Вместо эпилога 2 страница

Отправив короткую записку Дамблдору рано утром на следующий день, девушка продолжила кропотливую бумажную работу.
На этот раз взор удивлённой Гермионы порадовала вычищенная мебель и чистые светильники по всему коридору.
— Эльф, эльф…домовой эльф… Бедный, столько лет совсем один, а теперь пытается мне угодить, — еле слышно произнесла Гермиона.
Она остановилась в коридоре и громко спросила:
— Может, ты выйдешь ко мне, и мы познакомимся? Я очень люблю домашних эльфов и … — Гермионе пришлось замолчать и ретироваться в библиотеку, так как что—то в глубине замка упало и громко разбилось.

Этим же вечером сова принесла ответ от директора Хогвартса:

«Никаких эльфов, никаких привидений и полтергейстов. Информация сомнению не подлежит. А.Дамблдор»

Гермиона долго перекладывала на столе свои записи, раздумывая над «содержательным» письмом старика.

В этот вечер она опять не воспользовалась предложенной спальней.

*******
Прошло две недели со дня первого визита Гермионы в Глумхолл. Она продолжала свою кропотливую работу над зельем, готовясь приступить к практической части своих опытов. Единственным недостатком было то, что Гермиона так и не смогла попасть в лаборатории поместья – это немного осложняло её положение: начав варить зелье в своей лаборатории, она должна была перемещаться в Глумхолл, чтобы сверяться с книгой или искать новые направления в случае неудачного этапа в эксперименте.
Гермиона так ни разу и не рискнула остаться в замке на ночь, несмотря на то, что дверь спальни, предложенной ей, была распахнута.
Девушка уже привыкла к странному пристальному взгляду и не обращала на него особого внимания, занимаясь своими делами. Но когда в глубине замка начинало что—то падать и стучать, ей становилось жутковато. Несколько тщательных обходов не принесли никакой информации в решении этой головоломки; а ловушки, расставленные Гермионой, оставались нетронутыми.

После того случая, когда Гермиона попыталась познакомиться с таинственным домовым эльфом, метаморфозы замка прекратились. И теперь, закончив запланированную на сегодня работу над зельем, Гермиона переоделась в старые джинсы и футболку и начала аккуратно вытирать пыль с полок и книг.
Работа шла довольно медленно, потому что Гермиона очень часто отвлекалась, листая страницы понравившегося тома.
Когда Гермиона навела идеальный порядок на стеллажах и полках, то начала собираться домой.
Вытряхнув всё содержимое сумки на стол, перевернув все свои записи, Гермиона так и не нашла портключ – круглую жестяную баночку от леденцов. Уставшая, вся в пыли, она вышла из библиотеки уже поздней ночью.

Девушка обошла все коридоры, где проходила сегодня утром и могла выронить портключ, но так ничего и не нашла. Скорее всего, он упал со стола в библиотеке и куда—то закатился. На призыв «Accio, портключ!» Гермионе в руки попадали шахматные фигуры, шар от бильярда, старый цветочный горшок и шоколадная лягушка.
Повертев в руках шоколадку, Гермиона раскрыла обёртку и вынула карточку — на ней был изображён Северус Снейп. Он нахмурился и отвернулся, а через несколько секунд вообще исчез. Гермиона съела шоколадную лягушку и побрела в спальню, которую ей любезно предоставили. На то, чтобы передвигать кресла и столы в библиотеке в поисках портключа, сил уже не оставалось.
Гермиона вошла в спальню и закрылась на щеколду, затем, немного подумав, придвинула к двери тяжёлое кресло. Всё же, так было немного спокойней. Она развела огонь в камине и подошла к большому шкафу. Там она нашла стопку постельного белья, несколько одеял, полотенец, туалетные принадлежности, два халата и даже сеточку для волос. Скорее всего, раньше это была спальня для гостей, и все эти вещи остались ещё с тех пор, когда в поместье приезжали родственники или гости.
Гермиона взяла сеточку для волос и посмотрела на себя в зеркало. А когда пыльное зеркало авторитетно заметило: «Тебе, деточка, это не поможет», — громко расхохоталась. Она смеялась несколько минут, освобождаясь от усталости и боли, переживаний и вечных забот.
Успокоившись, Гермиона попыталась заговорить с зеркалом, но оно никак не хотело идти на контакт и отмалчивалось.
Благо, с водой в замке проблем не было, чему Гермиона очень удивлялась первое время, и она смогла нормально выкупаться и вымыть голову.
Сидя в кресле, закутанная в большой не по размеру халат, Гермиона пила чай из термоса и ела булочки. И ей даже понравилась то, что она останется ночевать в Глумхолле.

