Главная

Контакты

Случайная статья

• Автоматизация
• Антропология
• Археология
• Архитектура
• Биология
• Ботаника
• Бухгалтерия
• Военная наука
• Генетика
• География
• Геология
• Демография
• Деревообработка
• Журналистика
• Зоология
• Изобретательство
• Информатика
• Искусство
• История
• Кинематография
• Компьютеризация
• Косметика
• Кулинария
• Культура
• Лексикология
• Лингвистика
• Литература
• Логика
• Маркетинг
• Математика
• Материаловедение
• Медицина
• Менеджмент
• Металлургия
• Метрология
• Механика
• Музыка
• Науковедение
• Образование
• Охрана Труда
• Педагогика
• Полиграфия
• Политология
• Право
• Предпринимательство
• Приборостроение
• Программирование
• Производство
• Промышленность
• Психология
• Радиосвязь
• Религия
• Риторика
• Социология
• Спорт
• Стандартизация
• Статистика
• Строительство
• Технологии
• Торговля
• Транспорт
• Фармакология
• Физика
• Физиология
• Философия
• Финансы
• Химия
• Хозяйство
• Черчение
• Экология
• Экономика
• Электроника
• Электротехника
• Энергетика

ВСТУПЛЕНИЕ

ТЕОРИЯ НАТУРАЛЬНОЙ ФИЛОСОФИИ

Автор:
Roger Joseph Boscovich
1711-1787
Книга предоставлена к печати в 1758 году

(Первое издание на русском языке)
Перевод с Английского сделал: "Wolfram Engine" 08.10.20 -
Красным – пояснения переводчика и редактора (Wolfram Engine)
2020 год

Название: Теория натуральной философии
Автор: Roger Joseph Boscovich
Язык: Английский
Год: 1922
Страниц: 470
"Настольная книга Николы Теслы - Теория натуральной философии.
Циолковский считал этого сербского математика своим учителем и основоположником современной ядерной физики.
Многие идеи Босковича до сих пор не по зубам современным ученым.
Чего стоит только объяснение фазовых переходов материи."

В своём главном труде «Теория натуральной философии, (1758) впервые развил теорию строения вещества, основанную на представлении о непротяжённых, неделимых идентичных материальных точках, между которыми действуют силы, подчиняющиеся универсальному закону. При малых расстояниях между точками сила взаимодействия отталкивательная, неограниченно возрастающая при их дальнейшем сближении; с увеличением расстояния между точками сила их взаимодействия обращается в нуль и меняет знак — возникает притягательная сила, которая сначала возрастает, а затем с увеличением расстояния несколько раз проходит через нуль и меняет знак. При больших расстояниях Закон Бошковича переходит в ньютоновский закон тяготения. С помощью этой гипотезы Бошкович объяснял упругость, прочность, пластичность и некоторые другие свойства тел. Прилагая свой универсальный закон ко Вселенной, Бошкович. допускал возможность её постепенного сжатия и расширения при соответственном изменении шкалы сил, которое поэтому не вызовет никаких нарушений в наблюдаемых явлениях. Бошкович. развил также учение об относительности измерений пространства и времени. Идеи Бошковича оказали большое влияние на физиков 1-й половины 19 в.

В основе системы Бошковича лежит понятие силы; однако было бы не совсем верно на этом основании считать его сторонником ньютоновской программы; понятие силы является исходным также и в лейбницевой динамике. Бошкович как раз и попытался соединить некоторые положения ньютоновской программы, в частности принцип дальнодействия, с лейбницевым учением о простых и неделимых субстанциях, составляющих основу природного бытия. Принимая в качестве первичных силы притяжения и отталкивания и в этом смысле следуя Ньютону, Бошкович, однако, не признает абсолютных пространства и времени и объясняет тяготение в отличие от Ньютона, связывавшего тяготение с природой в первую очередь самого пространства, природой атомов как "центров силы", вступающих между собой во взаимодействие. Атомы у Бошковича, хотя они, по его определению, и внепространственны (не имеют частей), а потому сходны с монадами Лейбница, рассматриваются, однако, не как формы или "души", а как физические точки. Иначе говоря, Бошкович исследует субстанции не как метафизик (в смысле Лейбница), а как физик - возможность, которую признавал и Лейбниц: та самая монада, которая у Лейбница в метафизике предстает как деятельность представления и влечения, будучи рассмотренной в рамках физики, мыслится по аналогии с математической точкой - как центр силы. Проблема субстанций как "математических точек" становится одной из главных в философии Хр. Вольфа, влияние которого испытал Бошкович; именно у Вольфа соотношение физики (динамики) и математики также было в центре внимания.

