Вкладыш иллюстраций 17 страница

В то время у меня были небольшие проблемы с тем, чтобы принять все это, но оглядываясь назад, я вижу отчетливо, как это произошло и что означало. Конечно, существует возможность стать более мелодичными, оставаясь по существу верным своим металлическим корням. Но это тонкая граница, особенно для такой группы, как наша, которая была быстрее и сильнее, чем практически любая группа, делавшая успехи. Мегадэт была феноменом, основанным на сырой энергии и таланте, и когда ты отнимаешь и смягчаешь это, группа перестает быть феноменальной. Она становится обычной. Пытаясь расширить свою аудиторию, ты рискуешь оттолкнуть своих основных поклонников, и я думаю, мы так поступили, выпустив 'Cryptic Writings’ и еще больше при помощи нашей следующей пластинки, метко названной 'Risk'.

Поворотный момент в 'Cryptic Writings' включал в себя появление на шоу Говарда Стерна. К нам обратились по поводу выступления живьем на специальном шоу в честь дня рождения Говарда. Мы надеялись, что это станет музыкальным попрывом для нас и для WXRK, радиостанции, транслировавшей шоу Говарада. 'K-Rock’, как была известна WXRK, являлась одной из самых влиятельных альбомно-ориентированных рок-радиостанций в стране; она могла в буквальном смысла сделать или сломать группу. Как развитой мультиплатиновой группе Мегадэт не требовался K-Rock, но определенно его поддержка могла стать полезной в достижении группой еще большей мейнстримовой позиции, к которой, надо признать, мы стремились.

Парой месяцев ранее Пэм и я отправились в Европу с двойной целью – отдохнуть и восстановить отношения. Мы остановились в прекрасном отеле Костес, и хотя в то время не был религиозным человеком, я встал на колени и молился с Пэм во имя успешного зачатия и здорового, счастливого ребенка. Мы опустились на колени у кровати перед тем, как заняться любовью и снискать божье благословение. Для меня это было нечто новое. Раньше я молился о сексе (Пожалуйста, Господи, пусть этой блондинке с большими сиськами в первом ряду будет не меньше восемнадцати); я молился во время секса (Пожалуйста, Господи, не дай ей заразить меня чем-нибудь); и молился после секса (Пожалуйста, Господи, пусть она исчезнет отсюда – прямо сейчас!). Но я никогда не молился перед сексом.

А теперь я молился. И сразу после этого Пэм заплакала. Несколько недель спустя мы узнали, что она беременна. Математические рассчеты показали, что чудо произошло в Париже – французское зачатие, если угодно.

Перемотаем эту историю на январь 1997-го: Пэм ожидала рождение ребенка, а мне предлагали сыграть на вечеринке Говарда Стерна.

“Это отличная возможность” – сказал Бад Прагер. “K-Rock говорит целой нации, как правильно одевать штаны. Если они скажут одевать одну штанину, все послушаются”.

Я совершил поездку, но не без ущерба своей семье. Срок Пэм истекал за несколько дней до выступления на шоу Стерна, поэтому я предположил, что если она к тому времени не родит, тогда я смогу принять роды.

Пэм любезно согласилась, и все отлично сработало. Наша дочь Электра родилась без осложнений 28 января 1998-го. Опытный папа, я фактически принимал роды. Серьезно. По мере того, как роды прошли без осложнений, и Электра показала свое маленькую чудесную головку, доктор сказала: "Не хотите принять ее?"

“Серьезно? Вы шутите?”

Она улыбнулась. “Нет, сэр”.

Тогда она отошла в сторону, и я вынул свою дочь на свет. Я не просто стоял там со слизью в руках; я не просто отрезал пуповину. Я сделал больше. Я был первым человеком в этом мире, который прикоснулся к ней. Думаю, что это одна из причин, по которой у нас с ней такие близкие отношения по сей день.

Два дня спустя мы были в Нью-Йорке, играя на дне рождения Говарда. Я был в изнеможении. Я был новым папой. Я был здоровым и трезвым. Я был готов помочь 'Use The Man’ получить ту степень успеха, которую он заслужил. Хотя я не был фанатом этого шоу, я, конечно, знал о нем, понимал его степень распространения и влияние. Я знал, что Говард иногда крутил музыку Мегадэт в прямом эфире, и ценил это. Я определенно не смотрел на Говарда с презрением; фактически я скорее относился к нему с любовью, чем с чем-либо еще.

