Совершенно секретно». ГРОМКОЕ РАССТАВАНИЕ!. Джемма

«Совершенно секретно»

ГРОМКОЕ РАССТАВАНИЕ!

Как нам только что стало известно, Рен Паркхерст, ваш любимый оборотень из «Воя», и его давняя подруга Джемма Сэйерс решили расстаться. Источник, приближенный к паре, рассказывает, что сложности у пары начались еще летом. Источник утверждает, что 21-летняя Сэйерс вывезла вещи из лос-анджелесского дома, где жила с Паркхерстом, и в настоящий момент скрывается.

Это не должно удивить тех, кто смотрел видео с Паркхерстом и неизвестной женщиной, слитое на прошлой неделе.

Мы связались с представителями Паркхерста и Сэйерс, но нам сказали, что от комментариев пока воздержатся.

Джемма

Сразу хочу пояснить: это не пересказ моего прошлого.

Вам не придется запоминать список моих детских страхов или выслушивать подробности, как в шесть лет меня вырвало в кинотеатре. Это вонючее позорище я пережила. Точка.

Не стану тратить ваше время, объясняя, зачем я в принципе перебралась в Эл-Эй. Тяга к славе? Тупость? Скорбь по Эндрю? Некий бунт против хиппующих родителей?

Это вообще важно?

Не стану расписывать события последних двух с половиной лет. Ни к чему вам знать про отказы, провальные пробы или паршивую квартиру на Лорена-стрит, где текла ржавая вода и каждый вечер я засыпала под яростный рев тачек и споры соседей, которые то сходились, то расходились.

Не стану вспоминать первую встречу с Реном и рассказывать, как все было вначале. Не стану растолковывать, с чего вдруг я решила, что наши отношения — настоящее золото, которое можно убрать в карман и хранить всю жизнь: честно говоря, неохота, чтобы кто-то посмеялся над моей наивностью.

Главное — это не эксклюзивные откровения и не сеанс психотерапии за триста долларов, так что подробности скандала, перепалки и разрыва — табу.

Договорились?

Поехали дальше.

Вам нужно знать следующее: время течет иначе, когда переживаешь нечто важное. У меня оно замедляется, тащится на скрипучей колымаге, но вдруг взрывается ржавый двигатель, и я остаюсь ни с чем, кроме скотча небесного цвета.

Такое ощущение, что прошло лет сто, хотя на самом деле всего пять дней.

Пять тягостных, ужасных дней.

Я лежу навзничь на колючем покрывале, под головой примятая подушка, а еще одна — под ногами. Из наушников льется песня, тоскливая, как одинокая луна. Таращусь в потолок с водяными подтеками, пытаюсь себя загипнотизировать пыльными деревянными лопастями вентилятора.

Едва песня затихает и начинается новая, я вытаскиваю наушники и перекатываюсь на бок. Скинув пустую бутылку, нащупываю на прикроватном столике черный пульт, запрятанный где-то под мерзостной горой конфетных оберток и скомканных салфеток.

«Ага!»

Спустя секунду телевизор оживает, мне показывают «Магазин на диване». Супер. В этом выпуске продают массажное кресло со встроенной аудиосистемой, восьмью режимами, подогревом сиденья и двумя подстаканниками.

«Подогрев сиденья?»

Заинтриговали.

Не обращая внимания на тошноту и неприятный привкус мокрого картона, обжигающий горло, я прислоняюсь к холодному деревянному изголовью. Впиваюсь глазами в маленький экран, где ведущий опускается в кресло из черной кожи. Громко вздохнув, он поднимает ноги и удовлетворенно закрывает глаза.

«Мне нужно это кресло».

Камера дает общий план, а потом выхватывает лицо одного из зрителей. Как и ожидалось, его приглашают на сцену проверить кресло, и все начинают хлопать. Пока он взбирается по ступеням, меня терзают сомнения, подставной он или нет. Безукоризненно причесанные волосы, короткая эспаньолка и деревенские папины шмотки. Скорее всего, обманщик. Ну кто в здравом уме будет гладить джинсы для того, чтобы посидеть в студии?

— Актер, — бормочу я, косясь на Уибита. — Что думаешь? Настоящий или липовый?

Он не отвечает, потому что… как известно, шиншиллы вялые и равнодушные.

На экране ведущий задает зрителю вопросы: откуда он, кем работает, жена, дети и тому подобное. Они часто кивают и вежливо смеются. Потом размалеванная девица в облегающем белом платье включает массажное кресло.

Камера ловко показывает лицо зрителя крупным планом. Вопрос, подставной он или нет, отпадает сам собой: он не сумел бы сыграть такое блаженство на лице. Он закатывает глаза под лоб и ухмыляется, будто за всю жалкую чопорную жизнь ему еще ни разу так не передергивали.

