Варан Горыныч 5 страница

Одна из стен вольера была одновременно экологичной и познавательной: живые растения с листьями разных оттенков образовывали на ней карту Тихого океана. Лиза, которая едва справлялась с неприхотливыми фиалками, даже застонала от садоводческой зависти.

В светлой темнице царила чистота, запах стойла почти не чувствовался. Песок был причесан граблями, пальмовые листья разложены симметричными стопочками. Клетку чистили во время каждого представления. По словам служителя Валерьяна, простого мужичка с грубыми, как наждачка, ладонями, во время прошлой уборки он ничего подозрительного не обнаружил. Ни конфет, ни фантиков от них. Собранный мусор он, в строгом соответствии с инструкцией, сразу же отправил на утилизацию — загрузил отходы в энергетическую систему зоосада, то есть, попросту говоря, сжег, уничтожив тем самым потенциальные улики.

Граф затребовал съемки камер видеонаблюдения — со вчерашнего вечера, когда варан был в полном порядке, и до сегодняшнего выступления. Ролик тут же прислали ему на Перстень. Ищейки вместе с хнычущим Новиковым и невозмутимым Валерьяном расположились в вольере на корягах, фон Миних спроецировал видео из Перстня на белую стену.

— «Разгораются тайные знаки на глухой, непробудной стене…

Золотые и красные маки надо мной тяготеют во сне¹¹…» — вполголоса прокомментировал граф происходящее.

Импровизированное кино получилось скучноватым, кинематографическая премия ему точно не светила. Смотреть на золотые и красные маки и то было бы веселее.

Вот варана повели на выступление, за ним побежали танцовщицы. Во время шоу Валерьян добросовестно убрался в вольере, отправил мусор на самоходной тележке восвояси. Изредка мимо него с озабоченным видом курсировали различные люди с коробками в руках — костюмеры шоу, как объяснил служитель. К решетке они не приближались. После выступления варана привели обратно, а в коридоре началась суматоха, девушки бегали туда-сюда, хлопали дверьми, но опять же, от вольера все старались держаться подальше.

Затем варан жадно заглатывал куриные тушки, выданные ему на ужин служителем. Потом дрых до утра — эту медитативную часть посмотрели в ускоренном режиме. За пару часов до выхода на сцену Горыныч начал мотать головой, ходить по вольеру кругами и со страшной силой царапать те самые коряги, на которых сейчас сидели зрители. На записи хорошо было видно встревоженное лицо Валерьяна. Служитель вызвал владельца зоосада, Новиков прикатил на своем барном стульчике, всполошился, принялся названивать по своему Перстню в Седьмое отделение. Варана тем временем повели наверх, на сцену. Шоу должно продолжаться, сколько бы конфет ни слопал артист перед выступлением!

— Откуда курица, сударь? — спросил граф у Валерьяна.

— Со склада, Ваше Сиятельство.

— Будьте любезны предоставить видео транспортировки корма со склада, Епифаний Васильич, — утомленно обратился фон Миних к владельцу зоосада.

Следующая серия самого занудного сериала всех времен и реальностей была еще хуже предыдущей. Путешествие куриных тушек из точки А (огромный склад зоосада, похожий на мясной отдел супермаркета)

в точку Б (вольер под сценой) не ознаменовалось никакими происшествиями. Все процессы были автоматизированы. Робот на складе погрузил вакуумный лоток с охлажденной курицей в беспилотную тележку. Та по служебным тоннелям доставила лоток к вольеру. Валерьян без всяких задержек передал вкусняшку Горынычу. Всё. Никакой возможности подсунуть варану шоколад у служителя не было. Да и мотивов — по крайней мере на первый взгляд, — тоже. Дяденька работал в зоосаде с

юности и, похоже, искренне любил животных.

Валерьяна отпустили поглядеть на Горыныча.

— Полагаю, в гримерных барышень видеонаблюдение не ведется? — уточнил граф у владельца зоосада.

— Никак нет.

— Почему это? — не поняла Лиза.

— Так как же, Осподя! Это ж вмешательство в частную жизнь! — объяснил Новиков. — Барышни там переодеваются, мало ли какие еще у них дамские секретики. — Он тоненько хихикнул.

— Да, мало ли они там вздремнуть решили, — поддакнула Лиза. — Пообедав курицей.

Старикашка сарказма не распознал и энергично закивал.