Гермиона проснулась ранним утром и села в постели; этой ночью она спала довольно крепко – сказалась усталость и длительное недосыпание. Накинув халат, она поплелась в ванную. Прохладный душ смыл остатки сна, и Гермиона была готова начать новый трудовой день. Но когда она подошла к порогу, то невольно содрогнулась: тяжёлое старое кресло опять стояло в углу, а дверь была открыта.
Гермиона кинулась в библиотеку, где накануне на столе оставила все свои записи. Она немного успокоилась, когда обнаружила, что все бумаги и книги лежат так, как и раньше, и занялась поиском портключа. Он обнаружился на одной из книжных полок, хотя Гермиона точно знала, что туда его не клала.
«Рановато ещё для старческого маразма», — уныло подумала Гермиона и решила в первой половине дня заняться закупкой нужных ингредиентов для зелья и продуктов для себя.
Смена обстановки пошла для неё на пользу: утреннее происшествие уже не казалось таким ужасным, а боевой настрой стал ещё сильнее. Разгрузив пакеты с покупками, Гермиона села за стол и принялась проверять свои расчёты – если всё сойдётся, то уже завтра можно будет начать первый этап приготовления зелья. Несколько часов Гермиона перечитывала свои записи и делала пометки.

Неожиданно она закашлялась, поперхнувшись кофе, и поспешно поставила чашку на стол, схватив листки обеими руками. Напротив одной формулы стоял большой вопросительный знак, написанный красными чернилами. Сглотнув, Гермиона осмотрела оставшиеся листки бумаги и обнаружила ещё несколько исправлений всё теми же красными чернилами: несколько её расчётов были перечёркнуты жирными линиями. Гермиона подпёрла ладонью подбородок и в немом изумлении смотрела на красные линии – кто—то (или что—то) проверил (проверило) её расчёты, пока она отлучалась из поместья (или ночью, когда она спала!)
Гермиона была точно уверена, что дом был чист – ни одна из её проверок не зафиксировала на территории замка и поместья какой—то инородной чуждой энергии. Может, это её магия стала уже настолько слаба, что не смогла засечь призрак или другое волшебное существо? Но ведь сам Дамблдор писал, что в замке ничего нет. До этого времени Гермиона считала, что с ней шутит сам Глумхолл: очень часто замки волшебников жили своей собственной жизнью, подчиняясь только свои хозяевам… а теперь замок был свободен от каких—либо обязательств. Но не может же старинное поместье пересчитывать алхимические формулы!
«Это может быть только живой человек, который может очень хорошо спрятаться в одной из закрытых комнат… или в подземельях», — решила про себя Гермиона. Такое положение вещей её совсем не устраивало – было опасно находиться в одном доме с незнакомым человеком. Но покинуть Глумхолл Гермиона ещё не могла – она всё ещё нуждалась в книге.
Гермиона сидела за столом, уставившись в перечёркнутые формулы, и машинально их пересчитала. Что ж, она признала, что таинственная личность была права – в конце расчётов была допущена ошибка, которая потянула за собой неверный результат. Гермиона понимала, что и сама бы могла обнаружить этот промах, но ей было любопытно и тревожно – кто ещё в этом замке разбирается в алхимии, и не поставит ли он под угрозу работу над самим зельем?
Ответом на последний вопрос стал страшный грохот где—то внизу. Запечатав двери библиотеки, Гермиона бросилась бежать вниз по лестнице туда, откуда раздавался шум. Двери в подземелья были распахнуты настежь, приглашая Гермиону спуститься вниз. Девушка нерешительно постояла минуту перед тёмной и сырой лестницей, а потом подошла к порогу и заглянула вниз на ступени. Повернувшись к дверям, Гермиона наложила на них заклинание таким образом, что могла сама открывать и закрывать их – ей не хотелось, чтобы её замуровали заживо в подземельях.
В лаборатории царило такое же запустение, как и во всём замке. Колбы и реторты были покрыты толстым слоем пыли, столы почернели ещё больше, а в хранилище Гермиона обнаружила груду испортившихся ингредиентов. Но открывшаяся лаборатория решала проблему Гермионы – теперь она могла пользоваться книгой, не перемещаясь туда и обратно по каждому вопросу.
Гермиона смахнула со стула пыль и уселась на него с ногами, обхватив колени руками.
Она рассматривала лабораторию и неожиданно для себя представила, как здесь работал Северус Снейп. И Гермиона заплакала… Сначала скатилась одна робкая слезинка… Как долго Гермиона не плакала? Когда она плакала в последний раз? За эти годы можно было и разучиться… Гермиона сидела на стуле и плакала, раскачиваясь из стороны в сторону. Слёзы бежали по щекам, оставляя солёные дорожки, и скатывались вниз, на руки и на мантию.