Рецензию подготовил - Гайденко П.П.

Мы, как цензоры Падуанского колледжа, увидев, через доверие к пересмотру и утверждению отца Ф. Джио. Паоло Заппарелла, генеральный Инквизитор Святой канцелярии в Венеции, что в книге, озаглавленной "Philosophic Naturalis Iheoria redacta ad unicam legem virium in natura existentium", написанной П. Роджерием Иосифом Босковичем, нет ничего противоречащего святой католической вере; а также, по свидетельству нашего Секретаря, что нет ничего противоречащего нашим правилам.
Дайте разрешение Джамбаттисте Ремондину, печатнику в Венеции, напечатать книгу ; при условии, что он соблюдает правила, регулирующие печать, и представит обычные экземпляры в публичные библиотеки Венеции и Падуи.
Предоставлено 7 сентября 1758 года.

ПРЕДИСЛОВИЕ
 

Текст, представленный в этом томе, относится к Венецианскому изданию 1763 года. Это издание было выбрано вместо первого издания 1758 года, изданного в Вене, потому что, как указано на титульном листе, это было первое издание (пересмотренное и дополненное), выпущенное под личным надзором автора.
В Английском переводе была предпринята попытка как можно ближе придерживаться буквального перевода Латыни, за исключением того, что несколько длинные и сложные предложения были разбиты.

Это привело к необходимости незначительных изменений значений некоторых соединяющих слов. Это будет особенно заметно в отношении слова "adeoque", которое Бошкович использует с различными оттенками значения, от "действительно", "также" или "дальше", через "таким образом" до решительного "поэтому", что было бы правильнее передать словом "ideoque".
В Английском языке есть только одна фраза, которая также может принимать эти различные оттенки значения, а именно "и так далее"; и эта фраза, для использования которой есть некоторое оправдание в самом слове "adeo", обычно употреблялась.

Пунктуация на Латыни - это пунктуация автора. Она часто вводит в заблуждение современного читателя и даже иррациональна ; но переделать ее было бы трудной задачей, и что-то характерное для автора и его века было бы потеряно.
Мой перевод был исправлен Мистером А. О. Прикардом, магистром философии, членом Нью-колледжа в Оксфорде, чья задача была очень трудной, поскольку ему приходилось следить не только за недостатками перевода, но и за опечатками на Латыни.

Их обязательно было много; во-первых, была доступна только одна оригинальная копия, любезно предоставленная мне властями Библиотеки Кембриджского Университета; и, поскольку эта копия не могла оставить меня в покое, пришлось подготовить машинопись, на которой работал наборщик, что удваивало вероятность ошибки.

Во-вторых, в самом оригинале было много опечаток и даже пропусков важных слов ; за это нельзя приписать никакой дискредитации Бошковичу, ибо в предисловии печатника мы читаем, что четыре печатных станка работали одновременно, чтобы воспользоваться временным присутствием автора в Венеции.

Кроме того, из-за почти непреодолимых трудностей было много задержек с выпуском современного издания, что привело к нарушению непрерывности работы переводчика и редактора; которые не привели к успеху.
Мы надеемся, однако, что никаких действительно серьезных недостатков не осталось.
Краткое жизнеописание Босковича, которое следует за этим предисловием, было написано доктором Браниславом Петрониевичем, профессором философии Белградского университета.
К сожалению, из-за недостатка места, требующего опустить несколько приложений к тексту самой Theoria (теории), большое количество интересного материала, собранного профессором Петрониевичем, пришлось опустить.