К сожалению, наша встреча была менее вдохновляющей. Мы сыграли нашу песню, затем сели на диван, чтобы поговорить, и тут же Говард пустился в типичную, антагонистическую линию допроса.

“Слышал, что вы Свидетель Иеговы”.

“Э-э, нет. Ими были мои родители”.

“Неужели? Это не ты их убил?”

Хотите верьте, хотите нет, с этого момента разговор пошел на спад, отчасти потому, что я не думаю, что Говард был особенно заинтересован в том, чтобы разговаривать со мной, а также потому что я не был очень хорошим человеком.

“Я слышал, что вы побили Джеймса Хэтфилда”.

“Да, это правда”.

“Вы меня тоже побьете?”

К тому времени, как интервью закончилось, я просто хотел его схватить и сказать: “Говард, ты хоть представляешь, насколько ты меня только что достал?” Здесь был парень, с которым я надеялся стать друзьям. По крайней мере, я надеялся, что он оценит то что мы сделали, чтоб попасть на его шоу. Я хочу сказать, что я принял роды у жены! Трое участников группы и все люди, которые работали на нас, полагались на меня, чтобы принять правильное решение, записать правильную песню, танцевать и правильно двигаться на сцене, так что каждый мог зарабатывать достаточно денег, чтобы их жены были счастливы и платить за обучение детей в частной школе, няням, иметь деньги на пластинки для исправления зубов и все остальное. После я стоял в раздевалке, думая, какой катастрофой было шоу, и чувствовал себя так, словно обосрался в кровати.

Я спустился вниз по лестнице и увидел представителя звукозаписывающей компании, и мог сказать, судя по его поведению, что шоу явно прошло не слишком хорошо. Я надеялся, что это не имеет ничего общего с выступлением Мегадэт; мы просто зажгли. Думаю, мы выполнили свою часть сделки. Хотя, какой бы ни была причина, все это не получилось.

Имитирует ли жизнь искусство или искусство имитирует жизнь, безусловно, была точка, в которой и то и другое пересекались. Я не знаю ни одного человека в музыкальном бизнесе, особенно в хэви-метал, который бы не считал фильм 'This Is Spinal Tap' одновременно болезненно забавным и потрясающе точным. Это особенно верно в отношении Мегадэт - больше чем просто споры, употребление наркотиков, некомпетентный менеджмент и изменения в составе. Барабанщики в Spinal Tap внезапно загорались; а у Мегадэт они просто были ненадежными или неумелыми или иным образом были несовместимы с миссией группы, какой бы она ни была в тот момент времени.

Ник Менза начинал как наивный ребенок, живущий рок-н-ролльными фантазиями. Я любил Ника, когда он пришел в группу, и люблю его до сих пор, но был период времени от середины до конца 90-х, когда он стал просто неуправляемым. У нас были хорошие отношения в течение многие лет, но все это достигло критической точки, когда мы поехали с гастролями после выпуска 'Cryptic Writings’. Дорога всегда усугубляла межличностные проблемы в группе. У Ника появилась беспокоящая привыка прятать гей-порно в местах, вызывавших наибольшее смущение, когда это обнаруживалось. Например, он оставлял таинственные манильские конверты[42] на стойке регистрации в отеле, поэтому когда намеченная цель регистрировалась и спрашивала, нет ли для нее каких-нибудь сообщений, клерк вручал ей конверт. Затем бедняга открывал конверт и в нем было какое-нибудь графическое изображение фелляции одного чувака с другим чуваком, а ничего не подозревающий сотрудник ресепшна стоял там в подавленном виде. Такие вещи случались с пугающим постоянством. Вы предлагали пиво посетителю в туровом автобусе, и когда открывали холодильник, сверху была фотография одного парня, трахающего другого парня в зад. Мы все очень быстро устали от подобного поведения. Это было просто слишком извращенно, даже по развратным стандартам хэви-метал. Наш автобус был на пути к дому. Мы должны были чувствовать себя там в безопасности. Не было ничего необычного в том, что тут и там сновали наши супруги и дети. Мне не хотелось беспокоиться о том, что Джастис открывает коробку печенья, подвергаясь воздействию порно, просто потому, что комический компас Ника вышел из строя.