Глава 4

Гермионе понадобилась неделя, чтобы привести в порядок лабораторию и хранилище. Лаборатория Снейпа была намного больше, чем та, которую занимала Гермиона в больнице Святого Мунго, к тому же, она была лучше оборудована. Поэтому девушка сразу же отмела возможность продолжать исследования вне поместья. Лаборатория для алхимика – самая важная часть дома, иногда заменяющая ему и спальню, и кухню, и столовую.

Последующие дни Гермиона помнила как в тумане. Она не отходила от котлов, следя за кипящими компонентами зелья, готовила ингредиенты и добавляла их в строгой последовательности, согласно своим расчётам. Она крутилась от котла к столу, от стола к шкафам; резала, перетирала и толкла; смешивала и процеживала; нагревала и охлаждала до нужной температуры. В редкие минуты перерыва Гермионе казалось, что она полностью отрезана от мира и находится в каком—то нереальном месте.
Когда последний этап приготовления зелья подошёл к концу, и Гермиона вылила в большую бутыль содержимое котла – густую и вязкую жидкость голубого цвета, она осознавала, что работа ещё не завершена, рано праздновать победу – необходимо было испробовать его на себе. Гермиона разлила зелье по бутылочкам и поставила в шкаф, оставив себе небольшое количество на пробу.
Она поднесла колбу ко рту и залпом выпила её содержимое.
Вначале зазвенело в ушах, будто рядом включили очень громкую музыку. Когда у Гермионы закружилась голова, и ноги сделались ватными, она осторожно опустилась на стул и решила не двигаться. Последним, что заметила Гермиона, был голубой цвет её кожи. Она со странным спокойствием рассмотрела свои посиневшие ладони, затем приподняла подол мантии и увидела не менее синие ноги. После этого Гермиона потеряла сознание и упала со стула на пол.

Потом она слышала чей—то голос; кажется, её несколько раз ударили по щекам, пытаясь привести в чувство. Но Гермиона не хотела приходить в сознание – это было очень тяжело. Её подняли и несли, несли ужасно долго и ужасно медленно. Каждый шаг человека, нёсшего её, отдавался в висках Гермионы пульсирующей болью. Она хотела закричать, чтобы её никуда не несли, оставили там, на прохладном полу подземелья – так ей было легче. Но она не смогла открыть рот и пошевелить языком. А её несли, что—то ей говорили и даже кричали. На неё кричали? От удивления Гермиона чуть не пришла в себя, но потом передумала – так было удобнее и спокойнее. Может же она когда—нибудь отдохнуть?!

Она очнулась в постели и увидела мадам Помфри, которая сидела в кресле рядом с её кроватью. В комнате было ужасно жарко. А Гермиона почему—то была укрыта нескольким толстыми одеялами, при такой—то жаре. Гермиона провела языком по сухим губам и застонала.
Мадам Помфри помогла Гермионе попить и всхлипнула, прижав ладонь к глазам. Гермиона смотрела на медиковедьму и вспомнила синий цвет своих пальцев. Очень медленно она вытащила руку из—под одеяла и увидела, что она стала нормального цвета.
— Где я? – спросила Гермиона у мадам Помфри.
— Тише, тебе пока нельзя много разговаривать, ты очень слаба. Я сама всё тебе расскажу. Ты находишься в Глумхолле, и я ухаживаю за тобой уже шесть дней. Ты не приходила в сознание и всё время кого—то звала, кажется, покойного профессора Снейпа. Тебе стало плохо, после того как ты опробовала на себе своё новое зелье, так мне сказал Альбус. Твой организм очень ослаблен, поэтому ты должна хорошо питаться и делать всё, что я тебе скажу.
— Но вы не можете находиться в Глумхолле…
— Теперь может, Гермиона, — к кровати подошёл Альбус Дамблдор. – Мы немного перестроили защиту поместья. – Я очень рад, что ты идёшь на поправку.
— Зелье подействовало? – тревожно спросила Гермиона. – Я сейчас ничего не чувствую. Неужели я потеряла всю магическую энергию?

