Темнота. Занавес. Конец первого действия. ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ

Темнота

Занавес

Конец первого действия

ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ

Прошел час. Все там же. Всё так же.

За столом сидят Семен, Таня, Григорий. Игорь стоит у зеркала, волосы поправляет. Клара стучит кастрюлями на кухне. В туалете Инесса и Светлана включили кран с водой и о чем-то негромко переговариваются. Петр, Тимофей и Брайенкурят на улице, слышны их голоса.

СЕМЕН.Они там не подерутся на улице?

ГРИГОРИЙ. Да пусть бы и подрались. Веселее было бы.

СЕМЕН.А ведь земля, это самое – плоская. Мы идем, идем, а потом – раз! – и свалимся.

ГРИГОРИЙ. Ну, всё, хорош! Начинается трагикомедия в провинциальном театре. Не извиняйся. Бывает со всяким. Мы же знаем всё про тебя …

СЕМЕН. Что вы знаете?

ГРИГОРИЙ. Что ты нас любишь. А это так – попылил, да и всё.

СЕМЕН. Ну да. Все помрем, это самое, к чему суета эта – не знаю.Попылил, да.

Молчание.

ИГОРЬ.Девочки засиделись, заплесневели.Может, продолжим концерт?

СЕМЕН.Сядь. Выпей лучше. День рождения всё-таки. И тебе можно.Человек же ты, не клоун?

ИГОРЬ. Не клоун, нет.

СЕМЕН. Ну вот. И Гапка – бабка, и Хаим – человек, и жопа – мясо. Стихи, слышишь, Гриша? Ой, не могу, болит всё, ёк-макарёк, попа-карамелька …

ИГОРЬ. Меня не надо два раза приглашать. Я сел. И я налью. И я выпью.У нас программа не вся. Девочки ждут.Мы можем еще. Я по закону. Всё честно. Деньги получаю за работу.

СЕМЕН.Дак дали тебе денег? Выпьешь вот, ну и иди, это самое.

ИГОРЬ(выпил, ест).А что, со мной можно вот так – через губу? Можно вот так говорить, да? Нет, я понимаю: я же никто, я же мразь, со мной можно, правильно? Спившийся артист из ТЮЗа, хера ли меня не бить?

СЕМЕН.Никто тебя не бьет, не залупайся. Еще один начал, это самое, права качать. Понравилось, как я их, да?

ИГОРЬ. Словами можно бить! Вот вы! Кругом ненависть! Налейте мне! Еще налейте!

СЕМЕН.Херовый ты артист. Не получается. Не верю. Кончай балду гонять. Плоховастенько мне что-то, Таня, а? Хоть бы не помереть. А смерть вот так приходит, да?

ТАНЯ.Таблетки найду. Ты болеешь, наверное, папа. Плохое настроение у стариков всегда только от болезней.Ну, поговори чего-нибудь, оно и выйдет. Обида твоя выйдет, ну?

СЕМЕН. Я не старик. Хватит это самое …

ТАНЯ. Ну, хорошо, всё.

Молчание.

СЕМЕН.Нашла старика, это самое. (Молчит).Вот, у нас была встреча одноклассников. Один хвастает – одно, другой – еще, третий – своё. А одна девочка, ну, бабушка теперь - говорит: «Я такая-то. После школы вышла замуж». Помолчала и, это самое, села. Сказала: «Всё».И все стали хлопать в ладоши. Мол, у нас тут - призы, награды, и что? Какая разница? Она просто вышла замуж.Жила, это самое, берегла мужа, детейвоспитывала, не работала, в кино не снималась, в космос не слетала, дальше деревни своей не ездила и что? Чем плоха?

ГРИГОРИЙ.«Вышла замуж». Точка. Да. Прекрасно. Точка не в жизни, а просто значит это, что событий больших не было, как у всех. Но это вовсе ничего не значит.Потому что это и есть событие. Это тема для стихотворения, собственно … У меня всё.

СЕМЕН.Не лезла, не бежала, не хотела нашего, глупого. Так хорошо. Я тоже так бы хотел. Суета суёт потому что всё и всё пустое.Да. Вот я всё чего-то всю жизнь мельтешил. А к концу жизни один остался,как челюскинцы на льдине, это самое.

ТАНЯ. Пожалей себя, пожалей.

СЕМЕН.На деле я вас всех люблю, конечно же. Я уже говорил?

ТАНЯ.Мы знаем. Говорил.

СЕМЕН.Простите меня, дурака. Да где все-то, куда ушли, это самое? Не дерутся там?