— Что ж, полагаю, без обыска и снятия отпечатков пальцев нам не обойтись, — заметил фон Миних. — Площадь поверхностей большая… Вызову городовых.

— Ужасная мысль, граф, — решительно воспротивилась Лиза. — Давайте-ка сами тут разбираться, а иначе как еще Седьмому отделению подняться в Рейтинге? Будем цепляться когтями и зубами, но лезть вверх по табличке, как мой Пуська по занавескам. Где ваш корпоративный дух, граф?

— Христом Богом! Спасителем нашим! Умоляю! — возопил тут уже и Новиков. — Только не городовых! Огласка убьет зоосад! И меня, меня без сомнения убьет. Новый скандал я уже не выдержу, Петром и Павлом клянусь!

— Да, я с превеликим удовольствием сама пороюсь в вещичках этих девиц из кордебалета, — поддержала владельца зоосада Лиза, кивая на длинный ряд дверей дальше по коридору, ведущих в гримерные участниц шоу. — По обыскам я профи. В категории «копание в вещах жениха с целью найти заначку» у меня десять баллов из десяти.

— Впервые слышу о том, что у вас есть жених, сударыня, — изумленно уставился на нее граф.

— Был точно. — Лиза с гордостью показала обручальное кольцо. — Надеюсь, есть и сейчас.

— Впрочем, боюсь, Елизавета Андреевна, вы не отдаете себе отчета в том, что обыск не входит в список наших с вами непосредственных обязанностей, это дело рядовых городовых. — Граф сморщил породистый нос, как самый настоящий петербургский сноб в классическом понимании этого слова. — Кроме того, у нас нет соответствующего разрешения суда… Должностные инструкции дают совершенно ясные указания на этот счет.

— Христом богом… — стонал Новиков. — Только не огласка…

— Слушайте, граф, неужели вы не желаете взять реванш за свое позорное увольнение из Третьего отделения? — рубанула Лиза с плеча.

Фон Миних заледенел.

— О чем вы говорите, сударыня? Не понимаю.

— Богородицей молю… — ныл Новиков на заднем плане.

— Всё вы понимаете, не стройте из себя дурачка. Во имя вселенского пенициллина, граф, проявите характер, покажите всем, чего вы стоите на самом деле. Пусть те, кто выкинул вас из разведки, искусают себе все локти! Зададим чертякам жару!

Граф тяжело дышал, как варан на операционном столе. Бледный лоб пошел красными пятнами.

— Во-первых, сударыня, — с беспощадной вежливостью выговорил он наконец, — кто дал вам право вести беседу в таком тоне… Основываясь на недостоверных, не имеющих никакого подтверждения фактах… Отныне извольте обращаться ко мне по всей форме — Ваше Сиятельство!.. А во-вторых… Во-вторых, и правда, зададим им всем жару!

— Так точно, Ваше Сиятельство! — Лиза, необыкновенно довольная собой, взяла под воображаемый козырек. — С чего начнем?

— Будем действовать строго в рамках должностных инструкций, сударыня. — Граф быстро взял себя в руки. — Мы не имеем права трогать чужие вещи, однако никто не помешает нам задать артисткам несколько вопросов.

* * *

В первой же гримерке — небольшой комнатке, заполненной цветами, ароматами духов и ярким светом лампочек, отражавшихся в большом зеркале, — Ищейки наткнулись на романтическую сцену. Посреди помещения на одном колене стоял молодой мужчина и держал за руку главную героиню шоу, припадочную китайскую принцессу в желтом костюме:

— Виноградинка моего сердца! Звезда моей души! Согласна ли ты оказать мне величайшую честь и стать моей супругой?

— Упс, — сказала Лиза. — Корвалол меня побери. Кажется, мы не вовремя.

Актриса ойкнула. Граф вежливо кашлянул. Новиков тоненько ахнул из коридора.

— Вах! Это еще кто? Твои поклонники? Я разорву их на части голыми руками! — вскричал мужчина с явным кавказским акцентом, резко вскочил на ноги и, пылая от ярости, бросился к вошедшим.

Граф сделал шаг вперед.

— Прошу прощения за вторжение. Александр фон Миних, Седьмое отделение Личной Канцелярии Её Величества. На территории зоосада совершено преступление, мы проводим расследование.

