НИКОЛАЙ КОЛЯДА. СЦЕНАРИЙ БЕЗАЛКОГОЛЬНОЙ СВАДЬБЫ. ЛЮСЯ, 45 лет. ВЕРА, 45 лет. МАША, 30 лет. ПЕТЯ, 35 лет. АНТОН, 25 лет. МИХАИЛ, 25 лет. СТАРУХА. ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ

Стр 1 из 4Следующая ⇒

НИКОЛАЙ КОЛЯДА

СЦЕНАРИЙ БЕЗАЛКОГОЛЬНОЙ СВАДЬБЫ

Провинциальная комедия в двух действиях.

г. Екатеринбург

2017 год

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

ЛЮСЯ, 45 лет

ВЕРА, 45 лет

МАША, 30 лет

ПЕТЯ, 35 лет

АНТОН, 25 лет

МИХАИЛ, 25 лет

СТАРУХА

Окраина провинциального городка, двухэтажный деревянный дом возле водохранилища.

ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ

Окраина провинциального города. У реки, которая через плотину входит в водохранилище, одиноко стоит старый двухэтажный бревенчатый дом барачного типа. Строили его после войны, теперь дом обветшал и идёт под отселение. Скоро снесут эту спокойную и за много лет налаженную жизнь. Снесут палисадник с сиренью и цветами, лавочки у подъезда, крашенные синей краской. Под нож бульдозера пойдут и две шины, которые жильцы превратили в клумбу с цветами, и дощатый тротуар, который идет от дома к магазину. Уберут и красную колонку с водой, сарай с дровами, туалет на улице, «грибок» с лавочками для играющих в домино стариков. Всё снесут.

Скоро. Но пока тут еще люди живут. А все дома, что рядом были, уже стёрты, тут новый квартал под названием «Заречный» строят, котлованы для фундаментов домов вырыли. И на этом, как водится в России, и бросили.

За рекой, на косогоре, стоит маленькая церковь. Она словно летает в небе, в облаках, высоко-высоко. Вокруг церкви белеют крестики – кладбище там, за рекой. Над кладбищем кружатся маленькие самолеты, тут возле водохранилища учебный аэродром ДОСААФ. Гудят, пыхтят самолетики, как взрослые. Далеко кладбище. Не скоро ещё туда всем.

К бараку продолжены деревянные мостки от продуктового магазина. Магазин из кирпича сделан - старый купеческий дом. Вывеска на нем висит - «Sel Mag». Асфальта нет, грязная колея дороги из города утыкается в магазин, и тут остановка автобуса: ржавые железные листы, загородка, чтоб не дуло, и лавочка внутри, чтоб спрятаться от снега и дождя. На автобусной остановке написано: «Центр – Водохранилище - Центр». Раз в час приезжает автобус и отвозит тех, кому надо, в центр города, привозит тех, кому надо, из центра. А кому надо сюда? Никому.

Лето. Дождь прошел. Радуга стоит над посёлком. По реке лодки плывут и катера. Внизу у реки за магазином – рабочий посёлок: к пологому берегу широкой реки спускаются двух и трехэтажные дома.

А в бараке на втором этаже в квартире чисто, высокие потолки. Видно, что тут не алкашня какая живёт, а такие, нормальные работяги. Правда, странноватая квартира: все стены черным покрашены, зеркала занавешены, всё какое-то печально-похоронное, будто что-то страшное недавно произошло в доме. И шторы на окне с балконом закрыты, а на дворе полдень. Стол с черной скатертью в центре комнаты, на столе свечи горят. За столом сидят друг против друга ЛЮСЯ и ВЕРА.

ВЕРА.Ну, вот, я ещё хотела Зэ - загадать, чтобы Кэ - коррупции у нас в стране не было бы и чтобы Россия встала с колен. Можно это? Сможете вы это сделать посредством, так сказать, вашей Мэ - магии?

ЛЮСЯ. Всё можно, если осторожно.

ВЕРА.Я серьезно.

ЛЮСЯ. Слушайте, ну можно. А почему нет-то?

ВЕРА.И не будет коррупции в стране?

ЛЮСЯ. И не будет, конечно. Только заплатите мне по особому тарифу.

ВЕРА.Ну, правда ведь, согласитесь, хочется, чтобы страна развивалась. Вставала с колен. Я же гражданка России. А то печалька прям. И имя у меня Вера. Я верю в светлое Бэ - будущее нашей Сэ - страны.

Молчание.

ЛЮСЯ. А почему вы так странно разговариваете?

ВЕРА.Я интернет зависимая. С утра до ночи, если не в прокуратуре, то в интернете.

ЛЮСЯ. В прокуратуре?

ВЕРА.Ну да. Я там в гардеробе вот уж сколько лет Рэ – работаю. А так в интернете. Там интересно. Другая жизнь. И вашу страничку нашла. И пришла погадать. Вы тоже интернет зависимая?

ЛЮСЯ. Нет, мне сделали мой сайт по знакомству. Я там у вас не бываю.

ВЕРА.Где?

ЛЮСЯ. В интернете. Вот что, гражданка Вера, вы уж определитесь, чего вы хотите: или жениха, или коррупции?

ВЕРА.Я не понимаю вашей И - иронии.

ЛЮСЯ. Никакой иронии. Какая ирония может быть в таком вопросе?

ВЕРА.Что скажешь: аффтор жжёт.Я определилась. Я за Россию с начала. А потом личные Вэ – вопросы.

