Анатолий Рыбаков «Страх» 8 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 8 из 9Следующая ⇒

лова.

Военные ушли, Будягин опять погрузился в свои невеселые мысли... Прошлого

дний разговор Сталин ему никогда не простит. И все же направление сталин

ской политики чревато трагическими последствиями и для Советского Сою

за, и для мирового коммунистического движения. Из прихода Гитлера к влас

ти Сталин сделал выводы ошибочные, как насквозь ошибочной была вся его п

редыдущая политика. Все прогнозы оказались неверными, стратегия недаль

новидной, тактика неумелой.

Наступление фашизма в Германии в двадцатые годы требовало решительног

о поворота. Следовало образовать единый фронт рабочего класса, сблизить

ся с социал-демократическими партиями. Перед лицом фашистской опасност

и они заняли твердую антифашистскую позицию.

Такового поворота сделано не было.

Наоборот, с 1929 года, когда Сталин утвердил свое лидерство в Коминтерне, неп

римиримость к социал-демократам усилилась, их объявили главным врагом р

еволюционного пролетариата, «особой формой фашизма, социал-фашизмом». Э

тот безрассудный экстремизм облегчил приход Гитлера к власти.

В 1928 году за нацистов в Германии проголосовали 810 тысяч избирателей, а 14 сент

ября 1930 года, когда немецкие коммунисты обрушили огонь на социал-демокра

тов, за нацистов было подано 6 миллионов 400 тысяч голосов, то есть в восемь р

аз больше.

Ошеломляющий успех Гитлера должен был бы, казалось, заставить Сталина пе

ресмотреть политику Коминтерна. Но, по мнению Сталина, рост популярности

нацизма свидетельствовал лишь о том, что трудящиеся массы теряют свои п

арламентские иллюзии и неизбежно перейдут в революционный лагерь. И пот

ому главной остается задача разгрома социал-демократии.

Раскольническая политика Коминтерна подорвала немецкое рабочее движе

ние, усилила Гитлера. Итог политики Сталина известен: в январе 1933 года наци

сты получили 11,7 миллиона голосов, социал-демократы Ч 7,2 миллиона, коммуни

сты Ч около 6 миллионов. Образуй тогда коммунисты и социал-демократы еди

ный антифашистский фронт, еще можно было бы спасти положение. Но этого сд

елано не было, и к власти пришли фашисты.

Иван Григорьевич помнит, с каким страхом раскрывал он тогда газеты в Лон

доне... Все было заполнено фотографиями Гитлера, его сподвижников, его шту

рмовиков. Гитлер произносит речь, принимает парад, приветствует парад, Г

итлер с Герингом, с Геббельсом, с Риббентропом, с молодежью, перед рабочим

и. И, наконец, самое ужасное: президент Германии фельдмаршал Гинденбург п

ожимает руку Гитлеру, поздравляя его с вступлением в должность рейхскан

цлера... Гитлер в штатском, со шляпой в руке, торжественно улыбаясь, склони

л голову перед Гинденбургом, а тот, в военной форме, в прусской каске, при ш

паге, с горечью и страхом смотрит на новоявленного руководителя Германи

и.

Это страшнейшее свое поражение Сталин прикрыл жалкими словами: «Устано

вление открытой фашистской диктатуры, разбивая все демократические ил

люзии в массах и освобождая массы из-под влияния социал-демократов, уско

ряет темп развития Германии к пролетарской революции».

Победа фашистов не образумила его, даже не обескуражила. Он упрямо продо

лжал считать нацистов противниками Англии и Франции, а социал-демократо

в, наоборот, сторонниками Англии и Франции. Следовательно, победа национ

ал-социалистов в Германии Ч победа антизападных сил к выгоде Советског

о Союза. И наоборот, победа социал-демократов была бы победой прозападны

х сил к невыгоде Советского Союза.

И фраза, сказанная Сталиным в прошлом году Будягину: «Мы заинтересованы

в сильной Германии Ч противовесе Англии и Франции», Ч не случайная фра

за. Это сущность его политической линии. Все остальное Ч болтовня.

Что же делать?.. Спокойно взирать на то, как укрепляется фашизм Ч злейший

враг Советского Союза, злейший враг всего цивилизованного мира? Или подн

ять свой голос против этой политики?..

Иван Григорьевич вернулся домой, как всегда, поздно, Лена и Владлен уже сп

али, Ашхен Степановна работала в своей комнате. Лектор ЦК по международн

ым вопросам, она тщательно готовилась к выступлениям, переводила, по ее с

ловам, казенную галиматью на человеческий язык.

Иван Григорьевич уселся в кресло сбоку от ее маленького стола.

Ч Есть будешь? Ч спросила Ашхен Степановна.