— Ара! Здесь преступников нет! Только влюбленные! Которым вы, господа, страшно мешаете. Захрума! Вон!

Граф приосанился, приготовившись отразить атаку, хотя на фоне мощного грузина он казался щуплым и беспомощным. Болезненно бледное лицо фон Миниха контрастировало с загорелыми рельефами нападающего.

— Тише, Тимурчик, тише, мой барашек.

На рукав агрессора легла женская ладонь. Китаянка, которая при ближайшем рассмотрении оказалась не совсем китаянкой, и даже совсем не китаянкой, нежно погладила своего почти состоявшегося жениха по плечу, от чего тот несколько успокоился. Бешеные глаза горца постепенно приняли цивилизованное выражение.

Грузин, в котором Лиза узнала высокомерного зрителя с площади, выглядел как герой произведений Лермонтова: гордая осанка, расправленные плечи, хищный нос. Одежда соответствующая: длинная шинель, погоны, витые шнуры, кинжал в изукрашенных драгоценностями ножнах. Для полного сходства с иллюстрацией из школьного учебника к поэме «Мцыри» не хватало только черкески. Лиза поискала глазами: головной убор с красной нашлепкой обнаружился тут же, на туалетном столике под зеркалом.

— Князь Багратион-Имеретинский, Тимур Георгиевич. — Он прищелкнул каблуками, глубокий голос его теперь звучал ровно и властно. Даже грузинский акцент перестал быть таким явственным. — А эта царица, виноградинка моей души, Мария Тимофеевна Павлова. А теперь объяснитесь, уважаемый: о каком преступлении вы говорите?

— Отравлен варан Горыныч, — сообщил граф.

— Как? — воскликнула «китаянка» Павлова из-за плеча грузина. — Моего крокодильчика отравили?

— Вах-вах… — Грузин покачал головой. — Насмерть?

— К счастью, он жив — благодаря своевременной помощи нашего ветеринара, Елизаветы Андреевны.

Лиза горделиво напыжилась.

— Он сможет выступать? — с волнением спрашивала актриса,

картинно хватаясь за виски. — Как мой крокодильчик себя чувствует?

— Ящерка держится огурцом, — доложила Лиза. — Но сегодня я бы рекомендовала Горынычу воздержаться от шоу-бизнеса.

— Спасителем нашим, Христом богом! Билеты все проданы на вечернее шоу! — взвыл Новиков из коридора. — На секундочку бы ему хоть выйти! Девой Марией и Сыном ее умоляю!

— Исключено, — отрезала Лиза. — Дайте ящерке отлежаться. Вздорный старикашка явно хотел еще поспорить, но граф пресек его

словоизлияния, завел всю компанию в гримерку, несмотря на явное недовольство грузинского князя, и усадил Новикова на диванчик в дальнем конце гримерки. Лиза пристроилась рядом с беспокойным дедом, статная хозяйка заняла крутящееся кресло возле трюмо, граф сел на стул рядом с ней, неудачливый жених прислонился к дверному косяку.

Граф начал издалека.

— Прежде всего, Мария Тимофеевна, позвольте выразить вам свое восхищение. На сцене вы были великолепны. Насколько свежее прочтение старинных легенд! «Бродили с драконами под руку луны, китайские вазы метались меж ними, был факел горящий и лютня, где струны твердили

¹²

одно непонятное имя» …

Лиза тоже слушала графские излияния насупившись. Для раздражения

у нее было сразу несколько причин:

1) Диванчик, который она делила с суетливым Новиковым, был маленьким и жестким; старикашка постоянно елозил и без конца бормотал «Осподя, грехи мои тяжкие»;

2) Обзору сильно мешала шуба под рысь, висевшая рядом с диваном на вешалке, ворсинки лезли в нос, от чего Лиза часто чихала;

3) Граф читал стихи лицемерной танцовщице вместо того, чтобы трясти эту влюбленную парочку как следует; нашел тоже светский салон!

4) И наконец — когда уже можно будет пообедать?

Мария сняла черный парик, под которым оказались стянутые в узел светлые волосы, и улыбнулась графу через зеркало.

— Благодарю, сударь. Если вы не против, пока мы беседуем, я смою сценический грим, раз выступления сегодня не будет. Зеркало включать не стану, чтобы не мешало нашему разговору… Похоже, мне выпал удивительный шанс — заранее подготовиться к важнейшему событию в жизни, помолвке! Верно, мой барашек? — Она бросила игривый взгляд на грузинского князя. Тот нетерпеливо застонал. — И я хочу достойно

выглядеть, когда скажу главное слово своему главному мужчине!

