, я найду их всех и всех уничтожу! Я не дам им спать спокойно! Я не могу спать, не могу спать и им не дам! Я приеду к ним и спрошу их: «За что, за что вы так били меня? За что?!» Я уничтожу их... Уничтожу!!!

Рванулся к Денису и Николаю, кричит. Руслан удерживает его.

Ты и ты! Знаете, как в армии записываются адреса сержантов и «стариков»? Знаете, нет? Что вы вообще знаете о жизни, что?! Чистенькие, вымытые, постриженные! Что вы знаете? Вечером, когда ты сдыхаешь от усталости, когда тебя прогнали за день гусиным шагом — руки за голову! — двадцать километров, когда ты едва живой лежишь в постели, сержант дает тебе команду: «Всем откинуть одеяла! Ноги вместе! Ноги поднять!» И ногами «писать» в воздухе домашний адрес его, сержанта! Ногами в воздухе! Зачем? Укреплять пресс, на ночь! Ногами! Сначала индекс: (хрипит) 666001 Город Копейск! Улица Комсомольская, дом два! Квартира четырнадцать! Третий этаж! Сергеев Михаил! А тот, кто опускает ноги, получает по ним ремнем! Ремнем! Ремнем! И хоть ты сдыхай, а пиши: город Копейск! Улица Комсомольская, дом два! Квартира четырнадцать! Третий этаж...

Руслан (испуганно). Ну-ну, тихо, тихо, сядь... Спокойно, спокуха... Сиди... Делом займемся. Где у тебя протоколы собраний? (Схватил Филиппа в охапку, смеется, усадил его за стол.) Пиши на листочке: «Приказ номер...»

Филипп. Не трогай меня! Ты, пехота! Связисты не сдаются! (Запел.) «Связист всегда! Связист всегда! Тропу найдет! Тропу найдет! Тропу найдет! И ничего с ним не случится!» Да я в армии был запевалой, ты понял, нет? Нет, ты понял, как меня там уважали, как меня там ценили? (Запел.) «Я по свету немало хаживал! Жил в окопе, в землянке, в тайге! Похоронен был дважды заживо! Жил в разлуке, любил в тоске!..» (Снова заплакал.) Почему, почему меня никто не любит? Почему, почему, почему меня никто не любит?!!! Руслан. Да все тебя любят, все, брось, ты чего! Давай, давай, напишем! Толян, а ты чего примолк-то?: Чего остановился? Давай, давай... Коробок есть у тебя? Ну и давай! (Кинул Анатолию спички, тот поймал коробок.)

Внезапно дверь открылась. На пороге — Даша. Быстро оценила обстановку.

Дарья(запыхавшись). Ребята, у нас там лампочка в комнате перегорела, вы не могли бы нам помочь ее вкрутить, а то мы в потемках. (Сразу.) Что здесь такое происходит?

Анатолий. Во-от! (Улыбается.) Сейчас и начнем. Я ждал, что ты появишься...Нюх у баб, как у кошек...

Дарья. Что... что здесь такое? Что происходит? Денис, в чем дело?

Денис. Даша, уходи отсюда. Тебе здесь делать нечего.

Дарья. Еще чего. Никуда я не пойду. Не пойду, пока не объясните, в чем дело, ну?

Анатолий (усмехается). Никуда она не пойдет. Я знаю — не уйдет. Боится за тебя, сосунок. Боится. Ладно, пусть сидит. А мы будем делать вид, что ее тут нету. Итак! (Прошелся по комнате.) Ну что, сынки, застыли? Приступим... Я зажигаю спичку, и пока она горит, вы должны раздеться и лечь в постель. Успеть! Я зажигаю вторую — вы должны одеться и встать по стойке «смирно». Ясно? Поняли? Ничего-ничего, привыкайте... Тут вам еще поблажка, тут с вами по-дружески, по-товарищески. Мы вам помогаем! Торопитесь привыкать к нелегкой, сложной военной службе! А для начала я проведу политзанятие! Запомните, что служба в рядах Вооруженных Сил есть почетный долг и священная обязанность каждого гражданина СССР. Это записано в Конституции. Запомните!

