РУССКАЯ НАУКА ОБ АНТИЧНОСТИ 17 страница

Ученик Люгебиля, позднее профессор Киевского университета Павел Иванович Аландский (1844 - 1883 гг.)⁷⁰ подобно патриарху петербургской школы М. С. Куторге обнаруживал особенный интерес к социологической интерпретации древней греческой истории. Задачей исторической науки он считал установление главных закономерностей общественного развития, а это последнее по существу сводил к смене политических форм. Эти принципиальные установки нашли отражение в его изданном уже посмертно курсе лекций "История Греции" (Киев, 1885). Автор прослеживает здесь развитие греческих городов-государств, главным образом Спарты и Афин, по конец V в. до н. э., причем внимание сосредоточивает именно на внутренних переменах, совершенно отвлекаясь от внешней истории. Замечательна высокая (вполне в духе Куторги) оценка афинской демократии, в которой Аландский усматривал "наиболее совершенную форму общинного быта древних греков, представляющую собой наиболее полное выражение того идеала общежития, который сложился в уме эллинов".

Два других ученика Люгебиля, сверстники Леопольд Францевич Воеводский и Дмитрий Федорович Беляев (годы жизни обоих - 1846 - 1901)⁷¹ в значительной степени унаследовали от своего учителя вкус к изучению древнегреческой мифологии, литературы и общественной мысли. Профессор Новороссийского университета (в [208] Одессе) Л. Ф. Воеводский занимался исследованиями древнейших мифологических представлений греков, в частности на материале гомеровского эпоса,⁷² а Д. Ф. Беляев, бывший профессором в Казани, также начав с Гомера,⁷³ затем обратился к изучению творчества Эврипида и попытался на основании произведений поэта представить картину целостного его мировоззрения.⁷⁴ В интерпретации Беляева Эврипид оказывается убежденным сторонником такого государственного устройства, при котором демократическая форма соединяется с преобладающим значением среднего имущественного класса (земледельцев), а во главе управления стоят истинно государственные мужи, обладающие надлежащей подготовкой и доказавшие на деле свою пригодность. Это представление, делающее из Эврипида политического мыслителя сродни Аристотелю, подкупает своей стройностью, но именно поэтому оно и не кажется до конца убедительным: слишком противоречивы развиваемые у Эврипида в разных местах мысли и слишком эмоциональна реакция на них у самого поэта, чтобы можно было говорить о стройной системе взглядов.

Одним из виднейших представителей культурно-исторического направления в русском антиковедении второй половины XIX в. был Федор Герасимович Мищенко (1847 - 1906 гг.).⁷⁵ Воспитанник историко-филологического факультета Киевского университета, Мищенко по окончании курса был оставлен при своем университете для приготовления к профессорскому званию. Здесь в 1872 г. он начал вести занятия по греческой словесности и проработал до 1884 г., когда, попав в опалу за либеральные и украинофильские взгляды, был уволен в отставку. После пятилетнего вынужденного перерыва Мищенко возобновил свою преподавательскую деятельность, но [209] уже в Казанском университете, профессором которого состоял почти до самой смерти.

Свою научную деятельность Мищенко начал с изучения античной драмы. Софоклу были посвящены его первые диссертации: pro venia legendi (на право чтения лекций) - "Фиванская трилогия Софокла" (Киев, 1872) и магистерская - "Отношение Софокла к современной поэту действительной жизни в Афинах" (Киев, 1874). Последняя замечательна тем, что в ней решение кардинального вопроса об отношении искусства к действительности дается на классическом материале античной трагедии, но в духе передовой эстетической теории Н. Г. Чернышевского.