ЛЮСЯ. Так, женщина, мы долго говорим про пустое. Давайте быстрее. Итак. Вы вот с этим вопросом попозже. В смысле, не сегодня попозже, а вообще – попозже в другой раз приходите. Ладно?

ВЕРА. Ладно.

ЛЮСЯ. А сейчас перейдем к главному, то есть, не к коррупции, а к вашему пожеланию суженого, ряженого, наряженного, так? Так вы хотели? И вы с этим ко мне пришли?

ВЕРА. Ну да. Пришла. Дак по поводу коррупции попозже подойти? Завтра, имеется в виду? А я думала: попозже ночью, чтоб пострашнее было, чтоб темно, чтоб романтично. Согласитесь, ведь все ж таки по поводу коррупции будет гадание, чтоб ее не было, и потому нужна Тэ - таинственность. ИМХО – я так думаю.

ЛЮСЯ. Ну, не путайте меня, вы много говорите, а это я должна много говорить, не вы, ну? Хватит!

ВЕРА. Вы тише кричите, а то пчелы умрут.

ЛЮСЯ. Чего?

ВЕРА.Так. А почему такое отношение к клиентам? Вы ж гадалка. Ну, вот и гадайте мне. Нагадывайте всякое хорошее. (Пауза). Как темно тут и холодно. Что это у вас на шее?

ЛЮСЯ. Змея.

ВЕРА. Резиновая? Ну, понятно. Для страха. Из «Ашана»?

ЛЮСЯ. Нет, не резиновая.

ВЕРА. Я поняла уже, что не резиновая. Тут всё, я гляжу, Нэ - настоящее.

ЛЮСЯ. Да, я потомственная в седьмом колене гадалка. Верховная Жрица Солнца.

ВЕРА. Дак поэтому у вас всё такое черное в квартире? А вы, значит – солнце?

ЛЮСЯ. Я Верховная Жрица Солнца Люсия.

ВЕРА. Как интересно.

ЛЮСЯ. Так зовут меня. Всё пишется с большой буквы. Верховная. Жрица. Солнца. Но я за один сеанс решаю один вопрос, а не несколько.

ВЕРА. Понимаю. Верховная Жрица Солнца Люсинда живет тут в двухэтажном доме барачного типа на краю города. Люсинда.

ЛЮСЯ. Не Люсинда, а Люсия!

ВЕРА. Ну да. В сказке была Бастинда. А вы – Люсинда. Понятно.

ЛЮСЯ. В какой сказке? Я сказала – Люсия!

ВЕРА. В какой-то сказке. Люсинда, надо же. Как интересно.

ЛЮСЯ. Так вот, женщина, по первому вопросу вы просили что?

ВЕРА. Что я просила? Про коррупцию – это был второй вопрос. А по первому вопросу …

ЛЮСЯ. Да, по первому вопросу вы просили нагадать на удачу, на прибавление в семействе, на суженого вы просили. На богатство ещё вы просили и прочее. Так?

ВЕРА. Ну, вроде, так. Богатство, да, надо мне, и прибавления бы не мешало. Ну, и удачи.

ЛЮСЯ. Руку вот так над свечой подержите. Ну, женщина, ну, беда с вами! Ну, что вы руку в пламя суёте? И заверните рукав, а то на вас одежда загорится! Без ожогов чтоб было. Еще не хватало мне тут для вас «Скорую» вызывать. Вот. Теперь вот на этот волшебный стеклянный шар смотрите и думайте про то, что вы загадали, ну?

ВЕРА. Вслух не говорить?

ЛЮСЯ. Нет, не говорить.

ВЕРА. Про коррупцию думать? Чтоб ее не было?

ЛЮСЯ. Вы издеваетесь надо мной? Думайте, про что хотите. И про коррупцию тоже. Пусть и ее не будет, мне уже всё равно, я с вами замучалась. На шар, говорю, смотрите!

ВЕРА. Ой, я видела такой шарик. В отделе игрушек в «Ашане» продают, тоже. У вас тут всё из «Ашана», гляжу.

ЛЮСЯ. Нет, вы ошибаетесь, не продают. Нет, не из «Ашана».

ВЕРА. Да продают, что вы мне говорите.

ЛЮСЯ. Я сказала – нет. Всё! Это мне был подарок от Бога Солнца.

ВЕРА. Чего? Бога Солнца? С неба упал?

ЛЮСЯ. Считайте, что с неба упал.

ВЕРА. От Бога Солнца? Ну, понятно. Раз вы его почетная представительница на земле.

ЛЮСЯ. Я не почетная представительница. Я Верховная Жрица Солнца Люсия. Тысячу раз вам сказала.

ВЕРА. Люсинда?

ЛЮСЯ. Люсия.

ВЕРА. Люсинда?

ЛЮСЯ. Люсия!

ВЕРА. Люсинда-Бастинда.

ЛЮСЯ. Сюда, сказала, смотрите и думайте. Думаете?

ВЕРА. Думаю, думаю. Ой, как я много думаю. И закричала бы, да пчёлы умрут.

ЛЮСЯ. Ну, и всё. Подумали и хорошо. Всё. Хорош для первого сеанса. Через три дня приходите. Там и про коррупцию поговорим. Расценки вы знаете. Деньги вот сюда на тарелочку ложьте. Только на тарелочку. Ни в коем случае не в мои руки. Это дар Богу Солнца. Жертва ему.