ТАНЯ.Мама в туалете с тетей Инной. Петя с парнями курят. Пусть на морозе постоят, остынут и придут.Петя отец ведь ему. Вот пусть он ему всё скажет. Он хоть отца боится. Хуже будет, если я пойду и начну чего-то вякать. И вот зачем ты всё это придумал, весь этот юбилей тут, в этой долбаной чебуречной?

Григорий встал, подошел к музыкальному автомату, смотрит на него.

Если вы музыку хотите, Григорий Петрович, то жетоны лежат на столе. Петя оставил, берите любой. Папа, тебе таблетки какие-то дать, нет? Я нашла.

СЕМЕН. Отвали со своей химией. Иди на улицу, посмотри, что они там? Может, дерутся?

ТАНЯ.Не дерутся, сказала же. Я же слышу. Снег на улице, летит и сразу тает. Не зима. А какая-то сраная осень.Ладно. Схожу к ним поговорить. Сидите. Слушайте музыку свою.

ГРИГОРИЙ. Ребенка воспитывать надо, когда он лежит поперек кровати, а не повдоль.

СЕМЕН. Чего? Опять ты …

Таня встала, прошла к зеркалу у гардероба, остановилась, пригладила волосы, разгладила кончиками пальцев мешки под глазами, сняла шубу с вешалки, накинула на плечи, ушла по ступенькам вверх из подвала.

Григорий берет со стола жетон, вертит в руках, пробует зачем-то на зуб, толкает в щель автомата, звучит музыка. Какой-то старый вальс. Все молчат.

ГРИГОРИЙ.Как всё ужасно.Нафестивалились, знаете ли. Ужасно вспоминать. Какая ужасная у нас у всех жизнь.

СЕМЕН.Теперь не властью, а жизнью недоволен?

ГРИГОРИЙ.Сказать тебе правду? Я жалуюсь, что плохо мне, что хорошего не было и что счастья не видал. А оглянусь – нет, собака, видел я счастье. Давно. Помнишь, два года назад ты меня снарядил в Крым? Мол, отдохнешь и поработаешь на стройке моей дачи заодно. Я там дорожку камнем выкладывал …

СЕМЕН. Я тебе заплатил за это. Хоть какую-то работу дал. Не жалуйся. Третий год строим дачу, провалилась бы она, зачем она мне нужна? Не жалуйся!

ГРИГОРИЙ. Я не к тому. Я благодарен. Я про другое. Я помню, что сидел в Крыму месяц. Дорожку выложил. Красивая. Сидел на крылечке. И там вдруг выпал снег. Он падал и оседал, падал вокруг дома, лежал во дворе. Грязный снег. На море – море рядом и всё иголками у берега сделалось, иголки ледяные такие, острые, и волны шумят. Вдруг холодно стало. А солнце. И вот: снег на глазах стал уходить, стал оседать и исчезать в море, поплыл туда ручейками и уплыл. А я сидел на крылечке и с крыши капала вода. Я ловил ладонью эти капельки, плакал от счастья, плакал, что так счастлив. Счастье. Один раз я словил тебя за хвост. Один раз в жизни осознал: я счастлив. И захотел сказать: «Остановись, мгновение, ты прекрасно …».

СЕМЕН. А знаешь, как я был несчастлив?

ГРИГОРИЙ. Я про своё, а ты …

СЕМЕН. А я про своё. Я помню, иду из школы по грязи, по дороге в лесу, по березовому околку шла к дому дорога, солнце садится, дождь прошел, а мне навстречу бежит Мишка соседский, дружок мой и кричит, говорит: «Радуйся! Давай, радуйся!». Почему он так говорил – не знаю. Я ему говорю: «Да что, что случилось?». А он мне: «Гагарин умер!». И мы сели с ним у березки там, в лесу, я положил портфель под зад, и мы с ним так плакали, так долго и так сильно плакали …

ГРИГОРИЙ. Я тоже плакал тогда.

СЕМЕН. Ага, плакал ты. Помолчи ты. А еще я, это самое, любил сидеть на крыше дома нашего в деревне. В детстве. И смотреть на степь. У нас в деревне степь была. Видел там что-то … Так много тогда видел. И что открылось? Ничего. Да и заканчивается как-то всё позорно. Почему так позорно заканчивается наша, это самое, жизнь? Ведь мы так старались, строили, так хотели, чтобы всё было красиво и правильно, а всё вдруг вокруг развалилось и в труху превратилось. Почему?