В античности Мищенко интересовало прежде всего развитие общественной мысли, успехи которой он ставил в прямую зависимость с развитым республиканским строем греческих городов-государств, с их народоправством. Постепенно расширяя круг изучаемых материалов, Мищенко от греческой драмы обратился к прозаической литературе. Переводу и комментированию важнейших памятников этой литературы он и посвятил боvльшую часть своих трудов. В 1879 г. он издал перевод "Географии "Страбона, затем последовали переводы трудов трех величайших греческих историков Геродота, Фукидида и Полибия и, наконец, перевод речей Демосфена, оставшийся, правда, неоконченным.⁷⁶ Своими переводами (в особенности Страбона и трех греческих историков) Мищенко оказал неоценимую услугу русскому просвещению. В целом весьма добротные, снабженные обстоятельными статьями и подробными указателями, эти переводы на долгие годы стали спутниками тех, кто на разном уровне - в средней школе и в университете, студентом или сложившимся специалистом - изучал античную историю и античную литературу.

Оригинальные исследования Мищенко, связанные по большей части с работою над переводами, могут быть сгруппированы по трем разделам. Это, во-первых, работы, относящиеся непосредственно к истории общественной мысли у древних греков. Здесь после диссертаций о Софокле наиболее важными были докторская диссертация Мищенко "Опыт по истории рационализма в древней Греции" (Киев, 1881), где прослеживалось развитие рационалистического [210] мышления у греков начиная с Гомера и по софистов включительно, и обстоятельные статьи, посвященные жизни и творчеству Геродота, Фукидида и Полибия, публиковавшиеся частью в виде приложений к переводам, частью же и отдельно.⁷⁷ Характерной чертой этих статей было трезвое отношение к источнику, без излишней идеализации, но и без модного в век гиперкритицизма стремления во что бы то ни стало развенчать древний авторитет, на сведения которого, между тем, мы только и можем положиться.

Особую группу образуют статьи Мищенко, посвященные политическому развитию Греции в классическое и эллинистическое время, судьбам особенно интересовавшей русского ученого гражданской городской общины. Ряд этих этюдов касаются отдельных аспектов политической жизни Афин; их написание стояло в связи с изучением вновь найденной "Афинской политии" Аристотеля.⁷⁸ Но еще более важны работы Мищенко, посвященные политическому развитию Греции в позднее, эллинистическо-римское время. Среди них выделяется обширная статья, по-существу целая монография, предпосланная переводу Полибия, - "Федеративная Эллада и Полибий".⁷⁹ Если Васильевский первым обратился к изучению социальной истории эллинистической Греции, то Мищенко был новатором в исследовании другой актуальной проблемы, уже чисто политической, - федеративного движения.

Отрицая конструктивный вклад македонских царей в политическое развитие Эллады, Мищенко подчеркивал роль собственных политических объединений греков, объединений, возникших в качестве реакции на чужеземное давление. Мищенко дал содержательный обзор истории и глубоко проанализировал устройство двух крупнейших греческих федераций эллинистического времени - [211] Ахейского и Этолийского союзов. При этом он критически отнесся к показаниям античных авторов (Полибия и Ливия) и, в противовес идущим за ними западным историкам (И. Г. Дройзену, Т. Моммзену, Эд. Фримену), показал особенную роль именно Этолийской федерации, которая была не объединением разбойничьих кланов, как это выходит согласно тенденциозному рассказу Полибия, а столь же развитым политическим организмом, как и Ахейская лига, и еще более последовательным защитником национального дела эллинов.

Третью группу работ Мищенко составляют исследования, касающиеся истории античной цивилизации на территории нашей Родины. Среди работ этого круга - этюд о торговых связях Афин и Боспора⁸⁰ и целая серия статей о Геродотовой Скифии и греко-скифских отношениях.⁸¹ Среди наблюдений и выводов, к которым пришел ученый на основании многолетней работы над Скифским логосом Геродота, важными были заключения о неоднородности скифского населения, об этническом отличии скифов-земледельцев от так называемых царских скифов, о том, что первые обосновались на юге России еще в глубокой древности, были практически местным народом, тогда как вторые явились в эти земли много позже, уже в ходе упоминаемых у Геродота переселений VII в. до н. э.