ВЕРА. А он что – сам придет забирать? Ой, как посмотреть хочется. И вы даже эти деньги не тронете? Ой, ну, прям как в сказке.

ЛЮСЯ. Сюда, говорю, деньги положьте. И ступайте.

ВЕРА. Ступайте? Ясно. Я ступлю. Я ж тупая, я ступлю. Я тупая сильно, но не настолько тупая сильно, чтобы ступить. Особенно в этот раз тупить не буду.

ЛЮСЯ. Чего?

ВЕРА. Значит, так, мадам Бастинда, херова волшебница, где у тебя тут выключатель? Сидим как в гробу в черной комнате. Свет надо включить, чтобы в глаза в твои посмотреть.

Вера прошла к дверному косяку, пошлёпала по стенке. Нашла выключатель, свет включила.

Ой, дорогая жрица, это сделало мой день, как говорится в интернете. Улыбнуло меня. Я прям Вэ – в восторге, зачет. И я прям О – охренела от тебя. ИМХО, понимаешь?

ЛЮСЯ. Чего?

ВЕРА. Того. В газенваген тебя. Фтопку. Всё гламурно и готично тут у тебя.

Вера прошла по комнате, раздернула шторы. Солнечный свет брызнул в комнату из окна.

Ой, прям сам Бог, солнце наше вошло в квартиру, гляди-ка! На разборку явилось наше Божество, давай, заходи, не стесняйся!

ЛЮСЯ. Да в чем дело!?

ВЕРА. Да в том. Сейчас поймёшь.

Вышла на балкон. Смотрит вниз.

Чья это старуха сидит там на лавочке? Не твоя мать?

ЛЮСЯ. Нет там никаких старух.

ВЕРА. Ну ладно. Разберемся.

Вера прошла к двери в прихожей, открыла дверь, кричит на лестницу, на первый этаж:

Машка, сюда иди! Быстро! Ну, где ты там? Шевели оковалками, коза нестроевая! Дурко! Иди скорее, сказала, ну? Давай, давай, поднимайся по скрипучим ступенечкам, входи, не бойся, дорогу-то, небось, Зэ - знаешь, помнишь! Ты ведь сюда не раз, и не два ходила, несла жрице солнца, ети ее мать, в целофанном пакете, в кульке целофанновом зажатые в жменю деньги свои!

ЛЮСЯ. Да что такое?!

Вера идет по комнате, срывает с зеркал, с мебели все чёрные тряпки. Люся за ней бегает, не даёт сделать это, назад тряпки приделывает.

ВЕРА. Ты сиди, сиди, милая и учи албанский. Я сейчас наряд милиции вызову, сдам тебя им, сучку недорезанную, и всё будет чуки-пуки. А то распоясалась, гляжу, от Бэ - безнаказанности. С дураков рубит деньжищу, но я тебя вызову на чистую Вэ - воду!

ЛЮСЯ. Куда ты меня вызвать собралась?

ВЕРА. Туда. На улицу Труда. Вот так вот херак – и часы «Маяк»! Поняла? Машка, ты где? Сюда иди!

В дверях стоит МАША. Страшненькая девушка лет тридцати. В очках, в старомодном грязно-желтого цвета плаще, в сапогах, с зонтиком и с сумочкой. Стоит, плачет.

Что, свою постоянную клиентку не узнаешь? Она же тебе денег за Вэ - ворожбу отдала на целый вертолет? Не помнишь?

МАША. Здрасьте, мать Люсия. Зонтик сюда сушиться поставлю, да?

ВЕРА. Поставь, поставь. Знаешь песенку: «Поставь! На всех вокзалах поезда! Ты будешь рада нам всегда! Поставь!».

ЛЮСЯ. Да что вам надо? Это я сейчас милицию вызову. Врываются!

ВЕРА. Ну вот, Маша ты и тут, пришла, вошла, садись. Очная ставка. А ты, дурочка, боялась, даже юбка не Пэ - не помялась. Звоню?

ЛЮСЯ. Куда?

ВЕРА. В милицию? Или сама всё вернешь?

ЛЮСЯ. Чего надо?

Вера идет к печке, кастрюльки открывает, холодильник.

ВЕРА. Картошку варите и едите? А мясо где? А где красная и черная икра? Почему ее не жрете ложками? На наши-то деньги могли бы. Ты смотри – овощи одни, силос едят только и всё. Ой, у них даже заварки нету. Шалфей пьют. Нарвали в поле за речкой, да? И пьют. А ручки какие на газплите, мама мия! Не поворачиваются. Жиром заросли. Засранка наша гадалка, да?

ЛЮСЯ. Что вам надо?

ВЕРА. Шоколада. Ты эту девушку не узнаешь? Ну и ладно. Мы вот наши денег назад хотим. Тех денег, которые ты, сука-жрица, у нее забрала. А она, дура, тебе их отдала.

МАША. Я не дура.

ВЕРА. Дура, дура, еще какая дура. Дурнее не бывает.

ЛЮСЯ. Я не понимаю вас.

ВЕРА. Ты мне 21-ую статью Уголовного кодекса не изображай, красотка кабаре. Знаешь такую статью?

ЛЮСЯ. Какую статью?

ВЕРА. Двадцать первую! Которая означает: Нэ - невменяемость. И значит, человек не отвечает за свои поступки. А ты, душа моя, ответишь, потому что ты у нас – абсолютно вменяемая А - аферистка, я же вижу!

На шее у Люси змея зашевелилась. Вера замолчала, смотрит на нее.