Финансовая поддержка, необходимая для выпуска такого дорогостоящего издания, как настоящее, была оказана в основном правительством Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев; и дополнительные расходы некоторых Югославов, заинтересованных в публикации.
После "Жития" следует "Введение", в котором я обсуждал идеи Босковича, насколько их можно почерпнуть из одного только текста " Theoria; оно также было сокращено, поскольку те части, которые ясно представлены читателю в собственном синопсисе (изложении) Босковича, были опущены.
Для всех вызывает глубокое сожаление то, что эта дискуссия исходит от моего пера, а не от пера, как было первоначально задумано, покойного Филипа Э. П. Журдена, известного математического логика; чья безвременная смерть перебросила в мои менее умелые руки ответственность редактора. Я хочу поблагодарить руководство Библиотеки Кембриджского университета, которое раз за разом в течение пяти лет присылало мне оригинальный текст этой работы Босковича.
Большая заслуга также принадлежит сотрудникам компании "Messr. Butler & Tanner, Frome" за заботу и мастерство , с которыми они выполнили свою часть работы ; и моя особая благодарность за неизменную кропотливую вежливость, проявленную к моим требованиям, которые часто не соответствовали торговым обычаям.

J.M.CHILD.

Манчестерский Университет,
Декабрь , 1921 г.

ЖИЗНЬ РОДЖЕРА ИОЗЕФА БОСКОВИЧА
Подготовил Бранислав Петрониевич.
 

Славянский мир, находящийся все еще в зачаточном состоянии, несмотря на значительное число ученых, не смог внести столь же значительный вклад в общую науку, как другие великие Европейские народы. Тем не менее, он продемонстрировал свою способность создавать научные работы высочайшей ценности. Прежде всего, как я уже указывал* в другом месте, она обладает Коперником, Лобачевским, Менделевым и Босковичем.

*Славянские достижения в передовой науке, Лондон, 1917.

 В следующей статье я предлагаю кратко описать жизнь юго-славянина Босковича, основной труд которого публикуется здесь в шестой раз; первое издание вышло в 1758 году, а другие - в 1759, 1763, 1764 и 1765 годах.
Настоящий текст взят из первого Венецианского издания 1763 года, исправленного и дополненного. По отцовской линии семья Босковичей имеет чисто сербское происхождение. Его дед, Боско, был православным сербским крестьянином из села Оракова в Герцеговине. Его отец, Никола, сначала был купцом в Нови-Пазаре (Старая Сербия), но позже поселился в Дубровнике (Рагуза, знаменитая республика в Южной Далмации), куда вскоре последовал его отец, Боско, и где Никола стал Римским Католиком. Павица, мать Босковича, принадлежала к Итальянской семье Бетере, которая в течение столетия обосновалась в Дубровнике и стала славянской.
Бара Бетере, отец Павицы, был известным поэтом в Рагузе.
Роджер Йозеф Боскович (Руджер Йосиф Боскович, по Сербо-Хорватски) родился в Рагузе 18 сентября 1711 года и был одним из младших членов большой семьи.
Получил начальное и среднее образование в Иезуитском Колледже родного города: в 1725 году он стал членом ордена Иезуитов и был отправлен в Рим, где с 1728 по 1733 год изучал философию, физику и математику в Collegium Romanum (Римский Колледж).
С 1733 по 1738 год он преподавал риторику и грамматику в различных иезуитских школах; он стал профессором математики в Римском Колледже, продолжая в то же время свои занятия теологией, пока в 1744 году он не стал священником и членом своего ордена. В 1736 году Боскович начал свою литературную деятельность с первого фрагмента "De Maculis Solaribus" научной поэмы "De Solis ac Lunae Defectibus" ; и почти каждый последующий год он публиковал по крайней мере один трактат по какой-либо научной или философской проблеме. Его репутация математика уже была установлена, когда папа Бенедикт XIV поручил ему исследовать вместе с двумя другими математиками причины слабости купола собора Святого Петра в Риме.
Вскоре после этого тот же Папа поручил ему рассмотреть различные другие проблемы, такие как осушение Понтийских болот, регуляризация Тибра и так далее.
В 1756 году он был отправлен республикой Лукка в Вену в качестве арбитра в споре между Луккой и Тосканой.