От антиковедов-эллинистов обратимся к тем, кто посвятил себя изучению древнего Рима. В развитии культурно-исторических штудий в области римской историографии большую роль сыграла ученая и преподавательская деятельность Николая Михайловича Благовещенского (1821 - 1892 гг.), бывшего профессором сначала в Казанском, а затем в Петербургском университете (еще позднее он был ректором университета в Варшаве).⁸² Интересы Благовещенского [212] лежали почти исключительно в области античной культуры. Он начал с изучения римской драмы,⁸³ затем перешел к Горацию, которому посвятил специальный "психологический этюд" - "Гораций и его время" (СПб., 1864; изд. 2-е, Варшава, 1878). Здесь он попытался объяснить мотивы, заставившие Горация изменить республиканским идеалам и перейти в лагерь сторонников империи. Благовещенский интересовался не только литературой, но и искусством древнего мира. Ему принадлежит, в частности, обширная и живо написанная книга "Винкельман и поздние эпохи греческой скульптуры" (СПб., 1891), где опровергается восходящий к Винкельману взгляд на греческое искусство ваяния позднего, эллинистическо-римского времени как на искусство ущербное, клонившееся к упадку.

Благовещенский был выдающимся педагогом, и в Петербургском университете им была подготовлена целая группа специалистов по римской словесности и истории. Среди них - упоминавшиеся выше И. В. Помяловский и И. В. Цветаев, а также Василий Иванович Модестов (1839 - 1907 гг.).⁸⁴ Последний был горячим приверженцем прогрессивных, либеральных взглядов, с отрицанием относился к проводившемуся царским правительством насильственному насаждению формального классического образования, за что неоднократно подвергался гонениям. Этим, в частности, объясняется и неоднократная перемена Модестовым места службы: он начал свою преподавательскую деятельность в Новороссийском университете (в Одессе), затем преподавал в Казани, в Киеве, в Петербурге, в течение длительного времени вовсе был лишен кафедры и под конец снова обосновался в Одессе.

[213] Модестов начал с изучения жизни и творчества Тацита. Ему он посвятил свою магистерскую диссертацию "Тацит и его сочинения. Историко-литературное исследование" (СПб., 1864). В ней молодой ученый выступает горячим защитником древнего римского историка от новейших критиков (в частности, Амедея Тьерри и Чарльза Меривеля), изобличавших Тацита в непонимании исторической роли Римской империи и в искажении действительной исторической картины и перспективы развития. Вслед за Тацитом Модестов идеализирует Римскую республику, подчеркивает моральное вырождение римлян в связи с падением республиканского строя и утверждением монархии и правлением ближайших преемников Августа, императоров династии Юлиев-Клавдиев характеризует как сугубую тиранию. Симпатии к Тациту Модестов сохранил навсегда; позднее, уже в 80-х гг., он издал превосходный по точности и по стилю переложения перевод всех его сочинений.⁸⁵

Обнаружившаяся уже в магистерской диссертации склонность Модестова к полемике с новейшим, сугубо критическим направлением получила дальнейшее развитие в его докторской диссертации "Римская письменность в период царей" (Казань, 1868). Здесь он резко выступает против укоренившегося под влиянием Б. Г. Нибура скептического взгляда на достоверность ранней римской истории и для опровержения этого взгляда доказывает, что латинская письменность (а стало быть, и письменная традиция) развилась в очень раннее время, возможно, еще в доримскую эпоху. Мнение это получило до некоторой степени подтверждение благодаря позднейшим археологическим и эпиграфическим находкам (в частности, в связи с обнаружением в 1898 г. на римском форуме так называемого Черного камня с латинской надписью VI в. до н. э.).