Она у тебя что, правда - живая?

ЛЮСЯ. Кто?

ВЕРА. Змея на шее?

ЛЮСЯ. Живая.

ВЕРА. Я ж думала резиновая из «Ашана»?

ЛЮСЯ. Зачем мне резиновая змея на шею?

ВЕРА. Ну, чтоб пугать.

ЛЮСЯ. Я никого не пугаю. А змея мне нужна, потому что она призрак мудрости.

ВЕРА. Призрак или признак?

ЛЮСЯ. Что? Я без нее не могу пробраться к глубинам сознания и подсознания.

ВЕРА. Дак она ядовитая? Да ладно пургу гнать. Я же вижу, что это - уж, а не змея. Надо же. Как ты много придумываешь обстановки всякой, реквизиту всякого. Тут и умный поверит, что ты Гэ - гадалка, и что ты напрямую в контакте с Богом Солнца.

ЛЮСЯ. Да, я напрямую в контакте с Богом Солнца!

ВЕРА. Я еще раз говорю: невменяемость из 21-ой статьи не изображай! А ты поплачь, поплачь, Машечка, поплачь, меньше поссышь.

МАША. Тетя Вера, да вы успокойтесь!

ВЕРА. Я спокойна, как мёртвая лошадь!

Кукушка выскочила из часов и принялась хрипло куковать.

Вера снова вышла на балкон, кричит вниз:

Это что ж такое творится? Люди! Люди добрые, что происходит! На дворе 21 век! Век технологий, век борьбы с коррупцией, Россия с колен поднимается, а мы что тут видим и что происходит тут, скажите мне? Я скажу, что происходит, я скажу вам! Я думала, такое только в кино бывает! А это вдруг у меня в моей Жэ - жизни произошло! Вы посмотрите, какое жульё, ворьё, какие аферюги тут окопались и живут! Обманула несчастную девочку! Наворожила ей жизнь без коррупции, Россию не на коленях, а стоячую, наворожила, и наобещала денег, мужика, детей, семью, отдых в Сочи! То есть, практически, весь набор ей обещала! Всё то простое, о чем мечтает каждая среднестатическая россиянка! И что? Забрала миллион у нее, аферюга! Люди добрые!

ЛЮСЯ. Да вы кому кричите-то?

ВЕРА. Туда, вниз, народу русскому!

ЛЮСЯ. Да нету никого сейчас. Все на работе. Или в лесу за грибами. Или на рыбалке.

ВЕРА. А ты почему не на рыбалке, Люсинда!?

ЛЮСЯ. Я на рыбалке.

Люся прошла к кровати, встала на карячки, вытащила из-под кровати аквариум, сняла с шеи змею, положила в аквариум.

ВЕРА. Ты что делаешь?

ЛЮСЯ. Гошу прячу.

ВЕРА. Какую Гошу?

ЛЮСЯ. Не какую, а какого. Гошу моего. Ужа африканского. Он сидит тут в аквариуме.

Вера прошла к кровати, смотрит.

ВЕРА. Там же мышка сидит?

ЛЮСЯ. И что? Это его обед.

ВЕРА. Зверюга какая. В газенваген тебя, фтопку, в Бабруйск, жывотное!

ЛЮСЯ. Он не зверюга.

ВЕРА. Ты зверюга, жесть! Живое сует змее, мышь живую!

ЛЮСЯ. А я что виновата, что в природе так? Он это ест. Он колбасу не ест. Это не кошка.

ВЕРА. Жесть какая. Зверюга какая ты.

Люся закрыла аквариум, села на кровать, руки сложила на коленках, смотрит на Веру.

ЛЮСЯ. Всё сказала?

ВЕРА. Аферистка! Обокрала мою племяшку!

МАША. Тетя Вера, не надо, мне стыдно! Ну, что вы ввязались? Я бы сама разобралась. Ну, зачем так, стыдно мне.

ВЕРА. Тебе-то что стыдно? Вот как ей, жрице любви, ёкалэмэнэ, итишкин корень, как ей не стыдно тут со своим Гошей?

ЛЮСЯ. Женщина, закройте окна, у меня глаза болят. И хайло закройте. А то видно всё, что вы вчера на ужин ели. Открывайте рот у стоматолога, а?

ВЕРА. Что?!

ЛЮСЯ. Да то. Сядь и сиди. Коза. Надоела.

Люся встала. Задернула шторы, встала напротив Веры, смотрит на неё в упор.

ВЕРА. Что?

ЛЮСЯ. То. Я сказала, вы, чем хай подымать на всё водохранилище, так вот, прежде, чем хайло разевать, вы бы поинтересовались, узнали бы всё напрямки. Ну, если не у вашей племяшки, дак у меня спросили бы. Я бы ответила.

ВЕРА. Что ты ответить можешь?

ЛЮСЯ. Мария, идите сюда, дверь закройте, сядьте. Сюда сядьте. И расскажите всё вашей тете или вот кто она вам такая приходится. И вы сядьте. Не знаете ничего, дак не лезьте. Сядь, сказала. Говори!

Вера и Маша сели на кровать, кровать скрипнула.

Ну?

МАША. Это тетя Вера, моя тетя. Она одна родня у меня. Как мама и папа умерли, так у меня никого не осталось, только она.

ВЕРА. Я одна у нее, у сироты. Она Сэ – сирота. Да. Она у меня единственная крохотулечка.

МАША. Вы у меня, а не я у вас.