ГРИГОРИЙ.Потому что колосс был на глиняных ногах. Империи всегда разрушаются.

СЕМЕН. Да помолчи ты со своими империями! Всё меряешь километрами, а под камешек не заглянешь. А там тоже росточек, семечко проклюнулось. А вам, недовольным – не видно этого. Мы так верили в мечту, в светлое будущее. Мы думали: всё станет другим. А всё стало вокруг голубым и зеленым. Точнее – больше голубым.

ГРИГОРИЙ. Да он пошутил, Тимофей твой, хватит тебе.Глупая шутка. Что привязался?

СЕМЕН.А что ж шутки-то такие дурные у них? Вот я бы так с дедом, с отцом пошутил, а? Вот у тебя кто родители были? Профессора, это самое, преподаватели? Мы с тобой уже в институте познакомились. Я же чучело был, приехал из деревни, а ты городской, так? А мои кто? Не дворяне, а работяжки. И мне – от осины не родятся апельсины! – не было ходу. Мне был путь один – в тюрьму. Чтобы стать генералом, как говорят, надо родиться в генеральской семье. А вот я вылез, это самое, видишь? Институт, человеком стал …

ГРИГОРИЙ. В партию пролез, вот и стал.

СЕМЕН. А ты что не полез?

ГРИГОРИЙ. Я свободный человек.Я всем доволен. Я просто из чувства противоречия. Мне советская власть всё дала. Но нельзя успокаиваться. Я всё сказал.

СЕМЕН.Уросливый ты какой, а?

ГРИГОРИЙ.Не уросливый.

Пришли Клара и Иван. Ставят на стол тарелки, убирают посуду.

КЛАРА.Доедайте. Всё равно выкидывать. Разорались тут, ужас. До драки дошло.

ИВАН.Я вам вот что скажу, товарищи, чтобы вы не беспокоились. Монголы – это до лета. В 1236 году так на каждой площади говорили в России. Монголы – до лета.

СЕМЕН. Ты не у тамады учился такое рассказывать? Еще один юморист.

ИВАН. Я имею ввиду вот что: всё ненадолго, так нам кажется, да? А всё – навсегда. А вы не читали книгу «Фройкин и дети»?

КЛАРА.Да помолчи ты, всё не в тему.

СЕМЕН. Ваня тебя зовут?

ВАНЯ. Тиха украинская ночь, но сало надо перепрятать.

СЕМЕН.Ты, Клара, сядь.И ты, Иван. Садитесь рядом. Советские же люди, нет?

КЛАРА.Нам нельзя с клиентами. Мы же обслуга.

СЕМЕН. Можно. Садитесь, сказал.

КЛАРА. Ну ладно, раз так. Раз приглашаете.

Клара и Ваня сели за стол.

ИВАН. Были сиськи, стали груди. Оттянули злые люди.

ГРИГОРИЙ. Русский народ шутит. Помолчи, Ваня, а?

Пришли Светлана и Инесса.

ИНЕССА. Сколько народу на перроне.

ГРИГОРИЙ. Слова из пьесы «Энергичные люди», где ты играешь.

СВЕТЛАНА. Да. Но только теперь я выступлю, а не Инесса.

СЕМЕН.В туалете иди выступай, это самое. Вы ведь там выступали?

ИВАН.И еще скажу: даст Бог зайку, даст и лужайку. Я сижу, слушаю вас, уши грею.

КЛАРА. Да помолчи, сказали тебе!

СВЕТЛАНА. Да. Инесса меня отговаривала, но я решила сказать. Итак. Прощайте. Мы поговорили с Инессой и я решила: уезжаю я.

СЕМЕН.Ты решила тоже поскандалить? Моё – заразно?

СВЕТЛАНА.Я решила поскандалить, да. Твоё заразно. Уезжаю. Уезжаю от вас от всех. Напелись все? Накормила я вас? Ну вот. На самолете улетаю. Я в самолет всегда захожу с левой ноги. И когда показывают в самолете, как вести себя в трудной ситуации – не смотрю.

СЕМЕН.Ты к чему?

СВЕТЛАНА. К тому. Это только курица гребёт от себя, а человек всегда гребёт к себе. Так мама мне говорила.

СЕМЕН. И что?

СВЕТЛАНА.С тех пор, как Кузя умер, это, эту жизнь мне терпеть стало невозможно, потому что я одна.

КЛАРА. А Кузя –любовник у вас был? Прям как в кино …

СВЕТЛАНА. Нет, Кузя мой сын!