Увлечение древнейшей римской историей в особенности проявилось у Модестова в последний период его жизни, когда, выйдя в отставку и проживая подолгу в Риме, он получил возможность близко познакомиться с результатами новейших археологических изысканий в Италии. Итогом его занятий в этой области явился ряд статей, посвященных древнейшим археологическим культурам на Апеннинском полуострове, этно-культурным процессам в архаической Италии и началу Рима. Печатавшиеся первоначально в "Журнале министерства народного просвещения", эти статьи были затем им сведены в книгу "Введение в римскую историю" (ч. I - II. СПб., [214] 1902 - 1904). Здесь, в первой части, Модестов дал отличный для своего времени обзор доисторических культур на территории Италии начиная с палеолита и кончая ранним железным веком, культурой Виллановы. Вторая часть была посвящена культуре этруссков и мессапов. Третью должно было составить исследование о расселении и цивилизации древнейших италийских племен "арийского корня" (вольсков, эквов, осков и пр.), однако успели выйти в журнальном варианте лишь отдельные этюды, посвященные этому вопросу.⁸⁶

Модестову также принадлежит лучшее в дореволюционной русской литературе пособие по истории римской литературы, особенно замечательное яркими индивидуальными характеристиками выдающихся латинских писателей.⁸⁷

Изучением и истолкованием римской истории в широком культурно-историческом аспекте занимались и другие ученые. В Московском университете Владимир Иванович Герье (1837 - 1919 гг.), известный более как специалист по новой истории, но читавший лекции и по истории древнего Рима, много внимания уделял вопросам историографии.⁸⁸ В статье "Август и установление Римской империи" ("Вестник Европы", 1877, № 6 - 8) он дал содержательный обзор взглядов историков нового времени на систему принципата. Герье отвергал предложенную Т. Моммзеном трактовку принципата как своего рода двоевластия, диархии, и высказался за оценку власти Августа как по сути своей монархической.

В Киевском университете видный впоследствии представитель украинского буржуазно-либерального и националистического движения Михаил Петрович Драгоманов (1841 - 1895 гг.) до своего увольнения в отставку и эмиграции выступил с двумя диссертациями, посвященными Тациту и Римской империи, которых он оценивал с иных позиций, чем Модестов.⁸⁹ В диссертации pro venia legendi "Император Тиберий" ("Киевские университетские известия", [215] 1864, № 1 - 2) Драгоманов ставит своей целью защитить политику Тиберия против критики Тацита, которую он считает пристрастной. Магистерская диссертация Драгоманова "Вопрос об историческом значении Римской империи и Тацит" (Киев, 1869) - ценное историографическое исследование, содержащее обстоятельный разбор взглядов на Римскую империю, высказывавшихся в древности и в новое время. Драгоманов связывает эти взгляды с общими присущими той или иной эпохе историко-философскими воззрениями, в русле которых складывалось мировоззрение соответствующих писателей и ученых. Критическую линию, идущую от Тацита, Драгоманов обвиняет в антиисторизме, в неумении взглянуть на историческое развитие иначе, чем с абстрактно-морализирующей точки зрения. Со своей стороны, он высоко оценивает историческую роль Римской империи, сумевшей, при всем несовершенстве своей конституции, объединить различные народы древности в рамках одного государственного единства, на основе единой античной цивилизации.

Примечания к главе 4 (назад)

1 См.: Бузескул В. П.Введение в историю Греции, изд. 3-е, Пг., 1915, с. 252 сл. (назад)

2 О развитии эпиграфики впервые три четверти XIX в. подробнее см. Бузескул В.П. 1) Введение... с. 246 слл., 311 слл.; 2) Открытия XIX иначала XX века в области истории древнего мира, ч.II, Пб., 1924, с. 22 слл., 74 слл.; Новосадский Н. И.Греческая эпиграфика, ч. I, изд. 2-е, М., 1915, с. 58 слл.;Захаров А. А. Очерк изучения римской истории вовторой половине XIX и начале XX века // Ферреро Г.Величие и падение Рима, т. V, М., 1923, с. 316 слл. (назад)

3 Boeckh A. Die Staatshaushaltung der Athener,Bd. I - III, Berlin, 1817 - 1840 (изд. 3-е, в обработке М.Френкеля, - 1886). (назад)