ВЕРА. Да не путай меня! Мои уже большенькие, деточки мои, сын да дочь, разъехались, а я эту курирую, не даю ей скатиться в пропасть, пасть на колени, как вся Россия. А она от меня месяц уже скрывает, что как получила наследство от папки, братика моего – полгода назад он помер – вот как получила наследство, вошла в наследие, так сказать, так вот она сразу и пошла к тебе. К вам, жрица! И всё бухнула тебе на Тэ – на тарелочку, все грошики свои, ой, Жрица Солнца! Господи, твоя воля, ну как людям не стыдно? Сироту обижает, а?

ЛЮСЯ. Я сказала тебе – не ори. Сказала, нет? Мария, рассказывай дальше. И скажи этой, пусть заткнется, а то у меня терпение лопаться начинает. Сколько раз ты у меня на приеме была?

МАША. Четыре.

ВЕРА. Ой, дура какая!

ЛЮСЯ. Четыре, правильно. А после четвертого раза, когда уезжала и тут вот у магазина села в автобус, что случилось?

ВЕРА. А что могло случиться? Да ничего.

ЛЮСЯ. Помолчите, сказала. Дак что случилось?

ВЕРА. Да ничего не случилось. Похлопала себя девочка по карманам, а денег нету, на блюдечко выложила вот, змеям этим выложила. Еле-еле на билет с водохранилища до центра наскребла. Так ведь, Мария?

ЛЮСЯ. Дак что случилось. Мария? Ну, говори?

МАША. Ну, парень ко мне подошел в автобусе. Спросил, как зовут, рядом сел.

ВЕРА. Какой парень?

МАША. Ну, парень такой.

ВЕРА. Ты мне не говорила. Какой парень?

МАША. Красивый. Очень красивый.

ВЕРА. Ты мне не говорила.

МАША. Я забыла.

ЛЮСЯ. И дальше что было?

МАША. Он такой красивый был. Антон зовут. Мы поехали отсюда от водохранилища и в центр. Минут сорок ехали на автобусе. Ну и вот.

ЛЮСЯ. И что?

МАША. Он такой веселый был. (Плачет). Рассказывал всякое.

ВЕРА. Что он рассказывал?

МАША. Ну, говорил, пока мы ехали, что там за окном видно.

ВЕРА. А что там за окном было видно?

МАША. Ну, говорил, вот мост проезжаем, вот улица Добролюбова. Вот улица Пушкина. Вот Коммунистический проезд, вот облдрамтеатр.

ВЕРА. А зачем он это тебе говорил?

МАША. Дак нам больше не о чем было говорить. Я молчала, он и говорил.

ЛЮСЯ. Ну и дальше рассказывай, говори, что там после всех мостов и улиц было?

МАША. Потом была филармония.

ЛЮСЯ. Я тебя спрашиваю, что дальше вы с ним стали делать?!

МАША. Он сказал, чтобы я ему чаю дала.

ЛЮСЯ. И ты что?

МАША. Ну, я и дала.

Молчание.

ВЕРА. В смысле?

МАША. Ну, ко мне домой пришли, в смысле.

ЛЮСЯ. И что дальше было?

МАША. Ну. Сидели. Чай пили, телевизор смотрели.

ВЕРА. Посторонний человек, и сразу в квартиру?

МАША. «Поле чудес» смотрели. Там было слово «Паталогоанатом». Он его сразу отгадал. А я никак не могла узнать. А ночью он ушел. Сказал, что торопится куда-то.

ЛЮСЯ. Куда ушел? Что ты врешь? У меня какие-то другие сведения?

ВЕРА. Ну-ка, тихо, жрица любви. Какие у тебя сведения, и откуда у тебя могут быть сведения? Ты что, Сэ - свечку держала?

ЛЮСЯ. Не держала. Но это мой заговор. Я его исполнила. То, что она просила – я ей исполнила. Она просила у меня парня и ребеночка. И я сделала ей всё - нагадала и то, и другое.

ВЕРА. И ребеночка тоже? Дак он тебя, Маша, это …

МАША. Да нет, он ушел. Телефон свой оставил на бумажке и ушел. Я ему две недели звонила. Всё время «Такой номер не существует» тётка говорит. Ну, и вот.

ВЕРА. Дак то-то ты квасила губы, когда я к тебе вчера пришла? Из-за него? Я ж думала, ты из-за денег, что тебе их жалко, что столько в никуда вбухала, а ты? Ты мне почему про этого Антона ничего не рассказала?

МАША. Да что про него рассказывать? Да ну его.

ВЕРА. А что ж ты тогда плачешь?

МАША. Я сказала – да ну его.

ВЕРА. Как - да ну его?

МАША. Да так. Я сразу, как по улице гуляли, заметила, что он …

ВЕРА. Да что?

МАША. Ну что, что. Что он на мужиков смотрит иначе, чем на женщин.

ЛЮСЯ. Чего? Что ты тут сочиняешь? Почему у меня сведения, что он тебе сделал то, что ты просила?

ВЕРА. Что он ей сделал?

ЛЮСЯ. Да обрюхатил её, ты что такая тупая?!

ВЕРА. Как это?

ЛЮСЯ. Как это обычно бывает.

ВЕРА. Да где ты видишь?

ЛЮСЯ. Ну, срок еще маленький, месяца не прошло.

МАША. Да не было у нас с ним ничего!

ЛЮСЯ. Как не было? Было.

МАША. Да нет, сказала же вам!