КЛАРА. Ой, горе! Как в кино – ну да …

СВЕТЛАНА. Нет, он был как сын. Почти. А точнее - мой кот, вот кто!

КЛАРА.Черте че и сбоку бантик. А я уж плакать. Дак кто?

СВЕТЛАНА.Я его любила сильнее жизни.Я знала точно: когда я уходила из дома, он превращался в человека.Обычно он сидел у порога как кот и ждал, когда я закрою дверь и уйду. Он слышал – он один! – слышал моишаги, я уходила по лестнице.И тут Кузя превращался в человека. Он ходил по квартире в трусах, готовил еду себе, ел ее, потом ложился на диван и смотрелсериал и дремал.Он молчал, не говорил ни с кем. У него не было кота, с которым можно говорить про что угодно: тот всё равно никому не расскажет.Потом он слышал, что в замке поворачивается ключ - это я пришла.Он быстро прибегал к дверям, напяливал на себя свою шубу, которая валялась у порога, делал скучный вид и встречал меня, как ни в чем не бывало.Но я-то знаю, и он знает, что я знаю: как только я ухожу из дома, он превращался в человека. А теперь его нет – он умер. Он на радуге.

СЕМЕН. У тебя крыша поехала, Света. Ты никогда так много не говорила. Ты что, это самое?

ГРИГОРИЙ.Немудрено –столько информации.Вам бы стихи писать, с таким-то воображением.

СВЕТЛАНА. Какая информация? Думаешь, я не знала ничего про его вторую семью? Всю жизнь я это знала. Но терпела.

ГРИГОРИЙ.Называется: репетиция началась, и артисты заговорили нечеловеческими голосами.

ИНЕССА. Не трогай театр, Гриша, не буди зверя. Вери сори.

ГРИГОРИЙ. Чего?

СЕМЕН.Какой кот, Света? Был у нас какой-то замызганный, под ногами ходил.

СВЕТЛАНА. Ты его не замечал даже. А сколько от него шерсти было!

СЕМЕН.Дак он же человек был, какая шерсть?

СВЕТЛАНА.Не человек, а кот! А мой любовник был, раз уж на то пошло, твой шофер Ваня, понял, Семен?!

СЕМЕН.Он же тоже помер давно?

ИВАН. Он тоже Ваня был?

СВЕТЛАНА.А вот когда был жив – был мой любовник!

СЕМЕН.Да что ты врешь? Я бы знал, это самое …

СВЕТЛАНА.Конечно, не на самом деле. А в мыслях. Я его любила. А нового твоего молодого шофера – не люблю!

ГРИГОРИЙ.Все с ума сошли. Какой любовник?

СВЕТЛАНА.А такой! Страшнее изменять не наяву, а в мыслях! Так вот я тебе - изменяла! А что, тебе можно было, а мне нельзя? Да. У нас с ним была любовь.

ГРИГОРИЙ.Виртуальная.

СВЕТЛАНА.Заткнитесь, Григорий Петрович, пожалуйста. Я всё своё сказала Семену Прокопьевичу, а теперь вам Инесса Сергеевна всё скажет. А потом … А потом … А потом я возьму с собой Тему, Таню и уеду от вас …

СЕМЕН.Куда собралась ты, дура? В Америку? В Англию?

СВЕТЛАНА.Нет. В Крым поеду! Вот! И возьмем мы с собой мальчика этого из Англии. Ему там лучше будет!

СЕМЕН.А деньги откуда?

СВЕТЛАНА.Оттуда. Думаешь, нет? Есть. Ты воровал, а я подворовывала.

Встала у стенки. Смотрит на плакат «Иван Бровкин на целине», гладит его, плачет и говорит:

Ванечка мой … Он так похож был на артиста Харитонова, на Бровкина с целины … Всю жизнь я одна, твари. Чего я ждала, на что надеялась? И зачем прожила жизнь? Чтобы ждать папочку с работы, покормить его, знать, что он мне врет и всю жизнь терпеть? Ради чего? Терпеть, потому что видела, как мои подружки - с хлеба на воду? Дура, я ведь себе паспорт сделала на полтора года моложе … Вот так дробно, частями? Чтобы он меня не выгнал, чтобы думал, что я его моложе! А я его старше на полтора года!

ИНЕССА.Света, ты меня ведь возьмешь с собой?

СВЕТЛАНА.У тебя вон муж какой – либерал, всегда против, Баба Яга - против, блогер, поэт, а ты сама артистка, в люрексе по сцене ходишь!

