Март-апрель 2020. Курск. 2 страница

МАМА. Нет.

ФЕДЯ. Ну вот.

МАМА. Не то «нет». Переживала бы.

ФЕДЯ. Ага, какое-то время. А потом бы еще родила. Может быть моя смерть поменяла бы тебя. Хотя, не поменяла. Ты таких, как я много убила.

Мама бьет пощечину Феде.

Во-о-от… А они тебя простили? Куча же абортов. А ты мне про сериалы.

Мама вцепилась в волосы Феде, завязывается борьба, Федя сталкивает Маму с лестницы.

Затемнение.

11.

Квартира Валеры.

В комнате на полу сидит Ира, она в халате, медитирует.

Работает телевизор, на экране «Кошмар на улице Вязов».

Кто-то раз за разом звонит в дверь, это продолжается почти минуту. Ира не обращает внимания.

Дверь открывается, на пороге Валера, он пьян. Он не идет, а танцует, все очень это похоже на приватный танец стриптизера.

Выключает телевизор, некоторое время смотрит на Иру, та не реагирует.

Садится рядом, пробует медитировать.

ВАЛЕРА. Я еле открыл дверь.

ИРА. Не в каждую дверь можно войти.

ВАЛЕРА. В свою-то квартиру я всегда попаду.

ИРА. У тебя дыхание сбито. Тебе нужно чаще тренироваться. От дыхания очень многое зависит. Иногда перехватывает дыхание. От жизни. Страха. Человек бежит от страха, но ему не убежать. Страх в нем, он носит его с собой. Он задыхается. Надо просто выдохнуть, отпустить ситуацию.

Валера тяжело выдыхает. Ира морщится, прекращает медитировать.

Вы прямо в отделе бухаете?

ВАЛЕРА. Прямо. Мы можем поговорить? Ты неделю ходишь самая не своя. Понимаю, эта история с баней, это, может, для тебя шок, но надо как-то дальше жить.

Со стороны шкафа едва слышно начинает играть Бетховен - Für Elise.

ИРА. Бетховен. Девочка у соседей на фортепиано.

ВАЛЕРА. Ир, что ты делала в той бане?

ИРА. Парилась.

ВАЛЕРА. Я это уже неделю слышу. Ты как-то охладела ко мне после того случая. Да ты ко всему охладела. Понимаю: ну да, человек с тобой говорил, живой, а через пятнадцать минут уже мертвый. Это шок и трудно понять.

ИРА. Валер, не нуди. Дело не в трупе. Твой Ян Леонидович давит, по десятому кругу вопросы про баню, этого режиссера. Помоги.

ВАЛЕРА. Если давит – значит ты еще что-то знаешь. Ты еще что-то знаешь?

ИРА. Нет.

ВАЛЕРА. Я попробую с ним поговорить, но ничего не обещаю.

ИРА. Что значит «не обещаю»? Ты решишь вопрос?

Валера молчит.

Ладно, хорошо.

Ира идет к шкафу, достает пакет, кидает его в ноги Валере, из пакета выпадает красное платье.

Это чье?

ВАЛЕРА. Как некрасиво…

ИРА. Еще бы!

ВАЛЕРА… некрасиво шариться по чужому шкафу. Это платье твоя ученица принесла. Там еще туфли.

ИРА. Почему не сказал?

ВАЛЕРА. Ир, это ни о чем. Я занят все время. Забыл.

ИРА. Я не помню, чтобы у моих учениц были такие платья. Валер, кто она?

ВАЛЕРА. Кто она?

ИРА. Баба! Эти блестки на твоем лице! У тебя другая?

ВАЛЕРА. Другой. А платье и туфли — мои. И танцую я для геев-школьников.

ИРА. Да, ага, ну-ну!

ВАЛЕРА. Не, ну реально баба какая-та принесла пакет с платьем, сказала, занимается у тебя. Все. Даже если бы тут была баба, то как бы она ушла без платья?

ИРА. А вот так!

Ира сбрасывает халат, она без нижнего белья. Уходит из квартиры. Валера ее не останавливает.

Пауза.

Валера бережно складывает платье в пакет.

ИРА (войдя). У тебя точно нет бабы?

ВАЛЕРА. Ты как маленькая.

ИРА. Прости. Меня просто столько раз бросали. Я боюсь, что и ты меня бросишь. Ты меня не бросишь?

ВАЛЕРА. Нет.

Валера дает халат Ире, она набрасывает его на плечи.