Альбус Дамблдор и мадам Помфри переглянулись.

— Гермиона, я должен поздравить тебя с величайшим научным открытием – ты сварила зелье, которое поможет вернуть колдунам утраченную магическую энергию. Я проверил – вся энергия, которую ты медленно теряла в течение пяти лет, восстановлена, — директор ликующе улыбнулся.
Гермиона перевела взгляд на мадам Помфри, которая закивала головой.
Девушка несколько минут лежала молча, а затем сказала:
— Концентрированное…
— Что?
— Зелье большой концентрации, — пояснила Гермиона. Она ещё не могла до конца осознать то, что у неё всё получилось.
— Да, мне тоже это объяснили. Зелье было чересчур сильное, и вся утраченная тобой магическая энергия вернулась не постепенно, со временем, а сразу. Поэтому ты потеряла сознание и была несколько дней синего цвета, — сказал Дамблдор.
— Кто вам объяснил? – прошептала удивлённая Гермиона.
— Да вот Поппи и объяснила, — нашёлся директор Хогвартса.
Мадам Помфри тоже удивилась, но ничего не сказала.

Спустя час, после обеда и окончания процедур, Гермиона лежала в постели и размышляла о том, что нужно давать зелье в разбавленном виде и маленькими дозами, чтобы предотвратить шок и убрать побочный эффект – синюшность кожи. Она мысленно усовершенствовала рецепт и думала, что основа её зелья станет базой лекарства для Гарри.

*******

Через неделю Гермиона смогла вернуться домой и приступить к работе в больнице. Её отчёт и предоставленные образцы повергли в шок всё Министерство Магии и всколыхнули магическую общественность.

Все магические издания пестрели фотографиями Гермионы Грейнджер во весь рост, а журналисты добивались новых интервью. Гермиона совершенно не стремилась к славе и пряталась от журналистов в лаборатории, работая над лекарством для Гарри и родителей Невилла. Исключение она сделала лишь для Луны Лавгуд и Колина Криви, которые должны были подготовить большое и содержательное интервью для «Ежедневного пророка».

— Народ должен знать своих героев, — подбадривал Гермиону Колин, бегая вокруг неё с маггловским фотоаппаратом. – Встань сюда, пожалуйста.

И Гермиона, вынужденная надеть парадную мантию и сделать по такому случаю причёску, изображала милую улыбку для фотографий Колина и отвечала на вопросы Луны.

Да, какой это был тяжёлый день! Гермиона никогда не думала, что можно так устать: интервью и фотосессия (если бы Колин и Луна не были её друзьями, то Гермиона никогда бы на всё это не согласилась!), затем её выступление на съезде алхимиков и банкет («Гермиона, деточка, ты не должна отказываться. Это нужно отметить», — настаивал Дамблдор).

Гермиона жила в маггловской части Лондона и предпочитала возвращаться домой в обыкновенной маггловской одежде, оставляя мантии на работе.
И сейчас она аппарировала в безлюдный переулок недалеко от дома и свернула на свою улицу.
Сегодня Гермиона не стала переодеваться и возвращалась домой в роскошной бархатной мантии тёмно—синего цвета с золотой и серебряной вышивкой. Было около полуночи, и Гермиона не рассчитывала, что встретит кого—нибудь из своих соседей в столь позднее время. Она медленно шла по тротуару и уже подходила к своему дому, когда столкнулась с молодой парой из дома напротив.
Короткие приветствия, банальные вопросы «Как дела?» и ответы «Всё о’кей», и они разошлись. Гермиона ухмыльнулась, вспоминая удивлённый взгляд соседки, рассматривающей её мантию и замысловатую причёску.

Гермиона подошла к двери и открыла сумочку, ища ключи. Ключи совершенно не хотели находиться, и Гермиона занервничала.
— Не кажется ли вам, что пора установить на доме охранное заклинание и не мучиться с ключами?

Гермиона согласно кивнула головой и ответила:
— Да, согласна. Всё никак не… — Гермиона замолчала на полуслове и прислушалась. Затем она быстро вынула из рукава мантии волшебную палочку и обернулась, всматриваясь в густую тень сада.

— Нет, мне совершенно нельзя пить, — пробормотала Гермиона, опуская палочку. – Я не привыкла к алкоголю. Мне начинают слышаться голоса… вернее, голос профессора Снейпа. – Она, наконец, нашла ключ и попыталась вставить его в замочную скважину, но руки начали предательски дрожать.

