Глава II ВОЗВРАЩЕНИЕ В МАТРИЦУ

Глава II ВОЗВРАЩЕНИЕ В МАТРИЦУ

⠀
Я стою посреди больничного дворика и смотрю, как выносят ребёнка, завёрнутого в клетчатое байковое одеяльце. Чужая женщина несёт на руках моего сына, до которого я не могу даже дотронуться.
Люди. Смотрят на меня так, что хочется завыть. Не верят.
Мама приходит с моим старшим сыном. "Мальчик мой, милый, родной, прости меня! Я не хотела". Долго и молча обнимаю моего растерянного ребёнка..
Муж приходит всегда последним. Чтобы никто не видел, как мы плачем. Я вижу, как ему страшно. Я чувствую себя своим испуганным мужем. Я вместо него выхожу из больницы и одна еду в пустой дом..
Это я виновата в том, что моим любимым сейчас так больно.
"Господи, я схожу с ума? Где я? Куда мне идти?"
⠀
Я ухожу из больницы. "Швы? Какие швы?.. А, да.. Приду, когда скажете.. Болит? Нет, спасибо, ничего у меня больше не болит. До свидания.."
⠀
Я смотрю на Анвара Акмаловича, лучшего неонатолога.
- Цитомегаловирус, герпес, отсутствует кашлевой рефлекс, внутривенное питание, с мозгом пока не понятно. - каждое слово, как удар чугунного молота.
Я держусь изо всех сил.
"Пожалейте меня! Ну пожалуйста!" - хочу закричать я.
И он слышит мой беззвучный крик:
- Приносите молоко. Два раза в день. 50 грамм"
У меня вырастают крылья. Я цепляюсь за эти 50 грамм. Два раза в день.
⠀
Мы сидим на кухне у моей сестры. Мой муж, я и она. Рядом в комнате мой большой сын смотрит телевизор. Всё как раньше. Ненастоящая прежняя жизнь. Мы придумываем имя для нашего ребёнка. Шутим. Перебираем имена - Владик, Артём, Кирилл..
Муж говорит: - Ваня.
Я молча киваю. Да, это оно. Отворачиваюсь к окну.
Я вся состою из тоски по Ване.
⠀
Воскресенье. Моему Ване 10 дней. Врач выносит мне халат: - "Хотите к нему пройти?"
Иду по коридору. Мою руки. "Не плакать! Не плакать!"
Я вхожу в комнату, состоящую из солнца. Оно везде. Но теперь это не смертельный огонь, а согревающий свет. Мне не страшно.
Я подхожу к прозрачному домику и вижу чудо. За 10 дней мой Ваня из маленького жёлтого инопланетянина превратился в крошечного спящего мальчика, удивительно хорошенького и, как две капли воды, похожего на своего папу..

- Вы не думайте, он не всегда спит. Он просыпается, смотрит. Совсем не плачет. А хотите его потрогать? - с этими словами врач открывает хрустальную дверцу и разрешает мне прикоснуться к моему крохотному сыну. Я осторожно провожу рукой по его ладошке. Он открывает глаза и хватается за мой палец изо всех своих хрупких сил. Врач, замерев, смотрит на нас и улыбается. И такая вокруг звенящая тишина! Яркая и торжественная. Не земная, другая, неизвестная мне.
И я понимаю, что в этот момент происходит что-то очень важное. Только мне ещё не хватает умения видеть и понимать чудеса.
⠀
А в понедельник доктор встречает меня с мрачным лицом. Ване сделали УЗИ мозга.
- Знаете, там всё плохо, к сожалению. Гидроцефалия. Нужно ставить шунт. Но сейчас нельзя, слишком маленький вес. Два-три месяца нужно ждать. Может больше. Никаких прогнозов. Никто не знает, как будет прогрессировать заболевание.
⠀
Я смотрю на картинку около двери в реанимацию – нарисованные руки закрывают пламя свечи, чтобы оно не угасло. Я присматриваюсь. Пламя нервно колышется. И я подхожу и накрываю картинку своими ладонями… «Пожалуйста, гори!»
⠀
Моё сознание разрезано на две части. Мне безумно стыдно, что я не могу взять себя в руки. Я говорю себе, что я должна, должна, должна! И сама же отвечаю, что не могу. Мне страшно.
«Кто-нибудь! Дайте мне что-нибудь! Мне нужно укрыться! Я замерзаю от боли! Ну пожалуйста!...»
⠀
Я слоняюсь по улице. Я боюсь одна идти домой. Там я сижу между стеной и диваном и тихо скулю от бессилия.
⠀
День, ночь, сон, реальность.. Я не ориентируюсь в пространстве. Реальны для меня сейчас только 50 грамм молока. Дважды в день.
Я привожу бутылочку, достаю её из сумки, медсестра протягивает руку и бутылка падает на кафельный пол..
Я не выдерживаю. Сажусь рядом и закрываю лицо руками.