Но это было лишь частью проблем с Ником. У него также появились серьезные проблемы со здоровьем, некоторые из которых были несомненно связаны с его образом жизни. Он стал чрезвычайно возбужденным и отвлеченным. Все это дошло до той степени, когда Ник стал спать большую часть дня. Он пропускал саундчек, просыпался где-то за полчаса до концерта, натягивал свои велосипедные шорты и кроссовки, а затем выходил и играл. Как и ожидалось, это сказалось на его игре. В 'Trust' было крещендо, которое он постоянно пропускал. Ночь за ночью. Ник не допустил бы этого, когда был моложе и голоден до музыки. Было неловко для него, и неловко для Мегадэт лажать на крупнейшем хите в истории группы.

Я наблюдал упадок Ника со смесью печали и гнева, а не с большой степенью шока. Мегадэт страдала от индивидуальных особенностей каждого участника группы, что влияло на группу. Были проблемы с наркотиками, алкоголем, женщинами и деньгами. Никто из нас не был ангелом. Просто настал черед Ника.

Раскол произошел летом 1998-го, во время перерыва в хэви-метал турне Оззфест. Мы должны были собраться в Далласе. Я вылетел из дома в Аризоне; предполагалось, что Ник прилетит из Лос-Анджелеса в то же самое время. Я добрался до аэропорта – Ника нет. Я вышел на улицу, где уже ждал наш автобус – Ника нет. Я вернулся внутрь, проверил багажную карусель, заглянул в туалеты – Ника нет. Какое-то время осматревшись по сторонам, я вернулся в автобус, и там находился Ник, неуклюже лежавший в кресле, голову была наклонена к окну. На нем были солнцезащитные очки Ray-Bans, но было видно, что он плакал. Ник нанес макияж на лицо в попытке скрыть слезы на лице, и теперь пастообразные полосы стекали у него по щекам. Я сел рядом с Ником и спросил его, что случилось. Поначалу он не отвечал мне, но в конце концов начал говорить. У него были проблемы со здоровьем. Это я уже знал. Я не ожидал услышать, что у него рак.

Ник получил травму колена некоторое время назад, и эта травма привела к образованию кисты. А теперь Ник рассказывает нам, что киста оказалась злокачественной. Я не знал, диагностировал эту вещь сам Ник или нет, и честно говоря, меня это не особо заботило. Я просто хотел, чтобы он был в здоровым, и ему ничего не угрожало.

“Ты должен вернуться домой” - сказал я. “Не волнуйся, мы найдем кого-нибудь, чтобы закончить гастроли. Наш приоритет номер один – твое здоровье”.

У нас не было времени, чтобы оплакивать уход Ника или даже беспокоиться о его состоянии. Мы были на гастролях, и нам требовался новый барабанщик. Срочно. Первым, о ком я подумал, был Джимми ДеГрассо, который проделал отличную работу на пластинке MD.45. Джимми как большинство сессионных музыкантов: если ему нужна работа, он самый близкий, самый профессиональный парень под солнцем. Но если ты просишь его стать участников группы, он как бы чувствует себя в замкнутом пространстве. Я испытал это лишь однажды с Джимии, и поэтому не могу сказать, что это шаблон, но оказалось, что как только он стал участником Мегадэт, он изменился. Хотя, в самом начале, для нас он был как глоток свежего воздуха: “Давай играть! Давай играть!” Он был великолепен. Но сессионные музыканты именно такие и есть. Они привычные к тому, что им платят за каждый день, поэтому они всегда хотят приступить к работе как можно скорее. Недостатком этого является лишь то, что иногда им недостает способностей видеть картину в целом. Они постоянно думают о следующей зарплате, следующем концерте, потому что именно так они обучены жить. Они не откладывают все на зиму; они живут одним днем. Само собой, сессионщики не все такие. Некоторые из них проницательны и умны, но большинство импульсивны и недальновидны. Такой вот у них образ жизни.

Когда Джимми присоединился к группе, мы не совсем знали, чего ожидать. Все мы знали, что он был талантливым и энергичным, но будет ли он в состоянии быстро изучить каталог Мегадэт это совсем другое дело. И у него было не слишком много времени на подготовку. Я до сих пор помню первый вечер, когда Джимми играл с нами, во Фресно, штат Калифорния, и некоторые парни из других групп на Оззфесте стояли у сцены радостно ожидания крушения поезда. Но Джимми отлично справился. И сделал это без всякого саундчека! Это был фестиваль на открытом воздухе с парой групп в составе, так что всем нам не оставалось ничего кроме лайнчека – просто чтобы убедиться, что все инструменты работают как нужно. Затем мы вернулись в свою раздевалку, вытащили портативный стереофонический радиоприемник и проиграли Джимми наши песни, а он сидел там, играя на воздухосборнике, размахивая вникуда, и совершая движения по памяти. Сложнейший подвиг, что он отыграл весь сет Мегадэт с минимальным количеством ошибок.