Ч Нет, перекусил в буфете.

С неприязнью обвела Ашхен Степановна взглядом свой столик, лежащие на не

м бумаги и книги, твердо сказала:

Ч Надо переходить на другую работу.

Ч Конкретно?

Ч В какой-нибудь музей: исторический, археологический. А может быть, в зд

равоохранение...

Ч Миленькая, Ч засмеялся Иван Григорьевич, Ч медицину ты давно забыла

Ч Безусловно. Но я имею в виду административную работу. Я готова на любую

работу, кроме этой. Перед лекцией я обязана представить агитпропу полны

й текст своего выступления, его проверяет полуграмотный и трусливый дол

дон, вымарывает любую мою мысль, оставляет то, что есть в газетах, и в том ви

де, как это напечатано в газетах, и я должна повторять эти слова, эту нелеп

ицу, эту брань и вранье. И читать это все по бумажке. Для чего я нужна? По бум

ажке может прочитать любой. Я не смею даже дать оценку фактам, а ведь моя т

ема Ч международное положение, и оно меняется каждый день... А я прихожу н

а лекцию и рассказываю о событиях месячной давности. О том, что произошло

вчера, сегодня, я должна говорить только так: «Как правильно предвидел эт

о товарищ Сталин», «Как точно предсказал товарищ Сталин», «Как правильно

сказал об этом товарищ Сталин». А он, между прочим, предвидел, предсказыва

л и говорил совершенно обратное тому, что произошло. И люди мало-мальски г

рамотные смотрят на меня как на дуру-начетчицу или как на циничную лгунь

ю. А я как-никак двадцать пять лет в партии.

Ч Двадцать шесть, Ч уточнил Иван Григорьевич, Ч двадцать пять лет, как

мы с тобой познакомились, но ведь это не партстаж, так что не молодись.

Она засмеялась.

Ч Да, ты прав, Ч и снова погрустнела. Ч Иван, ты помнишь Павла Родионова,

он тоже был в Лондоне? Я не хотела тебе рассказывать даже. Приезжаю в Казан

ь, выступаю, в первом ряду сидит Ч кто бы ты думал? Ч Пашка. Улыбается мне,

сколько лет не виделись. Я талдычу по своей бумажке и вижу что Павел мой оп

устил глаза. Ему стало стыдно за меня. И после лекции он ко мне не подошел, д

ал мне понять, что ему и так все ясно про меня... Я тогда в гостинице всю ночь

не спала. Знаешь, это было последней каплей.

Родионова Иван Григорьевич прекрасно помнил, он даже когда-то ревновал

Ашхен к нему. Пашка тоже учился на медицинском факультете, кончались лек

ции, и он провожал Ашхен до дому. Не изредка, а каждый день увязывался за не

й. Иван Григорьевич как-то увидел их вместе: идут, смеются. Ашхен тоненька

я, двадцать один год всего. Но потом они поженились, и эти провожания кончи

лись сами собой.

Была она из богатой армянской бакинской семьи, ушла в революцию, примкну

ла к большевикам, порвала с родителями, отчаянная, бесстрашная, истово сл

ужила революции. Умница, знала три языка и Ивана Григорьевича натаскала,

день они разговаривали на немецком, день на французском, день на английс

ком.

Работала с Литвиновым, перевозила в Россию нелегальную литературу воев

ала в гражданскую войну начальником политотдела армии, болела сыпняком.

Еле спас он тогда ее, еле спас... Словом, типичная биография кадровой больш

евички-подпольщицы. Теперь мотается по стране с лекциями. Но если стало н

евмоготу, тогда действительно надо искать другую работу.

Ч Может быть, тебе перейти к Литвинову, тем более с твоим знанием языков?

Ч Нет! Ч категорически отказалась она. Ч Эту политику я проводить не б

уду. Литвинов пассивен, а куда ОН ведет дело, я вижу.

Ч Двадцать пятого июля откроется VII конгресс Коминтерна, Ч сказал Иван

Григорьевич, Ч я думаю, мне следует отправить свою докладную.

Она резко повернулась к нему. Глаза округлились.

Ч Это будет стоить тебе головы!

Ч Но если так рассуждать, Ашхен...

Она перебила его:

Ч Все так рассуждают. И правильно рассуждают. Упустили время, дорогой! Вы

все думали о том, как бы кого не допустить до власти: Троцкого, Зиновьева, К

аменева, Бухарина. И только ОН один думал о том, как самому взять

власть. И взял. И уничтожит всякого, кто встанет на его пути, Ч встал

хоть раз на ЕГО пути, будешь уничтожен. А ты никогда ни в каких оппозициях

не состоял, у тебя в этом смысле чистейшая биография. И не подставляйся са

м под удар. Сейчас с НИМ ничего нельзя сделать. Надо ждать.