А утром медсестра открывает дверь и говорит, чтобы я больше ничего не привозила.
Я каменею.
- Да Бог с Вами! Его сегодня перевели в отделение выхаживания недоношенных. Мы ему больше пока не нужны.
⠀
Я выхожу на улицу с ясным пониманием, что мой сын выжил.

⠀РУКИ БОГА
⠀
Я иду по городскому парку и дышу его голосами. Медленно вдыхаю музыку и выдыхаю радостный визг малышни.
Тихий гул карусели - вдох. Похожие на печатную машинку выстрелы в маленьком тире - выдох.
На секунду я вижу себя маленькой.
Останавливаюсь и смотрю по сторонам.
На той карусели мы катались с моим братом. А на этой скамейке нас ждали мама, папа и старшая сестра.
Мне хочется получше рассмотреть мои воспоминания и я сажусь на скамейку. Около меня громко бегают дети. В каждом из них я вижу Ваню, своего брата, маленького старшего сына... От них пахнет счастьем и жизнью. Я улыбаюсь и закрываю глаза.
⠀
Моему сыну 2 месяца. Завтра нас выписывают. Мы едем домой.
⠀
Я пытаюсь навести порядок в своей памяти. Нужно аккуратно сложить всё, что произошло со мной за последние полтора месяца.

⠀
⠀⠀⠀глава III

⠀
- Как сына назвала?- заведующая отделением большая и красивая. Смотрит на меня с улыбкой. Мне рядом с ней надёжно и спокойно.
- Ваня. - тихо говорю я.
- Это правильно. Иван-твёрдое такое имя. Основательное. Они живучие - Иваны.
Её слова для меня - райская музыка.
⠀
Она ведёт меня в подвал и говорит, что "дом старый, ни хрена никому не надо, мамашки лежат в нечеловеческих условиях, а куда им деваться? - у них тут самое бесценное - крохи умирающие".
⠀
Я иду по подвалу и на ходу спрашиваю себя - готова ли я спускаться ещё ниже, чтобы дотянуться до своего сына? И отвечаю – «да, готова».
⠀
- Мамы отдельно, дети отдельно. Мамы кормят детей каждые три часа, в остальное время делают, что им вздумается. - Она смотрит на меня и в глазах я вижу жалость. - Ну чего ты? Не дрейфь, старушка! Дома же и стены помогают! А это и есть наш дом. Знай, у Бога рук нет. Мы и есть Его руки. Так что давай, переодевайся и дуй в цедилку!
⠀
Это так прекрасно - знать, что ты дома, рядом твой ребёнок и его держит на руках Бог...
⠀
⠀⠀⠀* * *
⠀
Посреди серого подвала с низкими потолками, счастливая женщина снимает с себя одежду и радостно напевает: - "Дуй в цедилку, дуй в цедилку, ду-у-у-й в це-ди-и-и-и-и-лку!"..