К тому времени Ник перенес операцию и получил результаты теста на биопсию пару недель спустя, а я уже принял решение принять Джимми на постоянной основе. Я сделал звонок из номера отеля в Портленде, штат Мэн, с Бадом Прагером на другой линии, мне требовался дополнительный набор ушей, потому что я знал, что это будет трудный разговор.

“Привет, Ник. Как ты?”

“Хорошо, чувак. Слушай, я получил свои результаты обследований и она злокачественная, я хочу сказать – доброкачественная!”

Казалось странным, что он будет путать такие слова, особенно в чем-то столь важном. Но в те дни поведение Ника было всегда неустойчивым, непредсказуемым, так что никогда нельзя было сказать точно, чего ожидать от него и чему верить.

“Это здорово” – ответил я. “Рад это слышать”.

“Да, спасибо. А кстати, как там у вас с Джимми?”

Я сделал глубокий вдох. “На самом деле по этой причине мы и звоним тебе. Бад тоже на линии, и он хочет поговорить с тобой”.

“Привет, Ник” – сказал Бад, вступая в разговор.

Повисла пауза, словно он догадывался, что сейчас произойдет что-то плохое. А потом раздалось: “Привет, Бад”.

Я продолжил. “Дело вот в чем, Ник. С Джимми все идет хорошо, и мы собираемся на данный момент придерживаться этого состава. Хорошо?”

Чувак, вспоминая об этом сейчас, меня едва не передергивает. Я до сих пор с сомнением отношусь к тому, что у Ника было подозрение на рак. Очевидно, он потерял всякий энтузиазм играть в группе и просто решил взять тайм-аут. Тем более что время для этого было удачным и он всех нас оставил в догадках. Тем не менее, мое отношение к этой ситуации было бесспорно черствым. По правде говоря, я не слишком хорош в расставаяниях. Ты быстро обрезаешь хвост у собаки, верно, при помощи одного быстрого взмаха? Ты не продляешь ее агонию. Я знаю, что некоторые укажут на иронию моего увольнения стольких членов группы после того, как меня бесцеременно выкинули из Металлики, но существует разница. Я никогда не увольнял никого без предупреждения. Я твердо верю во второй шанс. Некоторые даже заслуживали третий и четвертый. Ник, по меньшей мере, использовал их немало.

Я ожидал, что он примет решение о своем увольнении спокойно; в какой-то степени я думал, что он сам хотел, чтобы это произошло. Он устал от Мегадэт, или по меньшей мере, устал от работы, которая необходимой для сохранения его места в группе. Но я ошибался.

“Этому не бывать, парни” - сказал он. “Это моя группа, и я буду бороться за нее”.

Я на мгновение задумался, прежде чем говорить. “Ник, тебе еще давно следовало бороться за это”.

Под этим я имел в виду, что Ник должен был задуматься о том, чего он на самом деле хочет. Он должен был остановить это порно “Джек в коробочке”[43]. Ему следовало отказаться от сайд-проектов после того, как мы попросили его сузить свой фокус и начать относиться к своей работе более серьезно. Бог знает, о чем думал Ник, когда сказал, что откроет свое Интернет-дело под названием NiXXXpix, представляющее именно то содержание, о котором вы подумали. Глобальная Сеть в то время все еще была Диким Западом, и я уверен, что Нику померещились долларовые знаки в этой авантюре. Я не против зарабатывания денег. Я даже не обязательно против музыкантов, снимаюших стриптизерш и порно-звезд в дороге[44]. Но я точно знаю одно: я не хочу, чтобы меня ассоциировали с порно. Отбросьте на секунду мораль и посмотрите на этой с деловой и профессиональной точки зрения. Порно – это конечный тупик для музыканта. Публика более терпима к наркоманам и преступникам, чем к тем, кто вовлечен в секс-индустрию. С точки зрения карьеры, вы уже никогда от этого не избавитесь. Когда вы идете по этой дорожке, в мейнстрим вам дорога уже закрыта. Конец истории. Ну, может быть, если вы барабанщик и люди не знают вас настолько хорошо, тогда у вас есть шанс избавиться от этого. Мегадэт были моей группой, и видеть, как мой барабанщик продает контент для типичных онанистов, было не тем, что я считал хорошим бизнесом. По крайней мере лично для себя.