Ч Чего?

Ч Краха его политики.

Ч Но тогда будет поздно.

Ч Нет! Если партийные кадры сохранят себя, не будет поздно. Тогда можно б

удет выбить власть из его рук. Надо только сохранить себя. Себя и своих дет

ей. Да, да, детей, не вижу ничего преступного, ничего антипартийного в том, ч

то люди задумываются над судьбами своих детей. И ведут себя благора

зумно.

Иван Григорьевич встал.

Ч Признаюсь, Ашхен, я не это рассчитывал услышать от тебя.

Она тоже встала, строго и решительно сказала:

Ч Я вынуждена напомнить тебе, Иван, что Владлену девять лет, а Лена, как ты

вчера узнал, ждет ребенка. Обдумай мои слова.

И вышла из комнаты Иван Григорьевич слышал, как она ходит по его кабинету,

раздвигает диван.

Он усмехнулся. Давняя привычка Ашхен: если бывала им недовольна или не хо

тела продолжать разговор, то стелила ему постель в кабинете. Войдя к себе,

он обнял ее за плечи.

Ч Не сердись!

Ч Я не сержусь. Но снова напоминаю тебе о твоих детях и о твоем будущем вн

уке или внучке. Нельзя ими жертвовать так безрассудно!

Иван Григорьевич остался один.

Ашхен боится, как боятся теперь многие. Но имеет ли право бояться он? Да, тр

удные времена, тяжелые времена. Но он должен выполнить свой долг, это заст

авит выполнить свой долг и других. Сейчас, когда так явно, так очевидно про

валилась сталинская стратегия, когда в результате этой стратегии к влас

ти пришел Гитлер, самое время поднять свой голос. Иначе Гитлер наберет та

кую силу, что Сталин будет вынужден ему уступить, и кто знает предел этих у

ступок?!

Иван Григорьевич знал, что Сталин отвергает его позицию, но это еще не зна

чит, что он не прислушается к его словам. Он часто перенимал идеи у людей, к

оторых потом уничтожал, чаще сначала уничтожал, потом перенимал.

Объявит ли Сталин на VII конгрессе Коминтерна политику единого фронта, пре

кратит ли раскол в рабочем движении, преградит ли тем самым дорогу фашиз

му? Другого пути нет. Пропагандистская машина работает против Гитлера. И

все же стратегия это или тактика?

После прошлогодней встречи со Сталиным Будягин написал в ЦК докладную з

аписку. Весь этот год он колебался, отправлять ее или не отправлять. Разго

вор со Сталиным показал, что никаких результатов это не даст. И Ашхен счит

ает, что отправлять докладную нельзя.

Однако вступление в сентябре прошлого года СССР в Лигу наций после выход

а из нее Германии и Японии, подписание союзных договоров с Францией и Чех

ословакией привели его к решению послать в ЦК свой доклад. На VII конгрессе

должна быть выработана политика единого фронта.

Иван Григорьевич снова просмотрел докладную. Он уже убрал из нее некотор

ые резкости, которые привели бы Сталина в бешенство. Она и теперь звучала

резко, но критика была направлена в адрес Германской компартии. И на то, чт

о главная опасность для страны Ч германская, он тоже указал, хотя понима

л, как на это отреагирует Сталин.

К новому замужеству дочери профессор Марасевич отнесся с тем же безразл

ичием, как и к предыдущему: дети Ч взрослые люди, лучше понимают время, че

м он, старик, пусть живут как знают.

Зато Вадим пришел в ярость. Как? Выйти замуж за иностранца?! Уехать в Париж?!

Теперь в анкетах на вопрос «Есть ли родственники за границей?» он должен

будет писать: «Да, есть». И не какая-нибудь там нафталиновая тетя, а родная

сестра, сама уехала, вышла замуж, и за кого Ч за антисоветчика! Ведь он ант

исоветчик, этот Шарль.

Уже были две реплики в «Известиях» по поводу его клеветнических корресп

онденции в парижской прессе. Теперь он сам уезжает, можно представить, ка

кие ушаты грязи будет выливать на Советскую страну ее муженек. Ее мужене

к и его зятек... Да, да, его, Вадима Марасевича, зять, муж его единственной сес

тры будет публиковать в парижской прессе злобные антисоветские статьи.

Ну и ну!

Еще в школе Вадим пытался перевоспитать сестру, негодовал по поводу ее о

браза жизни: тряпичница, шляется по ресторанам. Потом примирился. Наступ

или иные времена, сестра вписалась в новый пейзаж, уважения не прибавило

сь, сосуществование стало возможным.