ИНЕССА.Да я ненавижу его. И люрекс, и стихи его, и всю эту жизнь невсамделишную.

ГРИГОРИЙ.Инесса, ты что? Свете позавидовала, что она играет? И ты хочешь? Не надо! Театр твой за углом, там играй, тут не играй!

ИНЕССА.И театр за углом ненавижу! Почему я, дура, пошла туда работать? Не хочу доживать. Хочу жить. Гриша, я не люблю тебя. И никогда не любила.

ГРИГОРИЙ.Инессочка?

ИНЕССА. И стихи твои барахло. И театр мой мерзость. Я всю жизнь своих сокурсников проклинала, говорила, писала им: «Вы же учились на актеров, как вы могли предать свою мечту!». А они – их было 25 человек на курсе! – ни один ни единого дня в театре не работали. Один – банкир, другой – слесарь, третий – проводник. У всех своя прекрасная, тихая, спокойная жизнь. И только я колготиться решила на сцене. Дура! Ругала их за то, что они не стерпели, ушли из театра. Вон, как этот тамада – это ведь что-то с чем-то: обслугой какой-то стали или вообще ушли из дела, вери сори.

ИГОРЬ. Меня не трогайте! Я счастлив!

ИНЕССА. Конечно! А теперь понимаю: нечего было мечтать о глупом и несбыточном, надо было думать о другом и стоять на земле ногами, а не в эмпиреях летать! Жизнь моя сломана. И теперь на старости лет – только массовка, только на заднем плане. И за ради чего? Не знаю.

ГРИГОРИЙ.Как пафосно. Что ты, из какой роли это? Инесса, остановись!

СВЕТЛАНА.Не трогайте её. Короче, Инесса Сергеевна, вы с нами?

ИНЕССА.Я с вами, друзья!Возьмемся за руки, друзья!(Поет). «Только в полетах живут самолеты! Только в полете растет человек! Сердце стучится загнанной птицей! Перегоняя отпущенный век!». Вот так.

ГРИГОРИЙ.Ты чего распелась?

ИНЕССА.Я вообще хотела быть Аллой Пугачевой. А вот всё из-за тебя – оппозиция, либералы, да меня тошнит от твоих Шпаликовых и Солженицыных, пусть сдохнут!

ГРИГОРИЙ.Уже сдохли.

ИНЕССА.Пусть сдохнут еще раз! Пусть в гробу тогда перевернутся, а я лучше Пугачеву или Бьорк послушаю!

Пришли по ступенькам Тимофей, Петр и Брайен, они в куртках, замерзли.

БРАЙЕН.О,Bjork is great! (Поет). «I live by the ocean! And during the night! I dive into it! Down to the bottom! Underneath all currents! And drop my anchor! And this is where I'm staying! This is my home!».

ГРИГОРИЙ.Он что, нажрался, что ли? Что он тут квакает?Пендосдолбаный.

ИНЕССА. Он не пендос. А англичанин!

ГРИГОРИЙ. Какая разница. Они все там суки.

ИНЕССА. Ты же на них молился?

ГРИГОРИЙ. Передумал!

ПЕТР.Что тут за ор снова? На улице слышно. Не день рождения, а пиздельфанс какой-то.

ТАНЯ.Мама, что? Плачешь? Отлипни от плаката, ну?

СВЕТЛАНА.Петечка, Танечка, Тёмочка. Дэвид или как там тебя … Всё, я уезжаю в Крым. Там у нас домик есть, я там поживу. Спрячусь там и доживу спокойно жизнь. Поедете со мной? Темочку и его друга возьмем с собой? Даже если они хотят пожениться, мне всё равно, пусть только живут в любви. Тем более, в Крыму, кажется, такие браки разрешены.

ТИМОФЕЙ.Бабушка, да я пошутил, триста раз сказал. Я хотел вас развеять.

ТАНЯ.Мама, там в Крыму, в доме нет света, нет канализации, только стенки. Не бредь. Как ты там жить собралась?

СВЕТЛАНА. Собралась вот! Там чайки, чайки, чайки там, чайки!

ТАНЯ. Блин, «Чашка Петри» какая-то,всё это! Инкубационный период какой-то! Зараза разрастается и разрастается, перекидывается с одного на другого!

СВЕТЛАНА.Зато там на участке сад есть. Вишневый!

ВАНЯ.Кому арбуз, а кому свиной хрящик.

ТАНЯ.Черешневый, мама.

