|
|||
Должно быть, я калека…». Пока не прояснится…». Под кровлей шаткою моею…». Сегодня день морозно‑синий…»«Должно быть, я калека…»
Должно быть, я калека, Наверно, я урод: Меня за человека Не признаёт народ!
Хотя на месте нос мой И уши, как у всех… Вот только разве космы Злой вызывают смех!
Но это ж не причина И это не беда, Что на лице – личина: Усы и борода!.: …Что провели морщины Тяжелые года!
…И полон я любовью К рассветному лучу, Когда висит над новью Полоска кумачу… …Но я ведь по‑коровьи На праздник не мычу?!
Я с даром ясной речи И чту я наш язык, А не блеюн овечий И не коровий мык!
Скажу я без досады, Что, доживя свой век Средь человечья стада, Умру, как человек!
<1929>
«Пока не прояснится…»
Пока не прояснится И мысль моя, и речь, Суровой власяницы Я не снимаю с плеч!
Увы! – за миг отрады, Благословенный миг, Пройти мне много надо Под тяжестью вериг!
Но поборов усилья И сбросив тяжкий спуд, Я вижу вдруг, как крылья Растут, растут, растут!
И чую я, покорным И сладким сном заснув, Как бьет по крупным зернам Простертый жадно клюв!
<1929>
«Под кровлей шаткою моею…»
Под кровлей шаткою моею Дрожит и приседает дом… …И сам сказать я не умею И голос заглушает гром!
Сверчком сижу я за трубою, Свернувшись в неживой комок… …И говорю я сам с собою, Но и другим сказать бы мог.
Сказать, что в продублённой шкуре, Распертой ребрами с боков, Живет и клекот грозной бури, И мудрость тихая веков!
<1929>
«Сегодня день морозно‑синий…»
Сегодня день морозно‑синий С румянцем был во все лицо, И ели, убранные в иней, Обстали к вечеру крыльцо.
Вздыхая грузно на полатях, До света грежу я всю ночь, Что это девки в белых платьях И между ними моя дочь…
Глаза у них круглы и сини Под нежной тенью поволок, И наверху, посередине, Луны отбитый уголок…
Глаза их радостны и чисты, А щеки мягче калачей… …И звезды снизаны в мониста На нити тонкие лучей!
И дух такой морозно‑синий, Что даже распирает грудь… И я отряхиваю иней С висков, но не могу стряхнуть!
<1929>
|
|||
|