Валера обнимает Иру.

ИРА. Выброси платье.

ВАЛЕРА. Нормальное платье.

ИРА. Надо выбросить.

ВАЛЕРА. Зачем?

ИРА. Выброси! Сейчас же!

ВАЛЕРА. Чего завелась?!

ИРА. Иди и выброси!

Ира включает телевизор, там продолжение «Кошмара на улице Вязов», сама идет к окну.

Валера уходит с пакетом из квартиры.

Пауза.

Ира выключает телевизор, темнота, в комнату падает свет с улицы. Подходит к входной двери, открывает ее, смотрит на площадку. После идет к окну. С улицы слышно, как отъехала машина.

ИРА. Уехал. Выходи.

Из шкафа вылезает Федя, он в трусах, спешно одевается.

ФЕДЯ (идет к окну). Я так больше не могу! На (бросает Ире ключ)! Будешь ко мне приходить!

Ира игнорирует ключ.

В чем дело?

ИРА. Федь, я о тебе ничего не знаю. Кто ты?

ФЕДЯ. Привет, мы как бы в школе учились.

ИРА. Нет, тогда ты был другим. Ты делал яблоки из папье-маше и пел на музыке «Смуглянку». А сейчас… Вот это всё, что с Васильевым было, что это всё?

ФЕДЯ. Ну вон, твой следователь сказал, что Васильева током убило.

ИРА. Да, но… Я же Васильева первым нашла. Он сказал, что ты его убил.

ФЕДЯ. Круто. А что он еще сказал? Почему ты раньше не сказала, что он сказал?

ИРА. Ты впервые за неделю зашел, а до этого трубку не брал.

ФЕДЯ. Я бы не смог убить Васильева. Он, конечно, тот еще человек, он такое с людьми делал, что его не можно, а нужно убить, никто бы даже не плакал, а сказали бы спасибо, но я бы не смог. Ты следователю сказала, что Васильев сказал?

ИРА. Нет.

ФЕДЯ. И не скажешь?

ИРА. А что ты так волнуешься?

ФЕДЯ. Теперь как бы от тебя многое зависит.

ИРА. Мы можем чаще видеться?

ФЕДЯ. Я бы хотел, но у меня много работы. Так ты скажешь?

ИРА. Ты с кем-то еще встречаешься?

ФЕДЯ. Нет.

ИРА. Не лги.

ФЕДЯ. Не лгу.

ИРА. Ты лжешь!

ФЕДЯ. Что начинаешь?! Я с тобой только!

ИРА (сдавливает руки Феде). Врешь! Ты с этой шлюхой Таней!

ФЕДЯ. Ай, блин! Отпусти! Больно же!

ИРА. С Танечкой, да?! В парилке ее небось, да?! Сладко, да?!

ФЕДЯ. Да пусти ты! Ну!

Лицо Феди – это рожа сожаления, на глазах проступают слезы. Ира отпускает руки Феди.

Дура совсем.

ИРА. Даже если ты и убил Васильева – ладно.

ФЕДЯ. Я не убивал.

ИРА. А мне кажется, что убил. Я, наверное, все расскажу следаку.

ФЕДЯ. Ир, ты чего? Я тебя люблю.

ИРА. Любовь – это ответственность, забота, поступки, а не раз в неделю сунуть-высунуть и пропасть до следующей недели. Мы теперь будем чаще видеться.

ФЕДЯ. После всего этого – нет.

ИРА. А вот и да. Я еще познакомлю тебя с сыном. У меня квартира на Волокно, хрущевка, но жить можно. У нас все будет хорошо.

ФЕДЯ. У тебя еще и сын. Понятно.

ИРА. Он может и твоим сыном станет. Может я твоя будущая жена.

ФЕДЯ. Это все по принуждению или по любви?

ИРА. Как сам пожелаешь. Захочешь – по любви, а захочешь – по принуждению. Ты свободен в своем выборе.

ФЕДЯ. Ага. Я причиню тебе радость, я нанесу тебе счастье… Ты, Ир, заставляешь меня быть счастливым. Я так не могу.

ИРА. А я как-то смогла. Поверила тебе, терпела тебя. И ты сможешь, привыкнешь. А нет – ну тогда нескоро увидимся.

ФЕДЯ. А как же ты с убийцей-то жить будешь, сына познакомишь?