⠀⠀***
⠀
Мы в новом корпусе, ура!
У нас маленькая прозрачная комната и мы вместе.
⠀
В соседнем боксе лежат мальчик и девочка. Одни. От них отказались мамы. У девочки врождённая патология кишечника и на вторые сутки она умирает.
Я прижимаю к себе спящего Ваню и сквозь стеклянную стену вижу, как, закрыв лицо руками, рыдает медсестра Оля. В палатах, обнимая детей, мамы затихают от страха и слёз.
⠀
Мой мальчик теперь умеет есть сам. Нам снимают зонд. Каждый набранный грамм – маленькая победа. Нет, огромная победа. Обычный ребёнок – ест, спит и почти не плачет.
⠀
«Я задыхаюсь от нежности, от твоей- моей свежести..» - шёпотом пою я ему и слышу, как под подушкой звонит телефон.
Мамин голос в трубке говорит спокойно и твёрдо. И от этого ещё страшнее.
Я кладу спящего ребёнка в кроватку и выхожу в коридор.
⠀
- Оля, покормишь Ваню? Мне очень нужно уйти. У меня умер брат..
⠀
Мы с мужем заходим в палату, где на кровати лежит мой младший брат. Рядом стоит мама. Не плачет. У окна сестра и её муж.
Мама разговаривает с сыном и гладит его по лицу.
Я смотрю на маму и почему-то чувствую себя предательницей – мой сын выжил, а её нет.
Эти мысли приводят меня в отчаянье.
⠀
Вернувшись в больницу, я понимаю, что молока у меня больше нет.
⠀
⠀⠀⠀* * *
⠀
В маленькой часовне идёт отпевание.
«Мама, мамочка, родная моя! Мне совсем нечего тебе дать.. Весь огонь я отдала маленькому мальчику, у меня ничего не осталось, совсем ничего.. Прости меня..»
⠀
С кладбища мы с мужем едем в больницу.
Город стоит в пробке. Я выхожу из машины и иду пешком.
Слёзы не вытираю.
«Плачь! Не смотри на людей. Просто плачь».
⠀
Я снимаю с себя чёрное платье.
«Что это? А, молоко? Ну, здравствуй. Хорошо, что вернулось».
⠀
⠀⠀⠀* * *
⠀
Оля заворачивает Ваню в новый конверт. Мы обнимаемся и она плачет. От радости, наверное.
Все наши хранители выходят, чтобы пожелать нам никогда больше не возвращаться в эти стены. Мне хочется поцеловать им руки, но я теперь стесняюсь.
Я сажусь в машину, убеждённая, что вернулась в свой старый мир.

⠀

ВОЙНА МИРОВ

⠀
Почему человек всегда верит, что поменяв декорации своей жизни, он тем самым меняет и саму жизнь? Почему, покидая больницу, я была уверена, что все свои битвы я уже выиграла? Я искренне думала, что отвоевав у смерти своего ребёнка, я заслуживаю безмятежного материнства и тихого отдыха. Ведь я ни секунды, ни одной самой маленькой секундочки не сомневалась, что самое страшное в нашей жизни уже позади.