Руслан (хохочет). Я вспомнил, как у нас начкар на разводе говорил слова из Устава. Говорит: «Запрещается передавать кому бы то ни было какие бы то ни было естественные надобности!» Соединил два абзаца!

Дарья. Денис, пойдем отсюда, быстро!

Анатолий. Нет! (Рявкнул так, что Дарья отлетела в другой угол комнаты.) Тихо. Начали. (Зажег спичку.)

Денис (тихо). Я не буду ничего делать.

Пауза.

Филипп (оторвал голову от стола). Кто-то что-то сказал или мне послышалось, ну?

Денис(настойчиво). Я не буду ничего делать. Вы не имеете права... Это подлость.

Молчание.

Анатолий. Вот оно что? Бунт?! (Смеется.) Я этого как раз и ждал... Я знал, что так оно и будет... Еще бы, перед дамой... Очень хорошо...

Филипп. Дай ему в рожу, чтобы заглох! Слышишь?!

Анатолий. Погоди, погоди. Я должен во всем разобраться, чтобы непокорные поняли, что все делается в их же благах. То есть целях. Вежливо и интеллигентно разобраться... Ведь нам с этими славными ребятами вместе учиться еще год или полтора, пока их не призовут в ряды Вооруженных Сил... Пока их не забреют, то есть. Запомните, что в армию не забирают, а призывают! Разница! Ну, будем друзьями.. Что ты там вякнул насчет того, что это подло?

Денис. Мы не будем ничего делать...

Анатолий. Слыхали, как он красиво начал перед ней базарить?

Николай. Не надо, Денис, не надо! Делай что тебе говорят, делай! Ну, не хочешь, я сделаю, что тут такого? (Суетливо.) Толя, зажигай спичку, я разденусь, что тут такого? Давайте я сделаю, что тут такого? Это ведь шутка, правда? Шутка? Ну, давай, Денис!

Денис. Не смей! Не смей этого делать! На колени еще перед ними встань! Не смей!

Николай. Да пошел ты к черту, праведник! Я спать хочу! Всю ночь стоять тут, что ли? Я раздеваюсь. Толя, все в порядке! Я успею! Зажигай спичку! (Начал торопливо раздеваться.)

Денис кинулся к нему, сильно размахнувшись, ударил. Николай упал на нары, застонал.

Денис. Не смей, не смей, говорю!: Что ты делаешь, сволочь! Перед кем стелешься? Не смей!

Руслан и Анатолий схватили Дениса за руки, закрутили ему их, оттащили в угол.

Анатолий (тяжело дышит). Ты что же это, сволочь? Товарищей своих же бить? Предавать? В беде предавать, да? Ну, сейчас ты ответишь!

Руслан. Сейчас он получит свое, получит! Ударил такого слабого! Ах ты скотина!

Дарья. Отпустите его, ребята, отпустите! Денис. Дарья, уйди, Даша, уходи!

Филипп. В харю ему, в харю!

Толкнули Дениса на пол, тот упал, поднимается.

Анатолий(Николаю). Видишь, как твой товарищ тебя предает, что он с тобой делает? А из тебя выйдет хороший солдат. А ты — ерепенишься. Или, может быть, ты решил нас всех тут укатать своими приемчиками, да? Ты ведь хвастал, что каратэ знаешь, да? Самбо, да? Так ты знай, что в армии — против лома нет приема. Мы ведь служили, мы знаем...

Денис. Вы плохо служили. Вы не служили. Вы отсиживались в казармах. Вот если бы вы служили в Афганистане, вы бы такими не были.

Дарья. Помолчи, Денис, помолчи. Ребята, отпустите его, мы уйдем. А? Пойдем, Денис-

Анатолий. Сидеть! Не пойдет! Погодите, я продолжу с молодежью политзанятие... Погоди-погоди... Как ты сказал? Если бы мы служили в Афганистане, да? Мы, значит, отсиживались в казармах, так?

Руслан. Нет, я вижу, он не понимает твоих политбесед. (Встал.) Нужно сначала перевести его из «сынов» в «молодые». (Снял ремень, пошел к Денису.)