— Очень правильное замечание, мисс Грейнджер. Я никогда не любил гриффиндорцев, а вид полупьяной гриффиндорки раздражает ещё больше, — заметил тот же голос из темноты. – Вы ещё долго будете возиться с дверью?

Гермиона с силой засадила ключ в замок и хмыкнула:
— Колин, ты решил меня разыграть? С кем ты поспорил, с Луной или Джинни? Признаюсь честно, что у тебя это очень хорошо получилось, я даже испугалась вначале… — Гермиона распахнула дверь и обернулась. – Если ты сейчас же не выйдешь, я сама полезу в кусты, вытащу тебя оттуда и надеру уши за то, что ты напугал бедную девушку. Как ты сказал? Полупьяную гриффиндорку? Как тебе не стыдно, я почти не пила, в отличиеот некоторых!

— Не думаю, что это очень удачная мысль, мисс Грейнджер, — насмешливо заметили из темноты.

Гермиона медленно спустилась с крыльца и подошла к большому кусту сирени. Остановившись перед зарослями, она прищурила глаза, всматриваясь в темноту.
— Я вижу, что вы за эти годы порядком отвыкли пользоваться волшебной палочкой. На вашем месте, мисс Грейнджер, я бы немедленно убрал этот пробел.
Гермиона решительно раздвинула густые ветки, царапая руки, и немного подалась вперёд.

— Вы не найдёте там ничего интересного, — снисходительно вздохнули совсем рядом.

Гермиона резко выпрямилась и замерла, боясь пошевелиться. Она стояла, широко открыв глаза и тяжело дыша – рядом с ней, возле стены дома, шевельнулась большая чёрная тень.
Гермиона слышала, как пели цикады и шелестела листва, играя с ветром—озорником, где—то захлопнули окно…
И в эту тёплую летнюю ночь Гермиона чувствовала, как липкий страх, почти животный ужас, охватывает всё её тело, сковывая любое движение. Как завороженная, Гермиона смотрела, как тень отделилась от стены и начала приближаться к ней. Гермиона приподняла голову, не в силах отвести взгляд от высокой тёмной фигуры, почти слившейся с ночью.

«Этого не может быть, просто не может быть».

Бархатная мантия стала давить на плечи и сжимать грудь. Гермиона медленно, словно во сне, подняла руку и потянула за расшитый ворот, пытаясь расстегнуть пряжку.

— Надеюсь, вы не собираетесь падать в обморок, мисс Грейнджер? – вкрадчиво спросил незнакомец, подходя к Гермионе сбоку. Гермиона слышала своё дыхание. – Вы всегда были рассудительны и умны, чем иногда меня очень раздражали. К тому же, в последний раз, когда я вас нёс, мне было не совсем удобно. Увольте меня от повторения этой процедуры.

Рука Гермионы замерла на серебряной пряжке.
— Этого не может быть, — чётко ответила она. – Я присутствовала на похоронах профессора Снейпа и…
— А вас не смутило то, что гроб был закрыт? – её грубо перебили.
— Дамблдор сказал, что тело настолько изуродовано, что лучше будет сразу закрыть гроб, — ответила Гермиона. – Кто вы? И что вам от меня нужно? Вы не имели права пугать меня.
— Вы, правы, это не входило в мои планы, мисс Грейнджер. Но при всём моём желании я не выношу яркий солнечный свет. Я ждал вас, не думал, что вы придёте так поздно.
— Вы не ответили на мои вопросы. Кто вы? И что вам от меня нужно? – Гермиона полностью справилась со страхом и повернулась к незнакомцу, чтобы рассмотреть его лицо.
«Просто голос очень похож», — уверяла себя Гермиона, всматриваясь в темноту.
Мужчина сделал два шага, разделявших его и Гермиону, и наклонился к ней.

— Мисс Грейнджер, неужели вы испугались? — раздался вкрадчивый голос возле уха Гермионы. – Позвольте представиться, — высокая фигура выпрямилась, — профессор Северус Снейп. И мне нужно с вами поговорить.

Гермиона решительно подняла волшебную палочку:
— Люмо…
— Не стоит, во всяком случае, не здесь, — Гермиона почувствовала, как холодные пальцы коснулись её руки.