ЛЮСЯ. Это что за дела? (Кричит в другую комнату). Антоша, иди сюда! Ну-ка, быстро!

ВЕРА. Какой Антоша?

Открылась дверь, которая скрывалась за плотной тяжелой черной шторой. Там, оказывается, еще комната в квартире. Вышел Антон, стоит, опустив голову.

Ничего себе. Я думала, тут однокомнатная квартира, а у вас там потайная комнатка еще есть? Может, у вас еще и подземные ходы есть?

ЛЮСЯ. Сына, что она такое говорит?

АНТОН. Мама.

ЛЮСЯ. Сына, они пришли сдать меня в милицию. Сына, что?

АНТОН. Мама.

ЛЮСЯ. Что ты творишь, сына?

МАША. Вот он. Антон.

ЛЮСЯ. Ну вот, очная ставка. Это он ведь? Говори, Антон, это – она?

АНТОН. Мама.

ВЕРА. Вот это да. Да у них тут организованное преступное сообщество, 158-я статья уголовного кодекса. Я в гардеробе в прокуратуре работаю – все статьи знаю. Особенно те, по которым вы сидеть будете. Все будете. Может, там еще кто есть?

Распахнула дверь в соседнюю комнату. Ей навстречу вышел Михаил, встал рядом с Антоном.

Царица небесная, это ведь И - испуг. Их сколько там у тебя?

ЛЮСЯ. Сядь, сына. Что она такое говорит?

АНТОН. Мама, я всё объясню.

ВЕРА. Зачем? Не надо. Я объясню. Как в театре – объясняю краткое содержание. Громко объясняю, чтобы всем до последнего ряда было слышно. Итак!

Ходит по комнате, говорит громко.

Сядьте все. Я буду, как комиссар Мэгре рассказывать вам историю преступления. Сядьте, сказала! (Антон и Михаил сели на кровать). Итак, великая Жрица Солнца окопалась тут возле водохранилища на краю города и дает объявления в газету. Слышите меня там, в последнем ряду? Дает такие объявления: «Сглазы-привороты-отвороты». И едут к ней идиотки со всего города, едут и держут в руках заработанные трудом и потом деньги, и суют ей на тарелочку, для Бога Солнца – мол, пусть заберет, только пусть сделает мне много-много счастья. А эта Жрица Солнца – все с большой буквы! - она ворожит им, обещает им неземное счастье, и деньги при этом из них вытягивает, а за стенкой в соседней комнате сидит взвод мальчиков-ебунчиков! Так, нет?! Так! И она им говорит – фас! И они бегут за этими девками, бегут к автобусу, знакомятся, в квартиры в ихние проникают. Я просто Пэ – поражена, потрясение для меня. И я О – ошарашена. Это ж как люди устраиваются, а?! Это как только людям не стыдно такое делать! Это просто О – отпад. Они в сговоре, Машка! Эта им наворожит, дуры навороженные идут к автобусу, и к ним приклеиваются парни! То есть, эта командует как бы – пускает по следу кобелька, мол, я поворожила, пообманывала, теперь – твоя очередь, нюхай след и беги. Так? Кобелька пускает по следу? Кобелек за дурой, и пошло-поехало! Вот система, а?! Ой, стыд очи людям никак не выест! Ну, вот как им не ай-яй-яй, а? Это ж придумать, а!? Что молчите?

ЛЮСЯ. А что сказать?

ВЕРА. Значит, это твой сын?

ЛЮСЯ. Это мой сын, Антон.

ВЕРА. А это кто?

ЛЮСЯ. А это его дружочек, Михаил.

ВЕРА. Ясно. Там их еще сколько спряталось, говори, скотина?!

ЛЮСЯ. Так, не орите, женщина. У меня всё чисто. Я пять лет уже на рынке.

ВЕРА. В смысле?

ЛЮСЯ. В смысле пять лет уже работаю прорицательницей и экстрасенсом, пять лет, как у меня открылся третий глаз во лбу.

ВЕРА. Ты посмотри, у нее уже пять лет как третий глаз во лбу открылся, а?

ЛЮСЯ. Да! А что, не видите? И у нас столько детей уже, в смысле, я нагадала столько, что не сосчитать.

ВЕРА. Дак ему лет двадцать, он что, с пятнадцати лет начал с тобой работать?

ЛЮСЯ. Он вообще недавно приехал, он первый месяц дома, он живёт в Москве, приехал, а до этого со мной Петя работал.

ВЕРА. Еще и Петя есть? Ну, я же говорю, она в подполе целую роту прячет!

ЛЮСЯ. У меня за пять лет не было ни одной рекламации!

ВЕРА. А вот тебе и рекламация!

ЛЮСЯ. Слушайте, ну что вы орете? Ну, какая разница – дети-то появляются? Вам-то что? Никто претензий не имел. Ну да, есть в этом маленький обман. Но ногами, которыми Петя шел к автобусу за девушками, ногами этими руководил и толкал его ноги Бог Солнца.

ВЕРА. Прям У - уверена? Прям толкал ногами и руководил всем остальным?

ЛЮСЯ. Да какая разница, еще раз говорю? И вам какое дело?

ВЕРА. Мне большое дело.

ЛЮСЯ. Сынок, она сказала, что ты на мужчин смотришь иначе, чем на женщин?

АНТОН. Мама.

ЛЮСЯ. Что – мама? Я не поняла, что она такое говорит?