⠀
⠀⠀⠀глава IV

⠀
«Почему ты не радуешься?» - спрашиваю я у себя.
Потому что мне здесь плохо.
В этой квартире я не жила ни одного дня. Мы сняли её, когда я была беременна. В первую же ночь после переезда, меня на скорой увезли в больницу, где я провела почти 5 месяцев. Это был чужой и незнакомый мне дом.
«Но ведь это такая ерунда, по сравнению с тем, что твой сын жив! Тебе не привыкать жить в съёмном жилье, устроишься, обживёшься».
Да, обживусь. Но это не главное. Мне страшно от того, что я хочу обратно в больницу. За два бесконечных месяца я научилась жить в комнате со стеклянной бронёй. Я смотрю на мужа и понимаю, что хочу видеть на его месте медсестру Олю и врача Ирину Ивановну. И я упорно снимаю халат перед входом в комнату и долго ищу ему место. Так же как и себе.
Я чувствую себя солдатом, который давно вернулся с фронта, но никак не найдёт в себе силы, снять с себя шинель.
⠀
Я застряла между мирами.
⠀
Держа сына на руках, я успокаиваюсь.
"Ничего не бойся, я справлюсь"- беззвучно обещаю я ему.
⠀
Ваня отъедается, на прогулке крепко спит, быстро набирает вес, ночью почти не плачет. Педиатр ребёнком довольна, невролог не сомневается, что к году от недоношенности не останется и следа. Я привыкаю к новой квартире и больше не вспоминаю про больницу. У нас есть ровно два месяца передышки, но мы об этом ещё не знаем.
⠀
Всё меняется в один день. Мгновенно.
⠀
Сегодня Ване 4 месяца. Он отказывается от еды, не может спать даже на руках и непрерывно кричит.
В панике я вызываю врача.
⠀
- Странная Вы женщина! - врач смотрит на меня, как на дурочку. - Нормальный, здоровый ребёнок. Зубы, живот, магнитные бури-всё, что угодно может беспокоить ребёнка.
Я успокаиваюсь, но странное новое чувство заставляет меня замирать на ходу: - Что-то не то. Что-то не то..

Ване 6 месяцев. Он по-прежнему не спит, плохо ест и всё время кричит. От этого крика я схожу с ума. Когда он засыпает, я сажусь на кухне и плачу. На большее сил у меня нет.
⠀
- Что с моим ребёнком? - спрашиваю я у врачей.
Но они уверяют меня, что массаж и ванна с валерьянкой – это всё, что нужно сейчас моему сыну.
- Ему полгода, он плохо держит голову, не сидит, не берёт игрушки. Разве это нормально?
Но они продолжают утверждать, что для недоношенного ребёнка это вариант нормы.
⠀
«Что с моим ребёнком, Господи?»
⠀
Я больше не могу выносить этот кошмар.
Я знаю только одно место, где мне смогут помочь.
И я одеваю ребёнка и везу его туда, где живут ангелы.
Туда, куда нам так желали никогда больше не возвращаться…
⠀
⠀⠀⠀* * *
⠀
Лучший детский невролог пишет заключение. Я одеваю Ваню.
⠀
- Можно начинать оформлять инвалидность. – не отрываясь от письма говорит врач.
Я продолжаю одевать ребёнка и, не поднимая головы, тихо спрашиваю:
- А зачем?..
⠀
И как же страшно от того, что ответ мне хорошо известен.
⠀
Врач кладёт ручку и поворачивается ко мне.
- У него детский церебральный паралич. Мы, конечно, сейчас начнём его колоть. Положим в наше отделение. Но только всё равно, на будущее утешить мне Вас нечем.
⠀
У меня в голове туман. Вата. В голове, в ногах.. Я даже не слышу, как плачет Ваня.
⠀
- И ещё. Сядьте. – она смотрит на меня так внимательно, что я понимаю – сейчас она скажет что-то такое, от чего я закричу. Или ударю её.
⠀
И она говорит..
⠀
- Дальше вам будет очень трудно. С каждым годом всё труднее. Ваш ребёнок не сможет ходить, говорить. Я могу Вам помочь быстро оформить бумаги для передачи ребёнка в спец. учреждение.
⠀
Господи, что она несёт? Неужели она не видит, КАК я люблю своего ребёнка? Зачем она это говорит?
⠀
Я держу Ваню так крепко, словно эта женщина может отнять его у меня прямо здесь, в этом кабинете.
⠀
Я выхожу в коридор.
⠀
«Что мне делать дальше? Жить? А как жить? Что говорить людям, мужу? Я совсем ничего не знаю, кроме того, что люблю этого ребёнка! Господи, не оставляй меня…»
⠀
Я стою посреди пустыни с больным мальчиком на руках.
Солнце выжигает мне глаза, но мне больше нечем их закрыть.