 Во время своего пребывания в Вене императрица Мария Тереза приказала Босковичу осмотреть здание Императорской Библиотеки в Вене и купол собора в Милане.
Но это пребывание в Вене, продолжавшееся до 1758 года, имело еще более важные последствия; Боскович нашел там время, чтобы закончить свой основной труд, "Theoria Philosophies Naturalis"; публикация была поручена Иезуиту, Отцу Шерфферу, Босковичем, который должен был покинуть Вену, и первое издание вышло в 1758 году, за ним последовало второе издание в следующем году.

Обеими изданиями Боскович был до некоторой степени недоволен (см. Замечание типографа, выполнившего третье издание в Венеции, приведенное в этом томе на стр. 3); Таким образом, в 1763 году в Венеции было выпущено третье издание, переработанное, дополненное и переработанное под личным контролем автора.
Пересмотр был настолько обширным, что, как отмечает типограф, "его в какой-то мере следует рассматривать как первое и оригинальное издание"; и как таковой он был взят за основу ныне опубликованного перевода.
Четвертое и пятое издания вышли в 1764 и 1765 годах.
Одной из важнейших задач, которые Боскович должен был выполнить, было измерение дуги меридиана в Папской Области.
Боскович планировал принять участие в Португальской экспедиции в Бразилию с аналогичным поручением; но в 1750 году папа Бенедикт XIV убедил его провести измерения в Италии в сотрудничестве с Английским Иезуитом Кристофером Мером.

Результаты их работы были опубликованы в 1755 г. Босковичем в трактате
"De Litteraria Expeditione per Pontificiam"; это было переведено на французский язык под названием "Астрономическое и географическое плавание в Летат де Льеглиз" в 1770 году. Благодаря многочисленным научным трактатам и диссертациям, опубликованным им до 1759 года, и своим главным трудам Боскович приобрел такую высокую репутацию в Италии, да и во всей Европе в целом, что ему уже были пожалованы членства в многочисленных академиях и ученых обществах.
В 1760 году Боскович, который до сих пор был связан с Италией своей профессурой в Риме, решил покинуть эту страну. В этом году мы находим его в Париже, куда он уехал как попутчик Маркиза Романьози.

Хотя в прошлом году Орден иезуитов был изгнан из Франции, Боскович был принят благодаря своей большой научной репутации. Несмотря на это, ему было нелегко в Париже ; и в том же году мы находим его в Лондоне с миссией оправдать характер его родины, были возбуждены подозрения Британского Правительства, что Рагуза использовалась Францией для оснащения военных кораблей; эту миссию он успешно выполнил. В Лондоне его тепло встретили, и он стал членом Королевского Общества.
Здесь он опубликовал свою работу "De Solis ac Lunce Defectibus", посвятив ее Королевскому Обществу.

Позже Королевское Общество поручило ему отправиться в Калифорнию для наблюдения за прохождением Венеры; но, поскольку он не хотел ехать, Общество отправило его в Константинополь с той же целью. Однако он не прибыл вовремя, чтобы сделать наблюдение; и когда он действительно прибыл, он заболел и был вынужден оставаться в Константинополе на семь месяцев. Он покинул этот город вместе с английским послом Портером и, совершив путешествие через Фракию, Болгарию и Молдавию, наконец прибыл в Варшаву в Польше; здесь он какое-то время оставался в гостях у семьи Понятовских. В 1762 году он вернулся из Варшавы в Рим через Силезию и Австрию.
Первая часть этого долгого путешествия была описана самим Босковичем в его "Giornale di un viaggio da Constantinopoli in Polonia", оригинал которой не был опубликован до 1784 года, хотя французский перевод появился в 1772 году, а немецкий - в 1779 году. Вскоре после его возвращения в Рим Боскович был назначен заведующим кафедрой Павийского университета; но его пребывание там было недолгим. Уже в 1764 году в Милане по плану Босковича было начато строительство обсерватории Брера; а в 1770 году ее директором был назначен Боскович.
К сожалению, всего два года спустя он был лишен должности Австрийским Правительством, которое в споре между Босковичем и другим астрономом обсерватории, Иезуитом Лагранжем, выступило на стороне его оппонента. Положение Босковича еще больше осложнилось расформированием его компании; ибо указом Климента V Орден Иисуса (Орден Иезуитов) был запрещен в 1773 году.
В том же году Боскович, теперь уже второй раз на свободе, снова посетил Париж, где был радушно принят в официальных кругах.
Французское правительство назначило его директором "Optique Marine" с годовой зарплатой в 8000 франков; и Боскович стал французским подданным. Но как бывшего Иезуита его приветствовали не все научные круги. Знаменитый Даламбер (d'Alembert) был его объявленным врагом; с другой стороны, знаменитый астроном Лаланд (Lalande) был его преданным другом и поклонником.