Анатолий. Стой! (Смотрит Денису в глаза, но говорит все, вероятно, Даше, испуганно сжавшейся в углу.) А ты знаешь, сынок, что я умолял, просил, заклинал господа бога, чтобы меня кинули, бросили в Афгану, на передовую, под пули подставили, только бы не чистить блевотину в туалете?! Знаешь, нет? Потому что там я бы знал, что мучаюсь за идею, жизнью рискую за нее! Да-да, как это ни высокопарно звучит! Хрен с ней, с идеей, с ее сутью, но все же — за идею! А тут — я гнил! Да-да! Гнил! По-настоящему гнил! Вот шрамы остались от гнойников и чиреев! А за что гнил — было неизвестно. Ты знаешь это или нет?!: Через что я прошел, знаешь?! Тебе — все, тебе — жизни не нюхавшему, а мне... А ты знаешь, что я себе в армии вены перерезал, чтобы положили меня в санчасть, чтобы сбежать из казармы от ужаса этого хоть на день, хоть на час, хоть на миг! Перерезал вены себе на кухне, в наряде, после того как прапорщик, завстоловой, послал меня убирать блевотину у него в комнатухе, которая была там же, на кухне? Он всю ночь трахался там с проститутками, которых море было вокруг нашего городка, они как вороны на падаль слетались! Потом они пили, а мы тут же, рядом, чистили картошку гнилую, мыли пол, тарелки, кружки… А они пили и блевали, пили и блевали! А потом он приказал мне, первому попавшемуся под руку, навести у него в комнате порядок! Эти бабы, эти курвы, эти суки сидели, поджав ноги, на кровати, голые; хохотали, показывали на меня пальцем, а я должен был возиться с ихней блевотиной уних на глазах! Я им сказал тогда, что схожу за ведром и тряпкой, а сам вышел из столовой, достал старое лезвие из кармана, старое и ржавое, и рванул им по руке... Нет, ты не думай, я хочу жить, еще больше тебя, может быть, хочу жить и буду жить, особенно теперь, после двух этих лет! Как бы мне плохо ни было, но я буду жить, царапаться, чтобы жить! Но тогда мне был один выход — понимаешь?! Можешь ты это понять или нет? Что такое быть униженным?! И ведь это было в то время как раз, когда ты нежился в теплой постельке, это было всего полтора года назад, а теперь ты, слякоть, переходишь мне дорогу, сейчас ты смеешь, можешь меня упрекать в том, что я не был в Афгане, что я не ложился под пулями?! Да?!

Пауза.

Руслан. Да пошел он... Что ты перед ним? Он товарища ударил, вот за это пусть и отвечает. Сейчас мы его переведем в «молодые». Быстро раздевайся. Ну?! (Щелкнул ремнем.)

Денис не двигается.

Товарищ солдат! Вам не ясна была команда?! Быстро, ну?!

Денис. Я не буду ничего делать.

Руслан. Будешь.

Денис. Не буду.

Дарья. Денис, сделай, что они тебя просят, пусть они отпустят тебя! Денис, прошу тебя!

Руслан. Послушайте, мадам! Идите-ка отсюда... Вам все уже сказали. У нас здесь мужской разговор. Крупный и без свидетелей. Иди отсюда, ну?

Дарья. Не пойду! Не пойду! Не смейте ничего ему делать!

Анатолий. Ну что же, смотри... Сейчас он поползет к нам, увидишь...

Сняли ремни, пошли на Дениса. Ремни у них солдатские, с широкими бляхами. Филипп протрезвел, поднялся, присоединился к Анатолию и Руслану.

Дарья. Денис!

Денис. Не подходите...

Анатолий. Утю-тю. Один тут уже пугал нас. Правда, ножом... Мы его пожалели, отпустили. Пока. А ты чем нас пугать будешь? Приемчиками джиу-джитсу, ага? А ну-ка, покажи парочку, может, пригодится... Ну-ка...

Дарья. Не надо... Не надо, ребята... Он сделает, он все сделает. Денис, ну что же ты?! (Кричит.) Денис! Они ведь убьют тебя! Слышишь?!