ИРА. Ну ты же нас не убьешь? Ты же для других можешь быть плохим, а для нас с сыном – хорошим. Ты же хороший, добрый, все время в школе меня защищал, стихи даже писал. Ты и мухи… Вон, скрутила тебе руки – расплакался, как баба. А с Васильевым… Ну так, видимо, получилось. И если он действительно был плохим человеком, то ты все правильно сделал. И может в твоем поступке даже есть что-то человеческое, по справедливости.

ФЕДЯ. Да.

ИРА. Я с тобой. Теперь мы будем вместе.

ФЕДЯ. Хорошо… Вон ключ, возьми, можешь ко мне приходить.

ИРА. Подними ключ и дай в руки.

ФЕДЯ. Ты сама не можешь?

ИРА. Я сказала, подними ключ и дай в руки!

После небольшой паузы Федя поднимает ключ с пола и передает ключ Ире.

ФЕДЯ. А что с Валерой будешь делать?

ИРА. Уйду от него.

У Иры звонит телефон.

(по телефону) Да, сейчас подъеду. (Феде) Сигнализация в танцевалке сработала, надо ехать.

ФЕДЯ. Завтра увидимся.

Федя целует Иру, уходит из квартиры.

Ира закуривает, после включает телевизор, там по-прежнему «Кошмар на улице Вязов» (будь он неладен): кровь, кишки, в общем — ужасы.

Ира испугалась, переключила канал, там «белый шум».

Затемнение.

12.

Танцевальная студия. Вечер.

Свет падает с улицы, мало света.

Валера танцует на пилоне, он сильно пьян, это не танец, а провал. Рядом с шестом стоят туфли, лежит красное платье.

Очередное движение обернулось падением, Валеру штормит, он кое-как садится на край сцены, плачет.

У выхода упало что-то железное, покатилось по полу. Валера идет к выходу, на встречу катится ведро.

Валера смотрит за дверь, там Таня: на ней косынка.

ВАЛЕРА. Ты кто?

ТАНЯ. Мы виделись на пляже.

ВАЛЕРА. Не помню.

ТАНЯ. Ну тот мужик умер.

ВАЛЕРА. Не помню.

Валера идет к сцене, Таня идет за ним.

Пауза.

ТАНЯ.Давно танцуете?

Валера открывает окно, садится на раму, курит.

Таня поднимает с пола ведро, после демонстративно бросает его, идет к пилоне, танцует. Валера видит этот танец, бросает окурок, садится на пол, наблюдает за Таней.

Я — Маша.

ВАЛЕРА. Очень приятно, Маша.

ТАНЯ. Я подруга вашей Иры.

ВАЛЕРА. Ой, только не надо, ладно?

ТАНЯ. Что?!

ВАЛЕРА. Про Иру не надо.

ТАНЯ. А что не так?

ВАЛЕРА. Все так, Марина.

ТАНЯ. Я — Маша.

ВАЛЕРА. Хуяша. Мне вообще похую кто ты, я вообще завтра ничего не вспомню.

ТАНЯ. Мммм.

Таня спрыгнула с пилоны, подходит к Валере, целует его.

И это не вспомнишь.

ВАЛЕРА. Не вспомню... Все бы не вспомнить.

ТАНЯ. Почему?

ВАЛЕРА. Я хотел танцевать, а из меня дерьмо сделали, зачем-то учиться в ваш город отправили, а я тут не нужен.

ТАНЯ. Все можно исправить.

ВАЛЕРА. Иди на хуй.

Таня вновь целует Валеру.

Странная ты: тебя на хуй шлешь, а ты целуешь.

ТАНЯ. Скажи еще раз «хуй». Меня это так возбуждает.

ВАЛЕРА. Пизда.

ТАНЯ. А это бесит.

ВАЛЕРА. Ладно... Хуй. Хуй. Хуй. Хуй.

ТАНЯ. Ммм, отлично. Хочешь кое-что покажу?

ВАЛЕРА. Хуй?!

ТАНЯ. Ну!

ВАЛЕРА. Мне по хую. Я все забуду.

ТАНЯ. Мммм.

Таня снимает с себя свитер, показывает грудь.

ВАЛЕРА. Ого. Это красиво. Я такое в порно видел.

ТАНЯ. Да?! Понравилось?!

ВАЛЕРА. Удивило. Но тогда думал, это ложь. А такое может быть… Это почти доказательство Бога. Он так может.