— Как вам будет угодно, сударыня, — кивнул граф. Лиза оглушительно чихнула на всю гримерку.

— Вах, быстрее спрашивайте и уходите! — воздел руку грузин.

— Итак, наша главная задача — выяснить то самое непонятное имя, которые твердили сегодня струны пекинской скрипки… — Граф непринужденно перекинул ногу на ногу, элегантно поддернув брюки. — А для этого я должен знать: как вы провели вчерашний вечер?

— О, было чудесно! — с восторгом сказала Мария, стирая влажной салфеткой розово-желтые всполохи теней и широкие черные стрелки с верхних век. — Премьера шоу удалась. Варан был таким лапочкой! — Она убрала черную краску с пшеничных бровей; белый, будто оштукатуренный лоб приобрел естественный розоватый оттенок. — Вы знаете, мне кажется,

у нас ним вчера на сцене установилась какая-то кармическая, космическая связь! Вышло лучше, чем на всех репетициях, вместе взятых. В финале мы с ним просто слились в единое целое!

Еще несколько взмахов салфеткой — и в зеркале отразилось вполне симпатичное, но ничем не выдающееся рязанское лицо, с широкими скулами и добродушной улыбкой. Вообще она была довольно тяжеловесной для танцовщицы, и в Лизиной реальности такую Машуню в жизни не взяли бы на сцену, не видать ей было бы софитов, как своих ушей без зеркала, с такими-то габаритами. Однако, очевидно, в этом мире каноны красоты не предусматривали истощения артисток до состояния прозрачности. Чем-то девица напоминала голографическую певицу Бету, которую Лиза видела по телевизору, тот же типаж, однако Бета была всё же поинтереснее. Китайский костюм смотрелся теперь на среднерусской Марии просто нелепо.

Лиза шмыгнула носом.

— Какое немыслимое везение — попасть в одно шоу с легендарным Горынычем! — болтала между тем артистка, щедрыми плюхами нанося на свои круглые щеки увлажняющий крем. — До сих пор не верится, что я теперь выступаю на одной сцене с драконом, которого боготворю с самого детства. Мы с мамулей каждый декабрь приходили к его клетке, тогда в зоосаде еще были клетки, и просили у Горыныча что-нибудь хорошее. И всегда исполнялось, поверите ли, всегда! А вчера, скажу вам по секрету, оттанцевав премьерный спектакль, под заключительные аккорды коды, я обняла дракона за колючую шею и загадала свое самое, самое заветное желание! И вот — вот результат!

Она радостно простерла руки к грузину. Тот пал перед ней на колени и

принялся исступленно целовать пальцы своей будущей невесты. Лиза сморщилась, чихнула и сказала «пардон». Новиков сменил пластинку на «Боже, спаси и сохрани раба своего Епифания».

Граф стряхнул пылинку с рукава плаща и пробормотал:

— «Твоих страстей повержен силой, под игом слаб»¹³… Сударь, неловко вас прерывать, но мы еще не закончили допрос.

— Вай ме… Скорее же! — Грузинский князь неохотно поднялся с колен и, горя негодованием, удалился обратно к двери.

— Сударыня, что вы делали после представления?

— Так я же как раз и рассказываю об этом, сударь! Прибегаю после шоу в гримерную, а здесь — здесь меня ждет он, мой давний поклонник и возлюбленный, мой барашек Тимурчик. Весь нарядный, красивый, с охапкой цветов, а самое главное — с целой горой вкуснейшей еды! Какой чудеснейший сюрприз! Он сам, своими руками, накрыл самый настоящий пикник прямо тут, на трюмо. Догадался, барашек мой золотой, как я проголодаюсь за день, а квадрик-то из «Омелы» сюда не долетит!

— Почему это еще? — подала голос со своего диванчика Лиза, отодвинув в сторонку надоедливый рукав дурацкой шубы. За неделю она уже привыкла, что доставку еды в этом мире можно было заказать когда и куда угодно, причем бесплатно, даже если речь шла всего лишь о чашке эспрессо. В родной реальности она жутко боялась курьеров с их бегающими вороватыми глазами, к тому же попросту не могла себе позволить оплачивать ни их услуги, ни тем более блюда из ресторанов.