Гермиона вздрогнула от неожиданности, но руку не отдёрнула.
— Но почему? – удивилась Гермиона. – Почему у вас такие холодные руки, от вас веет холодом, как от привидения? Постойте, — Гермиона сжала холодные пальцы мужчины, а потом провела ладонью по его рукаву, ощутив мягкую ткань и ряд пуговиц. Затем она привстала на цыпочки, и её ладони заскользили по его плечам и прикоснулись к холодной шее. – Мерлин, вы холодны, как лёд, — прошептала Гермиона, осторожно проведя пальцами по щекам незнакомца, назвавшимся фамилией покойного профессора. Она почувствовала, что нечаянно прикоснулась большим пальцем к его губе, и поспешно убрала руку.
— Да что вы себе позволяете, – прошипел мужчина, немного отстранившись от Гермионы.
Но в ней уже проснулся дух исследователя, и Гермиона заметила:
— Вы не разрешили мне посмотреть на вас при свете. Мне же нужно знать, с кем я имею дело? И то, что я почувствовала, несколько шокирует. Для призрака вы... материальны. – Гермиона упёрлась ладонью в его грудь.
— Я ответил на ваши вопросы, мисс Грейнджер. У меня не так много времени, чтобы вести светские беседы. Поговорим в доме.
— Лично я никуда не спешу... — неожиданно рука Гермионы потеряла опору, и девушка ахнула – теперь она могла бы пройти сквозь ночного визитёра.

Гермионе казалось, что всё это происходит с ней во сне – абсурдность ситуации подходила лишь для ночного кошмара. Но страха она больше не чувствовала.

Гермиона повернулась и поднялась на крыльцо, дверь была распахнута настежь. Гермиона переступила через порог и оглянулась – гость стоял перед дверью, но в дом не заходил.
— Чего же вы ждёте? – поинтересовалась Гермиона.
— Пригласите меня войти и скажите, что рады видеть меня в своём доме, мисс Грейнджер.
— Не хотите же вы сказать, что...
— Вы правильно меня поняли. Говорите.
Гермиона отошла немного назад, освобождая дорогу, и произнесла:
— Во имя Мерлина, я разрешаю вам переступить порог этого дома. Я рада вас видеть... профессор Снейп.
Как только Мастер зелий переступил через порог, дверь за ним сразу же захлопнулась.
— Вы должны знать, что теперь я могу зайти в ваш дом при первом желании.
— Я это знаю, — Гермиона потянулась к выключателю, и комнату залил мягкий свет ночника. Но через несколько секунд Гермиона выключила свет и тяжело прислонилась к стене.
— Этого не может быть!
— Вы не доверяете своим глазам, мисс Грейнджер? – насмешливо спросил профессор, проходя вглубь комнаты. – Лучше не включайте больше свет.
— Позвольте мне решать самой, — заметила Гермиона, отстраняясь от стены. – Вы должны понять, что ваше появление шокирует. Весь магический мир считает вас погибшим во время последнего боя Гарри с Волдемортом. Я видела ваши похороны, о них писали все газеты.
— Моё состояние не позволяет мне сказать, что я жив. И вы в этом уже смогли убедиться.
— Да, вы правы, — ответила Гермиона, пытаясь взять себя в руки и скрыть дрожащий голос. – Насколько я знаю, электрический свет не опасен для вас. – Гермиона вновь включила ночник.