ТАНЯ. А хочешь ее? (расстегивает Валере рубашку). Я уродка, но ты не бойся. Лучше быть уродкой, чем шлюхой. Не бойся. Все будет хорошо. Я смогла такая и ты сможешь. Избавься от Иры. Ира тебя продает. Ира меня продает. Нас всех продает. На, отдай ей, тут ровно пятнадцать (передает Валере деньги).

ВАЛЕРА. Да на хуй оно мне?!

ТАНЯ. Мммм. Милый, передай, пожалуйста. Ира тебя не любит.

ВАЛЕРА. И я ее не люблю.

ТАНЯ. Полюби меня.

ВАЛЕРА. Пошла на хуй.

Таня снимает с Валеры штаны.

В коридоре включили свет, он падает в танцевальный зал. Таня отстраняется от Валеры, прячется за дверью. Валера одевается, усаживается на пол, делает вид, что медитирует.

В зал входит Ира.

ИРА. Валер, что ты тут делаешь? Это из-за тебя сигнализация сработала? Опять это платье. И, все-таки, кто эта девушка? Кто принес платье?

ВАЛЕРА. Лера.

ИРА. Какая Лера? Не знаю таких.

Валера садится на пол, пробует медитировать.

Пауза.

Валер?

Дыхание... Дыхание все решает...

ИРА. Хватит, Валер.

ВАЛЕРА. Иди на хуй.

ИРА. Что?!

ГОЛОС ТАНИ. Мммм!

ИРА. Кто здесь?!

ВАЛЕРА. Я свободен. Я дышу.

ГОЛОС ТАНИ. Мммм!

ВАЛЕРА. На хуй.

ГОЛОС ТАНИ. Мммм!

ИРА. Валер, кто там?!

ВАЛЕРА. На хуй Валеру.

ГОЛОС ТАНИ. Мммм!

ИРА. Да что ты заладил! Валер, я боюсь! Кто там?!

ВАЛЕРА. Лера…

ИРА и ТАНЯ. Какая Лера?!

Из-за двери выбегает Таня, она убегает из зала.

ИРА. Это твоя Лера?! Да?!

ВАЛЕРА. Я – Лера.

ИРА. Ты – говно. Я поймала тебя с бабой. И где: в моей студии. Ты до такой степени обнаглел.

Пауза.

Что молчишь? Не будь бабой, скажи что-нибудь.

ВАЛЕРА. Нечего сказать.

ИРА. Тогда я собираю вещи и ухожу.

Ира спешно уходит.

Валерий достает мобильный телефон, звонит.

ВАЛЕРА. Здравствуйте, это Лера. Вы мне звонили? Я готова…

Ира возвращается.

ИРА. И ты даже за мной не побежишь?! Я не нужна?!

ВАЛЕРА. Я обещал тебя не бросать. Ты бросила меня.

ИРА. Плохо, что делаю это сейчас. Столько времени потеряла.

ВАЛЕРА. Ир, спасибо тебе. Ты была ко мне добра, разрешила заниматься в студии, многому научила. Это мне было нужно, а не ты. Прости.

ИРА. Ты – мразь.

ВАЛЕРА. И ты – мразь.

ИРА. С чего бы?

ВАЛЕРА. Ты людей продаешь.

ИРА. Я не заставляю девочек заниматься проституцией. Они сами приходят ко мне. Это их выбор. Сегодня ей хочется обслужить какого-то папика, а завтра она спокойно уйдет от меня. Я, может, даже им помогаю. Они зарабатывают. Я посредник.

ВАЛЕРА. Что это за Таня?

ИРА. Почему она тебя интересует?

ВАЛЕРА. Потому, что она рассказала, что ты ей рассказала тогда в бане.

ИРА. А ты?

ВАЛЕРА. А я это проигнорировал. Она долго не хотела говорить, оправдывала тебя, но я надавил.

ИРА. Почему ты проигнорировал?

ВАЛЕРА. Потому, что… Не, ошибаются все, но я не хочу ошибаться. Как сказал – так и было на пляже. Да и тебя лишний раз подставлять не хочу. Ты для меня много хорошего сделала. Теперь делай, как скажу. Весь этот бордель распусти и займись танцами. Танцы – это твое. На этом невозможно заработать, но это лучше, чем продавать людей. Я помогу, у тебя не будет проблем, но обещай, что всё. И еще пообещал, что когда попрошу – ты мне поможешь.

ИРА. Ничего не обещаю.

ВАЛЕРА. Ты мне поможешь… Это тебе Таня передала (передает деньги). Она заезжала, тебя не было дома. Теперь домой.