4 Koehler U. Urkunden und Untersuchungen surGeschichte des delisch-attischen Bundes // "Abhandlungen der koeniglichen Akademieder Wissenschaften zu Berlin", Jahrgang 1869, Philosophisch-historische Klasse, Abt.2, Berlin, 1870, c. 1 - 211. (назад)

5 Для знакомства с жизнью идеятельностью Ф. Ф. Соколова основными пособиямиявляются: Григорьев В. В. Имп. С.-Петербургскийуниверситет в течение первых пятидесяти лет егосуществования. СПб., 1870, с. 370 - 371 (из записки,представленной самим Соколовым);"Биографический словарь профессоров ипреподавателей имп. С.-Петербургскогоуниверситета за истекшую третью четверть векаего существования (1869 - 1894)", т. II, СПб., 1898, с. 205 -206; Жебелев С. А. Ф. Ф. Соколов (1841 - 1909). СПб., 1909 (отд.оттиск из ЖМНП, 1909, сентябрь, отд. 4); Толстой И. И.Памяти Ф. Ф. Соколова // "Зап. Классич. отделенияимп. Рус. археологич. об-ва", т. VI, 1910, с. I - VII;Бузескул В. П. 1) Введение... с. 309 сл., 314 сл.; 2)Всеобщая история и ее представители в России в XIXи начале XX в., ч. II, Л., 1931, с. 132 слл.; Валк С. Н.Историческая наука в Ленинградском университетеза 125 лет // Труды юбилейной научной сессии ЛГУ.Секция историч. наук. Л., 1948, с. 21 слл.; Путнынь Э. К.Изучение истории древней Греции <во 2-й половинеXIX в.> // "Очерки истории исторической науки вСССР", т. II, М., 1960, с. 301 слл. (назад)

6 Формальным указанием нато, что Соколов не мог быть учеником Куторги,поскольку последний, в бытность Соколовастудентом, находился за границей,ограничиваются: Жебелев С. А. Ф. Ф. Соколов, с. 5;Бузескул В. П. Разработка древнегреческойистории в России // "Анналы", т. IV, 1924, с. 144.Более правильное суждение: Валк С. Н.Историческая наука в Ленинградскомуниверситете, с. 15, 20. (назад)

7 Соколов Ф. Ф. Критическиеисследования, относящиеся к древнейшему периодуистории Сицилии. СПб., 1865, с. 50 (прим. 59 к гл. I). (назад)

8 Григорьев В. В. Имп.С.-Петербургский университет, с. 370. (назад)

9 Цит. по: Жебелев С. А. Ф. Ф.Соколов, с. 9. (назад)

10 ВИсторико-филологическом институте Соколов былизбран на должность экстраординарногопрофессора в 1870 , а на должность ординарногопрофессора в 1883 г., в университете -соответственно в 1884 и 1890 гг. (назад)

11 Это, во-первых, изданнаяотдельно магистерская диссертация"Критические исследования, относящиеся кдревнейшему периоду истории Сицилии" (СПб., 1865)- сочинение в 300 с лишним страниц убористойпечати; во-вторых, 36 более или менее обширныхстатей, объединенных позднее, уже после смертиСоколова, его учениками в один увесистый том"Труды Ф. Ф. Соколова" (СПб., 1910) объемом почтив 700 страниц. (назад)

12 Соколов Ф. Ф. Критическиеисследования ... , с. 2. (назад)

13 Там же, с. 4 сл. (назад)

14 Жебелев С. А. Ф. Ф. Соколов,с. 20. (назад)

15 Соколов Ф. Ф. Критическиеисследования ... , с. 24 сл. (назад)

16 Валк С. Н. Историческаянаука в Ленинградском университете, с. 21. (назад)

17 Соколов Ф. Ф. Критическиеисследования ... , с. 230 слл. (назад)

18 Соколов Ф. Ф. Гомеровскийвопрос // "Труды Ф. Ф. Соколова". СПб., 1910, с. 1 -148 (первоначально в ЖМНП. 1868, ноябрь и декабрь). (назад)

19 "Труды Ф. Ф.Соколова", с. 148. (назад)