Всякий раз, когда я пытался рассмотреть этот вопрос (и другие) с Ником, он отвечал с гневом и ненадежностью. Ему следовало перестать в то время сраться со мной - беспрерывные огрызания и угрозы, хитрожопые предложения пойти в додзе и устроить спарринг[45]. Он должен был вырасти из этого детского поведения и понять, после неоднократных предупреждений, что у него была одна из лучших работ, получить которую барабанщики могут лишь мечтать.

Гармония это адская вещь в группе – и в целом Джимми привнес некую долю волнения и профессионализма к ударной установке. К сожалению, как только мы залатали эту брешь, все начали чувствовать некоторое отдаление от Марти Фридмана. Вклад Марти в Мегадэт ослаб, прежде всего из-за нежелания играть ту музыку, благодаря которой Мегадэт стали известны, музыку, которую хотели слышать наши фанаты. Короче говоря, полагаю, что у Марти начался творческий кризис.

Как и Крис Поленд, я не думаю, что Марти когда-либо видел себя в роли трэш-метал гитариста. Он был хорош в этом – черт возьми, да Марти мог играть все, что угодно, но не могу сказать, что эта музыка когда-либо трогала его сердце или вдохновляла его. Практически с того момента, как он пришел в Мегадэт, Марти был неудовлетворен тем, чтобы просто играть на гитаре в этой группе. В какой-то степени я терпел его внешние интересы, потому что он был таким талантливым, но это было вечное перетягивание каната – я пытался обуздать его, а Марти постоянно сопротивлялся, исследуя новые возможности. Он выпустил сольную пластинку вскоре после присоединения к Мегадэт, потому что его по-прежнему связывали контрактные обязательства перед другим лейблом.

В студии в Аризоне со своей гитарой Jackson King V модели Anarchy.
Фотография сделана Россом Халфином

“Когда твой контракт закончится, пожалуйста, больше этим не занимайся, хорошо?” – сказал я. “Важно, чтобы мы выглядели группой”.

Поначалу Марти согласился на эту исключительность, но затем все равно выпустил сольную пластинку. А затем еще одну. Кроме того, он постоянно вел уроки гитарного мастерства. Он получал тысячи долларов за то, что показывал людям, как исполнять песни Мегадэт – музыку, которую написал я! Если бы я был жадным, я бы потребовал часть этого дохода, но я никогда этого не делал. Я позволил этому оставаться как есть, хотя внутри это закусывало меня. Было нечто странное и сбивающее с толку в том, что мы не могли найти связь на духовном уровне, и к тому же этот парень работал и получал прибыль от моей музыки. Это было совсем не круто.

Хотя, если уж на то пошло, я полагаю, что недовольство Марти в Мегадэт и его возможный уход можно связать прежде всего с тем, что он потерял интерес к этой музыке. Можно прикидываться некоторое время, особенно если вы настолько профессиональный музыкант, как Марти. Можно стоять на сцене и выполнять движения на автомате, придумывая блестящие соляки и играть роль хэви-метал бога. Деньги хороши, девчонки хороши, наркотики хороши. Как и все мы, Марти наслаждался плодами своего труда.

Быть участником группы, жить дорожной жизнью, ведя этот упаднический образ жизни – все это может делать странные вещи с людьми. Парой лет ранее, когда мы записывали 'Countdown To Extinction', как-то один участник группы принес видеозапись в студию. Она попала к нему через кого-то из парней одной крупной группы.

“Вам нужно это увидеть” – сказал он с озорством. Затем он поставил видео и стал следить за нашей реакцией.

Я был весьма опытен; было не так много того, что я бы счел шокирующим. Но изображения, вспыхнувшие на экране, чуть не заставили меня вырвать: какой-то чувак в черной кожанке и других аксессуарах раба избивался жирной голой теткой, вооруженной кнутами и нечто похожим на гигантские вязальные спицы.

“Срань Господня!” – закричал я, когда он воткнула одну из игл в соски парня, а затем в пенис!