ИРА. Мне съезжать?

ВАЛЕРА. Как хочешь.

Затемнение.

13.

Больничная палата. Стандартная палата: четыре кровати, у каждой стоит по тумбочке и стуле, у входа стоит шкаф.

Занята лишь одна кровать. На кровати лежит Мама Феди: глаза открыты, не двигается. Федя спит на стуле.

ГОЛОС ИЗ ШКАФА. Э, браток!

Федя не реагирует.

Э, Федька!

Федя не реагирует.

Говна кусок, проснись!

ФЕДЯ (проснувшись). Что?

ГОЛОС ИЗ ШКАФА. Иди сюда.

ФЕДЯ. Вы кто?

ГОЛОС ИЗ ШКАФА. Сюда иди! Не ссы, подгребай, потрещим.

Федя с опаской подходит к шкафу, медленно тянется к нему.

Бу!

Федя отскочил от шкафа, упал на пол, спешно поднимается.

Ха-ха-ха! Страшно?! А меня не страшно было убивать?

ФЕДЯ. Васильев?!

ГОЛОС ИЗ ШКАФА. Васильев.

ФЕДЯ. Так ты ж умер!

ГОЛОС ИЗ ШКАФА. Ха-ха-ха! Ну как сказать… Я вроде и умер, а вроде нет.

Федя хочет уйти из палаты, но дверь закрыта. Федя идет к окнам: они заклеены скотчем на зиму. Федя с отвращением смотрит на кусок свисающего скотча.

Все?! Тю-тю?! Не уйдешь. Ну и чего добился убийством? Лучше стало? Я ж теперь заебу. Ты будешь видеть шкаф и ссаться.

Федя жмурится, после раз за разом щипает себя.

Ты серьезно?! Ха-ха-ха!

ФЕДЯ. Что тебе нужно?

ГОЛОС ИЗ ШКАФА. Зачем убил?

ФЕДЯ (с паузой). На эмоциях был.

ГОЛОС ИЗ ШКАФА. Без идеи? Без избавить человечество от злого человека? Без спасти мать? Даже не из-за квартиры?

ФЕДЯ. Не знаю.

ГОЛОС ИЗ ШКАФА. Может я задел твою честь? Может ты хороший актер, а я тебя недооценил?

ФЕДЯ. Нет, я плохой актер.

ГОЛОС ИЗ ШКАФА. Может, все-таки, дело в матери? Я плохо к ней относился.

ФЕДЯ. Нет, дело не в матери.

ГОЛОС ИЗ ШКАФА. Может быть я не так посмотрел на тех девок в бане? Я им понравился, а ты имел на них планы, а я мешал?

ФЕДЯ. Не знаю.

ГОЛОС ИЗ ШКАФА. Просто на эмоциях убил?

ФЕДЯ. Наверное. Не знаю.

Пауза.

ГОЛОС ИЗ ШКАФА. Федь, ты тупой. Животное. В хорошей пьесе, спектакле героям нужна мотивация, а у вашего поколения ее будто бы нет или она так ничтожна, все на уровне рефлексов. Поспать, пожрать, трахнуть кого-нибудь. Вот почему вы бьете друг друга на улицах? Не за высокую же идею, а просто, чтобы подраться. Просто хочется – вот и бьете друг друга. А есть, например, большой спорт, где люди тоже друг друга бьют, но делают это не только ради удовольствия, но и за честь страны. Да даже за большие деньги бьют друг друга. Даже деньги – мотивация. Другой вопрос, как ты потратишь эти деньги: спустишь на баб или поможешь сиротам. Желательно половину потратить на шлюх, а вторую половину на что-то хорошее. Что ты будешь делать с маминой квартирой?

ФЕДЯ. Буду в ней жить.

ГОЛОС ИЗ ШКАФА. Скажи, зачем тебе трехкомнатная квартира? У тебя есть семья, дети? Нет. Будут? Ну как будут – тогда и думай о трехкомнатной квартире. Зачем три комнаты? Твое эго может поместиться лишь в такой квартире?

ФЕДЯ. А тебе зачем наша квартира?

ГОЛОС ИЗ ШКАФА. Чтобы с вами жить. Чтобы пусть и с опозданием, но стать тебе отцом. Ты думал, что мама навсегда? А она вон, умирает. Я бы мог ее заменить. Так, наверное, извинился бы перед ней за то дерьмо, что сделал. Почему я каждый раз придирался к тебе на репетициях? Я воспитывал тебя, хотел, чтобы ты бы сильным. Злой, сильный – такой ты мне был нужен. Чтобы мог за себя постоять.