АНТОН. Мама, я не смог тогда с ней, с этой девушкой. (Вере). Это было один раз, я маме помогал, я больше не делал этого, потому что это было так странно. Я не смог там тогда. Я вообще себя плохо тогда там чувствовал.

ЛЮСЯ. А что ж ты мне наврал, что ты всё сделал?

АНТОН. Я не знаю. Наврал зачем-то.

ЛЮСЯ. Она две недели не приходила, эта Маша, я и успокоилась, думала, что ворожба моя подействовала. А тут что такое получается?

АНТОН. Мама!

ЛЮСЯ. Да что мама? Ты что меня под монастырь подводишь? Ты зачем приехал тогда?

АНТОН. Я к тебе приехал. Я уже не учусь в Москве. Я там работаю в ресторане. Барменом.

ЛЮСЯ. Как не учишься? Я ж тебе столько денег на обучение высылала? Я так скабарила, деньги собирала, чтобы тебя выучить, а ты?

ВЕРА. Ой, умру. Ученье свет – не играй с огнем. Сына-то твой - не исполнительный. Он не входит в ОПГ – организованное преступное сообщество, в кооператив под названием «Гадалка-наебалка». Ты его еще куда-то с кем-то посылала, к своим клиентам?

ЛЮСЯ. Никуда я его не посылала. Нету клиентов, лето. Сижу, жду. Никто не идет. Я вам говорю, что это был первый и единственный раз с Антошей. А так обычно Петя работает со мной. Ну, в смысле, помогает мне. Но он запил в тот день, когда ваша Маша в четвертый раз ко мне пришла. Бывает. И я этого тюфяка послала. Антоша, как не учишься?! У меня мозг взорвётся. Всё, вы уходите, у нас личное, мы разберемся. Идите. Ничего страшного. Петя уже вышел из запоя. Пусть ваша Маша идет к автобусу, я ему щас эсэмэсну, чтобы выходил.

ВЕРА. Эсэмэсну? Чтоб выходил на тропу любви?

ЛЮСЯ. Да. Чтоб выходил. Успокойтесь. Главное – результат. А Петя свое дело знает.

ВЕРА. От алкаша, значит, детей наделали всем?

ЛЮСЯ. Ничего подобного. Он сильный, здоровый, красивый мужчина. Очень приятный. Вот увидите. Вы идите к автобусу, и увидите, я уже пишу, вот: «Петя, с зонтиком, в желтом плаще, очках, в сапогах».

ВЕРА. Еще напиши: «Страшнее не бывает».

ЛЮСЯ. Были у меня и пострашнее, и Петя со всеми справлялся.

ВЕРА. Стыд, стыд, стыд какой! Фтопку! Аффтар жжот!

ЛЮСЯ. Это жизнь, Вера, успокойтесь. А где они еще себе устроят? Я не вижу лично ничего плохого. Меня вот только сыночка расстроил. Как это ты не учишься, сына!?

ВЕРА. Ой, какая грязь, какая грязь!

ЛЮСЯ. Всё, идите к автобусу. До свидания.

ВЕРА. Ужас, ужас, ужас, черный лес!

ЛЮСЯ. И не преувеличивайте. Ко мне редко приходят за зачатием. Совсем редко. Все просят только, чтоб деньги были, или чтоб мужик вернулся.

ВЕРА. В смысле?

ЛЮСЯ. Ну, чтоб я мужика от любовницы отлучила.

ВЕРА. И что ж ты делаешь?

ЛЮСЯ. Я еще раз говорю: я потомственная Жрица. А если мне кто помогает в крайних случаях, то всё по велению Бога Солнца. Идите.

ВЕРА. Ладно. Пошли, Машка, посмотрим на этого Петю.

ЛЮСЯ. А вообще – как-то все женщины сами справляются с этим делом.

ВЕРА. С каким?

ЛЮСЯ. С ребеночком. Как-то сами находят мужиков. Ваша вот только – что-то не расторопная. Неужели так трудно найти друга?

ВЕРА. Дак видишь, друзья-то какие: они всё чаще на мужиков иначе смотрят, чем на женщин, так получается. Ты бы вот поинтересовалась, что это твой сыночек там за шторкой в соседней комнате с этим сладким Мишкой-залупышкой делал? Мы тут с тобой ворожили-заворожились, а они там сидели тихо, а? Не задумывалась – что он и там делали? В советское время за это – 121 статья была.

ЛЮСЯ. Идите, хватит уже пугать, мы сами в своей семье разберемся.

ВЕРА. Да идем, идем, что ж теперь нам делать.

Все стоят, не двигаются.

Прощаться не будешь, Маша, с мальчиком?

Молчание.

МИША (вдруг кричит). Ты, тетя Люся, дура! У тебя такой парень вырос красивый, умный, добрый, а ты всю жизнь только про себя да про себя думаешь! И его забила, он забитый совсем!

ЛЮСЯ. Кто? Что? Ты чего орешь? А ну, сядь.

МИША. Да, забила! Ему в Москве трудно там! Там локтями надо работать, а ты его забила!

ЛЮСЯ. Да ты кто такой, чтоб меня судить?

МАША. Пошли, тетя Вера.

ВЕРА. Нет, стой, мне интересно стало.

МИША. Вот где его отец?

ЛЮСЯ. Где надо.

МИША. Что ты о нем знаешь?

ЛЮСЯ. Об отце – всё знаю.

МИША. Не об отце, а об Антоне – что ты знаешь? Ничего! Бессовестная!

ЛЮСЯ. А что я знать-то должна?