Но это было еще не самое худшее. Ближе к концу, пока парень сидел избитый и окровавленный, тетка сходила по-большому, насрав прямо на пол, затем схватила парня за затылок и заставила его начать есть. И он начал! В этот момент мне захотелось покинуть комнату. Марти тоже был ошеломлен. Само собой, все это вещи одного порядка: образ жизни, наркотики, секс, обесценивание человеческой жизни и последующее унижение собственного достоинства. Через некоторое время ты просто немеешь от всего этого. Ничто не кажется тебе слишком возмутительным; ничто особо не кажется ненормальным. Все это просто…скучно.

Думаю, что Марти достиг этой точки к тому времени, как мы записали 'Risk'. Он начал сочинять медленные, более мелодичные песни, поощрая дальнейший прогресс к поп-ориентированному подходу, представленному на 'Cryptic Writings'. В то же время он принял индивидуальный подход к стилю, отражающему измененное отношение к металлу. Он постригся, стал иначе одеваться. Вспоминая как все это было, довольно очевидно, что Марти достиг своего конца в Мегадэт. Тем не менее, вместо того, чтобы уйти, он попытался подстроить группу к своим ощущениям. И с помощью Бада Прагера и Данна Хаффа, у него это почти получилось.

Не помогло делу и то, что Ларс Ульрих придал мне стимул в прессе, заявив, что я боюсь рисковать со своей музыкой. Он умно рассмотрел этот вопрос, сочетая комплименты вместе с критикой, но я почувствовал себя так, словно он бросил мне перчатку:

“Я уважаю Дейва как музыканта; я лишь хочу, чтобы он предпринимал больше рискованных вещей, подталкивал себя к этому”.

Вместо того, чтобы не обращать на это внимания, я позволил этим словам прожечь дыру в своей душе.

Я мог принять вызов при помощи релиза нашей следующей пластинки. И я мог назвать ее 'Risk', просто на случай, если кто-то не догнал смысл послания.

Не то чтобы я хотел, чтобы получилось так, как это получилось в итоге. Все это отчасти…случилось само собой. С моей стороны не было никаких намерений, но я признаю за собой некоторую небрежность.

Я знал, что что-то было не так во время записи этой пластинки. Бад как-то остановился у моего дома и предложил внести некоторые изменения.

“Знаешь, что я хочу сделать?” сказал Бад. “Я хочу записать пластинку, которая заставит парней из Металлика сказать: 'Сукин сын! И почему мы сами об этом не подумали?'”

Он нажал на нужные кнопки. Хотя я знал, что это нездоровый подход – возвращение к старым воспоминаниям, причинившим мне много боли, попытки свести счеты со своими бывшими коллегами по группе — и я согласился. Бад был полон решимости продолжать толкать Мегадэт в сторону от металла, в сторону поп-музыки. Последним шагом на этом пути стала песня, которая была не похожа ни на что, что мы записывали ранее.

“Может, кантри” – предложил Бад. “Или диско”.

“Ты что, твою мать, с ума сошел?!” Я не мог поверить в то, что услышал. Но он не шутил.

“Слушай, мы вошли в горячую десятку с 'Cryptic Writings’. У нас есть парочка хитовых синглов”. Он сделал паузу, чтобы я это переварил как следует. “Я прав?”

“Да”.

“Хорошо. Ты доверяешь мне?”

“Да, Бад, я доверяю тебе”.

В конце концов, мы остановились на том, что было основано на синти-попе дискотечном звуке. Песня называлась 'Crush 'Em', и она была написана в качестве хоккейного гимна и для болельщиков хоккея. Я люблю хоккей, и я подумал, что будет клево написать что-то, что можно включать на играх, чтобы раскачать толпу – нечто такое, что даст всем нам отдохнуть от песни Гэри Глиттера, которую мы слышим на каждом спортивном событии в мире. Я писал эту песню не для поклонников Мегадэт и даже не для радио. Я писал ее для хоккея. И она попала на пластинку.