Посередине её комнаты стоял, сложа руки на груди, профессор Северус Снейп. Он был таким же, как и пять лет назад, как в тот день, когда решилась судьба всего волшебного мира. Гермионе казалось, что она видит человека из плоти и крови. Мягкий свет ночника лишь подчёркивал черноту его волос и бледность кожи. Но Гермиона видела, что на нём всё та же одежда, в какой он был во время боя: чёрный сюртук, разорванный на плече, манжета белой рубашки была вымазана кровью.
— Вас ранили... тогда? – спросила Гермиона после того, как смогла говорить.
Снейп нехотя кивнул.
— Радует лишь то, что я не получил более сильных увечий, мисс Грейнджер. Не хочу уподобляться безголовому Нику.
— Но он призрак на сто процентов, — Гермиона устало села в кресло и закрыла лицо ладонями.
Снейп молчал, и когда Гермиона открыла глаза, то увидела, что он не изменил своей позы. Только теперь Мастер зелий был прозрачным – Гермиона могла видеть картину на стене, висевшую за ним.
— Наполовину человек, наполовину призрак… — Гермиона наконец справилась с пряжкой и глубоко вздохнула, пытаясь прийти в себя. – Это сделал Волдеморт?
— Вы, как всегда, прозорливы.
— Послушайте, профессор, вы сказали, что вам нужно поговорить со мной. Но за эти десять—пятнадцать минут вы успели заметить, как вас раздражают гриффиндорцы в целом и я в частности. Вы противоречите себе.
— Я слышу обиду в вашем голосе, мисс Грейнджер, — Снейп уселся в соседнее кресло. И теперь, как заметила Гермиона, он уже не был полупрозрачным.
— Профессор Снейп, вы можете контролировать ваши трансформации?
Снейп хмыкнул.
— Да, это был глупый вопрос. Если бы вы могли держать всё под контролем, проблема бы была наполовину решена. – Гермиона встала и налила себе в стакан воды. – Вы чувствуете, что должна произойти трансформация?
— Да, благодаря этому я смог вынести вас из моих подземелий и донести до кровати, когда вы умудрились выпить тройную дозу зелья.
— Спасибо, что не уронили, профессор. Так это вы кричали на меня?
— Вас это так впечатлило, что вы звали меня в бреду? – Снейп приподнял бровь.
— Вы следили за мной. Что же ещё вы умудрились увидеть? – Гермиона подалась вперёд.
— Вы неправильно питаетесь и склонны к истерии, мисс Грейнджер.
— Никто не давал вам права входить ко мне в спальню.
— Как вам известно, Глумхолл – моё поместье, и я могу ходить там, где мне вздумается.
— Я слышала, как вы ходите – почти каждый день в замке что—то падало, ломалось и разбивалось. У вас тоже с нервами не всё в порядке. Вы поломали всю мебель?
— Вам не следовало называть меня домашним эльфом.
— А откуда я могла знать, что с вами случилось? – Гермиона сжала стакан так, что побелели костяшки пальцев. – Я видела, что дом преображается.
— Глумхолл всё ещё слушается меня, несмотря на то, что с каждым днём мои трансформации становятся всё чаще, и я уже не всегда чувствую переход из одного состояния в другое. Вы были правы, когда сказали, что я наполовину призрак. Я не умер, но и не живу. Я не нуждаюсь в еде и воде, не чувствую боли и не ощущаю холода или жары; да, когда я в соответствующем состоянии, я могу проходить сквозь стены. Но через некоторое время я опять превращаюсь в человека из плоти и крови. Но в последнее время я практически всегда полупрозрачен, как сейчас, например. – Гермиона видела, как сквозь него просвечивает обивка её кресла.
— В запретной секции было не так много книг о полупризраках, — Гермиона встала и нервно заходила по комнате. – Но ваше состояние свидетельствует о том, что вы продолжаете превращаться в призрака… Насколько я знаю, этот процесс неизбежен. Именно поэтому вы скрывались в Глумхолле? – Гермиона остановилась напротив Снейпа и посмотрела ему в глаза.
— Обо мне знает только Дамблдор. И теперь ещё вы. – Снейп прошёл сквозь Гермиону и опять сел в кресло.
— Больше никогда, никогда так не делайте! – возмутилась Гермиона. – Вы отлично знаете, как это неприятно!
— Послушайте, мисс Грейнджер, — Снейп благополучно проигнорировал её возмущение.
— Пять лет одиночества ещё больше испортили ваш характер, профессор Снейп! — Гермиона всё ещё ощущала сильный холод. Обхватив себя руками, она осталась стоять у стены.
— За эти пять лет мы с Дамблдором нашли способ нейтрализовать заклятье и его последствия, мисс Грейнджер, — невозмутимо продолжал Снейп. – И вы должны помочь мне. – Снейп замолчал и ожидающе посмотрел на Гермиону.
Он по—своему понял долгое молчание Гермионы.
— Я знаю, что неприятен вам, мисс Грейнджер. И если вы не поможете мне добровольно, я вынужден буду напомнить вам, что вы передо мной в долгу.