СВЕТЛАНА.Ну вот! Я буду черешней на рынке торговать, заработаю денег и дострою дом. Проведу свет, проложу канализацию. Сама буду яму, канаву копать под канализацию!

ТИМОФЕЙ. Мне нравится этот проект. Я подписываюсь. Брайен? Понимаешь?

БРАЙЕН.Es.

ГРИГОРИЙ.И мертвые заговорили.

БРАЙЕН.Andwhat? I liked being a foreigner. Actually, I live here, Temkin's friend.

ТАНЯ.Чтотыврешь? Я всех его друзей знаю.

БРАЙЕН.Notall.

СВЕТЛАНА.Тогда поехали с нами. Пошли прям сейчас. Пока пьяные и пока не передумали. Там чайки, чайки, чайки там, чайки!

СЕМЕН.Да сядьте, ненавижу вас, болтают, орут!

ГРИГОРИЙ.Он шпион!

ИГОРЬ.Теперь и мне можно вякнуть? А можно, я с вами поеду, честное слово?

ТИМОФЕЙ.Мест нет.

ПЕТР.Это такая хорошая идея! Светлана Игоревна, я тоже с вами! Да! Все в самолет!

ТАНЯ. Да ты пьян в дугу! Какой самолет? С левой ноги в самолет? Ты-то куда?

ПЕТР.С левой ноги! Нет! Да! Я тоже с вами! Я в саду себе сделаю шалаш под деревьями! Я тут не могу больше, тоже!

ТАНЯ.А что тебе-тотут плохо? Живешь, как у Христа за пазухой! Отец тебе бизнес сделал, всё для тебя.

ПЕТР.Стопэ!Ты видела, у нас в туалете паук живет и плетет паутину?

ТАНЯ.Какой паук, что ты врешь? У нас Нина, уборщица, убирает каждый день?

ПЕТР.Херово она убирает. В доме убирать жена должна, а не приходящая уборщица. Ей по хер всё: грязь размазала и вперед. А я захожу каждый день в туалет, включаю свет и вижу, как этот паук убегает в щель!

ТАНЯ.Реже в туалет ходи, тогда таких мыслей дурных не будет!

ПЕТР. Юмористка! Я по правде. У меня сердце сейчас разорвется!

ТАНЯ.И что? Я тоже туда хожу, не видела я никаких пауков что-то, врешь ты всё.

ПЕТР.Он живет там много лет! У нас в квартире только двое живых: я и этот несчастный паук, одинокий, он живет без пары столько лет! Ест, спит и мучается, что не умирает! Мучается от одиночества!

ТАНЯ. Ну, что ты разорался?

ВАНЯ.Нужда скачет, нужда плачет, нужда песенки поет … Может, споем?

ТАНЯ. Какое тебе одиночество? А я? А Тема?

ПЕТР.Ты мне не родной человек. А он мне не сын!

ТАНЯ.А от кого я его родила? От святого духа?

ПЕТР.Ты посмотри на этого злобного зверька!

ТИМОФЕЙ.Я не зверька!

ПЕТР.За что ты меня ненавидишь, Тёма?

ТИМОФЕЙ.Я всех ненавижу.

БРАЙЕН.Es.

ТАНЯ.Ты заткнись еще, чухан с район, англичанин недоделанный.

СЕМЕН.Вот кого мы вырастили!

СВЕТЛАНА.А ты не растил?

СЕМЕН.Стойте. Всё разбилось, но я хочу склеить чашку.

ТАНЯ. Чашка Петри, говорю же. Разбухают микроорганизмы. Гниль растет!

СЕМЕН.Будет трещина, да, но мы будем жить, доживать? Давайте дружно закончим мой день рождения! Как Инесса говорит: «Возьмемся за руки, друзья!».

ТИМОФЕЙ.Дед, не надо за руки, а то волосы стынут в жилах от твоих слов … Едем в Крым с нами, дед, а?

СЕМЕН.А есть другие варианты?

ИНЕССА.Остаться тут, в этом мире? Нет! Дыши тяжелым воздухом земли! Вери сори, Гриша, это я тебе говорю. Вы поняли, да? Это что-то с чем-то.

СВЕТЛАНА.Хоть на старости поживу как человек.Там чайки, чайки, чайки там, чайки!

ТИМОФЕЙ.А сколько нас получилось поехать? Шесть человек? А вы втроем остаетесь.

СЕМЕН. А на чем собрались? На бла-бла-каре?