Денис. Только пусть посмеют сделать мне что-нибудь... Замолчи!

Руслан. Ну так как? Будешь и дальше так с нами разговаривать? И дальше не будешь нас слушаться? Да?!

Денис. Не подходите...

Николай забился на кровати под одеяло. Даша схватилась за голову.

Анатолий. Да, кстати, я заодно с тобой и расквитаюсь. За тобой должок. Надо рассчитаться!

Он первый ударил по телу Дениса. Тот не смог увернуться, подставил руки, но удары уже посыпались один за другим.

Не перебегай дорогу! (Удар.)

Руслан. Вот так! (Удар.)

Филипп. И еще вот так! (Удар.)

Анатолий. Большой должок! (Удар.) Все равно все будет по-моему! (Удар.)

Дарья (плачет). Не надо, не надо, ребята! Не надо! Слышите! Он... он одумался! Он не будет! Не надо! Не надо! Не бейте его! Денис, ну что же ты?! Ответь им! Денис! Денис!

Анатолий. Не смей трогать наших девчонок! (Удар.) Не смей! Не смей! Отслужи как положено! Узнай, что такое армейская служба! Посиди без женщин голодом два года! А потом и уводи их из-под носа! У кого хочешь! А сейчас — не смей! Не смей! Не смей!

Удар, удар и ещеудар.

Руслан. Проси сука! (Удар.) За что ты его ударил?! (Удар.) Проси прощения у Кольши прощения! Проси прощения! (Удар.)

Бьют Дениса молча, сосредоточенно, пыхтят. Долго бьют. Дарья зажала голову руками. Дениса бьют ногами, когда он упал. Устали. Сели.

Филипп. Устал... Фу... Где там бутылек... Дай глотну...

Руслан. Много еще осталось?

Филипп. Много... Фу... Устал...

Тишина, молчание. Николай вжался в угол. Беззвучно плачет. Денис начал медленно двигаться. Поднялся. С его лица течет кровь.

Анатолий(Руслану). Включи маг... Скучно что-то стало...

Дарья смотрит широко открытыми глазами на Дениса. Руслан включил «Панаму» Пугачевой.

Руслан. Смотри, очухивается. Мало дали. Молодец. Сила!

Дарья(подошла к Денису, вытирает кровь с его лица). Вольно? Больно?

Денис (резко). Уйди! Уйди отсюда! Неужели не понимаешь, что я тебя теперь ненавижу! Уйди! Уйди!

Филипп. А ну-ка, повежливее с девушкой... Налейте-ка ему... Он у нас теперь «молодой». Из «сынков» перевели... (Хрипло смеется.) Не жадься, налей ему полный, полный, до полоски...

Руслан налил вино в стакан. Смеется.

Руслан. Иди сюда, слышишь? Э, молодой! Мы сегодня добрые, у нас сегодня праздник! Иди вмажь, ну? Или побрезгуешь пить с нами?

Анатолий (смеется). Он гордый, он пить с нами, быдлом и скотами, не будет! Это ведь подло и гнусно! Не будет, нет! Ты что?

Денис медленно подошел к столу. Взял стакан. Все напряглись, смотрят на него. Выльет или... Денис одним махом выпил все, без остатка. Сел на нары, уронил голову.

Анатолий(восхищенно). Ну-у, молодец! Уважаю таких! Ты гляди, как он его опрокинул, а? Будто большой опыт имеет! Во молодежь пошла! А ведь в магазинах приказано продавать с двадцати одного года!

Руслан. Ага. Служить — с восемнадцати, а вино продавать — с двадцати одного...

Анатолий. Денис, ты молодец! Так и надо! Не похмелья ради, а сугреву для! Молодец, браток, земеля! Наш человек!

Филипп. На, закуси... Ну-ну, не дергайся! Ты теперь наш человек, прошел все испытания... На, на, на!

Сунул Денису в руки кусок хлеба, тот начал медленно его жевать.

О, а картошка-то? Забыли, братцы, забыли! Наверное, уголья одни остались! (Полез в печку, достал несколько черных картофелин.) Горяченькая! Ничего, потянет с пивом! Сойдет под низ! Наваливайся!