⠀⠀глава V
⠀
⠀ТУМАН

⠀
Больничный бокс. Наша прозрачная комната. Зачем я так много думала о ней? Ну зачем?
⠀
Я сижу на кровати в отделении детской неврологии и плачу.
У моего большого сына завтра день рождения.
Впервые за 14 лет меня не будет рядом.
⠀
- Мамочка, держи ребёнка крепче, этот укол такой болючий - врагу не пожелаешь! - медсестра вонзает иглу в маленькое, худенькое тельце моего ребёнка.
От его боли у меня дрожат колени.
По дороге в палату он кричит так, что у меня немеет мозг. Остатками сознания я вспоминаю, что до конца дня нам нужно пережить одну капельницу и два укола.
⠀
Я бесконечно качаю ребёнка на руках. Уснуть по-другому он не может.
⠀
"Почему всё так плохо, Господи?"- непрерывно спрашиваю я, глядя в чёрное окно. Мне кажется, что моя душа до краёв заполнена липким, мутным страхом. Таким же, как ночь за окном. Я не думаю о будущем, я его боюсь. Я снова спряталась от мира в комнате с прозрачными стенами.
⠀
Там, за пределами больницы-люди. Они смотрят на меня с сожалением, удивлением и любопытством. Многим просто интересно посмотреть на живую маму больного ребёнка. Я боюсь людей. У меня всё наружу - нервы, сердце, душа, всё моё нутро. Оно болит круглосуточно! От каждого прикосновения, от каждого слова, от всякого взгляда.
В больнице свои, они не ударят. Они такие же, как я..
Вопросы, вопросы.. Они разрывают мою голову с утра до ночи. Тысячи вопросов и ни одного ответа. Я не знаю, за что мне зацепиться, где найти опору. Мне кажется, что никто меня не слышит и не понимает. И я чувствую себя бесконечно одинокой.
⠀
- Главное, чтобы был сохранный интеллект - говорит участковый невролог. - Мальчикам проще: если с мозгами всё в порядке, мальчик всегда что-нибудь придумает. Девочкам сложнее, сами понимаете, девочка хочет быть красивой, а с ДЦП это очень трудно.
И я хватаюсь за это. "Главное, чтобы был сохранный интеллект!
⠀
Ване год. Я смотрю на него и не верю, что всё это было со мной. Не верю, что я всё это выдержала.
В год Ваня весит всего лишь 7,5 килограммов.
За этот год в него вкололи, всыпали, закапали и влили столько медикаментов, что когда я вижу его красную кровь – я очень удивляюсь, что она красная.

Всё, чем болел мой ребёнок за этот год – длинный список на большом листе.
⠀
На лето мы уезжаем в деревню к друзьям.
По глупости и наивности я уверяю себя, что свежий воздух и природа смогут успокоить Ваню, он будет лучше спать и больше есть. Но нет. На новом месте он кричит ещё больше, я круглосуточно качаю его на руках и трясу в коляске. Больше двух недель я не выдерживаю и мы возвращаемся домой.
⠀
Я замечаю, что мой ребёнок успокаивается под Катю Лель. Понимая, что в ближайшее время мне придётся слушать только её, я покупаю сыну диск. И на некоторое время выдыхаю.
И мне становятся доступны великие радости жизни – быстрый душ, экспресс- готовка и еда из тарелки.
Катю Лель теперь вынуждены слушать все – массажисты, врачи, старший сын.
Отныне, до конца своих дней я буду молиться за эту женщину.
Все эти годы Екатерина Николаевна живёт и даже не догадывается о том, что своим творчеством спасла меня от сумасшедшего дома...
⠀
Наш папа работает на двух работах. Нам катастрофически не хватает денег.
Мы долго думаем, совещаемся и принимаем нелёгкое решение. Мы переезжаем в старинный немецкий дом, в коммунальную квартиру, в которой я когда-то жила…
⠀
И как же хорошо, что я тогда даже не догадывалась о предстоящих испытаниях..

⇐ Предыдущая 121 122 123 124 125126127 128 129 130 Следующая ⇒