«Мне очень нужно это кресло».

Пять минут спустя, обеднев на восемьсот девяносто девять долларов и девяносто девять центов плюс налоги, я вешаю трубку и проверяю время на электронных прикроватных часах. По зловещей завесе темноты и гадкому запаху алкоголя не догадаться, но сейчас десять утра.

Друзья, добро пожаловать в город Разбитые Сердца. Неделю назад меня избрали мэром.

Сентиментально вздохнув, я подбираю ноутбук с пола и просматриваю почту. Ящик забит всякой чепухой, но есть и несколько тревожных писем от Джули: «Ты не отвечаешь на сообщения. Где ты? Ты жива? Джемма, у меня будет инфаркт!»

Понятное дело, она волнуется. Если не считать нескольких походов к гостиничному автомату и позорной сдачи анализов на мелодично звучащие заболевания вроде хламидиоза, гонореи и сифилиса, всю неделю я не выходила из номера, о чем Джули известно.

В последнем письме она пишет: если в ближайший час я не сообщу, что до сих пор дышу, она пришлет поисковую группу. Учитывая мое везение, поисковая группа превратится в рейд ФБР, а я попаду в паршивую программу про борьбу с преступностью, которая ночью идет в прямом эфире.

Вздыхаю и печатаю ответ, надеясь, что подруга оценит мой мерзкий юмор.

«Все утро, шаркая ногами, бродила по улицам в халате и спрашивала у незнакомцев, как выбраться из матрицы. Хорошие новости: сегодня я подумала о том, чтобы утопиться в унитазе, только три раза. Это успех».

Разгребаю кучу спама и по меньшей мере десяток запросов от журналистов, которым удалось добыть адрес моей почты.

Удалить.

Неудивительно, что от родителей никаких новостей. В понедельник они прислали письмо, где призывали изучить «суть моей личности» и поработать над сердечной чакрой.

Спасибо, обойдусь. Уж лучше калякать дрянные стишки про расставание в туалетах Лос-Анджелеса.

Наверное, с родителями мы еще долго не пообщаемся. Они пробудут в Африке до середины февраля. Насколько я знаю, в деревне, где они живут, нет ни водопровода, ни электричества. Допускаю, что, когда им удается выйти в интернет, сплетни о дочери на голливудских сайтах волнуют их в последнюю очередь.

Перехожу к следующему заголовку, и внутри все скручивается: «Документы о расторжении трудового договора в приложении». Это письмо от моего руководителя из «Счастливой жизни», сказочного парка развлечений, расположенного на северо-востоке города, где я трудилась последний год.

«Согласно вчерашнему телефонному разговору ваша последняя заработная плата будет депонирована 7 ноября. Если у вас остались вопросы, прошу направлять их Саре Ридли из отдела кадров».

Дни в образе принцессы Пенелопы — самого популярного члена королевской семьи в «Счастливой жизни» — подошли к концу. Вчера начальство решило, что «схожу с ума от горя» не повод прогуливать четыре дня подряд.

— Да я, собственно, их и не осуждаю, — бормочу я Уибиту.

Я как раз хочу закрыть страницу, но вдруг срабатывает оповещение. Морщусь, заметив, что написал очередной журналист.

Письмо начинается словами: «Прошло уже пять дней...»

Пять дней.

Пять дней назад мой мир взорвался.

Пять дней назад я засекла, как мой парень дрючил официантку ресторана, где мы ужинали.

Пять дней.

Стоит вспомнить, как они терлись друг о друга, вжимаясь в мраморную стену, пыхтели и стонали, внутри все сжимается, будто я проглотила ливерную колбасу, облитую желчью и приправленную полным трындецом.

Мне становится легче, оттого что фанатка Рена из соседней кабинки снимала все на телефон?

Нет.

Меня успокаивает, что наше расставание стало сенсацией на «Ютубе»?

Ни капли.

Тихо застонав, швыряю подушку в другой конец комнаты. Вместе с торшером она падает на пол. Глухой стук пугает Уибита. Он соскакивает с полочки и с выпученными глазами бежит к металлическим прутьям клетки.

— Извини, братец.

Пять дней.

Пять дней в гостиничном номере в компании барахла, сложенного в мусорные мешки и чемоданы.

Пять дней я рыдаю.

Пять дней смотрю паршивые каналы.

Пять дней прогуливаю работу и много сплю.

Пять дней в желудке пустота. Я пичкаю себя только гадостью вроде искусственных красителей и консервантов.

Тяжело вздохнув, вставляю наушники и просматриваю любимые плей-листы. Нахожу очередной унылый сборник песен «Горе мне». Нажимаю «Перемешать», падаю на кровать и закрываю глаза.

Дорогой мир, ты полная фигня. С любовью, Джемма.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