МИША. Рассказать тебе всё?

ВЕРА. Ой, расскажи. У меня прокурор каждое утро – клиент, в смысле, главный прокурор области - мне каждое утро сдает Пэ - пальто в гардероб, так вот я ему расскажу про то, какие случаи в жизни бывают, он, поди-кась, не знает про таких.

МАША. Хватит, пошли.

ВЕРА. Нет, стой! Вот я ему расскажу, вот я его на вас натравлю!

ЛЮСЯ. Да отвали! А что это ты тут разорался при чужих людях, Мишанечка? Ты кто такой? И что лезешь в нашу жизнь? А ну пошли все вон отсюда, я буду с сыном разговаривать!

МИША. Да знаем, как ты умеешь разговаривать! Орать будешь, кричать, требовать, а он, бедный, слова тебе боится сказать, всю жизнь, три года не приезжал из Москвы!

ЛЮСЯ. Ты кто? Мишка-сосед? Какого хера ты сюда припёрся?

МИША. Антоша неделю плачет сидит. Я у него в Москве был! Да! Я пришел его поддержать. Потому что вы его суёте в постели ко всяким моромойкам грязным, вот так!

ВЕРА. К кому?

МИША. К страшным моромойкам!

ВЕРА. Это ты про мою племяшечку? Ты совсем уже О – очумел?

МИША. Вы идите отсюда, идите, занимайтесь.

ВЕРА. Не трогай мою племянницу! Сам крокодил! Оба! Все трое! Она у меня красавица!

МИША. Идите, вас дядя Петя ждет.

ВЕРА. Подождет. Я вначале с вами разберусь.

ЛЮСЯ. Хватит. Два лагеря устроили. Эти две – против меня, и эти двое – против меня. Этот нажаловался этому, а эта – нажаловалась этой. И они все четверо прибежали сюда. В мой дом и на меня, бедную, накинулись, так? Спасибо, сына. И вам спасибо, девушки.

ВЕРА. Не такая уж ты бедная. Натощак-то, поди, не куришь. Только грязнуля, черный дом. Засрались совсем со своим Антошей.

ЛЮСЯ. А знаешь, почему черный дом? Рассказать тебе, и тебе, и тебе, и тебе? Рассказать вам, почему я всю жизнь живу в черной комнате? Рассказать?

ВЕРА. Не интересно!

ЛЮСЯ. Спасибо, сына. Спасибо и тебе, девочка. И тебе, Вера, и тебе, Миша. Чужую беду руками разведу, а вот свою … Это я про вас. Спасибо, сосед Миша. Я одна, я виновата во всем, клюйте меня, ешьте, жгите меня! Я тащу дом, я кормлю, я пою, я всех вас счастливыми делаю, и что, и что, и что?!Правильно! Была бы шея, а хомут найдётся!

Рыдает, села за стол, уронила голову на руки.

Все долго молчат.

ВЕРА. Кошмар. Вот до чего вы человека довели.

МАША. Тетя, пошли.

ВЕРА. Да постой ты, не видишь … Молодец, сыночка. Дружок его тоже хороший. Накинулись на бедную бабу. Ты Бэ – беспонтовый. И ты, Машка, тоже коза драная. И – идиотка.

ЛЮСЯ. Уйдите все!

МАША. Тетя Вера, мне скоро тридцать!

ВЕРА. И что? И в тридцать лет люди живут!

МАША. На нашей швейной фабрике одни бабы! Слесари – старики глухие. Я хотела ребеночка. Я страшная!

ВЕРА. Дура, ты не страшная. У тебя просто ума нет. Надо тебе – иди вечером на танцы в ночной клуб, подцепи кого и все дела! Да интернет есть, в конце концов, 21 век на дворе! Кроме этих деревянных домиков, как этот, есть еще и другая жизнь! Пальмы, море, солнце, кадиллаки, Мальдивы есть! Иди да напиши в интернет!

МАША. Не могу я!

ВЕРА. А что не могу? Мне вон сколько лет уже, я с утра до ночи в интернете, меня научили! Вот и у Люсинды есть своя страница в интернете, я читала вчера! Даже она, Жрица Солнца, и она там есть! Это сделало мой день. ИМХО, понимаешь? Аффтор жгёт. В топку. В Бобруйск, жывотное! Поняла? Иди да напиши!

МАША. Я не умею там. Там все врут!

ВЕРА. Там все врут, говоришь? И ты ври. Вся наша жизнь – вранье сплошное.

ЛЮСЯ. Не знаю, я не вру. Я всю правду пишу. Я умею прировороты-сглазы делать!

ВЕРА. А ты не плачь, Люсинда. Тебя Люся ведь зовут?

ЛЮСЯ. Люся.

ВЕРА. Люся, садись рядом, я нагнуся. Ой, горе, ой, печалька с вами. А что? Баба тащит весь дом, придумала себе бизнес какой-то, раз работы нет, ну, позорновато, но что делать? Как жить, когда стоим все на коленях и подняться не можем, вся Россия стоит нагнутая, а?! А мужики – где они? Повывелись, вот они, стоят – они на мужиков иначе смотрят, чем на баб! Нету у тебя мужика, Люся, в доме?

ЛЮСЯ. Нету.

Люся рыдает. Вера села рядом, приобняла ее, смотрит в пол, вздыхает.

ВЕРА. До чего мне всех жалко. Кошку на улице, собаку увижу, ребенка засопл

12 3 4 Следующая ⇒