ИГОРЬ. А я с вами, ну, слышите, нет? Можно? Я пригожусь.

ГРИГОРИЙ.Мест нет в бла-бла-каре, сказали же.

ИГОРЬ.Я отдельно прилечу, завтра. Протрезвею и прилечу.

ГРИГОРИЙ.Как протрезвеешь, так не прилетишь. Это только по пьяни делается.

КЛАРА. Да что вы со своим Крымом завелись? Я там каждое лето горбачусь. Ничего там хорошего нету. У меня там палатка своя овощная есть. Четыре месяца с мая по октябрь я там. И Ваня со мной, ящики таскает!

ВАНЯ. Да!Туды-сюды – курям воды! Да!

КЛАРА.Не дакай, а то полетишь отсюда вверх жопой! И какое там здоровье? Отдыхать – да, а мы там всё здоровье свое угробили. Чайки. Ага. Барахло там.Всё сливается из трубы выгребной в море, а чайки летают и какашки эти жрут. А вы мне тут про лирику.

ВАНЯ.Не ври. Там море. Я там тоже торгую кукурузой каждое лето. Хожу по пляжу, как свободный человек и кричу: «Кукурузу кому! Кому кукурузу!». Правильно она спела: «Только в полете живут самолеты!» …

КЛАРА. Ты чего распелся?

СЕМЕН.Тут все шпионы крымские, что ли? Крымско-татарские, да, это самое?

ГРИГОРИЙ.Крымнаш тут все кругом, да? Вот вы какие, оказывается! Я ненавижу вас за этот спектакль, что вы сейчас тут устроили! Нет! Крым не наш! Это была оккупация! Ненавижу тебя, змея, в первую очередь! Пригрел на груди! Ненавижу!

ИГОРЬ.Крым наш! Всё! (Кричит, что есть силы). Молчите все!

Молчание.

По сценарию у нас в программе еще часть осталась, финальная.

СЕМЕН.Гимн, поди, нет?

ИГОРЬ.Почти. Песня о России. У нас так запланировано. Директор фирмы требует, чтобы было больше патриотического в программах. Девушки, сюда! Песня о России и по домам! Собирать чемоданы в Крым! Итак! Зримая песня! Люди для разврата собраны …

СЕМЕН.Давай о России петь, чего уж, это самое, раз дошли совсем …

ИГОРЬ(кричит). Ира, Галя! Россия, вперед!

Выскочили девушки с ветками березы в руках и в кокошниках. Поют «Отчего так в России березы шумят?». Спели один куплет.

Стоят, плачут.

Все плачут.

СЕМЕН. А чего девки твои не уходят?

ИНЕССА.Не сметь! Не девки они, а артистки! Они близнецы! Почти!

СЕМЕН. Они тоже в Крым хотят?

ПЕТР. А что, не видно по их лицам?

ИГОРЬ. А можно им тоже?

СЕМЕН. В смысле?

ИГОРЬ. Нам троим – можно? Мы бы и там пели. Девочки – хотите? Галя, Ира? Тут – ловить нечего. Едем в Крым?

ГАЛИНА.У меня ребенок маленький. Я пойду уже? Программа кончилась …

ИРИНА.И у меня мальчик дома. Нам надо стихотворение на ёлку учить …

ГРИГОРИЙ. На ёлке про березки стихи будете читать?

ИРИНА. А про что еще?

ГРИГОРИЙ.Проклятые березки. Всё они, всё вы! Дай ветки эти, я их переломаю, проклятые! Это всё из-за этих березок, чтоб они сдохли!

Выхватывает ветки у девушек, ломает об колено. Сел, плачет. Молчание.

СЕМЕН.Какой ты острый. Прям стеклорез …

ГРИГОРИЙ. Хватит!

СЕМЕН.Вспомнил сказку об отце, который, умирая приказал дать веник и показывал, как веник можно поломать по прутинке и как веник через колено не ломается …

ПЕТР.К чему это?

СЕМЕН.К тому, что надо быть вместе! Завещал им отец! А вы меня кидаете!

ТИМОФЕЙ.Вот тогда мы вместе все и поедем. Поедим и поедем. Сели за стол, ну?!

КЛАРА.Принести назад остатки, да?Доедайте, а?

ВАНЯ.Срыва – ноль. Подрыва тоже. Никто никуда не поедет.

СЕМЕН.Да. Мы тут жили и тут все подохнем. Это у вас водка плачет, водка истерит, водка гуляет. Водка собралась в Крым. Не вы. Но хотелось бы. Да. Мне тоже.У тебя мечта есть, Тёма? Хочешь ли ты чего в жизни? Ничего ты не хочешь. И ты ничего не хочешь, Гриша.