— На территории зоосада запрещен пролет летательных аппаратов любых моделей, от детских вертолетиков до русско-балтовских «Фодиаторов», — послышался дребезжащий голосок справа. — А то, не дай Бог, упадет ваш новомодный коптер на голову леопарду, как после этого говорить на суде, что все звери у нас живут в естественной среде обитания? Коптеры небось на баобабах не растут! Ох, вот опять вспомнил про суд — как там мой адвокатик-то на заседании? Почему не звонит? — Дедок опять полез за таблетками. — Что за день-то сегодня такой, Осподя!

— Как вы вчера попали в служебное помещение, сударь? — обратился

к грузину граф. — Входная дверь же заблокирована. Электронная система безопасности «Домовой», если я не ошибаюсь, с усиленной защитой от взлома.

— Вах! Защита от взлома… — Князь надменно усмехнулся. — Костюмер один попросил дверь придержать. У него в руках кипа платьев была. Я придержал. Потом следом за ним зашел. Вместе с коробкой, в

которой была еда для моей царицы. Всё.

Лиза ни с того ни с сего вспомнила въедливую бабульку, наводившую страх на всё женское общежитие Ветеринарной академии. Ну просто невозможно было забежать в гости к девочкам, не отчитавшись подробнейшим образом перед бабуленцией — о своих планах на жизнь, политических взглядах, вкусовых пристрастиях, хронических заболеваниях

и частоте посещения общественных бань. Вот кого в этом мире не хватало! Семидесятилетней вахтёрши Зинаиды Васильевны, мимо которой ни один грузинский князь не прошел бы незамеченным. И уж тем более — с подозрительной коробкой.

— Какую именно еду вы принесли Марии Тимофеевне? — спросил граф.

— Божественную, клянусь моим сердцем! Она достойна только самого лучшего!

— Ой, можно я расскажу? Это так замечательно! Такой сюрприз! — защебетала актриса, словно на встрече с подружками из кордебалета. — Тут тебе и помидорчики тбилисские, и огурчики, и лепешка такая мягкая, толстая, обсыпанная кунжутом, горячая…

Лиза громко, на всю гримерку, сглотнула. Так, сразу после допроса нужно будет мчаться в ближайшую «Омелу» и заказать там двойную порцию сырного пирога с грецкими орехами — ее нового фаворита. Тонна ярко-желтого, как платье Марии, сыра, вкрапления орешков, и всё это внутри хрустящей, тающей во рту корочки… Интересно, а квадрокоптеры доставляют еду на остановку вакуумного трамвая?

— Главное блюдо — конечно, моя любимая копченая курочка, а на десерт — целая гора самых изысканных, самых дорогих конфет «От Абрикосова»! Он такой щедрый, мой Тимурчик, ничего для меня не жалеет!

— Весь мир будет у ног моей виноградинки, кавказские горы склонятся перед ней!

— Минутку, сударыня, — насторожился граф, — вы говорите, что на столе была курица?

— Остренькая, вкусная курочка, — подтвердила Мария. — Волшебная! Мы с Тимурчиком съели по ножке.

— И шоколадные конфеты?

— Россыпь конфет, сотни, килограммы! Всех видов! С цукатами, с кремом, с орешками, даже с гречневой кашей, — девица мечтательно закатила глаза, — чего там только не было! Как в магазине!

Граф быстро встал.

— Елизавета Андреевна, можно побеседовать с вами тет-а-тет в коридоре? Будьте любезны, на минуточку.

Лиза, кряхтя и чихая, выбралась из недр дивана и присоединилась к фон Миниху возле вольера.

— Надеюсь, Ваше Сиятельство, вы меня вызвали, чтобы сообщить, что вы припасли для меня россыпь пирожков с картошкой. Или как минимум тарелку гречи. Только без шоколада, фу, дрянь какая, что за сочетание…

— Сударыня, прошу вас сосредоточиться! — остановил ее граф. — Я уверен, мы наткнулись на след. У меня к вам вопрос как к ветеринару: могло ли отравление конфетами наступить у варана не сразу, а спустя несколько часов после того, как он их съел?

Лиза задумалась.