В частности, в его споре с Рошоном (Rochon) о приоритете открытия микрометра и снова в споре с Лапласом (Laplace) о приоритете изобретения метода определения орбит комет проявилась враждебность, ощущаемая в этих научных кругах.
В Париже в 1779 году Боскович опубликовал новое издание своей поэмы о затмениях, переведенной на французский язык и снабженной комментариями, под названием "Затмения", посвятив это издание Королю Людовику XV.
Во время этого второго пребывания в Париже Боскович подготовил целую серию новых работ, которые, как он надеялся, будут опубликованы в Королевской Прессе.
Но поскольку Американская Война за независимость была неизбежна, он был вынужден в 1782 году взять двухлетний отпуск и вернуться в Италию.
Он пошел в дом своего издателя в Бассано; здесь, в 1785 г., были опубликованы пять томов его оптических и астрономических работ "Opera pertinentia ad opticam et astronomiam."
 Боскович планировал вернуться через Италию из Бассано в Париж; действительно, он уехал из Бассано в Венецию, проехал Рим, Флоренцию и приехал в Милан.
Здесь он задержался по болезни, и он был вынужден попросить французское правительство продлить ему отпуск - просьба, которая была удовлетворена.
Однако его здоровье ухудшилось; и к этому добавилась меланхолия.

Он умер 13 февраля 1787 года.

 Огромная потеря, которую понесла Наука в результате его смерти, должным образом отмечена в восхвалении его друга Лаланда во Французской Академии, членом которой он был ; и также в похвале Франческо Рикки (Francesco Ricca) в Милане и т.д.
Но именно его родной город, его возлюбленная Рагуза, как нельзя лучше отметила смерть величайшего из ее сыновей в восхвалении поэта Бернардо Заманьи* (Bernardo Zamagna).
* "Выступление на похоронах Р. Я. Босковича" Бернардо Заманьи.
(Oratio in funere R.J. Boscovichii ... a Bernardo Zamagna.)
Эта великолепная дань родного города была полностью заслужена Босковичем, как за его научные труды, так и за его любовь и труд для своей страны.
Боскович покинул свою родину еще мальчиком и вернулся туда лишь однажды, когда в 1747 году провел там лето, с 20 июня по 1 октября ; но он часто намеревался вернуться. В письме от 3 мая 1774 года он просит обеспечить ему пенсию как члену иезуитской коллегии в Рагузе ; он пишет: "Я всегда надеюсь наконец обрести истинный покой в своей стране и, если Бог позволит, провести там свою старость в тишине."
     