ФЕДЯ. Ну вот ты и воспитал! Неудивительно, что я тебя убил!

ГОЛОС ИЗ ШКАФА. О, другое дело! Значит мальчик вырос в мужчину! Я кажется теперь понимаю твой поступок. Это месть за то, что я сделал тебя Человеком… Ну да… Тебе бы проще жить хлюпиком, плыть по течению. Это самое простое. Многие так живут и не парятся. Человеком сложнее жить: страдания, постоянное чувство справедливости, невозможно пройти мимо чего-то, что кажется ужасным. Надо влезть и поступить по совести. И ты не прошел мимо: убил меня. Ты не так уж и безнадежен.

Пауза.

Но если ты Человек – ты признаешься в убийстве. Это поступок достойный Человека.

ФЕДЯ. Нет.

ГОЛОС ИЗ ШКАФА. Почему?

ФЕДЯ. Уже не свернешься назад... Если я Человек, выбрал дорогу, даже самую плохую, надо, видимо, идти до конца. Ведь уже половина пройдена. Свернешься назад и… Это слабость?

ГОЛОС ИЗ ШКАФА. Верно, браток, слабость. Какой ты после этого Человек? Ты слабак.

ФЕДЯ. Да.

ГОЛОС ИЗ ШКАФА. Что «да»? Вам плохо?

ФЕДЯ. Что?

ГОЛОС ЯНА ЛЕОНИДОВИЧА. Вам плохо? Давайте помогу...

Затемнение

14.
Та же палата. Ян Леонидович помогает подняться Феде с пола.

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. Все нормально?

ФЕДЯ. Да. Просто голова закружилась.

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. Окна с зимы заклеены, душно.

Федя присаживается на стул, Ян Леонидович становится у кровати, на которой лежит Мама.

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. Странно, да? Вы и на пляже, и тут. Совпадение?

ФЕДЯ. Совпадение.

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. Где вы были, когда с мамой все случилось?

ФЕДЯ. Гулял.

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. Вы были у Иры?

ФЕДЯ. У какой Иры?

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. Ну у Иры, этой танцовщицы, вашей школьной приятельницы.

ФЕДЯ. Я же уже все рассказал Валерию...

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. Николаевичу.

ФЕДЯ. Да, Валерию Николаевичу. Я пришел домой, а мама на лестничной площадке.

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. Если Валерий Николаевич узнает, что вы были у Иры, то у вас будут проблемы, но мы же просто ему не расскажем, да?

Пауза.

Все останется между нами. А если Валерий Николаевич и узнает, что вы встречаетесь с Ирой, то поверьте: ничего по вашему делу не поменяется, никто на вас ничего не повесит. Доверяйте мне: хотел бы – все бы ему давно рассказал.

ФЕДЯ. Вы, может, уже и рассказали.

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. Ну так почему вы еще не в СИЗО? Вы были у Иры?

ФЕДЯ. Да.

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. Теперь к маме вашей. У мамы и Васильева все серьезно было? Мама была беременна. Маму спасли, а ребенка нет.

Пауза.

Вы прямо побледнели. Может воды? Окно открыть?

Ян Леонидович подходит к окну, пробудет его открыть.

С зимы заклеено.

Ян Леонидович срывает скотч с окна, раздается омерзительный звук, Федя хватается за голову, падает на пол, у него истерика.

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ (поднимает Федю). Вы чего?!

ФЕДЯ. Скотч!

Ян Леонидович ведет Федю к кровати, кладет его рядом с Матерью. Федя тяжело дышит задыхается, Ян Леонидович обмахивает его полотенцем.

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. Сейчас лучше станет. Что там со скотчем?

ФЕДЯ. Я умираю.

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. Вы не умрете. Ни вы, ни ваша маманя.

ФЕДЯ. Маманя?!

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. Маманя. Мама. Мамочка. Очень надеюсь, что ваша мама придет в себя и скажет, кто ее столкнул с лестницы.

Федя кричит.

Ну тише! Тише! Вы лучше через пару деньков на чай с Ирой приходите. Посидим, чаю попью, Олежку Васильева вспомним.

Федя падает с кровати, у него обморок.

Ян Леонидович поднимает Федю, кладет обратно, стоит над ним.