Руслан (Денису). Ешь, ешь... Все в порядке, ага, браток? Ну, чего ты смотришь так?

Филипп(глянул на Дарью). Толян, а правда это... про блевотину? Расскажи... Сегодня тебя все слушают внимательно... Правда?

Анатолий. Нет, наврал... чего спрашиваешь-то? У тебя такого не было?

Филипп. У меня не так. Я лезвием писсуары чистил. И зубной щеткой!

Руслан(хохочет). Все-таки чистил? Не резал вены, как некоторые?

Анатолий. Заткнись!

Филипп. А что тебе было тогда? За лезвие, за вены? Это ведь считается как «самострел», да?

Анатолий. Ага, «самострел». (Закурил.) А чего было? Того и было. Пошел я за ведром и тряпкой. Тут кто-то позвал меня из наших. Помоги, мол, носилки с лапшой в котел вывалить. Большие такие носилки, глубокие, а в них лапша... Носилки взяли, потащили к котлу, начали вываливать... Вода кипит. А там, в лапше, в носилках, сидела здоровая такая крыса... И начала это она в кипятке барахтаться, глазами такими на нас смотреть, что... Я понял тогда, что похож на нее... Когда в глаза ее посмотрел, крысе этой в глаза! В таком же кипятке варюсь, и такие же глаза... Точно!

Филипп. Сварилась?

Молчание.

Анатолий. Сварилась. (Усмехается.) Кто ее оттуда доставать будет? А наутро ее солдатики съели. И не подавились. Мясо! Я не ел, я был уже в санчасти. А тогда я вышел из столовой, взял лезвие, рванул им по руке и пошел в санчасть. Ночью. Сказал, что порезался на кухне... Поверили...

Пауза. Тишина. Денис вдруг встал, качнулся.

Анатолий. Э, парниша, ты куда?

Денис (тихо). Больной душе и совести усталой во всем мерещится беды начало...

Пошел к двери, вырвал палку из ручки, вышел. Дарья тоже встала.

Руслан. Пусть пойдет проветрится. Ничего, здорово ему попало...

Филипп. Меня били больше и сильнее! Ничего! Пусть терпит!

Анатолий. А вот как ты думаешь, он Роме не настучит на нас?

Дарья(вдруг). Не бойся, не настучит. Он знает, чем все может кончиться... (Глухо.) Вы же ему сказали, как разговаривают со стукачами... Вы не подумали, а вдруг он сейчас сходит в деревню, возьмет у кого-нибудь ружьишко, придет сюда и вас всех перестреляет? Не думали об этом?

Руслан(смеется). Ничего он не сделает.

Анатолий. Ничего.

Филипп. Не сделает он ничего...

Дарья. Правильно. Ничего он не сделает... (Вдруг.) Налейте-ка и мне... (Взяла стакан, выпила залпом.)

Молчание.

(Анатолию.) Ну что, пойдем расскажешь мне о своей жизни... Пожалуешься... Пойдем... На улицу пойдем... Пожалею тебя... Некому ведь пожалеть... Пойдем... (Кричит.) Пожалею!!!

Быстро вышла из барака. Анатолий ошалевшими глазами осматривает всех, выходит следом.

Руслан(хохочет). Класс! (Запел.) «Все подружки по парам в тишине разбрели-ся! Только я в этот вечер засиделась одна!»

Филипп. Как же это они... Как же это она... Как?!

Руслан(не слушая). Ну что, Коляша? Кольша? Колюня? Колыпа? Чего ты там зажался? Ничего не поделаешь! Сейчас твоя очередь. Сам понимаешь, ему будет обидно, если тебя не переведем в «молодые» из «салаг». И за это обидно и за другое... (Хохочет.) Ну, что?

Филипп. Брось его...

Руслан. Не-ет! Я теперь Дениса уважаю! Не пикнул даже! Каратэ свое не показывал! Свой парень! Надо теперь и Николашу проверить, ага? Николаша! Переведем тебя в молодые? Ну, чего ты там сидишь? Иди сюда, к свету...

Николай рванулся с нар, упал на пол, на колени.