Хотя Боскович ничего не писал на своем родном языке, он прекрасно понимал его, о чем свидетельствует переписка с сестрой, некоторые места в его итальянских письмах, а также его Giornale (с итальянского - "Газета") (стр. 31 ; стр. 59 французского издания).
В споре с Даламбером, который назвал его итальянцем, он сказал:
"здесь мы прежде всего заметим, что наш автор - Далматинец из Рагузы, а не Итальянец; и именно по этой причине Маручелли в недавней работе об Итальянских авторах не упомянул его."*
* Voyage Astronomique, стр. 750; также на стр. 707 след.
О том, что его чувство Славянской национальности было сильным, свидетельствует то, что он отдаёт дань уважения родному городу и родной земле в его посвящении Людовику XV.
Боскович был одновременно философом, астрономом, физиком, математиком, историком, инженером, архитектором и поэтом.
Вдобавок он был дипломатом и человеком мира; и все же хорошим Католиком и преданным членом Ордена Иезуитов.
Его друг Лаланд так обрисовал его внешность и характер:
"Отец Боскович был высокого роста, с благородным лицом и услужливым нравом. Он легко приспособился к слабостям великих людей, с которыми часто контактировал.
Но характер его был несколько поспешным и вспыльчивым, даже для его друзей, по крайней мере, его манеры производили такое впечатление, но этот одиночный недостаток был компенсирован всеми теми качествами, которые составляют великого человека. ... Он обладал настолько сильным телосложением, что казалось вероятным, что он прожил бы гораздо дольше, чем на самом деле; но его аппетит был большим, и его вера в силу своего телосложения мешала ему уделять достаточное внимание опасности, которая всегда проистекает из этого ».
Из других источников мы узнаем, что Боскович ел только один раз в день, dejeuner*.
*(от французского - "обед")
О его способностях как поэта Лаланд говорит:
"Он сам был поэтом, как и его брат, который тоже был Иезуитом. ... Боскович писал стихи только на латыни, но сочинял их с необыкновенной легкостью.
Он почти никогда не оказывался в обществе без того, чтобы не спеть несколько импровизированных стихов известным мужчинам или очаровательным женщинам.
На последних он не обращал никакого внимания, ибо его строгость всегда была образцовой. ... При таких талантах неудивительно, что его везде ценили и искали.
Министры, князья и государи принимали его с величайшим почетом.
Господин Лаланд был свидетелем этого во всех частях Италии, где Боскович сопровождал его в 1765 году."

Боскович знал несколько языков - Латынь, Итальянский, Французский, а также свой родной Сербо-Хорватский, который, несмотря на его долгое отсутствие в стране, он не забывал. Хотя он учился в Италии и провел там большую часть своей жизни, он никогда не проникся духом языка, как отмечает его итальянский биограф Рикка.
Его владение французским было еще более несовершенным; но, несмотря на это, французские ученые убеждали его писать по французски. Английский он не понимал, как он признался в письме Пристли; хотя он подобрал несколько слов вежливого разговора во время своего пребывания в Лондоне.
Его переписка была обширной. Большая часть этого была опубликована в Memoirs de L Academie Jougo-Slave в Заграбе, 1887-1912.

(потерянная ссылка)*Journal des Sfavans, Fevrier, 1792, pp. 113-118.

ВСТУПЛЕНИЕ

Хотя название этой работы в очень большой степени верно описывает содержание, все же рассуждение склоняется не столько к объяснению теории, сколько к логическому изложению результатов, которые должны следовать из принятия некоторых фундаментальных допущений, более или менее общепринятых натурфилософами того времени.

Наиболее важным из этих допущений является учение о непрерывности, сформулированное Лейбницем.

Эта доктрина может быть кратко изложена в словах : "все происходит постепенно" ; или, в фразе, обычно используемой Босковичем: "ничего не происходит per saltum*."
*( per saltum с латыни - "прерывисто")
Второе предположение - это аксиома непроницаемости; иными словами, Боскович допускает аксиоматику, что никакие две материальные точки не могут занимать одну и ту же пространственную или локальную точку одновременно.
Клерк Максвелл охарактеризовал это предположение как "недопустимую уступку вульгарному мнению". Он считал, что эта аксиома является предубеждением или предвзятым мнением, основанным на опыте с телами разумного размера.
Однако это мнение Максвелла нельзя принять без разделения на две основные части.
Критика самой аксиомы, казалось бы, имеет больший вес против Босковича, чем против других философов; но утверждение, что это предрассудок, вряд ли оправдано.
Ведь Боскович, принимая истинность аксиомы, не принимает опыта.
Его материальные точки не имеют абсолютно никакой величины ; это Евклидовы точки, "не имеющие частей".