После идет к окну, открывает остатки скотча, вновь раздается омерзительный звук.

Федя очнулся, бьется в истерике.

Ян Леонидович улыбается на это.

Затемнение.

15.

Темнота. Звук кардиографа. Сначала «прерывистый», а потом «длинный».

ГОЛОС ЯНА ЛЕОНИДОВИЧА.Ну е-мае. Маманя, ну что ты как в своих сериалах закончила…

16.

Секционный зал в бюро судебно-медицинских экспертиз.

Ян Леонидович и Патологоанатом выпивают. На столе лежит труп Мамы.

ПАТОЛОГОАНАТОМ. В две тысячи восьмом Валеру изнасиловал отец. Я тогда в области работал. Отец из администрации, мать – ни о чем. Заявила на отца, у нас разбирались, но ничего не доказали. Валере изначально никто не верил. Так дело и не возбудили. Отец съехал, стал жить с негритянкой из меда, а Валеру и мать послал куда подальше. Валеру тогда в кадетский класс определили, потом было целевое в академию.

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. Почему думаешь, что Валеру изнасиловали?

ПАТОЛОГОАНАТОМ. Ты бы видел его реакцию. Это страх изнасилованного мальчика.

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. Что ты обо мне рассказал?

ПАТОЛОГОАНАТОМ. Ничего.

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. Придумай что-нибудь. Подкорми Валеру слухами. Это парень далеко пойдет. Прямо все больше его уважаю. Правда жаль, что тебя уволят.

ПАТОЛОГОАНАТОМ. На всю область – четыре нормальных эксперта. Без работы не буду. Ну люблю переодевать трупы, я же не трахаю их. У всех бывают минусы. У нас в области с эпилепсией и судимостями работают, получают юбилейные медали на день следствия. Главное - делают все хорошо. Жаль только жену: когда все узнает – это развод. У нее крыша поедет. Еще ипотека эта, разъезды.

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. Тебя насиловал отец в детстве?

ПАТОЛОГОАНАТОМ. Нет.

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. А почему ты такой?

ПАТОЛОГОАНАТОМ. Я таким родился.

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. Самое простое объяснение.

ПАТОЛОГОАНАТОМ. А не нужно искать объяснение. Нужно все это принять.

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. Тогда скажи всем, что ты из этих.

ПАТОЛОГОАНАТОМ. Я говорю принять, а не выставлять это на показ. Это никому не нужно, это не примут.

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. Тогда ты не то, кто…

ПАТОЛОГОАНАТОМ. Мы все не те, а были бы теми, в открытую, то все давно бы рухнуло. Моя жизнь, жизнь моей семьи. И ладно – я, все забудется, устроюсь на отшибе работать, но у меня сын – кандидат в сборную, на Олимпиаду может поедет, у него там реклама с сетью фитнес-центров, еще с какими барбершопами реклама. Если завтра я скажу всем, кто я, его уничтожат: никакой сборной, никаких денег. Моя гомосексуальность – это удар не только по сыну, а прежде всего по имиджу страны, какой-то серьезной компании.

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. Дикость.

ПАТОЛОГОАНАТОМ. Да.

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. Дикость, что нормальные люди могут пострадать из-за таких, как ты. Из-за тех, кто не умеет хранить свои секреты. Мне теперь даже как-то мерзко рядом с тобой находиться.

ПАТОЛОГОАНАТОМ. Ты, Ян, не тот, за кого себя выдаешь. За гомофобскими балладами, человеком-скалой, этим моралистом-консерватором, прячется мальчик-сирота. И ему страшно.

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. Ой, не надо, ладно?! Эти свои пидоро-психологические штуки оставь для какого-нибудь Валеры, да?!

ПАТОЛОГОАНАТОМ. А может и девочка прячется.

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. Ну это уж слишком.

ПАТОЛОГОАНАТОМ. Хорошо, Ян… Мой милый, Ян. Янушка.

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. Не называй меня так. Я тебе не милый.

ПАТОЛОГОАНАТОМ. Ну как же не милый? Ты все забыл?

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. Что забыл?

ПАТОЛОГОАНАТОМ. Короткая память, милый?!

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. Да не милый я тебе!

ПАТОЛОГОАНАТОМ. Как же, блядь, не милый?! Как?!

Патологоанатом хватает Яна Леонидовича за горло.

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. Ты че?!