Гермиона отвернулась от Снейпа и опёрлась двумя руками о стол. Опустив голову, она медленно и чётко произнесла:
— Я вообще уважаю людей, пока они не доказали, что недостойны уважения.
Я помогу вам, профессор Снейп, и не потому, что в долгу перед вами. Что я должна делать?
— Я не могу готовить зелья, мисс Грейнджер. Вы должны стать моими руками.
— Вы могли бы прибегнуть к помощи кого—нибудь другого, ведь вам так неприятно общество гриффиндорки, — устало заметила Гермиона. – Или вы решили воспользоваться тем, что я вам должна?
— А вы жалеете о тех словах в библиотеке?
— Я ни о чём не жалею, профессор Снейп. Вы действительно очень помогли мне, разрешив воспользоваться своей книгой. Но вы помогли не только мне – моё зелье сможет вернуть к полноценной жизни и других волшебников. И если вы всё знали, то почему не разрешили воспользоваться книгой раньше?! Я пять лет потратила на разработку этого зелья! – закричала Гермиона.
— Я ничего не знал, — ответил Снейп. Он подошёл к ней сзади. Он вновь был материален. – Это была моя идея — разыграть свои же похороны. Директор помог мне. Но потом я заперся в Глумхолле и поставил на поместье охранные заклинания. Дамблдор не мог поговорить со мной, хотя пытался много раз.
— Что же заставило вас изменить своё решение? – Гермиона обернулась и практически наткнулась на Снейпа, так близко он стоял.
— Мне стало любопытно, что так нужно от меня нашему глубокоуважаемому директору.
— А вы не могли подумать, что он хочет вам помочь?
— Может, — Снейп передёрнул плечами. – Но при нашей первой встрече Дамблдор рассказал мне о вас и о том, что вам нужно одно из раритетных изданий, которое осталось только у меня в библиотеке.
— Вы не выпускали меня из поместья. – Гермиона внимательно следила за выражением лица Снейпа. – Вы контролировали меня, следили за мной. Это вы спрятали мой портключ?
— Для вашего же блага, мне нужно было пересчитать ваши расчёты. К тому же, вам придётся вернуться в моё поместье – никто не должен знать, что вы варите в лаборатории.
— Вы не всё договариваете, профессор Снейп. Если вы так хотите сохранить всё в тайне, то могли бы попросить Дамблдора помочь вам сварить нужное зелье, и не прибегать к моей помощи.
Снейп скривил губы и отошёл от Гермионы.
— Вы правы, я сказал вам не всё. Как вы знаете, Волдеморт был полукровкой: его мать была ведьмой, а отец – обыкновенным магглом. Мне нужно несколько капель крови и прядь волос сильной магглорожденной ведьмы, чтобы нейтрализовать его заклятье. Я из старинного магического рода, и у меня нет родственников среди магглов. После того как вы смогли вернуть назад свою магическую энергию, вы стали ещё сильнее, чем раньше. Вы идеально подходите, мисс Грейнджер.
— Это не столь страшные условия. Мне казалось, что вы скрываете что—то более важное.
— Над нами должен быть произведён обряд бракосочетания. Это всё ещё возможно, так как я ещё не превратился в призрака окончательно. Если же это произойдёт, больше не будет никакого смысла что—либо предпринимать. Я дам вам развод сразу же, как прекратится действие заклятья. А если наш план не сработает, то, соответственно, вы станете моей вдовой, и развод вам не понадобится.
— Обряд будет проводить Дамблдор? – уточнила Гермиона.
Снейп кивнул.
— Завтра утром мы должны быть в Глумхолле, мисс Грейнджер.
— А если бы я отказалась?
— Нам бы пришлось искать вам замену, и это было бы возможно. Но с вашей вновь обретённой магической силой результат будет успешен на девяносто девять процентов.
— Почему директор ничего мне не сказал? – Гермиона начала раздражённо постукивать каблуком. — Мне кажется, я имела право знать, что нахожусь в Глумхолле не одна…
— Мисс Грейнджер, я имею право на тайну так же, как и вы. И если уж вы столь великодушны, — Снейп слегка скривил губы, — то будьте добры, соберите вещи. В восемь утра я приду за вами. – Снейп направился к входной двери, думая, что разговор окончен.
— Постойте, профессор Снейп. – Гермиона же так не считала. – У меня есть несколько пунктов, которые вы должны учесть.
— Я вас слушаю, — ответил Снейп, не оборачиваясь. Гермиона видела, как напряглась его спина.
— Во—первых, именно вы должны решить вопрос о моём временном отсутствии на работе с моим начальством. Пусть вы и сделаете это через Дамблдора. Во—вторых, мне будет нужна ваша помощь в изготовлении лекарства для Гарри. — Снейп нехотя кивнул.
— Что—то ещё?
— Да, профессор. Я должна иметь постоянный доступ в лаборатории, библиотеку и во все остальные комнаты замка. Я не разрешу запирать себя в спальне.
— Это всё? – спокойно спросил Снейп.
— Не переживайте, больше я у вас ничего не потребую, — ответила Гермиона, которой спокойный и уверенный тон давался с трудом.
— В восемь я буду у вас. – Гермиона видела, как Снейп просто прошёл через её дверь.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 Следующая ⇒