Их семья спаялась на удачах, все должны вносить свой вклад в копилку семе

йного благополучия, приносить в дом невзгоды не принято, запрещено, это б

ыло условием их жизни, слишком много тяжелого позади. А Вика это условие н

арушила, нанесла удар в спину, разрушила семью, разрушила его судьбу, его б

удущее.

Отцу, конечно, ничего, его жизнь состоялась, его званий, окладов и наград н

икто не отнимет.

А ему, Вадиму, каково придется? Ведь он так успешно начал. Статьи его с удов

ольствием печатает любой журнал, он признан одним из самых принципиальн

ых критиков. Что теперь скажут Ермилов и Кирпотин, его покровители? На съе

зде писателей он им помогал, носил на просмотр стенограммы и Маршаку Ч д

окладчику по детской литературе, и Ставскому Ч докладчику о литературн

ой молодежи страны, и Кузьме Горбунову Ч докладчику о работе издательст

в с начинающими писателями, даже был у Николая Ивановича Бухарина, и у Кар

ла Радека был, и не в качестве посыльного, а как сотрудник редакционной ко

миссии: стенограмму можно править, но не искажать смысл собственной речи

. Владимир Владимирович Ермилов был очень доволен его работой.

Теперь он вынужден будет объяснять, что сестра его Ч ресторанная шлюха,

спуталась с иностранцем, уехала за границу.

Он ходил по квартире и стонал, словно от зубной боли. Шлюха, шлюха, чертова

шлюха! Наконец не выдержал и ворвался к Вике в комнату.

Ч Прекрати истерику, Ч спокойно сказала Вика, Ч баба! При чем здесь ты?

Брат? Ну и что? Я не из семьи ушла. Я ушла от одного мужа к другому. Я ушла от Ар

хитектора. Пусть у него и спрашивают: почему он так плохо жил с женой, что о

на ушла?

Ч Ты носишь не его, а нашу фамилию, Ч закричал Вадим, Ч почему ты с ним не

зарегистрировалась? Потому, что у него есть официальная жена, а ты не жена

, ты любовница, вот ты кто! Ты всего-навсего спала с ним. Ты Марасевич, понят

но?

Ч Я с Шарлем официально зарегистрировалась, взяла его фамилию, получил

а официальное разрешение на выезд за границу. Чем я нарушила закон?

Ч Ты нарушила больше, чем закон, ты нарушила элементарный долг советско

го гражданина. Высылка за границу Ч одна из высших мер наказания. А ты уез

жаешь по собственной воле. Позор!

Ч Ах, ах, Ч усмехнулась Вика, Ч какой ты сознательный, какой правоверны

й, давно ли ты таким стал? Ведь ты трус, из трусости и служишь этим хамам. Теб

я все презирают. Называют убийцей, я сама слышала, убийцей и холопом... Так ч

то не беспокойся, тебе за меня ничего не будет. И вообще, перестань читать

мне нотации, надоело! Закрой дверь с той стороны!

Вадим вышел, хлопнув дверью. Дрянь! Проститутка! Сволочь! Если бы ее посади

ли за связь с иностранцами, то ему было бы тоже несладко, но все же лучше. От

брехался, отговорился бы один раз Ч сестра в заключении или выслана за т

о-то и то-то, и все! А теперь ее муженек будет напоминать о себе каждую неде

лю.

Обладая ораторскими способностями, Вадим часто выступал. С лекциями, с д

окладами, на собраниях и совещаниях, на редакционных и художественных со

ветах, много писал. Слово «настораживают» было его любимым словечком. Он

употреблял его по отношению к произведениям, разгрома которых ожидал, и,

когда такой разгром совершался, он принимал в нем законное участие. В отн

ошении же к произведениям, разгрома которых не ожидал, выражение «настор

аживает» он употреблял, говоря о стилистических и композиционных погре

шностях, тусклости отдельных персонажей, скороговорках и так далее. Если

это произведение проходило благополучно, то голос Вадима вливался в общ

ий поток славословий, которые, безусловно, не исключают отдельных дружес

ких и необидных критических замечаний. Если же произведение тоже подвер

галось разгрому, а такое случалось даже с вещами, ранее высочайше одобре

нными, то Вадима опять же выручало спасительное слово «настораживает».

Вадим умел очень ловко, своими словами перефразировать предп

исанную свыше официальную точку зрения. В отличие от начетчиков, тупых д

олдонов, которые повторяли фразу за фразой, боясь отступиться даже в зап

ятой, Вадим пользовался изысканными оборотами речи, неожиданными цитат

ами давно умерших, а следовательно, безопасных авторов, даже латынью. Это

создавало иллюзию собственной позиции, независимости суждений, мощной

эрудиции. Он прослыл че...

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 6 789 Следующая ⇒