— Теоретически — могло. Если конфеты были в некой оболочке, мешающей желудочному соку до них добраться. Тогда сначала растворилась бы эта преграда, и лишь затем дело дошло бы до токсичного шоколада. Это один мой сосед так героин перевозил через границу, в собственном желудке. Упаковали ему порошочек в пленку, он проглотил, отлично довез, клиенты были страшно довольны.

— Что? — остолбенело переспросил граф. — Даже не подозревал, что вы, сударыня, вращались в криминальной сфере.

— Я весьма разносторонне развитый человек, — важно ответила Лиза.

— А ваш жених… Если позволите… Он тоже имеет отношение к наркоторговле?

— Игорь-то? Неа, он на почте работает. Почтальоном. Письма, посылки всякие разносит.

— Ваш жених — почтовый квадрокоптер? — совсем растерялся фон Миних.

— Ваше Сиятельство! — Лиза деловито подтянула домашние легинсы

в цветочек, в которых так и ходила с момента прибытия в этот мир. — Мы здесь не ради обсуждения моей увлекательной личной жизни. Время идет, и в моем желудке шоколада не прибавляется. Вернемся к теме, во имя амилазы, протеазы и липазы, помогающих пищеварению! Вы меня как специалиста спросили, возможен ли эффект отложенного отравления нашего клиента. Я вам как специалист отвечаю: да, если шоколад попал к нему в желудок в оболочке. Осталось выяснить — что это за оболочка.

— Полагаю, та самая волшебная курица, которая так понравилась Марии Тимофеевне. — Граф пожал худыми плечами. — Это очевидно.

— Вы думаете, кто-то из них напичкал дурацкую курицу конфетами и

подсунул Горынычу? А что, очень может быть. Если эти двое слопали ножки и больше ничего, то целостность тушки нарушена не была. Желудок варана трудился бы над ней часа четыре, если не все шесть. А потом — бах! Мина замедленного действия! «Киндерсюрприз» наоборот.

— Детский сюрприз? — перевел граф. Видно, в этом мире, если такие сладости и были, то назывались как-то по-другому.

— Шоколадное яйцо, а внутри игрушка.

— Более подходящей в данном случае мне кажется метафора с яйцом Кощея Бессмертного, внутри которого скрывалась иголка, символизирующая его кончину, — церемонно сообщил фон Миних.

— Слушайте, мы с вами можем тут хоть до завтра делиться друг с другом поэтическими образами, но нам надо выяснить, как эта волшебная фаршированная курочка прилетела в пасть Горынычу. Не на квадрокоптере же, в самом деле!

— Вы правы, Елизавета Андреевна. Камеры видеонаблюдения нам в расследовании не помогли. Но есть у меня одна мысль…

Ищейки вернулись в гримерку, где влюбленные времени зря не теряли: грузин, оккупировав стул возле Марии, держал ее за руки и жарко нашептывал ей что-то на ушко. Та заливалась краской и нежно улыбалась. Они казались по-киношному счастливыми; в реальной жизни, по крайней мере, в Лизиной реальности, такого просто не бывает.

Старичок Новиков был весь в своих тревожных мыслях, сладкая парочка его не волновала.

Граф Александр согнал его с насиженного местечка, с видимым усилием отодвинул диван и внимательно осмотрел стену гримерки, смежную с вольером.

— А вот это уже небезынтересно, — сказал он, обнаружив под потолком решетку вентиляции.

Граф вежливо попросил грузина освободить стул, тот нахмурился, однако подчинился. Извинившись перед хозяйкой за причиняемый беспорядок, фон Миних встал сапогами на сиденье и потянулся к решетке. Та отвалилась от легкого прикосновения — крепеж был вырван с корнем.

Граф бросил быстрый взгляд на кинжал Тимура. Грузину это не понравилось:

— Вай ме, что за намеки?! — мгновенно вскипел он.

— Пока никаких, сударь, — спокойно отозвался граф, спрыгивая со стула. — Однако прошу вас дождаться результатов осмотра вольера.

— Я не нуждаюсь в ваших просьбах, чтобы оставаться возле своей возлюбленной!

Ищейки вновь вышли в коридор.

— Так и есть, — объявил граф. — Обратите внимание, сударыня. Вентиляция расположена прямо над изгибом верхней коряги. Если курицу протолкнуть через вентиляционную трубу, она упадет на широкий ствол, как на поднос. Позже пересмотрим видео. Уверен, что одну из тушек Горыныч схватил оттуда.