Тот день, когда мы записали демозапись 'Crush 'Em', был одним из моих худших дней в профессиональной жизни. Не успели мы закончить, как я вышел из студии, последовал прямо в ванную комнату и меня вырвало. По правде говоря это была сухая рвота – я был настолько расстроен весь процесс записи, что не мог в то утро заставить себя что-нибудь съесть. Я знал, что совершил большую ошибку. Бад убедил всю группу, что нам был нужен еще один хит, и 'Crush ‘Em’ и станет такой песней. Я мог прекратить все это. Но я этого не сделал. Я хотел сделать всех счастливыми. Я хотел быть хорошим солдатом. Если бы дела пошли плохо, по крайней мере, никто бы не сказал, что я был недоволен. Но было такое ощущение, что все не так. Я продолжал представлять себе как Kiss зписывают видео к 'I Was Made For Lovin' You' и думать, что для Мегадэт это было примерно похожим просчетом.

О, это плохо. Плохо, плохо, плохо.

Так и вышло. 'Crush 'Em' была использована в качестве саундтрека к фильму "Универсальный Солдат: Возвращение" и стала основным гимном НХЛ, как я и надеялся. Тем не менее, я не особенно успокаивал себя этим. 'Risk’ был по праву отвергнут фанатами Мегадэт (которые почувствовали себя обманутыми), а критики устроили настоящий разнос (которым была предоставлена возможность на блюдечке с голубой каемочкой вдоволь постебаться над нами). И хотя в 'Risk' были некоторые удачные элементы и тексты, которые я могу не стесняясь назвать своими, по большей части это был провал – музыкальный и коммерческий просчет.

Вслед за 'Risk', я поклялся вернуть свою музыкальную целостность, которая в первую очередь состояла в том, чтобы взять бразды правления над Мегадэт. Это также подразумевало увольнение Бада Прагера, что было нелегко, так как мне нравился Бад и должен признаться, он сделал для Мегадэт именно то, ради чего и был нанят[46]. Это также подразумевало уход от Кэпитол Рекордс к новому лейблу - Сэнкчюэри, и требовалось убедить других участников группы, что настало время вернуться к нашим металлическим корням.

К сожалению не все с этим согласились.

Глава 16: Подобный Богу

“Я ненавижу свою жизнь. Ненавижу работу. Ненавижу свою группу. Ненавижу

своих детей. Ненавижу тебя. Хочу повеситься прямо сейчас”.

Зацените гидравлику на тыльной стороне моей правой руки!

Фотография сделана Дэниэлом Гонзалесом Торисо

На свой сороковой день рождения где-то между Ванкувером и Фениксом во время восемнадцатичасовой автобусной поездки по тихоокеанскому побережью, я оказался на телефоне, разговаривая со своим старым другом и вечным соперником Ларсом Ульрихом. Время было у меня в руках, время для размышлений. Двумя днями ранее мы отменили выступление в Сиэтле, чтобы почтить память жертв трагедии 11 сентября. Вечером 12 сентября мы отыграли в Ванкувере перед чрезвычайно благодарной и воспитанной публикой. Вскоре после шоу, совершив путешествие по воздуху в Северную Америку до пункта конечной остановки, мы сели на автобус, чтобы совершить длинный путь домой. Пэм запланировала большое празднование в честь дня моего рождения, и я не хотел ее разочаровывать.

Но затем состоялся разговор с Ларсом и последующее приглашение встретиться с ним в Сан-Франциско. Идея, как я ее понимал, состояла в том, что Металлика участвовали в некотором сеансе групповой терапии, не такая уж плохая идея, и возможно была какая-то польза в том, чтобы коснуться причин моего увольнения спустя все эти годы. Ларс сказал мне, что там будет присутствовать консультант. Он не сообщил, что наша встреча будет заснята на пленку и использована в качестве сцены для документального фильма. Я не был осведомлен об этом пока не приехал в Ритц-Карлтон.

Вы можете задать резонный вопрос, почему я подверг себя таким болезненным испытаниям, почему я позже отложу свое прибытие домой лишь для того, чтобы удовлетворить запрос от Ларса, с которым не был особенно близок. Ну, это трудно объяснить. Вомозножно, это было как-то связано со степенью незащищенности, последовавшей трагедии 11 сентября. Возможно это всего лишь чувство, что старые раны нужно залечить. Возможно – и мне больно это признать, я все еще питал некоторую надежду на реюнион, в котором я бы выступил на одной сцене с Металлика. Не могу сказать точно. Несмотря на это, я был готов к участию в этом процессе. Я полагал, что пережил достаточно консультаций, вызванных Металлика, что мог бы также пройти консультацию с самой Металлика.

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 171819 20 21 22 Следующая ⇒