ГРИГОРИЙ.А что ты за меня отвечаешь? Много ты знаешь про меня.

ТИМОФЕЙ.Я в монахи пойду. Я закончу пойду семинарию и у меня будет своя церковь.

СЕМЕН.В монахи? В Крыму? Разбудите меня, а?

ТИМОФЕЙ.Хоть бы и в Крыму. Ты не спишь.

СЕМЕН.Но и в церкви всё не так, всё не так, как надо.

ГРИГОРИЙ.Лучше бы мы не ходили сюда на этот чертов день рождения.

СЕМЕН.Точнее – на похороны СССР.

ИНЕССА.Давно похоронили его, никто не помнит. Не пафосничайте, Семен Прокопьевич. Надо точкупоставить. Это что-то с чем-то.

СЕМЕН.Что, Гриша стишки свои прочитает на прощание, может?

ГРИГОРИЙ.Не стишки. А стихи. И прочитаю. Я готов.

СВЕТЛАНА.Не надо стихов. Спасибо. Я вот хочу всю посуду побить.

КЛАРА.А платить кто будет?

СВЕТЛАНА. Именинник заплатит.

КЛАРА.А еду доедать? Мы так старались.

СВЕТЛАНА.А еду переложим в пакетики и с собой в поезд возьмем. Или в самолет. Мы же не всю посуду, а только несколько тарелок перебьем, расколотим.

КЛАРА.Да зачем?

СВЕТЛАНА.Так надо. Это ритуал такой! Отречемся от старого мира!

СЕМЕН.Ну бей, черт с тобой. Я заплачу. С бабами лучше не связываться. Бей давай.

Инесса кинула одну тарелку. Потом Светлана бросила тарелку. Молчат обе, плачут.

ИНЕССА.Нет, не то всё, Света. Не то и не так. Не так надо.

ИВАН.Я всё молчал, а теперь скажу. Я народ и скажу, потому что народ – главное действующее лицо трагедии «Борис Годунов», так нас учили в школе. Здесь вам не тут, вы офицеры или где.

КЛАРА.Ты что говоришь такое?

ИВАН.Клара, выходи за меня замуж.

КЛАРА.Мы старые, какой тебе замуж надо?

ИНЕССА.Совсем приехали. А почему мы тут при это присутствуем? Женитесь, сколько хотите, там, усебя на кухне.

ИВАН.На миру и смерть красна.Не ссы, лягуха, болото будет нашим.

КЛАРА.Дак мы едем в Крым?

ИВАН.Какой Крым? Нам что Крым, что крематорий – всё равно. Никуда не поедем.

СВЕТЛАНА. Мы вчера в парке открывали нашу именную скамейку. На ней табличка: «На этой скамейке познакомились Семен и Светлана». Пусть останется. А мы уедем.

ПЕТР. А было не так. Так ведь не было. И не на этом месте вы познакомились.

СВЕТЛАНА.Нет, конечно. Но надо было красиво сделать. Красиво закончить. Я уеду туда, и правда. Там говорят, всё осталось, как в СССР. Я хочу так.

ТАНЯ.Да сядьте, никто никуда не поедет. Уже решено.

ИВАН.Выпить надо еще. Помягче станем. Русский человек как выпьет, так добреет.

ГРИГОРИЙ.Потому все и пьяные всегда. А дерутся и убивают друг друга русские по пьяни – вся ненависть лезет из них.

СЕМЕН. Ты прав. Ненавистью полно всё. А чего ненавидеть друг друга? Места всем хватит.

КЛАРА.Хороших людей всё равно на свете больше.

СЕМЕН.А может, земля и правда стоит на двух черепаха и они ползут медленно?

КЛАРА.Куда?

ИВАН.Куда. Куда. К обрыву.

КЛАРА.А я думала – в Крым.

СЕМЕН.Ага. И вот черепахикак кувыркнутся и мы с ними, эсэсэсэром нашим и со всем барахлом туда, в пропасть, в Черное море ... Никому не надо.

ТИМОФЕЙ.Уже упали давно. Лежим в пропасти и думаем: живем, а нас нет уже …

Молчат.

Стоят у стола, никто не садится.

Смотрят на тарелки и еду.

Темнота

Занавес

Конец

21 сентября 2020 года

Город Екатеринбург

⇐ Предыдущая 1 2 3 45