20 "Труды Ф. Ф.Соколова", с. 149 - 156 (первоначально прочитана вкачестве доклада на II Археологическом съезде вПетербурге в декабре 1871 г., а затем опубликована в"Трудах" съезда, вып. I, СПб., 1876, отд. 3).
21 "Труды Ф. Ф. Соколова", с. 149. (назад)

22 Там же, с. 152. (назад)

23 Там же, с. 153. (назад)

24 "Труды Ф. Ф.Соколова", с. 190 - 241 (первоначально в ЖМНП, 1879,ноябрь). (назад)

25 Соколов Ф. Ф. Третьестолетие до р. Хр. // "Труды Ф. Ф. Соколова", с.243 - 259 (первоначально в ЖМНП, 1886, июль). (назад)

26 Там же, с. 249. (назад)

27 На связь публикацийСоколова с его работою над университетскимкурсом справедливо обратил внимание А. М. Ловягин(см. его рецензию на "Труды Ф. Ф. Соколова" вжурнале "Гермес", 1910, № 14, с. 350) (назад)

28 Первоначально Соколовобещал заведующему отделом классическойфилологии ЖМНП В. К. Ернштедту 45 статей, но, какоказалось, задумано им было статей еще больше: С.А. Жебелев обнаружил в бумагах своего покойногоучителя листок, где было перечислено 60намеченных к исследованию тем (Жебелев С. А. Ф. Ф.Соколов, с. 26 слл.). (назад)

29 Григорьев В. В. Имп.С.-Петербургский университет, с. 370 сл. (назад)

30 В библиотекеС.-Петербургского университета хранится дополдюжины таких изданий, а именно курсовантичной истории в целом - от 1882/83, 1884/85, 1888/89 (?),1899/1900, 1908/9 (?), отдельного курса греческой истории -от 1880/81 учебного года. Конспект последнего курсаотличается особенной подробностью ипредставляет наилучшие возможности для сужденияоб университетских чтениях Соколова. Вотописание этого издания: История Греции. Лекции Ф.Ф. Соколова. 1880/81 учебн. год. [СПб.] Издат. ДмитрийСперанский. [1881]. 1056 + 10 с. На обороте титульноголиста значится: "Издание по запискам 1878/9 учеб.года с надлежащими исправлениями и дополнениямиприменительно к чтениям настоящего 1880/81 года".За конспектом курса (с. 1 - 1056) следует егопрограмма (с. 1 - 9 новой нумерации). Изложение вконспекте доведено до смерти спартанского царяАгесилая (359 г. до н. э.). (назад)

31 Соколов Ф. Ф. ИсторияГреции, с. 5. (назад)

32 Там же. (назад)

33 Там же, с. 7. (назад)

34 Там же, с. 6.19 "Труды Ф. Ф.Соколова", с. 148. (назад)