— А решетка? С той стороны ведь тоже решетка?

— Толщина стены небольшая. Рука, вооруженная подходящим инструментом, с легкостью вытолкнет вторую решетку наружу, на тот же импровизированный поднос… — Он вдруг встрепенулся: — Она наверняка

и сейчас там же!

Граф тут же запрыгнул на корягу и неловко пополз по ней наверх, под потолок, цепляясь длинным плащом за сухие сучья.

— Вынуждена сказать вам как есть, Ваше Сиятельство: в акробаты вас возьмут только в том случае, если всех остальных циркачей мира назначат графьями, — ехидно прокомментировала Лиза.

— Есть! — крикнул фон Миних сверху, кое-как оседлав корягу. — Вот она! — Он торжествующе потряс решеткой вентиляции, найденной на стволе под трубой. — И кажется, она вся в жиру от копченой курицы. Превосходно!

— Урашечки! Но почему мы не заметили падения решетки, а тем более курицы, на корягу, когда смотрели видео?

Граф махнул рукой с зажатой в ней решеткой в сторону стены, на которой жила своей жизнью зеленая карта Тихого океана.

— Листья одного из растений заслонили камере именно этот угол.

* * *

Дальнейшая беседа с актрисой совсем не напоминала светскую болтовню.

— Мария Тимофеевна, что случилось с курицей и конфетами, когда ваш пикник закончился? — Тон графа был суровым, если не жестким. Фон Миних стоял возле трюмо, расправив плечи.

— Так как же… Подождите… — залепетала артистка из кресла, испуганно глядя на графа снизу вверх. — Где-то через час после окончания шоу всех участниц позвали на сцену, фотографироваться в честь премьеры… Я уже была сытая и счастливая, побежала наверх… Возвращаюсь — Тимурчик, мой барашек золотой, всё прибрал, навел

порядок, своими руками! Вообразите: князь Багратион-Имеретинский! Я же из простой театральной семьи, а он ухаживает за мной, как за царицей!.. Да, так вот, везде такая чистота, как будто и не было ничего. Всё, что осталось от пикника, убрал обратно в коробку… Наверное, курица и конфеты у него дома, так, Тимурчик?

Грузинский князь, вновь занявший позицию у двери, медленно кивнул.

И без того смуглое лицо потемнело еще больше.

— Сударь, вы сможете предъявить курицу и конфеты, если мы прямо сейчас отправимся к вам домой?

— Нет. Курицу я доел на завтрак, конфеты выбросил.

— Зачем? Такие вкусные конфетки, как жалко! — воскликнула Мария.

— Копченую курицу на завтрак? Да кто в это поверит! — одновременно возмутилась Лиза. Затем она снова расчихалась, поскольку другого места в гримерке, кроме как рядом с дурацкой искусственной шубой, попросту не было.

— Тимур Георгиевич, мы полагаем, что, воспользовавшись отсутствием госпожи Павловой, вы начинили курицу шоколадными конфетами, смертельно опасными для животных, и протолкнули ее в вольер к варану, — заявил граф, весь тонкий и звонкий, как оловянный солдатик. — С какой целью вы это сделали? Немедленное признание смягчит наказание.

— Вах! — пренебрежительно фыркнул грузин. — Не понимаю, о чем

вы.

С диванчика, вновь занятого нервным Новиковым, раздалась серия изумленных аханий и оханий, а также возгласов религиозной тематики.

— Барашек мой! Тимурчик! Что такое говорят эти люди? — Актриса в волнении поднялась с кресла. — Ты отравил Горыныча?

— Конечно же, нет, моя виноградинка. — Грузинский князь был невозмутим, черные глаза пристально смотрели на графа.

Лиза чихнула и решила вмешаться.

— Во имя ферментов всех миров! Князь, признайтесь уже в своих грехах, и я пойду обедать! — Грузин даже не посмотрел в ее сторону. — Достала уже эта шуба. Лезет, как натуральная, я уже с ног до головы в этом фальшивой рысьей шерсти, а мне и Пусиной за глаза хватает… Хотя постойте-ка. — Лиза поднесла рукав поближе к глазам и чихнула на этот раз так, что ей позавидовал бы и простуженный слон. — Да она, кажется, и правда натуральная.

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 151617 18 19 20 Следующая ⇒