Николай. Братцы! Ребята! Товарищи! Не надо! Не бейте меня! Прошу вас! Не надо! Не бейте! У меня и так здоровья нет совсем! Ну не надо, ребята, прошу вас! Не надо! Что хотите для вас сделаю! Что хотите! Денег хотите? Будут! Только не бейте, ребята! Прошу вас, не бейте! Умоляю вас! Не надо, братцы!

Молчание.

Руслан. Ну вот, разнюнился... Что же это ты? (Смеется.) Расплакался... Совсем не по-мужски... Совсем. Так говоришь, сделаешь, что мы захотим? Ну а если я тебя заставлю ноги мне мыть, а потом юшку эту пить,— будешь? Неужели согласишься?

Николай. Не бейте, братцы, только не бейте! Все сделаю для вас, все, все, все, все, все! Все сделаю!

Пополз по полу, обхватил ноги Руслана, рыдает.

Только не бейте, я вас прошу! Я не выдержу! Я умру! Не бейте!

Молчание.

Филипп(вдруг). Встать! Встать, сказал!!!

Николай вскочил.

Николай(бормочет). Только не бейте... Только не бейте... Братцы... Только не бейте...

Молчание.

Филипп. Идем к нарам... Приготовиться...

Николай. Не надо, прошу вас... не надо...

Филипп. Я зажигаю спичку, и пока она горит,— ты отбиваешься... По полной форме... Начали. Ну? (Зажег спичку.)

Николай(суетливо). Сейчас, сейчас, сейчас... Я сейчас... Все сделаю... Все сделаю... (Быстро разделся, бросил одежду где попало, залез под одеяло.)

Филипп. Не так! Одежду следует складывать как положено! Аккуратно!

Руслан усмехается.

Руслан. Все! Не успел!

Николай. Я все сделаю! Я сейчас все сделаю! Только не надо, не надо меня бить!

Филипп. А теперь сорок пять секунд — подъем!

Николай (быстро одевается). Сейчас, сейчас, сейчас...

Филипп (Руслану). Включи музыку...

Руслан. Опять опоздал...

Филипп. Я себе пальчик обжег, что же это ты, а? Та-ак... Смирно стоять! Воротник грязный у вас, товарищ солдат, все мятое... Что же это вы, а? Запомните, что в армии, согласно Уставу, военнослужащие разговаривают друг с другом только на «вы». А ну-ка, скажите мне, товарищ солдат: «Вы, товарищ сержант...»

Николай. Вы, товарищ сержант... Филипп. Вот так. Что же это вы, товарищ солдат, не бриты? Застариковались, что ли? Не рано ли? Ай-яй-яй! Как нехорошо! Надо, надо бриться по утрам и вечерам! Следить за собой надо, вот так следить... (Зажег спичку, поднес к подбородку Николая, тот отпрянул.) Стоять смирно, ну? Команды «вольно» не было! Стоять!!! (Взял Николая за подбородок, тот мычит.) Я буду вас учить бриться товарищ солдат! Буду вас так учить, как меня учили в армии. Вам пойдет впрок этот урок, как он пошел и мне... Вот так... Вот так... (Спичку держит у подбородка Николая, тот мычит, вырывается. Кричит.) Руки! Руки по швам! Команды «вольно» не было! Вот так! Смирно! Смирно! Вот так! Смирно, сказал!

Руслан. Точно. У нас в учебке «старики» делали то же самое...

Филипп. А теперь, товарищ солдат, сорок пять секунд — отбой!

Николай быстро раздевается, падает в постель.

А теперь — сорок пять секунд подъем!

Николай(торопливо одевается, бормочет). Только не бейте... Только не бейте, ребята... Только не бейте. Бабушка не выдержит, если я умру... Только не бейте...

Филипп. Сорок пять секунд — отбой! Молодец! Ишь как быстро осваиваешь азы науки! Мальчик-колокольчик из города Динь-Динь! А теперь сорок пять секунд — подъем! Отбой!!!.. Подъем!.. 'Отбой!!!.. Подъем!!!.. Отбой!!!.. Подъем!!!.. Отбой!!!..

⇐ Предыдущая 1 234 Следующая ⇒