ПАТОЛОГОАНАТОМ. Как че?! Я ниче! Я – Сочи! Я – море! Я – шторм! Ты стоял на берегу, кричал мне: «Оля, плыви обратно, Оля, там, блядь, шторм поднимается, Оля, блядь!». Поднимается! Так и кричал! А я плыла, плыла, плыла! Одной рукой гребу, в другой - Маринка! И вода в лицо! Вода в лицо! Маринка плачет! Матрас кидает! Вода в лицо! Маринка плачет!

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. Не надо!

ПАТОЛОГОАНАТОМ. Надо! Ты знал, что надо! Ты прыгнул в воду! Поплыл! Пять метров! Десять! Пятнадцать! Волна! Еще волна! Матрас отбросило!

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. Оля, нет!

ПАТОЛОГОАНАТОМ. Маринка тонет! Я тону! Ты и меня, и Маринку хочешь схватит, а я тяну тебя на дно! На дно! На дно! На дно!

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. Я не хотел, Оля!

ПАТОЛОГОАНАТОМ. Ну конечно же! Конечно! Ты отпустил меня, Маринку на шею сразу, смотришь вокруг, а меня нет! Нет меня! Утонула! Нет меня!

Ян Леонидович рыдает. Патологоанатом отпускает Яна Леонидовича, обнимает его.

Ну тише. Тише, Ян…

Пауза.

ЯН ЛЕОНИДОВИЧ. Бедная Оля… Какая же дура… Это ее дружки подбили на Сочи. Травести-шоу. Пидорье это… «Поехали, Оля, отдохнем». Отдохнула… Ее всегда тянуло к сумасшедшим. Говорил же, не надо, не сезон. Нет, уговорила, дочку взяла, меня. Поехали.

Пауза.

ПАТОЛОГОАНАТОМ. Не вини тех ребят. Они только предложили. Оля могла отказаться. А дальше – просто обстоятельства. Вини их, а не людей. Да и ты мог настоять, чтобы она не ехала. Так что не вини тех ребят.

Затемнение.

17.

Квартира Тани. Много картин, в главной комнате стоит мольберт, на нем незаконченная картина. Это абстракция, но очень талантливая. Если присмотреться – увидишь не мазню, а фигуры людей, очертания зданий, что-то еще важное и нужное увидишь.

Таня читает книгу. Звонок в дверь.

Таня открывает, на пороге Ира, с ней Мальчик. Ему пять-шесть лет. Сын? Может и сын, а может…

ИРА. Я пришла извиниться. (далее Мальчику). Смотри, это тетя Таня. Поздоровайся.

Мальчик тянет Тане руку, они жмут друг другу руки.

Таня с паузой впускает Иру, идет на кухню. Ира входит. Мальчик вбегает в комнату, ему все интересно.

Очень крутая квартира для студентки меда.

ГОЛОС ТАНИ. Это все мама.

ИРА (рассматривает картину на мольберте). А ты неплохо пишешь.

ГОЛОС ТАНИ. Я в художке училась, потом мать хотела отдать на худграф, но я была против.

ИРА. Почему?

Таня входит в комнату, у нее две кружки, одну она передает Ире.

ТАНЯ. Может и так буду художником. Мне интереснее узнать, почему я такая. Поэтому и выбрала мед.

ИРА. Ладно, это… Извини меня, Тань. Я… Ну я занимаюсь не самыми хорошими вещами, но по отношению к тебе ничего такого не хотела.

ТАНЯ. В баню притащила. Угу.

ИРА. Нет. Я… Ну ты – как моральная поддержка. Федя же.

ТАНЯ. А. Ну.

ИРА. Забудь про баню. Таня, я старалась, чтобы ты ничего не знала, чтобы не так думала обо мне. Мне интересно работать с тобой. С тобой – танцы, а с другими ну… Ну так получилось… Ты уникальна. Эта грудь – даже не фишка… Ты пример для других: как человек с каким-то дефектом может быть не хуже других. Меня такие люди вдохновляют. А то, что кто-то смеется над тобой – дураки. Они не понимают ни красоты, ни людей, ни посыла, ничего.

ТАНЯ. Что-то я тебе не верю.

ИРА. Не хочешь – не верь. Я, может, такая же, как ты. И ты, и я – уродки. Может ты внешне, а я внутри. Делаю, может, не самые хорошие вещи, может, мне даже жаль моих девочек, но я же не в свое удовольствие все, а для сына все делаю.

⇐ Предыдущая 1 234 5 Следующая ⇒