35 Примерами могут служитьотзывы В. А. Поссе (известного впоследствиижурналиста и общественного деятеля) и В. В.Вересаева (еще более известного писателя ипереводчика), слушавших Соколова в одно время(1884/85 г.). Первый ограничивается краткимупоминанием: "Профессор древней историиСоколов, закрыв глаза, быстро и однотонно сыпалмелкими фактами, нисколько их не обобщая"(Поссе В. А. Пережитое и продуманное, т. I, Л., 1933, с.94). Второй рисует целый портрет"ученого-педанта", о лекциях которого онвспоминает с содроганием: "Боже мой, что этобыли за лекции! Никакого основного стержня,никакой руководящей идеи, никаких обобщений. Егоинтересовали только голые факты сами по себе иособенно - хронология. Подробнейшим образомсообщал нам, что в таком-то году до р. Х., какговорит обломок дошедшей надписи, междутакими-то двумя греческими городами происходилавойна; из-за чего началась, сколько временитянулась и чем кончилась - неизвестно. Но наэкзамене нужно было знать, что в таком-то годубыла война между такими-то городами. Нужно былознать, что в пятом веке жил фракийский царьтакой-то, о котором ничего не было известно, крометого, что он существовал. Нужно было точно знать,сколько кораблей участвовало в Саламинскойбитве, в каком порядке они стояли и какой именнокорабль начал бой". Далее, очевидно, вобъяснение этого пристрастия к фактам, говоритВересаев об особой неприязни Соколова ко всякомуобобщению: "Впоследствии от людей, работавшихпод руководством Соколова, я слышал про него вотчто. Он полагал, что данные по древней истории,дошедшие до нас, столь скудны и ничтожны, что наних нельзя строить решительно ничего, - никакихвыводов и никаких обобщений. Был он будто быбольшой умница, с огромным, но исключительноразрушительным умом, не способным ни на какоетворчество." Этому мнению о большом умеСоколова Вересаев явно не верит, но все жедобавляет со слов все тех же учеников Соколова:"Ero privatissima (специальные занятия. - Э. Ф.), гдеработали одни его ученики, говорят, были полнызахватывающего интереса; там он давал полнуюволю своей эрудиции и разъединяющемускепсису" (Вересаев В. В, Воспоминания // Собр.соч. в пяти томах, т. 5, М., 1961, с. 201 - 204). При желанииавтор воспоминаний - не просто литератор, но сампозднее много занимавшийся древностью(переводил Гомера, Гесиода и других греческихпоэтов), мог бы докопаться до причин стольуважительных отзывов о Соколове его учеников, ноон не пожелал и, следуя первому неприязненномувпечатлению, дал увлечь себя потоку обычныхсплетен и анекдотов. (назад)

36 Жебелев С. А. Ф. Ф. Соколов,с. 43. (назад)

37 Кроме курсов по античнойистории и древностям приходилось Ф. Ф. Соколовуодно время читать и курс истории древнегоВостока. Читал он этот курс по обязанности, ибонекому больше было читать, читал, как он сампризнавался, "с краскою на ланитах", потомучто не чувствовал себя хозяином в области, где немог дойти до первоисточников. Это неприятное дляСоколова положение продолжалось до тех пор, покане явился в университете настоящий специалист подревнему Востоку Б. А. Тураев. См.: Жебелев С. А. 1) Ф.Ф. Соколов, с. 40 и 41; 2) Из университетскихвоспоминаний // "Анналы", т. II, 1922, с. 179. (назад)

38 Жебелев С. А. Ф. Ф. Соколов,с. 47 сл. (назад)

39 Свидетельством этихотношений может служить обширная переписка Ф. Ф.Соколова с его учениками. Автор этой работы,знакомясь однажды с академическим архивом А. В.Никитского, обнаружил несколько интересныхписем Соколова к этому своему питомцу. Возможно,что в личных архивах других учеников Соколоватакже сохранились отдельные его письма, могущиепредставлять историографический интерес. (назад)

40 См.: "Труды Ф. Ф.Соколова", раздел "Критические статьи" (с.573 - 660). (назад)

41 Для истории дела см., вчастности: Толстой И. И. Памяти Ф. Ф. Соколова, с. IV -VI, где даны выдержки из переписки Общества сСоколовым. (назад)

42 В наше время переизданыпока только лишь боспорские надписи ("Корпусбоспорских надписей", М.-Л., 1965). Более подробноо всем этом научном предприятии речь еще пойдетниже, в связи со специальным обзоромдеятельности В. В. Латышева (см. гл. 5).34 Там же, с. 6.19"Труды Ф. Ф. Соколова", с. 148. (назад)