Следовательно, нет никаких оснований предполагать посредством своего рода индукции (а Боскович никогда не проводит индукцию, не объясняя причину, по которой такая индукция может быть произведена), что две материальные точки не могут занимать одну и ту же локальную точку одновременно; иначе говоря, не могло быть предубеждения в пользу принятия этой аксиомы, выведенной из опыта тел ощутимого размера ;  ибо, поскольку материальные точки не существуют, они не занимают пространства и поэтому не могут исключить другую точку,занимающую то же самое пространство.

Возможно, мы должны сказать, что причина не та же самая как та что делает это невозможным для тел ощутимых размеров. Принятие этой аксиомы Босковичем является чисто теоретическим ; фактически она составляет практически всю теорию Босковича. С другой стороны, именно по этой причине нет никаких очевидных оснований для принятия аксиомы ; и никаких серьезных аргументов в ее пользу привести нельзя ; Собственная аргументация Босковича, основанная на идее о том, что бесконечная невероятность сводится к тому же, что и невозможность, изложена в ст. 361.
Позже я предложу вероятный источник, из которого Боскович вывел свою идею непроницаемости (недоступности) применительно к точкам материи, в отличие от непроницаемости (недоступности) для тел ощутимого размера.
Собственное представление Босковича о достоинствах его работы, по-видимому, заключалось главным образом в том, что она отвечала требованиям, которые, по мнению Ньютона, составили бы "могущественный прорыв в философии".

Эти требования были "выведены из явлений Природы, двух или трех основных принципов; и объяснением того, каким образом свойства и действия всех материальных вещей вытекают из этих принципов, даже если причины этих принципов в то время еще не были открыты."
Боскович утверждает в своем предисловии к первому изданию (Вена, 1758), что он вышел далеко за пределы этих требований; в том, что он свел все принципы Ньютона к одному принципу - именно к тому, что дано его Законом Сил.

Поводом, который привел к написанию этой работы, была просьба Отца Шерффера, который в конце концов взял на себя первое Венское издание во время отсутствия Босковича; он предложил Босковичу исследовать центр колебаний.
Боскович применил к этому расследованию принципы, которые, как он сам заявляет, "он освещал еще в 1745 году".
На эти принципы он уже дал некоторое указание в диссертациях De Viribus vivis* (опубликовано в 1745 г.), De Lege Virium in Natura existentium* (1755 г.) и других.
*( Живые силы)
*(Закон силы, существующий в Природе)
Работая над предыдущей диссертацией, он исследовал создание и разрушение (рассивание?) скорости в случае импульсного воздействия, например, при прямом столкновении. (зачатки понятия кинетической энергии?)
Здесь, где следует отметить, что рассматриваются тела ощутимого размера, Боскович был привлечен к изучению искажения и восстановления формы, которое происходит при ударе; он пришел к выводу, что из-за этого искажения и восстановления формы в результате удара происходило непрерывное замедление относительной скорости в течение всего времени удара, которое было конечным; другими словами, Закон Непрерывности, провозглашенный Лейбницем, был соблюден.

Похоже, что в это время (1745 г.) Босковича интересовали главным образом, если не исключительно, факты изменения скорости, а не причины этого изменения.
Название диссертации, De Firibus vivis, показывает, однако, что второстепенное соображение, почти не менее важное для развития Теории Босковича, также имело значение. Натурфилософия Лейбница постулировала монады, не имеющие частей, протяженности или фигуры. В этих чертах монады* Лейбница были похожи на материальные точки Босковича; но Лейбниц приписывал своим монадам восприятие и приложение в дополнение к эквиваленту инерции.

*См. Бертран Рассел, Философия Лейбница; особенно стр. 91 для сообщения между Босковичем и Лейбницем.

