В Дании вообще знали, кто такой Цой?

Юрий Белишкин: НемОе «Кино»

Много лет я не осознавал, какой подарок сделала мне судьба, столкнув с Виктором Цоем. Большое видится на расстоянье, это правда. В восьмидесятые он был просто артистом, которому я устраивал концерты, а «Кино» - просто группой, где я трудился директором. Я любил его, как человека, но не понимал масштаб этой личности. Ведь «Группу крови», «Восьмиклассницу», «Звезду по имени солнце» и другие песни до сих пор поют и знают. Хотя с пятнадцатого августа девяностого года, когда Виктора не стало, прошло двадцать девять лет.

Моей встрече с Виктором Цоем предшествовала мистическая история. Весь 1987 год я почему-то выводил в ежедневнике лишь одно слово. В минуты задумчивости, когда ручка ходила по листу автоматически, на листе появлялось: «Кино, кино, кино…». Хотя к искусству кинематографа я отношусь очень спокойно. Не понимаю, что это – предчувствие или случайное совпадение. Впрочем, бывают ли в жизни такие случайности?

Цоя я впервые увидел в июле 1988 года, и картинка эта до сих пор стоит передо мной. По улице Жуковского шли «люди в черном», будто из американского фильма. Виктор в центре, слева – гитарист Юрий Каспарян, справа – гражданская жена Наташа Разлогова. Высокие, красивые, стильные, молодые. Заметная компания, прохожие на них оборачивались.

На Жуковского жил Лазарь Ефимович Гарцман – директор Театра-студии «Бенефис», где я тогда работал. Встречу наметили у него дома. Пригласили меня в эту организацию для того, чтоб делать рок-концерты, ведь неформальные музыканты только-только выходили из подполья. Не зная, с кого начать, я позвонил Мише Васильеву в «Аквариум», потом Алику Тимошенко, директору «Алисы». Но с ними договориться не получилось. Оставалось загадочное «Кино», о котором я толком ничего не знал. Правда, «Группу крови» слышал, пиратские кассеты уже вышли.

У Цоя не было телефона, я нашел номер Юрия Каспаряна. Долго не мог договориться о встрече, со свойственной рокерам туманностью Юрий отвечал: «потом», «не знаю», «как-нибудь», «мы скоро уезжаем на Юг...». Но в итоге я его достал.

Дома у Гацмана мы пробыли полчаса. Говорил, в основном, я. Познакомились, но ни о чем конкретном не условились. Виктор лишь подытожил: «Мы вернемся в сентябре, звоните Юрику, продолжим общение». В разговоре выяснилось, что едут они в плацкарте на боковых местах: приличных билетов на южные поезда было не купить. Я пожалел ребят и подсуетился, достал для них купе. Цой сдержанно поблагодарил, он вообще был немногословен и купил меня тем, что умел внимательно слушать. Несуетлив, тактичен, что для рокеров редкость. Уже потом, когда мы стали работать, Витя никогда не высказывал возмущения вслух, даже если был чем-то недоволен.

… После их отъезда меня мучали сомнения. Я не знал – получится ли вообще что-то из затеи с концертами. Виктора сложно было прочитать - я не понимал, хочет он со мной работать или нет. Никакого эмоционального отклика от него не шло, Цой держал дистанцию. «Спасибо», «хорошо», «приятно познакомиться», «мы подумаем». За все наше общение он от силы сказал десять слов.

Я плотно тогда работал с театральными кассами и даже заимел свою собственную: полгода ходил в районную администрацию, пока мне не дали «добро» на ее открытие. Так вот, в кассе уже спрашивали: «Существует ли группа «Кино»? Есть ли на нее билеты? А то мы слышали записи, а где увидеть ребят, не знаем». Легальных сольных концертов у Цоя в Ленинграде не было, они играли только на фестивалях рок-клуба и на квартирниках.

В сентябре я снова позвонил Каспаряну и поехал на Будапештскую, где дома у барабанщика Георгия Гурьянова (попросту Густава) «Кино» репетировало. «Привет, как дела?», - бросил Виктор, налил мне чаю и удалился. Несколько часов я просто сидел на кухне и слушал гитары за стеной. Цой иногда выходил с беломориной, в зубах, курил и молчал. Если честно, я не пришел в буйный восторг от песен группы, только потом, что называется, их распробовал. А тогда голова была занята другим: каким образом и на какой площадке все лучше организовать.

На репетиции «Кино» я ездил два вечера подряд, а на третий Виктор сказал: «У нас нет директора, вы не хотели бы им стать?». Я молча кивнул головой. Объяснять ничего было не нужно, мы оказались на одной волне. Видимо, он почувствовал ко мне доверие. Потом я узнал, что никаких справок обо мне Цой не наводил – это вообще было не в его характере.

«У нас концерты намечены в СКК, может, вы нам немного поможете?», - продолжил Виктор. Я снова кивнул. Решил напечатать афиши и расклеить их по городу. Но вскоре понял, что можно не печатать и не клеить. Билеты разошлись в один миг. Хотя это были будние дни, а СКК – огромная площадка. В октябре 1988 года у «Кино» были полные аншлаги.