43 Ср. соответствующийпассаж о Ф. Ф. Соколове у Э. К. Путныня в "Очеркахистории исторической науки в СССР", т. II. с. 301сл. Здесь опять утверждается, что "девизом"Соколова было "описание индивидуальныхисторических фактов в возможно боvльшихколичествах" и что "такое понимание задачиисторической науки привело исследователя кпрямому отрицанию научных обобщений". Междутем уже С. А. Жебелев с достаточной полнотойразъяснил, что смысл "фактопоклонничества"Соколова состоял не в сведеvнии историческогоисследования к изучению отдельных фактов, а всоздании, путем правильной реконструкции этихфактов, необходимого условия для последующеготеоретического обобщения. "Стремлениеотыскать общую связь и внутренний смысл частныхи разнообразных явлений,- цитирует С. А. Жебелевслова Соколова, - вполне естественно и законно.Когда такое стремление достигает в каком-нибудьвопросе своей цели, является полное, глубокоезнание; читать такое исследование, где авторуудалось отыскать эту тайную внутреннюю связь,где является истинное философское знание, естьвысокое наслаждение". Однако "успех здесьдело не легкое. Если попытка не удается, всеиспорчено, факты окрашены в один цвет илиизуродованы и происходит вредное и упорноеослепление <...>. Философское воззрениепредполагает полнейшее и всестороннееприготовительное изучение предмета". См.извлечение из отчета Ф. Ф. Соколова о заграничнойкомандировке, ЖМНП, ч. 129, 1866, январь-март, отд. 3, с.88; ср.: Жебелев С. А. Ф. Ф. Соколов, с. 29 слл. (назад)

44 О нем см.: Цветаев И. В.Учено-литературная деятельность проф. И. В.Помяловского // "Филологическое обозрение",т. XIII, 1897, № 2, с. 191 - 203; Жебелев С. А. Памяти И. В.Помяловского // "Зап. классич. отделения имп.Русского археологического общества", т. IV, 1907,с. I - VII; Бузескул В. П. Всеобщая история... ч. II. с. 132,200. (назад)

45 Помяловский И. В. МаркТеренций Варрон Реатинский и Мениппова сатура.СПб., 1869. (назад)

46 Жебелев С. А. Памяти И. В.Помяловского, с. III. (назад)

47 О нем см.: Памяти П В.Никитина. Сообщения Б. В. Фармаковского, М. И.Ростовцева, Г. Ф. Церетели, А. А. Васильева, С. А.Жебелева. Пг., 1917 (отд. оттиск из "Записокклассического отделения имп. Русскогоархеологического общества", т. IX, 1917); Жебелев С.А. П. В. Никитин // ЖМНП. 1916, август, отд. 4, с. 43 - 71;Латышев В. В. Памяти П. В. Никитина // "ИзвестияАкадемии наук", серия VI, 1916, № 12, с. 921 - 936;Ростовцев М. И. Памяти П. В. Никитина //"Гермес", 1916, № 17, с. 408 - 410; № 18, с. 421 - 425; № 19, с.436 - 445; Бузескул В. П. Всеобщая история ... , ч. II, с. 132. (назад)

48 ЖМНП, 1875, июнь, отд. 5, с. 69 -106. (назад)

49 Жебелев С. А. Докторскаядиссертация П. В. Никитина // "Памяти П. В.Никитина", Пг., 1917, с.34. (назад)

50 См.: Церетели Г. Ф. П. В.Никитин и филологическая наука // Там же, с. 20. (назад)

51 ЖМНП, 1881, декабрь, отд. 5, с.603 - 664. (назад)

52 Wilhelm A. Urkunden dramatischer Auffuehrungenin Athen. Wien, 1906. (назад)

53 Жебелев С. А. Докторскаядиссертация П. В. Никитина, с. 40 - 41. (назад)

54 См., в частности, его"Заметки к текстам греческих писателей" (вЖМНП, 1886, февраль) и изданную уже посмертно книгу:Аристофан. Фесмофории. Перевод и материалы длякомментария П. В. Никитина. Пг., 1917 (извлечение изЖМНП за 1917 г.).42 В наше время переизданы покатолько лишь боспорские надписи ("Корпусбоспорских надписей", М.-Л., 1965). Более подробноо всем этом научном предприятии речь еще пойдетниже, в связи со специальным обзоромдеятельности В. В. Латышева (см. гл. 5).34 Там же, с. 6.19"Труды Ф. Ф. Соколова", с. 148 (назад)

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