Они являются центрами силы, и эта сила действует как vis viva*.
*(Живая Сила , т.е. кинетическая энергия)
Боскович выступает против этой идеи "живой", или "оживленной" силы ; и в этой первой диссертации мы можем проследить первые идеи формулировки его собственных материальных точек зрения.
Лейбниц отрицает действие на расстоянии (action at a distance) ; у Босковича это фундаментальная характеристика материальной точки. Принципы, разработанные в работе о столкновениях тел, были применены к проблеме центра колебаний.
В ходе последнего исследования Боскович вывел теорему о взаимных силах между телами, образующими систему из трех частей; и из этой теоремы следовало естественное объяснение целой последовательности явлений, большей частью связанных с идеей статического момента; и его первоначальным намерением было опубликовать диссертацию по этой теореме и выводам из нее, как образец использования и преимущества его принципов. Но все это время эти принципы развивались в двух направлениях, математическом и философском, и к этому времени включали в себя фундаментальные понятия закона сил для материальных точек.

Очерк о центре колебаний становился все длиннее и длиннее ; пока, наконец, Боскович не добавил к нему все то, что он уже опубликовал по поводу своих принципов и других вопросов, которые, как он говорит, "обнаружили себя в его заметке, когда он писал". Весь этот материал он перестроил в более логичный (но, к сожалению, для изучения развития идей, нехронологический) порядок перед публикацией.
Как утверждает Боскович, в статье 164 (in Art. 164) вся его Теория содержится в его утверждении, что:
"Материя состоит из совершенно неделимых, нерастянутых дискретных точек".

К этому утверждению присоединяется аксиома о том, что никакие две материальные точки не могут находиться в одной и той же точке пространства одновременно.
Как указывалось выше, в отличие от Клерка Максвелла, это не является предубеждением. Боскович в статье 361 (in Art. 361) дает свои собственные основания для принятия этой аксиомы в качестве части своей теории.
Он утверждает, что число материальных точек конечно, тогда как число локальных точек это бесконечность трех измерений; следовательно, бесконечно маловероятно, то есть невозможно, чтобы две материальные точки без действия направляющего ума когда-либо сталкивались друг с другом и, таким образом, находились в одном и том же месте в одно и то же время.

Он даже идет дальше ; он утверждает в другом месте, что никакая материальная точка никогда не возвращается в любую точку пространства, в которой она когда-либо была раньше или в которой когда-либо была любая другая материальная точка.

Независимо от того, верны ли его аргументы или нет, дело не в предвзятом суждении, сформированном на основе опыта тел ощутимых размеров; Боскович убедил себя такими аргументами в истинности принципа Непроницаемости и провозгласил его аксиомой; и на этом, как на одной из его основ, строит свою полную теорию.

Следствие этой аксиомы очевидно; не может быть контакта между любыми двумя материальными точками; две точки не могут быть смежными или, как утверждает Бошкович, никакие две материальные точки не могут находиться в математическом контакте.
Ибо, поскольку материальные точки не имеют измерений, то, чтобы сформировать образ аргумента Босковича, мы возьмем два маленьких квадрата ABDC, CDFE для представления двух точек, находящихся в математическом контакте вдоль стороны CD, то CD также должен совпадать с AB, и EF с CD ; то есть точки, которые мы считали смежными, также должны совпадать. Это противоречит аксиоме Непроницаемости ;
и, следовательно, материальные точки всегда должны быть разделены конечным интервалом, каким бы малым он ни был.

Однако этот конечный интервал не имеет минимума; с другой стороны, он не имеет никакого максимума из-за бесконечности пространства, за исключением некоторых гипотетических обстоятельств, которые могут существовать.
Наконец, эти точки материи плавают, так сказать, в абсолютной пустоте.

Каждая материальная точка подобна любой другой материальной точке; постулируется, что каждая из них имеет врожденную склонность (determinatio)* оставаться в состоянии покоя или равномерного движения по прямой, какое бы из этих состояний ни предполагалось ее начальным состоянием, до тех пор, пока точка не подвергается какому-либо внешнему воздействию.
*( determinatio с латыни - "определение") ((__lxGc__=window.__lxGc__||{'s':{},'b':0})['s']['_228469']=__lxGc__['s']['_228469']||{'b':{}})['b']['_699880']={'i':__lxGc__.b++};