После СКК, в ноябре, я уже в роли директора поехал с ребятами в Москву, на концерты памяти Александра Башлачева в Лужниках. В них участвовали «Алиса», «ДДТ», «Машина времени», «Аквариум». К слову, не сговариваясь, на заключительном шоу коллективы отдали почетное право Виктору играть в финале.

Концерты были грандиозными. Но мало кто знает, что в Лужниках с «Кино» случилась история, благодаря которой в СССР впервые появился стоячий партер. Как только началось соло Каспаряна на «Группе крови», с верхних рядов народ стал стекаться вниз, чтобы лучше услышать песню. Люди напирали и сметали первые ряды. Ни пьяных, ни безобразий, просто все хотели быть ближе к Цою.

В итоге началась свалка. Ко мне обратилась директор стадиона: «Наведите порядок». – «Как? Это невозможно». – «Тогда я закрываю концерт». По ее команде вырубили электричество, женщина поднялась на сцену и приказала Цою: «Успокойте зал». – «Я не буду. Зовите Белишкина». Я вышел, попросил включить аппаратуру и сказал в микрофон: «Прошу сесть на свои места. Иначе концерт прекратится». Люди сели, «Кино» заиграло, но все началось по новой, и шоу все-таки остановили.

После оборванного финала в гримерку ворвался полковник милиции, показал на меня и Виктора: «Просьба проехать с нами в управление». Там нас встречал уже генерал: «Что за безобразия вы устраиваете в центре Москвы?», - он орал во весь голос. А полковник развел руками: «Я сам удивлен. Они ведь вообще ничего не делали, никого не провоцировали. Стоят, как вкопанные, и играют. А что происходит с залом – непонятно…». Я тогда попросил: «Уберите сидячий партер, иначе завтра будет то же самое». Но кресла не убрали, и ситуация повторилась. Выступление опять закончили раньше времени. Лишь потом, на группе «Алиса» перед сценой впервые оставили свободную зону. С тех пор сидячего партера на рок-концертах уже не было.

Конечно, было обидно, что оба раза «Кино» не доиграло. Но нет худа без добра. В Лужниках ко мне подошел организатор концерта в Дании, посвященного сбору помощи для пострадавших в Спитаке, и пригласил Цоя выступить. «Я был на «Битлз», - рассказал он, - так вот, зал реагирует на «Кино» точно так же».

… Свои первые концерты я организовал для «Кино» во Дворце спорта «Юбилейный» 2,3 и 4 декабря. Публика в зале вела себя необычно для неформалов. Никакого свиста, шума, выкриков «Давай рок!». В зале стояла гробовая тишина. И так все полтора часа. После концерта Цой единственный раз за всю нашу совместную работу выразил эмоции: «Это поразительно…». А вообще он никогда ничего не комментировал. Типа «Как нас приняли!», «Как круто!», это не в его духе. После «Юбилейного» дела быстро пошли в гору: с «Кино» захотели работать уже официально, по договору, в разных городах. Организаторы выходили на Каспаряна, он всех отправлял ко мне.

В «Юбилейном» я понял все о харизме Виктора. Сам-то я попал под его чары сразу. Но одно дело я – другое тысячи людей. Зрители смотрели на него, как завороженные. Честно говоря, им не было дела до группы «Кино», все пришли на Цоя. Уйди со сцены кто-то из музыкантов, они б и не заметили. Расскажу смешной случай, который был на гастролях в Волгограде в апреле 1989 года. Густав перепутал самолеты и опоздал на первый концерт. Представьте, до начала полчаса, барабанщика нет. Организаторы предлагают перенести время. Виктор: нет, будем работать. Осветители затемнили место, где должен сидеть за барабанами Гурьянов. Представьте, в группе всего четыре человека, одного не хватает, а публика этого не видит! Такая вот магия.

Афиша с того концерта в «Юбилейном» до сих пор хранится у меня дома вместе с другими памятными вещами, связанными с «Кино». Я иногда достаю медицинскую справку, которую сделал Виктору для той самой поездки в Данию по линии ВЛКСМ, смотрю на нее и улыбаюсь. Времени на оформление документов было катастрофически мало, а моя жена трудилась терапевтом в Поликлинике творческих работников. Мы подмахнули бумажки для всей группы. «Практически здоров!» - было написано у Цоя. Формулировка смешная. Но это всех устроило, билеты «на самолет с серебристым крылом» были куплены, «Кино» впервые покинуло СССР.

- В Дании вообще знали, кто такой Цой?

- В Копенгагене нас разобрали по квартирам. Только я сел в такси, чтоб ехать из аэропорта по нужному адресу, водитель включил радио и раздалась знакомая музыка. Играла песня «Спокойная ночь» группы «Кино». Я тогда подумал, что принимающая сторона захотела сделать нам приятное. Но оказалось, это не так. На следующий день парень, который нас встречал, объяснил, что просто отдал эту песню на радио. И Цой тут же стал популярен, хотя звучал на русском языке, и датчане вряд ли понимали слова.

12 3 4 5 6 7 8 Следующая ⇒